Учреждение образования «гродненскиигосударственныи университет имени янки купалы» К. В. Карпинский психологическая коррекция




Скачать 2.16 Mb.
Название Учреждение образования «гродненскиигосударственныи университет имени янки купалы» К. В. Карпинский психологическая коррекция
страница 1/11
Дата публикации 14.06.2014
Размер 2.16 Mb.
Тип Монография
literature-edu.ru > Психология > Монография
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11

Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru

Министерство образования Республики Беларусь

УЧРЕЖДЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЯ

«ГРОДНЕНСКИИГОСУДАРСТВЕННЫИ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ ЯНКИ КУПАЛЫ»

К.В. КАРПИНСКИЙ

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ КОРРЕКЦИЯ

СМЫСЛОВОЙ РЕГУЛЯЦИИ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ

ДЕВИАНТНОЙ ЛИЧНОСТИ

Монография

Гродно 2002


УДК 159.923.5 ББК88 К21

Рецензенты: кандидат психологических наук, доцент Г.Ф.Михальченко; кандидат психологических наук, доцент П.А.Ковалевский; доктор педагогических наук, профессор В.А.Барков.

Научный редактор кандидат психологических наук, доцент Т.К.Комарова. Рекомендовано советом факультета психологии ГрГУ им. Я.Купалы.

Карпинский К. В.

Психологическая коррекция смысловой регуляции жизненного К21 пути девиантной личности: Монография/ К.В.Карпинский; Под. ред. Т.К.Комаровой. - Гродно: ГрГУ, 2002. - 139 с.

ISBN 985-417-348-8.

В монографии анализируется проблема жизненного пути девиантной личности, выделяются межсистемные и внутрисистемные параметры его регуляции смыслом жизни, интерпретируются результаты эмпирического исследования. Намечаются конкретные сферы практического применения полученных результатов, обозначаются стратегические направления, методические основы и принципы коррекционной, профилактической и развивающей работы с контингентом «трудных» и «социально запущенных», а также с лицами, совершившими уголовно наказуемые деяния. Предлагается апробированная программа психологической коррекции смысла жизни девиантной личности.

Адресовано практическим психологам, а также специалистам в области девиантологии и коррекционной психологии.

Табл.:5; ил.: 7; библиогр.: 176.

УДК 159.923.5 ББК 88

ISBN 985-417-348-8. © Карпинский К. В., 2002

ВВЕДЕНИЕ

Белорусское государство вступает в период формирования новой экономической, политической, правовой и культурной сис­темы. Прогрессивное развитие любого общества зависит от нор­мативной ориентации социальных действий отдельных индивидов и правовой регламентации социального взаимодействия их групп. В период социальной трансформации осложняется нормальное фун­кционирование механизмов социализации личности, вследствие чего скачкообразно возрастает риск социальных кризисов и по­трясений, нарушаются процессы воспроизводства социального опыта, дестабилизируется социальная идентичность. Все эти яв­ления совокупно детерминированы ломкой системы социальных ценностей и идеалов, распадом традиционных институтов социа­лизации, отказом от прежних морально-правовых устоев и соци­альных нормативов, сменой эталонов социального поведения. За­кономерным результатом нарушения механизмов трансляции со­циального опыта является появление «островков» асоциальной культуры, «населенных» деклассированными и маргинальными личностями, которые демонстрируют образцы отклоняющегося от социальных норм и культурных традиций поведения.

Динамично меняющиеся условия общественной жизни ста­вят перед психологической наукой новые теоретические пробле­мы и практические задачи. Психология должна быть динамичес­кой наукой в меняющемся мире, так как в противном случае ей не миновать системного кризиса, вызванного отставанием науч­ного мышления от реалий жизни. Негативные явления переход­ного общества - рост преступности, наркомании и прочих дест­руктивных форм социального поведения, «эпидемия» типичных для нашего времени экзистенциальных неврозов и личностных смыслопатологий - требуют научного осмысления и практиче­ского вмешательства со стороны психологов. Задача психологи­ческого анализа, коррекции и профилактики социальных отклоне­ний стоит сегодня как никогда остро. Она связана с генеральной целью социальной политики Республики Беларусь, поскольку ее решение изначально ориентировано на активизацию человеческого фактора во всех сферах жизни, обеспечение психологической бе­зопасности общества, оздоровление и сохранение психического здоровья нации.

Указанная задача имеет прямое отношение к основополага­ющим направлениям молодежной политики, которая ориентиро­вана на создание благоприятных условий для всестороннего

развития личности молодого человека. Официальная статистика и результаты социологических исследований свидетельствуют о широком распространении различных форм социальных отклоне­ний в молодежной среде и, в частности, о резком «омоложении» преступности за последние десять лет. Молодое поколение непос­редственно претерпевает кризис социализации и в этой связи наи­более сенситивно к негативным социальным явлениям. Ввиду дан­ного обстоятельства эффективная реализация основных направле­ний государственной молодежной политики немыслима без глубокого психологического обоснования проблем, которые пере­живает современная молодежь.

Особую актуальность проблеме девиантного поведения лич­ности - и особенно ее криминальному аспекту - сообщает осуще­ствляющаяся в Республике Беларусь реформа судебно-правовой системы и обновление национального законодательства в сторону гуманизации и демократизации. Социальный заказ на изучение де­виантного поведения личности исходит прежде всего от системы органов уголовного преследования и пенитенциарных органов, в фокусе внимания которых постоянно находится криминальное по­ведение и личность преступника. Это обусловлено аксиоматиза­цией главного принципа уголовного процесса: судят не поступок -судят личность. В сфере уголовного судопроизводства и уголовно­го исполнения все шире пропагандируются личностный и индиви­дуальный подходы, принцип субъективного вменения как осново­полагающие начала назначения наказаний и исправления осужден­ных. На практике эти принципы означают, что назначенное наказание должно быть соизмеримо со степенью общественной опасности личности преступника, поскольку соразмерность нака­зания личностной криминогенности является ключевым условием эффективного перевоспитания.

Гуманистическая система государственного правосудия ба­зируется на повсеместном учете и всестороннем выявлении роли личностных факторов в детерминации и генезисе противоправного деяния. При этом основная ставка делается на использование спе­циальных психологических познаний в процессуальных формах эк-спертно-диагностической, вспомогательной и консультативно-ре­комендательной деятельности психолога. Однако практический запрос со стороны правоохранительных структур государства не­редко сталкивается с недостаточной научной разработанностью проблемы девиантного поведения и, в частности, с малой изучен­ностью личностных предпосылок криминального поведения и жиз­ненного пути. Представляется, что психологическое исследование

смысловой регуляции жизненного пути правонарушителей в опре­деленной мере восполнит пробел теории, а внедрение его результа­тов в практику экспертной, профилактической и коррекционно-ис­правительной деятельности психолога будет способствовать со­вершенствованию уголовного правосудия и практики исполнения наказаний.

Долгое время преобладающими в психологии девиантного по­ведения личности являлись описательные подходы, в которых при­чины социальных отклонений атрибутировались биологическим, социальным, юридическим, политическим факторами. Позволяя более или менее успешно прогнозировать массовую динамику со­циальных отклонений, такие подходы в принципе не способны объяс­нить и предсказать изменения, происходящие с девиантной лично­стью в процессе ее становления и развития на протяжении жизнен­ного пути. В этой связи необходим анализ личностных предпосылок девиантного поведения и жизненного пути, результаты которого могут быть использованы как в теоретических, так и в практических целях.

Проблема девиантной личности и отклоняющегося от соци­альных предписаний жизненного пути актуализируется не только социальными условиями, но также внутренними тенденциями раз­вития психологической науки. Одной из наиболее влиятельных в современной психологии является тенденция гуманитаризации. Она выражается в пробуждении научного интереса к проблемам «че­ловеческого в человеке» [27; 148]. Освоение этих проблем подра­зумевает изменение стиля научного объяснения: причина всякого феномена приписывается не внешним социальным условиям жиз­недеятельности, а усматривается в личности как субъекте актив­ного взаимодействия с социумом. Указанная тенденция активно проникает в психологическую теорию девиантного поведения лич­ности. Еще совсем недавно, анализируя проблему «moral insanity» -моральной дефективности, Л. С. Выготский констатировал, что нарушения поведения малолетних проституток, беспризорников и правонарушителей нельзя считать психической патологией, посколь­ку наблюдаются случаи сглаживания поведенческих синдромов при перемещении неблагополучных подростков в благотворную соци­альную среду [36, с. 150 - 152]. Сегодня такое объяснение призна­ется частичным, поскольку в детерминации девиантного поведе­ния - наряду с социальной ситуацией развития - участвует лич­ность как носитель субъектной активности. Общей причиной девиаций, несомненно, является разрыв преемственности у поко­лений социального опыта и социальная депривация, которая дест-

руктивно влияет на социализацию личности. Сохранность меха­низмов передачи социального опыта и, в первую очередь, ценнос­тно-смыслового опыта культуры, является всего лишь предпо­сылкой культурно-исторического становления человека в его под­линно человеческом качестве как субъекта собственного поведения и жизни.

Если социальные причины девиаций заключаются в социаль­ной ситуации развития, то психологические причины следует ис­кать в особенностях смысла жизни и смысловой регуляции жиз­ненного пути девиантной личности. Такая позиция утверждается, например, гуманистическими психологами, которые рассматрива­ют социальные отклонения как внешние проявления «недостаточ­ной человечности» индивида [101], в частности, отрезанности от общечеловеческих смыслов жизни [28]. В контексте экзистенци­альной психологии деструктивные девиации поведения и жизнен­ного пути считаются признаками экзистенциального кризиса лич­ности, порождаемого отсутствием или потерей смысла жизни, бло­кированием специфически человеческих потребностей в смысле, вере, самоактуализации, причастности [158; 159; 171]. В этой свя­зи необходимо учитывать, что для подрастающих поколений чело­веческая культура оказывается не «кунсткамерой ценностей пре­жних поколений и не сводом законов, норм, готовых истин, а неис­черпаемым резервуаром прецедентов (человеческих судеб), сотворенных конкретными историческими личностями. Их пере­осмысление, рефлексия и является механизмом творения опыта собственной жизни и ее культурного, духовного смысла» [151, с. 109 - ПО].

В отечественной психологии также разработан целый ряд под­ходов и принципов, объясняющих феноменологию, механизмы и закономерности предметной деятельности, социального поведения и жизненного пути личности. В контексте этих подходов и принци­пов личность описывается в терминах механизмов психической регуляции целостной жизнедеятельности, а личностное развитие рассматривается в единстве с динамикой условий индивидуально­го жизненного пути. Методологическое закрепление это находит в биографическом подходе, который утверждает взаимозависимость личности и ее жизненного пути [1-3; 4; 11; 76; 93-95; 132]. В со­временной психологической науке проблема жизненного пути лич­ности «включает целый комплекс важнейших и теоретических воп­росов, решение которых во многом определяет судьбы самой пси­хологии и ее практическое значение» [13, с. 212]. По мнению ряда исследователей, категория жизненного пути и биографический под-

ход обнаруживают огромный эвристический потенциал в примене­нии к проблеме девиантного поведения и аномального развития личности [27; 155; 175]. Это, в частности, означает, что раскрытию движущих причин, психических механизмов и закономерностей формирования девиантной личности должны быть посвящены спе­циальные исследования, опирающиеся на биографический подход и категорию жизненного пути.

