Литература 9 класс Методические рекомендации книга для учителя
|
Скачать 4.53 Mb.
|
|
Первый урок. Литературный анекдот или повествование о трагедии личности? Рассказ учителя о творческой истории произведения. Размышления учащихся о том, что из анекдота сохранено Пушкиным, а что вымышлено в повести. Придумывание названия к главам и выявление первичного восприятия повести учениками. Начало работы над составлением характеристики Германна, доказывающей (опровергающей) слова Томского: «Германн немец: он расчетлив...» Второй урок. «Горек чужой хлеб, и тяжелы ступени чужого крыльца». Устное рисование портретов графини и Лизаветы Ивановны. Анализ эпизодов: Германн в спальне графини, Германн на отпевании, Германн перед призраком графини. Соотнесение слов Данте с судьбой Лизаветы Ивановны и положением Германна. Продолжение работы над составлением цитатной характеристики Германна и поиск ответа на вопрос: «Почему призрак графини открывает Германну тайну трех карт?» Третий урок. «Поединок». Мысль Пушкина о невозможности личного счастья (чуда) ценою судеб других людей, похожая на высказывание Данте: «Две неподвижные идеи не могут вместе существовать в нравственной природе», и сопоставление с внутренним состоянием Германна накануне игры: «Все мысли его слились в одну». Анализ эпизода карточной игры и размышление учащихся над вопросом: «Почему Германн обдернулся?», ведущим к главному проблемному вопросу: «Почему Германн сходит с ума?» Анализ эпилога и дискуссия на тему «В чем смысл повести?». Обсуждение киносценариев по VI главе повести и сопоставление их с эпизодом фильма И. Масленникова «Пиковая дама». Сравнение повести с оперой П. И. Чайковского и поиск ответа на вопрос: «В чем Чайковский следует Пушкину и где спорит с ним?» Понятие об интерпретации литературного произведения. Обратим внимание учителя на некоторые вопросы и задания учебника и прокомментируем возможный вариант работы над ними. Придумывание названий к главам требует от учащихся умения не только выбрать наиболее важное событие, но и определить и выразить свое отношение к нему. Приведем варианты названий, придуманных учениками. I глава: «Чудесная тайна»; «Случай!.. Сказка!»; «Игра». II глава: «Старая графиня»; «Горек чужой хлеб, и тяжелы ступени чужого крыльца». III глава: «Нераскрытая тайна»; «Германн и графиня»; «Он окаменел». IV глава: «Роковая ночь»; «Невозвратимая потеря тайны»; «Смерть графини». V глава: «Роковое видение»; «Призрак графини»; «Мало истинной веры, множество предрассудков». VI глава: «Рок»; «Крах»; «Дама ваша убита»; «Поединок». Как видим, выбор названия может мотивироваться учениками как главным внешним сюжетным событием главы, так и попыткой раскрыть смысл ключевых деталей (слов) текста. При работе над образом Германна важно обратить внимание учащихся на противоречивость и двойственность его натуры. Характеристика героя может быть представлена в виде таблицы, содержащей «голоса» разных повествователей и персонажей повести. Цитаты разбиты по принципу контрастного сопоставления характеристик героя и позволяют проследить внутреннюю борьбу героя, ответить на вопрос: «Что победит в этой дуэли: азарт игрока или человеческие чувства?» Работу лучше проводить по группам.
