Рамаяна




Скачать 2.03 Mb.
Название Рамаяна
страница 6/18
Дата публикации 06.06.2014
Размер 2.03 Mb.
Тип Документы
literature-edu.ru > Астрономия > Документы
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   18

Х. Мир хижине!..
Божественны от Ганги до Ямуны

Леса, великолепием чудесны;

Хоть много сложено об этом песен,

Хочу напечатлеть и песню эту.
Леса облюбовали обезьяны,

Черны, как ночь - без звёзд и без Луны;

И с длинными, пушистыми хвостами, -

Сильны и благородны, и умны.
Здесь отличались мудростью аскеты, -

При жизни возносились к небесам,

Открыты им все тайны и секреты,

И совершать умели чудеса…
Благоуханные в лесу киннары, 74 [74]

И вдохновляют ум и душу наги, 75 [75]

Здесь раздаются возгласы павлинов,

И трубный зов слонов, крик журавлиный.
Бродя вдоль рек, холмов и водопадов,

Ущелий, скал, утёсов великанов,

Здесь сердце переполнится восторгом,

Душа в полёт стремиться песней – к Богу!..
Наполнен воздух пением кукушек,

Крик лебедей и цапель вдохновенный,

И, словно опьянённый, станешь слушать,

Остановить захочется мгновенья!..
В местах слияния Ямуны с Гангой,

Плыть на плоту, одно очарованье!..

Какое это божье наказанье –

Не наслаждаться этим чудом в яви?
Паломники свой плот соорудили,

Через Ямуну вплавь они пустились,

Преодолели быструю стремнину

Реки Ямуны; Шьяму 76 [76] поклонились.
В тени густых тёмно-зелёных листьев,

Под кроною раскидистой ньяградхи 77 [77],

Мудрец Вальмики на восход молился,

Волшебною зарёю восхищался…
Под кроной он давно обосновался,

Здесь возносил свои молитвы небу;

Лишь только с Рамой взглядом повстречался,

И в сердце пробудился лебедь-гений!
Свидетели ююбы и салаки, 78 [78]

Зарёю изукрашенное небо,

Что Вальмики, как воплощенье Веды,

Заговорил одними лишь стихами…
Стихи, как украшение Ямуны,

Величью Ганги – пел он неустанно…

С молитвой Сита обошла по кругу

Святого мудреца под кроной Шьяма.
Пейзаж слиянья рек – неповторимый,

С любовным громким вскриком лебединым,

Восторгом мудреца переполняли,

И сердце в волнах радости купали!..
Лакшми и Рама с Ситою жемчужной,

Зашли с поклоном к мудрецу в лачугу,

Признанье Рамы вдохновило старца,

Он предложил им здесь обосноваться.
«Здесь и кимшук, усыпанный цветами,

Здесь билва с бхаллатакой – все с подами,

Их не касались руки человека,

Вкушайте, наслаждаясь раем леса.
Медовые свисают с веток соты,

Твореньем пчел, зачем не наслаждаться?..»

И Рама мудрецу в ответ признался,

Что будет рад он здесь обосноваться.
Жилище из ветвей соорудили,

И божествам служенье совершили,

Молитвы вдохновенно пели, гимны,

Где обрели пристанище для жизни…
Алтарь соорудили странам света,

Алтарь Ганеши, Вишну, всем созданьям,

Входящими в небесный зал собраний,

Здесь в радости изгнали боль из сердца…
XI. Возвращение царской колесницы
Запряг коней Сумантра благородный,

Промчался вдоль лесов, холмов, предгорий,

Один вернулся через день в столицу,

И ужаснулся зрелищу возница…
Предстала взору мрачная картина:

Всё серо, всё безжизненно, уныло…

В сердцах людей пылал огонь страданий,

И будет возгораться это пламеня...
В сердцах людей утрачена надежда.

Не жить уже им так, как жилось прежде.

Исчезнет всё, погибнет город славы,

Со всеми теремами и конями.
Со всем богатством, войском и слонами,

Царя безжалостный поглотит пламень,

Поглотит всех он жителей богатых

И бедных, бесталанных, знаменитых.
В сердцах людей огонь страданий страшен,

Взовьётся выше он домов и башен,

Взовьётся выше облаков, - до неба,

Живое всё уйдёт из были - в небыль…
И, мыслями такими поглощённый,

К дворцу он ехал с чувством отягчённым.

Избыть ничем тех мыслей невозможно, -

Тонули слёзы в пыли придорожной…
Приметивши пустую колесницу,

Совсем поникли жители столицы,

Утрачена последняя надежда, -

Не быть уже тому, что было прежде.
И колеснице, преградив дорогу,

Путь во дворец Сумантре преграждая,

Как осы взгляды жалили с тревогой:

- Где Рама?! – С болью взгляды вопрошали...
Не в силах изменить исход печали,

Сумантра, как ударом отвечал им:

«На берегу меня оставил Ганги,

А сам уплыл… Душа моя в тревоге…»
И крик отчаянья, как гром раздался:

«О горе! Горе! – слышалось повсюду, -

Любимый Рама с горем повстречался…

О Рама! Рама! Что же с нами будет?!
Несправедливо как! О, как жестоко! –

Из глубины сердец сильней звучали –

Слова отчаянья, слова печали,

Струились слёзы у людей потоком…
Что может быть грустней, печальней драмы,

Чем царскую увидеть колесницу,

Без нашего возлюбленного Рамы?!

Такое - в страшном сне не может сниться…
Где Он теперь?! Привыкли им гордиться,

Жить без него – безумство наважденья;

Коль Рамы нет, теперь у нас в столице,

Откуда радость ждать и вдохновенье?!»
Сумантры, вскоре стала колесница.

Что делать? – и не знал уже возница.

И, продвигаясь сквозь толпу людскую,

Казалось, жизнью он своей рискует.
Казалось: вечность целая проходит,

Пока Сумантра ко дворцу доходит.

Во внутренних семи дворах дворцовых,

Все трудности возобновились снова.
Вновь слышен крик проклятыми ушами:

«Как объяснит Самантра Каушалье,

Разбитой горем, матери героя,

Как смел - без Рамы ты вернуться в город?!»
Она за жизнь цепляется в надежде, -

Сын возвратится, будет всё, как прежде.

На трон взойдёт, права на то имеет…

Жить также трудно, как расстаться с нею.
В конец совсем расстроился Самантра,

Когда он миновал восьмые врата,

В покои белокаменные входит…

Как лёд на солнце, царь слезой исходит.
Послание от Рамы - слово в слово,

Он передал, в лице царь изменился;

Не проронив ни слова, ни полслова,

Без чувства на пол, тут же повалился…
Увидев государя без сознанья,

Пришла царю на помощь Каушалья,

Царя, чуть приподняв, она просила:

«Спроси Сумантру, царь, о нашем сыне.
Здесь нет сейчас коварной той Кайкеи,

Перед которой, ты спросить не смеешь.

Спроси Сумантру о судьбине сына,

Который дом родительский покинул…»
С волненьем причитала Каушалья,

Но в чувство привести царя не в силах,

Сама без чувства рядом с ним упала,

И с ним лежала рядом, обессилив…
И вопль поднялся, женщины рыдали,

Всё громче; плачь - волною плыл на площадь…

Все охватило волнами кварталы…

Поднялся всплеск негодований мощный…
Придя в себя, царь поднял Каушалью,

В присутствии советников избранных,

Он, снова подозвал к себе возницу

Сумантру, попросил вновь объяснить всё.
Сумантра, опечаленный утратой

Всего, что в царстве было ему свято;

Обременённый многими летами,

Тревогой обуянный, беспрестанной.
Он, словно слон, что вдруг попал в ловушку,

Отчаянно трубивший, призывая,

На помощь вожака слоновьей стаи,

Но в этой жизни, наша жизнь – игрушка.
И на седую голову Сумантры,

Вопросы так и сыпались, как мантры:

«Теперь, где мой возлюбленный сын Рама?

Под деревом живёт ли постоянно?
Чем голод утоляет он, Самантра?

Спит на земле он, как многие бродяги?

Ни колесницы у него, ни рати?

Слона он не имеет, нет прислуги?
Живёт он там, где звери злые рыщут?

Как Рама добывает себе пищу?

А нежная его супруга Сита,

Как может жить в лесу глухом и диком?
Скажи, Сумантра, что сказал сын Рама,

Перед уходом в царство обезьянье?»

«Мой государь, невыразима драма, -

Ушёл от нас в изгнанье вождь желанный.
Перед уходом, говорил мне Рама,

Передаю поклон отцу я низкий,

И Каушалье, матери-царице,

Поклон твоим всем жёнам передал он…
Чтоб сохранял приверженность ты долгу.

Тебе царица служит пусть, как Богу.

Святилище огня, чтоб посещали,

И божество огня не забывали.
Брат Бхарата, пусть станет государем,

Отец же, пусть на троне восседает,

Пусть власть с отцом своим он разделяет,

Пока мудрее Бхарата не станет…
Пусть чтит, как мать родную, Каушалью, -

Вот всё послание тебе от Рамы…

Лакшман воздал тебе, лишь порицанье, -

Изгнанье не имеет оправданья!
Что этот шаг, тобой, царь, не обдуман.

Иной обычай был у наших предков.

И все твои раскаянья при этом –

Бесплодны, бесполезны и угрюмы…
Царя в отце, теперь я не признаю,

Мне Рама – и отец, и повелитель,

Изгнанье я всем сердцем осуждаю,

Для подданных отец мой – погубитель…
Ничем не сохранит расположенья,

Своим народом впредь он осуждаем,

Нам чужды все его благословенья.

Отца-царя - в измене упрекаю…
Так говорил Лакшман, а Рама плакал,

Рыдала Сита, с горестью во взоре,

Коней, едва заставил вспять скакать я -

В столицу возвращались поневоле…
Нигде ни встретил радостной улыбки, -

Ни радости в глазах людей, ни блеска.

Вернулся я без Рамы, даже птицы,

Ни слали свои радостные песни…»
И царь, весь задыхался от рыданий:

«Наверно был во власти я безумья,

Что прихоти Кайкеи потакая,

Родного сына защитить не смел я…
Сумантра, умоляю, заклинаю,

Тебе, быть может, дорог, хоть немного.

Немедленно вези обратно Раму,

Надеюсь, всё нам изменить, возможно.
Мне насладиться бы его улыбкой,

Увидеть бы, как Рама, сын родимый,

Натягивает лук необоримый.

И сердце успокою я молитвой.
Увы! Не одолеть мне океана

Бескрайнего, бушующего горя,

Разлука с Ситой – это берег дальний,

С тяжёлыми дыханьями прибоя.
Впадают реки – слёзы Каушальи,

И всех, кто вместе с ней скорбит о Раме.

Слова Кайкеи - хищницы акулы,

Обнять, желая Раму, - не могу я…
О, сжалься, Каушалья, надо мною!

Не упрекай меня, я так страдаю…»

«Что мне сказать уже я и не знаю, -

Сказала, Каушалья, всё рыдая.
Твоё, как только не разбилось сердце,

Возможно, что из камня сердце это, -

Не разлетелось, словно пух по ветру,

Когда послал детей бродить по свету…
Тигр не коснётся ни к чему такому,

Что наслажденьем было для другого.

Так Рама не возьмёт теперь престола,

Коль стал добычей, тот престол - чужого…»
«Прошу, царица, выслушай признанье,

О том грехе, что совершил когда-то,

Тогда ещё был молод, неженатый,

Желал я овладеть секретом тайным…
Стрелять «на звук» из лука я учился,

И вышел на охоту ночью тёмной,

На берегу реки я притаился,

И вдруг услышал всплеск уединённый…
Подумалось: надёжным будет дело;

Олень иль буйвол вышел к водопою…

И я сразил «на звук» его стрелою,

И вопль раздался, всплеск паденья тела…
И слышу стон, и голос человека,

Прерывистый, от нестерпимой боли:

«Кто выпустил стрелу свою в аскета?

Сюда пришёл я просто за водою…»
И кинулся к аскету я стрелою,

Увидел: человек, весь залит кровью…

И он промолвил: «Шёл я за водою,

Родителям слепым к реке Сарайю…
Чем провинился я перед тобою?

За что пронзил мне грудь своей стрелою?

Родители мои слепые страждут,

Кто утолит теперь, слепым им, жажду?
Найди отца, всё расскажи об этом, -

Что я убит стрелой твоей злодейски…»

И жизни нить прервалась у аскета,

Не в силах долго был сойти я с места…
Когда же вышел из оцепененья,

Набрал воды в реке, в кувшин аскета,

И хижину нашёл в лесу под елью,

О смерти сына рассказать не смея…
И долго я, терзаемый сомненьем:

Как передать им весть о смерти сына?

И, наконец, сказал, что не злодей я,

Хоть от руки моей он пал невинный…
Отец аскета мне на то ответил:

«К чему теперь мне жить на этом свете?

Убей меня с женою здесь, на месте,

Мгновенье смерти, лучше жизни этой…
Деянье всякое: и доброе, и злое,

К нам возвращается самой судьбою.

Глупец, кто не продумает вначале,

Что следует за всяким начинаньем.
Слова мои послужат пусть наукой,

Да будет так, как я скажу: отныне -

Конец свой встретишь ты в разлуке с сыном,

Как с сыном повстречал я здесь разлуку…»
И вот сейчас я вспомнил про аскета,

И тьма ночи припомнилась мне эта,

Когда бездумно выпустил из лука

Смертельную стрелу свою «на звук» я…
Возмездье за греховное деянье,

Нас неизбежно в жизни сей отыщет.

Неотвратимо жизни наказанье,

Как и болезнь от нездоровой пищи…
Уж чувствую я приближенье смерти,

Теряю зренье и теряю слух я…

Найдётся ль человек такой на свете,

Отвергший сына, пусть, хоть сын преступник?
Не уходи, останься, Каушалья!

Прошу, не уходи, и умоляю,

За мной пришли, зовут меня в скитанья,

Ни с кем я больше встреч не ожидаю…»
X. В царстве - нужен царь!
Наутро у покойного супруга,

Царя царей всемирных, Дашаратхи,

Все жёны собрались печальным кругом,

С ним рядом Каушалья, словно Нага. 79 [79]
Рыдая во весь голос, причитала,

Недвижного супруга обнимала:

«Пришёл конец всем радостям в Айодхьи,

Лишь горе будет неизменным гостем.
Без государя мы теперь сироты,

Как и Земля без Солнца сиротеет,

За царской властью, завершив охоту,

Довольна будь, коварная Кайкея!
Покинула царя ты; с этой целью,

Прибрать к рукам корону - одержима,

До власти, так жадна – непостижимо,

Бесчувственная, подлая Кайкея!
Подстроила, чтоб царь наш стал убогим,

И бросила, кто для тебя был богом;

И подлости своей ты не стыдишься,

Как человек, запретный плод вкусивший.
Горбуньей, подстрекаема, Кайкея,

Ты Раму с Ситой в лес изгнать посмела!

И я, оставшись без поддержки в свете,

В костёр взойду я с Дашаратхой вместе…»
И поместили тело господина

В чан с маслом, чтобы сохранить останки.

Министры вскоре так распорядились, -

Сокрыть в хранилище от взоров тайно.
«Мы без царя, - министры так решили, -

Как труп, который головы лишили.

Страна без государя – мёртвый дом, -

Царь нужен срочно, и велик во всём.
Быть без царя, верна для царства гибель,

И громовержец не пошлёт нам ливень;

Нет послушанья жён и сыновей,

В такой стране всегда царит злодей.
Где нет царя, там нет и процветания,

Цветут в такой стране одни страдания,

Лишь мудрый царь в заботе о стране,

Приносит радость подданным полней!
Где нет царя, нет праздников весёлых,

Удачи нет, там, у людей торговых;

Не радуют людей творцы искусства,

Там веры нет и в закромах там пусто.
Там молодые женщины боятся

На улице под вечер появляться;

Они боятся выйти в украшеньях,

В саду бояться собственного пенья.
Спокойно спать с открытыми дверями,

Иметь доходы от полей и стада.

Где нет царя, признаться надо прямо, -

И жизни там самой, порой не рады.
Бесстрашно там не ходят по дорогам,

Не ездят безбоязненно на дрогах,

Телёнка не оставят без присмотра,

Защиты нет ни детям и ни взрослым.
Подобно царство выжженному лесу.

Сравнимое оно с отхожим местом,

Напоминает стадо – без пригляда,

Колодец полный смертоносным ядом.
Готовы люди пожирать друг друга,

Подобные, в том царстве, хищным рыбам;

Там подлость называется услугой,

Разбои и грабёж – необоримы.
Дозволенному, нет границ – безмерно,

Перед законом страха нет в помине,

Там каждый вор, бандит – хозяин жизни,

Жестокости, коварству нет предела.
Царь – есть законность, царь – есть справедливость,

Опора благоденствия и правды.

Тьме непроглядной, верный царь – преграда,

Скорей царя! Чтоб зло не утверждалось!..»
«Призвать царя, чтоб зло не утверждалось, -

Призвал Васиштха, - не теряя время.

Пока Бхарата, жизнью наслаждаясь,

Живёт в чертогах у царя Кайкеи.
Посланцы быстро на коней садитесь,

Бхарату на совет наш пригласите.

Не говорите об изгнанье Рамы,

О смерти Дашаратхи, бедах разных.
Напротив, не показывая вида,

Ему вы пожелайте, - быть здоровым,

Скажите, что совет желает видеть

Его в Айодхьи и, как можно, - скоро!..»
Не мешкая, гонцы-посланцы вскоре,

Пустились в дальний город Гиривраджу.

Леса минуя, реки и озёра,

Уж к ночи в город въехали отважно…
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   18

Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции