Научно-исследовательская работа: «Связь времен… А. С. Пушкин и А. А. Ахматова» Выполнена: Агафоновой Полиной, ученицей 10 класса мбоу кировской сош№5
|
Скачать 249.28 Kb.
|
|
Научно-исследовательская работа: «Связь времен… А.С.Пушкин и А.А.Ахматова» Выполнена: Агафоновой Полиной, ученицей 10 класса МБОУ Кировской СОШ№5 Научный руководитель: Очкурова Е.Г., учитель русского языка и литературы Кировская 2012 г. Содержание
- «Сказка о чёрном кольце» Ахматовой и «Талисман» Пушкина…….10 - особенность поэтического языка.….…………………………………..11 5. Четвертый этап исследования: выводы……………………………… 24 6. Заключение………………………………………………………………..25 7. Использованная литература………………………………………….. 26 8. Приложение: Рукописная книга стихов «О моем мире и обо мне»…………………....27
Каждый человек рано или поздно, разумеется, своим путем приходит к пониманию поэзии. В раннем возрасте для нас это забавные стихи, колыбельные песни. Но мы взрослеем, взрослеет и поэзия, к которой мы обращаемся. Первым открытием А.С. Пушкина для меня стало его знаменитое вступление к поэме «Руслан и Людмила», строки любимые многими: «У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…». Полюбила по-настоящему его поэзию гораздо позднее, когда изучала роман в стихах «Евгений Онегин» и более подробно знакомилась с биографией Пушкина. И тогда у меня появилось почти детское стихотворение: Творенья Пушкина мы знаем с детских лет… И с давних лет он в памяти народной. Наш Пушкин, наш герой, поэт Мы помним образ твой Могучий благородный… Чувство восторга!… У меня получилось… Я поэт!? Так родились первые страницы рукописной книги собственных стихов, которая позже получила названия «О моем мире и обо мне». К поэзии я относилась трепетно, почти благоговейно, читала много, пробовала писать. Однажды мне случайно попались строки Е. Евтушенко, посвященные памяти А.А. Ахматовой: Она связала эти времена В туманно-теневое средоточье, И если Пушкин – солнце, то она В поэзии прибудет белой ночью… Поразили высказывания А.Ахматовой: «…И все-таки «Дубровский» - неудача Пушкина. Это было желание заработать много, много денег, чтобы о них больше не думали. Это в противоположность «Пиковой даме», вещь без тайны. А он не мог без тайны…». Каково? Мне с этим трудно согласиться. Или вот еще: «…Мне кажется, мы еще в одном очень виноваты перед Пушкиным. Мы почти перестали слышать его человеческий голос в его божественных стихах…». Точнее и удивительнее трудно сказать. И чем больше я читала Ахматову, тем явственнее видела – Пушкина. Анна Ахматова – Пушкинистка?! Мое открытие меня поразило, но, познакомившись с работами известных литературоведов, я увидела, что этот аспект рассматривался не одним поколением исследователей и попытки в определении степени и сущности этого родства не всегда были плодотворными. Я решила продолжить исследование. Цель исследовательской работы: выяснить истинную роль поэтического наследия А.С. Пушкина в становлении «таинственного песенного дара» А.А. Ахматовой. Задачи: провести анализ литературы по теме исследовательской работы, ближе познакомиться с поэтическим наследием А.С. Пушкина и А.А. Ахматовой; определить источники «поэтического родства» поэтов, сопоставить тематику и поэтический язык поэтов золотого и серебряного века русской литературы на примере творчества А.Пушкина и А.Ахматовой, найти для себя, как начинающего поэта, новые грани в искусстве и науке стихосложения, дополнить рукописную книгу собственных стихов новыми страницами. Предмет исследования: поэтическое наследие А.С.Пушкина и А.А.Ахматовой, критические статьи и монографии литературоведов, изучавших и изучающих жизнь и творчество поэтов золотого и серебряного века русской литературы. Гипотеза: А.А. Ахматова искренне преклонялась перед поэтическим даром А.С. Пушкина, не подражала его манере создания стихотворных произведений, не обращалась к его поэзии ради того, чтобы «погреться в лучах имени и славы великого поэта», а затем «светить» отсветами пушкинского таланта. Формы и методы исследования: изучение и сопоставление монографий известных литературоведов, описывающих этапы жизненного и творческого пути А.С. Пушкина и А.А. Ахматовой, сравнительный анализ тематики и поэтической структуры стихотворений, проблемно-поисковый метод, метод целенаправленной выборки, проведение экспериментов по написанию собственных поэтических произведений. Актуальность исследования связана с тем, что сегодня, в век падения нравственности и морали особенно важно напомнить людям об истоках человечности, о том, что преодолевая трудности и перипетии смутного времени можно оставаться человеком и нести окружающим добро, мир, радость своим творчеством. Это нам доказывают А.Пушкин и А. Ахматова – люди с нелегкой судьбой и великим талантом. Новизна исследования заключается в определении источников «поэтического родства» двух поэтов, сопоставлении грамматических форм поэтического языка, выявлении тематического и стилистического сходства поэзии А.Пушкина и А. Ахматовой. Практическая значимость исследования заключается в расширении читательского кругозора, повышении уровня поэтического мастерства начинающего поэта, в создании новых страниц рукописной книги «О моем мире и обо мне».