Настоящее исследование базируется на смысловом подходе, который фиксирует психологический статус личности как особой регуляторной инстанции, подчиняющей активность субъекта устой­чивой структуре его жизненных отношений [85]. Актуализация смыслового подхода представляется необходимой и вынужденной мерой по той причине, что в настоящее время в психологии деви­антного поведения господствуют так называемые «коллекционер­ские трактовки личности» (А. В. Петровский). Их общая суть вы­ражается в том, что психологическая структура девиантной лич­ности конструируется из разноуровневых и не стыкующихся между собой свойств. Причина этому - разросшееся количество никак не упорядоченных экспериментальных данных об индивидных, субъек­тных и собственно личностных особенностях нарушителей соци­альных норм. Все это, несомненно, препятствует не только разви­тию теоретического понимания девиантной личности, но и выходу соответствующих теоретических разработок в сферу практического применения.

Смысловой подход необходимо расценивать как эффективное теоретическое средство преодоления эклектического, «собиратель­ного» понимания девиантной личности. В его контексте не очень важны отличия девиантной от нормальной личности по целому про­филю разноуровневых качеств - от свойств темперамента до черт характера. В рамках данного подхода проблема девиантной лич­ности приобретает новое психологическое измерение: «иное, чем измерение, в котором ведутся исследования тех или иных свойств и состояний человека; это - исследование его места, позиции в системе, которая есть система общественных связей, общений, которые открываются ему; это - исследование того, ради чего и как использует человек врожденное ему и приобретенное им» [86, с. 385]. Установление различий девиантной и нормальной личности в том, ради чего и как они используют свои врожденные задатки и приобретенные способности, требует исследования смысла жизни и целостной системы смысловой регуляции жизненного пути деви­антной личности. Это определяет предмет, цель и задачи настоя­щего исследования.

ГЛАВА 1 ДЕФОРМАЦИЯ СМЫСЛОВОЙ РЕГУЛЯЦИИ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ ПРИ ДЕВИАНТНОМ СИНДРОМЕ

Девиантное поведение личности является сложным явлени­ем, которое включает биологические, социальные и психологические аспекты. В качестве научной проблемы оно подвергается фило­софскому, этическому, социологическому, юридическому, педаго­гическому, медицинскому и психологическому изучению. Резуль­таты комплексных исследований данной проблемы оформляются в крупное междисциплинарное направление - общую теорию соци­альных отклонений, основная задача которой состоит в объяснении порождающих причин и движущих сил девиантного поведения.

Общей теории социальных отклонений, как и любой синтети­ческой отрасли знания, присущи внутренние тенденции интеграции и дифференциации. Первоначально доминирующей явилась тенден­ция интеграции достижений ряда пограничных наук в области изу­чения девиантного поведения, что обусловило организационное становление и бурное развитие общей теории социальных отклоне­ний. По мнению некоторых исследователей, в настоящее время наиболее актуальной тенденцией развития данной теории является дифференциация наук и отграничение каждой из них собственного предмета в рамках многогранного объекта познания. Так, учреж­ден новый раздел социологии - социология девиантного поведения [38; 39]; в структуре пограничной психиатрии сложилась психиат­рия девиантного поведения [68; 72]; зарождается новое направле­ние психологических исследований - психология девиантного по­ведения и превентивная психология [20; 66].

Как результат тенденции дифференциации в современной на­уке наличествуют плюралистические подходы к раскрытию детер­минации социальных девиаций. В составе общей теории социальных отклонений ведущие позиции принадлежат биологическому (Ч. Лом-брозо, С. Шелдон), социологическому (Э. Дюркгейм, М. Вебер, Р. Мертон, Т. Хирши), культурологическому (Э. Сатерленд), конф­ликтологическому (О. Тур, К. Тейлор), психиатрическому (В. В. Ко­валев, В. Т. Кондратенко), стигматизационному (И. Гоффман, Г. Беккер), социально-психологическому (А. Бандура, С. Линг, Г. Кэплан, Д. Маурер, Р. Сире, Р. Харре), синтезированному (Н. Смел-зер) подходам [34; ПО; 150].

Несмотря на существенные противоречия в объяснении при­чинной обусловленности девиантного поведения, эти подходы объе­диняет общий критерий, сквозь призму которого анализируется сущность социальных отклонений. В контексте всех вышеуказан-

ных подходов девиантное поведение определяется как социально значимое поведение личности, отклоняющееся от социальных норм; не удовлетворяющее общепринятым, распространенным в обще­стве стандартам и эталонам поведения; не совпадающее с соци­альными ожиданиями, которые предъявляются к личности обще­ством, отдельными его группами или членами; отступающее от конвенциональных ролевых предписаний. Предложенная формули­ровка воспроизводит латинский корень слова «девиация», которое в переводе означает «отклонение от дороги, правильной линии, дол­жного направления» [149, с. 202]. Девиантное поведение личности, таким образом, в родовом значении термина есть отклонение по­ведения от общепринятых норм, небезразличное для историческо­го пути развития социума и социально-психологической адаптации личности в процессе индивидуального жизненного пути.

К настоящему времени в общей теории социальных отклоне­ний накоплен значительный опыт в изучении причин и движущих сил девиантного поведения личности. Однако все большее число исследователей небезосновательно высказывают неудовлетворен­ность существующими концепциями, критикуя их за чрезмерную абстрактность, низкий объяснительный потенциал, отсутствие вы­ходов на практику борьбы с девиациями и их превенцию, неспо­собность раскрыть внутреннюю сторону девиаций, заглянуть в их субъективно-личностные причины. При этом большая часть кри­тики обрушивается на критерий, заложенный в основу научного понимания социальных отклонений. По мнению исследователей, слабость критерия обусловлена избыточной формальностью, так как при его применении формальные признаки поведения сравни­ваются с формальными нормативными предписаниями [78 - 81].

