Доклад
Соловьёвой Н.Н., учителя русского языка и литературы, МБОУ СОШ п. Малиновский
РМО 31.01.2014 год.
Тема:
Православие и русская литература
Оглавление
Введение стр. 4-7
Православие как основа русской классической литературы стр. 8-11
Нравственные формулы двух культур: Западной и
Православной стр. 12-13
Категории морали и нравственности в анализе
художественного произведения стр. 14-19
Анализ лирического стихотворения А.С. Пушкина
«19 октября (1927)» с позиции Православия стр. 20-22
Авторская позиция и объективность прочтения
художественного произведения стр. 23-26
Литература стр. 27
Введение
Мы привыкли к аксиоме, что русская классическая литература велика и уникальна, верим в это утверждение без доказательств и размышлений и преподаем этот шаблон, а в чем своеобразие отечественной словесности, осознаем плохо, часто вообще не знаем. Совсем недавно школьная практика преподавания истории русской литературы от Радищева до наших дней была выстроена в строгом соответствии с ленинской схемой освободительной борьбы в России, дополненной мифологией романтического национализма, где литература считалась отражением духа и воли народа, а целью её преподавания была идеологическая функция. Именно в это время ушло из обихода выражение «духовная жизнь». А что изменилось сегодня? Ничего.
По многим причинам основное своеобразие русской литературы исследователями и критиками было мало затронуто. А важнейшее в нашей культуре и словесности – ее православное миропонимание, религиозный подход к отображению жизни;. В нашей литературе всегда присутствует попытка найти разгадку Неведомого – о Боге, о Бытии, о смысле жизни, добре и зле - о том, что ждет за гранью жизни и смерти. От чего эта сосредоточенность на духовной сущности человека? От Православия.
Свое творчество русские писатели осознавали как Промысел Божий. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Всё через Него начало быть…» - это было аксиомой для русского писателя, аксиомой высочайшего предназначения словесности. Русские философы от славянофилов до «веховцев» смотрели на литературу с этой точки зрения, но литературная критика не была их главной специальностью, они делали это между прочим, от случая к случаю. А для критиков революционно - демократического направления православный подход был неприемлем, как и для наследников их традиций в советском литературоведении. Кроме того, в течение всего 19, да и 20 столетия над человеческими умами властвовали гуманистические идеалы. Вкратце суть гуманизма заключается в том, что человек признаётся « мерой всех вещей». Гуманизм, когда-то порождённый христианством, сам становится религией, обожествляя человека и стремясь к созданию «рая на земле» одними человеческими усилиями посредством социального и технического прогресса. Человечность, которая, по библейскому учению, содержит в себе неисцелимое собственными силами противоречие между бессмертным духом и немощным телом, обречённым на распад, чья душа (психика) неустойчива перед экспансией зла,- в гуманизме признаётся гармоническим союзом духа, души и тела, способным нарушаться только вследствие внешних причин, обычно несправедливого социального устройства (нищеты, неравенства, невежества…). Т. о., гармония в человеческой личности и отношений в обществе может быть достигнута без Божьей помощи, одним общим усилием человеческой воли и разума, и начинается шабаш под лозунгом «весь мир насилья мы разрушим, а затем…»история и горький опыт государств и наций доказала несостоятельность и недостаточность гуманистических идеалов. В итоге культура перестала быть формой общественного и национального самосознания и памяти, формой служения сверхличностным интересам, объединяющим нацию во времени и пространстве, ведь « личность существует только в том случае, если существует сверхличное, иначе она растворяется в том, что ниже её». И поскольку в безбожном мире нет опоры на абсолютную истину, в нём не может быть ни единства, ни постоянных убеждений, ни целей – все утратило верные ориентиры.
Положение начинает меняться в последнее десятилетие. Мы находимся у истоков долгого процесса обновленного познания нашей литературы. Задача такого познания – переход от социального или чисто эстетического анализа литературы - к нравственному, духовному. К сожалению, сегодня особенно актуальны слова С.Н.Бердяева о том, что « поразительно невежество нашей интеллигенции в религии».
Каким образом можно преподавать литературу на основе принципов Православия в обществе, где религиозное начало находится, мягко говоря, не в состоянии расцвета, где подавляющая часть людей равнодушна к вере, где система образования находится в состоянии затянувшихся реформ, очень напоминающих кризис, где демографический фактор работает в пользу исламских народов.
Подход первый – под аспектом знания о нравственности, опыт которой обращен к личности каждого, то есть с точки зрения опыта любви, которым пронизан Новый Завет.
Подход второй – от художественного восприятия религии, её культуро-образующей функции: все самое лучше на протяжении тысячелетий люди посвящали Богу. Именно религия формировала эстетические идеалы. Православие всегда было в центре русской культуры: оно служило ориентиром в духовных поисках и в художественном творчестве.
В наше время словесник берет на себя важнейшую функцию: почти в одиночестве он противостоит мощному потоку псевдокультуры, основанной на трёх точках самосознания - рынке, собственности, капитале.
Актуальность данной работы обусловлена необходимостью разработки методического обеспечения по интерпретации произведений русской литературы с позиции Православия.
Цель работы – разработка и апробация учебно-методических материалов, направленных на формирование духовно- нравственных ценностей учащихся на основе истории Православной культуры и литературы.
Для достижения поставленной цели и подтверждения гипотезы работы потребуется решить следующие задачи:
Показать своеобразие православного мировоззрения.
Вывести «формулу» западного и русского мировоззрения.
Осмыслить специфику русской литературы в сравнении с европейской.
Совершенствовать навыки анализа художественных произведений.
Показать глубину и многосторонность художественного постижения мира русскими православными писателями.
Эти цели и задачи направлены на аналитическую, творческую, исследовательскую работу учащихся на уроках литературы. В соответствии с целью работы выдвигается гипотеза:
Нельзя понять философию жизни русских православных писателей, их эстетики без знания Библии, поэтому, воспринимая и анализируя произведения русской классической литературы, нельзя отрывать их от Православия как духовно-нравственного стержня. Христианская тематика питала образами, идеями и идеалами всю творческую сферу; литература, искусство, философия использовали религиозные понятия и символы и, возвращаясь в наши дни к православной системе ценностей, нам предстоит изучить их и переосмыслить содержание произведений.
Православие как основа русской классической литературы
Только досыта ничего не вкушай,
оставь место Святому Духу.
Серафим Саровский
По многим причинам главное свойство русской классической литературы мало затронуто: исследователями советского периода сознательно упущено из виду, в школьных учебниках и на уроках даже не называется. А ведь с конца X века Православие становится духовно-нравственным стержнем русского общества, формирует мировоззрение и характер русского народа, культурные традиции и образ жизни, этические нормы, эстетические идеалы.
Христианская этика в течение веков регулирует отношения в семье, быту, определяет отношение россиян к государству, людям, предметному миру, природе. Библейскими легендами, образами наполнены произведения Толстого. Лескова, Достоевского. Эти традиции продолжаются в творчества Булгакова, Горького, Пастернака Блока…
Важнейшее свойство русской словесности – её Православное миропонимание, то есть религиозное отображение реальности. В лучших своих произведениях наша литература отражает духовный опыт русского человека: и светлый, и тёмный, обогащает опытом постижения жизни, опытом самопознания – всеобщим опытом нации. Религиозность проявляется в особом воззрении на мир. Православие веками так воспитывало русский народ и его писателей, так учило осмыслять жизнь, что они, даже порывая с верою, не отрешались от православного миросозерцания. Ведь и так называемая « новая литература» создавалась на традициях предшествующих веков, традиции же эти сформированы Православием. Понятие «русский и «православный на Руси до 20 века означали одно и то же. А именно-принадлежащий к русской православной культуре. Православным, а значит, русским, мог стать человек любой национальности, готовый принять через Святое Крещение и веру во Христа православное мировоззрение и образ жизни. Таким образом, гражданская общность в России формировалась не по национальному признаку, а по принадлежности к Православию и отношению к православному государству. Этим и утверждалась духовная жизнь русских, их история и просвещение.
Вспомним, что первым русским писателем, который приобрел популярность на Западе, которого стали там издавать и интересоваться его творчеством, был Тургенев. Он был твердый, убежденный и последовательный западник, то есть там свой и понятный, но Достоевский и Толстой превзошли его славу именно потому, что казались чем–то совершенно другим и не похожим. Почему? Турецкий переводчик Э. Гюней писал: «Идеалом героев, созданных Диккенсом, является хороший дом, счастливая семейная жизнь. Герои Бальзака стремятся приобрести великолепные замки, накопить миллионы. Однако ни герои Достоевского, ни герои Толстого не ищут ничего подобного». И турецкий критик делает вывод: «Русские писатели требуют очень многого от людей. Они не согласны с тем, чтобы люди ставили на первый план свои интересы, свой эгоизм». И добавим, если все-таки герои этих писателей на первый план ставили свой эгоизм, это вело их к осознанию полной бессмысленности жизни, разочарованию и саморазрушению. Даже революционно – демократическая критика определяла этот тип как «лишний человек», хотя причины находила в социальной сфере, но на самом деле они были в ином. В чем?
Дело в том что, русская культура – «запечатленная печатью тысячелетий: крещением и Православием» сосредотачивала человека на его духовной сущности, направляла на внутреннее сознание и самоуглубление. Любимые герои западных писателей добиваются карьеры, славы, денег и счастливы; любимые герои русских писателей, имея всё это, чувствуют бессмысленность своей жизни. И это определено и объясняется православным мироосмыслением.
Лежащее в основе Православия понимание спасения - как цели земной жизни - принципиально отличается от того, что утверждают западные конфессии. Католицизм понимает спасение как воздаяние за добрые дела: трудом добродетели он «выкупает свой грех». Протестантизм гарантирует спасение в силу веры – за него уже заплатил Спаситель и содержание жизни западного обывателя – практическая деятельность.
А в Православии спасение осмысляется как внутреннее перерождение, преображение. Исаак Сирин писал: « Добродетель есть матерь печали, от печали рождается смирение; Смирению даётся благодать. И воздаяние потом бывает уже не добродетели и не трудом ради нее, но рождающемуся от них смирению. Если оно утрачено, то первые, будут напрасны» Не добродетель и не добрые дела будут вознаграждены, а смирение! Грех нельзя отработать добрыми делами, его можно искупить, изжить внутренним перерождением, а начало ему – смирение. Человек сознает, что не может собственными усилиями, самостоятельно побороть страсти, искоренить грех, смирение – сознание необходимости Спасителя, осознание невозможности спастись одними лишь собственными усилиями, взывание к помощи божьей, памятование: человекам это невозможно – Богу же все возможно.
Такое смирение и становится основою спасения. А без смирения человек не осознает своей нужды в Спасителе, самого себя он считает совершителем спасения – в этом вся трагедия Раскольникова, в этом же и ответ Достоевского своему герою и своим современникам: «Смирись, гордый человек!». Это и усваивает русская литература в качестве основной идеи, становится православной по духу и учит читателя православному воззрению на человека. Вот почему русские писатели осознавали своё творчество как служение пророческое, чего Европа не представляла, и вот почему отношение к писателям как к пророкам сохранилась в чем-то до сих пор. Это очень точно объяснил Н.А. Бердяев: «Вся наша литература ХIХ ранена христианской темой, вся она ищет спасения, вся она ищет избавления от зла, страдания, ужаса жизни для человеческой личности, народа, человечества, мира. В самых значительных своих творениях она проникнута религиозной мыслью…».
Важнейшей задачей гуманитарного образования становится сегодня обучение навыкам прочтения и понимания текста, его интерпретации и переработки. Гуманитарные науки прямым образом соотносятся с религиозными практиками – они возникли из комментариев к священным текстам. Потом эти же техники были применены к античным текстам, потом к лучшим текстам национальных культур, а потом ко всем текстам вообще.
На что опираться в размышлении о главном в литературе, в осмыслении жизни писателей? Любое суждение должно поверяться Истиною высшего уровня – это иерархический принцип мышления. На это Гоголь ответил: «Выше того не выдумаешь, что уже есть в Евангелии».
Нравственные формулы двух культур: Западной и Православной
Опору для осмысления русской литературы найдем в Нагорной проповеди: «Не собирайте себе сокровищ на земле. Где моль и ржа истребляют, и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе…» В этой заповеди суть двух пониманий человеческой жизни, как и двух различных типов мышления – двух типов культуры: западной и православной. Две системы жизненных ценностей обуславливают и различие в понимании добра и зла. Любой из нас понимает под добром то, что помогает достижению целей жизни, а под злом то, что препятствует этому. А если цели исключительно материальны? То все духовное станет злом, потому что будет мешать. Культурологи выделяют два типы культуры – сотериологический (от « спасение») и эвдемонический (от слова «счастье»), или гедонистический. Предпочтение того или иного – дело совести и свободы каждого.
Стремление к земному близко каждому, земное очень многообразно. Но где критерий собирания сокровищ? Христос обозначает его ясно: « …Где сокровище ваше, там и будет сердце ваше». Одной из важнейших проблем и стала проблема выбора, так как знать истину и следовать истине - пропасть между. Иоанн Кронштадтский говорил: «Быть духом, иметь духовные потребности и стремления и не находить им удовлетворения – какое мучение для души!»
Православная мораль основана на умеренности и воздержании - удовольствие таит искушение. Единственный вид удовольствия, который признаётся в русской культуре - эстетическое наслаждение. Прогресс культуры сознаётся Православием как соответствие её служению для спасения души человека. Отказ от соблазна во имя высших нравственных ценностей – лейтмотив всей русской литературы; страданию придаётся очищающий и возвышающий смысл. Почему? Удовольствие не может быть целью и содержанием жизни, потому что из него нельзя извлечь никаких нравственных ценностей. Ф. М. Достоевский называл гедонизм философией пищеварения. В чём он видел его опасность? В снижении уровня духовности: баловать себя, развлекать, беззаботно проводить время - пленённый удовольствиями, человек тратит жизнь на их поиск, духовно опустошаясь.
Вот такие терзания и стали содержанием русской литературы. Счастье – главная ценность эвдемонической культуры, а для русских писателей оно неопределённо, недостижимо: « А что такое счастье? Кто его знает? – писал Чехов любимой женщине. – По крайней мере, я лично, вспоминая свою жизнь, ярко сознаю своё счастье именно в те минуты, когда, казалось тогда, я был наиболее несчастлив. В молодости был жизнерадостен – это другое». Самый успешный его герой, богатый, молодой, занятый делом, получив вдруг то, о чём и мечтать не смел - « имение, прекрасней которого ничего нет на свете…,где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню», тут же плачет и со всем отчаянием говорит: « О, скорее бы всё это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша нескладная, несчастливая жизнь». В чём причина? Перед нами православный герой православного писателя, и тот и другой чувствуют: исполнение желаний – это не счастье.
Сегодня литературу нужно учиться и учить читать – овладевать навыками её осмысления применительно мудрости Православия.
Но истинность суждений должна поверяться Истиной высшего уровня. Это и есть иерархический принцип мышления. Подлинная иерархия ценностей содержится единственно в Христианстве. И в литературоведении исследование произведений православных писателей должно строиться на основе истин, восходящих к авторитетному источнику. Этим источником не может ничто иное, кроме Священного Писания и Священного Предания.
Категории морали и нравственности в анализе художественного произведения
«Царство Небесное силою берётся» (Мф.11,12)
Развитие личности требует огромного духовного труда над собой. Но когда мы говорим о духовно-нравственном воспитании, нужно представлять, чем духовность отличается от нравственности и морали. Многие проблемы происходят оттого, что современный человек мыслит и действует так, как нельзя – категориями морали, а не нравственности. Нравственность имеет принципиальное отличие от морали.
Мораль имеет способность необыкновенно гибко приспосабливаться к ситуации и позволяет оправдать самые циничные вещи, если какая – либо социальная группа имеет в этом интерес. Мораль регулирует поведение человека именно в обществе. Нравственность- это тоже форма общественного сознания, но опирается она на общечеловеческие ценности и не может отражать интересы какой-то одной категории людей - в ее основе лежит всеобщее.
Нравственность человека рождается в борьбе с влечениями, страстями. Нравственный человек способен отвечать за себя и окружающее пространство, делая его лучше. Деградация в нравственном отношении - дело настолько естественное для человеческой природы, что для этого достаточно просто полениться, вспомним Обломова, а вот нравственный рост требует сложной сознательной работы.
Для Православного человека нравственность является следованием евангельской духовности. Человечество не знает высшей этики чем та, основы которой открыл Христос: она свободна от времени и индивидуализма. Многие дела и поступки внешне могут быть оценены как весьма нравственные, однако есть такое выражение, как «святой сатана» - о человеке, который делает все правильно, а дух его исполнен гордыни и тщеславия.. Нравственный закон попираем страстями, корень которых – природные основы человека, но именно нравственное начало делает человека Человеком, требует сделать выбор на грани возможностей. Нравственность – это уже мир Духа.
С точки зрения морали поведение Кабанихи высокоморально, а Катерины – аморально. Фарисейство – соблюдение формы, так подлаживается под благочестие и праведность, что логически представляется неуязвимым. Фарисейство порождает зло и может убить страх Божий, вот в чём причина деспотизма Кабанихи – в чувстве собственной непогрешимости. А с точки зрения нравственности? Всё наоборот. Катерина видит грех больший, чем самоубийство в том образе жизни, к которому её принуждают: «Всё равно, что смерть придёт, что сама…а жить нельзя! Грех!». Её нравственность не принимает морали свекрови, и она бежит, как от святотатства, от жизни в обществе людей, где попираемы все заповеди божьи особенно главные из них – любви и милосердия.
К сожалению, в прошлом зрители часто воспринимали поступок героини или как наказание за грех прелюбодеяния и в этом видели мораль пьесы; или, согласно статьям Добролюбова, как « нечто освежающее или ободряющее » - как форму стихийного протеста; или, убеждённые Писаревым, как глупость или слабость. На уроках в наше время ученики чаще выражают точку зрения, близкую Писареву.
Думаю, автор, предвидя это, расставил акценты достаточно чётко, и если Катерина считает: « Что ж: уж всё равно, уж душу свою я ведь погубила», то Островский в мудрости промысла Божьего не сомневается. Предложим учащимся вчитаться ещё раз в реплику «другого», обратив внимание на деталь: « Где уж жива! Высоко бросилась-то, тут обрыв, да, должно быть, на якорь попала, ушиблась, бедная! А точно, робяты, как живая! Только на виске маленькая такая ранка, и одна только, как есть одна, капелька крови». Какая Островскому разница – утопилась или о якорь убилась? Зачем ему эта деталь? Всё равно из омута вытащили, на руках вынесли, то есть на построении сцены, поведении героев, смысле заключительных реплик эта деталь никак не отразилась, зачем она? Дело в том, что в христианской культуре символика имеет точное значение, и якорь – это символ надежды на спасение. Кулигин озвучивает эту мысль: «…душа теперь не ваша; она теперь перед судиёй, который милосерднее вас».
Нравственность по-настоящему верующего человека вступает в непримиримый конфликт с безбожной моралью общества. Автор не оправдывает героиню, он уповает на милосердие Бога.
Человек находится с миром в сложных связях. С одной стороны, он отдельное существо. С другой - входит в какую-то группу. Как отдельное существо он имеет как будто больше свободы и больше ответственности, а в группе он может сказать: « Все так поступают». И получается так: когда человек один, он включён в законы нравственности, а когда в коллективе, он включён в законы морали этого коллектива, и свою ответственность и вину может перекинуть на кого-то. Личное поведение включает личную ответственность, его связь с нравственностью прямая; коллективное поведение опосредовано, человек и свою свободу и поведение ограничивает обычаем и нормой – моралью. Вот эти понятия нужно очень точно объяснять и « разводить» на уроках, это помогает просто и понятно объяснить разницу в мировоззрении и поведении многих героев: поведение Гринёва объясняется нравственностью православного воспитания, Швабрина – моралью «нового», столичного дворянства; Маши Мироновой – нравственностью, Маши Троекуровой – моралью и т. д.
Для наглядности применим этот принцип к одному из самых известных эпизодов русской литературы 19 века – объяснению Татьяной прописных истин Онегину, от которых он, тем не менее, « как будто громом поражен». Это задание на уроке обычно имеет два этапа. Первое звучит так: « Выпишите из текста все цитаты, которые касаются мужа Татьяны, попытайтесь создать его психологический портрет».
Цитат немного, но портрет получается очень интересный. Только не забудьте перед этим заданием обратить внимание учащихся на тот факт, что появление нашей героини в Москве триумфальным не было: «архивны юноши» говорят о ней «неблагосклонно», идеальной её находит только «какой-то шут печальный», а осведомляется о ней…старик, замечают её Вяземский и «толстый этот генерал». Три цитаты о нём… всего: «глаз меж тем с неё не сводит какой-то важный генерал», « всех выше и нос и плечи подымал вошедший с нею генерал», « князь подходит к своей жене и ей подводит родню и друга своего».
Герой двенадцатого года, сумевший в провинциальной бесприданнице (в столицу Ларины отправились на деньги соседа) увидеть «алмаз неогранённый», независимый в своих мнениях и решениях, богатый и при этом бескорыстный, влюбившийся с первого взгляда и постоянный в чувствах, гордый единственным – своей женой…Лучше поэта не скажешь: «…с победой поздравим Татьяну милую мою». И она это прекрасно понимает: в своей « отповеди» Онегину о муже она говорит с уважением и благодарностью, он дал ей главное в семейной жизни – рядом с ним она «покойна и вольна». С « Онегиным он вспоминает проказы, шутки прежних лет. Они смеются», т. е. они люди одного поколения, одного круга, одной семьи!
Второе задание касается Онегина: «Чего добивается он от Татьяны? Является ли его поведение чем-то исключительным с точки зрения морали светского общества? Изменился ли он за время отсутствия?» Ответы удручающи: Татьяна - жена «родни и друга»; по законам Православия она, ответив на чувства Онегина, может быть только его любовницей, общество на это смотрит сквозь пальцы, но очень строго в отношении «приличий»; Онегин за время отсутствия не изменился нисколько – до отъезда жертвой его «шутки» стал Ленский, теперь может стать муж Татьяны. И Татьяна говорит ему, что подобное поведении унизительно и бесчестно, только так можно понять её фразу «я знаю, в вашем сердце есть и гордость, и прямая честь», т.е. вообще-то есть, но не здесь и не сейчас, об этом надо «знать», а то не видно, но что она его любит, хотя в их отношениях это ничего не меняет, Онегин «как громом поражён».
Вот, пожалуй, один из самых ярких примеров столкновения несовместимых культур – православной сотериологической (в образе Татьяны) и западной эвдемонической (в образе Онегина). Воспитанный европейцами: «мадам» и «мсье», он бессознательно усвоил мораль, что цель и содержание жизни – это удовольствие, что высшая ценность – он сам, и «гордый свет» его поведение одобрил: «…умён и очень мил».
А Татьяна усвоила именно нравственность, причём без «классов и сословий» - народную, национальную. « В глуши, в деревне», в «простой русской семье» небогатых поместных дворян откуда взяться морали, если нет её носителя – социальной группы, объединённой общими интересами? А кто есть? Маменька и няня, причём жизни той и другой похожи в главном: обеих родители выдали замуж «не спросясь её совета», обе вдовы и тепло вспоминают мужей, обе верны и чистосердечны, разница одна: няня и «не слыхала про любовь», а маменька слыхала – кузина рассказывала. Ещё была дворня и соседи – «добрая семья». Что их объединяло? Привычки милой старины»,- говорит Пушкин и перечисляет… годовой церковный круг жизни – здесь все равны.
В итоге то, что для Татьяны естественно: смирение, терпение, верность обету, жертвенность, отсутствие тщеславия, неумение притворяться и лицемерить – для Онегина дикость, потому что отрицающие нравственные основы жизни люди так и действуют – только из собственных интересов. Это мораль дикаря. И наоборот, эгоцентризм, гордыня, пренебрежение, безответственность, холодность Онегина превращают его в «пародию» на человека в глазах. Татьяны. Но они любят друг друга! Что делать? Ничего. Страдать и терпеть, что они оба и делают, только для неё это естественно и понятно, а для него противоестественно и непонятно. Кстати, если роман открывается монологом Онегина, то заканчивается приходом мужа Татьяны – немаловажная деталь: этот дом и эта женщина принадлежат ему…по законам нравственности.
Анализ лирического стихотворения А.С Пушкина «19октября (1927)» с позиции Православия
На дорогах наших дней, в перепутье общежитий
Ты наш друг и наш учитель, славный Пушкинский лицей,
Под твоей бессмертной сенью научиться бы вполне
Безоглядному веселью, бескорыстному доверью,
Вольнодумной глубине…
Ю. Ким
Не надо думать, что религиозность лишь там, где помянуто имя Божие или процитировано Писание. Бог незримо присутствует в событии – ожиданием своим, что человек откликнется на Его истину…
Известно, что стихотворение «19 октября(1827 г.) создано к годовщине Царского лицея и при чтении его Пушкиным на собрании лицеистов было воспринято как спонтанная импровизация. Но продуманность композиции, отточенность формы говорят о тщательной подготовленности этого экспромта. Обратимся к тексту:
Бог помочь вам, друзья мои,
В заботах жизни, Чарской службе,
И на пирах разгульной дружбы,
И в сладких таинствах любви!
Бог помочь вам, друзья мои,
И в бурях, и в житейском горе,
В краю чужом в пустынном море,
И в мрачных пропастях земли!
Это стихотворение – благословение и перечень ситуаций, в которых человеку нужна Божья помощь. Перечень этот дан строго систематизировано. В первой строфе – благоприятные ситуации в порядке нарастания их значимости. Во второй строфе в порядке возрастания их отрицательного значения – оппозиционными парами, антитезами. Если свести все антитезы в таблицу, это будет выглядеть так:
№
|
Негативные ситуации
|
Позитивные ситуации
|
1
|
Житейские бури
|
Заботы жизни
|
2
|
Житейское горе
|
Царская служба (карьера)
|
3
|
Край чужой
|
Пиры дружбы
|
4
|
Пустынное море (одиночество)
|
Таинства любви
|
5
|
Мрачные пропасти земли (смерть)
|
_____
|
Пятый элемент – не парный, перегружает негативную сторону шкалы: смерть противопоставлена всей человеческой жизни и завершает ее, как восьмая строфа завершает все стихотворение. Это стихотворение – формула жизни.
В композиционном плане в стихотворении соблюдается строгое равновесие – идеальная правильность.
Такое сочетание идеальной формы – симметрии и смысловой асимметрии, дающей множество смысловых оттенков, и есть свойство настоящей поэзии – свойство, которому нет названия, и чтобы его передать остается воспользоваться выражением Платона – «легкий ветерок красоты».
Три свойства могут служить признаком настоящей поэзии:
- суггестивность – энергия волевого внушения;
- пророчество – открытие тайн и законов жизни;
- благословение – излучение любви через слово
Даже одного из этих свойств достаточно, чтобы дать стихотворению поэтическую силу. У Пушкина эти три качества явились вместе в восьмистрочной миниатюре.
Стихотворение повторяет смысл и форму русского православного восьмиконечного креста. Восемь – число и знак вечности, знак Воскресения Христа, а значит символ Спасения. Вертикальный луч означает любовь и связь между людьми и Богом, горизонтальный – любовь и связь между людьми. Верхняя и нижняя планка креста в стихотворении выражена Благословением, смысловая асимметрия последней строки повторяет наклон нижней планки – символа схождения Христа в ад и спасения грешников, возведение праведников.
Авторская позиция и объективность прочтения художественного произведения
Чертог Твой, Спаситель, я вижу украшен,
Но одежд не имею, да вниду в него.
И. Тютчев
«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят». В этой заповеди заключено решение важнейшего вопроса о правде в искусстве, о критерии правды. Произведение всегда говорит истину: истину о состоянии души художника. А от состояния его души зависит полнота и истинность изображения мира. Т. е. глубина творчества зависит от меры духовности писателя. Вот где причина многих трагедий: сомнение затемняет видение высшей правды, за деревьями леса не видно. Мир во зле лежит, но существование и сила зла не означают отсутствие и поражение добра. Может быть, первым условием творчества должно быть достижение состояния, которое в Православии называется состояние с т р а с т и б е с с т р а с т н о й ? Но возможно ли тогда творчество в принципе? В этом отношении особенно показательно изучение рассказа Н. Лескова « Человек на часах», очень сложного для анализа и понимания в седьмом классе. Написан он в один из труднейших для писателя периодов – он переносил грех отдельных людей на Церковь, нарушал в изображении истинное соотношение добра и зла.
Рассудок писателя разлагал веру: «Верить более хочется, чем удаётся на самом деле». В натуре Лескова во всём властвовала стихия – во всех сферах жизни. Состояние это он характеризовал так: « ведёт и корчит»: « Верил в Бога, отвергал Его и паки находил Его; любил мою родину, и распинался с нею, и был с распинающими её!». Одна из главных тем творчества Лескова – отыскание и изображение проявлений типа праведника, он был убеждён, что без праведника жизнь невозможна.
Но в этом произведении критически изображён святитель Филарет (Дроздов), прославленный в лике святых. Случай показательный для решения труднейшего в литературоведении вопроса: авторская позиция, способы её выражения и объективность изображения и прочтения.
В основу рассказа положены действительные события. Случай, описанный в рассказе, по-русски простой и дикий. Стоявший в дворцовом карауле солдат по фамилии Постников услышал со стороны Невы крики о помощи: в полынье тонул человек. После долгих колебаний между состраданием и страхом наказания за нарушение устава, часовой покидает пост и спасает погибающего. Всё длилось полчаса, но солдат за это время стал ощущать «сомнение рассудка», потому что солдат этот был умный и исправный и знал, что оставить пост – такая вина со стороны часового, за которую следует военный суд, гонка сквозь строй шпицрутенами и каторга, а то и расстрел, если выживет.Беда не только солдату, но и начальству. К всеобщей радости, обстоятельства сложились так, что проступок солдата удалось скрыть, награду получил проходимец, объявивший себя спасителем. Батальонный командир подверг Постникова мягкому наказанию: 200 розог, за что тот и благодарил искренно отца – командира. Дети в полном недоумении, негодовании и, видя, что рассказ ещё не закончен, ждут справедливости в том виде, в каком мы её понимаем, тем более, что появляется новый герой, лицо подлинное, историческое – владыка Филарет (Дроздов).Задание ученикам: этот эпизод – диалог, вслушайтесь в интонацию автора, обратите внимание на детали, объясните мнение Филарета о случившемся и отношение автора к решению владыки.
А детали такие: в молчании - чётки, восковые персты, опять чётки, опять молчание, тихоструйная речь, тихоструйный перебив, пауза, чётки, тихоструй…И слова Автора: «Очевидно, и владыка был доволен…». Впечатление сильнейшее, возмущение учащихся тоже, они ждали подтверждения справедливости своих чувств, воздаяния, наконец-то, Постникову, а получилось «правды нет и выше…» Владыко – какая-то бесстрастная, бесчувственная фигура с примитивными жестами, иезуитским голосом, изощрённым словоблудием, при жизни ставший «восковым». Вывод однозначный: автор разочарован поведением и словами Филарета, духовенство в рассказе непривлекательно, оно - воплощение изощрённого лицемерия, равнодушия к простому солдату, трусливого невмешательства.
Но в тексте есть деталь, которая даёт возможность оценить всё происшедшее с иной точки зрения, не только с социальной или бытовой, но и с нравственной, даже духовной. Дело в том, что непутёвый прохожий тонет не просто в Неве: «Видно, что человек еще не потерялся и держит путь верно, прямо на свет фонарей, но только он, разумеется, все-таки не спасется, потому что именно тут на этом пути он попадет в иорданскую прорубь. Там ему нырок под лед и конец…» Оказывается, всё происходит накануне Крещения, праздника великого, события неповторимого, в жизни православных ни с чем несравнимого, потому что каждый из нас в этот день обретает в Господе отца. Преподобный Симеон Новый Богослов изъяснял: «Уверовавший в Сына Божия кается…в прежних своих грехах и очищается от них в таинстве Крещения. Тогда Бог Слово входит в крещёного, как в утробу Приснодевы, и пребывает в нём как семя.» Являясь только семенем, Дар Божий в крещении требует от человека возделывания, соработничества с Творцом, вне личных усилий крещение не может быть гарантией спасения…Царство Небесное силою берётся: «…ничего не бывает механически, а всё совершается с участием нравственно – свободных решимостей самого человека»,- утверждает святитель Феофан (Говоров).
Поступок Постникова и есть нравственно-свободное решение человека в ночь на Крещение, после мучительного выбора солдат поступил по главному христианскому принципу, душу положил за ближнего своего, но каждому православному известно: ждать себе за это награды на земле – значит лишить себя награды небесной, Постников и не думает, в отличие от нас, ни о какой награде. А если бы он этого не сделал? Перечитайте эпизод, когда он вслушивается в стоны гибнущего.., страдания в духе страшнее розог, т. е. в посланном ему испытании он сознательно выбрал для себя меньшее страдание. И всё это понимает и знает владыко, он ведь рассуждает с точки зрения Промысла и убеждён, что всё происшедшее принесло Постникову большую духовную пользу, духовно Филарет достиг состояния страсти бесстрастной, истины, которая «для иудеев соблазн, для эллинов безумие»Он оценивает события по другой системе ценностей: есть Богово, и есть кесарево. В царстве кесаря судят по кесареву закону – по уставу караульной службы, и поступают тоже по уставу. А на духовном уровне всё оценивается по критерию Спасения во Христе. И думается, поняли бы друг друга солдат и владыко. А о нас и о себе очень точно сказал Лесков: «Вера моя мала; она не даёт уму моему силы зреть столь высоко: я держусь земного и перстного».
Литература
|