На рубеже столетий, хотя и не буквально хронологически, накануне революции, в эпоху, потрясенную двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась, может быть, самая значительная во всей мировой литературе нового времени "женская" поэзия - поэзия Анны Ахматовой. Ближайшей аналогией, которая возникла уже у первых ее критиков, оказалась древнегреческая певица любви Сапфо: русской Сапфо часто называли молодую Ахматову. Об Ахматовой заговорили как о продолжательнице пушкинской традиции буквально после ее первых поэтических шагов. Но в то же время ее имя всегда произносилось как имя совершенно самостоятельного, неповторимо оригинального поэта, хотя одним из источников творческой радости и вдохновения для Ахматовой был Пушкин. Она пронесла эту любовь через всю свою жизнь, не побоявшись даже темных дебрей литературоведения, куда входила не однажды, чтобы прибавить к биографии любимого поэта несколько новых штрихов. Ахматова, преклонявшаяся перед именем Пушкина, черпавшая душевные силы в изучении его творчества и внесшая в пушкинистику весомый вклад, с некоторой настороженностью относилась к настойчивым попыткам слишком категоричного сближения их имен. Она была воспитана на преклонении перед оригинальностью, охватившем в начале ХХ века все виды искусства; всякое подражание или заимствование казалось ей недопустимым и лишь в редких случаях - извинительным. Ахматова жаловалась, что "Евгений Онегин", "как шлагбаум", перегородил дорогу русской поэме и что успеха удалось достичь лишь тем, кто умел найти собственный путь. Любовь к Пушкину усугублялась еще и тем, что по стечению обстоятельств отроческие, гимназические годы Анны Ахматовой прошли в Царском Селе, теперешнем Пушкине, где и сейчас каждый невольно ощущает неисчезающий пушкинский дух, словно навсегда поселившийся на этой вечно священной земле русской Поэзии. Те же Лицей и небо и так же грустит девушка над разбитым кувшином, шелестит парк, мерцают пруды и, по-видимому, так же (или - иначе?) является Муза бесчисленным паломничающим поэтам... Для Ахматовой Муза всегда - "смуглая". Словно она возникла перед ней в "садах Лицея" сразу в отроческом облике Пушкина, курчавого лицеиста - подростка, не однажды мелькавшего в "священном сумраке" Екатерининского парка, - он был тогда ее ровесник, ее божественный товарищ, и она чуть ли не искала с ним встреч. Во всяком случае, ее стихи, посвященные Царскому Селу и Пушкину, проникнуты той особенной краской чувства, которую лучше всего назвать влюбленностью, - не той влюбленностью, что в почтительном отдалении сопровождает посмертную славу знаменитостей, а очень живой, непосредственной, в которой бывают и страх, и досада, и обида, и даже ревность... Да, даже ревность! Например, к той красавице с кувшином, которою он любовался, воспел и навек прославил... и которая теперь так весело грустит, эта нарядно обнаженная притворщица, эта счастливица, поселившаяся в бессмертном пушкинском стихе! " Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила. Дева печально сидит, праздный держа черепок. Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой; Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит". Ахматова с женской пристрастностью вглядывается и в знаменитое изваяние, пленившее когда-то поэта, и в пушкинский стих. Ее собственное стихотворение, озаглавленное (не без тайного укола!), как и у Пушкина, "Царско-сельская статуя", дышит чувством уязвленности и досады: " И как могла я ей простить Восторг твоей хвалы влюбленной... Смотри, ей весело грустить, Такой нарядно обнаженной". Надо сказать, что небольшое ахматовское стихотворение, безусловно, одно из лучших в уже необозримой сейчас поэтической пушкиниане, насчитывающей многие сотни взволнованных обращений к великому гению русской литературы. Но Ахматова обратилась к нему так, как только она одна и могла обратиться, - как влюбленная женщина, вдруг ощутившая мгновенный укол нежданной ревности. В сущности, она не без мстительности доказывает Пушкину своим стихотворением, что он ошибся, увидев в этой ослепительной стройной красавице с обнаженными плечами некую