Внимательная работа с текстом позволяет учащимся не только убедиться в двойственности натуры Германна, в тайной огненной стихии, скрытой в расчетливом немце, но и проследить динамику психологических состояний героя: стремительную смену чувств, борьбу и «смешивание» неподвижных идей в сознании Германна, «вытеснение» из его души страха и совести — и подводит учеников к мысли о неизбежности внутреннего суда героя над самим собой. Итогом этой работы станет размышление учащихся о том, почему Германн сошел с ума. Особый спор в классе вызывает вопрос: «Мистика или видение расстроенного воображения приход графини к Германну и раскрытие тайны трех карт?» На протяжении повествования переплетаются мотивы страха и чуда, что роднит повесть со «Сказкой о Золотом петушке». Чудесное спасение с помощью карт графини и Чаплицкого, смерть графини, обладание чудесной тайной, страх Лизы перед своей благодетельницей и благополучно сложившаяся жизнь «пренесчастного создания», неслыханный выигрыш — и трагедия Германна. Не ставя своей задачей представить учащимся разнообразную палитру литературоведческих толкований, еще раз перечитаем с ребятами фрагмент текста. Эпизоду видения предшествует сцена Германна у гроба графини. Проследим душевное состояние и поведение героя. Германн «поклонился в землю и несколько минут лежал на холодном полу», был «бледен, как сама покойница», «взошел (ассоциируется с эшафотом) на ступени катафалка», «показалось ему, что мертвая насмешливо взглянула на него», «поспешно подавшись назад, оступился и навзничь грянулся об земь». «Железная» натура Германна не выдерживает голоса совести; каменное отступает перед живыми человеческими чувствами. Страстное желание быть прощенным старой графиней овладевает им. Германн чувствует свою вину перед Лизой (призрак графини велит ему на ней жениться). «Сон у него прошел <+> думал о похоронах старой графини». Хоть в душе Германна и мало истинной веры, его человеческая природа сопротивляется холодному расчету: он идет на отпевание графини и объясняет это собственными предрассудками. В стихотворении «Приметы» Пушкин писал: «Так суеверные приметы согласны с чувствами души». Для самого Пушкина суеверие понималось не как мистика, а как природная связь с исконными представлениями народа о добре и зле. Но наряду со стремлением искупить вину в Германне живет ужас от сознания невозвратимо потерянной тайны. И в видении осуществляются его желания: горячее воображение материализует тайну («тройка, семерка и туз»), а голос совести диктует условия. Германн «записал свое видение», чтобы ничего не упустить. Но как «две неподвижные идеи не могут вместе существовать в нравственной природе», так все угрызения совести померкли в его сознании перед реальной возможностью чуда. «Все мысли его слились в одну, — воспользоваться тайной, которая дорого ему стоила». Насколько горек окажется чужой хлеб и какими страшными последствиями отзовутся ступени чужого крыльца, Германн тогда не знал. Не случайно последнюю игру Германна Пушкин называет поединком. Здесь и ирония автора по отношению к тому, что в современном ему обществе героическое измельчало до карточного поля, игры, а поединок — турнир, на котором ставка не честь, а деньги, и предчувствие трагедии героя, который вступает в поединок с самим собой. Как Германн оступился у гроба старой графини, так он «обдернулся» во время игры, вытащив из колоды карт вместо туза пиковую даму. Так случайности свидетельствуют о нравственном законе человеческой совести, голос которой Германну так и не удалось заглушить. И в этом внутреннем поединке в Германне побеждает не азарт игрока, не расчет, а живые человеческие чувства, которые не позволяют герою окончательно стать автоматом. А вот жизнь Лизаветы Ивановны внешне складывается благополучно. Почему? В самом имени Лизаветы Ивановны заключен символ невинного страдания, мотива неразделенной любви (Карамзин, Достоевский). Елизавета — «с нами Бог», т. е. справедливость, клятва. Лизавета — образ несколько сниженный: простонародность, обделенность, смирение, покорность судьбе — такой ассоциативный ряд вызывает имя героини. Пушкин называет Лизавету Ивановну «пренесчастным созданием», «домашней мученицей». Ее положение в свете жалко: «Все ее знали, и