Ольга Ларькина Ящик Пандоры, или Пропавшие дети Сказочная повесть не только для детей Утверждая идеалы добра
|
Скачать 2.05 Mb.
|
Дорога С тех пор как голуби принесли пояс «Живый в помощи» и Иисусову молитву, Настя почти перестала бояться. Пояс она надела на себя – видела, как у бабы Вали поверх сорочки был повязан такой же поясок с молитвой. Короткая Иисусова молитва быстро выучилась наизусть. И как ни мало еды приносили птицы, всё же девочка повеселела. Теперь она точно знала, что голуби прилетают к ней от Валентины Михайловны, что бабе Вале уже известно, где она. Правда, ответа на вопрос, как ей вырваться из плена, по-прежнему не было. Но хоть какой-то лучик надежды забрезжил в непроглядной тьме. И вот – уже привычный шорох крыльев за окном, и пара голубей, тихонько воркуя, опустилась на Настину кровать. Но в каком они были виде! Похоже, в пути им пришлось выдержать жестокий бой. Особенно крепко досталось Гретхен – видимо, она приняла на себя первый удар, а потом уж Грум пришёл ей на помощь. Так оно и было. Голуби уже подлетали к громадам одинаковых серых небоскрёбов, как вдруг с крыши ближнего здания взмыла ввысь быстрая птица. Занятые поиском Настиного окошечка, голуби не сразу заметили опасность. И тут крупный ястреб с лёту свалился прямо на маленькую Гретхен, ударил её клювом – к счастью, удар лишь скользнул по головке, в последний миг Гретхен успела уклониться. Но хищник не отступал, он впился когтями в голубку, пытаясь смять её и унести в своё гнездо. Гретхен отчаянно трепыхалась, вырываясь, но ястреб безжалостно рвал её щуплое тельце сабельно-острыми когтями… Грум, вначале опешивший от неожиданности, с возмущенным клёкотом налетел на врага, резко ударил его грудью. И завязался жестокий бой! Сизые перья голубя вперемешку с пёстрыми ястребиными летели вслед за уже упавшими наземь окровавленными пёрышками Гретхен. Все трое бились насмерть, даже совсем ослабевшая, но уже освободившаяся от смертельного захвата вражьих когтей Гретхен храбро сражалась, как могла. Трепеща помятыми крылышками, она подлетала сзади и больно клевала ястреба. Хищник вынужден был защищаться и то и дело пропускал удары более сильного, чем Гретхен, Грума. А голубь вошёл в раж! Как посмел этот изверг напасть на его красавицу Гретхен!.. Трудно поверить, но битва закончилась полным позором для ястреба: он с трудом улетел, едва колыхая пораненным левым крылом. Подняться на крышу не хватило сил, и он еле-еле опустился на ближайший карниз. Но и голубям крепко досталось! Если бы на их лапах не висели тяжёлые сетки, может быть, им легче было бы не то чтобы справиться с ястребом, но – хотя бы удрать от него. А так… Оба голубя были сильно помяты, потеряли много перьев. Из расклёванных ранок сочилась кровь. Гретхен и Грум с немалым трудом смогли долететь до Настиного окошка. И всё-таки они победили! Так не бывает, скажете вы, – и будете правы! Чтобы две слабые мирные птицы одолели жестокого ястреба!.. – сказка! А может быть, всё проще – милость Божия? Ведь только эти два голубя могли помочь Насте вырваться из плена. И бабушка Валя очень-очень молилась за них, просила всех Ангелов оберегать их в пути. Вот и дошли её молитвы… – Бедные вы, бедные! – воскликнула девочка, отвязывая сетки с израненных лапок. Сама она не стала, как раньше, жадно пить колодезную воду, а прежде напоила обеих птиц. Из слегка порванной, но удержавшей груз сеточки Грума она вынула не только пирожки, но и… письмо от мамы! Настя читала его и перечитывала, стараясь, чтобы слёзы не капали на бумагу. Милая мамочка, она молится о ней! Она теперь уже, конечно, узнала о её проделке с покупкой дома вместо круиза – но не сердится! И прислала такой красивый образок!.. Настя своими словами, как легло на душу, помолилась мученице Анастасии: «Помоги мне, святая мученица Анастасия! Вызволи из плена!..» – и, приложившись к образку, надела его на себя. Увязала в одну сеточку пирожки и бутылочку с водой и взяла её в левую руку. Правой перекрестилась – теперь это получалось у неё чётко, уверенно! – и со словами: «Святая Анастасия, помоги!» – подошла к двери. Толкнула её, и… Только что наглухо запертая дверь со скрипом отворилась, и Настя в изумлении увидела перед собой вместо сумрачного коридора на невесть каком этаже – расстилающуюся до самого горизонта пустыню. Узкая каменистая дорога пролегла между песчаными холмами. Город исчез, как растаявший мираж, и только в открытую дверь позади виднелась комната, на пороге которой она сейчас стояла. Тесная, но всё-таки жилая, с какой-никакой кроватью, столом и табуретом. В ней нет пустынных хищников, а добрые голуби каждый день приносят еду и питьё. И – Настя знала это точно! – никакие пернатые разбойники не смогут помешать им вновь и вновь летать за снедью для неё. Ещё не поздно вернуться – пока дверь не закрылась. Пока Настя не сделала первый шаг на пустынную дорогу. Она повернулась: – Гретхен, Грум, ну что же вы? Садитесь ко мне на плечо! И, как только они вылетели за порог, решительно закрыла дверь. И сразу оказалась на той же дороге посреди пустыни. А дверь вместе с комнатой без следа растворилась в знойном мареве. Словно и не было трёх недель заключения у инопланетян и она только что прибыла на планету с пленительным названием Грациэлло. Только теперь Настя станет как можно дальше держаться от её обитателей. А от хищников, голода и жажды её и голубей непременно спасут присланные самыми родными людьми святыни и молитвы. Она зашагала по дороге, без конца повторяя про себя молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешную». Шла не глядя по сторонам – и не замечала, как меняется ландшафт. Вначале на песчаных дюнах то здесь, то там стали появляться чахлые кустики верблюжьей колючки, следом возникли целые рощицы из низкорослого саксаула. А потом впереди показались сплетшиеся между собой ветвями акации с узенькими жёлтыми листочками, за ними – стройные пальмы, увенчанные гроздьями спелых кокосов и фиников. Эти перемены первыми обнаружили отдохнувшие и повеселевшие на её плече голуби. Гретхен радостно заворковала, вспорхнула и поманила Настю за собой в тенистый оазис с прохладным озерцом в обрамлении высоких пальм, с шёлковой травой. И горестно вздохнула, когда Настя упрямо замотала головой: – Прости, милая Гретхен! Я ведь не знаю – можно ли мне делать хоть шаг в сторону от дороги. А вдруг это ещё одна ловушка? Гретхен высказала всё, что думает о своей хозяйке. И даже глуповатый Грум понял её и согласился: прр-равда, какая дурр-ра!.. – Грубите! – засмеялась Настя. А голуби переглянулись и полетели в гущу пальм. Вскоре они догнали Настю и вручили ей по крупному сочному финику. – Наберёте ещё, в сеточку? – спросила Настя. Гретхен кивнула, а Грум послушно подставил лапки. Через несколько минут птицы принесли полную сеточку (Настя завязала узелком прорванную в ней дырку, прежде чем надеть сетку на лапки Грума) великолепных фиников. Голуби уже набрались сил, оправились после битвы, но, похоже, твёрдо решили сопровождать Настю в её странствии. Плохо, что она так и не написала маме ответ. Сразу было не до этого: скорее вырваться из комнаты-тюрьмы! – а теперь в кармане не оказалось ручки. Выскользнула и потерялась где-то по дороге. Мама спрашивает об Ане и Алёше: значит, с ними тоже что-то случилось, и они пропали? Видно, хитрющая Пандора сумела и их завлечь в ловушку! Жаль, но Настя ничего и не смогла бы написать о том, что с ними случилось. Настя вздохнула: ничего не поделаешь, придётся маме ещё подождать, пока она снова сможет дать о себе знать. Что ж, надо идти, пока есть силы. Тем более что сразу за оазисом началась обычная ровная степь – с серебристым ковылём, с редкими деревцами, так похожими на земные, со стрёкотом кузнечиков и пением птиц. И только дорога оставалась прежней – каменистой, твёрдой. И уходить с неё было нельзя. Ни на шаг. Аджедан Если вы думаете, что я совсем забыла об Ане, – вы очень даже ошибаетесь! Всё это время, пока мы с вами следили за приключениями Стаси – Насти, я не переставала тревожиться об Ане: что же было с ней дальше?.. Да и Алёша – где он, что с ним? Ну он-то всё-таки мальчик, тем более сам он так мечтал оказаться в настоящей игре – вот и пусть потешится игрой в рыцаря. Мы с ним уж наверное встретимся… А пока поспешим к Ане! Девочке, угодившей в Зазеркалье. Тот самый первый день был для Ани невыносимо тяжёлым. Она то и дело подходила к зеркалу и что есть силы ударялась о его твёрдую поверхность, пытаясь вырваться в свой мир. Но, конечно же, ничего не получалось. А вскоре оказалось, что и выходить к зеркалу по собственной воле у неё больше не получается. Не может! – и всё… Только когда Яна выходила в прихожую и, противно гримасничая, вставала перед трюмо, Аня мгновенно перемещалась в зеркальную прихожую. А для обычного обитания ей была отведена маленькая комнатка с узким диваном, столиком у окна с видом на Зеркальную башню и… телевизором в переднем углу. Самым страшным событием этого дня стала встреча с двойником мамы – Аджедан. Мамино отражение было её точной копией, даже крохотный шрам на подбородке можно было, приглядевшись, различить. Мама рассказывала: в детстве они с подружкой Галей забрались на пустырь, куда обеим строго-настрого было запрещено даже заглядывать, – и бродили между кучами старого хлама, искали разноцветные стёклышки. А потом вскарабкались на большое и скользкое бревно и, одна за другой, балансируя, пошли по нему. Галя шла первой и через несколько шагов заметила опасность, обернулась. – Осторожно, здесь гвоздь! – предупредила она подругу. — Где? – вытянув шею, Надя попыталась разглядеть этот самый гвоздь и… поскользнувшись, упала прямо на него. Ох и хлестало же из неё кровищи, ох и больно же было, и страшно!.. Так и остался на подбородке сначала большой и некрасивый, а потом еле заметный шрамик. Маму он совершенно не портил. Но до чего же жутко было видеть такую же точно отметину на лице Аджедан! Она сразу поставила Аню на место. – Не рассчитывай, что я заменю тебе мать! – холодно сказала она, глядя на Аню совершенно пустыми глазами. – Я не знаю и знать не хочу ваших человеческих эмоций. Жалость, любовь, сострадание… – всё это забудь навсегда. Можешь не волноваться о еде: здесь, в Зазеркалье, тебе она больше не нужна. Сейчас ты пока ещё слишком грубая, плотная, но со временем будешь всё более утончаться и скоро станешь идеальным отражением Яны! Пока ты не нужна Яне, можешь гулять по саду. Не пытайся найти выход из Зазеркалья: его нет! Во всяком случае, для тебя. Да, включи телевизор – пульт на столе. Не хочешь?.. – она ухмыльнулась. – Ну это не надолго. Заскучаешь и включишь, как миленькая. Телевизор очень быстро поможет тебе утратить свою сущность и превратиться в настоящее отражение! И вот теперь Аня сидела в чужой комнате, совсем одна, и печально смотрела в окно. Сквозь стекло не долетало ни звука, и сверкающие птички, среди которых, может быть, была и заманившая её в ловушку Агюртих, беззвучно кружили над хрустальными деревьями и цветами, ловили стеклянных мошек и бабочек с зеркальными крыльями. Ни одна серебристая веточка не колыхалась в безветренном воздухе. И только через каждый час слышались приглушённые оконным стеклом отзвуки колоколов Зеркальной башни. Включить телевизор?.. Аня нажала на кнопку, и экран моментально вспыхнул, словно только и ждал, когда она возьмёт в руки пульт. Но смотреть то, что шло по всем каналам, было невозможно! Аня напрасно щёлкала пультом, переключая программы. Ужасная мерзость лилась с экрана: одни каналы были заполнены кровавыми триллерами, другие – ужастиками, а на третьих кривлялись под грохочущие рваные ритмы полуголые девицы… И лишь с четвёртой попытки Аня угодила на что-то более или менее пристойное – в обставленной антикварной мебелью комнате смуглая девушка со слегка помятым лицом изображала бурные страдания. Сериал… Ни мама, ни тем более бабушка не смотрели сериалов – и Аня никогда не включала их. Теперь, от скуки, она бездумно смотрела на мелькание неправдоподобных сцен «мыльной оперы». Как вдруг сестра главной героини ожесточённо стала проклинать всех и вся, почему-то виноватых в её неудавшейся жизни. Когда она дошла до прямого богохульства, Аня поспешно выключила телевизор. И то – не сразу. Пульт почему-то словно заклинило, и Аня против воли слышала, как негодница с экрана выкрикивает ужасные гадости!.. Девочка с облегчением вздохнула, когда ей наконец-то удалось выключить телевизор. Ну уж нет – больше я его ни за что не включу! – решила Аня. Эх, если бы хоть на одном канале показывали животных – ведь в земном мире она, случалось, смотрела такие передачи и фильмы. Но здесь и телевидение было совсем уж нечеловеческим. Ночью Аня долго не могла заснуть. Она лежала и плакала, ей было так холодно, так одиноко в этом сверкающем мире! Щенок Несколько дней прошли, словно в тягучем нескончаемом сне. Если бы можно было проснуться! Иногда Ане удавалось увидеть маму – настоящую, живую, её мамочку! – и в эти мгновения сердце девочки готово было разорваться от боли. Мама, мамочка, если бы я могла вернуться к тебе!.. А мама с тревогой смотрела на Яну, вздыхала о чём-то – словно и она, ничего не зная, почувствовала неладное. Однажды Аня, повторяя за Яной её безобразные кривляния, вдруг ощутила, что по её собственной щеке покатилась слеза. Её, не Янина. И мама тоже заметила это – и встревожилась: – Ты плачешь? Кто тебя обидел?.. Яна грохнула кулаком прямо по Аниному лицу в зеркале. «Убила бы!..» — читалось в её зло выкаченных глазах. – Кто меня может обидеть! – ответила она. – Я и не думала плакать. Тебе показалось. И мама смущённо потупилась: – Извини… Ночами Аня беззвучно – чтобы не услышала в соседней комнате Аджедан – кричала, молила маму: – Мамочка, милая, спаси меня! Мамочка, помоги!.. И ей казалось, что мама слышит её – хотя бы во сне. Слёзы несли облегчение, и в сердце оттаивала ледышка. Она засыпала, и во сне мама приходила к ней, гладила её спутавшиеся волосы, крепко прижимала к себе. – Маленькая моя, потерпи ещё немножечко, – сказала она однажды (ах, если бы это было не во сне!) – я помогу тебе! А наутро случилось чудо! Что-то произошло в их настоящей, земной квартире. Что – Аня не видела, ведь Яна с утра ещё не выходила в прихожую. Она лишь на какие-то мгновения мелькнула в зеркале, выходя на лестничную площадку. И лицо её было странным: смесь злорадства и затаённого страха. Она даже не стала задерживаться перед зеркалом, чтобы, как обычно, помучить Аню. Вышла, бряцая двумя связками ключей, Аниной и – почему-то – маминой… И Аня сразу опять перенеслась в «свою» комнату. А потом до неё донёсся звонкий щенячий лай – и Аня даже не сразу поверила себе. Дверь комнаты распахнулась, и в неё кубарем вкатился коричневый лохматый щенок. – Джек?.. – радостно бросилась к нему девочка. И остановилась: это был другой щенок. Похожий на её Джека, но – другой. У Джека не было такого симпатичного беленького пятнышка на лбу. Щенок с любопытством глянул в глаза девочке – и она поняла: да, это самый настоящий, живой щенок! Он оглянулся на дверь – оттуда слышались возмущённые крики Аджедан: – Куда!.. А ну стой, я всё равно тебя поймаю!.. Аня торопливо закрыла дверь и спрятала щенка под кроватью: сиди тихо! А сама поспешно включила телевизор и уселась перед ним с самым бездумным видом. Через минуту дверь сильно толкнули, и в комнату с грозным видом ворвалась Аджедан. Аня лениво повернула голову, посмотрела без интереса. – Сидишь, телевизор смотришь?.. – с подозрением в голосе произнесла Аджедан. – Ты тут никого не видела? – Кого? – вяло спросила Аня. – Я музыку слушаю… И отвернулась к экрану, на котором дёргались и извивались безобразно одетые и безголосые певцы. – Ну смотри… – прошипела Аджедан. И нехотя вышла из комнаты. Щенок вылез из-под кровати, ткнулся носом в Анину ногу. – Тихо ты! – предостерегающе прошептала девочка. – Она наверняка подслушивает под дверью. Спрячься ненадолго… И вовремя. Щенок только успел забраться под кровать, как Аджедан снова вошла в комнату. – Что-то ты раньше не хотела включать телевизор, а теперь сидишь, как приклеенная, и смотришь… – начала она, но Аня неожиданно для самой себя резко оборвала её: – Не мешайте смотреть! Такая музыка классная, а вы тут ходите и ходите!.. На лице Аджедан медленно возникла злорадная ухмылка: ага, наконец-то эта несносная девчонка покорилась! И она торжествующе вышла из комнаты, забыв о противном щенке, неведомо как прибежавшем из земного мира и спрятавшемся где-то. Аня наклонилась, заглянула под кровать. Щенок забился в дальний уголок, сидел смирно. Умница!.. – Кутенька, – тихо позвала Аня, – вылезай! Теперь она вряд ли придёт. Вот только… откуда ты, дружочек? Дружок? А что, вполне приличное имя! – обрадовался щенок. Так звали знакомого пёсика с их двора. Хоть и дворняжьих кровей, но был он добрый и маленьких кутят никогда не обижал. Ане тоже пришлось по нраву это неожиданно названное имя. Как славно! – пусть щенок будет Дружком! – Дружок, Друженька, – повторяла она ласково. – Как же ты всё-таки попал в Зазеркалье? И что нам с тобой делать? Щенок важно кивнул лохматой головой, всем видом показывая, что он-то прекрасно знает ответ на последний вопрос. И прямо с Аниных рук прыгнул на стол, ткнулся лбом в окно. Надо же: Аня неделю прожила в этой комнате, все глаза проглядела в это окно, а не додумалась до простой вещи. Надо было давно толкнуть окошко, как это сделал щенок, – ведь створки послушно открылись прямо в хрустальный сад. Аня восхитилась Дружком, радостно потрепала его – а щенок легко спрыгнул в сад. И Аня заторопилась вслед за ним. Окошко было расположено не слишком высоко, и девочка не только мягко приземлилась на захрустевшую под ногами стеклянную траву, но ещё и плотно закрыла снаружи створки окна. Пока в комнате грохочут ритмы рока, её не сразу спохватятся. А за это время они с Дружком куда-нибудь да убегут! Куда бежать – она не знала. Ведь сколько раз Аня бродила по саду и нигде не видела ни калитки, ни дырки в высоком заборе из, похоже, пуленепробиваемого стекла. Но не зря же прибежал к ней на помощь этот маленький земной щеночек! И Аня доверчиво побежала за Дружком, уверенно летевшим по разноцветным дорожкам прямо к Зеркальной башне. Он не отвлекался ни на зеленовато-прозрачных стрекоз, ни на бабочек, до которых её любимец Джек (где-то ты теперь, бедненький Джек!..) был большой охотник. Бежал, и развевающиеся уши мягко хлопали его по спине. Вперёд, к башне! До сих пор Ане не удавалось приблизиться к башне. Дорожки, казалось, ведущие к ней, почему-то всякий раз круто сворачивали в сторону. Вот и теперь перед ними возникла стена колючей «живой изгороди» из шипастых стеклянных розовых кустов. Но щенок нетерпеливо глянул на Аню, показывая: нам туда! – Сама знаю, что туда. Но как?.. Дружок запросился на руки, и Аня подняла его. И щенок спрыгнул с рук прямо на изгородь. Жалобно взвизгнул от боли, но упрямо зашагал по острым колючкам. Изгородь была широкая, целый метр. И высотой Ане почти по грудь. Забраться на неё, обдираясь о стеклянные шипы?.. – немыслимо! Но другого пути не было. И Аня, отбежав назад, насколько позволяли росшие куртиной хрустальные кусты, разбежалась и, зажмурившись, подпрыгнула. Совсем невысоко – но этого хватило, чтобы уцепиться руками за нестерпимо острый край изгороди. Разношенные старенькие туфли слетели с ног. Дружок ободряюще тявкнул уже с радужно переливающейся дорожки по ту сторону изгороди. Аня поползла, карабкаясь на хрустящие под локтями и больно врезающиеся в кожу розовые кусты. Удалось!.. – и тут она услышала вдалеке вопли Аджедан: – Ищите её, ловите! Не дайте проникнуть в башню!.. Эти крики словно подхлестнули девочку. Не думая о боли, она вскочила на ноги и пробежала по узорчатым листьям, торчащим вверх, словно маленькие пики. И – спрыгнула вниз. Подхватила на руки Дружка: бедненький, он тоже в кровь изрезал свои лапки! И что есть духу побежала к башне. Над самой головой противно заскрипели по зеркальной поверхности башни сдвигающиеся стрелки часов. Зазвучали колокола – и в этот миг Аня увидела чуть приоткрывшуюся в стене башни дверь. Девочка поняла: только в то время, пока бьют часы, дверь ненадолго приоткрыта. Ане хватило этих нескольких секунд, чтобы с Дружком на руках пробежать прямо в холодную и мрачную башню. Дверь захлопнулась, и стало совсем темно. Когда глаза немного привыкли к темноте, Аня различила во мраке прямо перед собой длинную и узкую винтовую лестницу. Она вела вверх, и по логике вещей идти туда было незачем. Но… какая уж тут логика!.. Аня решительно шагнула на лестницу, нащупала одной рукой перила. Каменные ступени лестницы обжигали холодом, но зато, кажется, кровь стала потише литься из пораненных ног. Ледяными были и металлические перила. Но что же делать – надо идти. И Аня пошла, тяжело ступая по крутой лестнице. Щенок, лизнув её в лицо, мягко спрыгнул с рук – и Аня отчаянно испугалась: не свалился бы с лестницы! Но маленький пушистый комочек на миг прижался к её ногам и заспешил вперёд. Глаза щенка поблескивали в темноте, когда он оборачивался к своей юной хозяйке. Сколько раз спираль лестницы обогнула башню – не знали ни Аня, ни Дружок. Но постепенно идти стало легче, ступени стали более пологими. А в стенах башни обозначились длинные и узкие окна. Странно, снаружи они не были видны. В окнах светилось сумеречное небо, окрашенное тусклыми красками заката. И редкие звёздочки мерцали в просветах алеющих облаков. Где-то далеко глухо ударил колокол. Это был бой часов, но не тех – зеркальных. Угрюмый, размеренный звон тяжёлых колоколов был иным, от него тоскливо сжималось сердце и веяло холодом, но Аня готова была идти куда угодно, лишь бы – вырваться из Зазеркалья! Ещё несколько ступеней – и лестница вывела на ровную площадку на вершине башни. Уже совсем стемнело, и над головой раскинулась огромная бездна ночного неба – с незнакомыми, чужими созвездиями. Замшелые каменные стены башни – ничуть не похожие на те, зеркальные, – круто обрывались вниз, и нечего было и думать о том, чтобы как-то спуститься к её подножию. С высоты башни открывался удивительный вид. Глаза девочки, привыкшие к мраку, пока они с Дружком шли внутри башни, теперь легко разглядели и густой лес далеко на горизонте, и какое-то селение с грозным замком на высокой горе. Где-то внизу протяжно, призывно заржал конь и умолк, словно кто-то торопливо зажал ему рот. Неожиданно совсем рядом раздался тихий стон. Аня испуганно вгляделась в тёмную груду то ли соломы, то ли тряпок, лежавших у противоположной стены. Там кто-то был! Худенький мальчишка, прикованный к стене тяжеленной цепью… |
Похожие:
 |
«Здоровье свыше нам дано, учись, малыш, беречь его» для детей 5-7лет... «Взрослым кажется, что дети не заботятся о своем здоровье… Нет. Детям совершенно так же, как и взрослым, хочется быть здоровыми и... |
 |
Список книг по внеклассному чтению для будущих пятиклассников Летопись. Повесть временных лет (фрагменты). Призвание варягов. Выбор веры. Крещение Владимира. Повесть о Никите Кожемяке. Повесть... |
|
Собственный предмет нравственной философии есть понятие Е она кроме различных ощущений приятного и неприятного соединяется с более или менее сложным представлением желательных или нежелательных... |
|
Список книг для чтения в 8 классе Из древнерусской литературы: «Повесть о житии и о храбрости благородного и великого князя Александра Невского», «Повесть о Шемякином... |
|
Пресс-релиз дети. Семья. Творчество В дни весенних каникул с 21 по 25 марта 2014 г в Квц «евразия» пройдет выставка – ярмарка «дети. Семья. Творчество», где будет представлены... |
|
Ольга Грейгъ Тайная доктрина третьего рейха «Тайная доктрина Третьего Рейха, или Во что верил Адольф Гитлер / Ольга Грейгъ»: М.: Эксмо : Алгоритм, 2009. — 400 с.; 2009 |
|
Антарова Конкордия Наука радости 1 Побеждай любя — и ты победишь все. Ищи радостно — и все ответит тебе. Жизнь, вся жизнь Вселенной, всегда утверждение. Строить можно,... |
|
Литература для детей Тематика: Книги для детей Таро Гоми. У них нет страха перед правильным, красивым контуром, который часто можно встретить в обычных раскрасках. И они с удовольствием... |
|
Маленькие повести и рассказы «Повесть» применяли для обозначения прозаических (а иногда и стихотворных) произведений, не обладающих ярко выраженной экспрессивностью... |
|
Чаадаев, утверждая своё мнение, что у России нет истории, то есть... Столь высокоорганизованный, столь органический язык не только — дверь в историю, но и сама история. Отлучение от языка равносильно... |