Скачать 2.16 Mb.
|
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru Министерство образования Республики БеларусьУЧРЕЖДЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЯ«ГРОДНЕНСКИИГОСУДАРСТВЕННЫИ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ ЯНКИ КУПАЛЫ»К.В. КАРПИНСКИЙПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ КОРРЕКЦИЯСМЫСЛОВОЙ РЕГУЛЯЦИИ ЖИЗНЕННОГО ПУТИДЕВИАНТНОЙ ЛИЧНОСТИМонографияГродно 2002УДК 159.923.5 ББК88 К21 Рецензенты: кандидат психологических наук, доцент Г.Ф.Михальченко; кандидат психологических наук, доцент П.А.Ковалевский; доктор педагогических наук, профессор В.А.Барков. Научный редактор кандидат психологических наук, доцент Т.К.Комарова. Рекомендовано советом факультета психологии ГрГУ им. Я.Купалы. Карпинский К. В. Психологическая коррекция смысловой регуляции жизненного К21 пути девиантной личности: Монография/ К.В.Карпинский; Под. ред. Т.К.Комаровой. - Гродно: ГрГУ, 2002. - 139 с. ISBN 985-417-348-8. В монографии анализируется проблема жизненного пути девиантной личности, выделяются межсистемные и внутрисистемные параметры его регуляции смыслом жизни, интерпретируются результаты эмпирического исследования. Намечаются конкретные сферы практического применения полученных результатов, обозначаются стратегические направления, методические основы и принципы коррекционной, профилактической и развивающей работы с контингентом «трудных» и «социально запущенных», а также с лицами, совершившими уголовно наказуемые деяния. Предлагается апробированная программа психологической коррекции смысла жизни девиантной личности. Адресовано практическим психологам, а также специалистам в области девиантологии и коррекционной психологии. Табл.:5; ил.: 7; библиогр.: 176. УДК 159.923.5 ББК 88 ISBN 985-417-348-8. © Карпинский К. В., 2002 ВВЕДЕНИЕ Белорусское государство вступает в период формирования новой экономической, политической, правовой и культурной системы. Прогрессивное развитие любого общества зависит от нормативной ориентации социальных действий отдельных индивидов и правовой регламентации социального взаимодействия их групп. В период социальной трансформации осложняется нормальное функционирование механизмов социализации личности, вследствие чего скачкообразно возрастает риск социальных кризисов и потрясений, нарушаются процессы воспроизводства социального опыта, дестабилизируется социальная идентичность. Все эти явления совокупно детерминированы ломкой системы социальных ценностей и идеалов, распадом традиционных институтов социализации, отказом от прежних морально-правовых устоев и социальных нормативов, сменой эталонов социального поведения. Закономерным результатом нарушения механизмов трансляции социального опыта является появление «островков» асоциальной культуры, «населенных» деклассированными и маргинальными личностями, которые демонстрируют образцы отклоняющегося от социальных норм и культурных традиций поведения. Динамично меняющиеся условия общественной жизни ставят перед психологической наукой новые теоретические проблемы и практические задачи. Психология должна быть динамической наукой в меняющемся мире, так как в противном случае ей не миновать системного кризиса, вызванного отставанием научного мышления от реалий жизни. Негативные явления переходного общества - рост преступности, наркомании и прочих деструктивных форм социального поведения, «эпидемия» типичных для нашего времени экзистенциальных неврозов и личностных смыслопатологий - требуют научного осмысления и практического вмешательства со стороны психологов. Задача психологического анализа, коррекции и профилактики социальных отклонений стоит сегодня как никогда остро. Она связана с генеральной целью социальной политики Республики Беларусь, поскольку ее решение изначально ориентировано на активизацию человеческого фактора во всех сферах жизни, обеспечение психологической безопасности общества, оздоровление и сохранение психического здоровья нации. Указанная задача имеет прямое отношение к основополагающим направлениям молодежной политики, которая ориентирована на создание благоприятных условий для всестороннего развития личности молодого человека. Официальная статистика и результаты социологических исследований свидетельствуют о широком распространении различных форм социальных отклонений в молодежной среде и, в частности, о резком «омоложении» преступности за последние десять лет. Молодое поколение непосредственно претерпевает кризис социализации и в этой связи наиболее сенситивно к негативным социальным явлениям. Ввиду данного обстоятельства эффективная реализация основных направлений государственной молодежной политики немыслима без глубокого психологического обоснования проблем, которые переживает современная молодежь. Особую актуальность проблеме девиантного поведения личности - и особенно ее криминальному аспекту - сообщает осуществляющаяся в Республике Беларусь реформа судебно-правовой системы и обновление национального законодательства в сторону гуманизации и демократизации. Социальный заказ на изучение девиантного поведения личности исходит прежде всего от системы органов уголовного преследования и пенитенциарных органов, в фокусе внимания которых постоянно находится криминальное поведение и личность преступника. Это обусловлено аксиоматизацией главного принципа уголовного процесса: судят не поступок -судят личность. В сфере уголовного судопроизводства и уголовного исполнения все шире пропагандируются личностный и индивидуальный подходы, принцип субъективного вменения как основополагающие начала назначения наказаний и исправления осужденных. На практике эти принципы означают, что назначенное наказание должно быть соизмеримо со степенью общественной опасности личности преступника, поскольку соразмерность наказания личностной криминогенности является ключевым условием эффективного перевоспитания. Гуманистическая система государственного правосудия базируется на повсеместном учете и всестороннем выявлении роли личностных факторов в детерминации и генезисе противоправного деяния. При этом основная ставка делается на использование специальных психологических познаний в процессуальных формах эк-спертно-диагностической, вспомогательной и консультативно-рекомендательной деятельности психолога. Однако практический запрос со стороны правоохранительных структур государства нередко сталкивается с недостаточной научной разработанностью проблемы девиантного поведения и, в частности, с малой изученностью личностных предпосылок криминального поведения и жизненного пути. Представляется, что психологическое исследование смысловой регуляции жизненного пути правонарушителей в определенной мере восполнит пробел теории, а внедрение его результатов в практику экспертной, профилактической и коррекционно-исправительной деятельности психолога будет способствовать совершенствованию уголовного правосудия и практики исполнения наказаний. Долгое время преобладающими в психологии девиантного поведения личности являлись описательные подходы, в которых причины социальных отклонений атрибутировались биологическим, социальным, юридическим, политическим факторами. Позволяя более или менее успешно прогнозировать массовую динамику социальных отклонений, такие подходы в принципе не способны объяснить и предсказать изменения, происходящие с девиантной личностью в процессе ее становления и развития на протяжении жизненного пути. В этой связи необходим анализ личностных предпосылок девиантного поведения и жизненного пути, результаты которого могут быть использованы как в теоретических, так и в практических целях. Проблема девиантной личности и отклоняющегося от социальных предписаний жизненного пути актуализируется не только социальными условиями, но также внутренними тенденциями развития психологической науки. Одной из наиболее влиятельных в современной психологии является тенденция гуманитаризации. Она выражается в пробуждении научного интереса к проблемам «человеческого в человеке» [27; 148]. Освоение этих проблем подразумевает изменение стиля научного объяснения: причина всякого феномена приписывается не внешним социальным условиям жизнедеятельности, а усматривается в личности как субъекте активного взаимодействия с социумом. Указанная тенденция активно проникает в психологическую теорию девиантного поведения личности. Еще совсем недавно, анализируя проблему «moral insanity» -моральной дефективности, Л. С. Выготский констатировал, что нарушения поведения малолетних проституток, беспризорников и правонарушителей нельзя считать психической патологией, поскольку наблюдаются случаи сглаживания поведенческих синдромов при перемещении неблагополучных подростков в благотворную социальную среду [36, с. 150 - 152]. Сегодня такое объяснение признается частичным, поскольку в детерминации девиантного поведения - наряду с социальной ситуацией развития - участвует личность как носитель субъектной активности. Общей причиной девиаций, несомненно, является разрыв преемственности у поколений социального опыта и социальная депривация, которая дест- руктивно влияет на социализацию личности. Сохранность механизмов передачи социального опыта и, в первую очередь, ценностно-смыслового опыта культуры, является всего лишь предпосылкой культурно-исторического становления человека в его подлинно человеческом качестве как субъекта собственного поведения и жизни. Если социальные причины девиаций заключаются в социальной ситуации развития, то психологические причины следует искать в особенностях смысла жизни и смысловой регуляции жизненного пути девиантной личности. Такая позиция утверждается, например, гуманистическими психологами, которые рассматривают социальные отклонения как внешние проявления «недостаточной человечности» индивида [101], в частности, отрезанности от общечеловеческих смыслов жизни [28]. В контексте экзистенциальной психологии деструктивные девиации поведения и жизненного пути считаются признаками экзистенциального кризиса личности, порождаемого отсутствием или потерей смысла жизни, блокированием специфически человеческих потребностей в смысле, вере, самоактуализации, причастности [158; 159; 171]. В этой связи необходимо учитывать, что для подрастающих поколений человеческая культура оказывается не «кунсткамерой ценностей прежних поколений и не сводом законов, норм, готовых истин, а неисчерпаемым резервуаром прецедентов (человеческих судеб), сотворенных конкретными историческими личностями. Их переосмысление, рефлексия и является механизмом творения опыта собственной жизни и ее культурного, духовного смысла» [151, с. 109 - ПО]. В отечественной психологии также разработан целый ряд подходов и принципов, объясняющих феноменологию, механизмы и закономерности предметной деятельности, социального поведения и жизненного пути личности. В контексте этих подходов и принципов личность описывается в терминах механизмов психической регуляции целостной жизнедеятельности, а личностное развитие рассматривается в единстве с динамикой условий индивидуального жизненного пути. Методологическое закрепление это находит в биографическом подходе, который утверждает взаимозависимость личности и ее жизненного пути [1-3; 4; 11; 76; 93-95; 132]. В современной психологической науке проблема жизненного пути личности «включает целый комплекс важнейших и теоретических вопросов, решение которых во многом определяет судьбы самой психологии и ее практическое значение» [13, с. 212]. По мнению ряда исследователей, категория жизненного пути и биографический под- ход обнаруживают огромный эвристический потенциал в применении к проблеме девиантного поведения и аномального развития личности [27; 155; 175]. Это, в частности, означает, что раскрытию движущих причин, психических механизмов и закономерностей формирования девиантной личности должны быть посвящены специальные исследования, опирающиеся на биографический подход и категорию жизненного пути. Настоящее исследование базируется на смысловом подходе, который фиксирует психологический статус личности как особой регуляторной инстанции, подчиняющей активность субъекта устойчивой структуре его жизненных отношений [85]. Актуализация смыслового подхода представляется необходимой и вынужденной мерой по той причине, что в настоящее время в психологии девиантного поведения господствуют так называемые «коллекционерские трактовки личности» (А. В. Петровский). Их общая суть выражается в том, что психологическая структура девиантной личности конструируется из разноуровневых и не стыкующихся между собой свойств. Причина этому - разросшееся количество никак не упорядоченных экспериментальных данных об индивидных, субъектных и собственно личностных особенностях нарушителей социальных норм. Все это, несомненно, препятствует не только развитию теоретического понимания девиантной личности, но и выходу соответствующих теоретических разработок в сферу практического применения. Смысловой подход необходимо расценивать как эффективное теоретическое средство преодоления эклектического, «собирательного» понимания девиантной личности. В его контексте не очень важны отличия девиантной от нормальной личности по целому профилю разноуровневых качеств - от свойств темперамента до черт характера. В рамках данного подхода проблема девиантной личности приобретает новое психологическое измерение: «иное, чем измерение, в котором ведутся исследования тех или иных свойств и состояний человека; это - исследование его места, позиции в системе, которая есть система общественных связей, общений, которые открываются ему; это - исследование того, ради чего и как использует человек врожденное ему и приобретенное им» [86, с. 385]. Установление различий девиантной и нормальной личности в том, ради чего и как они используют свои врожденные задатки и приобретенные способности, требует исследования смысла жизни и целостной системы смысловой регуляции жизненного пути девиантной личности. Это определяет предмет, цель и задачи настоящего исследования. ГЛАВА 1 ДЕФОРМАЦИЯ СМЫСЛОВОЙ РЕГУЛЯЦИИ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ ПРИ ДЕВИАНТНОМ СИНДРОМЕ Девиантное поведение личности является сложным явлением, которое включает биологические, социальные и психологические аспекты. В качестве научной проблемы оно подвергается философскому, этическому, социологическому, юридическому, педагогическому, медицинскому и психологическому изучению. Результаты комплексных исследований данной проблемы оформляются в крупное междисциплинарное направление - общую теорию социальных отклонений, основная задача которой состоит в объяснении порождающих причин и движущих сил девиантного поведения. Общей теории социальных отклонений, как и любой синтетической отрасли знания, присущи внутренние тенденции интеграции и дифференциации. Первоначально доминирующей явилась тенденция интеграции достижений ряда пограничных наук в области изучения девиантного поведения, что обусловило организационное становление и бурное развитие общей теории социальных отклонений. По мнению некоторых исследователей, в настоящее время наиболее актуальной тенденцией развития данной теории является дифференциация наук и отграничение каждой из них собственного предмета в рамках многогранного объекта познания. Так, учрежден новый раздел социологии - социология девиантного поведения [38; 39]; в структуре пограничной психиатрии сложилась психиатрия девиантного поведения [68; 72]; зарождается новое направление психологических исследований - психология девиантного поведения и превентивная психология [20; 66]. Как результат тенденции дифференциации в современной науке наличествуют плюралистические подходы к раскрытию детерминации социальных девиаций. В составе общей теории социальных отклонений ведущие позиции принадлежат биологическому (Ч. Лом-брозо, С. Шелдон), социологическому (Э. Дюркгейм, М. Вебер, Р. Мертон, Т. Хирши), культурологическому (Э. Сатерленд), конфликтологическому (О. Тур, К. Тейлор), психиатрическому (В. В. Ковалев, В. Т. Кондратенко), стигматизационному (И. Гоффман, Г. Беккер), социально-психологическому (А. Бандура, С. Линг, Г. Кэплан, Д. Маурер, Р. Сире, Р. Харре), синтезированному (Н. Смел-зер) подходам [34; ПО; 150]. Несмотря на существенные противоречия в объяснении причинной обусловленности девиантного поведения, эти подходы объединяет общий критерий, сквозь призму которого анализируется сущность социальных отклонений. В контексте всех вышеуказан- ных подходов девиантное поведение определяется как социально значимое поведение личности, отклоняющееся от социальных норм; не удовлетворяющее общепринятым, распространенным в обществе стандартам и эталонам поведения; не совпадающее с социальными ожиданиями, которые предъявляются к личности обществом, отдельными его группами или членами; отступающее от конвенциональных ролевых предписаний. Предложенная формулировка воспроизводит латинский корень слова «девиация», которое в переводе означает «отклонение от дороги, правильной линии, должного направления» [149, с. 202]. Девиантное поведение личности, таким образом, в родовом значении термина есть отклонение поведения от общепринятых норм, небезразличное для исторического пути развития социума и социально-психологической адаптации личности в процессе индивидуального жизненного пути. К настоящему времени в общей теории социальных отклонений накоплен значительный опыт в изучении причин и движущих сил девиантного поведения личности. Однако все большее число исследователей небезосновательно высказывают неудовлетворенность существующими концепциями, критикуя их за чрезмерную абстрактность, низкий объяснительный потенциал, отсутствие выходов на практику борьбы с девиациями и их превенцию, неспособность раскрыть внутреннюю сторону девиаций, заглянуть в их субъективно-личностные причины. При этом большая часть критики обрушивается на критерий, заложенный в основу научного понимания социальных отклонений. По мнению исследователей, слабость критерия обусловлена избыточной формальностью, так как при его применении формальные признаки поведения сравниваются с формальными нормативными предписаниями [78 - 81]. Несовершенство, чрезмерный формализм и «нормативизм» критерия не позволяют очертить круг тех форм социального поведения, которые действительно подпадают под признаки социальных отклонений, то есть дать содержательное, а не формальное определение девиации. Формальный критерий девиантного поведения личности обнаруживает несостоятельность при попытке размежевания: 1) массовых и индивидуальных девиаций, в некоторых работах приводится дифференцированное определение девиантного поведения, которое объемлет групповые и индивидуальные аспекты последнего; так, например, социолог Я. И. Гилинский предлагает следующее понимание девиантного поведения: «Под девиант-ным... поведением понимается: 1) поступок, действия человека, не соответствующие официально установленным или фактически сложившимся в данном обществе нормам; 2) социальное явление, выраженное в массовых формах человеческой деятельности, не соответствующих официально установленным или фактически сложившимся в данном обществе нормам» [38, с. 74]; 2) первичных и вторичных девиаций; к первичным девиациям относятся такие поведенческие проявления, как подростковый бунт, стремление к самореализации, опробование инновационных способов ролевого поведения, недостаточное овладение нормативными правилами, культурными обычаями и традициями выходцем из другой культуры, которые не укладываются в границы собственно девиантного поведения; вторичные девиации являются в большей или меньшей мере осознанным, мотивированным и произвольно контролируемым поведением, носящим выраженную антиобщественную направленность [33; 34; ПО; 150; 172; 174]; 3) вынужденных и добровольных девиаций; в первом случае нарушение социальных норм допускается в силу того, что внешние обстоятельства довлеют над личностью и толкают ее на совершение девиантного поступка; во втором случае девиация является актом отрицания личностью ограничивающих ее свободу социальных норм и выступает как проявление осознанной позиции социально зрелого человека [59; 89]; 4) негативных и позитивных девиаций; в отношениях семантического родства и синонимии с понятием «девиантное» поведение нередко оказываются термины «маргинальность» [33], «социальная аномалия» [81], «социальная патология», «социальная деформация» [80], «социопатия», «диссоциальность» [42], «асоциальность» [129], «антиобщественное поведение» [81], «ме-тапатология» [101], подчеркивающие разрушительность девиаций для личности и социальной системы; с другой стороны, такие понятия, как «социальная инновация» [14; 37; 39], «социальная мутация» [ПО], «социальное творчество» [169], акцентируют созида-тельность некоторых социальных отклонений. С учетом этого различия возникла необходимость разделить формы девиантного поведения личности на созидательные, которые проявляют свой конструктивный ресурс в долгосрочной перспективе развития общества, и деструктивные, которые причиняют ущерб общественным интересам и интересам личности здесь и теперь. Если придерживаться широких взглядов на девиантное поведение личности, то следует признать существование созидательных девиаций (социальных инноваций), которые можно определить как «социально значимые в действиях человека отклонения от общепризнанных форм поведения, определяющие наиболее прогрессивный 10 вектор эволюционного развития общества» [ПО, с. 329]. Предельно широкое понимание девиантного поведения как социальной инновации, тем не менее, не позволяет исследователям усомниться в том, что деструктивность некоторых девиаций явно перевешивает их конструктивный социогенетический и адаптационный потенциал. Это справедливо по отношению к аддиктивному, суицидальному, делинквентному поведению и прочим формам сугубо антиобщественного поведения. В этой связи вводится понятие деструктивной девиации, которая конкретизируется как «поведение, причиняющее вред личности, социальным группам или обществу в целом, не соответствующее общепринятым моральным, правовым и другим социальным нормам, осуждаемое общественным мнением и влекущее социальную ответственность» [19, c. 7]. Как правило, деструктивная девиация не санкционируется обществом в лице его институтов и отдельных представителей, за что личность подвергается осуждению и наказанию. Такие девиации не могут служить полезными приобретениями ни в перспективе социальной эволюции, ни в масштабе индивидуального жизненного пути и являются мощным фактором личностной дезадаптации. В дальнейшем мы будем придерживаться именно этого понятия девиантного поведения, которое наиболее пригодно для целей эмпирического исследования. Вместе с тем, исследователи пришли к убеждению, что, во-первых, девиация носит культурно-относительный характер и то, что в одной культуре является нарушением социальных норм, в другой может и не быть таковым. Во-вторых, в каждой культуре встречаются «зоны» и «островки» субкультуры, которая навязывает своим адептам иной стиль социального поведения, нежели доминирующая, массовая культура данного общества. В-третьих, девиация подлежит оценке лишь в конкретно-историческом контексте, поскольку с течением исторического времени былые нормы утрачивают свою силу и устаревают, а вместе с ними изнашиваются критерии девиантного поведения. В-четвертых, в истории развития общества существуют переходные, бифуркационные периоды, когда происходит ломка всех традиционных устоев и норм, и, следовательно, размываются критерии девиантного поведения. Таким образом, главной причиной низкой различительной способности формального критерия является то, что при внешнем, объективном анализе девиантного поведения невыясненной остается его субъективная сторона - индивидуально-психологические предпосылки, субъективные причины и значение для личности того или иного деяния. В этом случае абсолютно необъяснимыми и 11 внешне малопонятными оказываются также девиантные поступки социально благополучных индивидов, которые совершаются без достаточных на то «внешних» причин [33; 172]. В этой связи в комплексных исследованиях основная ставка сегодня делается на психологическую науку, которой отведена особо почетная и ответственная задача - раскрыть закономерности и механизмы личностной детерминации девиантного поведения. Приступая к психологическому исследованию девиантного поведения, необходимо локализовать место и роль психологического подхода среди других подходов в рамках комплексной теории социальных отклонений; наметить круг задач, решение которых возлагается на психологию девиантного поведения; определить научные тенденции, которыми руководствуются психологи на современном этапе исследования девиантного поведения. Качественное отличие между психологическим подходом и всеми прочими научными парадигмами возникает на почве объяснения причин и движущих сил девиантного поведения личности. С точки зрения психологии девиантное поведение рассматривается не как социальная аномалия, а как следствие личностной деформации, социальной депривации, искажения в социализации или расстройства психической регуляции социально-нормативного поведения личности [23; 66; 67; 133; 134; 137; 140; 154; 156; 161]. На сегодняшний день в этом направлении наиболее преуспели психиатры и патопсихологи, осветившие психопатологические, болезненные детерминанты нарушений социального поведения личности [27; 29; 68; 72; 74; 91]. В рамках психологии девиантного поведения и, в частности, в криминальной психологии, задача выявления непатологических деформаций и дисфункций личностной регуляции социального поведения провозглашается как актуальная проблема будущих исследований. Психологи призваны преодолеть формальность подхода в теории социальных отклонений и решить следующие проблемные для нее задачи. 1. Произвести переход от описания внешней стороны и формальных признаков девиантного поведения к объяснению его психологических причин, механизмов и закономерностей [105; 126; 137; 138; 165]. 2. Переместить фокус исследований с девиантного поведения на девиантную личность, которая, выступая в роли субъекта девиантного поведения, владеет и управляет психическими механизмами его регуляции [27; 33; 34; 89; 112; 165]. 3. Разработать надежные средства и способы психологической диагностики и коррекции лиц, обнаруживающих личностную склон- 12 ность к девиантному поведению, и, тем самым, оптимизировать процессы первичной (упреждающей) и вторичной (выправляющей) профилактики девиаций [20; 67; 98; 133; 134; 139; 140; 160; 161]. Диапазон форм девиантного поведения практически безграничен, что продиктовано широким разнообразием социальных норм, в особенности норм морали и права. Наиболее типичными формами девиантного поведения, которые с редким единогласием признаются всеми исследователями и наиболее активно изучаются, являются различные категории правонарушений - от гражданских деликтов до уголовных преступлений, а также вариативные формы саморазрушающего поведения - от суицида до многообразных форм аддикции [72; 75; 137]. В настоящем исследовании основное внимание будет сфокусировано на лицах, совершивших уголовно наказуемые преступления, квалифицированные в соответствии с действующим уголовным законодательством Республики Беларусь. Проблема социальных отклонений, таким образом, будет конкретизирована на примере криминального поведения, которое расценивается как наиболее типичный образец деструктивной девиации. Перечисленные задачи как нельзя более остро стоят перед криминальной психологией, исследующей психологические закономерности и механизмы преступного индивидуального и группового поведения, а также формирования криминальной личности и криминальных групп. Криминальная психология имеет пограничный статус, поскольку, с одной стороны, входит в качестве автономной отрасли в систему юридической психологии, а с другой стороны, взаимодействует с психологией девиантного поведения и нацелена на изучение криминальной разновидности социальных отклонений. Данная отрасль психологической науки исторически сложилась за счет ассимиляции результатов криминологических исследований и долгое время базировалась на методологии социальных наук, будучи отягощенной криминологическим подходом [47]. Ввиду данного обстоятельства в криминальной психологии, равно как и в общей психологической теории девиантного поведения, декларируется сходная задача на будущее. Она заключается в том, чтобы раскрыть личностную детерминацию криминального поведения и концептуализировать преступную деятельность как следствие искажения личностного развития по криминальному типу. Такая ориентация исследований предопределена тем, что «в системе «социальные условия - преступное поведение» личность является не только опосредующим, но и определяющим звеном» [83, с. 66]. 13 Необходимо оговорить некоторые важные моменты, которые повлияют на концептуальные основания исследования, выбор его объекта и общую стратегию обзора литературных источников по проблеме. Первый момент связан с отработкой понятийного аппарата, при помощи которого будет описываться психологическая детерминация криминальной девиации. В исследованиях лиц, совершивших уголовно наказуемые деяния, иногда используют термины «делинквентное поведение» и «делинквентная личность», за которыми скрываются все возможные формы правонарушений (гражданские деликты, трудовые и материальные проступки, административные правонарушения и собственно уголовные преступления) и предельно широкий контингент правонарушителей (от ситуативных правонарушителей до закоренелых преступников, рецидивистов). Представляется, что для более точной психологической характеристики лиц, совершивших уголовно релевантные деяния, целесообразно использовать термины «криминальное поведение» и «криминальная личность», которые адекватно отражают криминогенную сущность и высокую общественную опасность данного вида девиаций [72; 113; 164]. Более того, психологические причины и механизмы преступной деятельности существенно отличаются от механизмов личностной регуляции иных видов правонарушений. Например, в некоторых эмпирических исследованиях показано, что личность преступника характеризуется такими чертами, которые прямо противоположны акцентуированным свойствам личности суицидентов [127] и даже близко несравнимы с личностными особенностями индивидов, подвергшихся ранней алкоголизации [29; 145]. Исходя из того, что личность преступника являет собой особенный вариант «девиантного синдрома», в обзоре литературных источников целесообразно ограничиться криминально-психологическими разработками. Второй момент связан с размежеванием психологических и патопсихологических аспектов исследования. В детерминации девиантного поведения заметная роль принадлежит психическим расстройствам и нарушениям различной этиологии и симптоматики [7; 9; 18; 44]. Очевидно, что при проведении психологического исследования важно отделить лиц, страдающих психическими заболеваниями и имеющих болезненные отклонения психического здоровья, от лиц с нормальной психикой. При комплектовании выборочной популяции необходимо отслеживать, чтобы в нее попадали лица с нормальной психикой, что гарантирует «чистоту» в изучении непатологических механизмов личностной регуляции криминального поведе- 14 ния и жизненного пути. В противном случае индивидуально-психологические особенности регуляции жизненного пути девиантной личности будут отчасти заслонены патологически обусловленными механизмами личностного развития и функционирования. Третий момент задан необходимостью различения личностных предпосылок и последствий криминального поведения и отклоняющегося жизненного пути. В формировании и заострении индивидуально-психологических особенностей, свойственных криминальной личности, а также в деформации психологических механизмов личностной регуляции жизненного пути непосредственно участвует опыт криминальной социализации, который индивид получает в исправительно-трудовых учреждениях различного профиля. Как справедливо замечает Д. А. Леонтьев, «анализируя особенности личности правонарушителей, необходимо четко различать те личностные особенности, которые, входя в структуру соответствующей метапатологии, выступают в качестве предпосылок де-виантного пути личностного развития, и те, которые являются следствием вторичной криминальной социализации» [89, с. 340]. Учитывая это положение при формировании выборочной совокупности, необходимо отбирать тех лиц, которые привлекаются к уголовной ответственности впервые и не обладают тюремным опытом. Работа с очерченным контингентом испытуемых обеспечит возможность выделения тех индивидуально-психологических особенностей личности, которые являются своеобразными «задатками» для формирования личности по криминальному типу и предпосылками в процессе криминализации ее социального поведения. При обозрении тематической литературы можно выделить некоторые сквозные тенденции, пронизывающие современные психологические исследования девиантного поведения личности и, в особенности, исследования криминально-психологического цикла. Первая из тенденций, проходящая «красной нитью» сквозь большинство работ данного научного направления, заключается в постепенном переходе от биологизаторских и социологизаторских схем причинного объяснения девиаций к истинно психологическому их анализу. Психологический анализ требует, в первую очередь, раскрытия внутренней детерминации отступающего от социальных норм поведения и выявления роли личности в происхождении, развитии и внешнем обнаружении девиации. В этой связи социальные отклонения все чаще интерпретируются психологами как проявления устойчивых характеристик личности, а не как функция неличностных факторов типа условий социальной среды и биологической наследственности. По словам В. Н. Кудрявцева, «любая си- 15 туация влечет за собой тот или иной поступок, лишь преломляясь через психику субъекта. Ни одна ситуация не может вызвать поведение, отклоняющееся от нормы, без взаимодействия с определенными свойствами личности» [78, с. 87]. Это заставляет исследователей сконцентрировать внимание на тех психологических свойствах, которые отличают девиантную личность от нормопослушной, а также на специфических особенностях механизмов психической регуляции девиантного и нормативного поведения. В этом случае причины и механизмы, порождающие девиацию, обсуждаются как изъяны и дефекты личностной регуляции социального поведения, что соответствует канонам личностного подхода в психологии. Таким образом, в эпицентре современных исследований по психологии девиантного поведения и криминальной психологии оказываются индивидуально-психологические особенности деви-антной и криминальной личности, а также психологические механизмы личностной регуляции поведения и жизненного пути девиан-тной личности. Усиление данной тенденции в последнее время вызвано тем, что «одной из важнейших предпосылок построения адекватной профилактической программы является, прежде всего, уяснение природы, происхождения, механизмов развития и закономерностей функционирования различных форм социально отклоняющегося поведения: от девиантных до противоправных, и, прежде всего, их наиболее тяжелой разновидности - преступных действий» [82, с. 77]. Закономерно напрашивается вопрос о том, различаются ли механизмы психической регуляции противоправного и правомерного поведения, нормального жизненного пути и жизненного пути криминальной личности, а также вопрос о том, можно ли дифференцировать криминальную и нормальную личность по каким-либо качественно-количественным признакам. В настоящее время общепринятым считается тезис о принципиальном совпадении психологических механизмов регуляции обыденного и криминального поведения, и о том, что не существует каких-либо качественно отличных механизмов психической регуляции криминального поведения [33; 89; 128]. Криминальное деяние объясняется специфическими нарушениями в различных звеньях механизма психической регуляции социального поведения личности, сбоями процессов социально-нормативной регуляции поведения [23; 102]. Сообразно этому положению, современная наука отходит от ранее бытовавших представлений о личности преступника как особом типе антиобщественной личности, наделенной чертами, не свойственными большинству граждан [92]. Личностные причины атри- 16 бутируют своеобразному сочетанию индивидуально-психологических свойств, создающему потенциальную угрозу криминализации [113; 123; 124]. Эти положения представляются концептуально важными при обсуждении проблемы смысловой регуляции жизненного пути девиантной личности. Вторая тенденция, неразрывно связанная с первой, выражается в плавном переходе от изучения единичных регуляторных структур к системным личностным структурам и интегральным механизмам психической регуляции девиантного поведения личности. Вероятно, этот уклон исследований продиктован уяснением принципиального положения о том, что преступников и не преступников различает «не одно какое-то свойство или их сумма, а качественно неповторимое сочетание и особый при этом удельный вес каждого свойства, то есть комплекс личностных особенностей, который имеет характер системы» [125, с. 162]. Разберем подробно эту тенденцию на материале исследований личности преступника, результаты которых составляют теоретические основания настоящей работы. Сравнительные исследования специфических свойств личности преступника развернулись в последнее время широким фронтом. Эти исследования вносят определенный вклад в психологическое профилирование личности преступника, помогают вывести обобщенный психологический портрет различных категорий преступников - корыстных, насильственных, неосторожных, случайных и др. [8; 10]. Однако такой подход в изучении личности преступника во многом напоминает устаревший «тестологи-ческий подход» в психологии. «Тестологический подход» своим закреплением в криминальной психологии обязан именно ее криминологическим корням: по многим формальным чертам он совпадает с методом социальной портретистики, который активно пропагандируется в криминологии. Слабым местом «тестологи-ческого подхода» является отсутствие единого методолого-тео-ретического обоснования личности преступника, а точнее подмена такого обоснования тестированием разноуровневых индивидуально-психологических свойств. Использование «тестологического подхода» особенно пагубно сказывается на практике психологической работы с лицами, совершившими уголовные преступления. В рамках «тестологического подхода» невозможно определить первичные и вторичные, центральные и периферические нарушения личности преступника, а значит, невозможно отделить психологические причины от следствий и поверхностных симптомов криминализации. Альтернативу указанному подходу составляет 17 исследование системных связей и закономерностей развития и криминогенной деформации личности преступника. В этом случае коррекционная и реабилитационная работа с преступниками может строиться на знании глубинных, системных особенностей их личностной организации [21, с. 73]. Эмпирические исследования индивидуально-психологических особенностей криминальной личности были преимущественно направлены на значимые в контексте преступной деятельности черты характера- агрессивность, жестокость, эмпатийность [5; 10; 32; 43; 49; 50; 51; 52; 73; 83; 104; 127; 131; 139; 155] и патохарактерологические паттерны [7; 9; 18; 44; 91]. Подвергнуты специальному рассмотрению структуры самосознания криминальной личности - образ физического «Я», социальная и личностная идентичность, уровень притязаний и самооценка, личностное самоотношение, психологические защиты и стратегии самооправдания криминальных деяний [24; 46; 58; 70; 72; 73; 113; 117; 130; 167], специфические особенности понимания преступных ситуаций [54]. Неоднократно анализировались социально-демографические черты правонарушителей, особенности их профессиональной и семейной адаптации, специфика круга общения и семейного окружения, типа родительской семьи и стиля семейного воспитания, образа жизни, социализации и десоциа-лизации [47; 48; 78; 80; 81; 92; 118 - 122; 129; 138; 156]. Нередко в исследованиях поднималась проблема специфичности интеллектуальных, коммуникативных, волевых и рефлексивных качеств, ценностных ориентиров, системы интересов и потребностей личности преступника, а также социально-психологических механизмов адаптации правонарушителей к социальным требованиям и механизмов психической саморегуляции [52; 83; 105; 113; 123-125; 128].Впере-численных работах преобладает стремление авторов перейти от изучения отдельных свойств характера к целостному характерологическому анализу криминальной личности; от рассмотрения отдельных граней и подструктур образа «Я» преступников к всеобъемлющему анализу интегральных особенностей самосознания; от анализа частных мотивов и их комплексов к целостному охвату мотивационной сферы правонарушителей. В связи с тематикой настоящего исследования при анализе специальной литературы пристальное внимание необходимо уделить содержательным, структурным и функциональным особенностям смысловой сферы криминальной личности, а также специфическим характеристикам психической регуляции жизненного пути в условиях «криминального синдрома». 18 В целях всестороннего раскрытия особенностей смысловой регуляции жизненного пути девиантной личности целесообразно подробно остановиться на специфических параметрах ее смысловой (мотивационной) сферы. Специфические деформации смысловой сферы являются «ядерными» характеристиками криминальной личности, поскольку вносят наибольший вклад в дизрегуляцию ее социального поведения и жизненного пути. В детерминации преступного поведения взаимодействие криминальной личности с условиями социальной ситуации опосредовано именно мотивационной сферой [72, с. 93]. В этой связи мотивационно-смысловая регуляция рассматривается как системообразующий фактор психологической причинности криминального поведения и жизненного пути [ 102]. Общая тенденция исследований смысловой сферы криминальной личности и смысловой регуляции криминального поведения заключается в поступательном освоении особенностей структурных элементов смысловой сферы - смысловых установок и диспозиций [58], смысловых конструктов и личностных ценностей [49; 50; 82; 125], мотивов [35; 46]. При этом интерес исследователей все больше смещается на всеохватывающее изучение мотивационной сферы личности преступника [26] и интегральные механизмы ценностно-смысловой регуляции преступного поведения [ 102]. Тенденция системного изучения смыслообразующих факторов криминального поведения личности достигает пика в исследованиях Ю. А. Васильевой и Д. А. Леонтьева [33; 89]. Предметом указанного цикла исследований выступили особенности смысловой сферы личности при нарушениях регуляции социального поведения по типу криминального синдрома. При планировании и проведении исследования Ю. А. Васильева руководствовалась основополагающей идеей о том, что «анализ смысловой сферы личности позволяет понять «внутренние» причины и факторы, обусловливающие социально-ненормативное, в том числе криминальное поведение, особенности мировоззрения субъектов, демонстрирующих различные формы такого поведения» [33, с. 73]. Основное внимание исследователей было сосредоточено на структурных и содержательных особенностях смысловой сферы личности правонарушителей. Посредством широкого набора количественных и качественных методов исследователям удалось выявить некоторые типичные особенности смысловой сферы правонарушителей. Таковыми оказались: преобладание гомеостатической мотивации; «рыхлость» системы личностных ценностей; узость мировоззренческого кругозора и бедность временной перспективы; снижение рефлексии ценностно-смысловых ориентиров жизни; аморфность 19 системы смысловых конструктов; преимущественная ориентация на ценности и нормы криминальной субкультуры в протест общезначимым социальным ценностям; низкий уровень общей осмысленности жизни в сочетании с переживанием глобальной неудовлетворенности своим жизненным путем; слабость функций планирования и прогнозирования поведения; пассивность в сфере самоконтроля и ответственности за свои поступки [33]. На основании изложенных эмпирических наблюдений Д. А. Леонтьевым и Ю. А. Васильевой была подтверждена теоретическая гипотеза о том, что у лиц с нарушениями социальной регуляции поведения баланс ценностно-потребностной регуляции сдвинут в сторону преобладания потребностей, что определяет характерные черты смысловой регуляции криминального поведения [89]. С выводами указанного исследования перекликаются результаты многих других, направленных на определение парциальных аспектов смыслового развития личности правонарушителя. Многие исследователи на основании эмпирических данных констатируют конфликтность, дисгармоничность смысловых отношений личности преступника. В зарубежной криминальной психологии широкое признание получила теория «нейтрализации» [175; 176]. С точки зрения этой теории сознание преступника раздвоено между ценностями и нормами широкого социума и криминальной субкультуры, а внутренний мир преступника является ареной, на которой разыгрывается борьба между конфликтующими ценностями и нормами. О становлении криминальной личности принято судить тогда, когда криминальные нормы и ценности нейтрализуют широкие социальные ценности и нормы. Процесс нейтрализации выражается в том, что правовые ценности и нормы утрачивают истинное смысловое содержание и, соответственно, теряют регуляторную силу. Они существуют на уровне значений - как знаемые, но не разделяемые личностью преступника требования к социальному поведению. В то же время ценности и нормы криминальной субкультуры напитываются в сознании преступника глубоким личностным смыслом и легко объективируются в поведении. В этом случае преступник использует «двойной стандарт» в оценке правовой стороны своих и чужих поступков. В оценке и интерпретации поведения других людей он применяет знаемые правовые ценности и нормы, а свои поступки он избегает расценивать сквозь призму конвенциональных критериев. Так, А. Г. Белобородое установил раздвоенность смысловой сферы личности правонарушителей, которая проявляется в представлениях личности о должном поведении для себя и для других [21; 22]. Другие исследователи подтверждают вывод о |
Бреслав Г. Э. "Психологическая коррекция детской и подростковой агрессивности" / Г. Э. Краткий психологический словарь / Под общ ред. А. В петровского, М. Г. Ярошевского. Ростов н/Д.: Феникс, 1999. C. 8] |
Культивируемые микроорганизмы из пищеварительного тракта дождевых червей Факультет почвоведения, Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова, 119991, Москва, гсп-1, Ленинские горы, мгу... |
||
Рецензия Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный аграрный... |
Государственное образовательное учреждение высшего профессионального... ... |
||
Правила приема граждан в негосударственное образовательное учреждение... Образования «санкт-петербургский университет управления и экономики» на основные образовательные программы высшего профессионального... |
Регламент проведения областной студенческой олимпиады по педагогике... Фгбоу впо "Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина" |
||
По материалам семейного архива Александра Станиславовича Ноарова... По материалам семейного архива Александра Станиславовича Ноарова (в этой росписи под номером 23/14.), составил Д. Г. Карпинский |
Республики Беларусь Учреждение образования белорусский государственный... |
||
Республики Беларусь Учреждение образования белорусский государственный... |
Республики Беларусь Учреждение образования белорусский государственный... |
Поиск на сайте Главная страница Литература Доклады Рефераты Курсовая работа Лекции |