никто не замечал». При этом Лизавета Ивановна была самолюбива. Живо чувствуя свое положение, молодая мечтательница с нетерпением ожидала избавителя. В том, что «Лизавета Ивановна была сто раз милее наглых и холодных невест», около которых увивались молодые люди, сама Лизавета Ивановна нисколько не сомневалась: при сердечном сочувствии, с которым автор пишет о Лизе, мы улавливаем легкую нотку ироничного отношения к ней, словно эти лестные слова произносит о себе сама Лиза. Бедная воспитанница невольно становится помощницей убийцы своей благодетельницы. В сцене признания Германна известие о смерти графини на какое-то мгновение отступает в душе Лизаветы Ивановны на второй план перед осознанием того, что все это была не любовь. Но оскорбленное самолюбие и растоптанные чувства подавляются ужасом случившегося: ее старая благодетельница мертва, и она, Лизавета Ивановна, — слепая помощница разбойника! Сердце ее терзалось. Контрастность душевного состояния героев удивительно точно передана иллюстрацией Т. В. Шишмаревой (рисунок помещен в учебнике): Германн сидит, по-наполеоновски сложив руки, горько склонила голову Лизавета Ивановна. У учеников этот эпизод повести вызывает особую эмоциональную взволнованность. Отсутствие естественных человеческих чувств в Германне никого из них не оставляет равнодушным. Многие высказывают мысль о том, что для них это самый «страшный» эпизод повести, ужасное проявление «суровой души» Германна. Лизавета Ивановна вызывает в ребятах живое сочувствие, созвучное авторскому отношению к героине: бедная девушка горько заплакала в позднем, мучительном своем раскаянии. И здесь мы наблюдаем композиционный параллелизм эпизодов, который не мог быть у Пушкина случайным: оставя «скучную и пышную гостиную, она уходила плакать в бедной своей комнате». Сопоставление эпизодов подчеркивает, как несравнимы по глубине переживания, ощущение горечи зависимости, с которым жила Лизавета Ивановна долгие годы в доме графини, и чувство мучительного раскаяния, которое ей довелось испытать после смерти своей благодетельницы. Из эпилога повести мы узнаем о том, как благополучно устроилась судьба бедной девушки. Повествование не лишено скрытой иронии: молодая мечтательница выходит замуж за очень любезного молодого человека. Этим определением исчерпываются чувства Лизаветы Ивановны к своему избраннику. На сомнительность происхождения его порядочного состояния указывает сообщение автора о том, что он сын бывшего управителя у старой графини (вспомним: «Многочисленная челядь ее, разжирев и поседев в ее передней и девичьей, делала, что хотела, наперерыв обкрадывая умирающую старуху»). Лизавета Ивановна воспитывает бедную родственницу. Круг замкнулся. Дантовская цитата «горек чужой хлеб, и тяжелы ступени чужого крыльца» как бы выводит образ героини только из узкой роли «домашней мученицы» и придает ему религиозный смысл. Скромность и раскаяние, отсутствие наполеоновских притязаний в душе Лизы (их невозможность) помогают ей избавиться от жалкой зависимости. Повторяя в общих чертах путь своей благодетельницы, Лизавета Ивановна остается в знакомых и естественных для нее рамках жизни. Не выходит из своих социальных рамок и Томский, который «произведен в ротмистры и женится на княжне Полине». А молодые люди по-прежнему предпочитают соблазны фараона обольщениям волокитства. Фраза повествователя «И все пошло своим чередом» внешне противоречива: в игре властвует случай, а не закон. Но в мире Томских, куда так стремился попасть Германн, ничего не меняется, там каждому определена своя роль; ему чужда внутренняя борьба, поединок. В ходе анализа меняется отношение учащихся к героям произведения. Ученики высказывают мысль о том, что «все герои повести все время плывут по течению, и только Германн попробовал не согласиться с ролью, которую дала ему судьба. Попытка переступить через совесть ведет его к саморазрушению, поэтому Германн сходит с ума», и выражают герою сочувствие и даже симпатию. Работа с эпиграфами может быть проведена в ходе анализа глав или стать предметом отдельного обсуждения. Ее можно организовать по группам, поручив каждой группе прокомментировать эпиграф и поразмышлять над тем, как он выявляет (скрывает?) позицию автора по отношению к событиям и