Спор «древних» и «новых» на исходе XVII в.
|
Скачать 128.05 Kb.
|
|
Спор «древних» и «новых» на исходе XVII в. 22 января 1687 г. собралось заседание Академии Франции. Событие, в общем, довольно заурядное, но в этот день оно имело одну особенность – в зале присутствовал сам Людовик XIV. Академик Шарль Перро по случаю визита короля подготовил поэму «Век Людовика Великого», которую должен был зачитать собравшимся аббат Лаву. После открытия заседания слово предоставили Лаву и он начал читать: Чтить древность славную прилично, без сомненья! Но не внушает мне она благоговения, Величья древних я не склонен умолять, Но и великих нет нужды обожествлять. И век Людовика, не заносясь в гордыни, Я с веком Августа сравнить посмею ныне.1 Прозвучавшей под сводами здания Академии Франции поэме Перро суждено было положить начало так называемому спору «древних» и «новых». Суть спора сводилась к выяснению «роли античного наследия»2 для Франции эпохи Людовика XIV. Перро и примкнувшие к нему литераторы образовали лагерь «новых», которые всячески превозносили труды современных им писателей, их техническое мастерство, которое, благодаря возможности воспринять многовековой опыт, не шло ни в какое сравнение с античными авторами. Лагерь «древних» составили теоретик классицизма Никола Буало, поэт и драматург Жан Расин, поэт и баснописец Жан де Лафонтен. Для них античные авторы представляли собой путеводную звезду, образец столь возвышенный, что для современных авторов был почти недостижимым. Несмотря на всю уникальность спора, он представляется вполне логичным завершением процесса вытеснения античных авторов из таких сфер человеческого знания как религия, философия и естествознание. Этот процесс имел свои этапы. Важной вехой в нем стала эпоха Ренессанса. Говоря об особенностях гуманистической философии на ее раннем этапе, немецкий историк философии Куно Фишер отмечает: «Недостаточно познать вновь античные творческие формы и системы в их истинном образе, открыть их и очистить...; недостаточно подражать античным мыслителям в философствовании и идти по их следам, нужно философствовать оригинально, как они, и уподобляться им в искании собственными силами нового мирового познания...».3 Другими словами, первоначально античные философы представляли собой эталон, на который следовало ориентироваться, но сама философская мысль обречена была от античности удаляться, пока окончательно не потеряла ее из вида. Следующим этапом стала Реформация, нанесшая серьезный удар по наследию античности в религии. Отец движения, Мартин Лютер, в своем обстоятельном послании «К христианскому дворянству немецкой нации» очень недвусмысленно высказывался о наследии Аристотеля и его месте в системе университетского образования: «... мой совет – совершенно уничтожить книги Аристотеля: Physica, Metaphysica, De anima, Ethica, которые до сих пор считались лучшими, вместе со всеми другими, расписывающими о естественных вещах, хотя, однако, из них нельзя научиться ни естественным, ни духовным предметам»4. Подобные умонастроения Лютера определили отношение к античной философии Реформации. Не только протестантское вероучение прониклось этой идеей: для Эразма Роттердамского Аристотель «прежде всего язычник, а затем – философ»5, т.е. в области религии древнегреческий мыслитель свое прежнее место уже потерял, но в области философии – он все еще непоколебимый авторитет. Мишель Монтень, признавая за Аристотелем славу «властителя современной науки»6, все же советует наставнику молодого человека: «пусть принципы Аристотеля не становятся неизменными основами его преподавания, равно как не становятся ими принципы стоиков или эпикурейцев»7, Монтень предлагает изложить основы всех учений и предоставить ученику возможность выбора между ними. Еще одним этапом стало вытеснение античных авторов из области естественных наук. Гелиоцентрическая система Коперника, несмотря на осуждение римско-католической церковью, все же начинает вытеснять систему Птолемея, а эксперимент Перье на горе Пюи-де-Дом (19 сентября 1647 г.), теоретически продуманный и инспирированный Блезом Паскалем, полностью опроверг тезис Аристотеля о том, что «природа боится пустоты». Описанный выше процесс потери античными авторами ведущих позиций – суть процесс общеевропейский, в каждой стране он имел ряд особенностей, проявлял себя с такой степенью интенсивности, с какой благоприятствовала сложившаяся в стране историческая ситуация, социально-политические особенности, ее культурные традиции. Поскольку спор возник во Франции, напрашивается вывод, что именно в этой стране 1) общеевропейские тенденции проявлялись особенно сильно и 2) социокультурные особенности развития способствовали столь раннему вызреванию противоречий между приверженцами наследия древности и современности. XVII столетие для Франции – эпоха становления централизованного государства. К последней трети XVII в. относиться завершение формирования системы основных институтов абсолютистского государства, основы которой были заложены кардиналом Ришелье, продолжены кардиналом Мазарини и Жаном Батистом Кольбером. Этот период характеризуется экономическим процветанием и устранением религиозной разобщенности нации. Стоит упомянуть и еще об одном аспекте становления централизованного государства – языке. Всю важность языка как одного из основообразующих факторов формирования национальной идентичности понял еще кардинал Ришелье и именно для этой цели создал в 1635 г. Французскую Академию поставив перед ней задачу: «постоянное совершенствование французского языка».8 Около 1638 г. академики («бессмертные») начинают работу над составлением «Всеобщего словаря французского языка», которая закончится 56 лет спустя (в 1694 г.) под руководством Шарля Перро. Таким образом, к концу предпоследней декады XVII века лозунг Людовика XIV – «Одна страна – один король – одна религия» – можно было считать исполненным. Ко времени возникновения спора «древних» и «новых» (январь 1687 года), античные авторы находились в авангарде только лишь искусства изящной словесности (литературы). Во Франции второй половины XVII века имелось немало адептов литературного наследия Древней Греции и Рима: Никола Буало, автор классического стихотворного трактата «Поэтическое искусство» (1674 г.), за что получил от современников прозвище «законодатель Парнаса» («le legislateur du Parnasse»)9, Жан Расин, в лице которого мы имеем «кульминацию драматического искусства французского классицизма»10, известнейший баснописец Жан де Лафонтен. Более того, по мнению Ю. В. Виппера, «Людовик XIV благосклонно относится к прециозному искусству... Публично наибольшего поощрения удостаиваются писатели классицисты»11 и «В 60–70 гг. XVII столетия, в связи с дальнейшим укреплением абсолютизма, во французской литературе наступает новый период расцвета классицистического направления»12. Но, вместе с тем, общая логика развития французской литературы, все большее обращение к реалиям сегодняшнего дня обуславливают отход самих классицистов от античного наследия! Александр Дюма в романе-хронике «Людовик XIV» заметил по поводу творчества Расина: «скипетр трагедии перешел к Расину, то есть изяществу слога Новейшего времени и подражанию греческим классикам, хотя, нельзя не сознаться, что это подражание уже значительно теряет свою античную форму, дабы подладиться к капризу и вкусу великого короля»13. Ключевым аргументом «новых» было положение, основанное на «предположении Декарта о важной роли причинности в прогрессивном процессе построения и синтеза мысли»14, что каждый последующий век должен «превосходить предыдущий, так как уже содержит в себе накопленные им знания плюс многие другие»15. Такой подход подходит более для суждения об естественных науках, нежели искусстве, поэтому Перро в своих «Параллелях между древними и новыми» обращался не только к литературе, скульптуре и живописи, но также к медицине и точным наукам. Отечественный исследователь творчества Перро С. П. Бойко отмечает именно эту особенность в «Параллелях...»: «В своей книге Перро опровергает взгляды Николя Буало на область художественного творчества, строго отделенную от остальных видов интеллектуальной деятельности... Общий прогресс культуры и цивилизации, по мнению Перро, определяет также и прогресс литературы в современную ему эпоху»16. «Древние» же считали такой подход к искусству неприемлемым в принципе. Спор, продолжавшийся в стенах Академии и страницах произведений представителей двух лагерей еще много лет17, вызвал живой отклик по ту сторону Ла-Манша. Общеевропейский процесс вытеснения античного знания не обошел и Англию, стоявшую на пороге своего «века Августа». Проходя сквозь призму конкретно-исторических особенностей страны, он приобретал особые формы. Говоря об английских особенностях столкновения античности и современности, историк Р. Ф. Джонс отмечает: «возможно, ни один фактор не сыграл большей роли в дискредитации авторитета Аристотеля, чем протест против средневекового понимания божественного... Выступая против любого иноземного вмешательства в познание Библии, пуритане не могли не испытывать враждебности по отношению к Стагириту»18. Наука в XVII в. получила в Англии серьезнейшее развитие, опираясь на учение Ф. Бэкона о главенствующей роли эксперимента. Английская литература сохранила на себе влияние традиций классицизма. Бурно развивающаяся французская литература также оказывала воздействие на английскую литературу, особенно это касается пьес и комедий Мольера, нашедших свое отражение в творчестве Дж. Драйдена.19 Равно как и Франция, Туманный Альбион переживал эпоху реформирование английского языка, но если движущей силой на континенте стала Академия, то на британских островах ею стала англиканская церковь. Кроме того, как уже отмечалось выше, во Франции «новые» исходили из логики Декарта, английские же деятили культуры питались философским наследием Ф. Бэкона. Отмечая сходство исходного пункта философии Бэкона и Декарта (сомнения), К. Фишер отмечает и глобальную разницу: «из этого сомнения проистекает чистый разум, который у Декарта предоставляется самому себе, а у Бэкона, напротив, удерживается в зависимости от природы... по бэконовской философии, человеческий разум имеет естественную историю, по декартовской – он чужд природе и истории»20. Это разница и обусловила различие в подходах к спору французов и англичан. В 1690 г. сэр Уильям Темпл, известный в прошлом государственный деятель, издал свое эссе «О знаниях древних и новых», выступив апологетом «древних» авторов, приводя в качестве примера «Письма Фалариса», в которых «больше силы ума и гения»21, чем в подобных произведениях его современников. Ричард Бентли, хранитель королевской библиотеки, написал ответ на произведение Темпла, в котором указал на его ошибку в датировке «Писем». Тогда в литературную полемику вступил Джонатан Свифт, секретарь Темпла. Произведение, в котором Свифт изложил свои соображения по поводу спора, имело полное название «Полное и правдивое известие о разразившейся в прошлую пятницу битве древних и новых книг в Сент-Джеймсской библиотеке». Суть спора Свифт описывает следующим образом: двумя вершинами горы Парнас владели два народа – «древние» и «новые», причем первые владели более высокой вершиной, которая вторым «заслоняет вид, особенно на восток»22. Недовольные этим неудобством, «новые» предложили «древним» выбор: «либо древние соблаговолят переместиться со всем своим достоянием на более низкую вершину, которую новые милостиво им уступят, а сами перейдут на их место, либо же реченные древние разрешат новым прибыть с лопатами и мотыгами и срыть реченную вершину до того уровня, какой те сочтут удобным». «Древние» на это ответствовали, что они здесь «коренные жители» и переезжать не собираются, а срыть их вершину невозможно, так как «эта сторона горы – сплошная скала, о которую разобьются их орудия и сердца, не причинив ей ни малейшего изъяна». В качестве альтернативного варианта «древние» предложили «новым» «стараться возвысить собственную [вершину], на что они, древние, не только дадут свое согласие, но и будут изрядно тому поспешествовать». «Новые» ответили отказом и началась война, которую автор произведения описывает в виде ряда схваток между представителей враждующих лагерей. Из приведенного почти дословно описания причин раздора между двумя лагерями можно сделать некоторые выводы об отношении Свифта к спору. Показательно, что новые, равно как и древние – жители Парнаса, то есть Свифт их некоторым образом уравнивает между собой. Древние занимают более высокую вершину горы, и поселение новых – «колония» по отношению к ним. Автор высмеивает именно «глупость» и «невежество» притязаний новых на равенство с античными авторами посредством срытия их вершины или переселения, но не отказывает новым в праве сравняться с древними путем возвышения вершины собственной. Другими словами, лучшие образцы античного искусства вполне достижимы современным ему авторам. Исследователь творчества Свифта Р. Куинтана отмечал эту особенность «вневременного» восприятия искусства Свифтом: «на теоретическом уровне он отказывался вступить в спор, но позиция его вполне ясна. Кратко ее можно изложить следующим образом: совершенство не знает времени»23. Действительно, Свифт даже не делает попытки теоретически обосновать, почему древние занимают более высокую вершину Парнаса, для него это вполне естественно, они просто ее «коренные жители». Автор произведения устами неназываемого по имени древнего автора формулирует главную причину превосходства «древних»: их огромные заслуги перед «новыми». Свифт, следую уже упоминавшейся традиции французских «древних», четко разделяет область искусства и естественных наук. Представляется совершенно необходимым рассмотреть еще один эпизод, приводимый Свифтом. Речь идет об инциденте между пауком, жившим в библиотеке и пчелой, которая едва не разрушила его жилище. В этой аллегории Свифт изображает манеру ведения спора, аргументы сторон, саму сущность обоих лагерей. «Новые» предстают перед читателями в образе паука, который вступая в полемику с пчелой («с твердым намерением быть грубым и злым»), в качестве главного своего преимущества называет умение все делать самостоятельно, независимо от природы, черпая материал исключительно из самого себя, благодаря чему он и построил свое жилище (замок). Пчела же, чьи главные достоинства «крылья и голос», материалы свои находит в природе. Признавая способности паука в архитектуре и математике, пчела указывает пауку на то, что «сам материал ничтожен» и призывает оппонента «принимать в расчет материал и его прочность не меньше, чем систему и искусство». Ключевой вопрос их спора (а через их образы – спора «древних» и «новых»): «какое существо благороднее, то ли, которое в ленивом созерцании четырех дюймов в окружности, преисполненное спеси и целиком поглощенное собою, превращает все в испражнения и отраву, не производя ничего, кроме мушиного яда и паутины, или же то, которое, скитаясь по необозримым просторам, благодаря неутомимым поискам, изрядному прилежанию, здравому смыслу и умению распознавать суть вещей, приносит в дом мед и воск?». В этом небольшом сюжете кроется, возможно, главная причина недовольства Свифта новыми, а именно – стремление черпать материал из самих себя, их нежелание обращаться к творческому наследию древних, самой природе, истории. Ключевой вопрос во всем споре для Свифта – вопрос преемственности и ее отсутствия. В уста баснописца Эзопа Свифт вложил главный пункт осуждения «древними» «новых»: «Каковы бы ни были претензии новых, никакого своего искусства, насколько помню, они не создали, если только не считать их большой способности к сатире и сваре, весьма близких по своей природе и сути к паучьему яду; и как бы они не уверяли, будто извлекают ядовитую слюну исключительно из самих себя, в действительности они пополняют свой яд, пожирая паразитов и гадов нынешнего века». Возвращаясь к различию декартовской и бэконовской философии и взглянув сквозь ее призму на изображение Свифтом сущности двух лагерей, становится понятно, что автор осуждает именно картезианскую идею предоставленности разума самому себе, выразителями которой и являются, по Свифту, «новые». «Древним» же присуща «природность» Бэкона, а в желании Свифта сохранить преемственность – и его «историзм». Сам Бэкон в свифтовской битве также участвует, причем в лагере «новых»24, но в схватке с Аристотелем, когда тот пытался поразить Бэкона стрелой из лука, стрела эта «не попав в доблестного нового, пролетела со свистом над его головой; но Декарта она поразила... и смерть, подобно светилу высшего воздействия, вовлекла его в свой вихрь». Из приведенного выше краткого анализа «Битвы книг» можно сделать вывод, что Джонатан Свифт становится на защиту античного наследия, в обращении к нему он видит важный фактор прогресса искусства изящной словесности, только тогда вершина «новых» достигнет равной высоты с вершиной «древних». В своем произведении Свифт не ставит точку в споре. Во Франции позицию, сравнимую с той, что занимал Свифт, в начале XVIII в. занимал академик французской Академии Франсуа Фенелон, который «обращая к новым авторам слова Горация «О, день и ночь вы, Пизоны, читайте творения древних», Фенелон считает, что античных авторов можно превзойти, лишь переняв у них все то, что составляет их высокие достоинства».25 Различие позиций литераторов во Франции и Англии нашло свое отражение и в исторической мысли. Думается, что большее стремление к изучению как античного наследия, так и истории в целом, должно было быть более свойственно именно английскому Просвещению. П.А. Пучков. Спор «древних» и «новых» на исходе XVII века // Преподавание истории в школе. 2006. № 11. С. 24–28. 1 Цит. по: Бойко С.П. Шарль Перро. М., 2005. С. 215 2 Виппер Ю.В., Самарин Р.М. Курс лекций по истории зарубежных литератур XVII в. М., 1954. С. 422 3 Фишер К. История новой философии: Введение в историю новой философии. Фрэнсис Бэкон Веруламский. М., 2003. С. 133 4 Мартин Лютер. 95 тезисов. СПб., 2002. С. 73 5 Эразм Роттердамский. Воспитание христианского государя. М., 2001. С. 36 6 Монтень М. Опыты. Т.1 – М., 2006. С. 177 7 Там же. С. 185 8 Блюш Ф. Ришелье: Эссе. М., 2006. С. 182 9 C. H. Conrad Wright. A History of French Literature. – N.Y., 1912. P. 376 10 Ibid. P. 350 11 Виппер Ю.В., Самарин Р.М. Указ. Соч. С. 388 12 Там же. С. 389 13 Дюма Александр. Людовик XIV. Биография. М., 2006. С. 605 14 C. H. Conrad Wright. Op. cit. P. 384 15 Ibid. P. 384 16 Бойко С.П. Указ. Соч. С. 222–223 17 Официальное примирение лидеров «старых» и «новых», Буало и Перро, состоялось 6 августа 1694 г., но, как мы увидим ниже, спор отнюдь не исчерпал себя. 18 Jones R. F. Ancients and Moderns: A Study of the Rise of the Scientific Movement in Seventeenth-Century England. St. Louis, 1969. P. 126 19 Подробнее см.: Bliss N. A. The Sources of John Dryden's Comedies. MI., 1935. Chapter V. Dryden’s Adaptations of Moliere. P. 210–239 20 Фишер К. Указ. Cоч. C. 266–267 21 Цит. по: Nicolson H. The Age of Reason: The Eighteenth Century. N.Y., 1961. P. 175 22 Дж. Свифт. М., НФ «Пушкинская библиотека», 2003. С. 652 (здесь и далее Свифт цитируется по этому изданию. СС. 649–672) 23 Quintana R.. Swift: An Introduction. L., 1955. P. 44 24 Так или иначе, но Бэкону принадлежит огромная роль в деле изгнания античных авторов из современной философии, а лагеря, или войска, в произведении Свифта формируются, в основном по хронологическому принципу принадлежности к эпохам. 25 Самойлович К.Ю. «Письмо о занятиях французской Академии» Фенелона. Еще раз о «Споре древних и новых». В кн.: Мировая культура XVII-XVIII веков как метатекст. СПб., 2002. С. 88 – 28 – |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 |
Курсовая работа Тема : Мужские неканонические имена XVII века г. Тобольска I. изучение природы антропонимики и семантическиХ типов антропонимов на базе тобольских памятников XVII века |
|
Программа концертов, выставок и спортивных соревнований в париже до 24 января В парижском музее Жакмар-Андре, знаменитом уникальным собранием живописи итальянского Ренессанса, французской школы изобразительного... |
|
Литература Европы в XVII веке. Формирование науки в XVII веке как формы общественного сознания. Философская мысль (учения Ф. Бэкона, Б. Паскаля,... |
|
Г. Ш. Файзуллина Центральный государственный музей рк, г. Алматы Казахстана, для которого характерны: поиски новых форм методов работы; изменение содержательной стороны музейной деятельности; ориентация... |
|
Валерий Дёмин От Русичей к Россиянам «От Ариев к Русичам», вступившего в серьёзный спор с официальной исторической наукой в вопросах подходов к изучению происхождения... |
|
В. М. Дёмин От Ариев к Русичам Данный концептуальный исторический очерк вступает в серьёзный спор с официальной исторической наукой в вопросах подходов к изучению... |
|
Дуэль и смерть А. С. Пушкина Дуэль – дворянский способ решить спор, смыть оскорбление, восстановить честь собственную и близких. Это поединок из-за достоинства... |
 |
История россии Тема II. Феодальное землевладение в Московском государстве XVII в. (по Соборному Уложению 1649 г.) 10 |
|
Тест по истории Что из названного относилось к причинам возникновения Смуты в Российском государстве в начале XVII в.? |
|
Культура России в XVII веке Начальное обучение – «Палаты учительные» (закон божий, письмо, чтение, арифметика, церковное пение) |