Несовершенство, чрезмерный формализм и «нормативизм» критерия не позволяют очертить круг тех форм социального пове­дения, которые действительно подпадают под признаки социальных отклонений, то есть дать содержательное, а не формальное опре­деление девиации. Формальный критерий девиантного поведения личности обнаруживает несостоятельность при попытке размеже­вания:

1) массовых и индивидуальных девиаций, в некоторых ра­ботах приводится дифференцированное определение девиантного поведения, которое объемлет групповые и индивидуальные аспек­ты последнего; так, например, социолог Я. И. Гилинский предлага­ет следующее понимание девиантного поведения: «Под девиант-ным... поведением понимается: 1) поступок, действия человека, не соответствующие официально установленным или фактически

сложившимся в данном обществе нормам; 2) социальное явление, выраженное в массовых формах человеческой деятельности, не соответствующих официально установленным или фактически сло­жившимся в данном обществе нормам» [38, с. 74];

2) первичных и вторичных девиаций; к первичным девиаци­ям относятся такие поведенческие проявления, как подростковый бунт, стремление к самореализации, опробование инновационных способов ролевого поведения, недостаточное овладение норматив­ными правилами, культурными обычаями и традициями выходцем из другой культуры, которые не укладываются в границы собственно девиантного поведения; вторичные девиации являются в большей или меньшей мере осознанным, мотивированным и произвольно контролируемым поведением, носящим выраженную антиобще­ственную направленность [33; 34; ПО; 150; 172; 174];

3) вынужденных и добровольных девиаций; в первом слу­чае нарушение социальных норм допускается в силу того, что вне­шние обстоятельства довлеют над личностью и толкают ее на со­вершение девиантного поступка; во втором случае девиация явля­ется актом отрицания личностью ограничивающих ее свободу социальных норм и выступает как проявление осознанной позиции социально зрелого человека [59; 89];

4) негативных и позитивных девиаций; в отношениях се­мантического родства и синонимии с понятием «девиантное» по­ведение нередко оказываются термины «маргинальность» [33], «со­циальная аномалия» [81], «социальная патология», «социальная де­формация» [80], «социопатия», «диссоциальность» [42], «асоциальность» [129], «антиобщественное поведение» [81], «ме-тапатология» [101], подчеркивающие разрушительность девиаций для личности и социальной системы; с другой стороны, такие по­нятия, как «социальная инновация» [14; 37; 39], «социальная мута­ция» [ПО], «социальное творчество» [169], акцентируют созида-тельность некоторых социальных отклонений. С учетом этого раз­личия возникла необходимость разделить формы девиантного поведения личности на созидательные, которые проявляют свой конструктивный ресурс в долгосрочной перспективе развития об­щества, и деструктивные, которые причиняют ущерб обществен­ным интересам и интересам личности здесь и теперь. Если при­держиваться широких взглядов на девиантное поведение личнос­ти, то следует признать существование созидательных девиаций (социальных инноваций), которые можно определить как «соци­ально значимые в действиях человека отклонения от общеприз­нанных форм поведения, определяющие наиболее прогрессивный

10

вектор эволюционного развития общества» [ПО, с. 329]. Предель­но широкое понимание девиантного поведения как социальной ин­новации, тем не менее, не позволяет исследователям усомниться в том, что деструктивность некоторых девиаций явно перевешива­ет их конструктивный социогенетический и адаптационный потен­циал. Это справедливо по отношению к аддиктивному, суицидаль­ному, делинквентному поведению и прочим формам сугубо анти­общественного поведения. В этой связи вводится понятие деструктивной девиации, которая конкретизируется как «поведе­ние, причиняющее вред личности, социальным группам или обще­ству в целом, не соответствующее общепринятым моральным, правовым и другим социальным нормам, осуждаемое обществен­ным мнением и влекущее социальную ответственность» [19, c. 7]. Как правило, деструктивная девиация не санкционируется обще­ством в лице его институтов и отдельных представителей, за что личность подвергается осуждению и наказанию. Такие девиации не могут служить полезными приобретениями ни в перспективе социальной эволюции, ни в масштабе индивидуального жизненного пути и являются мощным фактором личностной дезадаптации. В дальнейшем мы будем придерживаться именно этого понятия де­виантного поведения, которое наиболее пригодно для целей эмпи­рического исследования.

Вместе с тем, исследователи пришли к убеждению, что, во-первых, девиация носит культурно-относительный характер и то, что в одной культуре является нарушением социальных норм, в другой может и не быть таковым. Во-вторых, в каждой культуре встречаются «зоны» и «островки» субкультуры, которая навязы­вает своим адептам иной стиль социального поведения, нежели до­минирующая, массовая культура данного общества. В-третьих, девиация подлежит оценке лишь в конкретно-историческом кон­тексте, поскольку с течением исторического времени былые нор­мы утрачивают свою силу и устаревают, а вместе с ними изнаши­ваются критерии девиантного поведения. В-четвертых, в истории развития общества существуют переходные, бифуркационные пе­риоды, когда происходит ломка всех традиционных устоев и норм, и, следовательно, размываются критерии девиантного поведения.

Таким образом, главной причиной низкой различительной спо­собности формального критерия является то, что при внешнем, объективном анализе девиантного поведения невыясненной оста­ется его субъективная сторона - индивидуально-психологические предпосылки, субъективные причины и значение для личности того или иного деяния. В этом случае абсолютно необъяснимыми и

11

внешне малопонятными оказываются также девиантные поступки социально благополучных индивидов, которые совершаются без достаточных на то «внешних» причин [33; 172]. В этой связи в ком­плексных исследованиях основная ставка сегодня делается на пси­хологическую науку, которой отведена особо почетная и ответствен­ная задача - раскрыть закономерности и механизмы личностной детерминации девиантного поведения.

Приступая к психологическому исследованию девиантного поведения, необходимо локализовать место и роль психологического подхода среди других подходов в рамках комплексной теории со­циальных отклонений; наметить круг задач, решение которых воз­лагается на психологию девиантного поведения; определить научные тенденции, которыми руководствуются психологи на со­временном этапе исследования девиантного поведения.

Качественное отличие между психологическим подходом и всеми прочими научными парадигмами возникает на почве объяс­нения причин и движущих сил девиантного поведения личности. С точки зрения психологии девиантное поведение рассматривается не как социальная аномалия, а как следствие личностной дефор­мации, социальной депривации, искажения в социализации или рас­стройства психической регуляции социально-нормативного поведе­ния личности [23; 66; 67; 133; 134; 137; 140; 154; 156; 161]. На се­годняшний день в этом направлении наиболее преуспели психиатры и патопсихологи, осветившие психопатологические, болезненные детерминанты нарушений социального поведения личности [27; 29; 68; 72; 74; 91]. В рамках психологии девиантного поведения и, в частности, в криминальной психологии, задача выявления непато­логических деформаций и дисфункций личностной регуляции соци­ального поведения провозглашается как актуальная проблема бу­дущих исследований. Психологи призваны преодолеть формаль­ность подхода в теории социальных отклонений и решить следующие проблемные для нее задачи.

1. Произвести переход от описания внешней стороны и фор­мальных признаков девиантного поведения к объяснению его психологических причин, механизмов и закономерностей [105; 126; 137; 138; 165].

2. Переместить фокус исследований с девиантного поведе­ния на девиантную личность, которая, выступая в роли субъекта девиантного поведения, владеет и управляет психическими меха­низмами его регуляции [27; 33; 34; 89; 112; 165].

3. Разработать надежные средства и способы психологической диагностики и коррекции лиц, обнаруживающих личностную склон-

12

ность к девиантному поведению, и, тем самым, оптимизировать про­цессы первичной (упреждающей) и вторичной (выправляющей) про­филактики девиаций [20; 67; 98; 133; 134; 139; 140; 160; 161].

Диапазон форм девиантного поведения практически безгра­ничен, что продиктовано широким разнообразием социальных норм, в особенности норм морали и права. Наиболее типичными форма­ми девиантного поведения, которые с редким единогласием при­знаются всеми исследователями и наиболее активно изучаются, являются различные категории правонарушений - от гражданских деликтов до уголовных преступлений, а также вариативные фор­мы саморазрушающего поведения - от суицида до многообраз­ных форм аддикции [72; 75; 137]. В настоящем исследовании ос­новное внимание будет сфокусировано на лицах, совершивших уго­ловно наказуемые преступления, квалифицированные в соответствии с действующим уголовным законодательством Рес­публики Беларусь. Проблема социальных отклонений, таким обра­зом, будет конкретизирована на примере криминального поведе­ния, которое расценивается как наиболее типичный образец дест­руктивной девиации.

Перечисленные задачи как нельзя более остро стоят перед криминальной психологией, исследующей психологические зако­номерности и механизмы преступного индивидуального и группо­вого поведения, а также формирования криминальной личности и криминальных групп. Криминальная психология имеет погранич­ный статус, поскольку, с одной стороны, входит в качестве авто­номной отрасли в систему юридической психологии, а с другой стороны, взаимодействует с психологией девиантного поведения и нацелена на изучение криминальной разновидности социальных отклонений. Данная отрасль психологической науки исторически сложилась за счет ассимиляции результатов криминологических исследований и долгое время базировалась на методологии со­циальных наук, будучи отягощенной криминологическим подхо­дом [47]. Ввиду данного обстоятельства в криминальной психо­логии, равно как и в общей психологической теории девиантного поведения, декларируется сходная задача на будущее. Она зак­лючается в том, чтобы раскрыть личностную детерминацию кри­минального поведения и концептуализировать преступную дея­тельность как следствие искажения личностного развития по кри­минальному типу. Такая ориентация исследований предопределена тем, что «в системе «социальные условия - преступное поведе­ние» личность является не только опосредующим, но и определя­ющим звеном» [83, с. 66].

13

Необходимо оговорить некоторые важные моменты, которые повлияют на концептуальные основания исследования, выбор его объекта и общую стратегию обзора литературных источников по проблеме.

Первый момент связан с отработкой понятийного аппарата, при помощи которого будет описываться психологическая детерминация криминальной девиации. В исследованиях лиц, со­вершивших уголовно наказуемые деяния, иногда используют тер­мины «делинквентное поведение» и «делинквентная личность», за которыми скрываются все возможные формы правонарушений (гражданские деликты, трудовые и материальные проступки, ад­министративные правонарушения и собственно уголовные преступления) и предельно широкий контингент правонарушителей (от ситуативных правонарушителей до закоренелых преступников, рецидивистов). Представляется, что для более точной психологи­ческой характеристики лиц, совершивших уголовно релевантные деяния, целесообразно использовать термины «криминальное по­ведение» и «криминальная личность», которые адекватно отража­ют криминогенную сущность и высокую общественную опасность данного вида девиаций [72; 113; 164]. Более того, психологические причины и механизмы преступной деятельности существенно от­личаются от механизмов личностной регуляции иных видов право­нарушений. Например, в некоторых эмпирических исследованиях показано, что личность преступника характеризуется такими чер­тами, которые прямо противоположны акцентуированным свойствам личности суицидентов [127] и даже близко несравнимы с личност­ными особенностями индивидов, подвергшихся ранней алкоголи­зации [29; 145]. Исходя из того, что личность преступника являет собой особенный вариант «девиантного синдрома», в обзоре лите­ратурных источников целесообразно ограничиться криминально-психологическими разработками.