вечно печальную деву. Вечная грусть ее давно прошла, и вот уже около столетия она втайне радуется и веселится своей поистине редкостной, завидной и безмерно счастливой женской судьбе, дарованной ей пушкинским словом и именем... Как бы то ни было, но любовь к Пушкину, а вместе с ним и к другим многообразным и с годами все расширявшимся культурным традициям в большой степени определяла для Ахматовой реалистический путь развития. В этом отношении она была и осталась традиционалистской. В обстановке бурного развития различных послесимволистских течений и групп, отмеченных теми или иными явлениями буржуазного модернизма, поэзия Ахматовой 10-х годов могла бы даже выглядеть архаичной, если бы ее любовная лирика, казалось бы, такая интимная и узкая, предназначенная ЕЙ и ЕМУ, не приобрела в лучших своих образцах того общезначимого звучания, какое свойственно только истинному искусству… 3.Полупризнанная поэзия Изучение сопоставления творчества А. Ахматовой и А. Пушкина, вызывавшее разноречивые мнения у исследователей, усложнилось под влиянием исторических обстоятельств. Постановление 1946 года ЦК ВКП(б) о журналах "Звезда" и "Ленинград", полное площадной брани в адрес Зощенко и Ахматовой, на долгие годы сделало невозможным серьезное исследование этой проблемы. Насмерть перепуганным литературоведам само сопоставление имен Ахматовой ("барыньки, мечущейся между будуаром и молельной") и Пушкина - святыни русской культуры - стало казаться недопустимым кощунством. Такой точки зрения придерживались, например, историк советской литературы А. И. Метченко и надзиравший за состоянием советской поэзии П. С. Выходцев. Эта официальная точка зрения держалась довольно долго - Выходцев утверждал ее и в 60-е годы в своей книге "Поэты и время", и в статьях 70-х годов. Поэтому даже в 1987 году никого не удивляло высказывание, например, некоего В. Сахарова: стихи Ахматовой - "поэзия шепота", ближе всего стоящая к "холодновато- правильным конструкциям акмеистов", "несопоставимая по масштабу с поэтическим миром Пушкина" Вплоть до 20 октября 1988 года, когда решением ЦК КПСС было официально отменено постановление 1946 года, поэзия Ахматовой, говоря словами А.Тарковского, оставалась "полупризнанной, как ересь". И всякий, кто писал о ее творчестве как о настоящем искусстве, волей или неволей должен был занимать оборонительную позицию, каждый раз заново доказывая право этой поэзии на существование. Конечно, борьба за возвращение имени Ахматовой началась гораздо раньше - сразу после ХХ съезда КПСС. Книга А. И. Павловского "Анна Ахматова", написанная именно с этой благородной целью, вышла в 1966 году, в год ее смерти, и имела отчасти характер победной реляции: поэтесса достойно завершила свой творческий путь, ее имя невозможно вычеркнуть из истории советской литературы. Для окончательного закрепления этого тезиса А. И. Павловский нашел эффектный ход: он заговорил о любви Ахматовой к Пушкину - более как о влюбленности, "женской пристрастности", "даже ревности" Живую Ахматову это могло бы покоробить. Но после ее смерти такой подход был вполне в духе мифологизированного сознания эпохи. Цитаты из книги Павловского стали кочевать из одной популярной публикации в другую, любовь ее к Пушкину приобрела символический характер, стала знаком чудесного спасения грешницы от ереси модернистов - вроде истории любви Марии Магдалины к Христу. Вошло в обычай отмечать любые черты сходства Ахматовой и Пушкина, не вдаваясь в смысл этого сходства: "Когда же речь идет о пушкинских реминисценциях в творчестве Ахматовой, (...) то их необходимость и естественность так очевидны, что любое их истолкование в конечном счете кажется маловажным..." Примером того, как в некоторых работах понятие "пушкинская традиция" превращается в некую туманную абстракцию, единственным ощутимым качеством которой остается положительный знак, может быть следующее высказывание Наума Коржавина: "Об Ахматовой (...) необходимо говорить и потому, что, несмотря на погруженность в "романность" своего века, по природе она поэт скорее пушкинского склада, чем романного или романтического".
Говоря о теме «Ахматова и Пушкин», нельзя не затронуть сравнение двух стихотворений, написанных этими поэтами – «Сказка о чёрном кольце» Ахматовой и «Талисман» Пушкина. Для нас существенно, что и Пушкин, и Ахматова выступают как лирики, в основе произведений которых лежат глубоко личные переживания, известные биографам и литературоведам - роман с Е. К. Воронцовой у Пушкина, отношения Ахматовой с Б. Анрепом. В обеих историях фигурировало кольцо, подаренное перед разлукой: Воронцовой - Пушкину, Ахматовой - Анрепу. Необходимо отметить, что реальные подробности этих отношений не вошли в рассматриваемые произведения, они известны благодаря специальным разысканиям и публикациям. Сами поэты не пожелали раскрывать читателю ни реальные имена, ни реальные биографические обстоятельства. Более того, в обоих случаях эти обстоятельства были преображены мощным лирическим началом. Мы можем сказать, что личные, политические и исторические факторы очень важны в предыстории обоих произведений, однако их разница остается читателю практически незаметной, потому что никак не проступает в содержании. Здесь Ахматова остается лириком ничуть не в меньшей мере, чем Пушкин. Формально пушкинское стихотворение более традиционно для лирики. Оно представляет собою два монолога: речь счастливого возлюбленного и речь влюбленной волшебницы. Оба голоса объединены авторской интонацией, допускающей и некоторую степень эпической отстраненности в первой, повествовательной строфе. Однако лирическая стихия господствует на всех уровнях: и как бурное эмоциональное начало в речи волшебницы, и как завораживающий ритм, и как заклинательные повторы окончаний каждой строфы. Ахматовская сказка уже по заглавию тяготеет к эпичности в гораздо большей степени. Правильной разбивки на строфы нет. Неравенство частей настолько бросается в глаза, что делает незаметным использование того же размера, что и в пушкинском стихотворении - четырехстопного ямба. Все три ее части носят повествовательный характер; у каждой из частей есть свой маленький повествовательный, почти кинематографически острый сюжет, но каждый из сюжетов развивает повествование в самостоятельном плане. Но стихотворение Ахматовой - это тоже лирика. Все три части объединены образом лирической героини. Образ этот отчетливо восходит к поэтике романтизма. Несмотря на видимое усиление плана изображения, ее лирика не превратилась в роман, она осталась лирикой. Выразила она, несмотря на глубоко индивидуальный характер собственных переживаний, тот же тип чувства, который ввел в русскую культуру Пушкин. Представляется важным, что для выражения этого образа чувства Ахматова использовала тот же сюжетный мотив, который мы увидели и в одном из пушкинских произведений - мотив волшебного перстня-талисмана восточного происхождения. Ахматова не ставила своей целью подражание Пушкину. Она создала оригинальное лирическое произведение, выразившее и отразившее ее индивидуальные переживания, с самостоятельной лексикой, своеобразной композицией, неповторимой образностью и интонацией. Однако пушкинское стихотворение "Талисман" проступает сквозь "Сказку о черном кольце" как архетип, определяющий и характер любовного чувства, и способ его культурного воплощения. Поэтический язык Выяснению истинной роли поэтического наследия Пушкина в становлении «таинственного песенного дара» Ахматовой в некоторых случаях препятствовала и присущая ей скромность, как отмечает Л.Озеров. В рукописи своей статьи он «сказал о влиянии Пушкина на Ахматову». Анна Андреевна возразила: «Не надо так сильно. Погасите! Если уж говорить об этом, то только как о далеком – далеком отсвете» 2. В изучении влияния пушкинской поэзии на творчество Ахматовой сделаны, тем не менее, убедительные наблюдения и интересные открытия, которые в большинстве своем принадлежат одному из первых исследователей ее поэзии – В.М.Жирмунскому3. И здесь важна не только сама «пушкинская тема» - бросающиеся в глаза мотивы и образы, восходящие к Пушкину: Петербург, Царское село (и позже город Пушкин), образ музы, тема дружбы, любви, родины и т.п. Важна, выявленная В.М. Жирмунским и заслуживающая в дальнейшем конкретизации, преемственность поэзии и ее генетическое, типологическое, лексическое родство с поэзией А.С.Пушкина. К одному из проявлений типологической общности языка поэзии Пушкина и Ахматовой следует отнести то, что оба поэта охотно используют «Грамматическую рифму», т.е. рифмующиеся слова, однородные с точки зрения грамматических категорий1. У Пушкина: Не тем, что у столба сатиры Разврат и злобу я казнил И что грозящий голос лиры Неправду в ужас приводил… («Не тем горжусь я, мой певец!» 1822 г.) У Ахматовой: Он так хотел, он так велел Словами мертвыми и злыми, Мой рот тревожно заалел, И щеки стали снеговыми… («Надпись на неоконченном портрете», 1912 г.) Помимо вышесказанной рифмы оба поэта используют и такие, которые можно отнести по меньшей мере к достаточно традиционным: кровь – любовь; очи – ночи; небес – лес; горем – морем; день – тень; вас – час и т.д. У Пушкина: Как часто новый жар твою волнует кровь! Ты сердце пробуешь в надежде торопливой, Зовешь, вверяясь им, и дружбу и любовь. (Л. Пушкину, 1823 г.) У Ахматовой: Ты поверь, не земное острое жало, А тоска мою выпила кровь. В белом поле я тихою девушкой стала, Птичьим голосом кличу любовь. («Ты поверь, не земное острое жало», 1912 г.) У Пушкина: Всю ночь не спал старик угрюмый И не молился целый день – Перед собой с невольной думой Все видел чудной девы тень. («Русалка», 1819 г.) У Ахматовой: Тебя – красавицу 13 года – И твой безоблачный и равнодушный день Напомнили.… А мне такого рода Воспоминанья не к лицу. О тень! («Тень», 1940 г.) У Пушкина: В изгнании скучном, каждый час Горя завистливым желаньем, Воображаю, вижу вас. («Из письма к Я.Н. Толстому», 1822 г.) У Ахматовой: И песней я не скличу вас, Слезами не верну. Но вечером в печальный час В молитве помяну. («И вот одна осталась я», 1917) Установка на разговорную речь, когда стихотворение строится как обращение или письмо к другу, к знакомым и т.д., употребление характерных для такой речи слов и словосочетаний, синтаксических конструкций приводит к частому использованию обращений (О! Увы! Ах!). Это одна из типологических особенностей языка обоих поэтов. У Пушкина: О, громкий век военных споров, Свидетель славны россиян! («Воспоминания в Царском Селе», 1814 г.) Самовластительный злодей! Тебя, твой трон я ненавижу… (Ода «Вольность», 1817 г.) У Ахматовой: Я сошла с ума, о мальчик странный, В среду, в три часа! О тебе ли я заплачу, странном, Улыбнется ль мне твое лицо? Посмотри!... («Я сошла с ума, о мальчик странный…», 1911 г.) Милый! Не дрогнет твоя рука, И мне недолго терпеть… («Углем наметил на левом боку…», 1914 г.) Языку Поэзии Пушкина и Ахматовой присущ лексический повтор (Одного и того же слова) или повтор корневой (при употреблении в контексте однокоренных слов). (Это яркая особенность их «классического стиля»). Такой повтор выполняет разнообразные эмоционально-смысловые функции. В основном здесь преобладает функция усиления.2 У Пушкина: На печальные поляны Льет печально свет она… … Минутной радости минутные друзья… … … летучий пух, Летучим ветром занесенный… … Как эта глупая луна На этом глупом небосклоне… У Ахматовой: Силу тайную тайно лили… … Славно начало славное дело… … И серебряный месяц ярко Над серебряным веком стыл… Помимо усилительной функции повторы у обоих авторов могут выполнять функцию уточнения: У Пушкина: Вот он, приют гостеприимный, Приют любви и вольных муз. Где с ними клятвою взаимной Скрепили вечный мы союз… («Горишь ли ты, лампада наша…», 1822 г.) У Ахматовой: Я знаю: он с болью своей не сладит, С горькой болью первой любви… (76)3 Сходство обнаруживается и в построении некоторых периодов с анафорой: У Пушкина: Пускай судьба определила Гоненья грозные мне вновь, Пускай мне дружба изменила, Как изменила мне любовь… («Ф.