героям. Предложим краткий примерный ход размышлений над эпиграфами. «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность. Новейшая гадательная книга». Эпиграф к повести связан с ее названием и настраивает читателей на тему карт, игры, случая, мистическое восприятие дальнейших событий. Ссылка на новейшую гадательную книгу рождает в читателе сомнение в надежности источника. Карта в дальнейшем будет ассоциироваться с образом старой графини. Убеждение читателя в том, что графиня (карта) «губит» Германна, окажется ложным, а авантюрный, внешний пласт сюжета — не главным. Существует фразеологизм «ставить в пику», т. е. упрекать, ставить препоны, препятствовать (пиковая дама как препятствие на пути отрешения человека от своей природы). Стихотворный эпиграф к первой главе «А в ненастные дни...» нуждается в историческом комментарии (см.: Макогоненко Г. П. Творчество А. С. Пушкина в 30-е годы. — Л., 1982). Стихи принадлежат Пушкину. Они приведены в письме к П. Вяземскому от 1 сентября 1828 года как определение незадачливого образа жизни русских дворян конца двадцатых годов. Строфика и размер стихотворения схожи с агитационной песней Рылеева и Бестужева. Подобные песни распространялись в списках перед 14 декабря. На фоне этого контекста стихи Пушкина звучат горько-иронично: таков образ жизни и «дела» нынешней дворянской молодежи. Второй эпиграф также документален: он взят из беседы Дениса Давыдова с М. А. Нарышкиной. В этом разговоре запечатлена сущность человеческих отношений в высшем свете: за внешней галантностью отношения мужчины к женщине скрывается слишком «функциональное» отношение к ней. «Свежее личико» решит участь Германна, и Лизавета Ивановна окажется лишь средством для воплощения его ужасного замысла. Эпиграф к третьей главе дан, как и ко второй, по-французски и взят из частной переписки. Его русский перевод звучит так: «Вы пишете мне, мой ангел, письма по четыре страницы быстрее, чем я успеваю их прочитать». Легко, не задумываясь, Германн увлекается собственной любовной интригой. Его стремительные страстные письма захватывают воображение и сердце бедной девушки: она упивалась ими. Германн виделся ей ангелом-избавителем. Лизавета Ивановна неразрывно связывается в сознании Германна с заветной тайной, но к страстному желанию Германна перескочить в другое сословие любой ценой примешивалась и влюбленность, естественный спутник молодости. Гуковский высказывал мысль о том, что Германн ведет себя с Лизаветой Ивановной как заправский романтик, сначала играя роль, потом войдя в нее. Но только ли роль его отношение к Лизе? Ведь искренность писем Германна вызвана не только его необузданным воображением, но и искренностью Лизаветы Ивановны, и эта искренность бедной девушки не могла не тронуть сердце Германна, человека, у которого не было близких людей. В роковую ночь Германн признается Лизе в ужасной истине. Уходя, Германн целует ее наклоненную голову. Четвертая глава также предваряется эпиграфом из светской переписки: «Человек, у которого нет никаких нравственных правил и ничего святого!» Эпиграф выражен языком людей того общества, в котором Германн пытался себя утвердить. Именно в этой главе Лизавета Ивановна вспомнит слова Томского о Германне, назовет его чудовищем и заметит его удивительное сходство с Наполеоном. Эпиграф помечен майской датой, события в повести происходят зимой. Значит, мнение Лизы о Германне совпадает с уже давно устоявшимся мнением о нем. Мефистофель? Наполеон? Чудовище? Автор иронией опровергает стереотипные, шаблонные представления о герое, поскольку для Пушкина человек всегда шире тех определений и ролей, которые дает ему общество и жизнь. Эпиграф к пятой главе («В эту ночь явилась ко мне покойница баронесса фон В***. Она была вся в белом и сказала мне: „Здравствуйте, господин советник!“») сочинен самим Пушкиным, а приписан Шведенборгу (Сведенборг — шведский ученый и теософ-мистик XVIII века) и намекает на интерес современников Пушкина к мистике. Главным событием этой части является видение Германна. Автор настраивает читателей на «страшный» рассказ, играет с читателем, ждущим ужасов и привидений. Эпиграф звучит озорно и иронично. Строчки эпиграфа перекликаются с текстом: графиня была в белом платье. Известие, которое сообщает покойница баронесса, состоит лишь из приветствия, потому что ничего другого «с того света» она сообщить не может. Германну, напротив, видение открывает заветную тайну. Шестая глава предваряется выдуманным диалогом, который происходит во время игры. Нечиновное лицо в азарте игры, чувствуя себя равным другим партнерам, кричит: «Атанде!», т. е. «Погодите, не делайте ставки!» Но оскорбленное превосходительство ставит его на место: — Attandez! — Как вы смели мне сказать attandez? — Ваше превосходительство, я сказал: attandez-с! В этой главе повествуется о «необыкновенной» игре Германна и последовавшей за ней катастрофе. Германн приковывает внимание всех: «все его ожидали», «все обступили Германна», «глубокое молчание царствовало кругом». Игра в карты уравнивает людей разных сословий. Когда-то Германн только наблюдал за игрой аристократов, теперь он сражается с самим Чекалинским, который ласково кланяется ему. Учащиеся отмечают, что на протяжении всего повествования автор нигде не говорит о социальной робости Германна. Он не заискивает перед чинами, но уязвлен непричастностью к жизни высшей аристократии, к волшебному миру, к игре, поэтому эпиграф не может истолковываться только как дерзость героя, рискнувшего перескочить в другое сословие. Эпиграф звучит и как предупреждение Германну, поставившему себя выше других (ваше превосходительство), и как напоминание о том, что карточное равенство призрачно. Проиграв, Германн исключается из мира высшей аристократии, из игры, которая и после безумства героя равнодушно пойдет своим чередом. Увлекательным приемом работы на уроке всегда становится составление киносценария. Предложим ребятам в качестве домашнего задания составление киносценария к VI главе, кульминационной и финальной, и на уроке сопоставим написанный учащимися киносценарий с фрагментом фильма И. Масленникова «Пиковая дама» (в роли Германна В. Проскурин, в роли Чаплицкого И. Смоктуновский; рассказчик — А. Демидова). Вместе с учащимися наметим границы киноэпизодов: 1. Городская улица. Фантасмагории Германна («Тройка, семерка, туз — не выходили из его головы»). 2. Рассказ о Чекалинском («Случай избавил его от хлопот»). 3. Гостиная Чекалинского. 4. Первая игра Германна («Он с ума сошел!»). 5. Вторая игра Германна («Все ахнули!»). 6. Последняя игра Германна («Дама ваша убита»). 7. Германн смотрит на карту («Старуха!»). 8. Игра продолжается («Игра пошла своим чередом»). Общим мотивом, объединяющим эпизоды, станет мотив борьбы человека с самим собой, борьбы, которую Пушкин определяет как поединок. Включение автором в повествование фантастических видений Германна не уводит читателя в план мистических размышлений, а, напротив, объективирует внутреннее состояние героя. В процессе анализа в сознании учащихся происходит смещение акцентов первоначального эмоционального восприятия. Ужасным становится не фантастическое, а реальная трагедия личности. Работа над киносценарием вновь возвращает учащихся к тексту, заставляет вдумчиво отнестись к его деталям, позволяет ощутить динамизм пушкинского повествования и проследить смену тональности в каждом эпизоде, активно раскрывает творческие возможности учеников. Оживляя образное видение, она помогает ученикам представить выражение лица героя в разные моменты повествования: сосредоточенно-безумное в минуты фантастических видений, хладнокровное и уверенное в сценах выигрышей и искаженное гримасой ужаса в момент, когда ему показалось, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась. В своих сопоставлениях повести Пушкина и фильма И. Масленникова учащиеся высказывали мысль о том, что в целом фильм им не очень понравился, многое они сняли бы иначе: «...