Ольга Ларькина Ящик Пандоры, или Пропавшие дети Сказочная повесть не только для детей Утверждая идеалы добра
|
Скачать 2.05 Mb.
|
Что известно нищенке? Михаил Дементьевич выглядел подавленным. Столичное детективное агентство тоже потерпело неудачу. Единственное, что им удалось выяснить абсолютно точно: Стасю действительно последний раз видели, когда она заходила в этот загадочный магазин «Ящик Пандоры». Как и Алёшу Спирина. Оба они исчезли вместе с этим магазином. Куда и как? На этот вопрос у сыщиков не было ответа. Не так рассчитывал он встретить жену. Отпуская её в какой-то там монастырь, Михаил был полон надежд: уж эти-то асы сумеют найти Стасю! Он, понятно, тут же пошлёт жене телеграмму: «Приезжай зпт Стася дома вскл». Если, конечно, раньше не дозвонится по мобильнику. Стасю не нашли. И он ничем не мог порадовать жену. Как же он удивился, увидев, что Александра и не нуждается в утешениях. Она приехала из монастыря умиротворённо-спокойная, и только в глазах нет-нет да и проглядывала затаённая боль. – Нам нельзя унывать, Миша! – сказала она мужу. – Будем продолжать поиски, даже если все сыщики откажут нам в помощи. Стася найдётся! – Ну конечно, найдётся, – Михаил постарался придать голосу максимальную твёрдость. Он чуть ли не с ужасом заметил, как разительно переменилась внешность его красавицы жены. Мало того, что Александра перестала краситься – это-то как раз ему понравилось, – так еще и облачилась в длинную тёмную юбку. Уж не надумала ли податься в монашки?.. Перехватив его взгляд, Александра легонько улыбнулась и вошла в свою комнату, переоделась в привычный брючный костюм, сняла платок. И муж чуть слышно перевёл дух. А вечером, за ужином, он вдруг усмехнулся, вспомнив нечто курьёзное: – Да, ты представить себе не можешь, кто к нам вчера припожаловал! – и, верно расценив вопросительный взгляд жены, продолжил: – Вчера в обед забежал домой, включил новости, и вдруг – к нам звонят. Открываю: смутно знакомое лицо. Этакая благообразная старушечка, довольно прилично одетая, с интеллигентными манерами. В руках объёмистая сумка. Здоровается и – не поверишь! – так вежливо спрашивает: «Извините, пожалуйста, могу ли я видеть Настю… то есть Стасю Колымагину?» И тут я её узнал! Помнишь старую нищенку, которая побиралась у хлебного киоска? – Она жива? Слава Богу! – воскликнула Александра. – Жива, что ей сделается, – Михаил, кажется, был раздосадован её волнением. Тут дочь пропала, а она о какой-то нищенке печалится!.. – Так она что же: пришла к Стасе? – Вот именно! – подтвердил муж. – Я, разумеется, не стал с ней разговаривать. Какая наглость: вспомнила нашу девочку, вызнала, как её зовут – и заявилась к ней! Нашла подругу!.. – Ты что же – выгнал её? – Александра чуть не заплакала. – Миша, она что-нибудь сказала тебе? Ведь если она спрашивает о Стасе, – а вдруг ей хоть что-то известно, что поможет нам в поисках? – Ты думаешь, старуха как-то связана с её похищением? – Михаил вскочил из-за стола. – А я, идиот, отпустил её!.. – Нет же, я так не думаю, – поспешила успокоить его жена. – Но всё-таки, Миша, она не оставила тебе своего адреса? Александра нетерпеливо встала. У неё возникло чувство, словно от того, разыщут ли они старую нищенку, напрямую зависит и судьба их пропавшей дочери. – Что-то такое она сказала… Погоди: как же называется деревня? Марьевка, Хмаринка… – нет, не помню! Вот что-то наподобие этого, а вспомнить не могу! – А твой компьютер работает? – спросила Александра. Муж понял с полуслова: – Точно, найдём по поиску карту области… Нет, даже лучше – список населённых пунктов. И если увидим похожее название, поедем туда. Компьютер выдал сразу семь подходящих названий: две Марьевки, одна Марьинка, Хмарино, Хмарево, Шемарино и Шушмарино. Два последних названия Михаил Дементьевич напрочь отмёл: не те! А вот в любой из остальных пяти вполне могла скрываться коварная нищенка. Хотя… – Мы даже не знаем, как её зовут! Ничего не знаем! Нет, это пустая трата времени! – с досадой сказал Михаил Дементьевич. Но жена не согласилась: надо ехать и искать! Пять деревень, пусть и разбросанных по всей области, – не так много! – Я сама завтра же поеду по этим адресам, – предложила она. – Что узнаю, позвоню. А ты будь на связи. Говорить мужу, что она знает имя и отчество старой нищенки, она не стала. Ни к чему до времени выдавать лишнюю информацию. Прежде надо во всём разобраться самой. Первой мыслью было с утра пораньше ехать в ближайшую Марьевку. Или Марьинку? Кажется, в письменном столе дочери она чуть ли не год назад видела клочок бумаги с похожим словом. Конечно, клочок мог потеряться, но… И мать бросилась в комнату Стаси. У дочери было не так много бумаг, но нужный листок нашёлся в самом нижнем ящике письменного стола. На нём Стасиной рукой были наспех набросаны несколько несвязных слов: «Светка – круиз – В. Мих. – Марьинка – (это слово было подчёркнуто двумя линиями) – 15 т.» Какая связь между Светкой, круизом и непонятным набором слов – Александра не стала сейчас и задумываться. Завтра, даст Бог, узнает. И, может быть, не только это. Она ничего не сказала мужу. Мало того: подумав, решила и вовсе ничего не говорить ему о старой нищенке, когда найдёт её. Между нею и Стасей была какая-то непонятная связь, и эту тоненькую ниточку надлежало беречь от малейшего ветерка. А Михаил оборвёт её не задумываясь: что общего может быть у его – его! – дочери и нищей старухи? Разве только эта старая притворщица на самом деле – наводчица шайки, специализирующейся на похищении детей… Нет, надо как можно дальше отвести Мишу от этой нелепой мысли! — Я поеду на «десятке», – сказала она мужу. – Надо всё же объехать все семь деревень, даже те, которые ты вроде бы исключил. На всякий случай. Конечно, вряд ли нищенке что-то известно о Стасе. Но проверить и эту зацепку не мешает. – Послать с тобой пару ребят покрепче? – это предложение вызвало у Александры Петровны ироничную улыбку. Ну да – с парой дуболомов на ветхую старушку: признавайся, где прячешь пленницу!.. – Зачем? – мягко возразила она. – Позову Надежду Сергеевну: может быть, она согласится поехать со мной. И тут же позвонила подруге: не спишь? К тебе можно заглянуть на минутку? – Заходи! – обрадовалась Надежда. И через пару минут они уже сидели в кухне, обсуждая завтрашнюю поездку в Марьинку. Надежда не раздумывая согласилась ехать. Во-первых, поддержать подругу, а во-вторых… Все-таки очень уж неприятно было по нескольку раз на день проходить мимо зеркала, сыгравшего зловещую роль в исчезновении её дочери. Благословение в путь Выехали рано утром, но первым делом заехали к отцу Филофею. Келья иеромонаха была в маленьком домике во дворе храма. Батюшка не спал, уже помолился и теперь сидел на лавочке у кельи, наслаждаясь благословенной тишиной погожего осеннего утра. Он внимательно выслушал рассказ Александры о визите старой нищенки, о странной записке. – Не удивлюсь, если окажется, что это Настенькино доброе дело отыскалось! – предположил священник. – Может быть, она чем-то помогла этой бедной женщине. Даже скорее всего это так. И конечно, Господь не зря привёл её к вам именно сейчас. Значит, у нас с вами и впрямь появилась новая надежда на скорое возвращение Настеньки. Езжайте с Богом! Он благословил женщин, но неожиданно велел им задержаться ещё на минуточку. Быстро прошёл в келью и вскоре вернулся с небольшим целлофановым пакетиком. В нём виднелся маленький эмалевый образок на простенькой верёвочке – гайтане. – Этот образок святой мученицы Анастасии Узорешительницы – моё благословение Настеньке. У неё очень сильная Небесная покровительница: она вызволяет невинных из тюрьмы, разрушает узы темниц и плена, а главное – помогает избавиться от уз греха. Это, поверьте, самые страшные оковы! Было бы только желание избавиться от них… С удивлением узнали женщины, что это строгая мать Леонтия первой додумалась призвать на помощь Анастасию Узорешительницу. Она в тот же вечер, когда узнала о беде с некрещёной девочкой, стала за неё со всем усердием молиться, читать Псалтирь и акафист святой мученице Анастасии. Она и надоумила батюшку Филофея передать матери этот образок. – Лучше бы хорошую большую икону, да жаль, сейчас её нет в нашей иконной лавке, – посетовала она. – Ну хоть образок передайте. Пригодится… И Александра с благоговением приложилась к образу Небесной покровительницы своей доченьки. – Святая мученица Анастасия, моли Бога о нас! Моли Бога о отроковице Анастасии, – помолилась и Надежда. С этим образочком и благословением отца Филофея женщины и поспешили в путь. Неведомая Марьинка находится где-то в самом захолустье, на краю области, ехать до неё не меньше двух часов. Хорошо бы ещё, чтобы дорога просохла – ведь только вчера установилась ясная тёплая погода. Дорогой Надежда вслух читала канон и акафист святой мученице Анастасии Узорешительнице, а потом и Небесной покровительнице своей дочери, святой благоверной княгине Анне Кашинской, молитвы о детях. И дальний путь оказался намного короче, чем мог бы. На часах ещё не было и десяти, когда машина подъехала к совсем маленькой заброшенной деревушке с табличкой у въезда: Марьинка. В ней и всего-то осталось с десяток домов, да и из тех, кажется, половина пустовала. Заколоченные окна, покосившиеся стены, проваленные серые крыши… Лишь в нескольких домах ставни были приветливо распахнуты, за беленькими занавесками алели герань или бальзамин. У одного двора паслась привязанная к колышку коза, у другого заполошно загоготали вспугнутые шумом мотора гуси. Машина остановилась, женщины вышли, пытаясь понять, куда же им идти. Ведь, согласитесь, как-то не слишком хорошо будет постучаться в ближнюю от дороги дверь и спросить, не подскажут ли хозяева, где тут живёт старая нищенка… Но спрашивать об этом им не пришлось. Стасины серёжки Над маленьким, в два окошка на фасаде, свежевыкрашенным голубым домиком вились два голубя: белый летел чуть впереди, за ним – толстый сизарь. Странное дело: к лапам обеих птиц были привязаны небольшие сетчатые мешочки – в таких обычно продают овощи. И в этих мешочках что-то лежало, что – снизу не разглядеть. Белый голубь, казалось, точно знал, куда лететь, а сизарь следовал за ним, пытаясь не отставать, но это ему не очень удавалось. Неожиданно белый исчез – словно, долетев до невидимой черты, скрылся за нею. Сизарь подлетел к тому же месту – и, недоумённо ворочая головкой, тщетно пытался разглядеть, куда же делся его вожак. Трепеща крылышками, он метался, не в силах найти потерянную дорогу. И тут чуть не на голову ему камнем свалился вернувшийся за ним белый голубь. Он сердито клюнул своего товарища и нетерпеливо подтолкнул его узенькой грудкой, задавая направление полёта. И через миг обе птицы исчезли, будто растворились в небе! Женщины переглянулись – и без слов заторопились к голубому домику. Постучались – и услышали: – Заходите, открыто! С первого же взгляда Александра узнала хозяйку домика. Это была та самая старушка, год назад просившая подаяние. Та, которую сама она безуспешно искала в городе. Но как изменилась она за год! Поникшие плечи выпрямились, на лице больше не было прежнего испуганно-жалкого выражения. И одета она была в скромную, но вполне приличную одежду. В чистенькой кухоньке было уютно. В переднем углу – иконы, на покрытом клеёнкой столике стояла глубокая миска с малюсенькими, но такими ароматными пирожками! – а сквозь открытую дверь виднелась не менее уютная горенка… – Здравствуйте, гости дорогие! – радушно приветствовала приезжих Валентина Михайловна. – Вы ведь Настенькина… то есть Стасина мама? – Настенькина, – ответила Александра. – Я и сама теперь только так её и называю. Но скажите, пожалуйста, вам что-нибудь известно о ней – почему вы позавчера приезжали к нам? Оживившаяся было старушка тихонько охнула: – Я так и знала, что с ней что-то случилось! И достала из стоявшей на столе шкатулки маленькие серёжки с голубоватыми камешками. Троюродная внучка – Не знаю, помните ли вы, как мы встретились с вашей семьёй год назад, – начала рассказ, немного успокоившись, хозяйка дома. Александра молча кивнула, боясь перебить её хоть словом. …Стася тогда вернулась домой совершенно подавленная. Это что же, бедную бабушку изобьёт, а то и вовсе убьёт её родной сын? И всё из-за того, что все гордо отворачиваются при виде протянутой за милостыней руки? Она закрылась в своей комнатке и сначала что-то искала в интернете, потом звонила кому-то и долго убеждала в чём-то. А через пару часов, уже повеселевшая, выгребла все свои карманные деньги и побежала к хлебному киоску. Старушка всё так же понуро сидела на фанерном ящике, на расстеленном у её ног платочке сиротливо желтели несколько мелких монеток. Стася подошла и высыпала туда же половину своей наличности. Нищенка удивлённо подняла глаза: неужели родители девочки сжалились над ней и послали денег? Но это же много! – Вот и хорошо, что много! – ответила Стася. – Хватит вам и на продукты, и на откуп от сына на сегодня. А вообще вы, бабушка, немного потерпите, я вам помогу! Нищенка горько усмехнулась: чем может помочь ребёнок – ей, старой женщине, проработавшей всю жизнь и оставшейся на старости лет без куска хлеба? Но Стася говорила уверенно, как взрослая: – Я всё продумала и уже обо всём договорилась. Завтра обязательно приходите сюда к двум часам дня, захватите с собой все свои документы. Только сыну ничего не говорите: хватит ему над вами издеваться! Записала в блокнотик её фамилию, имя и отчество, год рождения и адрес. Эту ночь нищенка провела без сна. Сын, получив от матери денег на выпивку, ушёл – да так и не вернулся до утра, пьянствовал вместе с такими же опустившимися выпивохами. А она, ворочаясь на жёстком матрасе, не могла понять: радоваться ей или горевать? Что надумала эта девочка с твёрдым взрослым взглядом? А ну как уговорит отца отправить в тюрьму её бедного сына? Или наслать на него бандитов!.. А может, вот сейчас он лежит, обливаясь кровью, связанный проволокой, в каком-нибудь подвале? И никто не найдёт его следов… Да и кому надо – искать пропавшего забулдыгу! Все только обрадуются. Она бросилась к единственной в доме иконочке: «Матерь Божия, спаси моего сыночка Тимошеньку! Не дай погибнуть! Господи, спаси и сохрани!..» И успокоилась, только услышав на лестничной площадке пьяную ругань сына: живой!.. Скорее открыла ему дверь, поставила чайник, нарезала колбаски… – но Тимошенька свалился у порога и громко захрапел. У матери отлегло от сердца. Сыночка не тронут. А документы… – что ж, значит, определят её в дом престарелых. Ну и ладно, там тоже люди как-то живут. Брошенные старики и старухи, вырастившие своих детей и вынянчившие им внуков, доживают свой век в чужих казённых комнатах, терпят вредных и пакостных соседей, а заболеют, слягут – так не больно-то дозовёшься врача или нянечку!.. Да ведь и здесь – кому она нужна! Что, сын подаст ей воды или лекарства? Как бы не так! Зимой простыла до жути, лежала, не в силах встать с кровати и пройти пять шагов до стола, за таблетками. А сын скрипел зубами и кричал: «Да когда же ты уберёшься с моих глаз!» Она собрала в пакет паспорт и пенсионное удостоверение, альбом с жёлтыми фотографиями, на которых маленький Тимочка в матросском костюмчике играл в песочнице, а сама она, молодая и нарядная, стояла на залитом солнцем тротуаре… Взяла приготовленный на смерть узелок с одеждой. Больше ничего не было. И пальто её, и сапоги сын ещё в марте сбыл кому-то в обмен на дешёвый портвейн. Мать напоследок перекрестила сына, помолилась о заблудшем Тимофее и ушла на привычное место, к хлебному ларьку. А в два часа, как и обещала, пришла Стася. Не одна: с какими-то двумя мужчинами. Эти двое усадили Валентину Михайловну в машину и повезли – как она думала, в приют для брошенных стариков. Но они приехали к какой-то конторе, минуя очередь, зачем-то провели её к нотариусу. «Неужто заставят квартиру подписать? – сжалось от недобрых предчувствий сердце. – А как же Тимошенька, он-то куда денется?» И она твёрдо решила ни за что не соглашаться на такую аферу. Слава Богу, сама ещё в силах, поживёт, сколько даст Господь, в своей конуре. Но нотариус, пожилая женщина в строгом костюме, широко улыбнулась ей: – Петрова Валентина Михайловна? Поздравляю: теперь вы – владелица собственного дома! Давайте подпишем документы. Видя её недоумение, привезшие старушку мужчины объяснили, что Анастасия Колымагина, её троюродная внучка, заплатила за то, чтобы их квартирное агентство купило ей дешёвенький домик в какой-нибудь дальней деревне, чтобы рядом были лес и речка, а во дворе – все нужные постройки. – Вам повезло: в деревне Марьинке Сокольского района всего за пятнадцать тысяч рублей продаётся дом с хорошим участком, баней, сараем и колодцем. Буквально даром – и только из-за того, что место это глухое. Зато рядом с деревней есть и речка, и лес. Всё это Валентина Михайловна слышала словно сквозь сон. Как во сне, поставила подпись во всех документах (буквы так расплывались в глазах, что она и не видела, за что расписывается – может, заверяет дарственную на свою часть квартиры?..), как во сне, уселась в машину, прижимая к груди пакет со всеми бумагами. И только увидев покосившийся столб с табличкой «Марьинка», пришла в себя. Это и была деревня, где ей предстояло доживать свои горькие одинокие дни! Машина остановилась у крайнего домика, и Валентина Михайловна увидела, что переднюю его стену увлечённо красит голубой краской маленький худенький маляр. Он обернулся – и старушка с удивлением узнала Стасю! – Приехали? – радостно приветствовала она. – Заходите в дом, там тепло и хорошо! В доме, чтобы выветрить застоявшийся нежилой запах, были настежь открыты окна, а бабушка-соседка по просьбе Стаси протопила печь, приготовила щи и гречневую кашу. – Вот здесь, бабуленька, вы теперь и будете жить! – весело объявила Стася. – И если вы не против, то я у вас почти месяц погощу! Дом был отдан чуть не задаром со всей утварью, с простенькой, но крепкой мебелью. Здесь же, в деревне, Стася купила десяток кур, а соседка Ирина Матвеевна продавала им молоко. На огороде росли лучок, морковь и зелень. И зажили они вдвоём – лучше лучшего! Особенно радовалась Валентина Михайловна найденным на чердаке иконам. Она отчистила их от пыли и грязи, отмыла, протёрла чистым полотенечком и расставила в передних углах обеих комнат. Стася успела и отдохнуть всласть, и потрудиться. Выкрасила весь дом, прополола изрядно заросшие грядки. Вода в колодце оказалась удивительно вкусной, и Стася старательно крутила ворот, громыхавший цепью, с утра пораньше набирала воды на весь день. Всё это она делала в перчатках, чтобы не испортить руки. Раз в неделю в деревню привозили хлеб, соль, сахар, крупы, другие необходимые товары. – Это летом, – сказала Ирина Матвеевна. – А зимой дорогу занесёт, тут уж насидимся и без хлебушка! И Стася накупила впрок продуктов и спичек, целый мешок муки. Договорилась с соседями, заплатила им вперёд за два мешка картошки нового урожая, морковь и лук. И всю зиму потом Валентина Михайловна не знала нужды ни в чём. Почтальонка на велосипеде привозила пенсию, захватывала из райцентра газеты и нужные покупки. – Так вот оно что, – всё-таки решилась перебить хозяйку молчаливо слушавшая её Александра. – А мы с мужем удивлялись: что это Стасе вдруг так загорелось поехать со Светой в круиз? – Да – потом уж она рассказала, как сначала задумалась: что сказать родителям? Купить нищенке дом? – на это вы, простите, ведь не согласились бы. И тут она вспомнила, что знакомое туристическое бюро организует круиз, в который дети из состоятельных семей могут поехать и без родителей. К ним будет приставлена специально подготовленная гувернантка, из числа гидов, – по выбору самих детей и их родителей. …Стася прежде всего поговорила с двоюродной сестрой. Идею отправиться в увлекательное путешествие Светка восприняла восторженно, но – без Стаси?.. – Оно тебе надо – из-за какой-то чужой тебе нищей старухи отказаться от круиза! – возмущалась кузина. Но если уж Стася что надумала, никто не мог её отговорить. Уломав Светлану, она поехала в туристическое бюро и нашла там одну из кандидаток в гувернантки – экскурсовода Марину. С ней они уже ездили раньше в Италию и Скандинавию. Как ни странно, Марина легче согласилась помочь, хотя сама она не только ощутимо теряла в деньгах, но в случае, если бы их авантюра открылась, лишилась бы и места. Она и подарок от Стаси не приняла: «Ничего мне не надо! Что ж я, не человек что ли? У меня ведь тоже бабушка была…» В конечном итоге от Марины зависело всё: она должна была «прикрыть» Стасю перед родителями с самого начала и потом, во время круиза, отправлять из разных городов и стран заранее заполненные открытки; отвечая на звонки, сообщать, что Стася сейчас в бассейне или («вы же знаете свою дочь!..») в библиотеке. А вообще у девочек всё прекрасно, отдыхают всласть, впечатлений – море! Да они вам позвонят и сами всё расскажут! И через несколько минут родители слышали радостный голосок Светланы или Стаси. Им и в голову не приходил вопрос, почему это неразлучные сестрицы теперь всякий раз звонят порознь?.. В том-то и дело, что Света была на теплоходе и могла сразу же поговорить со своими или Стасиными родителями. А Стасе звонила на мобильник Марина: «Быстренько перезванивай отцу! Мы сейчас в Генуе, солнце, жара, ты не вылезаешь из воды…» И та набирала номер отца: – Папочка, здесь всё просто здорово, но я уже соскучилась! Считаю денёчки до возвращения домой… Сэкономленных на Стасиной половине круиза денег как раз хватило на всё про всё. А в назначенный день Стася заранее на катере подплыла к борту вернувшегося из круиза теплохода и бросилась в объятия Светки и Марины. В деревне она тоже загорала, но речной загар не шёл ни в какое сравнение с шоколадным цветом Светкиной кожи. – Ты что, в трюме загорала? – расстроилась встретившая их на пристани мама, ревниво сличив Стасин и Светин загар. А Светка, обнимая за плечи кузину, хихикнула: – Не-а, не в трюме. В библиотеке! Стоило ехать за тридевять земель, чтобы торчать в книжках!.. Этот эпизод, мастерски разыгранный на причале тремя заговорщицами, уже Александра рассказала Валентине Михайловне и Надежде. Ей было и радостно, и грустно. Доченька оказалась не только умницей, но и просто хорошим добрым человеком. Но за помощью она обратилась не к ней и не к отцу. Потому что у них как раз не нашлось бы ни доброты, ни человечности. Выбросить кучу денег на круиз для двух соплюх – пожалуйста! Всё для любимой дочери и племянницы! Но помочь выкарабкаться из нужды незнакомой нищей старухе?.. – с какой это стати! – Между прочим, тогда Настенька и ещё одно доброе дело сделала, – сказала Валентина Михайловна. – Отняла у кошки и выходила невесть откуда залетевшую маленькую белую голубку. Вылечила, выправила сломанное крылышко. Голубку она назвала Гретхен. И до чего же Гретхен полюбила Стасю! Куда она ни пойдёт, туда и голубка летит. Потом к ней примкнул сизый голубь, влюбился в нашу Гретхен. Его Настя стала звать Грумом. Очень похоже на его воркование… И вот три дня назад Гретхен вдруг стала такая тревожная – мечется по чердаку, бьётся в окна. Залетит в комнаты и кружит, и заглядывает везде, будто ищет Настёну. Потом как-то притихла, сидит и в одну точку смотрит. Грум вокруг неё и так, и этак, а она ноль внимания. Сидела, думала о чём-то, а потом вдруг схватила со стола кусочек хлеба и улетела куда-то. Вернулась к вечеру такая усталая, еле крылья донесли! А сама ровно что-то хочет мне рассказать. Подлетела к портрету Настеньки – он над Настиной кроваткой в горнице висит, – и вот кружит рядом с ним, вот кружит! Потом схватила в клюв ещё кусочек хлеба – и к портрету, будто кормит Настеньку. У меня аж сердце кровью облилось. Гляжу на голубку, а она без слов кричит: с Настенькой беда! Не хотела я верить в плохое. Чтобы Настенька голодная была… Ну всё же утром встала пораньше и давай печь пирожки. С луком и яйцом, как Настенька любит. Думаю: может, она в гости к нам собирается, вот голубка и мечется. Приедет, я её накормлю. А Гретхен хвать один пирожок – и выронила: клюв обожгла. Я отгоняю: не трогай, не тебе пекла! В кормушке зёрен полно, а она над пирожками летает! Осерчала я, хотела полотенцем её отогнать от стола, а Гретхен схватила остывший пирожок и – порх в воздух! И вылетела из окна. Выбежала я за ней следом, смотрю: взмыла она вверх и полетела совсем немного – и пропала из виду! Будто за стенку залетела, и не видать, куда она там дальше летит! Я и так, и сяк головой вертела, а её не вижу – и всё тут! Может, думаю, её коршун сцапал, а я не заметила? Нет: ни пёрышка на землю не упало. А к вечеру она опять вернулась. И на лапку у неё, гляжу, две маленькие серёжки надеты! Она берёт так деловито клювом, расстегивает застёжки, одну серёжку в клюв – и к Настиному портрету подносит. Потом – ко мне, и опять к Насте. Бросила эти серьги мне прямо в руки. Только не кричит: это же Настины! – Эти серёжки ей подарил отец, – сквозь слёзы подтвердила Александра. – Они ей понравились, и Михаил купил… Но рассказывайте, пожалуйста! – нетерпеливо попросила она. – На другой день я уж приготовила сеточку от лука, – продолжила Валентина Михайловна. – Положила в сеточку два пирожка чуть покрупнее, чем обычно пеку, и хотела прицепить их к ножкам Гретхен. А она не далась: летит к ведру с водой и крыльями на него машет. Будто хочет сказать: Настеньке вода нужна, пить она хочет! В чулане нашлись маленькие пластиковые бутылочки, я одну помыла и в неё налила водички. Положила в сеточку. А голубка сама мне лапы протягивает, умница! Ах ты, думаю: пошлю воды, а пирожки-то как же? Не унести ей столько! Гляжу, а Грум вышагивает, воркует, Гретхен к себе зовёт. – Ишь, – говорю, – жених выискался! До того ли сейчас, когда Настенька подмоги ждёт от нас! А ну давай свои лапы! Он-то глупый, не то что Гретхен, но за невестой своей и в огонь, и в воду полетит, и хоть камень привяжи – унесёт из любви к ней. Вот я и привязала ему сеточку уже с тремя пирожками: он посильнее Гретхен, дотащит! И ещё положила записку: «Настя, что с тобой? Чем помочь?» Положила с пирожками, а про ручку и не подумала. Будь у неё ручка, она ведь сразу на чём-нибудь написала бы. Ну вот улетели они: Гретхен впереди, Грум позади. Он-то трусил, не сразу смог пролететь за ней, но всё-таки изловчился, тоже прошмыгнул туда. И решила я поехать к вам, узнать, что случилось. Только вышла на дорогу – машина идёт. Обычно-то их здесь и не бывает, места глухие, а тут грибник возвращается в город. Сразу согласился подвезти меня до города и даже денег не взял. Что значит верующий человек: иконочки у него в кабине. Только и сказал: «Бабушка, вам ведь и так несладко живётся – разве же я у вас последние грошики заберу!» Настя мне оставляла адрес, и я сразу к вам пошла. Ну неудачно… Муж-то ваш рассерчал, что я Стасю спрашиваю, прогнал: «Пошла вон, побирушка!» Я хоть и крикнула, мол, если что, я в Марьинке… – а душа так болит! Вышла из подъезда, что делать, не знаю, хоть плачь! И тут две девчонки идут из школы. Одна впереди, другая сзади – не глядя ни на неё, ни на меня – тащится. Я возьми да и спроси: – Девочки, а вы не видели Стасю Колымагину? Вторая аж позеленела от злости, перекосилась: «Не видели!» – кричит. А которая впереди шла, говорит: «Ну что ты, Ритка! Бабушка ничего не знает… Стася ведь пропала. Уж недели три как исчезла, и ни милиция, ни сыщики не могут найти». Я так расстроилась, что и сына проведать не пошла. От бывших соседок узнала, что жив, что вроде и пить меньше стал. Попросила передать ему, что и я жива, что, может, напишу ему, – и скорее домой! Добиралась на перекладных, голуби раньше моего успели вернуться. Конечно, ничего нового я от них не узнала: уж на другое утро, как раз вчера, с голубиной почтой послала ручку и листок бумаги. Маленький, чтобы донесли. И вот что они принесли мне в ответ. Валентина Михайловна достала из той же шкатулки обрывок бумаги размером с ладошку. А на нем Стасиным почерком было выведено: «Я на планете Грациэлло, в плену у инопланетян. Спасает только молитва – и теперь голуби. Напишите мне какую-нибудь молитву! Молитесь обо мне! Передайте маме, что портал в «Ящике Пандоры»!» Слово «Стася» в подписи было перечёркнуто, и сверху подписано – Настя. – Вот я и не нахожу покоя. Какая планета – голуби ведь не могут летать через космос! Портал в каком-то ящике… И не похоже всё это на шутку. Настенька правда ждёт помощи! Я ей сегодня вместе с водой и пирожками послала ещё и молитву Иисусову и пояс «Живый в помощи». Она-то раньше только посмеивалась, когда я её на ночь крестила. Такое скажет, что и слушать грешно! Ну ведь дитя неразумное… А я только и скажу, бывало: «Настенька, придёт время, и ты поверишь в Бога! Господь Сам просветит тебя светом Истины!» Она хохочет: «Да ведь это невежественных богомолок надо просвещать, а я и так просвещённая!» Один раз поехала со мной в соседнее село в церковь – скучно ей там показалось, всю обедню просидела с книжкой во дворе. – Видно, похитили её какие-то злодеи и задурили голову: мол, ты на другой планете, и мы инопланетяне!.. – высказала предположение Валентина Михайловна. – Не так всё просто! – возразила Александра. – Похоже, что не люди здесь замешаны, а нелюди наподобие тех, которые Аню заманили в зеркало. – Как – в зеркало? – изумилась Валентина Михайловна. И женщины поведали ей всё, что сами знали об истории с подменой Ани демоном. Надежда тоже взяла в руки и несколько раз перечитала записку. Ни об Ане, ни об Алёше в ней не было ни слова. Чтобы скрыть своё огорчение, она пошла в огород – вскопать землю под опустевшими помидорными лунками. А Валентина Михайловна и Александра не могли наговориться о своей любимой Настеньке. Вечером прилетели голуби, усталые донельзя. Грум так и брякнулся на колени к старушке, протянул лапы: отвязывай сетку! В сеточке болталась пустая двухсотграммовая бутылочка из-под апельсинового сока. Гретхен клювом освободила одну лапку от своей ноши, а на вторую не хватило сил – заснула с болтающейся пустой сеткой внизу. Валентина Михайловна осторожно отвязала её и положила на стол. Аккуратно отмыла бутылочку, поставила тесто для новых пирожков. А Александра написала дочери письмецо: «Настенька, держись! Мы о тебе молимся. Этот образок святой мученицы Анастасии Узорешительницы поможет тебе вырваться из плена. Молись ей!» И ещё, вспомнив, дописала: «Не с тобой ли Аня Ковалёва и Алёша Спирин? Что ты знаешь о них? Мама». О том, что «Ящик Пандоры» исчез вместе с порталом, не стала писать. Придётся посоветоваться с батюшкой, можно ли им искать этот пропавший магазин. Что-то подсказывало ей, что священник не благословит их искать бесовское место. И вряд ли эта самая Пандора станет им помогать. Что ж, если существует другой портал, через который пролетают голуби, можно будет попытаться проникнуть через него. Надежда обрадовалась тому, что, вполне возможно, участь и её дочери прояснится, может быть, уже завтра!.. Она уже думала о том, как съездит в церковь и привезёт иконочки для Ани и Алёши, как пошлёт их с голубями – конечно, если Настя ответит: «Мы все трое вместе». Или что Аня и Алёша где-то рядом… Но вечером птицы не вернулись… |
Похожие:
 |
«Здоровье свыше нам дано, учись, малыш, беречь его» для детей 5-7лет... «Взрослым кажется, что дети не заботятся о своем здоровье… Нет. Детям совершенно так же, как и взрослым, хочется быть здоровыми и... |
 |
Список книг по внеклассному чтению для будущих пятиклассников Летопись. Повесть временных лет (фрагменты). Призвание варягов. Выбор веры. Крещение Владимира. Повесть о Никите Кожемяке. Повесть... |
|
Собственный предмет нравственной философии есть понятие Е она кроме различных ощущений приятного и неприятного соединяется с более или менее сложным представлением желательных или нежелательных... |
|
Список книг для чтения в 8 классе Из древнерусской литературы: «Повесть о житии и о храбрости благородного и великого князя Александра Невского», «Повесть о Шемякином... |
|
Пресс-релиз дети. Семья. Творчество В дни весенних каникул с 21 по 25 марта 2014 г в Квц «евразия» пройдет выставка – ярмарка «дети. Семья. Творчество», где будет представлены... |
|
Ольга Грейгъ Тайная доктрина третьего рейха «Тайная доктрина Третьего Рейха, или Во что верил Адольф Гитлер / Ольга Грейгъ»: М.: Эксмо : Алгоритм, 2009. — 400 с.; 2009 |
|
Антарова Конкордия Наука радости 1 Побеждай любя — и ты победишь все. Ищи радостно — и все ответит тебе. Жизнь, вся жизнь Вселенной, всегда утверждение. Строить можно,... |
|
Литература для детей Тематика: Книги для детей Таро Гоми. У них нет страха перед правильным, красивым контуром, который часто можно встретить в обычных раскрасках. И они с удовольствием... |
|
Маленькие повести и рассказы «Повесть» применяли для обозначения прозаических (а иногда и стихотворных) произведений, не обладающих ярко выраженной экспрессивностью... |
|
Чаадаев, утверждая своё мнение, что у России нет истории, то есть... Столь высокоорганизованный, столь органический язык не только — дверь в историю, но и сама история. Отлучение от языка равносильно... |