И. Глинке») У Ахматовой: Пусть не ты над моими устами Наклонялся, моля о любви, Пусть не ты золотыми стихами Обессмертил томленья мои… (148) Сравните также повтор с отрицанием в риторических вопросах у Пушкина (в «Подражаниях Корану», 1824 г. «Не я ль…?» и аналогичный пример у Ахматовой: Не я ль в день жажды напоил Тебя пустынными водами? Не я ль язык твой одарил Могучей властью над умами? … Мне вас не жаль, года весны моей Протекшие в мечтах любви напрасной, Мне вас не жаль, о таинство ночей, Воспетые цевницей сладострастной… («Мне вас не жаль…», 1820 г.) Синий вечер. Ветры кротко стихли Яркий свет зовет меня домой. Я гадаю: кто там? – Не жених ли, Не жених ли это мой!?... («Обман», 1910 г.) А также анафорический повтор в том же произведении Пушкина: Клянусь четой и нечетой, Клянусь мечом и правой битвой Клянусь я утренней звездой, Клянусь вечернею молитвой… («Подражание Корану») и строки Ахматовой: Не от того ль хозяйке новой скучно, Не от того ль хозяин пьет вино И слышит, как за тонкою стеною Пришедший гость беседует со мною? («Там тень моя осталась и тоскует…», 1917 г.) Не только отдельные периоды стихотворений Ахматовой строятся так же как пушкинские. Есть целые стихотворения, имеющие сходную синтаксическую и образно-смысловую структуру. Например, стихотворение «Любовь», построенное на чередовании контрастных образов и с использованием разделительного союза то… то…, сходно по структуре с «Зимним вечером» А.С.Пушкина. Сравните: Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя; То, как зверь она завоет, То заплачет, как дитя, То по кровле обветшалой Вдруг соломой зашумит, То, как путник запоздалый, К нам в окошко застучит. (А.С. Пушкин, 1825 г.) То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует, То целые дни голубком На белом окошке воркует, То в инее ярком блеснет, Почудится в дреме левкоя… Но верно и тайно ведет От радости и от покоя. (А.А. Ахматова, 1911 г.) В следующих стихотворениях поразительно сходны не только их синтаксические и образно-смысловые структуры, но и стихотворные размеры: У Пушкина: Все в жертву памяти твоей: --!/--!/--!/--! И голос лиры вдохновенной, (4стопный ямб) И слезы девы воспаленной, И трепет ревности моей, И славы блеск, и мрак изгнанья, И светлых мыслей красота, И мщенье, бурная мечта Ожесточенного страданья. («Все в жертву памяти твоей…») У Ахматовой: Все обещало мне его: --!/--!/--!/--! Край неба, тусклый и червонный, И милый сон под рождество, И Пасхи ветер многозвонный, И прутья красные лозы, И парковые водопады, И две большие стрекозы На ржавом чугуне ограды… («Все обещало мне его…», 1916 г.) Можно назвать и другие произведения Ахматовой, по своему языку, размеру, образности, напоминающие пушкинские строки. Особенно ее стихотворение «Прекрасное письмо» (созвучное «Письму Татьяны к Онегину»). «Приморский парк Победы» (411), а также «Северные Элегии» (634-639) и «Эпические мотивы (629-631), идущие от «Вновь я посетил» А.С.Пушкина. Приведу здесь только начальные стихи одного из произведений Ахматовой, носящие, по наблюдению В.М. Жирмунского, печать поэзии Пушкина, написанные в торжественном, приподнятом, высоком стиле: А! Это снова ты. Не отроком влюбленным Но мужем дерзостным, суровым, непреклонным Ты в этот дом вошел и на меня глядишь. Страшна моей душе предгрозовая тишь. («А! Это снова ты…», 1916) И пушкинские строки: (Марина) Постой, царевич. Наконец Я слышу речь не мальчика, но мужа. С тобою, князь, она меня мирит. Безумный твой порыв я забываю И вижу вновь Димитрия… («Борис Годунов») Характерно для обоих поэтов и обращение к перифразам: У Пушкина: Подруга дней моих суровых, Голубка дряхлая моя! («Няне») Рифма – звучная подруга Вдохновенного досуга, Вдохновенного труда!... («Рифма – звучная подруга…») У Ахматовой: А иволга, подруга Моих безгрешных дней. Вчера, вернувшись с юга, Кричит среди ветвей… (228) Известную близость к пушкинской стилистике можно видеть и в использовании Ахматовой вопросительных предложений при организации «внутреннего диалога»: У Пушкина: Что слова? Шепот ли чтеца? Гоненье ль низкого невежды? Иль восхищение глупца? («Разговор книгопродавца с поэтом») Что дружба? Легкий пыл похмелья, Обиды вольный разговор, Обман тщеславия, безделья Иль покровительства позор. («Дружба») У Ахматовой: Что там разлука? – Лихая забава, Беды скучают без нас (574) ( «Из заветной тетради, 1956 г.) Что войны, что чума? – конец им виден скорый, Их приговор почти произнесен. Но кто нас защитит от ужаса, который Был бегом времени когда-то начерчен? (391) («Бег времени. Вереница четверостиший», 1961 г.) От Пушкина воспринят и такой стилистический прием, как синтаксическая и смысловая незавершенность последней строки стихотворения, а также то, что иногда она не рифмуется. Таким образом, создается впечатление незавершенности, недоговоренности и одновременно возникает ощущение сюжетной перспективы произведения, что отражается и в пунктуации (многоточие). У Пушкина: Мой брат, в опасный день разлуки Все думы сердца – о тебе. В последний раз сожмем же руки И покоримся мы судьбе. Благослови побег поэта. …………………………. ..