было бы интереснее смотреть, если бы в момент чтения рассказчицей текста на экране происходило то, о чем она рассказывает, ведь события в повести яркие, необычные и развиваются стремительно. Немного скучно смотреть, когда на экране больше минуты один неподвижно стоящий и что-то рассказывающий человек. Мне кажется, многие детали текста опущены (особенно в последних эпизодах). Не иллюстрированы фантастические элементы повести. Мало музыкального фона». Оценки учащихся понятны: они ждут от фильма воплощения фантастических сцен, «озвучивания» музыкой событий повести — реализации возможностей, которыми обладает искусство кино. Работа по сопоставлению пушкинской повести, где соседствуют трагедия и ирония, с оперой П. И. Чайковского вызывает в классе особый интерес, так как открывает учащимся принципиально иную трактовку образов героев в контексте измененного сюжета и идеи произведения в целом и дает отчетливое представление об интерпретации литературного произведения. Повесть Пушкина «Пиковая дама» не сразу привлекла внимание Чайковского. Но со временем она захватила его воображение, особенно сцена роковой встречи Германна с графиней. Драматизм этой сцены, трагическая судьба Германна вызвали желание композитора написать оперу. Работа над ней была начата Чайковским во Флоренции. В либретто оперы, написанном братом композитора М. И. Чайковским, содержание повести во многом переосмыслено и изменено. Действие петербургской повести перенесено на конец XVIII века. Лиза, бедная воспитанница старой графини, превратилась в ее богатую внучку; эгоистичный и расчетливый Германн — в страстно влюбленного молодого человека, в котором борются пылкая любовь к Лизе с жаждой богатства. И это постепенно становится сильнее любви. Лиза, жертва предательства, кончает жизнь самоубийством. Германн выступает как жертва социального неравенства общества и погибает за отступничество в любви. В последнюю минуту перед ним возникает светлый образ Лизы. Так главной стихией оперы становится столкновение чувств и судьбы, любви и смерти. Письма П. И. Чайковского свидетельствуют о страстной и увлеченной работе композитора над оперой, желании писать «как можно лучше и не довольствоваться первой попавшейся мыслью» (М. Чайковскому. Флоренция. 6 февраля 1890 г.); «Бог даст, кончу оперу, — она выйдет шик. Четвертая картина (сцена встречи Германна с графиней и разговор с Лизой. — Е. Я.), по-моему, будет иметь ошеломляющее действие» (М. Чайковскому. Флоренция. 12/25 февраля 1890 г.); «Славная будет опера» (А. П. Мерклинг. Флоренция. 18 февраля 1890 г.); «Все дело в том, чтобы писать с любовью, а „Пиковую даму“ я писал именно с любовью» (М. Чайковскому. Флоренция. 3 марта 1890 г.); «Писал я оперу с самозабвением и наслаждением. „Пиковая дама“ в самом деле шедевр» (М. Чайковскому. Флоренция. 19 марта 1890 г.). Погружаясь в ритмы и мелодии ушедшего столетия, композитор писал о том, что ему кажется, будто он живет в XVIII |
Похожие:
 |
Власенкова А. И. Методические рекомендации к учебнику «Русский язык.... Письмо Департамента государственной политики в образовании моин РФ от 07-06-2005 №03-1263) и авторской программы Власенкова А. И.... |
 |
Рабочая программа по музыке 1-й класс В. В. Алеева, Т. Н. Кичак «Музыка. 1 класс» (М.: Дрофа, 2010), рабочая тетрадь, нотная хрестоматия, фонохрестоматия, методические... |
|
Рабочая программа разработана на основе авторской программы «Музыка» В. Алеева для общеобразовательных учреждений «Музыка. 7 класс» (М.: Дрофа, 2010), дневник музыкальных наблюдений, нотная хрестоматия,... |
|
Рабочая программа по музыке 8-й класс Алеева для общеобразовательных учреждений «Музыка. 8 класс» (М.: Дрофа, 2011), дневник музыкальных размышлений, нотная хрестоматия,... |
|
Методические рекомендации по использованию учебников «Литература» (9-10-11 кл.) Методические рекомендации по использованию учебников «Литература» (9-10-11 кл.) Иллюстративный ряд (Т. А. Кузнецова |
|
Методические рекомендации по освоению курса планы лекционных и семинарских занятий Методические рекомендации предназначены для обеспечения студентов и преподавателей системы высшего и средне-специального образования... |
|
Методические рекомендации по проведению «Уроков семьи и семейных ценностей» Методические рекомендации предназначены для заместителей директоров образовательных учреждений по воспитательной работе, классных... |
|
Методические рекомендации по использованию дискуссионных форм обучения... ... |
|
Методические рекомендации по организации изучения дисциплины. Методические... Негосударственное образовательное учреждение высшего профессионального образования (институт) |
|
Методические рекомендации по дисциплине «История русского искусства» Методические рекомендации адресованы студентам заочной формы обучения всех направлений бакалавриата ибк |