Второй момент связан с размежеванием психологических и патопсихологических аспектов исследования. В детерминации де­виантного поведения заметная роль принадлежит психическим рас­стройствам и нарушениям различной этиологии и симптоматики [7; 9; 18; 44]. Очевидно, что при проведении психологического исследо­вания важно отделить лиц, страдающих психическими заболевания­ми и имеющих болезненные отклонения психического здоровья, от лиц с нормальной психикой. При комплектовании выборочной попу­ляции необходимо отслеживать, чтобы в нее попадали лица с нор­мальной психикой, что гарантирует «чистоту» в изучении непатоло­гических механизмов личностной регуляции криминального поведе-

14

ния и жизненного пути. В противном случае индивидуально-психоло­гические особенности регуляции жизненного пути девиантной лич­ности будут отчасти заслонены патологически обусловленными ме­ханизмами личностного развития и функционирования.

Третий момент задан необходимостью различения личност­ных предпосылок и последствий криминального поведения и от­клоняющегося жизненного пути. В формировании и заострении ин­дивидуально-психологических особенностей, свойственных крими­нальной личности, а также в деформации психологических механизмов личностной регуляции жизненного пути непосредствен­но участвует опыт криминальной социализации, который индивид получает в исправительно-трудовых учреждениях различного про­филя. Как справедливо замечает Д. А. Леонтьев, «анализируя осо­бенности личности правонарушителей, необходимо четко различать те личностные особенности, которые, входя в структуру соответ­ствующей метапатологии, выступают в качестве предпосылок де-виантного пути личностного развития, и те, которые являются след­ствием вторичной криминальной социализации» [89, с. 340]. Учи­тывая это положение при формировании выборочной совокупности, необходимо отбирать тех лиц, которые привлекаются к уголовной ответственности впервые и не обладают тюремным опытом. Ра­бота с очерченным контингентом испытуемых обеспечит возмож­ность выделения тех индивидуально-психологических особенностей личности, которые являются своеобразными «задатками» для фор­мирования личности по криминальному типу и предпосылками в процессе криминализации ее социального поведения.

При обозрении тематической литературы можно выделить некоторые сквозные тенденции, пронизывающие современные пси­хологические исследования девиантного поведения личности и, в особенности, исследования криминально-психологического цикла.

Первая из тенденций, проходящая «красной нитью» сквозь большинство работ данного научного направления, заключается в постепенном переходе от биологизаторских и социологизаторских схем причинного объяснения девиаций к истинно психологическо­му их анализу. Психологический анализ требует, в первую очередь, раскрытия внутренней детерминации отступающего от социальных норм поведения и выявления роли личности в происхождении, раз­витии и внешнем обнаружении девиации. В этой связи социальные отклонения все чаще интерпретируются психологами как проявле­ния устойчивых характеристик личности, а не как функция нелич­ностных факторов типа условий социальной среды и биологиче­ской наследственности. По словам В. Н. Кудрявцева, «любая си-

15

туация влечет за собой тот или иной поступок, лишь преломляясь через психику субъекта. Ни одна ситуация не может вызвать по­ведение, отклоняющееся от нормы, без взаимодействия с опреде­ленными свойствами личности» [78, с. 87]. Это заставляет иссле­дователей сконцентрировать внимание на тех психологических свой­ствах, которые отличают девиантную личность от нормопослушной, а также на специфических особенностях механизмов психической регуляции девиантного и нормативного поведения. В этом случае причины и механизмы, порождающие девиацию, обсуждаются как изъяны и дефекты личностной регуляции социального поведения, что соответствует канонам личностного подхода в психологии.

Таким образом, в эпицентре современных исследований по психологии девиантного поведения и криминальной психологии оказываются индивидуально-психологические особенности деви-антной и криминальной личности, а также психологические меха­низмы личностной регуляции поведения и жизненного пути девиан-тной личности. Усиление данной тенденции в последнее время выз­вано тем, что «одной из важнейших предпосылок построения адекватной профилактической программы является, прежде все­го, уяснение природы, происхождения, механизмов развития и за­кономерностей функционирования различных форм социально от­клоняющегося поведения: от девиантных до противоправных, и, прежде всего, их наиболее тяжелой разновидности - преступных действий» [82, с. 77].

Закономерно напрашивается вопрос о том, различаются ли механизмы психической регуляции противоправного и правомер­ного поведения, нормального жизненного пути и жизненного пути криминальной личности, а также вопрос о том, можно ли диффе­ренцировать криминальную и нормальную личность по каким-либо качественно-количественным признакам. В настоящее время об­щепринятым считается тезис о принципиальном совпадении пси­хологических механизмов регуляции обыденного и криминального поведения, и о том, что не существует каких-либо качественно отличных механизмов психической регуляции криминального по­ведения [33; 89; 128]. Криминальное деяние объясняется специфи­ческими нарушениями в различных звеньях механизма психиче­ской регуляции социального поведения личности, сбоями процес­сов социально-нормативной регуляции поведения [23; 102]. Сообразно этому положению, современная наука отходит от ранее бытовавших представлений о личности преступника как особом типе антиобщественной личности, наделенной чертами, не свой­ственными большинству граждан [92]. Личностные причины атри-

16

бутируют своеобразному сочетанию индивидуально-психологиче­ских свойств, создающему потенциальную угрозу криминализации [113; 123; 124]. Эти положения представляются концептуально важ­ными при обсуждении проблемы смысловой регуляции жизненного пути девиантной личности.

Вторая тенденция, неразрывно связанная с первой, выража­ется в плавном переходе от изучения единичных регуляторных структур к системным личностным структурам и интегральным механизмам психической регуляции девиантного поведения лично­сти. Вероятно, этот уклон исследований продиктован уяснением принципиального положения о том, что преступников и не преступ­ников различает «не одно какое-то свойство или их сумма, а каче­ственно неповторимое сочетание и особый при этом удельный вес каждого свойства, то есть комплекс личностных особенностей, который имеет характер системы» [125, с. 162]. Разберем подроб­но эту тенденцию на материале исследований личности преступни­ка, результаты которых составляют теоретические основания на­стоящей работы.

Сравнительные исследования специфических свойств лич­ности преступника развернулись в последнее время широким фронтом. Эти исследования вносят определенный вклад в психо­логическое профилирование личности преступника, помогают вывести обобщенный психологический портрет различных кате­горий преступников - корыстных, насильственных, неосторожных, случайных и др. [8; 10]. Однако такой подход в изучении личнос­ти преступника во многом напоминает устаревший «тестологи-ческий подход» в психологии. «Тестологический подход» своим закреплением в криминальной психологии обязан именно ее кри­минологическим корням: по многим формальным чертам он со­впадает с методом социальной портретистики, который активно пропагандируется в криминологии. Слабым местом «тестологи-ческого подхода» является отсутствие единого методолого-тео-ретического обоснования личности преступника, а точнее подмена такого обоснования тестированием разноуровневых индивидуально-психологических свойств. Использование «тестологического подхо­да» особенно пагубно сказывается на практике психологической работы с лицами, совершившими уголовные преступления. В рам­ках «тестологического подхода» невозможно определить первич­ные и вторичные, центральные и периферические нарушения лич­ности преступника, а значит, невозможно отделить психо­логические причины от следствий и поверхностных симптомов криминализации. Альтернативу указанному подходу составляет

17

исследование системных связей и закономерностей развития и криминогенной деформации личности преступника. В этом слу­чае коррекционная и реабилитационная работа с преступниками может строиться на знании глубинных, системных особенностей их личностной организации [21, с. 73].

Эмпирические исследования индивидуально-психологических особенностей криминальной личности были преимущественно на­правлены на значимые в контексте преступной деятельности черты характера- агрессивность, жестокость, эмпатийность [5; 10; 32; 43; 49; 50; 51; 52; 73; 83; 104; 127; 131; 139; 155] и патохарактерологиче­ские паттерны [7; 9; 18; 44; 91]. Подвергнуты специальному рас­смотрению структуры самосознания криминальной личности - об­раз физического «Я», социальная и личностная идентичность, уро­вень притязаний и самооценка, личностное самоотношение, психологические защиты и стратегии самооправдания криминаль­ных деяний [24; 46; 58; 70; 72; 73; 113; 117; 130; 167], специфические особенности понимания преступных ситуаций [54]. Неоднократно ана­лизировались социально-демографические черты правонарушителей, особенности их профессиональной и семейной адаптации, специфика круга общения и семейного окружения, типа родительской семьи и стиля семейного воспитания, образа жизни, социализации и десоциа-лизации [47; 48; 78; 80; 81; 92; 118 - 122; 129; 138; 156]. Нередко в исследованиях поднималась проблема специфичности интеллекту­альных, коммуникативных, волевых и рефлексивных качеств, ценно­стных ориентиров, системы интересов и потребностей личности пре­ступника, а также социально-психологических механизмов адапта­ции правонарушителей к социальным требованиям и механизмов психической саморегуляции [52; 83; 105; 113; 123-125; 128].Впере-численных работах преобладает стремление авторов перейти от изу­чения отдельных свойств характера к целостному характерологи­ческому анализу криминальной личности; от рассмотрения отдель­ных граней и подструктур образа «Я» преступников к всеобъемлющему анализу интегральных особенностей самосозна­ния; от анализа частных мотивов и их комплексов к целостному ох­вату мотивационной сферы правонарушителей.

В связи с тематикой настоящего исследования при анализе специальной литературы пристальное внимание необходимо уде­лить содержательным, структурным и функциональным особенно­стям смысловой сферы криминальной личности, а также специфи­ческим характеристикам психической регуляции жизненного пути в условиях «криминального синдрома».

18

В целях всестороннего раскрытия особенностей смысловой регуляции жизненного пути девиантной личности целесообразно под­робно остановиться на специфических параметрах ее смысловой (мотивационной) сферы. Специфические деформации смысловой сферы являются «ядерными» характеристиками криминальной лич­ности, поскольку вносят наибольший вклад в дизрегуляцию ее соци­ального поведения и жизненного пути. В детерминации преступного поведения взаимодействие криминальной личности с условиями со­циальной ситуации опосредовано именно мотивационной сферой [72, с. 93]. В этой связи мотивационно-смысловая регуляция рассматри­вается как системообразующий фактор психологической причинно­сти криминального поведения и жизненного пути [ 102].

Общая тенденция исследований смысловой сферы криминаль­ной личности и смысловой регуляции криминального поведения заключается в поступательном освоении особенностей структур­ных элементов смысловой сферы - смысловых установок и дис­позиций [58], смысловых конструктов и личностных ценностей [49; 50; 82; 125], мотивов [35; 46]. При этом интерес исследователей все больше смещается на всеохватывающее изучение мотиваци­онной сферы личности преступника [26] и интегральные механиз­мы ценностно-смысловой регуляции преступного поведения [ 102].

Тенденция системного изучения смыслообразующих факто­ров криминального поведения личности достигает пика в исследо­ваниях Ю. А. Васильевой и Д. А. Леонтьева [33; 89]. Предметом указанного цикла исследований выступили особенности смысло­вой сферы личности при нарушениях регуляции социального пове­дения по типу криминального синдрома. При планировании и про­ведении исследования Ю. А. Васильева руководствовалась осно­вополагающей идеей о том, что «анализ смысловой сферы личности позволяет понять «внутренние» причины и факторы, обусловлива­ющие социально-ненормативное, в том числе криминальное пове­дение, особенности мировоззрения субъектов, демонстрирующих различные формы такого поведения» [33, с. 73]. Основное внима­ние исследователей было сосредоточено на структурных и содер­жательных особенностях смысловой сферы личности правонару­шителей. Посредством широкого набора количественных и каче­ственных методов исследователям удалось выявить некоторые типичные особенности смысловой сферы правонарушителей. Та­ковыми оказались: преобладание гомеостатической мотивации; «рыхлость» системы личностных ценностей; узость мировоззрен­ческого кругозора и бедность временной перспективы; снижение рефлексии ценностно-смысловых ориентиров жизни; аморфность

19

системы смысловых конструктов; преимущественная ориентация на ценности и нормы криминальной субкультуры в протест обще­значимым социальным ценностям; низкий уровень общей осмыс­ленности жизни в сочетании с переживанием глобальной неудов­летворенности своим жизненным путем; слабость функций плани­рования и прогнозирования поведения; пассивность в сфере самоконтроля и ответственности за свои поступки [33]. На основа­нии изложенных эмпирических наблюдений Д. А. Леонтьевым и Ю. А. Васильевой была подтверждена теоретическая гипотеза о том, что у лиц с нарушениями социальной регуляции поведения баланс ценностно-потребностной регуляции сдвинут в сторону пре­обладания потребностей, что определяет характерные черты смыс­ловой регуляции криминального поведения [89].

С выводами указанного исследования перекликаются резуль­таты многих других, направленных на определение парциальных аспектов смыслового развития личности правонарушителя. Мно­гие исследователи на основании эмпирических данных констати­руют конфликтность, дисгармоничность смысловых отношений лич­ности преступника. В зарубежной криминальной психологии широ­кое признание получила теория «нейтрализации» [175; 176]. С точки зрения этой теории сознание преступника раздвоено между ценно­стями и нормами широкого социума и криминальной субкультуры, а внутренний мир преступника является ареной, на которой разыг­рывается борьба между конфликтующими ценностями и нормами. О становлении криминальной личности принято судить тогда, ког­да криминальные нормы и ценности нейтрализуют широкие соци­альные ценности и нормы. Процесс нейтрализации выражается в том, что правовые ценности и нормы утрачивают истинное смыс­ловое содержание и, соответственно, теряют регуляторную силу. Они существуют на уровне значений - как знаемые, но не разделя­емые личностью преступника требования к социальному поведе­нию. В то же время ценности и нормы криминальной субкультуры напитываются в сознании преступника глубоким личностным смыс­лом и легко объективируются в поведении. В этом случае преступ­ник использует «двойной стандарт» в оценке правовой стороны своих и чужих поступков. В оценке и интерпретации поведения других людей он применяет знаемые правовые ценности и нормы, а свои поступки он избегает расценивать сквозь призму конвенциональ­ных критериев. Так, А. Г. Белобородое установил раздвоенность смысловой сферы личности правонарушителей, которая проявля­ется в представлениях личности о должном поведении для себя и для других [21; 22]. Другие исследователи подтверждают вывод о
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11

Добавить документ в свой блог или на сайт

Похожие:

Учреждение образования «гродненскиигосударственныи университет имени янки купалы» К. В. Карпинский психологическая коррекция icon Бреслав Г. Э. "Психологическая коррекция детской и подростковой агрессивности" / Г. Э.
Краткий психологический словарь / Под общ ред. А. В петровского, М. Г. Ярошевского. Ростов н/Д.: Феникс, 1999. C. 8]
Учреждение образования «гродненскиигосударственныи университет имени янки купалы» К. В. Карпинский психологическая коррекция icon Культивируемые микроорганизмы из пищеварительного тракта дождевых червей
Факультет почвоведения, Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова, 119991, Москва, гсп-1, Ленинские горы, мгу...
Учреждение образования «гродненскиигосударственныи университет имени янки купалы» К. В. Карпинский психологическая коррекция icon Рецензия
Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный аграрный...
Учреждение образования «гродненскиигосударственныи университет имени янки купалы» К. В. Карпинский психологическая коррекция icon Государственное образовательное учреждение высшего профессионального...
...
Учреждение образования «гродненскиигосударственныи университет имени янки купалы» К. В. Карпинский психологическая коррекция icon Правила приема граждан в негосударственное образовательное учреждение...
Образования «санкт-петербургский университет управления и экономики» на основные образовательные программы высшего профессионального...
Учреждение образования «гродненскиигосударственныи университет имени янки купалы» К. В. Карпинский психологическая коррекция icon Регламент проведения областной студенческой олимпиады по педагогике...
Фгбоу впо "Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина"
Учреждение образования «гродненскиигосударственныи университет имени янки купалы» К. В. Карпинский психологическая коррекция icon По материалам семейного архива Александра Станиславовича Ноарова...
По материалам семейного архива Александра Станиславовича Ноарова (в этой росписи под номером 23/14.), составил Д. Г. Карпинский
Учреждение образования «гродненскиигосударственныи университет имени янки купалы» К. В. Карпинский психологическая коррекция icon Республики Беларусь Учреждение образования белорусский государственный...

Учреждение образования «гродненскиигосударственныи университет имени янки купалы» К. В. Карпинский психологическая коррекция icon Республики Беларусь Учреждение образования белорусский государственный...

Учреждение образования «гродненскиигосударственныи университет имени янки купалы» К. В. Карпинский психологическая коррекция icon Республики Беларусь Учреждение образования белорусский государственный...

Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции