Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих




Скачать 2.79 Mb.
Название Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих
страница 1/20
Дата публикации 21.06.2014
Размер 2.79 Mb.
Тип Документы
literature-edu.ru > Астрономия > Документы
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   20


ВВЕДЕНИЕ

Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих размышлениях, затем ос­торожно попробовал подать ее в свои двигатели и посмотреть, что из этого выйдет.
Было несколько выхлопов, одна-две детонации, и я понял, насколько капризной может оказаться моя самодельная фило­софская смесь. Весь в копоти, но поумневший, только недавно я осознал, что работал на этом странном топливе большую часть своей жизни. По сей день я с тщательно выверенным безрассуд­ством капля по капле повышаю его октановое число*.
* Определяет антидетонационные свойства топлива. — Прим. перев.
Я взялся за создание этого своего топлива вовсе не для заба­вы, и не потому, что никогда не заправлялся обычным. Страстно ища первопричины бытия и цели существования, я, пилот ВВС, словно подросток, знакомился с религиями, штудировал Аристо­теля, Декарта и Канта на вечерних курсах.
И вот последнее занятие закончено, я медленно и тяжело ша­гаю по тротуару, охваченный странным унынием. При всем моем старании я вынес из классов лишь одно: эти господа еще меньше моего знали, кто мы и почему находимся здесь, а мои представ­ления на этот счет были не более чем редкими проблесками по­нимания.
Эти мощные интеллекты бороздили стратосферу выше по­толка моих армейских истребителей. Я намеревался беззастенчи­во позаимствовать их опыт, но, сидя в аудитории, вынужден был сдерживаться от крика: “Кому все это нужно?!”
Практический Сократ восхищал меня тем, что предпочел уме­реть за принципы, когда этого легко было избежать. Другие были не так требовательны. Такие огромные фолианты мелкого шриф­та — и в конце концов единственный их мудрый вывод: “Тебе самому решать, Ричард. Откуда нам знать, что потребуется имен­но тебе?”
Курс окончен, и я бесцельно бреду в ночи, шаги гулко разда­ются в пустоте университетского городка и моей души.
Я пришел на эти занятия в поисках руководства, мне необхо­дим был компас, чтобы пройти через джунгли. Существующие религии казались мне шаткими, плохо скрепленными мостками, готовыми обрушиться при первом же шаге, превращая детские вопросы в неразрешимые загадки. Почему религии цепляются за Вопросы-На-Которые-Нет-Ответов? Неужели непонятно, что “Нет ответов” — это не ответ?
Снова и снова, встречаясь с новой теологией, я задаю себе простой вопрос: могу ли я эту веру претворить в мою жизнь?
И каждый раз под тяжестью этого вопроса причудливые пос­троения начинают шататься и трещать, затем внезапно обруши­ваются у меня на глазах.
Я хотел бы спасти мир от подобного обвала. Что чувствует человек, который отдал всю жизнь какой-нибудь религии, гаран­тирующей конец света 31 декабря сего года, и проснулся в ново­годнее утро от пения птиц? Он чувствует себя одураченным.
За моей спиной в темноте послышались женские шаги. Я пос­торонился вправо, чтобы пропустить незнакомку.
Вот я и закончил курс, изучив два десятка философий, самых ярких в истории человечества, и ни одна не дала мне ответа. Все, чего я у них просил, — это указать, как мне смотреть на мир, чтобы просто жить. Вроде бы не такой уж и сложный вопрос для Фомы Аквинского или Георга Вильгельма Фридриха Гегеля. Их ответы, однако, подходили только им самим и были совершенно бесполезны в моей жизни, такой далекой от них.
— Неужели ты ничему не научился? — сказала она. — Ведь тебе только что дали то, что ты надеялся найти все эти годы, а ты этого не понял?
Вспышка раздражения. Эта женщина не просто проходила мимо, она прислушивалась к моим мыслям! — Простите? — переспросил я как можно холоднее. Темноволосая, с дерзкой светлой прядью, старше меня лет на двадцать, просто одетая. Не подозревает, как я поступаю с незна­комцами, врывающимися в мои раздумья.
— Ты получил то, что пришел узнать, — сказала она. — Чув­ствуешь ли ты, что твоя жизнь сейчас меняет направление?
Я оглянулся. На тротуаре позади меня больше никого не бы­ло, и все же я был уверен, что она принимает меня за кого-то другого. Я никогда до этого не встречал ее — ни на занятиях по философии, ни где-нибудь еще.
— Мне кажется, мы с вами не знакомы, — сказал я ей. Она неожиданно рассмеялась.
— “Мне кажется! Мы с вами не знакомы!” —Она помахала рукой у меня перед носом. — Тебе показали, что готовых ответов не существует! Ты что, не понял? Только один человек может ответить на твои вопросы!
О Господи, подумал я. Сейчас она сообщит мне, что спасение — в Иисусе, и омоет меня в крови Агнца. Может, отпугнуть ее, начав громко цитировать Библию? Я набрал в легкие воздуха.
— Когда Иисус сказал “Только через Меня придете к Отцу нашему”, Он говорил о Себе не как о бывшем странствующем плотнике, а как о воплощении духа...
— Ричард!— сказала она. — Пожалуйста!
Я остановился и повернулся к ней, ожидая, что будет дальше. Она все так же улыбалась, и ее глаза блестели звездным сиянием. А она выглядит вовсе не такой уж бесцветной, как мне показа­лось вначале. Неужели раздражительность мешает мне видеть людей?
Пока я смотрел на нее, уличное освещение, должно быть, из­менилось. Она не просто привлекательна, она настоящая краса­вица.
Она терпеливо ждала моего полного внимания. Может быть, меняется она сама, а не освещение? Что происходит?
— Иисус не даст тебе того, что ты ищешь, — сказала она. — Как и Лао-цзы или Генри Джеймс. Если бы ты сейчас всматри­вался в нечто большее, чем хорошенькое личико, ты бы обнару­жил... ну-ну, и что ты обнаружил?
— Я вас знаю, не так ли? — сказал я. В первый раз за время разговора она нахмурилась. — Черт возьми, ты прав.


Сколько я помню, так было всегда. Всегда кто-то шел за мной по пятам, сталкивался со мной, когда я поворачивал за угол, воз­никал в метро или в кабине самолета — чтобы объяснить, в чем суть урока того или иного странного события.
Сперва я считал этих людей фантомами, плодом моего собс­твенного воображения; и первое время так оно и было. Но каково же было мое удивление, когда несколько следующих моих анге­лов-учителей оказались такими же явно трехмерными смертны­ми, как и я сам, пораженными не меньше моего неожиданной встречей.
Через некоторое время я уже не мог точно сказать, кем были те, кто следили за мной и моим обучением, — фантомами или смертными, поэтому я решил относиться к ним как к обычным людям — до тех пор, пока они не исчезают посреди разговора или не переносят меня в другие миры, чтобы проиллюстрировать ту или иную идею.
В конце концов, это не так уж важно —кто они на самом деле. Некоторые из них были ангелами, забывшими представиться, и мне потребовались годы, чтобы увидеть их крылья. Других я счи­тал живым Откровением, а они потом оказывались просто дур­ной вестью.
Эта книга рассказывает об одной из таких встреч на моем скромном пути к истине, о том, чему она меня научила и как эти знания изменили мою жизнь.
Похожи ли ваши уроки на мои? Кто я — ангел с опаленными крыльями, несущийся по той же трассе, что и вы, или один из тех странных субъектов, которые, невнятно бормоча, пристают к вам на улице? Некоторых ответов мне никогда не узнать.
Однако поторопимся, чтобы не опоздать к началу первой главы.

