«Исламский экстремизм» и фабрикация дел
На днях группа общественных деятелей Татарстана направила в Комиссию ООН по правам человека, президенту России и генеральному прокурору РФ открытое послание по поводу «террора и репрессий», которым, по утверждению авторов обращения, подвергаются «со стороны силовиков граждане Татарстана по политическому и религиозному признаку». Прокомментировать этот документ редакция портала "Права человека в России" попросила известного правозащитника, председателя Совета Правозащитного Центра "Мемориал" Олега Орлова.
С 2003 года в Правозащитный Центр "Мемориал" стала поступать информация о случаях фабрикации уголовных дел по «исламскому экстремизму». С 2004 года подобная практика российских правоохранительных органов явно приобрела характер кампании
При этом мы отнюдь не отрицаем наличие в реальности такого опасного и для России, и для остального мира явления, как экстремизм под лозунгами Ислама. Россия, как и другие государства, должна с ним бороться. Но как?
Если имеет место насильственные действия со стороны экстремистов, либо призывы к таковым, то, очевидно, следует преследовать виновных в уголовном порядке. Если есть явное разжигание межнациональной и межрелигиозной розни - тоже следует рассматривать вопрос о возбуждении уголовного дела.
Но тут вопрос не простой. Является ли утверждение что, Ислам есть единственно истинная религия, разжиганием такой розни? Если подходить сугубо формально, то, возможно, да. Но ведь подобные утверждения в той или иной форме есть в священных текстах абсолютного большинства религий!
Нравится нам это или нет, но между, например, православными и католиками и теперь продолжаются богословские споры. И эти споры, в конце-концов, сводятся именно к вопросу о том, какое из течений Христианства является носителем абсолютной истины.
А последователь Иудаизма не может считать Христа ничем иным, кроме как «лжепророком». Запрещать же людям утверждать (в том числе и публично), что именно их вера, их религия истинна, а остальные являются заблуждением, значит нарушать их право на свободу совести.
Другое дело, если из подобного утверждения кто-то делает вывод о необходимости и правомочности запрета исповедования других религий, если раздаются публичные призывы к дискриминации по религиозному признаку. В этом случае прокуратура, по-видимому, может начать рассматривать вопрос о возможности возбуждения уголовного дела.
Но и в таком случае вопрос этот не простой - государство очень легко может «свалить в одну кучу» и публичные призывы, могущие иметь реальные негативные последствия, и аргументацию в чисто академической полемике, и художественные произведения. И мы получим вместо борьбы с экстремизмом - подавление свободы мысли и слова.
Возникают и другие вопросы. Должно ли демократическое государство бороться с религиозным фундаментализмом? И если да, то как?
Например, партия Хизб ут-Тахрир прямо заявляет, что намерена на практике воплотить в жизнь фундаментальные принципы Ислама, прямо записанные в Коране. А там, действительно, довольно подробно описано как должно быть устроено исламское государство, как в таком государстве должно осуществляться правосудие и т.п., и т.д.
Исходя из этого, в программных документах этой партии написано, что конечной целью их деятельности является построение исламского Халифата. Является ли это признаком экстремизма?
Ведь нигде не написано, что члены этой организации намерены в обозримом будущем начать насильственную борьбу за осуществление этой цели. Наоборот, согласно документам этой партии, ее члены должны бороться мирными способами, завоевывая души людей.
Более детальное знакомство с текстами, исходящими от этой организации, показывает ее глубинную враждебность идее демократии и прав человека в их современном понимании. Но ведь нельзя же преследовать людей лишь за то, что они придерживаются антидемократической утопической идеологии!
Если же на самом деле в текстах этой организации есть реальные призывы к насилию, если за внешне мирной религиозной организацией скрывается террористическое подполье, то органы прокуратуры должны с фактами в руках доказать это в суде. На деле же мы имеем совсем другое. "Силовики" из разных ведомств и представители органов прокуратуры отнюдь не озабочены всеми этими нюансами.
Им сверху явно дана команда «фас!» в отношении всех тех, кого власть достаточно произвольно относит к «исламским фундаменталистам». И оказывается, что где-то для того, чтобы подпасть под репрессии, достаточно просто регулярно исполнять ритуальные предписания Ислама, где-то - носить мусульманскую одежду, а где-то хранить религиозную литературу.
Причем ни прокуратура, ни МВД отнюдь не озабочены тем, чтобы серьезно пытаться понять - есть ли в этой литературе, действительно, призывы к насилию или разжигание розни. Для обвинения в принадлежности к мусульманским экстремистам достаточно простого утверждения о том, что истинной религией, в отличие от других, является Ислам.
Большие возможности для развязывания произвольных репрессий открыло решение Верховного Суда РФ от 13.02.2003 года, которым без какой-либо аргументации Хизб ут-Тахрир была объявлена террористической организацией. С этого момента для осуждения человека уже не надо доказывать его личную вину в совершении или подготовке теракта. Достаточно доказать его причастность к этой организации.
А доказывается это элементарно просто - держит дома человек любую листовку этой организации, значит - он ее член, рассуждает в мечети на религиозные тем - тем более.
При этом любые попытки поставить под сомнение правомочность такого решения Верховного Суда расцениваются прокуратурой тоже как экстремистские действия. Достаточно вспомнить историю с вынесением предостережения обществу "Мемориал" московской прокуратурой.
Впрочем, в разных регионах России возбуждается и доводится до суда немалое количество уголовных дел, в которых обвиняемым инкриминируется подготовка конкретных террористических актов. Членов таких групп, по версии следствия, объединяет приверженность «мусульманскому фундаментализму». Однако информация, получаемая правозащитными организациями, о том, как велось следствие, на какой базе строится обвинение, дает основание утверждать о ряде случаев фальсификации таких дел.
Исходя из вышесказанного, оценки сложившейся ситуации, изложенные в письме общественных деятелей из Татарстана, в целом мне представляющиеся соответствующими действительности. Отдельные же сообщаемые факты требуют уточнения или комментариев.
В письме приводятся слова одного из сотрудников СИЗО. Во многих письмах и заявлениях, поступающих в Правозащитный Центр «Мемориал» и «Гражданское содействие» из разных регионов России, содержаться очень похожие высказывания сотрудников МВД и следователей прокуратуры.
Что касается уголовного преследования 41 мусульманина в Набережных Челнах летом 2004 года, о котором сообщается в письме, то исходя из имеющейся информации, мы может утверждать следующее.
Здесь, по всей видимости, речь идет о так называемом деле «Исламского джамаата». Вначале по этому делу было арестовано около 50 человек, но, в конце-концов, под обвинением остались 23 человека. Далеко не все из них - ни в чем не виновные люди.
Началось дело с ареста реального серийного убийцы Разакова, который на религиозной почве за аморальное поведение расстреливал в лесу уединившиеся парочки, и убил таким образом девять человек. Затем начали "грести" всех вокруг него. В эту "гребенку" попали несколько человек, проучившихся некоторое время в 99 году в Урус-Мартане в Чечне.
Следует сказать, что этот чеченский населенный пункт был в то время, действительно, оплотом и рассадником агрессивных идей, там базировались "ваххабитские" банды. У одного из арестованных дома обнаружили целый арсенал.
Но большинство проходящих по этому делу людей явно взяты для придания делу веса, для создания видимости существования большого террористического подполья. Вина этих людей ничем не доказана. Большинство из них вообще не были знакомы друг с другом.
При этом всем фигурантам дела инкриминировали, что они якобы, начиная с 2001 года, готовили теракты, первые из которых должны были произойти во время празднования 1000-летия Казани.
Есть серьезные основания верить заявлениям подследственных, что всех их пытали. Это уголовное дело недавно передано в суд, обвиняются в терроризме 17 человек. Один обвиняемый направлен на психиатрическую экспертизу.
Ранее было выделено в отдельное производство дело по обвинению пяти молодых людей, которые на момент инкриминируемых им деяний не достигли совершеннолетия. В августе с.г. все они были признаны судом виновными и получили по 5,5-6 годам лишения свободы.
В письме говорится о задержании сотрудниками УБОП Ильдара Шайхутдинова с целью добиться от него признания в членстве в партии Хизб ут-Тахрир. Следует отметить, что ранее он уже был осужден к двум годам лишения свободы условно за членство в данной организации. После этого, в мае 2005 года, Шайхутдинов выступил в Москве в Доме журналиста на пресс-конференции, доказывая, что эта партия не приемлет насилия в качестве метода действия. После этого он и был повторно задержан.
В Правозащитный Центр «Мемориал» и Комитет «Гражданское Содействие» поступали от него заявления о том, что в ходе «бесед» сотрудники милиции оскорбительно отзывались и о Коране, и о мусульманской религии в целом, а также били его.
Заявление авторов письма о том, что 28-летнего Баходира Шукурова в течение 38 суток держали в СИЗО г. Набережные Челны в клетке размерами 1 на 1 метр пристегнутым наручниками к решетке, в результате чего он утратил способность ходить, содержит всего одну неточность. Его содержали не в СИЗО, а в ИВС.
Повторный арест Шукурова произошел в недавно, в ночь с 1 на 2 ноября с.г. Теперь он обвиняется в нападении на милиционера. Мы не знаем всех обстоятельств его ареста, но известно, что в камеру он был доставлен избитым, с переломом носа. Согласно заявлениям и его самого, и его сокамерников, после того, как его уводили из камеры на медицинское освидетельствование и делали какой-то укол, Шукуров впадал в неадекватное состояние. Он не мог вспомнить, что с ним делали - помнил только момент укола.
Жителя Мамадышского района Татарстана Артура Искандерова сотрудники милиции действительно увозили в лес, где над ним издевались и избивали. Раис Гимадиев и Ильдар Фасхутдинов, о которых тоже сообщается в письме, были осуждены более года назад за участие в террористической организации. В этом деле следствие обошлось без подбросов боеприпасов, оказалось достаточным лишь обвинение в членстве в Хизб ут-Тахрир.
Среди подписавших это письмо, по крайней мере, несколько человек являются родственниками обвиняемых или осужденных.
Об авторе: Олег Орлов - председатель Совета Правозащитного Центра "Мемориал", Москва
А. Пчелинцев. Можно ли в Исламе обойтись без религии?
Любая государственная власть рассматривает религиозные институты в качестве носителей конкретной идеологии. В случае с Исламом в России внерелигиозное восприятие государством мусульманской веры является определяющим.
Ислам стал средством укрепления социально-политической стабильности в национальных регионах еще в 1788 году, когда при Екатерине II в Уфе было основано Оренбургское духовное управление мусульман во главе с муфтием, которому подчинялись все мусульманские общины, за исключением общин Северного Кавказа. Причем, роль подконтрольной властям организации Духовное управление мусульман в Уфе (в советское время - ДУМ Европейской части России и Сибири) занимало вплоть до начала 90-х годов XX века. Лишь после революции 1917 года был краткий период роста самостоятельных мусульманских движений.
После падения Советского Союза Ислам стал опять многоликим и разнообразным, однако в глазах власти мусульманская вера во многом осталась лишь средоточием верноподданнических чувств по отношению к российскому государству. Когда после 2000 года власти попытались мобилизовать все рычаги контроля над страной, то мусульманский фактор стал проблемой для государства, так как за последние 15-20 лет Ислам перестал быть инструментом государственной идеологии.
В глазах чиновников, управляющих государством, и сотруд¬ников правоохранительных органов Ислам - это не религия, а исторически сложившаяся идеология. Она может иметь лишь одну форму и назначение - Ислама не существует, если это не полностью лояльная и подконтрольная российской власти структура, отвечающая политическим интересам федеральной власти.
Таким образом, в своих нынешних отношениях с исламскими организациями и духовными управлениями российские власти действуют согласно дореволюционному и советскому принципу - «традиционный» Ислам является неотъемлемой частью культуры многонациональной России, но только пока соблюдает лояльность верховной власти и не выходит за этнические и культурные рамки. В условиях борьбы с международным терроризмом «неподконтрольный» Ислам же не только становится «лишним», но и превращается в одного из главных противников, от которо¬го исходит опасность для общества.
Очевидность внерелигиозного восприятия Ислама хорошо видна на примере целого ряда судебных процессов и уголовных дел, возбужденных против мусульман по тем или иным поводам. Чаще всего, эти дела касаются распространения литературы, считающейся экстремистской, а также попыток осудить верующих и их лидеров за активную общественную позицию под теми или иными предлогами. Неизвестные представителям власти книги, которые читают мусульмане, становятся преступными, мечети, построенные на видном месте, подлежащими сносу, а энергичные имамы подозрительными.
Ислам без богословия
Сами судебные процессы против мусульман часто свидетельствуют о том, что их преследуют именно за религиозные убеждения. Ярким примером в этом отношении является дело Джамбула Исабаева. В Омске в сентябре 2004 года против него было возбуждено уголовное дело за распространение книги турецкого богослова конца XIX - начала XX века Саида Нурси "Плоды веры".
В ходе судебного процесса оказалось, что именно правоохранительные органы пытались разжечь в обществе ненависть против Ислама. Обвинения в хранении взрывчатых веществ, якобы найденных в ходе обыска у Исабаева, во время судебного разбирательства были опровергнуты. Свидетели заявляли о том, что сочинения Нурси оказали на них положительное влияние. Из заключений на книгу «Плоды веры» Совета муфтиев России, ЦДУМ России, религиоведов из МГУ и Института Европы РАН следовало, что книги Саида Нурси могут стать прививкой против идеологии террористов, которые прикрываются Кораном, но не знают его.
В итоге 6 апреля 2005 года Кировский районный суд г. Омска оправдал Джамбула Исабаева. Более того, судебная коллегия по уголовным делам Омского областного суда вынесла (на оправдательный приговор Кировского районного суда г. Омска от 06.04.2005 года) частное определение по делу Исабаева, в котором по поводу действий правоохранительных органов говорится следующее: «вся обвинительная деятельность по очевидно надуманным обвинениям вызвала возмущение значительной части мусульманского населения, исповедующего ислам, и позволила наиболее радикальным ее лидерам утверждать, что мусульман преследуют исключительно за религиозные убеждения. И у них для этого, судя по итогам судебного разбирательства, были веские аргументы».
Аналогичное дело было возбуждено прокуратурой Татарстана против группы верующих, изучавших книги Саида Нурси в Набережных Челнах. Уголовное дело по факту разжигания религиозной и национальной розни по ст. 282 УК РФ было возбуждено 28 марта 2005 года, и было приостановлено ровно через год - 28 марта 2006 года.
За целый год, когда это дело расследовалось, прокуратура Татарстана не представила ни лиц, подозреваемых в возбуждении вражды, ни самого факта возбуждения вражды. Подозреваемых по этому делу прокуратура специально не привлекала, так как у подозреваемых появляются конкретные права - заявлять ходатайства, задавать вопросы, знакомиться с результатами экспертизы и т. д.
12 июля 2005 года у 20 мусульман в Набережных Челнах были проведены обыски по этому уголовному делу, и были, в частности, изъяты сочинения Саида Нурси. По словам Марата Тамимдарова, переводчика книг Саида Нурси из Набережных Челнов, изначально прокуратура Татарстана возбудила уголовное дело в отношении несуществующей организации «Нурджалар», якобы распространяющей учение Саида Нурси, и объявила ее членов «причастными к преступной деятельности секты». МИД Турции ответил на запрос прокуратуры Татарстана, что такой организации, как «Нурджалар», в Турции не существует.
Однако сами книги Саида Нурси были все же объявлены следователями экстремистскими, а тем, кто изучал его книги, было рекомендовано вместе не собираться, Саида Нурси не читать и не обсуждать. При этом, официально обвинений прокуратуры Татарстана никто не видел, так как ни у кого не было права знакомиться с уголовном делом.
Один из следователей заявлял почитателям Саида Нурси, что, несмотря на то, что дело приостановлено, прокуратура Татарстана добьется признания книг Нурси экстремистскими и тогда привлечет всю группу мусульман из Набережных Челнов к уголовной ответственности. Кроме того, в феврале 2006 года о намерении запретить книги Саида Нурси, которые «отрицательно влияют на сознание людей и ухудшают их психологическое состояние», заявлял заместитель начальника управления ФСБ по городу Набережные Челны Сирень Галиакберов. В итоге прокуратура Татарстана направила материалы с просьбой признать сочинения Саида Нурси экстремистскими в один из московских судов.
В то же время негласно, без экспертиз и обсуждения было принято решение Верховного суда РФ от 14 февраля 2003 года о признании террористическими целого ряда организаций, в том числе и партии Хизб ут-Тахрир. Никаких мотивировочных обоснований включения в список тех или иных движений, представлено не было. В то же время правоохранительные органы начали хаотично арестовывать людей по всей стране по подозрениям в экстремизме.
Таким образом, на основании работы, проведенной органами прокуратуры в разных регионах, можно сказать, что во многих случаях истинные экстремистские взгляды и намерения (или же их отсутствие) привлеченных по разным делам людей остались неясными, а обвинения, касающиеся религиозной литературы, были инспирированы самими сотрудниками правоохранительных органов и носили оскорбительный для мусульман характер.
Нерешенной остается также актуальная проблема религиоведческой экспертизы. По всей стране приходится наблюдать массу анекдотических случаев, связанных с экспертными заключениями. В Астрахани, например, в ходе судебного процесса мусульманские книги на арабском языке были причислены к экстремистской литературе экспертом, у которого нет специального религиоведческого образования и который не знает арабского языка.
Ислам без мечетей
Недовольство властей религиозной активностью мусульман приобретает и чисто ксенофобские и националистические формы. Оно выражается, в частности, в том, что чиновники стараются не допустить под разными предлогами строительства мечетей. По сути, с 2005 года такого рода случаи стали носить систематический характер.
Рост Ислама в таком многонациональном регионе, где действительно много мусульман, как Астраханская область, заставляет чиновников придумывать формально законные способы для того, чтобы ограничить хотя бы внешнее присутствие Ислама. В Астрахани местные власти пытаются снести строящуюся мечеть, хотя ранее сама мэрия выделила землю и даже средства мусульманской общине. Астраханскую мечеть стремятся разрушить по явно надуманному мотиву (проведение рядом высоковольтной линии электропередач).
Разрешение на строительство мусульманского храма было выдано мэрией города в 1998 году по распоряжению тогдашнего мэра Игоря Безрукавникова. Однако верующие долгое время не могли найти спонсора для строительства. Когда же стройка началась, то местные власти не стали продлевать разрешение на постройку мечети, а суд оперативно вынес решение о сносе всего, что община успела построить.
Мечеть, где уже собирались для молитвы, была признана «самовольной постройкой», которая требует сноса. Советский районный суд Астрахани постановил снести мечеть 23 января. 1 марта Астраханский областной суд отказал мусульманам в удовлетворении жалобы на решение Советского районного суда Астрахани о сносе мечети, то есть решение вступило в силу. Верующие собрали около полутора тысяч подписей под обращениями к Уполномоченному по правам человека в РФ и к Президенту РФ с просьбой пощадить чувства верующих.
Настоящей же причиной, по которой власти пытаются прекратить строительство мечети, по словам имама астраханской мечети Юнуса Махмудова и лидера астраханского регионального отделения движения «За права человека» Вероники Карпычевой, является стремление убрать мечеть с самого видного места при въезде в город, так как она расположена на федеральной трассе.
В исконно православном регионе, каким является Костромская область, борьба с мусульманской активностью приобрела ярко выраженный националистический оттенок. Костромская мэрия во главе с градоначальницей Ириной Переверзевой выступила фактически против строительства мемориальной мечети памяти мусульман, погибших в Великой отечественной войне.
Как и в случае с астраханской мечетью, проект строительства мечети был ранее одобрен властями - он был согласован с градостроительным советом г. Костромы, прошел государственную экспертизу в 1999 году. Однако после избрания новым главой самоуправления Ирины. Переверзевой строительство мечети было заморожено без объяснения причин. Мэрия приостановила стройку даже несмотря на то, что к 2003 году был выполнен нулевой цикл и израсходовано более 10 млн. рублей.
По словам председателя мусульманского религиозного объединения г. Костромы (входит в Духовное управление мусульман европейской части России) Хасана Зарипова, костромская мэрия в этом вопросе пошла на конфликт с губернатором Костромской области Виктором Шершуновым, который лично давал указание оформить мусульманской общине все документы и разрешить строительство мечети. Более того, 26 февраля 2006 года на церемонии закладки первого ряда кирпичной стены мемориальной мечети присутствовали представители администрации области, Костромской областной думы и Главного федерального инспектора по области.
До революции 1917 года у татарской общины Костромы была не только своя мечеть, но и школа и дом, где жили имамы. В настоящее время мусульманам не дают разрешения на строительство мечети, не оформляют землю под мечеть и хотят отобрать здание, куда сейчас приходит на молитву более 100 верующих.
По мнению представителей мусульманской общины, действия мэрии спровоцировали реакцию наиболее радикальных представителей православной общественности, которые стали распространять по городу листовки с оскорбительными для мусульман высказываниями и требованием запретить строительство мечети в «древнем русском городе».
Ислам без лидеров
Если осудить за экстремизм можно, проведя неквалифицированную религиоведческую экспертизу, а снос мечети можно объяснить различными надуманными причинами, то осудить активистов мусульманских общин намного сложнее. Уголовные дела, которые заводятся против исламских деятелей в России, являются одними из самых запутанных и противоречивых.
Стараясь сделать того или иного служителя обвиняемым, правоохранительные органы, как правило, в конце концов, сводят все преступления к разжиганию межнациональной и межрелигиозной розни, хотя начинается преследование верующего с более серьезных обвинений (в хранении взрывчатых веществ, наркотиков, оружия и т.п.). Сам процесс следствия становится инструментом давления на мусульманина.
Поводом для ареста имама пятигорской общины, - русского, который принял Ислам - Антона (Абдуллы) Степаненко стало заявление состоящего на учете в психиатрическом диспансере 19-летнего подростка Бориса Мартынова, который утверждал, что летом 2004 года по указанию Степаненко его насильно удерживали, вымогая деньги. В январе 2005 года Антон (Абдулла) Степаненко был арестован прямо в здании городской мечети. Против Степаненко возбуждено дело по ч. 2 ст. 127 УК РФ («незаконное лишение свободы»).
Как выяснилось в ходе следствия, Мартынов совершил кражу в доме у имама, но Степаненко не стал заявлять о краже в милицию, так как Мартынов раскаялся в содеянном и стал посещать мечеть. По мнению членов мусульманской общины Пятигорска, Мартынова принудили к лжесвидетельству сотрудники УБОП Пятигорска. Они же принуждали к тому же другого члена мусульманской общины Наиля Коротаева, но тот отказался и не стал скрывать того, что милиция сфабриковала дело.
Абсурдность обвинений против Степаненко в глазах верующих подтверждается и тем, что сотрудники правоохранительных органов стремятся заставить имама признать тот факт, что он распространял экстремистские материалы и регулярно призывал верующих к терроризму. Результатом следствия по делу пятигорского имама стало то, что мусульмане на деле ощутили оскорбление собственных религиозных чувств - в Пятигорске был создан Комитет в защиту Абдуллы Степаненко, а Совет муфтиев России после обращения матери Степаненко высказал обеспокоенность по поводу дальнейшей судьбы имама.
Попытка обойтись в Исламе без религии, сделать религиозную составляющую преступной, приводит к целому ряду политических последствий, которые могут в ближайшем будущем отразиться на облике «традиционного» Ислама в России, на идеологии мусульманского сообщества и на безопасности государства.
Прежде всего, подобная политика дискриминации по отношению к мусульманам не могла бы проводиться в столь значительном масштабе и по всей стране только по причине «злой воли» российских властей. Инерцию власти, которая стремится поставить Ислам под контроль и одновременно ограничить его распространение, поддерживают два фактора.
Во-первых, сами действия правоохранительных органов подталкивают мусульман к большей активности. Во-вторых, репрессии против «конкурирующих» духовных управлений, оппозиционных молодежных групп верующих, как правило, поддерживаются (гласно или негласно) со стороны «традиционных» ДУМ, признанных местными властями.
С одной стороны, логика чиновников заключается в том, чтобы поддерживать тех, кто во всем поддерживает их. С другой стороны, деятельность правоохранительных органов, часто вдохновляемая чиновниками сверху, и лояльность «традиционных» ДУМ дискредитирует имамов, сохраняющих исконно российские исламские традиции, постепенно ставит молодых мусульман в положение ущербных граждан. Выбор идей оппозиционных власти в таком случае вполне объясним, но часто эти идеи уже носят действительно экстремистский характер.
Отказ воспринимать Ислам в качестве меняющегося религиозного движения со своим богословием, мечетями, которые могут быть построены на видном месте, и самостоятельными лидерами приводит к неспособности бороться с теми террористическими организациями, которые прикрываются Исламом. Самым ярким примером являются уголовные дела, которые возбуждались в Тюмени, Тобольске, Нижневартовске, Оренбурге и т.д. против последователей партии Хизб ут-Тахрир.
И тех, кого называют активистами Хизб ут-Тахрир, и других мусульман задерживают за распространение и чтение листовок и книг, в которых говорится, что идеалом для каждого мусульманина является создание исламского халифата, где можно будет жить по законам Шариата. Однако этот идеал для мусульманина - все равно, что монархическая идея симфонии Церкви и государства для православного.
Представители власти не видят разницы между экстремизмом и религиозными убеждениями, стараются избежать религиоведческой экспертизы или сделать ее приватно. Как и в случае с книгами Саида Нурси, опасными для российского государства становятся обычные чаяния думающего мусульманина - представления об «истинности» мусульманской веры и стремление к созданию идеального исламского государства, которое не обязательно у всех связано с нормами Шариата.
Если и дальше игнорировать и подавлять религиозность мусульман, то Россия окажется одной из уникальных стран в мире, в которой власть будет бороться с убеждениями, а не с терроризмом.
Анатолий Пчелинцев
Журнал «Религия и право» №1-2 2006 (публикуется в сокращении)
|
Прокурор Татарстана возрождает государственный атеизм?
В случае успеха, прокуратура сможет ликвидировать любую религиозную организацию: и православную, и мусульманскую, и иудейскую
Казалось бы, времена советского государственного атеизма давно прошли. Слепая вера в истинность научно-материалистического учения приказала долго жить, оказавшись самым недолговечным и примитивным мифом. Убежденных атеистов у нас осталось 4% от общей численности населения, просто неверующих – 14%. Однако это оказалось не всем по душе.
Прокурор Республики Татарстан К.Ф. Амиров благословил уголовное преследование верующих-мусульман в своей республике, выбрав в качестве объекта атаки последователей либерального и безобидного внутримусульманского учения турецкого мыслителя Бадиуззамана Саида Нурси. Почему именно его, а не каких-то сомнительных авторов, действительно призывающих к насилию?
Когда верующие задавали недоуменные вопросы следователям, те, по их словам, ухмылялись и отвечали в таком духе: если мы такого сумеем запретить, то потом всех «религиозников» начнем щелкать, как орехи.
Уже больше года издеваются над переводчиком книг с турецкого языка и над группой пожилых женщин, не разбирающихся в вопросах права. Их по недействительным документам или телефонным звонкам пытаются вытаскивать на допросы, а затем устраивают им сеансы карательной психиатрии в стиле концлагерей прошлого века: по несколько часов повторяют одни и те же вопросы, не появилась ли у них агрессия от чтения книг С. Нурси, не хочется ли им кого-нибудь убить или что-нибудь взорвать?
После издевательств их заставляют подписывать бумаги, что они якобы согласились на эти пытки добровольно. Уголовное дело о несуществующей в России «секте Нурджалар» бесславно развалилось, и тогда Прокурор К. Амиров решил пойти иным путем – засудить сами книги, признать их экстремистскими. Для этого он заказал сразу три экспертизы, но, что примечательно, ни одной – религиоведческой.
Это и понятно, ведь в 2005 году в Омске уже был процесс, когда пытались представить две книги С. Нурси экстремистскими. Суд не просто отверг обвинение, но и вынес частное определение в адрес прокуратуры за незаконное ведение следствия.
В суд были представлены два заключения от обоих мусульманских центров, в которые входят все мечети страны (кроме территории С. Кавказа, где есть свой центр): от Совета муфтиев России и от Центрального духовного управления мусульман России, что в Уфе. Оба центра признали книги С. Нурси гуманистическими и соответствующими традиционному Исламу.
Более того, ряд ведущих специалистов-религиоведов, включая заместителя председателя Экспертного совета при Минюсте РФ, также признали книги С. Нурси проповедующими гуманизм и дружбу между народами и религиями.
Поэтому К. Ф. Амиров решил привлечь исключительно психологов и психиатров, знакомых с религией только по делу «Аум Синрике». Каким образом психологи, исследующие механизмы психических реакций человека, могут оценивать соответствие книг С. Нурси Корану? Да хотя бы и УК РФ – для этого должна быть дана оценка содержания книг, анализ содержащихся в них идей и призывов к действию.
Психологи и психиатры оценили книги С. Нурси негативно, при этом основанием для их выводов было наличие в них только тех признаков, которые присущи любой мировой и традиционной религии, без которых вообще ни одна религия не могла бы существовать! Тем самым, методологической опорой стал до боли знакомый, родной советский атеизм!
Прокурор Татарстана возрадовался, найдя единоверцев по отрицанию Бога, и в своем Заявлении суду написал следующее: «В целом воздействие брошюр направлено на изменение субъективной реальности личности, ее системы ценностей и убеждений, взаимоотношений в обществе. Осуществляется попытка подсознательного воздействия на психику читателя и воздействия на механизмы веры, т.е. формирование осознаваемых ценностей и убеждений на иррациональной основе. Сочетание отмеченных изменений лишает личность способности критического осмысления происходящих изменений, ведет к нарушению способности собственного независимого волеизъявления, в том числе и права на свободу вероопределения».
Это напоминает не документ юриста, который по должности должен защищать права граждан на исповедание своей религии, а прокламацию шефа Союза воинствующих безбожников Емельяна Ярославского!
Формирование осознаваемых ценностей и убеждений на иррациональной основе является неотъемлемым сущностным элементом любой религии и главным отличительным признаком отличия религии от атеистической философии, что известно любому религиоведу! При этом любая религия «направлена на изменение субъективной реальности личности, ее системы ценностей и убеждений, взаимоотношений в обществе».
Без этого она не была бы религией. Однако, по мнению психиатров и их единоверца-прокурора, наличие таких признаков лишает личность самосознания, т.е. уничтожает ее как личность вообще!
В советское время, когда любая религия объявлялась «пережитком прошлого», советскими атеистами-психиатрами описывались такие же механизмы воздействия религии на психику личности, а содержание любой религии объявлялись заведомо вредным. На этой основе сформировалась целая школа советской «карательной психиатрии», которая боролась с религиозным сознанием, и ее последователи и ныне работают в ряде учебных и научно-исследовательских психиатрических центров.
Тем самым, Прокурор Татарстана фактически обвиняет всякую религию, религию вообще, в «нарушении способности собственного независимого волеизъявления» личности, и желает вернуться в советское прошлое, когда «иррациональная основа формирования осознаваемых ценностей и убеждений» считалась преступным вызовом «рационалистической науке» и идеалам коммунизма.
По сути, Прокурор Татарстана просит суд осудить не только учение С. Нурси и не только Ислам, а вообще всякую религию, ибо основанием признания книг С. Нурси «экстремистскими» является наличие в них неотъемлемого компонента всякой религии – иррационального воздействия на личность. Сегодня их признают экстремистскими, а завтра или послезавтра, при смене власти, начнут запрещать все, кроме какой-нибудь «гражданской религии», под маской которой скрывается все тот же атеизм.
Конституция России уравняла в правах верующих и неверующих и предоставила первым право иметь собственные религиозные убеждения, право действовать вместе со своими единоверцами и распространять свои убеждения в обществе. Тем самым, человек и гражданин вправе иметь иррациональные убеждения, вправе прививать их своим детям, вправе вести обучение этим убеждениям других людей с их согласия.
Все традиционные, российские религии, к которым законодательство РФ отнесло и Ислам, стремятся к «изменению субъективной реальности личности, ее системы ценностей и убеждений, взаимоотношений в обществе» именно на иррациональной основе – разумеется, в целях укрепления нравственности, патриотизма, здорового образа жизни. Поэтому они и стали неотъемлемой частью российского исторического, культурного и духовного наследия, как об этом гласит преамбула Федерального закона РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях», которая для прокурора Татарстана оказалась менее значимой, чем предпочтения представителей карательной психиатрии.
Есть все основания полагать, что Заявление Прокурора Татарстана носит радикально антирелигиозный характер, отрицающий права человека и гражданина, закрепленные в 14, 28 и 29 (ч. 1) статьях Конституции РФ и в Федеральном законе РФ «О свободе совести и о религиозных убеждениях».
Возникает вопрос: а зачем ему это нужно? Ведь вся страна знает, что Президент России – верующий человек, т.е. уважает иррациональные убеждения, способствует возрождению традиционных религий, много помогает Русской православной церкви, расширяет связи России с исламским миром. Остается предположить, что политическая оппозиция Президента страны и сделала этот заказ. При этом ею учитывался муссируемый в СМИ «негативный» имидж Ислама, чтобы под предлогом борьбы с экстремизмом придавить мусульманские общины, а затем уже развернуться на всех остальных.
Верующие нашей страны должны осознать: может быть создан опасный прецедент, и тогда опять политика государства, включая религиозную, будет определяться не законом, а субъективной волей чиновника.
Тимур Остапенко
|
|
