Московский гуманитарный университет
|
Скачать 1.27 Mb.
|
| http://www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/monographs/Lukov_Vl_A_Russian_literature/ МОСКОВСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Институт гуманитарных исследований Центр теории и истории культуры МЕЖДУНАРОДНАЯ АКАДЕМИЯ НАУК (IAS) Отделение гуманитарных наук Российской секции Проект «Россия и Европа: диалог культур во взаимоотражении литератур» Вл. А. Луков РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА: ГЕНЕЗИС ДИАЛОГА С ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРОЙ Научная монография Москва Издательство Московского гуманитарного университета 2006 ББК 83.3Р Л 84 Печатается по решению Института гуманитарных исследований Московского гуманитарного университета Работа выполнена при поддержке РГНФ (проект № 06-04-00578а). Л 84 Луков Вл. А. Русская литература: генезис диалога с европейской культурой : Научная монография / Отв. ред. Вал. А. Луков. — М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2006. — 100 с. В работе доктора филологических наук, профессора, заслуженного деятеля науки РФ, академика МАН (IAS) и МАНПО Вл. А. Лукова русская литература рассматривается в аспекте ее включения в европейский диалог культур. Особое внимание уделяется роли А. С. Пушкина в этом процессе. Монография может быть использована в учебном процессе. ББК 83.3Р Ответственный редактор: доктор философских наук, профессор, академик МАН (IAS) Вал. А. Луков Рецензенты: доктор филологических наук, профессор, академик МАН (IAS) В. П. Трыков (МПГУ) доктор филологических наук, член-корреспондент МАН (IAS) А. Б. Тарасов (ИГИ МосГУ) доктор философии (PhD), кандидат филологических наук, академик МАН (IAS)Н. В. Захаров (ИГИ МосГУ) © Вл. А. Луков, 2006 ВВЕДЕНИЕ Образ России в европейской культуре и проблема «загадочной русской души» Россия, русские, русскость... На Западе эти категории осмысливают уже триста лет, а вопрос был поставлен на несколько столетий раньше. В настоящее время Запад тратит огромные интеллектуальные усилия и в теоретическом, и практическом планах, и стратегическом, и в тактическом аспектах для того, чтобы понять «загадочную русскую душу» — сердцевину проблемы и России, и русских, и русскости. Всякий народ по-своему сложен для понимания со стороны других народов, но здесь особый случай. Нередко говорят о загадке этрусков, населявших Аппенинский полуостров до римлян, о загадке индейских народов майя, ацтеков, инков, о загадке варягов или жителей острова Пасхи. Но не приходилось встречать материалов, где ставился бы вопрос о «загадочной душе» этих исчезнувших народов, как и обо всех новых народов, не говорят о «загадочной английской душе», «загадочной французской душе», «загадочной немецкой душе» — нет, говорят только о «загадочной русской душе», подчас расширяя это понятие-вопрос до представления о «загадочной славянской душе», основное содержание которого все равно сводится к загадке русских, поэтому не попадается словосочетание «загадочная болгарская душа», как и чешская, польская, украинская, белорусская... Совершенно очевидно, что генетика тут ни при чем. Носителями особости, загадочной русскости, выделяющей их среди местного населения, становятся евреи, переселившиеся в другие страны, немцы, вернувшиеся на свою историческую родину с берегов Волги или из Сибири, эти качества замечают на родине у французов, итальянцев, скандинавов, проживших достаточно долгое время в нашей стране. В то же время есть большое количество иностранцев, которые, прожив здесь многие десятилетия, не приобрели соответствующих качеств. Яркий пример — великая испанская «пассионария» Долорес Ибаррури, которая, прожив в эмиграции большую часть жизни, так и не выучила русский язык. Думается, не генетика, а язык и литература, строй чувств и взгляд на мир, картина мира, то, что мы теперь называем культурным тезаурусом1[1], в первую очередь определяют специфику феномена «загадочной русской души». Возможно, прав Л. Н. Гумилев, в своей концепции этногенеза утверждавший пассионарность (энергетику, наступательный характер) этносов, т. е. народов как генетических общностей, проявляющуюся на определенных этапах развития человечества2[2]. Но пример России показывает, что в ряде случаев более значим разговор не об этногенезе, а о культурогенезе, о пассионарности не этносов, а культур, которые, несмотря на полиэтничность, могут выступать в определенных отношениях как единое целое. «Загадочная русская душа» подобна «загадке Гамлета», образа, так сконструированного Шекспиром, что его разгадка принципиально невозможна3[3]. Этим они отличаются от фольклорных загадок, у которых всегда предполагается разгадка. Именно для таких проблем, сама конструкция которых создает их неразрешимость и которые обобщаются в двух-трех словах, мы подобрали термин «понятие-вопрос». К такому типу понятий нужно также отнести и вопросы, возникшие исторически или другими путями, от вопроса о существовании Бога, которое нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, до идеи «вечного двигателя» или «философского камня», «гомеровского вопроса» или «шекспировского вопроса» об авторстве произведений Гомера и Шекспира и т. д. Но признание понятий-вопросов неразрешимыми (или неразрешимыми на уровне сегодняшних знаний) вовсе не означает, что они не вызывают желания их разрешить. Наоборот, интеллект бьется над их разрешением столетиями, и в ходе этого поиска попутно отрывается очень многое. Так, усилия, потраченные десятками тысяч ученых на разрешение «шекспировского вопроса», вовсе не бесплодны: в результате шекспировская эпоха в Англии, отстоящая от нас на четыре столетия, изучена лучше, чем любое другое время в истории этой страны, а поиски философского камня привели к открытию множества химических элементов и их взаимодействий, к созданию современной химии. Такие же попутные открытия можно сделать и при изучении вопроса о «загадочной русской душе». Для этого нужно поставить некоторые сопутствующие вопросы. Когда и где возникла эта проблема и с чем это было связано? Даже первоначальные поиски позволяют утверждать, что это произошло на Западе, в Европе и не раньше начала XVIII века. Возьмем, к примеру, Англию. Считалось, что образ России вошел в английское культурное сознание в эпоху Ивана Грозного, который предполагал жениться на Елизавете Тюдор4[4]. Но М. П. Алексеев в своей докторской диссертации5[5], а затем В. И. Матузова6[6] показали, что самые ранние упоминания о Руси есть в английских источниках IX–XII веков, причем их, по крайней мере, около двадцати. Применительно к шекспировской эпохе материал исследован особенно основательно7[7]. Н. П. Михальская в работе «Образ России в английской художественной литературе IX–XIX веков» после обзора основных источников средневековья и Возрождения делает очень существенный вывод: «Мотивы холода, снега, бескрайних просторов, слова о свирепых русских медведях («Макбет», «Генрих IV» Шекспира), о длинной русской ночи («Мера за меру» Шекспира, возникающий в воображении ассоциативный ряд — грустная сказка, зимняя сказка, дочь русского царя, которой она будет рассказана («Зимняя сказка»); упоминание рабов и Нижней Волги и везущих сани молочно-белых оленей в «Тамерлане Великом» Марло, другие русские реминисценции, которых к концу XVI в. становится все больше, — все это говорит о развитии русской темы и формировании образа России — страны могущественной и богатой, населенной людьми сильными и выносливыми, людьми, чья жизнь проста и сурова, исполнена противоречий, поражает присущими ей контрастами», и далее: «В английской литературе XVI в. сложилась модель образа России, которая и в дальнейшем при некоторых ее модификациях будет возникать в произведениях последующих эпох. Литературные памятники XVI в. останутся надолго для англичан основными источниками представлений о России и русских»8[8]. Но в этой модели нет места для особой «русской души», как не появится этот мотив у испанских драматургов XVII века, описывающих «смутное время» времен Бориса Годунова и Лжедмитрия, и никого из испанских зрителей не удивит характер, вполне испанский, «русской девушки Росауры», отправившейся в мужском платье в Полонию (Польшу) вслед за «герцогом Московии Астольфо», — эта русская тема в величайшем драматическом произведении П. Кальдерона «Жизнь есть сон» (1634). Просто Россия, русские долгое время были неким умозрительным предметом, слишком далеким, чтобы его изучать. Сначала европейцы обратили внимание на Россию из-за ее военных побед над шведами. Победа над Наполеоном и ввод русских войск в Париж окончательно показали, что Россия — мощное европейское государство. Тогда-то и заинтересовался Запад загадочным народом, победившим мощную военную машину французов, в то время как европейские государства сдались на милость победителя. Конечно, в ход пошли старые мифы о «генерале Морозе», о необъятных просторах, о медведях, разгуливающих по русским городам, но европейцам, столкнувшимся с русскими на своей территории, этого оказалось недостаточным. Русских все больше в Европе, в столицах и на курортах, европейцев все больше в России в качестве чиновников и офицеров, ученых и гувернеров, непосредственное соприкосновение разных народов впервые выявило непонимание русской души и культурных ценностей (гениально сформулированное в стихотворении М. Ю. Лермонтова «Смерть поэта»), впрочем как и сопротивление в России западным ценностям и стандартам, прозвучавшее в монологах Чацкого из «Горя от ума» А. С. Грибоедова. Думается, именно в это время и складываются условия для возникновения западных представлений о «загадочной русской душе», отразившихся и у Стендаля, в качестве офицера наполеоновской армии прошедшего путь до Москвы и обратно (например, в романе «Арманс»), и у Мериме, слышавшего рассказы Стендаля о сражениях под Москвой (новелла «Взятие редута»), и в других произведениях эпохи. Еще один вопрос: почему эти представления характерны для Запада, а не для Востока, который значительно раньше вошел в непосредственное соприкосновение с Русью? Думается, это связано характером такого соприкосновения. Ранний его этап связан с половцами, печенегами, Чингисханом, Батыем, т. е. с набегами на Русь и татаро-монгольским ее завоеванием, когда у завоевателей не было никаких оснований вступать в диалог культур: Русь — объект захвата, это нечто чуждое, что должно быть разгромлено, население подчинено, частично уничтожено, частично ассимилировано. Наверное, был и другой этап — период длительного сосуществования Золотой Орды и зависимой, но уже собирающей силы Руси. Однако его последствия трудно себе представить, так как Русь не только добилась независимости от Золотой Орды, но и поглотила ее и другие восточные народы, которые вошли в состав России. Очевидно, в это время закрепилось особое свойство русских — быть открытыми для других культур. Из великих культур мира, пожалуй, только русская культура и обладает такой степенью открытости, что выразилось в особом феномене — культурном симбиозе, проявившемся не только по отношению к культурам многочисленных народов Российской империи, СССР, современной России, но и по отношению к культурам многих зарубежных стран. У этого качества есть оборотная сторона — слишком легкое подчинение то византийскому влиянию, то татаро-монгольскому, то варяжскому (скандинавскому), то немецкому, то голландскому, то французскому, то английскому, то американскому, соответствие ценностям которых на разных этапах отечественной истории становилось мерилом, и его можно было превзойти («Превзойти!» — был приказ императора, увидевшего сконструированную англичанами блоху, лесковскому Левше; «Догнать и перегнать Америку!» — стал лозунгом для страны призыв Н. С. Хрущева), но не заменить своим собственным мерилом ценностей. Однако, по-видимому, речь всегда шла, прежде всего, о внешнем соответствии, и, может быть, именно противоречие между внешним (как у других народов) и внутренним породило представление о загадочности русской души. Третий попутный вопрос: где искать основной источник представлений о «загадочной русской душе»? Хотя западный мир после непосредственных контактов имеет определенный объем наблюдений за бытом, поступками, особенностями коммуникации, чувствами, вероисповеданием представителей русской культуры, высоко ценит и изучает музыку, балет, живопись, архитектуру, кинематограф, признает научные достижения, главным источником представлений о русской душе стала литература. Думается, это связано с особым компонентом литературы, слабо, лишь косвенно или вовсе не представленным в других источниках, — языком. Конечно, за границей мало кто знает русский язык, но все дело в том, что его знают, на нем мыслят, воспринимают чувства русские писатели, что придает русской литературе такое своеобразие, что никакие другие источники не могут сравниться с ней по информативности о национальном своеобразии русских, о русскости. Здесь и состоялся полнокровный диалог культур России и Европы. В середине XIX века П. Мериме познакомил французов (а через посредство французского языка — и других европейцев) с творчеством А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, другими явлениями великой русской литературы. На рубеже веков она начинает доминировать, становятся образцами для подражания И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, А. П. Чехов, а затем и А. М. Горький. Заметную роль сыграла и литература русского зарубежья. В свою очередь, русская литература восприняла влияние литератур Запада. Уже в XIX века в отечественную культуру полноправно вошли Шекспир и Мольер, Вольтер и Руссо, Оссиан (поэт-миф, созданный Макферсоном) и Ричардсон, Гёте и Шиллер, Гофман и Гейне, Байрон Вальтер Скотт, Гюго и Жорж Санд, Бальзак и Диккенс, Мопассан и Золя, а позже — французские символисты, Метерлинк, Уайльд, Голсуорси, Шоу, Роллан, Гауптман, Т. Манн и десятки других выдающихся писателей Европы9[9]. Проблемам генезиса диалога русской литературы с европейской культурой посвящена настоящая монография. РАЗДЕЛ 1 ОБЩИЙ ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМУ ГЛАВА 1 РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА И ЕВРОПЕЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА: ПРОБЛЕМА СИМБИОЗА § 1. Когда русская литература стала восприниматься как неотъемлемая часть европейского и мирового литературного процесса? Русская литература — одна из величайших литератур мира. Ее влияние на мировой литературный процесс в XIX–XX веков несомненно. Но восприятие русской литературы в разных регионах, культурных ареалах Земли неодинаково, что вытекает из различий культурных тезаурусов этих регионов. В начале XVIII века Россия еще только знакомится с достижениями Европы, Петр I многое заимствует вплоть до мелочей. Сначала европейцы обратили внимание на Россию из-за ее военных побед над шведами. Победа над Наполеоном и ввод русских войск в Париж окончательно показали, что Россия — мощное европейское государство. И лишь с XIX века Европу начинает по-настоящему интересовать русская культура и в первую очередь литература. Одна из важнейших причин — глубокая трансформация русской литературы под влиянием диалога с европейской литературой и культурой. После сближения русской литературы с теми моделями, которые представлены в творчестве Шекспира и Мольера, Гёте и Шиллера, немецких, французских, английских романтиков, она стала понятна и интересна европейскому читателю, в то время как ее формы, восходящие к древнерусским истокам, могли заинтересовать лишь единицы, немногих специалистов и любителей экзотики. При этом, например, Шекспир благодаря замечательным переводам в чем-то более понятен русским, чем англичанам, для которых ощутимым препятствием становится архаизм языка шекспировской эпохи. Что касается новейшей литературы, действует тот же закон: так, Голсуорси или Роллан были оценены русскими читателями выше, чем своими соотечественниками. Напротив, «Мастер и Маргарита» М. А. Булгакова, «Доктор Живаго» Б. Л. Пастернака, русскоязычные произведения В. В. Набокова были раньше и выше оценены на Западе, чем у нас. Из тезаурусного подхода следует, что как бы велики ни были достижения русских писателей, русская литература не может занимать определяющего положения в изложении истории литературы с точки зрения англичан, французов или американцев, так как она для них не является «своей», не входит в центр тезауруса. Но точно так же для русских, для населения России, для всех русскоязычных людей мира она оказывается в центре тезауруса даже при сопоставлении с такими влиятельными литературами, как английская, французская, немецкая. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 |
Решение заседания Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Московский государственный гуманитарный... |
 |
Москва Издательство «Русский гуманитарный интернет-университет» Аверьянов Л. Я. В поисках своей идеи. Статьи и очерки. (Часть вторая ) Из-во «Русский гуманитарный Интернет-университет», М., 2002.... |
|
Фгбоу впо московский государственный университет Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, биологический факультет, кафедра энтомологии |
|
Муниципальное казенное образовательное учреждение «Воспитатель детских дошкольных учреждений с правом преподавания русского языка в начальных классах», высшее в 2004 году окончила... |
|
Московский гуманитарный педагогический институт Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
|
Программа и методические материалы освоения дисциплины : «Изучение и прогнозирование спроса» Разовский Ю. В. «Познавая будущее». Программа и методические материалы освоения дисциплины: «Изучение и прогнозирование спроса» для... |
|
Российский государственный гуманитарный университет От составителей |
|
С учётом изменений и дополнений, принятых 12 марта 2002г., 24 апреля... Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Российский государственный гуманитарный университет... |
|
Уроках биологии в 7 классе. Группа Министерство образования и науки российской федерации министерство образования московской области государственное образовательное... |
|
Психология деятельности и способности человека Доктор философских наук профессор ел,Юшмов (Московский государственный университет) |