|
Скачать 2.03 Mb.
|
VIII. Пропажа жертвенного коня. Став Раджаришем, 30 [30] кшатрий Вишвамитра, От похвалы небес пришёл в смущенье. Ведь перед Небом, что ни говорите, - Равны: цари и люди без именья. И, заливаясь горькими слезами, Промолвил он: «К чему мои старанья? Став Раджаришем тяжкими трудами, Я обречён - вращаться в этом клане. Труды мои напрасны, несомненно, Лишь награждён - бессонными ночами, Одна осталась вера к перемене, - Лишь жертвоприношеньем несказанным. Быть может, мне удастся, в самом деле, На небо вознестись и в этом теле. 31 [31] Готов я жить надеждою на счастье, Но не останусь к счастью безучастным. С Васиштхой посоветоваться рад я, Средь мудрецов, мудрец он, самый лучший. Представился благоприятный случай, - Васиштху встретил, как герой награду. И выслушал Васиштха Вишвамитру, И откровенно, как пандит пандиту, Ответил мягко, как лишь было можно, Что это абсолютно невозможно. Но Вишвамитра возжелал столь страстно, Хоть знал наверняка, что мысль опасна. Послал Тришанку к сыновьям Васиштхи, С такою просьбою от Раджариши. «Я с просьбой к вам, святые дети гуру, Отец ваш отказал. Прошу прощенья; Окажите великую услугу, Коль проведёте жертвоприношенье. Хочу, чтоб Ашвамедху провести нам, Столь жизнеутверждающую ягью; Чтоб в этом теле было бы не стыдно Явиться к Богу; сказку сделать явью…» Услышав это, сыновья Васиштхи, Таким к нему воспламенились гневом: «Глупец, как при живом ты гуру-дикшит 32 [32] Прилипнуть смеешь к гуру ты другому?! Уж, если счёл Васиштха бесполезным, Такое сделать жертвоприношенье; То, как же сможем мы, - скажи, болезный, - Признать: наказ Васиштхи – бесполезным?! Ты за кого, - скажи, - нас принимаешь?! Чтоб сыновей звать к жертвоприношенью?! Чтоб ты чандалом 33 [33] стал, коль так считаешь, - Сегодня ж ночью; нет тебе прощенья!..» И в ту же ночь Тришанку стал чандалом, В проказе весь, расстался с волосами, И вместо драгоценностей, владел он Железными на шее обручами 34 [34]. Когда увидел это Вишвамитра, Обезображенный стоял Тришанку, Чандалом от проклятья стал он утром, Аскезы все его пошли насмарку… Аскета выслушав, вспылил весь Вишвамитра, Как в засуху огонь пылает жарче; Без промедленья стал читать молитву, Душа Тришанку пламенела ярче!.. Читал молитву снова он и снова, Из небожителей никто не появлялся… Вскочил тут Вишвамитра благородный: «Молитвой в Небо я не достучался!» Но вдруг раздался возглас: Джая! Джая! Тришанку от Земли вмиг оторвался, Стремительно он в поднебесье мчался, И вслед за ним - Медведица Большая!.. «Пусть будет так! - услышал Вишвамитра, - Тришанку пусть сияет, как светило! Твоя молитва Небо покорила; Услышана, мудрец, твоя молитва!.. Пусть славный царь Айодхьи Амбариша, Предложит Ашвамедха-ягью Небу, Пожертвует коня во славу Вишну, Пусть былью станет в славном царстве небыль!» Царь подготовил к жертвоприношенью, Что нужно было всё для этой ягьи. К великому, однако, огорченью, Внезапно с ягьи все дары пропали… «О царь святой! - воскликнул Вишвамитра, - Конь жертвенный пропал. Твоя небрежность… Не смог ты ягью защитить… А прежде, - Дары не пропадали без защиты! Коня ли скоро ты вернёшь на место, Иль жертвуй сына мудреца святого. Но это сделать надо очень скоро, Иначе Небо оскорбим навечно… Коня для жертвы мы не отыскали, Хоть за коня награды обещали…» Царь, пребывая в скорби и в печали, К Ричики мудрому явился он вначале: «О самый мудрый, из потомков Бригу, Похищен конь для жертвоприношенья, Отдай для жертвоприношенья сына, Казною царской щедро награжу я». «Со старшим сыном не смогу расстаться, - Мудрец ответил, - хоть казни, хоть милуй…» « А с младшим, мне расстаться не под силу, - Ответила жена, - самый любимый…» И средний сын, сказал царю открыто: «Коль, так выходит, что я вне защиты, Что среднего – им жаль совсем немного, - О царь, возьми меня для жертвы Богу». И Вишвамитра юношу наставил, Желая долго жить его оставить: «Когда с цветочною гирляндою на шее, К столбу привяжут, молись горячее. Взывая к Вишну, воспевая гимны, Жизнь райскую здесь обретёшь при жизни, И поступил так Шунахшепе, сбылось, О чём душа, так горячо молилась! Дары от Неба были беспримерны, И счастлив был Шунахшепе безмерно, Счастливой, долгой жизнь ему дарилось, А в царстве этом - счастье воцарилось. IX. Обручение Рамы и Ситы. В знак почести, аскета Вашвамитру Джанака 35 [35]обошёл «по Солнцу» трижды, Желая процветания Отчизны. И братьям знаки оказал при этом. «О царь, - сказал мудрец, - твой род Рагхавы И знаменит, и славится богатством. Позволь представить Лакшмана и Раму, - Царевичей всеславных Дашарадхи. Известно им про лук твой знаменитый 36 [36] Желанье их не укротить молитвой. Прошу тебя, не за себя, однако, - Яви им лук, будь милостив, Джанака». «Лук Бога Шивы, вот как мне явился, - Сказал Джанака, - долго я молился, Чтоб этим луком боги одарили, Чтоб царство от врагов мы защитили… Лук драгоценный среди всех оружий, Нам боги для защиты даровали; И так случилось – вскоре обнаружил, - Не стало в царстве, с той поры, печали. И наше государство всё при этом, Как сад расцвёл, каким-то дивным цветом. Сад я вспахал для жертвоприношенья, Клад в борозде нашёл на удивленье. В той борозде, что распахал я плугом, Увидел девочку, клянусь вам Богом, Что красоты она была небесной, Назвал её я Ситою 37 [37] прелестной. Воспитывал её, как дочь родную, Она росла, я в ней души не чаял. Всем женихам одно лишь отвечал я: Кто лук подымет, быть тому героем… Но, кто, ни сватался, - тот лук не поднимали, А многие - и с места не сдвигали; И мой ответ, приняв за оскорбленье, Грозят моей земле опустошеньем… Хочу представить лук для показанья, Сравнить ни с чем нельзя его сиянье. И, если Рама тетиву натянет, То мужем Ситы, славный воин станет…» И тут аскет великий, Вишвамитра Просил царя: «На лук тот знаменитый, Позволь, о царь, взглянуть лишь только Раме…» Лук привезли, украшенный цветами… Тележку с ларем воины катили Восьмиколёсную, в чём лук хранили… И Рама ларь открыл, взял лук рукою, Поднял пред многотысячной толпою. И вскрикнула толпа!.. Крик, замирая, Сменился страхом и в глазах, и в лицах… А Рама тетиву тянул с улыбкой, Лук Шивы тетивой сильней сгибая… Лук затрещал, и с грохотом сломался, Как гром сотряс и Небеса, и Землю… Гранит в горах весь прахом осыпался, К земле припали все, глазам не веря!.. И люди не смогли от потрясений, Избавиться, и царь – от опасений. Потом лишь обратился к Вишвамитре: «Пожалуйте к дворцу, в мою обитель! Зову вас для беседы задушевной… Так изумлён я – невообразимо! Достоин Рама славы во Вселенной, В награду ему – солнечная Сита! Ведь доблесть Рамы, благо для Отчизны. Сомненья прочь в союзе между нами! Что было мне дороже самой жизни, Теперь принадлежит по праву Раме!.. Всем нам пусть улыбается удача! Счастливых слёз, теперь уж я не прячу. Скорей пошлём гонцов моих в Айодхью, Пусть Дашарадха видит всё воочию!.. Коней гонцы Джанаки не жалели, Без передышки мчались дни и ночи, Чтоб сообщить царю царей скорее О счастье Рамы, что зари алее!.. И всё царю Жданаки передали, Как лук небесный надвое сломился, Как доблестью и силой отличился Царевич Рама, - небеса дрожали… Недаром говориться, вседержитель, Дары такие, как и их даритель. Невиданным обряд венчальный станет: Двух дочерей, за сыновей двух славят… 38 [38] Мир, несомненно, обретёт удачу, Любовью две династии скрепились. Сердцами юных царства единились, И в мире мир стал крепче и богаче! Великолепием два царства засверкали, Пролился дождь цветочный лепестками… Звучали гимны. Пели и плясали, Струилось счастье - без конца и края!.. КНИГА II. Айодхья I. Накануне коронации Рамы. Царь Дашарадха вовсе не случайно Собрал необычайное собранье: «Сколь безграничны счастье и удача, - От радости, как никогда, я плачу! На трон желаю возвести я сына, Любимого всем миром Рамачандру!.. Всемудрого Васиштху попросил я, До вечера петь гимны неустанно. Берите злато царственного дома, Каменьев драгоценных не жалею, Гирлянды из цветов и трав, медовых Для коронации, мы всё имеем. Дворцовые ворота и весь город, Цветочными гирляндами украсьте, И ароматы благовоний вскоре, Повсюду воскурите в одночасье. Всех одарите щедрым подаяньем, С восходом Солнца, быть свасти-вачане 39 [39]. Полотна стяги всюду разместите, Водой дома, проспекты окропите! Пусть шествуют с оружием дружины, В сияющих доспехах, в ярких шлемах; С почётом в царский двор они должны все, Вступить одновременно, непременно! Со всех концов придёт народ арийцев 40 [40], И млеччхи 41 [41] из земель своих приходят. Пусть пешие приходят, в колесницах, - Все радость сердца здесь себе находят…» Вот к царскому дворцу подъехал Рама, - В сияющей, как Солнце, колеснице, Не в силах оторвать от окон взора, - От сына Дашарадхи из светлицы. Он статный с поступью слона ступает, Как царь Гандхарвов 42 [42] – с длинными руками, Как молния, вокруг всё озаряя, Царь восхищался, сына созерцая. Сияя, как вершины гор Кайласы, Ступает Рама, словно лев до трона, И распростёрся пред царём в поклоне, Им царь с любовью с трона восхищался. Сошедши с трона, царь взирал на Раму, Лежащего у ног его смиренно… Взял сына за руки он вдохновенно, Привлёк к себе и обнял, легендарный. Поётся в гимнах: царь подводит Раму, К сверкающему золотому трону, С алмазами и изумрудом редким, Но перед царским мерк великолепьем. Подобен Рама Солнцу на восходе, Что утренние испарял туманы, И новым озарилось всё сияньем, Венчая день, зарёй на небосводе… Тускнеют звёзды, где Луны блистанье, Явленье Рамы месяцу подобно; Сказал тут Дашарадха благородный: «О Рама, сын, очей очарованье!.. Взойдёт Луна в созвездии Пушьями, - Ты в длань свою возьмёшь бразды правленья! Один совет прими ты в назиданье: В узде ум с чувствами держи пред нами. Беги пороков – вожделенья с гневом, 43 [43] Сполна используй методы правленья, 44 [44] Заботься о казне, вооруженье, С любовью к подданным, но и порядка требуй..." Услышав речь царя, возликовали Все жители Айодхьи и Видехи 45 [45], И нет восторгу ни конца, ни края: "Прославься, Рама, в этот час навеки!.." II. Змеиное шипение горбуньи Мантхары 46 [46] Придворная горбатая Мантхара Шипением змеиным отличалась. На крышу вышла, солнышко, встречая, Приметила планету в небе Раху. 47 [47] "Глазам своим поверить, не поверить? Явление такое, как проверить? К чему бы это: люди веселятся, Поют и пляшут, - как тут догадаться?! Народ возликовал! К чему бы это? Что приключилось с целым белым светом? Дай только повод людям веселиться, - Пойдут, - как с Гималаев колесница!.. Тут храмы, словно горные вершины Сверкали; а теперь видны, лишь флаги - С высоких зданий всюду развивались, Гирлянды на деревьях и на шпилях. Обрызганы сандаловой водою, Дороги наших улиц и проспектов, Кувшины с ароматами настоев Цветов и благовоний, сладких специй. Дороги все усыпаны цветами, Курились благовония. Сверкая Фонарики, горели меж ветвями, Видны повсюду, - без конца и края! И слышно дивной музыки звучанье, Речитативом Веды воспеванье, Актёры, музыканты и танцоры, И детских голосов, и птичьих хоры…" Прознали люди: Раму коронуют, Рекой стекались в город отовсюду, И были слышны голоса в народе: «Увидим Раму скоро мы на троне!» Сердца людей наполнены блаженством, - Само на трон восходит совершенство! Ликующий народ спешил в столицу, Хоть на мгновенье к счастью приобщиться!.." И вырвалось шипенье у Мантхары, Прислужницы жены царя, Кайкеи: «Когда б на крышу не взошла случайно, Не услыхала б новость о венчанье…" С недоуменьем на народ, взирая, Мантхара всё с трудом воспринимала: «Что так щедра царица Каушалья 48 [48], Так милостыни щедро раздавая?" Не помнила: как с крыши вниз спустилась? С кормилицею Рамы рядом стала; С пристрастием горбунья расспросила, О воцаренье Рамы - всё узнала… Кормилица горбунье рассказала: «Когда взойдёт звезда на небе, - Пушья», На царский трон взойдёт прекрасный Рама…» Горбунья чувств лишилась от удушья… Очнувшись и, собой едва владея, К дворцу спешила, обувь не жалея, Спешит царицу разбудить скорее, На мягком ложе, спящую Кайкею. «Встань, глупая царица, поживее, - Горбунья ей на ухо прошипела, - Как долго можешь нежиться в постели? Опасность виснет у тебя на шее… Водоворот зловещего несчастья Тебя поглотит здесь же в одночасье, И женские достоинства царицы Твои – в ничто успеют превратиться. Счастливая судьба тебя покинет, Иссохнешь ты, как та река в пустыне. Сажают Раму на престол в столице, - И все против тебя теперь, царица…» «Да, что случилось, можешь мне ответить? - С недоуменьем вспыхнула царица, - Опять из воздуха сплетаешь сети? Покой мне от тебя, лишь только сниться...» «Случилось что? Меня ты удивила Вопросом этим, госпожа царица, - Ты в сердце у царя царей царила, А Рама станет царь, чем нам гордиться? Сегодня ты воистину – Царь-Птица, Но станет Рама царь, - ты не царица. Царица Сита будет ликовать, Тебе ж, - лишь слёзы лить, да горевать. Как Дашарадха поступил с тобою И с сыном Бхаратой твоим, - не скрою: Как жертва, видя жало у змеи, Ты бдительность теряешь, Кайкеи… Родные и друзья твои, царица, Достойны счастьем жизни насладиться. Заслуживают счастья все они, Кайкея, Солнце наше, оглянись! Ты зачарована, моя царица, Посылом ложным и коварством царским, Он Раме трон свой передать стремится, Тебя же царской усыпляет лаской. Ещё не всё потеряно, Кайкея, Решимости придай себе во благо, Лишить ты сына счастья не посмеешь, Ты проявить обязана отвагу…» Вняла словам прекрасная Кайкея, И с ложа своего проворно встала, Как полная Луна в ночи блистала, И нежным светом звёзды все лелея. И, драгоценным камнем одаряя Горбунью, благодарная царица: «О, ты, Мантхара, ум мой озарила Небесным светом, истины зарницей! Из новостей всех, эта – драгоценность, Чем хочешь, награжу тебя за это! Так Рама дорог мне, твоя же верность, Мне дорога, столь солнечным приветом! Всех благ ты, о Мантхара, заслужила, Твои слова подобные нектару, Что пожелаешь, всё, что сердцу мило, Исполню я за новости – в награду!..» Мантхара наземь бросила подарок, Насытила слова змеиным ядом: «Подарка от тебя совсем не надо, Любой подарок твой, поверь мне, - жалок! Как можно быть такою неразумной, Не оценить великую опасность? Моё готово сердце разорваться, Что столь наивно ты лишилась счастья. Святая простота твоя, Кайкея Граничит с радостью по смерти сына; На царствие наследник он единый, Твой Бхарата - достоин восхищенья! Царица, станешь жалкою служанкой Стоять ты в ожиданье приказаний. Мать Каушалья царственного Рамы Тобою понукать станет и ранить…» «Трон старший сын наследует по праву, Пойми, Кубиджа, 49 [49] – он овеян славой!» «Царём стать сына ты лишаешь шанса, Подачкой жить от Рамы ты согласна?! Столь незавидная судьба Бхараты, Твой сын не вкусит сладость власти, Холопом Рамы, как мы все холопы, Ему придётся быть до самой смерти. Твоя награда за успех чужого, И чуждого мне проходимца Рамы, Я не приму, и более ни слова Тебе, ни пророню, довольно сраму… Тебе глаза раскрыть лишь я хотела, Но вижу: ты моим словам не внемлешь, Ещё и наградила, вот так дело! Поймёшь меня, да поздно. Пожалеешь. Как новый ступит на престол правитель, От всех избавится соперников своих, Изгнанье Рамы только наш спаситель, - Надолго в джунгли, дальше от родных. Представь лишь только: сын твой ни при деле, Как свыкнуться, кто в роскоши живёт? Знать горечь унижений и забвенье, Здесь, средь чужих – сполна он обретёт. Поймёшь меня, царица, будет поздно, И по ночам напрасно не кричи, Как нищенство ты станешь волочить… Подумай, всё ещё исправить можно…» В груди Кайкеи всё заклокотало, Подобно злой горбуньи зашипела: «Нет, Раме не бывать царём, - сказала, - Вон изгоню из царства, за пределы!.. Пусть Рама одиноко в джунглях бродит, Пристанища нигде пусть не находит! Ему везде, во всём пусть докучают Мои шпионы, топчут, жгут, пугают…! «Послушай же меня, моя Кайкея, Я памятью моей весьма владею…» «Так говори, не медли, не томи ты, Все замыслы потайные, что скрыты…» «Вот слушай: Дашарадха до венчанья Обет давал – исполнить два желанья Твоих… Как вызнала? – сказать не смею, Не выдам тайны, не проси, Кайкея!.. Легенда эта вся тебе известна, Его письмо хранишь в укромном месте; Немного напряги свою ты память, И остановишь воцаренье Рамы… Лет на четырнадцать мы в лес его изгоним, Забвенью предадим, а то - и похороним. Как это сделать? Ты меня послушай, Вот мой сценарий, - не придумать лучше!.. На мраморном полу ляг в Зале Гнева, 50 [50] В одежде всей помятой, огрубелой; Появится лишь царь, рыдай упорно, Не поднимая глаз, без разговоров… Лежи в пыли, рыдай; ему – ни слова, Пусть мечется он, хоть - в огонь, хоть – в воду! Решительно подарки все отвергни, Пока не скажет: «Всё готов исполнить!..» Тогда скажи: «Исполни два желанья. Исполнить обещал при обрученье; Пусть Рама твой в изгнание уходит, Четырнадцать годов в лесу проводит!.. На троне, лишь тогда пусть утвердится, Когда изгнаньем вволю насладится!..» На шаг такой Кайкея твёрдо стала, И гордость в том поступке испытала… Слова горбуньи, словно жеребёнка, Лишили её здравого рассудка. Ум изворотливый такой Кубиджи, Затмил рассудок благочестья жизни. Кайкея ей с восторгом отвечала: «Прости, совет не сразу распознала; Совет Кубиджи всех похвал достоин, - Сейчас же сцену я царю устрою… И ясноокая царица в Залу Гнева, Шла, опьянённая гордынею безмерно, Все ожерелья на ходу срывала, На пол бросала, яростно топтала… В том Зале на пол мраморный упала, Рыдала, словно с жизнью расставалась: «Пусть, либо Рама – в лес уйдёт - в изгнанье, Иль я умру сейчас же в Гнева Зале!..» В неистовстве утратила рассудок, Каталась с криком по полу Кайкея, Совсем уже собою, не владея, И драгоценности рассыпались повсюду. Меж тем, царь возвращается в покои, Рад: «Коронация пройдёт, как надо!..» Ничто души его не беспокоит, И радует великолепье сада. Крик журавлей и лебедей прекрасных, Царил над живописными прудами. И аромат цветов, как в дивной сказке, И гнутся ветви с чудными плодами. Сиденья всюду из слоновой кости, И столики от чудных яств ломились… Воистину, в сад райский будут гости, И чувства радости – к душе просились!.. |
|
Поиск на сайте Главная страница Литература Доклады Рефераты Курсовая работа Лекции |