Практическая психология. Проективные методики




Скачать 5.56 Mb.
Название Практическая психология. Проективные методики
страница 1/39
Дата публикации 18.05.2014
Размер 5.56 Mb.
Тип Книга
literature-edu.ru > Психология > Книга
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   39








Серия «Психологический факультет»
В.Б. ШАПАРЬ, О. В. ШАПАРЬ
ПРАКТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ. ПРОЕКТИВНЫЕ МЕТОДИКИ

Ростов-на-Дону

«Феникс»

2006

УДК 159.9 ББК 88.3 КТК 016 Ш 23
Рецензенты: Д-р психол. наук A.B. Тимченко Д-р психол. наук Л. Т. Балабанова

Шапарь В. Б., Шапарь О. В. Ш 23 Практическая психология. Проективные методи­ки. / В. Б. Шапарь, О. В. Шапарь. — Ростов н/Д: Фе­никс, 2006. — 480 с. (Психологический факультет).
Книга посвящена проективным методикам исследования личности, теория и практика которых образуют самостоя­тельный раздел современной психодиагностики. Важнейшей отличительной особенностью проективных методик является то, что в них используются неопределенные или слабострук­турированные стимулы, создающие наиболее оптимальные условия для проявления внутреннего мира человека.

В настоящее время подобной литературы, изданной на тер­ритории стран СНГ, нет.

Книга предназначена для студентов и аспирантов, изучаю­щих психологию, психологов-практиков и всех интересующих­ся проблемами психологического исследования личности.
ISBN 5-222-08505-8


9785222085059



УДК 159.9 ББК 88.3


© Шапарь В. Б., Шапарь О. В., 2006 © Оформление: изд-во «Феникс», 2006

ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ (из истории проективного метода)

Проективные методики представляют собой специфи­ческую, довольно неоднородную группу психодиаг­ностических приемов клинической ориентации/По­следнее означает не столько направленность проективных методик на выявление тех или иных аномалий личности, сколько способность методик прогнозировать индивидуаль­ный стиль поведения, переживания и аффективного реаги­рования в значимых или конфликтных ситуациях, выявлять неосознаваемые аспекты личности.

История проективных методик — это и хронология, отме­чающая особо важные вехи развития проективной техники, и история развития проективного метода как целостного под­хода к пониманию природы личности и способов ее экспери­ментального изучения. Стало традиционным вести счет про­ективным методикам с теста словесных ассоциаций К. Юнга, созданного им в 1904-1905 гг. Метод вызова ответных ассоци­аций в психологии известен со времен В. Вундта и Ф. Гальтона, однако именно К. Юнгу принадлежит открытие и доказатель­ство феномена, лежащего в основе всех проективных мето­дик, а именно возможности посредством косвенного воздей­ствия на значимые области переживания и поведения человека («комплексы») вызывать пертурбации в экспериментальной деятельности. Юнг показал таким образом, что бессознатель­ные переживания личности доступны объективной диагно­стике. Впоследствии разнообразные варианты ассоциативно­го теста применялись для выявления чувства вины (детекторы лжи М. Вертгаймера и А. Лурия), асоциальных вытесненных влечений (Дж. Бруйер, Р. Лазарус, Л. Постмен, Ч. Эриксен и

др.), для отграничения нормы от патологии (Г. Кент и А. Ро­занов). Тесты незаконченных предложений и рассказов также нередко считают ведущими свое происхождение от ассоциа­тивного теста Юнга (Анастази Б., 1982; Abt L., Bellak L., 1950; Semeonoff В., 1976;Anzieu D., 1967).

Подлинный триумф проективной диагностики связан с по­явлением в 1921 г. «Психодиагностики» Г. Роршаха, опублико­ванной в Берне на немецком языке. Личная биография Герма­на Роршаха, его профессиональный путь, по-видимому, немало способствовали направлению его исследований и созданию оригинального метода, ставшего одним из самых известных в мировой психологии. Отказавшись от профессии художника, Роршах, тем не менее, много интересовался историей искусств, и живописи в частности. Ему было известно, что великий Ле­онардо да Винчи тренировал свое воображение путем длитель­ного рассматривания и интерпретаций причудливых конфи­гураций облаков на небе, влажных подтеков и неровностей на стене, лунных отблесков на застывшей воде. Заметим, что спо­собность человека одушевлять («чувствовать», по выражению Т. Липпса) окружающий предметный мир присуща всем лю­дям, детям и художникам в особенности. Вспомним излюблен­ный прием Г.-Х. Андерсена, заставлявшего оживать по ночам кухонную утварь, сплетничать о соседских обедах волшебный горшочек и философствовать бутылочное стеклышко. Не ис­ключено, что эта же особенность лежит в основе эстетического восприятия действительности.

Так, И. Сельвинский (1972) писал:

Отчего, когда глядим на волны, Видим вечность и судьбу людей? Отчего пургу зовем «седою», «Шепот» слышим там, где камыши? Оттого, что втайне красотою Мы зовем полет своей души.

Диссертация Г. Роршаха по медицине была посвящена изу­чению механизмов галлюцинаций, где он, между прочим, ссы­лается на однажды пережитое им состояние: во время первой в его медицинской практике аутопсии он явственно «видел», как ему пласт за пластом разрезают «мозг» и эти пласты падают пе­ред ним один за другим (Anzieu D., 1967). Переживание было очень ясным, живым и не только зрительным, но и сопровож­далось явственными тактильными и моторными ощущениями. Г. Роршах предположил, что в наших мечтах и фантазиях наряду со зрительными образами присутствует память и о пережитых движениях — кинетические образы, которые слагаются в осо­бый способ, модус мышления. Впоследствии Г. Роршах предпо­ложил, что чернильные пятна, адресованные зрительному вооб­ражению, растормаживают, оживляют моторные фантазии.

Известно, что до и независимо от Г. Роршаха с чернильны­ми пятнами экспериментировали и другие психологи (напри­мер, Ц. Е. Рыбаков в России, А. Бине и В. Анри — во Франции), однако именно Роршах был первым, кто доказал связь образов фантазии с основополагающими чертами и свойствами лично­сти. «Роршахиана» как дальнейшее развитие исследований и идей Г. Роршаха в настоящее время представлена двумя ведущи­ми направлениями — американским (Beck S., 1944; Klopfer В., Davidson H., 1962; Rapaport D. et al., 1945-1946) и европейским (Bцhm Е., 1978; Loosli - Usteri M., 1965).

Американских психологов отличает тенденция к теоретиче­скому обоснованию теста в русле идей «нового взгляда» и пси­хологии «эго», а также стремление к более строгому формали­зованному представлению и анализу эмпирических результатов. Европейские психологи в значительной мере сохраняют вер­ность оригинальной версии Роршаха, развивая и дополняя ее в духе ортодоксального психоанализа.

За время, прошедшее после выхода в свет «Психодиагности­ки», появились методики, родственные тесту Роршаха. Наибо­лее известны среди них Бен-Роршах («Вего») тест, тест Цулли-гера и тест Хольцмана. «Вего-тест» создавался Г Роршахом и его непосредственным сотрудником как параллельная серия оригинальному набору таблиц. Работа над тестом была законче­на Г. Цуллигером, также работавшим вместе с Роршахом. Цул-лигеру удалось доказать, что по основным показателям теста (общему количеству ответов, количеству целостных ответов, ответов на белое пространство, ответов с участием цвета и дви­жения) «Вего-тест» эквивалентен оригинальному набору таблиц. Г. Цуллигером в 1948 г. был предложен и собственный вариант теста — Z-тест, который состоит из трех таблиц — черно-белой, полихромной и черно-красной; обработка включает ряд отсут­ствующих в финальной версии показателей; главное отличие те­ста — краткость, формализованность анализа результатов.

Методика чернильных пятен Хольцмана (H.I.T.) отличается еще большей стандартизованностью и схематизацией. Она со­стоит из двух параллельных серий таблиц по 45 карточек в каж­дой; на каждую карточку испытуемый должен дать только один ответ. Достоинством H.I.T., сделавшим его наиболее валидным и надежным тестом среди дериватов методики Роршаха, явля­ется наличие нормативов и процентных показателей по основ­ным категориям шифровки ответов.

В отечественной психологии первые, крайне немногочис­ленные попытки применения теста Роршаха относятся к 20-30-м годам и имеют выраженную направленность на выявление аномалий личности в связи с конституционными типами для диагностики неврозов и психопатий, а также при исследова­нии больных эпилепсией (цит. по: Бурлачук Л. Ф., 1979). С 60-х годов тест Роршаха все шире внедряется в исследовательскую и клинико-диагностическую работу психологов, выходят первые методические руководства (Белая И. И., 1978; Белый Б. И., 1981 ; Бурлачук Л. Ф., 1979; Соколова Е. Т., 1980; Беспалько И. Г., 1978; Беспалько И. Г., Гильяшева И. Н., 1983). Важно подчеркнуть, что использование теста Роршаха в качестве диагностическо­го инструмента сопровождается четкой, глубокой рефлексией диагностических задач и теоретических моделей обоснования теста. Опираясь на базисные положения о пристрастном харак­тере психической деятельности, конкретные теоретические обо­снования строятся на основе таких категорий, как «установка» (Цуладзе С. В., 1969; Норакидзе В. Г., 1975), «личностный ком­понент» восприятия (Савенко Ю. С, 1969,1978; Блейхер В. М., Бурлачук Л. Ф., 1978), «индивидуальный стиль личности» (Со­колова Е. Т., 1978, 1980).

Интересной и многообещающей выглядит попытка А. М. Эт-кинда трактовать природу связи перцепции и личности в терми­нах «образа мира» как изоформизм двух структур — чувствен­ной ткани перцептивного образа и аффективно-когнитивного единства личности (ЭткиндА. М,, 1981).

Продолжая хронологический обзор истории развития про­ективных методов, мы, естественно, не можем не отметить 1935 год, когда впервые в журнальном варианте под двойным автор­ством появилось сообщение о Тематическом апперцептивном тесте (TAT) как методике экспериментального изучения фанта­зии (Morgan С, Murray Н., 1935). В то время тест не был обеспе­чен ни общей теоретической концепцией — в качестве метода исследования личности он стал рассматриваться в более позд­них публикациях Г. Мюррея (Murray H., 1938, 1943), ни стан­дартизованным руководством по применению. У этого метода, как и у теста Роршаха, имелись свои предшественники и своя предыстория (см., напр., Abt L., Bellak L., 1950; Rapaport D., 1968). Психологам и психиатрам давно было известно, что рас­сказы по сюжетным картинкам, специально подобранным для исследуемого контингента, позволяют судить о склонностях, интересах и нередко выявляют болезненные состояния пси­хики. На первый взгляд замысел TAT казался более простым и очевидным, чем идея Г. Роршаха. Действительно, разве Чарль­зу Диккенсу, заканчивающему свой любимый роман о Дэвиде Копперфильде, не чудилось, как он сам писал, «будто он отпу­скает в сумеречный мир частицу самого себя» (ДиккенсЧ., 1984, т. 6)? Мы также различаем за нравственными страданиями ге­роев Ф. М. Достоевского искания его собственной мятущейся души. К сожалению, подобные аналогии, к которым прибегал даже Мюррей при обосновании своего метода, мало что прояс­няют в понимании того, какие именно аспекты личного опыта автора прямо и зеркально отражаются в портретах и судьбах его героев, а какие, напротив, трансформируются в прямо противо­положные. А. Моруа, например, недвусмысленно намекает, что морализм Дюма-сына был не столько «генуинным», сколько формированием реакции в ответ на внутренние запреты и стыд за гуляку-отца. Это отразилось в его авторской позиции, в част­ности, в драме «Дама с камелиями» (Моруа Б., 1965).

Появление Тематического апперцептивного теста остро по­ставило ряд проблем, дискутируемых и по сей день. Одна из них касается прогностичности TAT. Исследования 30—50-х го­дов, проведенные в русле идей «нового взгляда», в целом под­твердили положение Мюррея об отражении в рассказах TAT фрустрируемых или отвергаемых «Я»-потребностей. Лишение сна, пищевая, сексуальная депривация, предшествующие успе­хи или неудачи существенно сказываются на ответах по TAT.

Однако в этих же экспериментах обнаружилось, что «сила» потребности и ее отражение в TAT связаны не линейной, а U-образной зависимостью: наиболее непосредственно в рас­сказах проявляются потребности умеренной интенсивности; очень сильная депривация приводит к вытеснению или иска­жению соответствующих образов фантазии (Sanford R., 1936). Тот же компенсаторный принцип действует и применительно к так называемым латентным или социально неодобряемым потребностям, например агрессии или гомосексуальности. В итоге действия защитных механизмов в рассказах TAT может искажаться реальная картина личностных особенностей. Так, Эриксон и Лазарус показали, что лица, страдающие скрытым гомосексуализмом, на провоцирующие таблицы TAT дают ней­тральные рассказы (Eriksen С. W., 1951, 1968). Еще более слож­ным является вопрос о соотношении рассказов и реального поведения. Согласно Г. Мюррею, латентные потребности не осознаются и невыводимы из открыто наблюдаемого поведе­ния, а проявляются только в фантазиях и фантазиоподобной активности типа TAT. Эксперименты уточнили эту гипотезу: если потребность — явная или латентная — не имеет «мотор­ной разрядки», фрустрируется в открытом социальном поведе­нии, она находит компенсаторное удовлетворение в рассказах TAT (Lazarus R. S., 1961).

Между тем, лица, уже совершившие особо тяжкие престу­пления, могут продуцировать нейтральные или подчеркнуто просоциальные темы (Станишевская M. М., Гульдан В. В., Вла­димирская M. Т., 1974). Существенной детерминантой ответа оказывается и сама ситуация обследования. Если она воспри­нимается как экспертная, проявления агрессии строго контро­лируются. Из сказанного следует, что прогноз реального поведе­ния на основе прямого отождествления «героя» и обследуемого осуществим только для ограниченного круга личностных черт и тенденций. Так, например, вариант TAT Д. Мак-Клелланда и Дж. Аткинсона оказался высоко валидным в отношении моти­вации достижения (Atkinson J., 1958).

Возвращаясь к хронологии, следует остановиться на рабо­тах Лоуренса Фрэнка 1939-1948 гг., в которых автором были впервые сформулированы основные принципы проективной психологии. Ему же принадлежит приоритет в использовании термина «проекция» для обозначения особой группы методов исследования личности.

Наиболее существенной чертой проективных мет щик Л. Фрэнк считал неопределенность стимульных условий, по­зволяющих испытуемому проецировать свой способ видения жизни, свои мысли и чувства. Чем более неструктурированным является «стимульное поле», тем в большей степени его струк-турация индивидом будет изоморфична структуре его реального жизненного пространства (Frank L., 1939).

Концепция Л. Фрэнка, испытавшая сильное влияние «холи­стических» теорий личности, в том числе и К. Левина, акцен­тирует ряд моментов, чрезвычайно важных, на наш взгляд, для понимания назначения и диагностических границ проектив­ных методик. Проективные методики направлены на раскрытие внутреннего мира личности, мира субъективных переживаний, чувств, мыслей, ожиданий, а вовсе не на экспресс-диагностику реального поведения. Узко прагматическая ориентация многих исследований часто игнорировала это ограничение, составля­ющее суть проективного метода как особого подхода, способа понимания человека. Важно не то, как человек действует, а то, что он чувствует и как управляет своими чувствами. Ясно, что совпадение поведенческого уровня и плана переживаний есть частный случай, поэтому возможность прогноза поведения по проективным методам ограничена, зато открывается перспек­тива проникновения в уникальный мир человеческих чувств и внутреннюю логику его построения.

Исследования Л. Франка, теоретико-методологические по своей сути, породили множество экспериментальных иссле­дований, среди которых особо следует выделить два направле­ния — изучение роли стимула в проекции личностнозначимого материала и изучение феномена проекции как психологиче­ского механизма, лежащего в основе действенности этой груп­пы методов. Неопределенность стимульных условий неодно­кратно указывалась в качестве признака, дифференцирующего


проективные методики от других, например психометрических, процедур. Тест Роршаха и TAT дают примеры двух типов сти-мульной неопределенности — структурного и содержательно-смыслового. Неопределенной является для испытуемого и сама ситуация обследования, не ограничивающая его действия ка­кими-либо стандартами и нормативными оценками, но предо­ставляющая максимально широкий выбор способов поведения (Lindzey D., 1959; Бурлачук Л. Ф., 1979; Соколова Е. Т., 1980; Анастази Б., 1982). Дж. Брунер также предполагал, что неопре­деленность, неоднозначность или «зашумленность» — необ­ходимые стимульные условия для предоставления приоритета личностным субъективным факторам в детерминации воспри­ятия и других видов познавательной активности (Брунер Дж., 1977; Abt L., Bellak L., 1950).

В духе экспериментов «нового взгляда» в 40—50-е годы скла­дывались теоретические обоснования теста Роршаха (DragunsJ., 1967) и TAT (Bellak L., 1950).

Акцентирование неопределенности стимульных условий по­зволило, кроме всего прочего, согласовать проективные методы с психоаналитическим стилем клинического мышления. Чем более неопределенны условия (т. е. чем меньше давление реаль­ности), тем в большей степени психическая активность прибли­жается по своей природе к «первичным» психическим процес­сам (воображению, галлюцинациям), движимым принципом удовольствия. Проективные методы на первый взгляд давали основание для подобного осмысления (см., напр., эксперимен­тальные исследования аутистического восприятия), однако в этом случае необходимо было признать тождество «первичных процессов» и психической активности в ситуации проективно­го исследования.

Не все исследователи склонны были следовать традиции ортодоксального психоанализа. Набиравшая силу «психология Эго», как и конкретные экспериментальные клинические ис­следования, формировали новую теоретическую парадигму для обоснования проективного подхода. Значительный вклад был внесен американскими клиническими психологами во главе с Давидом Рапапортом (Rapoport D., 1944-1945; 1968). В частно­сти, проанализировав исследования «нового взгляда», особен-

но той его ветви, которая занималась изучением когнитивного стиля, Рапапорт по-новому определяет специфику процессов, детерминирующих проективный ответ. Проективная продукция рассматривается как результат сложной познавательной дея­тельности, в которой слиты воедино и собственно когнитивные моменты (отвечающие «реальности» — ситуации эксперимента, задаче инструкции, определенным характеристикам стимуль-ного материала), и аффективно-личностные факторы — «пе­риферические» мотивы, индивидуальные способы контроля и защиты.

Вслед за работами Д. Рапапорта и его коллег началось интен­сивное изучение роли стимульных факторов в характеристике проективных ответов. Применительно К TAT, в частности, было продемонстрировано наличие таблиц, стойко провоцирующих стандартные темы, например депрессию и суицид (TAT, табл. 3, 14, 15), сексуальные перверзии (TAT, табл. 13, 18) (Bellak L., 1978; RapoportD., 1968).

Интересны в этой связи результаты, полученные при ис­следовании сопутствующего значения стимульных характери­стик таблиц Роршаха методом семантического дифференциала (Kenny О., 1964). Так, оказалось, что каждая таблица обладает определенным эмоциональным значением:

Таблица 1

уродливый, грязный, жестокий, грубый, активный

Таблица 11

счастливый, сильный, активный, быстрый

Таблица II!

хороший, чистый, счастливый, легкий, активный, быстрый

Таблица IV

плохой, грязный, жестокий, сильный, мужествен­ный

Таблица V

легкий, активный

Таблица VI

большой по размеру

Таблица VII

хороший, красивый, чистый, хрупкий, нежный, женственный

Таблица VIII

чистый, активный

Таблица IX

сильный, активный, горячий

Таблица X

хороший, красивый, чистый, счастливый, легкий, активный, быстрый

Д. Кении приходит к выводу, что высокоструктурирован­ные изображения, «насыщенные» тем или иным побуждением, максимально выявляют индивидуальные различия по степени выраженности этого побуждения. Другие авторы полагают, что проекция того или иного побуждения на слабо структурирован­ные стимулы зависит от интенсивности данного побуждения, а также от готовности субъекта к самораскрытию.

С учетом проведенных исследований в настоящее время имеется достаточно обширный выбор вариантов и модифика­ций TAT с таблицами, «значения» которых подобраны заранее с учетом диагностических задач. Среди них наиболее извест­ны серии Д. Мак-Клелланда и Дж. Аткинсона для диагностики мотивации достижения (McCleland D., Atkinson J., 1953), TAT для детей и пожилых людей (Bellak L., 1978), TAT для подрост­ков (Symonds D., 1949), TAT для исследования семейных уста­новок (Jackson L., 1950), TAT для национальных меньшинств. Установлено, что оптимальное условие для проекции глубин­ных слоев личности — умеренный уровень неоднозначности стимульного материала. Индивидуальные вариации ответов на стандартные значения стимулов в этом случае оказываются более диагностически значимыми и выявляют не столько аф­фективные состояния и актуальную силу потребности, сколько устойчивые личностные характеристики, в том числе аномалии (Murstein В., 1963).

Тест Роршаха и TAT представляют две группы наиболее рас­пространенных проективных методик по критерию ответной реакции испытуемого, относимых соответственно к тестам на структурирование («конституирование» — по Фрэнку) и ин­терпретацию. Предполагается также, что эти методики наи­более удачно дополняют друг друга, выявляя соответственно формальный аспект личности — индивидуальный когнитив­ный стиль, способы аффективного реагирования и контроля и содержательный аспект — структуру потребностей, содержание конфликтных переживаний, апперцепцию «Я» и своего соци­ального окружения.

Не ставя перед собой задачу обзорного анализа существую­щих проективных приемов, хотелось бы кратко обрисовать от­носительно новые и малоизвестные по отечественной литера­туре направления в проективной психологии.

Это, прежде всего, тенденция рассматривать в качестве про­ективных или квазипроективных методики, традиционно на­правленные на диагностику интеллекта и познавательных про­цессов в целом. Впервые эта точка зрения наиболее четко была сформулирована Д. Рапапортом в уже упоминавшихся исследо­ваниях 1946 г. и затем в более поздних работах его сотрудников по Меннингерской клинике (например, Klein G., 1970), атакже Г. Виткином (Witkin H., 1954, 1974).

Можно сказать, что авторы имеют в виду качественней ана­лиз выполнения испытуемым интеллектуальных проб, однако на самом деле речь идет о феноменах, в которых находит вы­ражение влияние личностных и аффективно-мотивационных факторов на познавательные процессы. Для иллюстрации при­ведем пример анализа процесса мышления на основе извест­ной нам методики Выготского-Сахарова (цит. по: Semeonoff В., 1976). Д. Рапапорт, использовавший эту методику в целях дифференциальной диагностики при исследовании психиче­ски больных разных нозологии, выделяет пять категорий «лич­ностных форм мышления», по существу представляющих собой феномены, описанные Б. В. Зейгарник как нарушения моти-вационного компонента мышления (Зейгарник Б. В., 1962). Например, депрессивные тенденции проявляются при выпол­нении методики в общей инертности, нежелании манипули­ровать фигурками, неспособности отказаться от ранее сфор­мулированной ошибочной гипотезы. Реакция на фрустрацию, неудачу, затруднения выражается в аутоагрессии, дискредита­ции задания, нарушении планирования или настаивании на не­обычных идеях. Один и тот же «симптом», как мы видим, мо­жет по-разному проявляться у разных людей, что и позволяет говорить об индивидуальном стиле познавательной активности. Аналогичным образом различные индивидуальные стратегии выполнения какого-либо перцептивного теста (например те­ста вставленных фигур — EFT) позволяют делать вывод о со­ответствующих индивидуально-типологических особенностях личности — полезависимости-поленезависимости (Witkin H., 1954, 1974).

Давая оценку этому направлению, следует подчеркнуть, что расширительное толкование интеллектуальных тестов как про­ективных имеет своей целью привлечение внимания клини­ческих психологов к процессу выполнения интеллектуальных задач, его качественному анализу, что, несомненно, более точ­но отвечает специфике клинической диагностики. Снимается также противопоставление интеллектуальных и личностных те­стов как относящихся к разным «областям» личности — иными словами, реализуется, правда несколько упрощенно ..целостный подход к личности как сплаву аффекта и интеллекта.

Другое направление в развитии проективных методов связа­но с активной разработкой проблем межличностного восприя­тия и взаимодействия и исследования «Я-образа». В определен­ном смысле все проективные методы направлены на изучение того, как субъект воспринимает других людей и самого себя. Наиболее распространено мнение, что проективные методики выявляют неосознаваемый компонент социальной перцепции и «Я-образа» (Wylie R., 1974).

Неспецифическими методиками указанной ориентации яв­ляются TAT и тест Роршаха. Предполагается, что в рассказах TAT находит отражение не столько реальный характер межлич­ностных отношений обследуемого, сколько их апперцепция, т. е. эмоциональное отношение и пристрастное видение этих отношений. Изображенные на картинках фигуры кроме бук­вальных значений имеют и символический смысл. Так, фигура немолодого мужчины — олицетворение отца, начальника, во­обще власти и мужского начала. В этом случае интерпретация темы рассказа в зависимости от общего контекста сужается до анализа внутрисемейных отношений либо расширяется и рас­сматривается как отражение взаимоотношений обследуемого с широким социальным окружением, отношение к нормативам общества и его ценностям. Тест Роршаха также дает некоторую информацию об общей благоприятной или неблагоприятной аффективной установке обследуемого к другим людям — враж­дебно-защитной или аффилятивно-открытой.

С 60-х годов начал разрабатываться и получил широкое рас­пространение тест Роршаха для исследования общения — Со­вместный тест Роршаха (СТР), используемый более всего для диагностики внутрисемейных отношений. Развитие семейного консультирования и семейной психотерапии послужило толч­ком к созданию ряда методик, нацеленных на диагностику се­мейных отношений. К ним прежде всего следует отнести тест семейных установок Л. Джексона (Jackson L., 1950), тест семей­ных отношений Л. Бене и С. Антони (Bene R., Antony S., 1957), кинетический тест рисования семьи (Burns R., Kaufman S., 1972) и его варианты.

К относительно новому направлению, инициировавшему создание новых методик, относится исследование «Я-обра­за». Среди традиционных проективных методик следует отме­тить тест Роршаха, выявляющий формальные характеристики «Я-образа» — самоконтроль, самооценку, самореализацию, а также специальную модификацию теста для диагностики фи­зического «Я-образа», «границ образа физического Я» (Fisher S., ClevelendS., 1958).

Общая недостаточная валидность и надежность проектив­ных методик заставляют исследователей искать новые диагно­стические парадигмы. К ним относится включение в проектив­ные процедуры психометрических принципов — так построены вариант TAT Столина В. В. и Кальвиньо М. (1982), методика косвенного исследования системы самооценок Соколовой Е. Т. и Федотовой Е. О. (1982).

Продуктивным оказывается также создание процедур так на­зываемой управляемой проекции (Столин В. В., 1981), позво­ляющей исследовать микроструктуру самоотношения в струк­туре самосознания.

Общая оценка проективных методик как психодиагностиче­ских процедур исторически связана с обсуждением так называ­емой проблемы проекции. В отечественной литературе дискус­сия по этому поводу также достаточно освещена, однако сама проблема, на наш взгляд, далека от своего разрешения.

Как известно, Л. Фрэнк ввел термин «проекция», не опре­делив его конкретного психологического содержания. Подраз­умевалось, что благодаря неопределенности стимульного ма­териала личность «проецируется» на него, как на экран (Frank L., 1939). Образное выражение Фрэнка породило представле­ние о проективных методиках как о своего рода «рентгеновских

лучах», высвечивающих глубины личности. Ясно, что подобное истолкование механизма проекции не удовлетворяло исследо­вателей. Первые содержательные интерпретации проекции как феномена, возникающего в ситуации проективного исследо­вания, связывались в теоретическом отношении с концепцией 3. Фрейда; для подтверждения психоаналитической концепции привлекались также эксперименты Г. Мюррея, Р. Сэнфорда и других по изучению мотивации через продукты воображения (Bellak L., 1944). Однако фрейдовское понятие «проекции» не отличалось однозначностью, что сразу же породило ряд трудно­стей при попытках интерпретировать проективные методики с позиций психоанализа, что отмечалось и отечественными ис­следователями (Бурлачук Л. Ф., 1979; Реньге В. Э., 1979).

Главные из этих трудностей могут быть сформулированы в трех пунктах:

1 ) недостаточная разработанность, многозначность терми­на «проекция» в психоанализе, многообразие описывае­мых явлений;

2) лишь частичное сходство феноменов, обозначаемых в
психоанализе этим термином, с процессами, имеющими
место в проективном исследовании;

3) различие типов проекции в разных проективных тестах.
Остановимся на анализе каждого из перечисленных пунктов.

Впервые термин «проекция» в его психологическом значении был использован 3. Фрейдом для объяснения патологических симптомов паранойи в 1896 г., а затем при разборе «случая Шре-бера» в 1911 г. В этих работах проекция понималась как при­писывание другим людям социально неприемлемых желаний, в которых человек как бы отказывает сам себе. В этом случае проекция рассматривалась Фрейдом как механизм защиты про­тив неосознаваемых асоциальных влечений, в частности гомо­сексуальности, которая лежит в основе бредообразования при паранойе. Впоследствии была описана так называемая фоби-ческая защитная проекция — вынесение вовне, экстериориза-ция страха, тревоги, в действительности имеющих эндогенную природу (Фрейд 3., 1924). В работах последующих лет наряду с концепцией защитной проекции, входящей в состав различных патологических состояний, Фрейд вводит понятие проекции как нормального психологического процесса, участвующего в формировании нашего восприятия внешнего мира. Проек­ция интерпретируется им как первичный процесс «уподобле­ния» окружающей реальности собственному внутреннему миру (Фрейд 3., 1925). Таков, например, механизм детского или ре­лигиозно-мифологического мировосприятия.

Таким образом, проекцией Фрейд называет два существенно отличающихся друг от друга явления, в основе которых лежат процесс самозащиты и процесс «самоуподобления». Их объеди­няет неосознаваемость трансформаций, которым подвергаются исходные влечения, — в сознании выступает лишь продукт этих преобразований. Со временем проекция стала столь расхожим термином, что дифференцировать ее от явлений идентифи­кации, перенесения и некоторых других психоаналитических феноменов стало чрезвычайно трудно (Lapiance J., Pontalis J., 1963). Например, говорят о проекции в психотерапевтической ситуации, когда на врача переносятся чувства, предназначен­ные другому лицу; называют проекцией своеобразное отож­дествление художника со своим творением (Г. Флобер говорил: «Эмма — это я»), а также «сопереживание» при восприятии ху­дожественных произведений; проекцией объясняют существо­вание расовых и этнических предрассудков.

Б. Мюрштайн и Р. Прайер (Murstein В., Prier R., 1959), кри­тикуя многозначность и, следовательно, недостаточную разра­ботанность понятия проекции, предлагают различать несколь­ко видов проекции. Классическая защитная проекция Фрейда находит подтверждение во многих клинических наблюдени­ях. Атрибутивная проекция — приписывание собственных мо­тивов, чувств и поступков другим людям (по смыслу близка к фрейдовскому «уподоблению»). Артистическая проекция — детерминированность восприятия потребностями восприни­мающего; для иллюстрации этого вида проекции авторы ссы­лаются на эксперименты New Look. Рациональная проекция отличается от классической «рациональной» мотивировкой: например, по данным одного из экспериментов, когда студен­там предложили высказать свои замечания по структуре учеб­ного процесса, оказалось, что на отсутствие дисциплины жало­вались отпетые прогульщики, а недостаточной квалификацией

преподавателей были недовольны двоечники. Здесь, как в слу­чае обычной рационализации, вместо признания собственных недостатков испытуемые склонны были приписывать ответ­ственность за собственные неудачи внешним обстоятельствам или другим людям.

Д. Холмс, подводя итоги многолетних исследований, считает необходимым выделить два «измерения» проекции (Holmes D., 1968) (см. табл.). Первое из них относится к тому, что проеци­руется: субъект воспринимает в другом свои собственные черты или черты, ему самому не присущие. Второе измерение — осо­знает ли субъект обладание той чертой, которая проецируется, или нет. Комбинация этих измерений позволяет классифици­ровать все известные виды проекции.

Классификация видов проекции по Холмсу

Осознание субъек­том проецируемой черты

Наличие у субъек­та проецируемой черты

Отсутствие у субъ­екта проецируемой черты

Не осознает

Симилятивная про­екция

Проекция «Панглос-са» или «Кассан­дры»

Осознает

Атрибутивная про­екция

Комплиментарная проекция

Д. Холмс утверждал, что, несмотря на неоднократные по­пытки экспериментального изучения, проекция неосознавае­мых черт не может считаться доказанной. Исходя из психоа­налитической концепции, симилятивная проекция выполняет защитные функции, препятствуя осознанию того факта, что субъект в действительности обладает какой-то нежелательной чертой. Проекция, метафорически названная в честь литера­турных персонажей Панглосса и Кассандры, может рассматри­ваться как вариант защитного механизма «реактивное образова­ние». Что касается черт, наличие которых субъект осознает, то их интенсивное изучение шло в русле проблемы межличност­ного восприятия. Экспериментальное подтверждение находит прежде всего атрибутивная проекция — приписывание другим имеющейся у субъекта и осознаваемой им черты. Р. Кэттелл счи­тал этот вид проекции наивным умозаключением, основанным на недостатке опыта, — люди склонны воспринимать других по аналогии с собой, приписывать другим те же мысли, чувства и желания, которые находят в самих себе. Комплиментарная про­екция предполагает проекцию черт, дополнительных к тем, ко­торыми субъект обладает в действительности. Например, если человек ощущает страх, то он склонен воспринимать других как носителей угроз; в этом случае приписываемая черта служит причинным объяснением собственного состояния.

Как соотносятся эти виды проекции с процессами, имею­щими место в проективном исследовании? По этому вопросу не существует единства взглядов. Например, Г. Мюррей, упо­требляя термин «идентификация» применительно к TAT, факти­чески имел в виду защитную проекцию 3. Фрейда (симилятив-ный тип проекции по Холмсу); отождествляя себя с «героем», испытуемый получает возможность неосознанно приписать ему собственные латентные потребности. В этом случае уподобле­ние себя другому позволяет успешно избегать осознания своей «плохости» или психической ненормальности.

Вместе с тем клинические и экспериментальные исследова­ния показали, что содержание проекции несводимо к асоциаль­ным тенденциям: объектом проекции могут стать любые поло­жительные или отрицательные проявления личности.

По-видимому, само проективное поведение является про­изводным от многих факторов. В частности, оказалось, что даже манера экспериментатора, индуцируемые им чувства вли­яют на аффективный знак тематических рассказов: агрессив­ная установка приводит к возрастанию агрессивных тем, дру­желюбная — к преобладанию релаксационных (Bellak L., 1944). Таким образом, в целом защитную концепцию проекции не­правомерно рассматривать в качестве принципа «обоснования» проективного метода, хотя сам феномен защиты может иметь место, в частности, если ситуация эксперимента воспринима­ется как угрожающая (Lazarus R. S., 1961). Что касается других видов проекции, то их экспериментальное изучение примени­тельно к проективным тестам не дало однозначных результа­тов. Однако большинство авторов, опираясь на идею 3. Фрейда об «уподоблении», считают возможным привлекать феномены атрибутивной и аутистической проекций для доказательства значимости проективной продукции. К сожалению, в обосно­ваниях подобного рода нередко описание тех или иных явле­ний, наблюдающихся в эксперименте, заменяет раскрытие их собственно психологических 44 механизмов. Как одну из попы­ток преодоления кризиса в обосновании проективного метода можно рассматривать отказ от понятия проекции в виде объяс­нительной категории; примером такого подхода является кон­цепция апперцептивного искажения Л. Беллака.

Исходя из анализа фрейдовской концепции проекции, Л. Беллак приходит к выводу о неадекватности использова­ния этого понятия в целях обоснования проективного мето­да, так как оно не способно описать и объяснить процессы, обусловливающие проективное поведение; последнее должно быть рассмотрено в контексте проблемы «личность и воспри­ятие» (Abt L., Bellak L., 1950). Основу категориальной системы Л. Беллака составляет понятие «апперцепция», понимаемая как процесс, посредством которого новый опыт ассимилируется и трансформируется под воздействием следов прошлых восприя­тий. Термин «апперцепция» имеет принципиально иное содер­жание, чем в теории Мюррея, так как учитывает природу сти-мульных воздействий и описывает не «первичные» процессы, а собственно когнитивные.

В дискуссии по оценке диагностической значимости про­ективных методик Р. Кэттелл занимал пессимистическую по­зицию (Cartel R., 1957). Проективные методики, по мнению Р. Кэттелла, характеризует крайне слабая научная обоснован­ность. Основные аргументы Кэттелла состоят в следующем:

  1. проективная психология оказалась неспособной четко сформулировать гипотезу о том, какие слои личности преиму­щественно отражаются в показателях проективных тестов — от­крыто проявляющиеся, осознаваемые или, напротив, бессозна­тельные, скрытые;

  2. интерпретационные схемы не учитывают, что защитные механизмы — идентификация и проекция — могут искажать восприятие проективных стимулов одновременно и притом в разных направлениях, так что апелляция к механизму проек­ции до того, как природа искаженного восприятия доказана, неправомерна. Например, испытуемый со скрытым гомосексу­ализмом может давать больше соответствующих ответов в TAT (при идентификации) или меньше, если действует механизм об­ратной проекций или формирования реакции;

3) остается неясным вопрос о том, какие именно личност­ные переменные проецируются — влечения, бессознательные комплексы, динамические аффективные состояния, устойчи­вые мотивы.

К этим аргументам, подтверждающим концептуальную сла­бость проективных методик, Р. Кэттелл считает нужным доба­вить упрек в низкой надежности и валидности проективных процедур. К сожалению, следует признать обоснованность кри­тических замечаний Кэттелла, особенно если оценивать про­ективные техники как психометрические инструменты или те­стовые процедуры.

Большинство проективных методик, или проективных тех­ник, как их иногда предпочитают называть, не являются, по-ви­димому, тестами в узком понимании этого термина. Согласно одному из принятых определений, «психологический тест — это стандартизованный инструмент, предназначенный для объек­тивного измерения одного или более аспектов целостной лич­ности через вербальные или невербальные образцы ответов или другие виды поведения» (Freeman F., 1971). Исходя из это­го определения наиболее существенными признаками тестов являются:

1 ) стандартизованность предъявления и обработки резуль­татов;

  1. независимость результатов от влияния эксперименталь­ной ситуации и личности психолога;

  2. сопоставимость индивидуальных данных с нормативны­ми, т. е. полученными в тех же условиях в достаточно ре­презентативной группе.

В настоящее время далеко не все проективные методики и не в равной степени удовлетворяют указанным критериям. Так, об­щепринятым является мнение о недостаточной объективности проективной техники. При этом ссылаются на многочисленные наблюдения и эксперименты, доказывающие влияние на те­стовые результаты таких факторов, как пол экспериментатора.

ситуативные условия и переживания испытуемого, атмосфе­ра исследования (Abt L., Bellak L., 1950; Draguns G., Haley Е., Philips L., 1968; Freeman F., 1971). Для целого ряда проективных методик отсутствуют нормативные данные; более того, некото­рыми исследователями оспаривается принципиальная возмож­ность их существования для подобного рода «идеографических» методов. Чрезвычайно важным и до сих пор дискуссионным остается вопрос о стандартизованное™ проективных методик. Остановимся на нем подробнее.

В отличие от тестов интеллекта или способностей, при про­ективном испытании практически невозможно полностью уни­фицировать и стандартизовать не только анализ и интерпрета­цию результатов, но даже и саму процедуру исследования. Ведь совершенно различно поведение экспериментатора с робким, чувствительным, уязвимым или спокойным, уверенным субъ­ектом, с таким, который открыт, активно ищет помощи, или с тем, кто «защищается» при малейших попытках проникнуть в его внутренний мир. Хотя в любом капитальном руководстве и описываются наиболее распространенные стратегии поведе­ния экспериментатора, они, конечно же, не охватывают всего многообразия конкретных случаев. К тому же жесткая форма­лизация и стандартизация, как указывают ряд исследователей, противоречила бы самому духу проективной техники и была бы неоправданна.

Сошлемся в связи с этим на высказывание Лоуренса Фрэн­ка, одного из крупнейших теоретиков в этой области: «...нель­зя надеяться, что стандартизованная процедура сможет широко осветить личность как уникальную индивидуальность. Она так­же не сможет способствовать проникновению в динамические процессы личности» (цит. по: Бом Э., 1978). И тем не менее, исследования по стандартизации проективных методик необ­ходимы, так как без них затруднительна оценка валидности и надежности последних.

Анализируя обширную и весьма противоречивую литературу, можно заключить, что, согласно традиционным способам оцен­ки проективные методики имеют средние показатели валидно­сти и надежности (Гильбух Ю. 3., 1978; Freeman F., 1971; Secher­est L., 1968). Подобный вывод может объясняться, однако, и

тем, что критерии валидности и надежности, разработанные для традиционных тестов, вообще неприменимы в данном случае. Учитывая потребности практики, а также тенденции развития исследовательского инструментария современной психологии, можно, по-видимому, прогнозировать постепенное сближение проективных методик с тестами. Работа в этом направлении, если она будет выполняться совместно квалифицированными клиническими психологами и специалистами в психометрике, позволит расширить сферы применения проективных методик и сделает их достоянием широкого круга исследователей.

Проективные методы — (projective techniques) класс психо­логических тестов, при выполнении которых испытуемые отве­чают на неоднозначные и неструктурированные стимулы, что позволяет выявлять их потребности, чувства и конфликты.

МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ ЛИЧНОСТИ «ДОМ - ДЕРЕВО -ЧЕЛОВЕК» ДЖ. БАКА

анная методика предназначена как для взрослых, так и для детей; возможно групповое обследование. Мето­ дика предложена Дж. Баком в 1948 г. Суть методики заключается в следующем. Обследуемому предлагается нарисовать дом, дерево и человека. Затем про­водится опрос по разработанному плану. Выбор объектов для рисования автор обосновывает тем, что они знакомы каждому обследуемому, наиболее удобны для рисования и, наконец, сти­мулируют более свободные словесные высказывания, нежели другие объекты. По мнению Дж. Бака, каждый рисунок — это своеобразный автопортрет, детали которого имеют личностное значение. По рисунку можно судить об аффективной среде лич­ности, ее потребностях, уровне психосексуального развития и т. д.

Помимо использования «Д.д.ч.» в качестве проективной ме­тодики, автор демонстрирует возможность теста определять уровень интеллектуального развития (коэффициент корреля­ции ранговой с тестами интеллекта составляет 0.41-0.75). Это согласуется с давними традициями диагностики уровня интел­лекта с помощью рисунка.

Р. Берне при использовании теста «Д.д.ч.» просит изобразить дерево, дом и человека в одном рисунке, в одной происходящей сцене. Считается, что взаимодействие между домом, деревом и человеком представляет собой зрительную метафору. Если при­вести весь рисунок в действие, то вполне возможно заметить то, что действительно происходит в нашей жизни. Эта модифика­ция методики получила название «Кинетический Д.д.ч.».

Особым способом интерпретации может быть порядок, в котором выполняется рисунок дома, дерева и человека. Если первым нарисовано дерево, значит, основное для человека — жизненная энергия; если первым рисуется дом, то на первом месте — безопасность, успех или, наоборот, пренебрежение этими понятиями.

Зарубежные исследователи считают необходимым дополни­тельное изучение валидности «Д.д.ч.» как инструмента измере­ния интеллекта и личностных особенностей. Есть сообщения о подтверждении валидности «Д.д.ч.» в кросс-культурных иссле­дованиях (А. Соуттер, 1994). Исследования ретестовой надеж­ности «Д.д.ч.» и предложенной Дж. Баком методики подсчета показателей продемонстировали удовлетворительную надеж­ность теста как при одинаковом, так и различающемся инструк­тировании испытуемых при ретестировании (Я. By, Б. Роджерс, Г. Сирайт, 1991).

Прежде чем начать пользоваться каталогом, целесообразно прочитать весь его материал. Это сэкономит время и поможет выработать нужную ориентировку в поисках позиций. Каталог состоит из общего для всех трех рисунков раздела и разделов, предназначенных для интерпретации каждого по отдельности. Например, если линия основы сходна во всех трех рисунках, ин­терпретацию ее скорее всего нужно искать в общем разделе. Но иногда ту же позицию можно найти в двух разделах. Тогда для более совершенной интерпретации нужно учесть оба варианта.

  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   39

Добавить документ в свой блог или на сайт

Похожие:

Практическая психология. Проективные методики icon Проективные методики при изучении личности
О важности места, которое проективные методики занимают в современной психодиагностике, свидетельствуют регулярно проводимые в течение...
Практическая психология. Проективные методики icon Научно-практическая конференция молодых исследователей «шаг в будущее»...

Практическая психология. Проективные методики icon Тесты интеллекта 28
...
Практическая психология. Проективные методики icon Практическая психология познание себя влияние на людей
...
Практическая психология. Проективные методики icon Родионов В. А., Ступницкая М. А
Взаимодействие психолога и педагога в учебном процессе/Художник А. А. Селиванов — Ярославль: Академия развития: Академия Холдинг,...
Практическая психология. Проективные методики icon Практическое занятие №1 Основные этапы развития методики преподавания...
Ф. И. Буслаев – основатель научной методики преподавания филологических дисциплин
Практическая психология. Проективные методики icon В учебном пособии освежены: технология основных направлений ра­боты...
Практическая психология образования: Учеб пособие для студ психол фак университетов. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. —...
Практическая психология. Проективные методики icon Практическая работа по отработке приёмов компрессии текста. Практическая...
Контрольно-измерительные материалы для подготовки к гиа по русскому языку в 9 классе
Практическая психология. Проективные методики icon Короткий Вадим Игоревич Практическая психология для бизнеса. М.:...
Книга предназначена для широкого круга читателей, для тех, чья нынешняя работа не позволяет реализовать свои склонности и таланты,...
Практическая психология. Проективные методики icon Программа дисциплины «Социальная психология»
Примерная программа дисциплины «Социальная психология» составлена в соответствии с государственным образовательным стандартом высшего...
Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции