]. Руководство брянской организацией тогда осуществляло Московское областное бюро рсдрп (б), членом которого был Игнат Фокин[
|
Скачать 235.1 Kb.
|
|
Киселева Е.В. Формирование культа брянского большевика Игната Фокина (1917-1922 гг.). Власть-общество-личность в истории России: материалы Всероссийской (с международным участием) научной конференции молодых ученых. Смоленск, 28-29 ноября 2008 года. Смоленск: Изд-во СмолГУ, 2008. С. 325-338. – 0,8 п.л. Киселева Е.В. Брянский государственный университет, Брянск Формирование культа брянского большевика Игната Фокина (1917-1922 гг.) Сразу после Октябрьского переворота 1917г. пришедшая к власти партия большевиков, остро нуждавшаяся в новых символах власти, начала процесс канонизации героев Гражданской войны и «рабочего фронта»[1]. Для Брянской земли в ряду таких «обожествленных» героев С.325 особняком стоит фигура И.И. Фокина, лидера местных революционеров-большевиков, бессменного председателя уездного исполкома. Культ Игната Фокина, под которым мы понимаем «организованное благоговейное поклонение»[2], постепенно становится неотъемлемой чертой общественно-политической жизни Брянской губернии. Анализ тех мероприятий местной советской власти, которые претворялись в жизнь с целью увековечивание памяти брянского большевика Игната Фокина в первые годы советской власти (1917-1922 гг.), и является целью данной работы. Стоит отметить, что историками уже сделаны первые шаги в разработке проблемы культа главного вождя большевиков В. И. Ленина[3]. Проблема формирования культа представителя группы местных большевистских вождей ставится впервые. В тоже время в обозначенных процессах больше сходного, нежели отличного: культ Фокина, равно как и культ Ленина, явился одним из элементов политических технологий, важным средством формирования образа советской власти. Социально-психологической базой для распространения культа среди населения была, по утверждению О. Файджеса и Б. Колоницкого «монархическая психология» большинства населения России, проявившаяся после свержения монархии в культе вождя революции[4]. Непосредственной же предтечей культа большевистских вождей стал культ «солнца русской революции» А.Ф. Керенского[5]. Итак, когда же можно говорить об отправной точке символических культовых практик по возвеличиванию личностей большевистских вождей? Однозначно можно утверждать то, что культ Фокина, также как и культ Ленина, начал формироваться ещё при жизни лидера партии со времен революционного подполья. Роль И. Фокина в установлении и укреплении власти Советов на Брянщине была исключительной: к моменту его приезда в Брянск в апреле 1917 г. в городе не существовало самостоятельной большевистской организации. 18 мая группа брянских большевиков под его руководством вышла из состава РСДРП, выбрав временный состав партийного комитета под руководством во главе с Фокиным[6]. Руководство брянской организацией тогда осуществляло Московское областное бюро РСДРП (б), членом которого был Игнат Фокин[7]. Так, в отчете деятельности как члена бюро партии за период 19 мая – 27 июня 1917 гг. он писал: «До моего появления в Совете о большевиках имелось самое нелепое представление»[8], а среди населения представления были «чудовищными»[9]. Нам думается, что исходя из общей ситуации в стране, не доверять его свидетельству нет оснований. Популярность Фокина и уважение к его фигуре в немногочисленной, но набирающей силу брянской уездной организации большевиков, - были высоки, что выразилось в преподнесении ему 10 сентября 1917 года именного кожаного портфеля с надписью «На память Фокину от комитета РСДРП (б)»[10]. Передача в дар достаточно дорогой вещи говорила о признание исключительности фигуры Фокина и его политической деятельности со стороны коллег по партии. Ощущая за собой поддержку, сразу же после Октябрьской революции 29 октября С.326 1917 г. Фокин наперекор эсерам и меньшевикам немедленно требует на заседании Брянской городской думы передачи всей власти в руки большевистским советам[11]. В целом, на каком бы собрании И. И. Фокин ни присутствовал, он неизменно докладывал по текущему моменту, обязательно включая в выступления информацию по международному положению республики. Написанные им резолюции, принимались, как правило, единогласно. Они же явно выделяются в череде уездных документов: их отличает витиеватая риторика, широкая доказательная база с перечислением врагов рабочего класса, виноватых в происходящих бедах, обилие идеологем, стилистических приёмов[12]. Высказывания Фокина последовательны и отточены, приводимые примеры - всегда к месту. Анализ предлагаемых им резолюций говорит о его живом уме, обширном кругозоре. Особенно его интеллектуальный уровень, наработанный в ходе самообразования в ссылках, когда он, составив себе индивидуальную программу, занимался по 6-7 часов в сутки[13], выделялся на общем фоне местных большевиков, которые, в