Статья опубликована в сб.: Вестник Института экономики, управления и права. Сер. 2. Право. Вып. 7. Казань, 2006. С. 303-315
Т.В.Губаева
Судебная экспертиза по делам об экстремизме
Рост экстремизма представляет сегодня особо опасную угрозу основам конституционного строя России. Статья 1 Федерального закона от 25 июля 2002 г. «О противодействии экстремистской деятельности» определяет экстремизм как деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на: насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; подрыв безопасности Российской Федерации; захват или присвоение властных полномочий; создание незаконных вооруженных формирований; осуществление террористической деятельности; возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию; унижение национального достоинства; осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы; пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности.1
К экстремизму относятся также пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения; публичные призывы к осуществлению указанной деятельности или совершению указанных действий; финансирование указанной деятельности либо иное содействие ее осуществлению или совершению указанных действий, в том числе путем предоставления для осуществления указанной деятельности финансовых средств, недвижимости, учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной, факсимильной и иных видов связи, информационных услуг, иных материально-технических средств.
В той же статье названного выше закона закреплено, что экстремистскими материалами признаются предназначенные для обнародования документы либо информация на иных носителях, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности, в том числе публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство либо оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы.
За осуществление экстремистской деятельности граждане Российской Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства несут уголовную, административную и гражданско-правовую ответственность в установленном законодательством Российской Федерации порядке (ст. 15 Федерального закона от 25 июля 2002 г. «О противодействии экстремистской деятельности»). Так, уголовная ответственность за преступления экстремистской направленности предусмотрена статьями 148, 149, частями первой и второй статьи 213, статьями 214, 243, 244, 280 и 282 УК РФ. Уголовно-правовой запрет установлен также в отношении организации экстремистского сообщества (статья 2821 УК РФ) и организации деятельности экстремистской организации (статья 2822 УК РФ).
Таким образом, экстремизм представляет собой определенную систему противоправных деяний, запрещаемых федеральным законом. Подчеркнем, что это так называемые словесные составы, их общий признак – противоправное использование слова и/или сопутствующих ему неязыковых знаков (изображений, жестов) в целях внедрения в сознание деструктивных идей и психологических установок. Под националистическими лозунгами и фашистской символикой, под предлогом защиты «истинной веры» и благородной помощи «людям с чистым разумом» («мирным русским гражданам», «всем обращенным к Аллаху» и т.д.) на самом деле широко пропагандируются тоталитарные порядки, внушается нетерпимость к окружающим, распространяются антигуманные взгляды, способствующие разжиганию ненависти и неприязни между многочисленными социальными группами.
Психологическая сила воздействия экстремистских идей тем более велика, что у них практически нет никакого мировоззренческого противовеса, поскольку в нашем меняющемся обществе переоценка ценностей среди значительной части населения еще не завершена. Весьма точная характеристика такой ситуации дана в свое время В.М.Бехтеревым: люди «как бы наэлектризовываются», и в умы легко проникает «микроб внушения», который внедряется настолько прочно, что достаточно какой-либо одной искры, двух-трех патетических слов, произнесенных оратором, нескольких листков, распускаемых агитаторами, чтобы возбудить волнение в окружающей среде и подвинуть массу лиц как на жесточайшие злодеяния, так и на великие подвиги.1
Все это означает, что в контексте задач борьбы с экстремизмом особую актуальность приобретают специальные филологические познания, позволяющие исследовать тот или иной текст с точки зрения содержательно-смысловой направленности высказываний и определить, какие идеи заложены в них не только на поверхностном, но и на глубинном уровне языковой структуры. Основной процессуальной формой применения таких специальных знаний является судебная экспертиза.
Под судебной экспертизой понимается процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла и которые поставлены перед экспертом судом, судьей, органом дознания, лицом, производящим дознание следователем или прокурором, в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу. 2
Соответственно к предмету экспертизы относятся существенные для разрешения правового спора фактические данные, исследуемые на основе специальных познаний в области науки (техники, искусства, ремесла).3 В качестве объектов экспертизы выступают материальные носители информации о фактах и событиях; а методами и методиками экспертных исследований являются различные средства и пути изучения объектов, обеспечивающие решение классификационных, диагностических и идентификационных задач экспертизы.
Эксперт обязан провести полное исследование представленных ему объектов и материалов дела, дать обоснованное и объективное заключение по поставленным перед ним вопросам. Правовые вопросы на разрешение эксперта ставиться не могут. Если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта, эксперт обязан направить в орган, назначивший экспертизу, мотивированное сообщение в письменной форме о невозможности дать заключение (ст. 16 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»). Заключение эксперта не является особым доказательством и оценивается наравне с другими доказательствами по делу с точки зрения полноты, всесторонности, научной обоснованности использованных экспертных методик.
В целях обеспечения единого научно-методического подхода к производству судебных экспертиз утверждены Перечень родов (видов) экспертиз, выполняемых в судебно-экспертных учреждениях Минюста России, а также Перечень экспертных специальностей, по которым предоставлено право самостоятельного производства судебных экспертиз в судебно-экспертных учреждениях Минюста России.1 Так, например, названный документ определяет, что автороведческая экспертиза заключается в исследовании письменной речи с целью установления авторства, а соответствующей экспертной специальностью является специальность 2.1. Исследование письменной речи.
Судебная экспертиза по делам об экстремизме, назначаемая с целью выявить смысловую направленность высказываний, в рассматриваемом Перечне отсутствует. Это относительно новый, формирующийся род экспертных исследований, и общепринятого названия у него пока нет. Чаще всего такие экспертизы именуются лингвистическими. Они «остро востребованы во всех ситуациях, когда возникают спорные моменты и претензии по поводу или в отношении произнесенного или написанного слова».2
Действительно, если состав противоправного деяния является словесным (клевета, оскорбление, умаление достоинства, призыв к осуществлению экстремистской деятельности или нечто иное), его правильная квалификация без проведения лингвистической экспертизы невозможна.
Объектом судебно-экспертного исследования по делам об экстремизме является текст. В науках гуманитарного цикла это один из наиболее употребляемых и многозначных терминов. Под текстом (лат. textum – связь, соединение) понимается фиксированное законченное сообщение, записанная или напечатанная речь, отражающая реальную действительность с помощью слов, способных называть, обозначать и описывать все предметы, явления, процессы окружающего мира. Языковые средства при этом нередко сочетаются с неязыковыми – например, с изображениями, жестами и, в зависимости от конкретной ситуации, со многими другими деталями, которые сопровождают речевое высказывание и влияют на его восприятие.
Таким образом, текст создается и существует в виде последовательности знаков, или семиотических кодов, которые могут быть:
а) лингвистическими (слова, фразы и их сочетания; все языковые средства выражения мысли, включая грамматику, лексику, синтаксис, а также деление текста на главы, абзацы, части и другие единицы, которые оказывают значимое влияние на восприятие текста);
б) паралингвистическими (например, жесты, движения, тембр голоса, изображения и, в зависимости от конкретной ситуации, многие другие детали, которые сопровождают речевое высказывание и влияют на восприятие его смысла);
в) метафизическими (выражаются в замысле создателей текста, в том, каким образом и с какой целью они намерены изобразить действительность).
Лингвистические, паралингвистические и метафизические коды в их единстве обусловливают способность текста выступать в качестве материального носителя информации и идей, воздействующих на сознание и поведение человека.
Текст может анализироваться как высказывание, целенаправленно выражающее завершенную мысль и организованное языковыми средствами. Высказывание может быть простым, или минимальным, и сложным. Минимальное высказывание совпадает с предложением. Сложные высказывания включают в себя простые, но не сводятся к ним – при определенных условиях в качестве сложного высказывания может рассматриваться достаточно объемный текст. Устройство сложного высказывания включает три уровня:
1) языковые отношения и связи строевых единиц языка – фонетических, графико-пунктуационных, лексических, грамматических, составляющих языковую основу высказывания;
2) выражение того конкретного содержания, которое конкретный говорящий (или пишущий) стремится сообщить конкретному слушающему (или читающему);
3) организацию объективного содержания мысли в жанрово-композиционном строении высказывания.
Экстремистский характер высказывания распознается на содержательно-смысловом уровне. С содержательно-смысловой стороны являются такие высказывания являются публичными призывами к экстремистской деятельности в любых ее формах либо целенаправленными сообщениями, обосновывающими или оправдывающими такую деятельность.
Высказывание обладает признаком публичности, если оно предназначено для неопределенного круга лиц. Призыв – это словесно выраженное требование, чтобы адресат совершил какое-либо действие. Призыв не предлагает искать решение проблемы, он дает однозначное, четкое указание, как надо поступать. При этом определенные действия или определенный образ мыслей могут быть представлены как «хорошие» – в противоположность «плохим», «враждебным» по схеме «кто не с нами – тот против нас». Тем самым призывы могут способствовать формированию в сознании людей «образа врага». В подобных ситуациях призыв предлагает сделать на когнитивном и эмоциональном психологическом уровне выбор между «черным» или «белым», разделяя весь мир на «своих» и «чужих».
Чаще всего призывы являются указаниями императивного характера, в которых используется прямое обращение к аудитории. Возможны также различные оговорки, когда к действию призывают не прямо, а косвенно – например, внушают идею помощи кому-либо или напоминают о выполнении долга.
Языковую основу призывов составляют глагольные формы совместного действия (пойд-ем-те, давай-те пойдем), представленные в 1 лице; формообразующие суффиксы -и- (пиш-и-) или -Ø- (сядь-Ø-) во 2 лице; составные формы с вспомогательными элементами пусть, пускай, да (пусть идет, пускай накажут, да здравствует) в 3 лице; а также модальные частицы и слова, назначение которых состоит в том, чтобы побудить к совершению действия, определяемого содержанием высказывания.
Как правило, в призывах используются краткие и ясные фразы, а выбор и сочетание слов содержит явное или подразумеваемое противопоставление. Это наиболее эффективные приемы для того, чтобы с помощью призывов навязать какой-то образ действий или мысли. Скрытое противопоставление осуществляется за счет косвенных средств речевого воздействия, к которым относятся подтекст, намеки, указания на общий признак ситуации без прямого именования этой ситуации (нередко для этого используются фрагментарные цитаты) и другие выразительные средства, понимаемые большинством говорящих на данном языке и принадлежащие к культуре данного народа.
Экстремистские идеи могу внедряться в сознание и иными способами. Так, например, текст строится в форме поучения в виде беседы, в ходе которой на поверхностном уровне внимание аудитории привлечено к «правильным» формам религиозной практики и поведения, а на глубинном уровне осуществляется манипулирование всеми необходимыми средствами языка, чтобы внушить идеи превосходства, не связанные с подлинными религиозными потребностями. По общему правилу, бóльшая часть глубинной структуры высказывания не осознаваема, она отражает внутреннее переживание того, о чем идет речь (каждый человек по собственному речевому опыту знает, что далеко не все мысли и чувства точно передаются словами). Именно на глубинные структуры ориентировано нейролингвистическое программирование (НЛП), а также другие психологические техники, направленные то, чтобы сравнительно быстро произвести глубокие и устойчивые изменения любой человеческой активности.
При этом в тексте постоянно повторяются основные мысли, в том числе в наглядных образах и картинах. Тем самым соответствующие идеи надежно закрепляются в сознании и кажутся все более привлекательными (в силу объективных закономерностей, чем чаще встречаются в тексте слова, тем позитивнее становится их смысловое восприятие) – например, о предостережении и наказании за пропуск намаза говорится: … А тот, кто пренебрегает своим намазом, получит пять наказаний в этом мире, три - во время смерти, три - в могиле и три - по выходу из могилы; … он заметил одного человека, которому размозжали голову камнем. Им ударяли с такой силой, что, размозжив голову, камень откатывался на далёкое расстояние. Голова принимала свой обычный вид, а тем временем камень возвращался обратно для повторения того же самого. Так продолжалось без перерыва. Расулюллах (салляллаху 'алейхи уа саллям) спросил у своих попутчиков: "Кто это?" Ему было сказано, что этот человек сначала выучил Коран, но бросил его, и также шёл спать, не читая обязательные намазы.
Тексты, обладающие признаками экстремистских, обычно содержат оценочные высказывания. Выражение оценки распознается в тексте по наличию определенных оценочных слов и конструкций, в том числе эмоционально-экспрессивных, модальных, в значении которых можно выделить элементы «хороший / плохой» или их конкретные разновидности (добрый, злой и др.). Оценка может быть дана как прямо, посредством оценочных слов и конструкций, так и с помощью косвенных средств речевого воздействия.
Например, в тексте могут быть использованы специальные языковые средства для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик, отрицательных эмоциональных оценок, негативных установок по отношению к России и российской власти, которая провоцирует террористические акты, представленные в материале как благородное возмездие. Террористические акты изображаются при посредстве высокой лексики, несущей положительную эмоциональную окраску. В противоположность этому слово Россия и ряд его производных употребляются в переносном, обобщенно-собирательном и отрицательно-оценочном значении, тем самым по смыслу приравниваются такие разнопорядковые понятия, как «русская нация», «русские», «российское государство», «государственная власть в России»:
Россия еще в далеком прошлом, создавая свою империю, начала закладывать первые камни в её фундаменте на террористические акты - возмездия, разрушая государства других народов, наций, присоединяя их земли, территории к России, проводя геноцид, дискриминацию, произвол, русификацию, депортации народов для их дальнейшего и полного уничтожения.
Теперь все народы, нации, постепенно осознавая свою трагическую судьбу, историю, судьбу народа, многие из них не получившие суверенитет, независимость после распада СССР, начинают проводить террористические акты - акты возмездия, не желая жить в составе «империи зла», что ведет к дальнейшему продолжению геноцида, произволу, русификации, ассимиляции.
Россия, воевавшая со всем миром, пытаясь установить свое господство на земле, наконец, начала понимать, что уже весь мир воюет против России.
В быстро изменяющемся мире менталитет правителей России и отчасти народа остается неизменным - тот же шовинистический дух, имперские амбиции и никаких уступок нигде и никому, если даже это идет во вред себе и своему народу, по вопросу суверенитета.
Сравняли все города, поселки, аулы с землей. Убивали всех, не успевших убежать из Чечни. Вот и породила империя своим гнетом для сопротивления себе новых людей – «шахидов», которые, объявив России «джихад», идут на смерть, чтобы остановить войну в Чечне и отомстить за своих родных и близких: отцов, матерей, мужей, жен, детей.
Российское государство веками (четыре с половиной века) затаптывало язык, культуру, религию татарского населения, а затем всех других народов и наций, выполняя волю своих «лидеров» в уничтожении и русификации малых народов, что привело к полной деградации почти всех нерусских людей, то есть к утере языка, своих обычаев, традиций, устоев - к полной утрате своих ценных свойств и качеств, полному упадку, безразличию. Превратили татарское население в недоразвитых дебильных «полудурков», забывших свои корни, родословную.
По численности татарский народ занимает второе место по России после русских и первое место как переживший по продолжительности времени произвол, геноцид, русификацию, ассимиляцию, манкуртизм, что продолжается и по настоящее время.
…татарское население, атрофированное умом, сознанием, им все безразлично.
Я по национальности татарин, человек пенсионного возраста, но, видя всю несправедливость происходящего в России по отношению ко всем нерусским народам, когда от бездарного правления «правителей и высокостоящих политиков» гибнут безвинные люди: женщины, старики, дети - сердце кровью обливается от всех переживаний. Если в доме пожар, значит «хорош» хозяин, приведший к этому.
Языковые конструкции, перечисленные выше, могут рассматриваться как оценочные высказывания, направленные на возбуждение национальной розни. Они формируют и подкрепляют негативный этнический стереотип – образ «хорошей», но угнетенной татарской нации в противопоставлении «плохой» русской нации, агрессивно настроенной по отношению к другим народам.
Экспертные методики исследования текстов по делам об экстремизме включают контент-анализ, с помощью которого выявляются слова, фразы или высказывания, содержащие негативный семантический компонент, относящийся к какой-либо национальной, конфессиональной или иной социальной группе. По методикам комплексного семантико-синтаксического и лингвостилистического анализа коммуникативного акта устанавливаются целевая направленность высказываний и характер эмоциональных оценок. В качестве экстремистских квалифицируются высказывания, которые содержат сообщения негативного характера в отношении какой-либо социальной группы, выделяемой по любым социально значимым признакам (пол, возраст, образование, благосостояние и др.). Критические высказывания в отношении такой группы или отдельных ее представителей подчеркивают противостояние между социальными слоями общества, возбуждая социальную ненависть и вражду и оправдывая насилие в отношении определенных лиц.
Следует подчеркнуть, что с помощью специальных филологических познаний выявляется лишь содержательно-смысловая направленность текстов. Вопрос о том, является ли текст экстремистским, выходит за пределы компетенции эксперта и должен решаться правоприменителем на основе сделанных экспертом выводов о том, какие идеи распространяются посредством данного текста.
Правовая оценка заключения эксперта по делам об экстремизме предполагает поиск разумного баланса между свободой выражения мнений и интересами безопасности государства. Стандарты свободы выражения мнений закреплены в ст. 29 Конституции РФ, в международных правовых документах, а также подтверждены в решениях Европейского Суда по правам человека. Так, Европейский суд по правам человека неоднократно указывал, что пресса распространяет информацию по серьезным вопросам, вызывающим общественный интерес, и должна выполнять свои функции ответственно. Суд признает, что демократическому обществу в целом могут угрожать шпионаж и терроризм. В целях защиты национальной безопасности и предотвращения беспорядков и преступлений необходимо найти правильный баланс между ролью прессы по распространению информации, представляющей общественный интерес, и требованиями о защите демократического общества при учете распространения терроризма в Европе. Свобода выражения своего мнения может быть ограничена в той мере, в какой это необходимо в целях охраны демократических институтов. Указанные правовые позиции Европейского суда по правам человека отражены в решениях по делам Йерсилд (Jersild) против Дании от 23 сентября 1994 г.; Лингенс (Lingens) против Австрии от 8 июля 1986 г.; Боуман (Bowman) против Соединенного Королевства от 19 февраля 1998 г.; Обершлик (Oberschlicк) против Австрии от 23 мая 1991 г. и некоторым другим.1
В заключение сформулируем некоторые рекомендации, основанные на опыте проведения экспертиз по делам об экстремизме, находящимся в производстве правоохранительных органов и судов Республики Татарстан в 2004-2005 гг.
1. Судебная экспертиза по делам об экстремизме решает диагностические задачи, и наиболее точное ее наименование — «текстологическая экспертиза» (текстология является самостоятельной филологической дисциплиной, изучает произведения письменности, литературы и фольклора в целях критической проверки, установления оригинальности текстов для дальнейшего их исследования и публикации). На текстологическую экспертизу целесообразно направлять письменно-графические материалы, закрепленные на бумажном носителе. В случае, если вместе с печатной продукцией распространяются кино-, фото-, аудио- и видеоматериалы, они также подлежат текстологическому экспертному исследованию (текстом считается последовательность любых, не только языковых, но и иных знаков – например, смена кадров в видеоматериале, музыка и т.д.).
2. В конкретной правоприменительной ситуации к проведению текстологической экспертизы могут быть привлечены эксперты разных специальностей – не только лингвисты, но и философы, психологи, религиоведы. Тогда текстологический анализ будет осуществляться комплексно, с применением специальных знаний, относящихся к различным областям науки.
3. Формулируя вопросы эксперту, следует учесть, что вывод об экстремистском характере материалов не входит в компетенцию эксперта-лингвиста, не имеющего специальных юридических познаний. Неправильно: «содержатся ли в представленной литературе данные, направленные на разжигание религиозной, межнациональной розни; призывы к свержению государственного строя, к незаконным вооруженным действиям, организацию и вовлечение в экстремистскую деятельность»; «имеются ли в содержании книги признаки возбуждения национальной, расовой или религиозной вражды, унижение национального достоинства, а равно пропаганда исключительности, превосходства граждан по признаку их отношения к религии». Правильно: «какой тип информации представлен в тексте», «какова содержательно-смысловая направленность текста», «каково идейно-тематическое содержание текста», «содержится ли в тексте негативная информация в отношении определенных социальных групп».
|