где – нибудь в волненье света Мой глас воспомни иногда… («Прозрев и голос укоризны…») У Ахматовой: Входишь, как в зеркало, с тупым сознаньем Измены и еще вчера не бывшей Морщинкой … Но если бы оттуда посмотрела Я на твою теперешнюю жизнь, Узнала бы я зависть, наконец… («Песенки. Пятая.», 1945 г.) Пушкинские традиции просматриваются также в использовании отдельных поэтических ситуаций, находящих близкое языковое выражение: У Пушкина: Вперед одна в надежде томной Не жди меня средь ночи темной, До первых утренних лучей Не жги свечей. («В твою светлицу, друг мой нежный…») У Ахматовой: Ах, дверь не запирала я, Не зажигала свеч, Не знаешь, как, усталая, Я не решалась лечь. (25) («Белой ночью», 1911 г.) Жгу до зари на окошке свечу И ни о ком не тоскую, Но не хочу, не хочу, не хочу Знать, как целуют другую. (29) Теперь твой слух не ранит Неистовая речь, Теперь никто не станет Свечу до утра жечь. (278) Много общего обнаруживается и в использовании отдельных слов, и не только общепоэтических (типа сладостный, прелестный), но и собственно «пушкинских» (слово «ножка»): У Пушкина: Нам должно дважды умирать: Проститься с сладостным мечтаньем – Вот смерть ужасная страданьем! Что значит после не дышать? («Стансы», 1817 г.) У Ахматовой: Как лунные глаза светлы, и напряженно Далеко видящий остановился взор. То мертвому ли сладостный укор, Или живым прощаешь благосклонно Твое изнеможенье и позор? («Пророчишь, горькая, и руки уронила…», 1921 г.) У Пушкина: Летит, как пух от уст Эола; То стан совьет, то разовьет И быстрой ножкой ножку бьет. («Евгений Онегин», гл.1 (XX) У Ахматовой: Кто знает, что такое слава! Какой ценой купил он право, Возможность или благодать Над всем так мудро и лукаво Шутить, таинственно молчать И ногу ножкой называть?.. («Пушкин», 1943 г.) Но особых слов требует тема любви в творчестве Ахматовой и Пушкина. В лирической героине стихов Ахматовой, в пушкинском лирическом герое в душах самих поэтов постоянно жила жгучая, требовательная мечта о жизни и любви истинно высокой, ничем не искаженной. Любовь у А.Ахматовой и А.Пушкина - грозное, повелительное, нравственно чистое, всепоглощающее чувство, заставляющее вспомнить библейскую строку: "Сильна, как смерть, любовь - и стрелы ее - стрелы огненные". В этом отношении интерес представляет также обращение к известному противопоставлению местоимений ты и вы при обращении: У Пушкина: Ты и вы. Пустое вы сердечным ты Она, обмолвясь, заменила. И все счастливые мечты В душе влюбленной возбудила. Пред ней задумчиво стою, Свести очей с нее нет силы; И говорю ей: «Как вы милы!» И мыслю: «Как тебя люблю!» У Ахматовой: И как будто по ошибке Я сказала: «Ты…» Озарила тень улыбки Милые черты. От подобных оговорок Всякий вспыхнет взор… Я люблю тебя, как сорок Ласковых сестер. («Читая «Гамлета», 1909 г.) 5. Выводы: - анализ литературы по теме исследовательской работы, более детальное знакомство с этапами жизни и исследование поэтического наследия А.С. Пушкина и А.А. Ахматовой, сопоставление тематики и поэтического языка поэтов золотого и серебряного века русской литературы дает право утверждать, что пушкинское начало является неотъемлемой составляющей «песенного дара» Анны Андреевны Ахматовой; - мы доказали нашу гипотезу о том, что А.А. Ахматова искренне преклонялась перед поэтическим даром А.С. Пушкина, не подражала его манере создания стихотворных произведений; - но, тем не менее, мы нашли неоспоримые доказательства сходства и родства как тематические, так и грамматические творчества двух, казалось бы, противоположных поэтов; - для себя, как начинающего поэта, я нашла новые грани в искусстве и науке стихосложения, что позволило мне дополнить рукописную книгу собственных стихов «О моем мире и обо мне» новыми страницами, посвященными творчеству А.С. Пушкина.
Если расположить стихи А.Пушкина и А.Ахматовой в определенном порядке, можно построить целую повесть с множеством мизансцен, перипетий, действующих лиц, случайных и неслучайных происшествий. Встречи и разлуки, нежность, чувство вины, разочарование, ревность, ожесточение, истома, поющая в сердце радость, несбывшиеся ожидания, самоотверженность, гордыня, грусть - в каких только гранях и изломах мы не видим жизнь на страницах книг двух великих поэтов. Духовное родство их объединяет. Это были люди благородные, отзывчивые, умеющие видеть в других лучшие качества и свойства. Они наделены особым даром чувствовать и ценить прекрасное. Жизнь и творчество А.С. Пушкина и А.А. Ахматовой достойны подражания. В нашу эпоху таких людей становиться, к сожалению, все меньше и меньше, и поэтому хочется, чтобы все помнили о русских поэтах, умевших пробуждать «чувства добрые» в людских душах. А главное жить всерьез в жизни и в творчестве. ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА 1. Ахматова А.А. Стихи и проза. - Л., Лениздат, 1976 г. 2. Бабаев Н.А. Пушкинские страницы А.Ахматовой. //Новый мир.-1987.-№ 1. 3. Виноградов В.В. Стиль Пушкина.- М., 1941 г. 4. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха. О преобладании «Грамматических рифм» у Пушкина. - М., 1984. 5. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. - Л.,1977 г. 6. Жирмунский В.М. Творчество А.А.Ахматовой.- Л., 1973 г. 7. Найман А. Рассказы об Анне Ахматовой. М., 1989 г. 8. Одинцов В.В. Лексика стихотворной речи Пушкина. //РЯШ.- 1981.- № 3. 9. Озеров Л. Мастерство и волшебство. Книга статей.- М.,1976 г. 10. Пушкин А.С. Лирика.- М., 1988 г. 11.Тименчик Р.Д. Ахматова и Пушкин. Пушкинский сборник.- Рига, 1968 г. 12. Хейт А. Анна Ахматова. Поэтическое странствие. 1991. 13. Чуковская Л. К. Записки об Анне Ахматовой. М., 1997. Т. 1-3. 14. Шишман С. "Талисман " Пушкина.// Брега Тавриды. 1994. № 6. 15. Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.bankreferatov.ru/ 11 Ахматова А.А. Стихи и проза. - Л., Лениздат, 1976 г. 2 Бабаев Н.А. Пушкинские страницы А.Ахматовой. //Новый мир.-1987.-№ 1. 3 Виноградов В.В. Стиль Пушкина.- М., 1941 г. 2 Одинцов В.В. Лексика стихотворной речи Пушкина. РЯШ №3, 1981. 3 № произведения указывается по изданию: Ахматова А.А. Стихотворения и поэмы. – Л. 1976 г. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 |
Научно-исследовательская работа Научно-исследовательская работа Научно-исследовательская... Научно-исследовательская работа (нир) относится к циклу М. 3 дисциплин ооп впо (магистратуры) «Политическое консультирование» по... |
|
Научно-исследовательская работа Научно-исследовательская работа.... «Медиариторика», научно-исследовательская работа обучающихся является обязательным разделом ооп магистратуры и адресована студентам... |
|
Ахбарова Г. Х., Скиргайло Т. О.; // С. А. Зинин, В. И. Сахаров, В.... Программа предназначена для учащихся 9 класса мбоу кировской сош и рассчитана на 2012/2013 учебный год |
|
Исследовательская работа «Вся жизнь один чудесный миг» (образ А.... А. С. Пушкин самый любимый писатель. Его книги знают, читают и перечитывают. А стихи заучивают наизусть. «Он входит в нашу жизнь... |
 |
Творческая работа: «Мы дружбой народов сильны» Курбанов Ахмед Абдуллаевич,... Курбанов Ахмед Абдуллаевич, ученик 9б класса мбоу «Усишинская сош №3» мо «Акушинский район» |
|
Научно-исследовательская работа >10 Научно исследовательск Организационно-правовое обеспечение образовательной деятельности |
|
Республики Башкортостан Аскинскиий районный отдел образования мбоу... Определение рН среды ротовой полости после применения различных видов жевательной резинки |
|
Научно-исследовательская работа «Этнопедагогические и этнокультурные функции национальной школы» Всероссийская научно-практическая конференция «Этнокультурное образование: история, современность, перспективы развития» |
|
Исследовательская работа по литературному краеведению на районную... Исследовательская работа по литературному краеведению на районную научно-практическую конференцию «Шаг в будущее» |
|
Список участников номинация "Художественное слово" Кировское областное государственное общеобразовательное бюджетное учреждение средняя общеобразовательная школа с углубленным изучением... |