Myth, Astronomy, and the War against Time Уильям Салливан Тайны Инков Мифология, Астрономия и Война со Временем
|
Скачать 6.13 Mb.
|
|
William Sullivan The Secret of the Incas. Myth, Astronomy, and the War against Time Уильям Салливан Тайны Инков Мифология, Астрономия и Война со Временем Издательство «Вече» Москва 2000 Издательство «Вече», выпустив около 20 книг в популярной серии «Великие тайны», продолжает избранную тематику таинственного и загадочного в новой серии «Тайны древних цивилизаций», которую открывает книга «Тайны инков». В этой книге воедино сплетены увлекательная история, удивительные мифы и потрясающая тяга инков к звездам... © 1996 by William Sullivan. © Перевод. Марчук H., 1998. ISBN 5-7838-0400-2 СОДЕРЖАНИЕ Глава 1. Мифология предыстории Часть I ТЕХНИЧЕСКИЙ ЯЗЫК АНДСКОЙ МИФОЛОГИИ Глава 2. Почему у лисы хвост черный Глава 3. Три Мира Глава 4. Виракоча Глава 5. Преодоление стандарта Часть II ПРОИСХОЖДЕНИЕ ИСТОРИИ Глава 6. Поиск Отца Глава 7. Гром среди ясного неба Глава 8. Век Воинов Часть III ВОЙНА ПРОТИВ ВРЕМЕНЕМ Глава 9. Инкское пророчество Глава 10. Тайна Глава 11. Образ Прошлого ПРИЛОЖЕНИЯ Приложение 1. Умышленное затопление Куско Приложение 2. Парадигма «Зенит — Горизонт» Приложение 3. Мифы восточных склонов Анд о Ягуарах Приложение 4. Космология монументов Тиауанако Приложение 5. Палеолитические истоки понятия Уаки Иллюстрации ГЛАВА 1 МИФОЛОГИЯ ПРЕДЫСТОРИИ Так вот, зрение, по моему понятию, — источник высочайшего блага для нас, ибо и слова из нынешнего рассуждения о вселенной нельзя было бы сказать, если бы мы не видели звезд, солнца и неба. Ведь наблюдение за сменой дней и ночей, месяцев и лет, равноденствия и солнцестояния привело к изобретению числа, подарило нам понятие времени и побудило нас к изучению природы мира, которое породило всю нашу философию, и никогда не было и не будет большего блага, ниспосланного небом смертным. Платон. «Тимей» I Впервые приступив к изучению истории империи Инков, я удивился, узнав, что она просуществовала менее века до своего полного уничтожения испанскими конкистадорами. Еще поразительнее оказались поистине необычные обстоятельства исчезновения этого южноамериканского государства, построенного в результате военных завоеваний и протянувшегося по хребту Анд от нынешней Колумбии до юга Чили и от побережья Тихого океана до восточных предгорий Анд. В 1532 году в центре этого могущественного государства высадился испанский экспедиционный корпус, состоявший из 170 авантюристов и сумевший покорить империю с почти 6 миллионами подданных. Если бы эта история была выдумкой, ее бы посчитали плодом причудливого воображения. Предводительствовал испанцами Франсиско Писарро — к тому временил уже закаленный искатель приключений, оставивший в четырнадцатилетнем возрасте холодные и бесплодные плато родной Эстрамадуры и отправившийся на поиски золота. Подобно своему предводителю, его люди были обедневшими идальго, потомками воинов, слишком гордыми, чтобы заниматься обычным трудом, и слишком темными, чтобы поступить на королевскую службу, людьми, чьи не столь далекие предки были сущим наказанием для сарацинов. Это были знаменитые' испанские терции, наводившие ужас на Европу. Гордые, дерзкие, закованные в легкие стальные кольчуги, верхом на огромных боевых конях, вооруженные мечами из закаленной то ледской стали, они были бесстрашными, отважными, безжалостными — и бедными — Ангелами Ада для Европы. Писарро знал своих людей. Высадившись в конце концов после нескольких неудачных экспедиций на севере Перу и потратив несколько недель на бесплодные стычки и рейды, принесшие кое-какие золо тые безделушки и намеки на богатства, накопленные в горной империи, Писарро понял, что у него нет иного выхода, как броситься очертя голову в неизвестность. Его люди не боялись тяжких физических испытаний, не ведали страха и колебаний перед ожидавшими их опасностями, но не потерпели бы нерешительности. Известный историк Уильям Прескот, говоря о конкистадорах, замечал, что невозможно оценить по достоинству роль испанцев в завоевании Перу, не поняв, что испанцы отнюдь не были лицемерами. Они по-своему стремились к Богу, золоту и славе. Ведомые такими побуждениями, 120 конных и 50 пеших воинов начали подъем на Андский массив. Они даже не подозревали, что в это время высоко над ними шла решающая битва большой гражданской войны. На протяжении нескольких лет братья Уаскар и Атауальпа, сыновья последнего великого инки Уайна Капака, умершего от оспы, которая выкосила коренное население от Карибского моря до самого юга, вели изнурительную войну за.престолонаследие. Сторонники Уаскара сосредоточились в столичном городе Куско в южном Перу, а последователи Атауальпы пришли из Кито — города, построенного и любимого скончавшимся в нем Капаком. За продвижением испанцев следили с самого момента их высадки на северном побережье. Поглощенный гражданской войной,'Атауальпа уже через несколько недель отправил своего посла к Писарро. Посол предложил Писарро встретиться с вождем инков в Кахамарке, недалеко от маршрута следования испанцев. Писарро согласился. Испанцы карабкались по Тропе Инков, столь крутой и изгибистой, что их могли уничтожить несколько раз на этом пути, поскольку кони там не давали им никакого преимущества. Но они поднялись в горы беспрепятственно. Во второй половине дня 15 ноября 1532 года люди Писарро вступили на плодородную землю широкой долины Кахамарка. Весь накопленный ими опыт со времени прибытия в Новый Свет не мог подготовить их к испытанному ими шоку. В миле справа от них раскинулся лагерь сорокатысячной армии. Спасти испанцев могла только дерзость. Они проникли в небольшой, обнесенный стеной городок с «обителью» Дев Солнца и отправили своих эмиссаров к Великому Инке. Первыми двумя европейцами, увидевшими Сына Солнца, стали Эрнандо Де Сото и брат предводителя Эрнандо Писарро. Верхом на конях они отважно въехали в центр стоявшего лагерем войска, бесстрашно отклонили проявление гостеприимства со стороны Инки и пригласили его встретиться на следующий день с Франсиско Писарро. Атауальпа дал согласие, и оба Эрнандо ускакали. Наступила ночь, полная отчаяния, — испанцы понимали, что единственная надежда на спасение — это пленение Инки. Когда он появится, они пригласят его отобедать. Если он откажется, испанцы нападут на него. По трем стенам огороженного поселка Кахамарка проходили галереи, служившие укрытием для коней, ворота в четвертой стене выходили на равнину, а в центре просторной площади высился сруб. Писарро приказал установить в нем пушки. При необходимости они должны были подать сигнал к атаке. Мало кто спал в ту ночь. Многие исповедовались. Другие писали прощальные письма домой или завещания. Кто-то убивал время в азартных играх. Кто-то ухитрился заснуть. С рассветом напряжение достигло пика, потянулись бесконечные утренние часы, но Инка не появлялся. Вскоре после полудня равнина стала заполняться войском инков. Это длилось несколько часов, и у испанцев было время взвесить свои шансы. Наконец появился Великий Инка, которого несли на паланкине. Эскорт из шести тысяч невооруженных воинов влился через ворота на площадь. В этот момент, как было условлено заранее, навстречу Инке вышел испанский священник и зачитал инквизиторский вариант «предупреждения Миранды»: если Бог-король подчинится королю Испании и Святой римской церкви, ему не будет причинен вред. Инка заявил, что испанцы обязаны вернуть все награбленное и съеденное ими с момента высадки. Вместо ответа священник протянул ему Библию. Атауальпа с интересом осмотрел ее, явно пораженный тем, что не может стереть со страницы напечатанное, император пришел в ярость, почувствовав, вероятно, что его царственное самообладание подорвано тем впечатлением, которое произвела на него Священная книга, и швырнул ее на землю. Священник вскричал: «Это — Антихрист!», Писарро подал знак пушкарям, и они произвели два выстрела. И тут из трех галерей на площадь вынеслись огромные, не знающие страха испанские боевые кони. К их хвостам были привязаны погремушки. Ветер свистел в звенящих стальных кольчугах. С боевым кличем «Бей их!» идальго обрушились на пораженную безоружную почетную гвардию, пробиваясь к императору. Через пять минут Великий Инка был пленен. Множество аристократов-инков, пытавшихся защитить императора, пали, сраженные стальными клинками. Когда испанцы схватили императора, среди оставшихся в живых его воинов возникла такая паника, что они бросились бежать сломя голову к единственному узкому выходу, и саманная стена в шесть футов толщиной не выдержала веса их тел и обрушилась. Перед стоявшей в поле армией инков открылась картина ада. Их товарищи по оружию спасались бегством, преследуемые 120 всадниками, кони которых перепрыгивали через груды поверженных тел. Вся армия инков смешалась и обратилась в бегство. Испанцы преследовали ее по всей долине Кахамарка и убивали инков, пока не стемнело. По примерным оценкам были убиты семь тысяч инков и тяжело ранены еще десять тысяч. За Великого Инку потребовали выкуп золотом. После этого испанцам сопутствовала удача в сочетании с решимостью и вероломством. В течение нескольких лет с помощью прибывавших из Панамы алчных до золота подкреплений испанцы полностью подавили всякое сопротивление. Самая могущественная из империй Западного полушария пала перед менее чем двумя сотнями людей. Помню, впервые прочитав о тех далеких событиях в «Завоевании инков» Хемминга, я подумал: «Как такое могло случиться?» В то время я мысленно пожал плечами, не надеясь найти когда-либо ответ на свой вопрос. На уме у меня были иные проблемы. II С раннего детства меня влекло к прошлому. Отчасти это каким-то образом связано с опытом, общим для поколения, рожденного под тенью Хиросимы — события, окрасившего даже самое банальное из детских устремлений. Попытка смастерить лук и стрелы давала повод для мечтаний и вопросов. Откуда американские аборигены знали, какое дерево выбрать, как изготовить наконечник, как укрепить его на древке? Усевшись под высоким дубом, я грезил о том, что ухоженные газоны моего родного городка вновь Превратились в девственные, как в древние времена, леса. Где они разбивали свой лагерь? Где брали воду? Как изготавливали орудия труда, с помощью которых изготавливали другие орудия? Ведь стоит только вообразить, как по-летнему сонный пригород покрывается дикими зарослями, и ты уже воспринимаешь будущее как прошлое. Дороги зарастают деревьями. Никаких заводов. Никакого водопровода. Такое ведь может случиться. Я задавался вопросом, сумеет ли кто-либо из соседей сделать тетиву из жилы оленя. И я был слишком юн, чтобы посмеяться над подобной перспективой. Ирония — это современное искусство выживания, доступное лишь взрослым. Звенели цикады, и высоко в кронах дубов верещали белки. У них, казалось, была твердая точка опоры в этом мире. Все, что им следовало знать, они несли в своей плоти. Люди же, в отличие от них, пребывали в опасности. Пройдет много лет, и я наконец пойму, что мифология непосредственно соотносится с подобным восприятием. Человеческая культура неестественна, и установившиеся за тысячелетия огромными усилиями истины внезапно могут стать хрупкими, как орхидеи в снегу. То, что я видел глазами ребенка, было предметами материальной культуры — холодильники, автомобили, поливальные машины, бульдозеры... Они вызывали у меня беспокойство — ты можешь пользоваться ими, но не можешь изготовить их сам. Поэтому я мысленно общался с воображаемым мудрым взрослым, который — несмотря на то, что я его рядил в штаны из оленьей кожи с бахромой и вышивкой бисером, — знал, что к чему. Мифология — это судно, спроектированное и приспособленное перевозить самое необходимое. На его борту нет места для мякины и отбросов, ибо человеческая память конечна, а мифы передаются из уст в уста. Миф — это ковчег, строители которого заботились только об одном — о благополучии грядущих поколений. То были зрелые люди, принимавшие То, что китайцы назвали «интересными временами», такими, какими они и были, и готовившиеся к потопу. Они стремились измениться, стряхнуть с себя оболочку старых времен прежде, чем она задушит внутренний источник, каковым было знание того, как оставаться человеком. Они смастерили мифологический ковчег ради спасения этого знания от потопа Времени. И они хорошо знали, что такое риск. Мифы о конце света вездесущи. Традиция создания и разрушения сменяющих друг друга «миров» призвана поведать нам что-то о прошлом и обосновать интуитивное понимание, что временами условия обыденного существования несут в себе срочное послание. Эта древняя традиция сменяющих друг друга эпох признает существование тех редких моментов в тысячелетиях, когда погибают целые образы жизни и возникают новые миры. В такие моменты в воздухе чувствуется напряжение. Давно знакомое борется с тем, что еще предстоит задумать, на поле человеческого сердца. Отсюда изобилие мрачных образов, спроецированных на экране сознания: этакая Кали, богиня созидания и разрушения, благодетельная Мать Земля с ожерельем из черепов. Лес рубят — щепки летят. В такие времена факты могут неожиданно приобрести новую силу и, сталкиваясь подобно элементарным частицам, высвобождать энергию и порождать новые события: — В США примерно 80 процентов тех, кто обращается к врачам, болеют только потому, что их иммунитет ослаблен стрессами.
— В пограничной области изучения поведения животных в среде обитания и человеческой психологии сейчас уже установлено, что из всех высших организмов человеческие существа проявляют наибольшую сопротивляемость к переменам, предпочитая снова и снова повторять поступки, приводящие к нежелательным результатам. Настоящая книга — продукт своего времени. Она не могла быть написана еще тридцать лет назад — слишком уж она зависит от новой информации и новейшей информатики. Она также связана с особым эмоциональным восприятием, которое, как я полагаю, само является продуктом интересных времен. Это включает и граничащее с тревогой ощущение утраты в связи с проявляемым современным миром безразличием к прошлому. В этом восприятии чувствуется некое едва уловимое давление прошлого: «Не теряйте нас, не забывайте нас, тех, кто ушел раньше, не потому, что мы. нуждаемся в вас (хотя это, может, и так), а потому, что сейчас вы нуждаетесь в нас». И этот призыв подразумевает обещание: где-то, в какой-то области прошлое должно быть доступно потому, что этого пожелали бы ушедшие до нас. Настоящая книга никогда не была бы написана, если бы в 1974 году один мой приятель не подарил мне две другие книги. Содержавшаяся в них информация вновь пробудила во мне это долго дремавшее ощущение прошлого, как и неуемное любопытство. Первая из них — «Корни цивилизации» Александера Маршака — представляет из себя исследование, наводящее на совершенно неожиданное толкование определенного рода останков материальной культуры ледникового периода. Представленная в книге Маршака история эволюции поучительна сама по себе, как и сделанные в ней открытия. Национальное аэрокосмическое агентство США (НАСА) поручило научному обозревателю Маршаку рассказать, как человечество пришло к высадке на Луне... Маршак испытал немалые трудности при написании нескольких страниц первой главы, в которой он намеревался проследить зарождение у человечества интереса к Луне, поскольку, как он сам признался, столкнулся со множеством «неожиданностей» в связи с появлением в археологических анналах по Шумеру, Египту и Индии сложнейших солнечно-лунно-звездных календарей, имевших прямое отношение к сельскому хозяйству. По его разумению, их подготовка заняла тысячелетия. Из изучения имевшейся литературы Маршак извлек только одно обобщение: за всеми этими календарями стояла еще более давняя традиция составления календарей на основе фаз Луны. Поскольку поджимали сроки, а ему никак не удавалось написать удовлетворительный вариант первой главы, Маршак подобрал наугад статью из «Сайнтифик Америкэн» о кости с насечками, найденной в Ишанго, что в истоках Нила, и датированной примерно серединой седьмого тысячелетия. Автор статьи пришел к заключению, что насечки могли представлять собой некую «арифметическую игру», связанную, быть может, с умножением на два. Найдя такое объяснение неудовлетворительным, поскольку оно не предполагало цели таких отметин, Маршак предположил, не могли ли эти отметины служить своеобразной летописью, своего рода «легендарным значением». Рассуждая таким образом, он отложил в сторону рукопись о Луне для НАСА и решил проверить, не имеет ли рисунок насечек какого-либо сходства с фазами Луны. Уже через пятнадцать минут он понял, что его гипотеза вполне может оказаться верной и что ее никак нельзя исключать. Маршаку понадобились годы исследований в музеях по всей Европе, прежде чем он смог опубликовать свои выводы, подтверждавшие его первоначальную догадку. «Корни цивилизации» свидетельствуют, что со времени возникновения нашего генотипа — Гомо сапиенс около сорока тысячелетий назад люди уделяли измерению временных периодов, обозначаемых движением небесных тел, не менее пристальное внимание, чем добыванию пропитания и изготовлению орудий труда. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 |
Джон Уильям Данн Эксперимент со временем Так или иначе, но на современную ему публику книги Данна действовали впечатляюще. Книга «Эксперимент со временем» была переиздана... |
|
Сейерс М., Кан А. Тайная война против Советской России Оригинал: Sayers M., Kahn A. E. The Great Conspiracy. The Secret War against Soviet Russia. — Boston: Brown & Co, 1946 |
|
Сейерс М., Кан А. Тайная война против Советской России Оригинал: Sayers M., Kahn A. E. The Great Conspiracy. The Secret War against Soviet Russia. — Boston: Brown & Co, 1946 |
 |
Древней Греции «Прометей» Славянская мифология. «О небе и земле», «Солнце и Месяц», «Свет и тьма», «Род и Макоша», «Домовой», «Леший», «Мифология растений».... |
|
Томас дж. Стэнли уильям д. Данко Со временем обнаружилась одна странная вещь: многие из тех, кто живет в дорогих домах и имеет роскошные автомобили, вовсе не так... |
|
Томас дж. Стэнли уильям д. Данко Со временем обнаружилась одна странная вещь: многие из тех, кто живет в дорогих домах и имеет роскошные автомобили, вовсе не так... |
|
Т 14 Тайны "снежного человека". ("Великие тайны"). Isbn 5-7838-0669-2 Читателей ждет увлекательное путешествие по разным континентам, где когда-либо были |
|
Классный час «Дети и война…» ... |
|
Time Early Childhood Program(3-4) |
|
Пресс-релиз центр современной культуры «гараж» представляет выставку «уильям кентридж. Пять тем» Уильяма Кентриджа. В рамках выставки "Уильям Кентридж. Пять тем", куратором которой выступил Марк Розенталь, будут представлены более... |