Один

Я стоял на вершине горы и следил за ветром. Далеко у горизонта он гнал легкую рябь по поверхности озера, слабея по мере приближения ко мне. В двух тысячах футов подо мной ветер сгибал несколько столбиков дыма над городскими крышами, ше­велил живой изумруд листвы на деревьях у подножия горы. Ука­затели ветра из тонкой пряжи периодически оживали в восходя­щих тепловых потоках у края обрыва — полминуты трепета, две минуты ленивого затишья.
Хорошо бы ветер подул, когда буду прыгать, — подумал я. Подожду порыва.
— Ты сегодня болван, или можно мне?
Я обернулся и повеселел: это была Сиджей Статевант, затяну­тая в стропы и зашнурованная от ботинок до шлема парапланеристка, ростом едва достигавшая моих плеч. Из кармана летного комбинезона выглядывал ее талисман — затертый плюшевый мишка. Позади нее на земле сверкало нейлоновыми красками ак­куратно разложенное крыло.
— Я жду, пока подует сильнее, — сказал я ей. — Можешь идти вперед, если хочешь. — Спасибо, Ричард. Свободно?
Я уступил ей дорогу:
— Свободно.
Она постояла секунду, всматриваясь в горизонт, затем от­чаянно ринулась к краю обрыва. Какое-то мгновение это выгля­дело самоубийством: она мчалась к неминуемой смерти на кам­нях внизу. Но уже в следующее мгновение крыло параплана хлопнуло мягкой тканью и взорвалось вихрем ярко-желтого и розового нейлона, прозрачным облаком заклубилось над ней, — и появился огромный китайский воздушный змей, чтобы спасти ее от безумной смерти.
К тому моменту, когда ее ботинки коснулись края обрыва, она уже не бежала, а летела, повисну в в люльке из ремней, от кото­рых протянулись прочные стропы к гигантскому крылу.
Ее муж наблюдал за полетом, застегивая крепления своих ремней.
— Давай, Сиджей, — прокричал он, — найди нам подъем покруче!
Первый, кто прыгает в пропасть, называется ветряным болва­ном. Остальные наблюдают за ним и загадывают, будут ли сегод­ня сильные восходящие потоки воздуха у края обрыва, а значит, и высокие парящие полеты. Если молитва не поможет, то в застывшем воздухе останется только спланировать на дно долины и затем снова карабкаться наверх; иногда, если повезет, какой-ни­будь добродушный водитель, проезжающий по горной дороге, подбросит вас на вершину.
Яркий балдахин развернулся и стал подниматься. Мы, шесте­ро ожидающих своей очереди, прокричали дружное ура. Но параплан тут же снова заскользил, теряя высоту. Раздался стон. Вероятно, в этот день даже самый опытный летун не продержит­ся в воздухе более получаса.
Я некоторое время наблюдал за Сиджей и чуть было не про­зевал свой долгожданный порыв ветра: листья зашелестели, взметнулись указатели, закачались ветки деревьев. Самый мо­мент.
Я повернулся к ветру спиной и потянул за веревки. Мое крыло приподнялось с земли, с шелестом и треском наполнилось возду­хом и, словно гигантский парус торгового корабля, ринулось в небо.
Впечатление было такое, как будто я тяну на веревках за со­бой перистое облако или шелковую радугу размахом в тридцать метров от края до края. Из-под краев ткани, еще касавшейся зем­ли, вырвались и затрепетали ярко-желтые указатели ветра. Я сто­ял среди воздушного потока, а надо мной пульсировал купол: без перьев и воска, этот воздушный змей удержал бы Икара от паде­ния на землю. Да, для него он опоздал на три тысячи лет, а для меня появился как раз вовремя.
Скосив глаза, я посмотрел на свою радугу изнутри, проверяя, не запутались ли стропы, и повернулся лицом к ветру.
Чертовски прекрасна жизнь. Я налег на ремни и стал подтяги­вать моего змея к краю обрыва, медленно и тяжело, как водолаз в своем костюме перед погружением в пучину. Наконец — пос­ледний шаг за хлипкий край обрыва; но вместо того, чтобы сор­ваться вниз, я отрываюсь от края, радуга надо мной поднимает меня ввысь, и мы летим над вершинами деревьев, удаляясь от горы со скоростью пешехода.
— Давай, давай, Ричард! — кричит кто-то.
Я легонько оттягиваю управляющий строп, разворачиваюсь и улыбаюсь через воздушную пропасть пяти парапланеристам, стоящим на вершине горы среди кучи шелка и паутины строп. Им тоже не терпится накинуть на ветер тонкую ткань и унестись туда, где небо примет их в свои объятия. — Отличный подъем! — кричу я им.
Но порыв ветра, поднявший меня вверх, внезапно стих; вос­ходящий поток иссяк.
На уровне моих глаз, пока я скользил вниз и пытался поймать хоть какой-нибудь поток, появились и проплыли мои друзья на вершине горы. Вдали к северу от меня летала Сиджей; накренив параплан, она вращалась в крутой спирали и с трудом удержива­ла высоту. Внизу подо мной проплывал склон горы, переходя­щий в глубокую пропасть.
Два года назад, подумал я, у меня здорово поднялся бы уро­вень адреналина в крови: зависнуть в одиночестве на пятидесяти шнурочках в полумиле от земли. Сейчас все это больше напоми­нало ленивые грезы о полете: нет никаких приборов, нет кокона из стекла и металла вокруг меня, только переливы красок, дрей­фующих над головой по воздушному океану.
В какой-то миг сбоку возник ворон и застыл на расстоянии равновесия между страхом и любопытством. Голова от удивления повернулась набок, черный глаз напряженно уставился на меня: никак, фермера ухватила и несет радуга!
Я откинулся на стропах, как ребенок на высоких качелях, пос­мотрел на склон горы подо мной и оставил свои попытки поймать восходящий поток. Об этом ли я мечтал в детстве, когда запускал на лугу бумажного змея? Быстрее орла была мечта, но медленнее бабочки оказалась эта нежная, мягкая дружба с небом.
Внизу простиралось широкое зеленое поле, которое мы облю­бовали в качестве места для посадки. Вдоль дороги стояли при­паркованные машины тех, кто решил понаблюдать за полетом парапланеристов. Нацеливаясь на ровный участок травы, кото­рый все еще качался в сотне футов подо мной, я насчитал пять стоящих машин; шестая тормозила. Мне казалось странным, что кто-то на земле стоит и смотрит, как я провожу в небе свое личное время. За исключением тех моментов, когда я участвовал в аэро-шоу, я всегда чувствовал себя невидимым во время полета.
Через десять минут после того, как я шагнул в воздух, я опять встал на твердую почву, сбавил скорость полета крыла до нуля, ступил на одну ногу, потом на другую. Крыло все еще держалось надо мной, страхуя от падения. Я потянул за задние стропы, и крыло снова превратилось в мягкий шелк, окружив меня цвет­ным облаком.
Сиджей и другие виднелись точками высоко в небе; времена­ми зависая, они с трудом поднимались вверх, переходя от потока к потоку. Они сражались упорнее, чем я, и наградой за их труд было то, что они все еще были в воздухе, тогда как я уже стоял на земле.
Я разложил крыло на земле и стал складывать его от краев к центру, пока оно не превратилось в мягкий прямоугольник; я прижал его к земле, чтобы вышел весь воздух из складок, туго свернул и уложил в рюкзак.
— Хотите, подброшу вас наверх?
Голос ангела парапланеристов, благая весть о спасении от полуторачасового подъема пешком на вершину горы.
— Спасибо! —Я обернулся и у видел седоватого коротышку с дружеским взглядом преподавателя колледжа. Он наблюдал за мной, скрестив руки и прислонившись спиной к машине.
— Интересный спорт, — сказал он. — Отсюда снизу вы выг­лядите как фейерверк.
— Да, это приятная забава, — сказал я, поднимая тюк за одну лямку и направляясь к машине, — но вы не представляете, нас­колько лучше ехать, чем идти пешком в гору.
— Отчего же, представляю. И рад помочь вам. — Он протя­нул мне руку. — Меня зовут Шепард.
— Ричард, — сказал я.
Я бросил рюкзак с парапланом на заднее сиденье, а сам уст­роился рядом на пассажирском месте. Это был ржавенький “фор­дик” 1955 года выпуска. Рядом с водителем на истрепанной об­шивке переднего сиденья лежала книга заглавием вниз.
— Сверните налево по трассе, и там еще около мили до сле­дующего поворота, — объяснил я маршрут.
Он завел мотор, дал задний ход и выехал на трассу.
— Отличный день, не правда ли? — сказал я.
Уж если кто-то настолько мил, что сам предлагает подвезти тебя на вершину горы, то, видимо, нужно с ним поболтать из вежливости.
Он помолчал некоторое время, будто бы внимательно следя за дорогой.
— Вам приходилось встречать когда-нибудь людей, похожих на героев ваших книг? — вдруг спросил он.
У меня упало сердце. Это, конечно, еще не конец света, если незнакомец знает твое имя. Но я мечтаю об обществе Анонимных Знаменитостей, ведь никогда не знаешь, почему тебя узнал имен­но этот незнакомец и чем это может закончиться. Ощетинься на цветы поклонников — покажешься высокомерным дураком. Но и обниматься с пучеглазым маньяком немногим лучше, чем це­ловаться с бомбой.
В первую секунду я подумал, что передо мной маньяк и мне следует немедленно распахнуть дверцу и выпрыгнуть на дорогу. Но затем я решил, что это можно пока отложить на случай крайней необходимости, тем более что в качестве ответа на заданный вопрос прыжок из машины выглядит не очень хорошо.
— Все герои моих книг существуют реально, — ответил я, решив, что доверчивая правдивость будет лучшим средством от неприятностей, — хотя с некоторыми из них я не встречался в пространстве-времени.
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   20

Добавить документ в свой блог или на сайт

Похожие:

Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих icon Остроглазов книжные редкости
Русского Архива мною помещается описание редких книг, находящихся в моей библиотеке, составленной в продолжение долгих лет. Библиотека...
Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих icon Методическая разработка классного часа на тему патриотического воспитания:...
Данная разработка выполнена для проведения классного часа «Моя профессия – моя гордость»
Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих icon 1 введение 8
Горно-геологические условия и горнотехнические особенности разработки месторождения
Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих icon Моя жизнь после смерти
Я писал эту книгу не только ради того, чтобы нарушить покой в душах несчастных библиотекарей, которым придётся долго и нудно ломать...
Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих icon Рассказ-эссе «Моя профессия школьный библиотекарь»
«Кому в школе жить хорошо? Школьному библиотекарю «Выдал учебники и сиди себе целый год спокойно в тишине школьной библиотеки». Так...
Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих icon Прогнозирование отложения сульфатных солей при добыче нефти (на примере...
Ооо «Лукойл-Инжиниринг» «Печорнипннефть», начальник отдела проектирования и мониторинга разработки Ярегского месторождения
Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих icon Исповедаю аз многогрешный (имя рек) Господу Богу и Спасу нашему Иисусу...
Согрешил: Обеты Святого Крещения не соблюл, но во всем солгал и непотребна себе пред Лицем Божим сотворил. Прости нас, Милосердный...
Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих icon Техническое задание
Оценки воздействия на окружающую среду в рамках подготовки тэо строительства (Проекта) «Подключение платформы «Моликпак» к системе...
Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих icon Положение о V всероссийском конкурсе творческих работ «Моя малая Родина» 1
Настоящее Положение регламентирует порядок и условия проведения V всероссийского конкурса творческих работ «Моя малая Родина»
Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил ее месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих icon Генералы Гитлера Глава девятая. Новые планы
Прилетевший представился: «Подполковник генштаба де Мезьер, прибыл по приказанию верховного командования вооруженных сил!» Без долгих...
Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции