Zarlit современнаяпоэзия : русскаяизарубежная краснодар 2011 удк ббк с с современная поэзия: русская и зарубежная (сборник статей)
|
Скачать 3.64 Mb.
|
|
Мамаенко А.И. НАМАЗ В МЕЧЕТИ ИЗ МИНДАЛЯ ПЕСНЬ ШЕСТАЯ (Из цикла «Притчи и песни дервиша Ходжи Зульфикара – девоны») В ту нощь звезда была чиста моя гиссарская родимая В ту нощь река была светла моя миндальная волнистая В ту нощь звезда была чиста Но ты кафир! беглец! неверный! В ту нощь звезда была чиста Ты мул двоякий обделенный И гроб твой будет кочевать среди слепых и необрезанных И гроб твой будет кочевать словно верблюд в безлунных землях И гроб твой будет кочевать и там тебе не будет берега И там в аллаховых песках не будет ни куста ни берега И гроб твой будет кочевать И будет занданийский саван пески летучие впускать И будут сечь мне тело мертвое И тут тебе гнезд а не знать и там тебе не ведать берега И гроб твой будет кочевать Но Господи ведь я вернулся И у миндального куста И разрыдался и разулся В ту нощь звезда была чиста Но у мечети незабвенной Кричал «Алла» босой мулла И ел святую талу землю* Поэт Тимур Зульфикаров стоит наособицу в современном литературном процессе. Человек в высшей степени скромный, он не является завсегдатаем тусовок, не лезет в глаза и не делит Переделкино. Таджик по национальности, он – по-настоящему русский поэт, почвенник в исконном смысле этого слова. В его стихах причудливо переплелись восточные напевы и русская тоска по недостижимому и утраченному. Для его творческого метода характерна предельная плотность и точность метафоры, и зыбкость, воздушность строки. Многочисленные рефрены отсылают читателя к незапамятным временам «Песни песней» и до-письменным сказаниям ушедших, ставших песками, народов. В данном стихотворении (как и вообще, в поэзии Зульфикарова) слиты воедино архетип возвращения Героя в родные земли и идея возвращения к земле и в землю. Миндальный куст становится мечетью, у которой молится Ходжа Зульфикар – девона. Природа – единственная религия, не требовавшая кровавых жертв ради утверждения своего примата. Она не разъединяет, а наоборот связывает воедино всё сущее, воздавая каждому по делам его. Лирический герой цикла – девона, т.е. «дурачок», «юродивый». Здесь следует помнить, что и в восточной, и в русской традиции это определение отнюдь не было синонимом глупости. Наоборот, было духовным подвигом, способностью отречься от личностного ради понимания и приятия мира. Зульфикаров создает поэзию суггестивную, наркотическую, вводящую читателя в транс, как органные фуги Баха. И такую же космичную, когда звезды кружатся в непрерывном хороводе, расходясь кругами, эхом перво-Логоса. Лирический герой здесь сокрушает себя: «И тут тебе гнезда не знать и там тебе не ведать берега», чтобы обрести единственную, последнюю истину – истину возвращения. Он – язычник в высшем понимании, впитавший традиции ислама и христианства, но вернувшийся к единственной сути, объединяющей все конфессии – живой, «дышащей» почве. Стихи Зульфикарова наполняет запредельная чувственность, но не субъектно-объектная, и не отстраненно-холодное поклонение «прекрасной Даме». Это чувственность «пропускания через себя» всего живого и не-живого, становящегося в его стихах равно одухотворённым. Об этом говорит и множество качественных прилагательных, переполняющих поэзию Зульфикарова. Каждую вещь, каждое явление он старается сделать максимально овеществлённым, ощутимым не только зрительно, но и тактильно. Устаревшая, архаичная лексика в стихах Зульфикарова приобретает новый смысл, как бы подтверждая перпендикулярную времени истину о том, что Слово можно распять (или забыть), но сокрушить – невозможно. «В ту нощь звезда была чиста/Ты мул двоякий обделенный» - поэт указывает на дихотомичную, амбивалентную природу человека, скрывающего в себе непреодолимую пропасть между тем, что есть, и тем, что желаемо. Человеку свойственно жить на-черно и простодушно-наивно верить, что вот-вот, «с понедельника», «с нового года» и начнется настоящая, верная жизнь. И все можно будет исправить… Но «Ты мул двоякий обделенный/ И гроб твой будет кочевать среди слепых и необрезанных/ И гроб твой будет кочевать словно верблюд в безлунных землях». И так будет, пока не опомнится человек, пока не перестанет суетиться, будучи вовлеченным в игру теней на стене платоновой пещеры. А сможет сказать покаянно: «Но Господи ведь я вернулся/ И у миндального куста/ И разрыдался и разулся». И примет его всепрощающая мать-Земля в свои тихие объятия. И отпадет все несущественное – заслуги и вины, статусы и сомнения, память и обиды. И останется одно – мечеть миндального куста, стремящая ветви свои в бескрайнее небо, где перемешиваются в танце цветы и звезды, когда все в глазах расплывается от слёз. Слёз вернувшегося домой. Литература
Штейнбах К.В. ТРАГЕДИЯ ЛОГОСА: ПОЭЗИЯ ТИМУРА КИБИРОВА БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА Кибиров (настоящая фамилия – Запоев) Тимур Юрьевич родился 15 февраля 1955 года в семье офицера и учительницы. Окончил историко-филологический факультет МОПИ. Печатается как поэт с 1988 года: журналы и альманахи «Время и мы», «Атмода», «Третья модернизация», «Театральная жизнь», «Континент», «Юность», «Синтаксис», «Театр», «Родник», «Дарьял», «Митин журнал», «Дружба народов» и многих других. Тимур Кибиров - член Русского ПЕН-центра (1995). В течение недолгого времени он был главным редактором журнала «Пушкин» (1998), затем работал в телекомпании НТВ, обозревателем радиостанции «Культура» (2004-2006). Входил в жюри премий Ивана Петровича Белкина (2004), «Русский Букер» (2006). Тимур Кибиров отмечен Пушкинской премией фонда А. Тепфера (1993), премиями журналов «Знамя» (1994), «Арион» (1996), «антибукеровской» премией «Незнакомка» (1997), грантом М. Б. Ходорковского «Поэзия и свобода» (2006), премией «Поэт» (2008) и другими. Книга «Стихи» входила в шорт-лист XVIII Московской международной книжной выставки-ярмарки (2005), книги «Кара-Барас» и «На полях «A Shropshine lad» - в шорт-лист Бунинской премии (2007). Дебютировал в печати в конце 1980-х годов. Его поэзию относят к постмодернизму, соц-арту и концептуализму. В 2008 году Тимур Кибиров стал лауреатом премии «Поэт». * * * Для Кибирова характерны пересмешничество, пародия, установка на скрытое и открытое цитирование как классической литературы, так и советских, идеологических или рекламных штампов. Андрей Левкин так высказался о творчестве Кибирова: «Тимур Кибиров — самый трагический русский поэт последних десяти лет (как минимум, учитывая и Бродского)». Творчеству Тимура Кибирова свойственен эпический размах. Вот как говорит об этом Елена Фанайлова: «Кибиров — один из немногих современных поэтов, который регулярно пишет поэмы и просто очень длинные повествовательные стихи. А это большое искусство, поколением русских постмодернистов практически утраченное. То есть у Кибирова имеется тяга к эпическому размаху». Отличительная черта поэзии Кибирова – сочетаемость самых разноплановых и подчас противоречивых элементов. Нецензурные слова вполне уживаются в одном тексте с академическими терминами, а рекламные слоганы – с классической литературой. Это, с нашей точки зрения, является неотъемлемым ее свойством вследствие контекстуальности. Результат этого – текст, выглядящий как калейдоскоп из книжной речи, вульгаризмов, рекламных слоганов, подчас – произведений для детей Чуковского или Носова. Почему так, мы постараемся рассмотреть ниже. Манера письма Кибирова, несмотря на внешние признаки постмодернизма (самый яркий из которых – игра с текстом), явно клонится в сторону поэзии классической, традиционной; к примеру, его поэма «Баллады поэтического состязания в Вингфилде» по внешней форме построена как рыцарская баллада, хотя автор и наполняет ее смыслом совсем другим. Кибиров, формально являясь постмодернистом, по сути своей является поэтом классического типа; ведь постмодернизм по самой своей сути подразумевает самоотстранение автора от текста, создание иллюзии неприсутствия его в тексте, в котором взамен авторской оценки помещена игра со стилем и цитатами, а игра, как правило, требует к себе соответствующего – несерьезного – отношения. Кибиров же не может не выражать своего отношения к изображаемому им; более того, своего отрицательного отношения именно к постмодерну, а именно – к игре с формой: И с каждым новым веком становились Все выразительнее средства. Ну а цель Из вида постепенно потерялась… Выражали содержанье — Да не выразили! Сдерживали выраженья — Да не выдержали!.. …… Ибо вакуум корежит Форму изнутри — Посмотри, какие рожи, Только посмотри!.. Это имеет под собой вполне веские основания; футуризм, это литературное хулиганство, исчерпал себя; «провинциальна и смехотворна стала поза поэта-беззаконника»[3], как сказал еще один выдающийся поэт современности, манерой письма во многом схожий с Кибировым – Сергей Гандлевский. Стихи Кибирова раннего периода часто называют попыткой сохранить «язык, на котором говорило поколение 1970-80 годов» [1], с помощью которого пытались осознать свое, тогда еще советское отечество. Впрочем, нас куда больше интересуют стихи Кибирова более позднего, 2000-х годов, в которых он осознает языковую картину современной, нашей России, где на смену советскому «новоязу» пришли рекламные слоганы и англицизмы. Разумеется, осознание идет не только на языковом уровне, но на уровне новой, постсоветской реальности. Но в том-то и трагедия автора, ибо, на наш взгляд, его Логос, или языковая реальность, неотделим от реальности повседневности, событийности; сознание и бытие взаимоопределяют друг друга, и хаос в словах непременно должен привести к хаосу повсеместному. Потому и стихи Кибирова вбирают в себя происходящее, все его, желательно без остатка, как хорошее так и плохое. Потому и бытие в стихах Кибирова подчас лишено цельности, несколько ущербно (но это опять же сугубо наше личное восприятие): Я в скверне по уши давно, Но называть говном говно Имею право все равно, Как это ни смешно! ……… Даже если Эрос юбку Задерет моей голубке, Даже если цианид Враз излечит-исцелит От недуга бытия — Тут как тут опять же я!.. Как уже было отмечено выше, для своих стихов Кибиров не пренебрегает практически никаким пластом языка. Впрочем, эта разноплановость у него вполне естественна и не служит самоцелью. Чем больше пластов, тем шире и полнее картина, разворачивающаяся перед читателем. К тому же, это подчас придает словам поэта немалую долю иронии; в частности, герой его «Лиро-эпической поэмы», вначале размышлявший о поэме, в которой должны были объединиться «Мертвые души» Гоголя и «Записки Пиквикского клуба» Диккенса, сбивается с этого из-за бытовой и малоприглядной ситуации. Финальная же реплика сэра Пиквика: «Сэр… Вы… не джентльмен?!» звучит и комически и трагически одновременно. Да, он не джентльмен, но и невозможно быть им в таком трагичном мире, в котором обитает лирический герой Кибирова. Сложно ожидать классических лироэпических поэм от человека, которому приходится вести пьяную мамашу и ее зареванного ребенка домой, а потом еще и драться с отцом-мужем. Цитирование у Кибирова тоже не совсем обычно; как уже было неоднократно отмечено выше, в его стихотворениях переплетаются и рекламные лозунги, и исторические факты, и контекст всемирной культуры. Специфика же состоит в том, что цитирование это подчас неуловимо;самым, пожалуй, ярким образчиком подобной манеры цитирования является поэма Кибирова «Кара-Барас», которая в своей основе имеет «Мойдодыра» Чуковского, в тексте которого, в свою очередь, присутствует и «Пророк» Пушкина, Логос, который уже упоминался нами выше и нарушение которого здесь приобретает наибольший трагизм. Нужно отметить и то, что у Кибирова достаточно большое количество поэм, лироэпических произведений; правда, их относительно спокойная ритмика прерывается ассиметрией лирических отступлений, названных «Рекламными паузами». Ритмика стихотворений очень часто чередуется, от прозы «Покойных старух» до коротких, рваных ритмов некоторых стихотворений. Видимо, это знак того, что Кибиров, являясь признанным поэтом своего времени, все же не отказывается от литературного эксперимента, от возможности превзойти самого себя (если говорить об этом его же словами – это все «графоманская, или даже мегаломанская жилка»). Например, в его стихотворении «В конце концов» (где явно обыгрывается метафора, прямой же смысл намекает на конец света) Кибиров сочетает и литературу, и историю, и современные рекламные лозунги: К счастью, Орвелл ошибался. К сожаленью, Хаксли прав — Смолкни, друг веков Омир, Вот он, вот он — новый мир! Новый, бравый, моложавый Наступает мир! Отступает целлюлит, Кариес и простатит! … Но тут выходит сарацин, Доблестный Салах-ад-дин! Ищет себе поединщика! И ни Ричарда Львиное Сердце, Ни Фридриха Барбароссы, Ни Людовика Святого, Ни Орландо Фуриозо — Никого, Ни одного, Потрясающего Копьем! Общее же настроение лирики Кибирова, его осознание мира несомненно трагическое, и основная причина тому, на наш взгляд – уже упомянутое выше искажение слова в абстрактном его понимании – Логоса. Отсюда и странность формы его стихов, которая подчас доходит чуть ли не до примитивизма и пересмешничества одновременно, сохраняя все же при этом печальный и глубокий смысл. Литература
Вислогузов В.К. «ГРАНИ» ИВАНА ЖДАНОВА Как душу внешнюю, мы носим куб в себе – Не дом и не тюрьма, но на него похожи… Иван Жданов. «Как душу внешнюю…» Иван Жданов (р. в 1948г.) – один из тех современных поэтов, о творчестве которых критики не перестают вести на страницах печатных и интернет-изданий оживленные дискуссии. И это справедливо: Жданов поэт сложный, неоднозначный. Говоря о его художественном методе, исследователи употребляют довольно странный термин «мета-метафоризм», которым пытаются оправдать трудность восприятия стихотворений, обилие скрытых подтекстов и неоднозначность интерпретаций. «Язык Жданова не похож на обиходный, разговорный, имеющий лишь чисто практическое значение. В его стихах спрятаны различные пласты смысла – они пересекаются, переплетаются и преображаются в поэтическую речь, а стихотворение оказывается густо насыщено образами и метафорами, как и у других мета-метафористов» [4,499] Что говорят о себе сами мета-метафористы? – «Мир делится на человека, а умножается на все остальное. Как ни разлагай мир скальпелем рассудка, познание невозможно без человека, а человек – тот первоатом, который «умножаем» на все. <�…> Метаметафора - это метафора, где каждая вещь – вселенная» [3] Однако такое определение не дает нам понимания самого мета-метафоризма. Дело в том, что любая лирика – будь то гражданская, любовная, философская или какая-то другая – не может обойтись без лирического героя, без индивидуального осмысления и прочувствования того или иного явления жизни. В отношении к вещи как к вселенной поэты мета-метафористы также не сделали открытия. Еще символизм начала ХХв. был склонен видеть в вещи, попадающей во внимание поэта, бесконечное количество отзвуков иных миров. Поэтому пробовать определить школу мета-метафоризма нужно не через объект изображения, но через синтез формы и содержания. Мета-метафоризм есть обращение к традиционным темам русской лирики (любви, веры, поэта и поэзии и др.) современным, трудным для понимания языком. Поэзия мета-метафоризма по духу ближе к классической, чем к модернистской. А тот способ, которым пользуется поэт для того, чтобы его услышали, обусловлен, во-первых, культурной ситуацией доминирования постмодернизма и, во-вторых, тем, что автор словно дифференцирует читателей и отбирает «своих». «Жданова читать сложно. Он как будто специально отгораживается от случайного читателя. Его стихи нельзя читать походя, и нужно усилие, чтобы войти в его поэтический мир. Усилие это тем более необходимо, что лирика Жданова, в отличие от большинства современных поэтов — не риторична, она не прочитывается как статья, как рифмованная и ритмизированная проза, с прозрачным синтаксисом и столь распространенными ныне структурами перечисления. Стихи Жданова поначалу рождают впечатления невнятицы, непроясненной тарабарщины, смысловой путаницы». [1] Сложность восприятия стихов Жданова – одна из причин его слабой популярности среди массового читателя. Он не так программен, как, к примеру, рок-поэты. В его стихах невозможно отыскать дидактики и поучения. Адресат лирики Жданова – это интеллектуал-эстет, неторопливый и вдумчивый. Но как в таком случае быть с так называемым «обывателем»? Об этом – «До слова» [2,7] Ты – сцена и актер в пустующем театре. Ты занавес сорвешь, разыгрывая быт. <�…> Но утлые гробы незаселенных кресел не дрогнут, не вздохнут, не хрястнут пополам Это стихотворение – новый взгляд на тему поэта и поэзии. Поэт современности не создает мифов о своей уникальности и неповторимости. Его цель – заставить читателя почувствовать, хрястнуть пополам. Приобщившись к Слову и крестившись им, приняв его веру, (сравнить, к примеру, «До слова» и «До рождества Христова») поэт принимает и все последствия: он направляется «цветочниц ублажать, размешивать гульбу». Само становление поэта и приобщение его к Слову видится в ином свете, чем во времена пушкинского «Пророка» рождается впотьмах само собою слово и тянется к тебе, и ты идешь к нему Дар поэзии не дается человеку свыше, он есть одно из проявлений мира, подобно любому живому существу. Нужно только рассмотреть, заметить его из тьмы и начать обоюдное сближение. Но при таинстве сращения человек перестает быть собой, он теряется в чужом сне, и сон этот несоизмеримо больше. Его миссия больше, чем он сам, как камень больше Сизифа. Он не может стать Богом или мучеником: Поэт не может быть никем, кроме Поэта. Я не пою, а бреду по дну нестерпимого воя или по дну листодера к чужому обману. Больше того, чем я не был и что я такое, в этом потоке я быть не могу и не стану.[2, 32] Сборник Жданова «Фоторобот запретного мира» поражает своей организацией. Ключевые образы одного стихотворения неизменно попадают в последующее, перевоплощаясь и переливаясь оттенками значений, словно звенья натянутой цепи. И по прочтении каждого стихотворения, снимая звено за звеном, читатель опускает мост через ров непонимания мета-метафоризма и попадает в поэтический мир Жданова. Мы входим в этот мир, не прогибая воду, горящие огни, как стебли, разводя. Там звезды, как ручьи, текут по небосводу и тянется сквозь лед голодный гул дождя. [2,11] Пространство стихов Жданова строго ограничено, все имеет свой предел. «Орган для шестого чувства» – куб, внешняя душа. Внешний накопитель информации. Удивительная перекличка с техногенностью современности, с железным веком машин и роботов. Душа человека есть способность принимать и воспринимать, а учитывая обострившийся в наши дни феномен малодушия можно провести следующее сравнение: люди носят плоские души-дискеты, души-диски или даже души-флеш-карты. И объем их конечен; у кого-то больше, у кого-то меньше. Поэт – совсем иной случай. Его душа объемна и многогранна, он чувствует все острее в кубе, он видит больше остальных в третьей степени. Но главное – это то, какая фигура получится при развертывании куба. Ведь развертка фигуры есть попытка перевести ее в область плоскости; развертка куба поэтической души становится попыткой стать в один ряд с обладателями необъемных душ, донести Слово. Но Как ни развертывай, не вызволишь креста, выходит лишь квадрат, незримый или черный. [2,45] Это концепция Жданова в вопросе о судьбе поэта в обществе. Стремление развернуть душу и сделать ее крестом находит сразу несколько культурных ассоциаций. Крест как символ веры рождает трактовку образа поэта-пророка, мученика словесной религии. В другом стихотворении у Жданова читаем: «То, что снаружи крест, то изнутри окно»[2,23] Поэт непонимаем настолько, что, стараясь пустить читателя в куб своей души, грани которого становятся стенами дома поэтического мировидения, и снимая видимые препятствия, он остается фигурой за незримым квадратом стекла безразличия. Тот, кто пытается всматриваться через это стекло, видит смутные расплывчатые образы мета-метафоризма. Другие видят черный квадрат (пояснения излишни). Высоцкий говорил, что «…поэты ходят все по лезвию ножа…» Жданов ходит по острым граням своего куба и открывает все новые пространства Я блуждал по запретным, опальным руинам, где грохочет вразнос мемуарный подвал и, кружа по железным подспудным вощинам, пятый угол своим арестантам искал. Арестанты мои – запрещенные страхи, неиспытанной совести воры, искуплений отсроченных сводни и свахи, одиночества ширмы и шоры. [2,42] Еще одна особенность лирики Жданова – ее абсолют для поэта. Соединившись со Словом, поэт попадает в иную реальность, в то время как его «человеческая оболочка» пытается донести Слово миру. «Перевернуть бы дом – да не нащупать дна»[2,9] Однако Слово не будет услышано, пока каждый не найдет в себе новую грань, пока не станет разворачивать свою душу. Каждый должен открыть мир в себе, стать творцом для того, чтобы осознать прелесть мира реального, созданного другим Творцом. И тогда ты припомнишь, что миру начала нет во времени, если не в сердце оно, нет умерших и падших, кого б не скрывало от морей и от бездн отрешенное дно. Сердце поэта – центр вселенной Ивана Жданова, краеугольный камень мирозданья. И самой главной особенностью его является способность любить; любить так, как не сможет никто другой Но и любили мы так, как будто теряли из виду то, что любили – молча, неслышно. Так расстается с листвой в безоружной печали сад сокровенный, далекий, незримый, всевышний. [2,32] Любовь пространства стихов Жданова не помещается в мире вещей, она стремится открывать новые измерения и существовать в них. Поэтому неудивительно такое обилие чисто романтических образов в любовной лирике поэта. Образы любви-летучей мыши и любви как черно-белых клавишей рояля [2,12] придает этому чувству момент мистицизма, а момент сближения влюбленных видится неким ритуалом. Однако, пожалуй, самое пронзительное стихотворение Жданова о любви – «Памяти сестры». Оно поражает несвойственной Жданову простотой слога, ясностью мысли. Образы настолько легки для восприятия, что перед глазами словно появляется живой человек. Обрученная с невинным роком, не по мужу верная жена, всю любовь, отмеренную сроком, отдарила вечности она. Как была учительницей в школе, так с тех пор мелок в ее руке троеперстием горит на воле, что-то пишет на пустой доске.[2,38] Именно такая любовь заставляет восхищаться сердцем поэта. Простая учительница почти канонизируется, память о ней рождает светлую печаль, которая сохраняет веру в возможность встречи там. Отрекаясь от оболочки, от телесного, сердце чувствует самые тонкие, самые потаенные свои чаяния. Иван Жданов – один из самых значительных поэтов современности. Его поэзия сложна и интересна одновременно. Преодолев страх и первичное непонимание метода письма поэта, читатель попадает в сложно организованный мир Жданова, похожий на кубик Рубика. Рассматривая стихи с разных углов, открывая новые смыслы, увлекаешься интересной игрой, предлагаемой мастером слова. Как итог, получаются своеобразные, необычные и, что самое главное, неповторимые узоры и переплетения мыслей, которые появляются и исчезают, уступая место новым, стоит лишь немного изменить взгляд и заметить очередную грань стихов Жданова. Литература
|
Похожие:
 |
Сборник статей будет зарегистрирован в наукометрической базе По итогам конференции будет издан сборник статей конференции. Сборнику присваиваются соответствующие библиотечные индексы удк, ббk... |
|
Литература: сборник статей Павлов С. Г. Богоборчество маленького человека: классика и современность // Православие и русская литература: сборник статей / под... |
|
1. "Электронная библиотека Максима Мошкова" Классическая и современная, русская и зарубежная литература, учебные материалы, юмор. Музыка, русский рок и другое |
 |
Информационно-библиографический отдел Мир русского слова : сборник информационно-библиографических материалов / Краснодар краев универс науч б-ка им. А. С. Пушкина; информ... |
|
Литературы Отечественная и зарубежная литература Коллекция «Русская и зарубежная литература для школы» российского общеобразовательного портала |
|
Литература. Образовательные ресурсы. Отечественная и зарубежная литература Коллекция "Русская и зарубежная литература для школы" Российского общеобразовательного портала |
|
Методические указания по курсу Новосибирск 2004 ббк ю 937. 4 Удк 152. 26 (075) Министерство образования и науки российской федерации новосибирский государственный университет |
|
Тест жизнестойкости удк 159. 923. 072 Ббк 88. 3 Л 478 Психодиагностическая серия Работа выполнена при поддержке ргнф, проект 06-06-00449а «Структура и диагностика личностного потенциала» |
|
Николаева Олеся/ Библиотека Golden-Ship ru Современная культура и Православие Прошло немногим более ста лет и как страшно изменился облик культуры, изменилось состояние душ и сердец! Где ныне "замечательное... |
|
Отечественная история Планы семинарских занятий Казань 2010 ббк т3(2)я... Ислаев Ф. Г., д и н., профессор кафедры истории и обществоведческих дисциплин иро рт |