большинстве своём, имели 3-х, 4-х классное образование[14]. Его авторитет непререкаем: Фокин являлся главным разводящим в прениях между партийными функционерами[15]. Он же единогласно признавался лучшим как главный оппонент против соперников большевиков не только в силу своего большего образовательного багажа, но и благодаря присущей ему силе убеждения[16]. Утверждения о Фокине как бойце-идеологе - не голословны. Подавление крупнейших за всё время Гражданской войны региональных выступлений лета 1918 г., середины марта 1919 года проходило под его руководством[17]. Согласно ряду воспоминаний, большинство из них Фокину удалось усмирить бескровно, путем призывов и речей[18]. По утверждению одного из его партийных товарищей, «Фокин умел мирить непримиримых, удовлетворять недовольных, призвать к порядку зарвавшихся товарищей»[19]. Кроме того, как член уисполкома, Фокин был обязан отвечать за какую-либо отрасль работы: им была выбрана идеологически самая важная для новой власти сфера – народное образование. Слово Игната Ивановича играло последнюю роль в вопросе организации школьного дела. Из документов видно, что Фокин как большевик четко стоял на позициях не всеобщей, а партийно-классовой демократии, а как организатор был в курсе сложных взаимоотношений учителей старой закалки и новой политической власти[20]. Таким образом, все предпосылки к созданию культа к лету 1918 года существовали: это и вождистский характер партии, и символический вакуум новой власти, нуждавшейся в легитимизации режима, и наличие беспрекословных авторитетов в центре и на местах. В период разгоревшейся после Октября гражданской войны соратники Ленина из руководства большевистской гвардии часто предпринимали попытки создания форм, даже формул культового почитания вождя. Особым поводом для такого рода панегириков явилась по- С.327 литическая мобилизация после покушения Фани Каплан на Ленина летом 1918 г., когда велеречивые гимны вождю печатались в «Правде» и распространялись в виде брошюр, издававшихся массовыми тиражами[21]. Незначительное сопротивление самого Ленина потухало в гуще эпитетов и метафор, которыми наделяли его соратники. Тогда же начиная с 1918 г. в стране большими тиражами выпускаются портреты Ленина и других вождей[22]. Еще при жизни Ленина началось переименование городов в его честь, что должно было закрепить завоевания революции. Множились подобные примеры культа Ленина. Своеобразное молчаливое одобрение практик почитания оформило их принятие на местах. А сам их алгоритм, заданный центром летом 1918 г. после покушения на Ленина и осенью 1918 в ходе подготовки мероприятий празднования Первой годовщины Октябрьской революции, стал тем образцом поведения, которым местная партийная элита руководствовалась при создании культа Фокина. Не единожды Фокину предлагали перевод на работу в губернский и федеральный центры. Так, в переписке между партийными организациями Брянска и центра губернии Орла Фокин называется брянскими коммунистами как умелый и опытный, а также незаменимый работник, «с уходом которого Брянский район останется без головы»[23]. Несмотря на намерение Орловского комитета перевести Фокина в Орел, членам брянского укома удалось отстоять свою позицию: Игнат Фокин был оставлен на работе в Брянске. Данная переписка между советскими и партийными органами предстает как факт официального признания исключительности той роли, которую Фокин играл на местном партийном и административном уровне и, с нашей точки зрения, может быть определена как начало оформления культа Игната Фокина. Своё развитие культ Игната Фокина на Брянщине в период 1917-1922 гг. получил в мероприятиях, увековечивавших его память после смерти. Последняя стала шоком для всей местной партийной и советской элиты: председатель уисполкома ушёл из жизни в результате заболевания тифом 13 апреля 1919 г., не прожив и тридцати лет. В спешном порядке Брянский уездный исполком внёс в повестку дня от 14 апреля 1919г. пункт об ассигновании суммы на похороны Фокина[24]. Знаменателен тот факт, что с предложением уисполкому увековечить памяти Фокина выступили члены Брянского уездной организации коммунистов. В числе предложений значилось переименование в его честь библиотеки и улицы, а также созыв в день его похорон экстренного заседания уисполкома с участием представителей рабочих организаций[25]. Заседание численностью в 200 человек действительно было собрано 17 апреля. Оно выслушало доклад о деятельности Фокина и приняло решение увековечении его памяти, охватывающее следующее «похоронить Фокина в Васильевском парке в месте первых жертв революции в Брянске, заложить дворец имени Фокина и назвать его именем университет, поставить ему два памятника, переименовать улицу бывшую Старособорной в улицу имени Фокина»[26]. С. 328 Переименование центральной улицы города в честь Игната Фокина - важный этап в создании культа местного лидера. Решение сложной задачи пришло как будто само собой: алгоритм возвеличивания личности вождя в апреле 1919 года уже прочно находился в сознании местных деятелей партии и государства в силу того, что он неоднократно был задаваем сверху. Знаменательно то, что переименовали именно главную улицу города, которая продолжала носить имя Фокина до 1967 г., когда была поделена на проспект Ленина и улицу им. Дуки. Название вуза в честь Фокина удалось реализовать с открытием Бежицкого машиностроительного института 18 января 1930 г.[27]. На очередном заседании Брянского уездного исполкома от 29 апреля 1919 вскоре после смерти Фокина было решено «поручить Комитету Государственных Сооружений разработать план проекта устройства Пролетарского Дворца имени тов. Фокина». Дальнейших сведений о Дворце у нас нет, так что представляется возможным, что комитет отклонил поручение или же оно затерялось в связи с последующими событиями Гражданской войны. В выписке того же протокола обозначались следующие: «поручить Комитету Государственных Сооружений при Отделе Местного Хозяйства разработать проект устройства памятника им. тов. Фокина». На этом же заседании исполкома было решено поручить Комитету Партии Людиновского посёлка «подыскать инженера для разработки проекта памятника им. тов. Фокина в Людинкове»[28]. Оба памятника в действительности были открыты: брянский на могиле Фокина - по завершению смуты периода Гражданской войны в августе 1922 года, что было приурочено к пятилетней годовщине Октября[29], людиновский - в 1925 г.[30] Среди ряда других объектов, названных в честь Игната Фокина, можно назвать также и сформированный осенью 1919 в Брянске батальон особого назначения имени Игната Фокина[31]. О том, как мероприятия властей по формированию культа местного вождя партии преломлялись в сознании представителя уездной партийной элиты видно из доклада Харина, секретаря Жуковской организации РКП (б) от 26 апреля 1919 года «о поездке на похороны председателя уисполкома т. Фокина»: «По приезде в Брянск 17 апреля в кинематографе металлистов было устроено чрезвычайное собрание, где говорилось о незаменимой утрате т. Фокина. Заседание продолжалось 1,5 часа с 11 до 12.30, а оттуда направились в Красно-Армейский клуб, где лежало тело т.Фокина. После речей сказанных о том, тело подняли и с музыкой понесли к месту погребения «Васильевский парк». На всех тех местах, где когда либо работал или выступал т. Фокин останавливались и говорили речи… На похоронах был весь Брянск. Были близкие Фокина, которые так были расстроены кончиной Фокина, что не могли говорить. на т.Фокине лежала непосильная работа, он работал не покладая рук»[32]. Словосочетание «незаменимая утрата» повторяется в докладе секретаря Жуковской парторганизации несколько раз. Можно представить себе, сколько раз оно звучало из уст выступающих на похоронах. Как отме- С.329 тил П.К. Корнаков, в революционной России похороны участников и вождей революции являлись одним из самых распространенных ритуальных действий, в которых переплетались символика цветовая, вербальная, изобразительная и музыкальная. Эта производная представляет собой «средство сильнейшего эмоционального воздействия на массы, когда скорее чувства, чем разум оказываются включенными в поле воздействия ритуала»[33]. Так, похороны Игната Фокина собрали по разным данным около или более двадцати тысяч человек (на тот момент это почти все население города Брянска)[34], став значительным событием в жизни уезда. Сильное воздействие на массовое сознание похороны оказали потому, что смерть человека несёт в себе сильный психологический импульс, когда степень восприятия информации в момент измененного состояния сознания повышается, внимание актуализируется, барьер критического восприятия информации снижается. Патетические речи местных партийных лидеров во время похорон ложились на сознание слушателей, не вызывая сомнения или критики в адрес деятельности ушедшего и, персонифицируя, той структуры, агентом которой Фокин являлся – партии большевиков. Серия откликов на смерть Фокина прокатилась по всему Брянскому уезду: в апрельских протоколах ряда волисполкомов звучали эмоциональные ноты соболезнования и горечи. К примеру, члены Салынского волисполкома скорбят об «уходе славного и истинно незаменимого работника из рядов коммунистов Брянской организации»[35]. На съезде же представителей сельсоветов Снопотской волости в разделе «текущий момент» был сделан доклад о смерти товарища Фокина, где он называется «одним из лучших работников и защитников трудящихся масс Брянского уезда», «путеводной звездой Брянского уезда, безвременно сошедшей с своего поста в могилу», характеризуется как «беззаветно преданный интересам трудящихся масс», а его двухлетняя работа оценивается как «гигантская»[36]. Оценивая высокую частоту упоминаний о Фокине как «незаменимом работнике Брянского уезда», разнообразие и насыщенность эпитетов, которыми описывается его деятельность в советских и партийных кругах по ходу ритуальных мероприятий, посвященных его смерти, можно утверждать о распространении культа Фокина в среде местной партийной организации. Последняя по численности своей представляла не более одного процента от всего населения уезда: на конец 1918 г. в Брянском уезде было 1500 коммунистов[37], в 1920 численность членов правящей партии составила всего 2400 человек в уезде[38]. Но в то же время это была политически активная часть населения, принадлежащая к партии власти. В среде обычных жителей уезда особой исключительности заслуг И.И. Фокина при его жизни не отмечали, а относились как к главе местной власти, в силах которого решить всякого рода вопрос. На имя Фокина ежемесячно в 1918-1919 гг. посылались сотни писем, по которым Игнат Фокин как председатель уисполкома выносил решение. Сам Фокин пози- С.330 ционировал себя перед народом не иначе как «глава местного и районного Советов»[39]. Мы полагаем, что точкой отчета формирования культа Фокина среди масс населения Брянского уезда вероятнее всего следует считать дату похорон. По результатам культовых практик апреля 1919 г. имя его символизируется: становится доступно массам в качестве образа идеального местного руководителя, и что не менее важно, увековечивается в названиях ряда объектов. Прежде всего, это название ведущей улицы города, а также целого поселка. Постановлением Брянского губисполкома от 30 мая 1921 года посёлок Льговский, примыкающий к городу Брянску, был переименован в Фокинский[40]. А с 29 июня 1921 г. Льговская районная организация РКП (б) именуется в документах как Фокинская организация[41]. Уже позже в 1927 году посёлок Фокинский был организован в Фокинский район города Брянска[42]. В то же время, несмотря на переименования в его честь ряда городских объектов, масштаб распространения культа Фокина в 1919-1921гг. в среде широких масс населения Брянского уезда, а с 1920 года и Брянской губернии, не следует преувеличивать: необходимо учитывать ареал распространения топонимических названий в память о Фокине, охватывающий только город Брянск. Помимо этого, требовалось время для адаптации к новым символам, привычке использовать их в обыденной жизни. Так для укоренения в массовом сознании жителей Брянщины нового названия улицы требовалось время. Кроме того, старые привычнее символы, имели ясное и четкое происхождение: название центральной улицы Старособоорная пошло от того, что улица эта вела к старому городскому собору – Петропавловскому. Пиковым в формировании культа местного вождя стал 1922 год, ознаменовавшийся возведением памятника Игнату Фокину, выходом в его честь сборника воспоминаний, тематического выпуска «Брянского рабочего», сочинением стихотворений в его честь, проведением десятков собраний и митингов. Рассмотрим подробнее некоторые из мероприятий власти. Составной частью культа стал ряд публикаций о Фокине в СМИ: орган брянского губисполкома и губкома РКП «Брянский рабочий» (Известия) сделал номер от 20 августа 1922 тематическим, посвятив в связи с закладкой памятника в честь Фокина больше половины страниц его жизни и деятельности. На страницах этого тематического выпуска губком и губпрофсовет обращаются каждый в отдельном абзаце с призывом к рабочим об участии в закладке памятника Фокину на его могиле. Здесь же Бумажный, секретарь губкома, как один из главных творцов культа в 1922, заявляет в обращении от губкома, что «революционная деятельность Игната Фокина памятна каждому сознательному гражданину». Постоянный повтор на страницах газет таких фраз как «погиб слишком рано», «слишком тяжела утрата», «слишком много он ещё мог сделать», «сознательный гражданин», «обязан почтить память» работал как важный приём манипулирования сознанием. Психолог С.Московичи в отношении к приёму повторения пишет, что он является важным условием С.331 пропаганды, придавая утверждениям вес дополнительного убеждения и превращая их в навязчивые идеи. В то же время повторение возводит обязательный барьер против всякого иного утверждения, всякого противоположного убеждения с помощью возврата без рассуждений тех же слов, образов и позиций. Повторение придает им осязаемость и очевидность, которые заставляют принять их целиком[43]. Применительно к истории советской агитационно-пропагандисткой машины приём повторения был проанализирован американским русистом П. Кенезом, убедительно показавшим, что методами повторения лозунгов и идей велось достижение необходимого для власти поведения людей[44]. Весь номер просто пронизан призывом: «Все на закладку памятника Игнату Фокину!». Как следует из ряда статей, призывающих на закладку памятника, мероприятие было до мелочей ритуализировано: комиссия выработала определенный план действий, согласно которому «после сбора в сквере демонстрация двинется к Васильевскому парку, где и будет проводиться закладка. Все рабочие и служащие также приглашаются на вечер памяти Игната Фокина, который состоится в субботу 27 августа. Губком настоятельно рекомендует месткомам явиться оповестить рабочих и служащих, чтобы организовано явиться всем учреждениями и о возможности со знамёнами»[45]. Недаром творцы культа выбирают местом возведения памятника могилу Фокина сквер, названный в его честь - место с давними революционными традициями: здесь пали первым жертвами революции жители Брянска в 1905, здесь же бушевали демонстрации в течение всего 1917 года. Новые власти, таким образом, избрав местом похорон и возведения памятника, это место – сакрализовали для потомков, осуществили связь революционных времен с будущим коммунистического общества. Большая эмоциональность присуща лирическому обращению другого рабочего, выраженному в стихотворении «На могилу Игната Фокина» «Спи! «Красный звонарь» Удар твой звучит, разливается В нашей груди это звон отзывается Будит нас в путь как встарь Жизнь приносить на алтарь Брянский рабочий встаёт Просыпается Дар за даром им живой обновляется Он слышит призывы твои «Пролетарии в купе сильны!» Так спи же, товарищ наш, спи! Свершились желанья твои»[46]. Здесь важны не поэтические достоинства стихотворения, которые малы, а факт того, что его составил представитель рабочего класса, на благо которого была направлена вся жизнь Игната Фокина. Творцам куль- С.332 та было необходимо показать приближенность главы уездной власти к простым рабочим уезда. Важной составной частью формирования культа И. Фокина как партийного и советского лидера стал выпуск в 1922 г. сборника воспоминаний о нем, приуроченный губистпартом к пятилетней годовщине Октябрьской революции. Сюжеты воспоминаний близких к Игнату Ивановичу людей, товарищей по партийной и местной административной работе, вышли тиражом в три тысячи экземпляров, что немало для того времени. Данный сборник повествует о нем как о пылком большевике революционере и энергичном строителе нового общества одновременно. Именно воспоминания – составные части книги стали основой для хлынувшего затем потока биографической литературы об Игнате Ивановиче Фокине. Для нас этот первый сборник интересен ещё и тем, что являет собой важный этап становления культа, яркий пример большевистской революционной агиографии. Не лишним будет отметить, что последняя как особый жанр повествования, столь широко развившейся в советское время, - не есть изобретение исключительно большевиков. Восхваление самопожертвования для дела революции как ведущий сюжет зародилось в народническую эпоху в недрах историографии революционного движения. Психологический тонус героической, жертвенной, бескорыстной и трагической борьбы был характерен для всех революционеров Российской империи[47]. Однако, активизацию житийного архетипа в 1920-е годы обусловила мощная установка коммунизма на сакрализацию «героической действительности» и ее героев. В становящейся советской культуре оказались востребованы мифотворческие практики. Для моделирования образа новой действительности и образов ее героев стали широко привлекаться христианские аналогии[48]. Для некоторых статей сборника памяти Игната Фокина характерны все базовые категории коммунистической агиографии как литературного жанра, выделенные Ю.С. Подлубновой. Так, Фокин предстает в воспоминаниях сборника, дублированных в тематическом выпуске газеты, как мученик темной царской эпохи, как учитель безграмотных масс и своих ещё пока малограмотных соратников, а также как чудотворец в борьбе за правое дело: ярые мятежники поддаются его уговорам, а противники становятся соратниками. Весь сборник выстроен в хронологическом порядке и опирается на самые достоверные биографические сведения, что представляет собой документализацию биографии как одну из черт жанра. Архитекторы культа из губистпарта и наставляют в предисловии к сборнику: «Знать историю своих вождей – значит знать историю своего класса, его борьбу, поражение и победы. Это прямая обязанность и священный долг каждого рабочего и крестьянина»[49]. Пиететное отношение автора, тактики панегирика, похвалы герою чувствуется в самой красочной из всех частей сборника – его предисловии, созданном в недрах губистпарта. «В образах этих героев нет ничего сверхчеловеческого и всё в них всечеловеческое: все в них рабочее – и С.333 чувство, и сознание, и сила. Они идут с рабочей массой нога в ногу и лишь на шаг впереди… Они – яркий факел, что освещает путь к победе, но этот факел всегда в мозолистых руках самой рабочей массы и пламя его своим источником имеет неугасаемый огонь в груди пролетариата… У рабочих Брянска, Мальцовщины, Бежицы такое имя есть. Это - Игнат Фокин»[50]. Герой и жизнь героя в сборнике являют собой образец для подражания, сакрализуются. Его личные и деловые качества – эталонные в кодексе поведения коммуниста. Кроме того, жизнь и деятельность Фокина служит связующей нитью с революционным прошлым каждого рабочего, независимо от того, был ли это рабочий революционером в своём прошлом или не был. Компартия творила убедительный нарратив, где каждый рабочий был причастен к пролетарской революции. «Вспоминая товарища Игната, каждый рабочий вспоминает то далекое прошлое, когда он сам, укрываясь в подпольи от жандармов и шпионов, скитаясь по тюрьмам и ссылкам, готовил гибель самодержавию и буржуазии. Вспоминая товарища Игната, каждый рабочий вспоминает тот роковой час, когда он сам, пять лет тому назад, в дни Октября низвергал с оружием в руках власть капитала и закладывал основы своей пролетарской Советской власти. Вспоминая товарища Игната и оглянувшись назад на пройденный пятилетний путь борьбы, каждый рабочий смело устремляет свой взор в будущее, и, не взирая ни на что, из уст его несется победный клич: «Вперёд! победа за нами!»[51]. В этом абзаце умело вплетены в общую смысловую канву несколько стилистических приёмов, таких как параллельные синтаксические конструкции как вид повторения, ряд клишированных эпитетов («роковой час», «победный клич» и др.), клишированные метафоры («власть капитала», «взор в будущее»). Все используемые приёмы, независимо от того сознательно или бессознательно они были применены автором текста, были призваны многократно усилить эффект воздействия, убедив слушателей в абсолютной истинности всех высказываний, направить по указанному партии пути, следуя идеалам Игната Фокина. Целенаправленное использование эмоционально окрашенных, по выражению Д.М. Фельдмана, «маркированных», политических терминов было призвано передать эмоциональное отношение к закодированной информации, стать средством управления массовым сознанием, своего рода политической технологией[52]. Подтверждает это на примере революционных событий в Саратовской губернии и Д. Рейли, утверждая, что применение коммунистами идеологического языка освобождало их от необходимости логического доказательства их заявлений[53]. В тексте своего выступления на одном из митингов, прошедшем в рамках чествования заслуг Фокина в сентябре 1922 г., напечатанном также в сборнике 1922 г., автор М. Соколов обращался к слушателям: «Будьте похожими на своего вождя – будьте Фокиными!»[54]. Такой приём обращения как синекдоха «будьте Фокиными» представляет собой намеренную вставку частного как общего. Замысел автора, скорее всего, состоял в том, чтобы сделать имя собственное именем нарицательным и, что важнее С. 334. собирательным в качестве жизненного образца настоящего коммуниста. Эмоциональный призыв здесь используется как средство манипулирования сознанием слушателей. Автор использует проповедальную интенциональность как приём, занимая дидактическую позицию по отношению к читателю. Текст, таким образом, направлен на достижение основной цели агиографического нарратива – цели воспитательной[55]. Перед нами образец особого целостного явления - коммунистическая агиография, то есть квазиагиография или агиография «смещенная» по линии идеологического содержания жанра[56]. Однако написание произведений того или иного масштаба в стиле коммунистической агиографии требовало высокого уровня образованности, владения пером. Так, из всех статей сборника 1922 г. только несколько можно отнести к этому жанру. Зная особенности агиографии, необходимо смотреть на данные сборника пристально, критически оценивая всякого рода информацию о герое «жития». И не следует придавать особого значения моральным оценкам, которые революционеры произносят в адрес свой и себе подобных. Игнат Фокин, как и все герои коммунистической житийной литературы, предстаёт кристально чистым человеком, действующим исходя из их высоких помыслов и самоотвержения. Не секрет, что любая революция кажется самой себе лучше, чище прежнего социального строя, склонна идеализировать себя и своих подвижников. В этой связи, внимание исследователя заслуживает не вошедший ни в один биографический сюжет об Игнате Фокине инцидент из его постоктябрьской жизни - арест Фокина членом ЧК по борьбе с контрреволюцией Визнером по обвинению в злоупотреблении по службе. Арест повлек за собой скорую реакцию Областного Бюро в виде письма в ЦК РКП (б)[57] и является, пожалуй, единственным фактом, выпадающим из описания образа идеального борца за коммунизм. С точки зрения творцов культа, на солнце не должно быть пятен. В то же время, все попытки доказать тот факт, что Фокин не был революционером с душой энтузиаста, проваливаются. Он был в действительности человеком принципиальным, большинство качеств, которыми наделяют его соратники по партии, не являются приписанными: такие человеческие качества как честность, ответственность прослеживаются в течение всего его жизненного пути. О его принципиальности говорят многие факты биографии. Так, по воспоминаниям его сестры Анны, Игнат не мог взять талон сестре на пальто уже, будучи председателем уисполкома и признанным лидером Брянского уезда: десятилетняя девочка на похоронах старшего брата в апрельский мороз стояла в пальто с коротким рукавом[58]. Мы приходим к заключению о том, что такие мероприятия как поток переименований городских объектов в честь Игната Ивановича Фокина, сооружение памятников, выпуск научной и художественной биографической литературы, о нем, сочинение в его честь стихов – раскрывают официальную политику местных властей по созданию образа местного вождя партии. Устремления власти приобщиться к светлой личности могут быть С. 335 охарактеризованы как попытка перенести харизму ушедшего из жизни вождя на его преемников, на партию коммунистов в целом. Рассматривая мотивы поведения власти, стоит учитывать тот факт, что на территории образованной в 1920 году Брянской губернии организовалась местная партийно-государственная элита, остро нуждавшаяся в формировании символов своей власти, своеобразных знаках отличия. Образ брянского большевика-революционера, видного строителя Советской власти идеально подходил для легитимизации режима, будучи «живым символом» Октябрьской революции. Этот образ в ходе возвеличивания личности Фокина не столько дописываться, сколько оттачиваться и воспеваться во всех подробностях и мелочах, дополняясь эмоциональными оценками. Осознавая слабую осведомленность населения новой Брянской губернии, губистпарт откровенно заявил в сборнике памяти Игнату Фокину 1922 года издания, что «популяризацией истории жизни и деятельности тов. Фокина мы должны заняться и на фабрике, и в волости, и в городе и в деревне»[59]. 1 Байрау Д. Пропаганда как механизм самомобилизации // Отечественная история. – 2008. № 1. - С. 92. 2 Тумаркин Н. Ленин жив! Культ Ленина в Советской России. Перевод с английского С.Л. Сухарева, серия: Современная западная русистика. Гуманитарное агентство «Академический проект». - СПб., 1997. – С.12. 3 См. Энкер Б. Начало становления культа Ленина // Отечественная история. – 1992. № 5. - С.191-205; Великанова О.В. Образ Ленина в массовом сознании// Отечественная история. - 1994. № 2. - С. 177-185; Tumarkin N. Lenin lives! The Lenin cult in Soviet Russia. Cambridge (Mass.); London Harvard univ. press, 1983. –315 p. 4 Figes О., Kolonitskii В. Interpreting the Russian Revolution: The Language and Symbols of 1917. New Haven; London, 1999. - P. 72. 5 Цит. по Соболева Н.А. Из истории советской политической символики // Отечественная история. – 2006. №2. - С.95. 6 См.: Очерки истории Брянской организации КПСС. - Тула, 1982. - С.59. 7 См.: Щербаков Д., Школьников Л. Игнат Фокин. - Тула, 1967. - С.56. 8 ЦНИБО ГАБО, ф. п-451, оп.1, д.8, л.3. 9 Там же. л.4. 10 БОМ. Из экспозиции «Игнат Фокин». 11 Борьба трудящихся Орловской губернии за установление Советской власти в 1917-1918 гг. (Сборник документов). - Орёл: Орловская правда, 1957. - С. 101. 12 См.: Борьба трудящихся Орловской губернии за установление Советской власти в 1917-1918 гг. …С.101, 123., Октябрь на Брянщине. Сборник документов и материалов. - Брянск: Брянский рабочий, 1957. С.83. 13 Соколов М. Игнат в Мальцовщине после трёх лет крепости, ссылка и работа в Питере // Сборник памяти тов. Игната Фокина (К пятилетней годовщине Октябрьской революции). - Брянск, 1922. - С.50. 14 ЦНИБО ГАБО, ф. п-451, оп.1, д.29, л.15. 15ЦНИБО ГАБО, ф. п-451, оп.1, д.8, л.54. Памяти вождя и брата // Брянский рабочий (Известия). – 1922. - 20 августа. - С.3. С.336 16 Панков Гр. Игнат Фокин и Брянская партийная организация // Сборник памяти тов. Игната Фокина (К пятилетней годовщине Октябрьской революции). - Брянск, 1922. С.41. 17 Дозорцев С.С,, Дозорцев М.С. Брянск: историко-экономический очерк. - Тула: Приокское книжное издательство, 1986. С.117-118. 18 См., например, отрывок из воспоминаний большевички Иванюты-Киреевой в книге Тарджиманов М.О., Шахов В.Н., Дунаев Ф.П. Всегда на боевом посту. – Тула: Приок. Книж. Изд-во, 1985. – С. 25. 19 Т.В. Из воспоминаний о товарище Игнате // Сборник памяти тов. Игната Фокина (К пятилетней годовщине Октябрьской революции). - Брянск, 1922. С.80. 20 ГАБО, ф. 1616, оп.1, д.14, т.2, л.185. 21 Энкер Б. Начало становления культа Ленина // Отечественная история. - 1992. № 5. - С.195. 22 Алексеев Д. Ленин в агитплакатах первых лет Советской власти // Искусство. – 1970. № 6. - С.33-42. 23 ЦНИБО ГАБО, ф. п-451, оп.1, д.8, л.38, 42, 45. 24 ГАБО, ф. 1616, оп.1, д.147, л.45. 25 ЦНИБО ГАБО, ф. п-3, оп.1, д.62, л. 22. 26 ГАБО, ф. 1616, оп.1, д.135, л.64об. 27 История БГТУ. Интернет-ресурс http://www.tu-bryansk.ru/obs.htm 28 ГАБО, ф. 1616, оп.1, д.133, т.3, л. 487. 29 Об открытии памятника Игнату Фокину в Брянске см. ниже. 30 Петрищев В. Игнат Фокин. – Орёл, 1939. - С.59 31Яненко И.Е. Краеведческий материал в помощь изучающим историю КПСС (конец XIX в. – 1920 г.). Пособие для пропагандистов и слушателей школ партийного просвещения. - Брянск, 1967. - С.64. 32 ГАБО, ф. 1616, оп.1, д.18, л.52. 33 Корнаков П.К. Символы и ритуалы революции 1917// Анатомия революции. 1917 год в России: массы, партии, власть. - СПб.: Глаголъ, 1994. - С.364. 34 Население города Брянска по переписи 1897г. составляло около 24 тыс., в 1926 г. – 26,3 тыс. См. История Брянского края. XX век. Под ред. В.В.Крашенинникова. - Клинцы, 2003. - С. 6 , С. 126. 35 ГАБО, ф. 1616, оп.1, д. 161, л. 23-23об. 36 ГАБО, ф. 1616, оп.1, д.163, л.50. 37 О численности губернских организаций Центра страны в 1918 г. // Вопросы истории КПСС. -1968. № 8. - С. 84. 38 Очерки истории Брянской организации КПСС. - Тула: Приокское книжное издательство, 1982. - С. 104. 39 Резолюции. Статьи. (И.И. Фокина) // Брянский комсомолец. – 1989. – 17 декабря. - С.5. 40 ГАБО, ф. 85, оп.1, д.40, л.109. 41 ЦНИБО ГАБО, ф. п-19, оп.1, д.4, лл.5, 49об. 42 Административно-территориальное деление Брянского края за 1916-1985 гг. Т.2. - Тула: Приокское книжное издательство, 1989. - С.68. 43 См.: Московичи С. Век толп. - М.: Центр психологии и психотерапии, 1996. Интернет-ресурс http://yurpsy.by.ru/biblio/moskov/moskov.htm 44 Kenez P. The birth of the propaganda state Soviet methods of mass mobilization, 1917-1929. Cambridge etc. Cambridge univ. press, 1985.- P. 255 45С.337 ЦНИБО ГАБО, ф. п-451, оп.1, д.8, л. 54. Памяти вождя и брата // Брянский рабочий (Известия). – 1922. - 20 августа. - С.1. 46 Там же. 47 См.: Аникин А.В. Элементы сакрального в русских революционных теориях (к истории формирования советской идеологии) // Отечественная история. – 1995. № 1. - С. 85. 48 Подлубнова Ю. С. Метажанры в русской литературе 1920 –начала 1940-х годов (коммунистическая агиография и «европейская» сказка-аллегория). Дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург. 2005. - С. 26-51. 49 Бумажный. Нерукотворный памятник // Сборник памяти Игната Фокина: к пятилетию октябрьской революции. - Брянск, 1922. - С. 8. 50 Наш герой (вместо предисловия) // Сборник памяти Игната Фокина: к пятилетию октябрьской революции. - Брянск, 1922. - С. 5. 51 Там же. С. 6 52 Фельдман Д.М. Терминология власти. Советские политические термины в историко-культурном контексте. - М.: Рос. Гос. Гуманит. Ун-т, 2006. - С. 13. 53 Donald J. Raleigh. Experiencing Russia's Civil War: Politics, Society, and Revolutionary Culture in Saratov, 1917-1922. Boston College, 2002. - P. 225. 54 Т.В. Из воспоминаний о товарище Игнате… С. 81. 55 Подлубнова Ю. С. Указ. соч. С. 28. 56 Там же. С. 31. 57 ЦНИБО ГАБО, ф. п-451, оп.1, д.8, л. 46. 58 Фокина А. Он был человеком (Вспоминает сестра И. Фокина) //Брянский рабочий, 23 декабря 1964. С.3 59 Наш герой (вместо предисловия)…С.6. С.338 |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
![]. Руководство брянской организацией тогда осуществляло Московское областное бюро рсдрп (б), членом которого был Игнат Фокин[ icon](/i/doc32.png) |
Тема 12: Анализ и совершенствование кадрового обеспечения управления... |
|
Введение в дзэн-буддизм Укее, большом монастыре Камакуры. В 1949 году за выдающиеся заслуги и вклад в области религии, а также за популяризацию японской... |
|
Осип Мандельштам Наталья Штемпель Воронеж. Три героя двух новых книг Так, к концу 2008 года в Москве наконец-то был открыт памятник поэту (скульпторы Д. Шаховской и Е. Мунц). Несколько ранее, в начале... |
|
Примеры оформления списка литературы дипломной работы Допустим, вы использовали учебник для вузов конкретного автора, из которого вы взяли несколько ключевых терминов и положений. Тогда... |
|
Кадыржан Батыров был у власти игрушкой. 29. 09. 2010 г. В последнем... В любом случае, он должен был знать обо мне, а если меня не знает, тогда он не Омбудсмен. Меня, все знают, которые считают себя правозащитником.... |
|
Лукашук И. И. Международное право: особенная часть: учебник для студентов... Автор и соавтор девяти учебников, а также около 400 научных работ. Член делегации на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН и на межгосударственных... |
|
Лукашук И. И. Международное право. Общая часть: учебник для студентов... Автор и соавтор девяти учебников, а также около 400 научных работ. Член делегации на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН и на межгосударственных... |
![]. Руководство брянской организацией тогда осуществляло Московское областное бюро рсдрп (б), членом которого был Игнат Фокин[ icon](/i/32.png) |
Особенности эволюции русской литературы. Периодизация В советском литературоведении господствовало мнение, в основе которого был положены политические события (революция, гражданская... |
|
Руководство часть I система рэйки Древним Египтом и Индией. Едва научившись читать, я с большим увлечением читала книги об этих странах. Я смотрела любой фильм, действие... |
|
Руководство по аддиктологии ббк88. 4 Р84 Руководство предназначено для врачей-наркологов, психиатров, медицинских (клинических) психологов, оказывающих медико-психологическую,... |