Книга может быть интересна и доступна в понимании любому вдумчивому читателю
|
Скачать 7.42 Mb.
|
| 2.1.-2. Синергетика и причинность 2.1.-2.1. Диагнозы синергетики Поиск сущности, открывающей глубочайшие тайны Бытия, ныне в научном сознании связывают и с синергетикой. Синергия в переводе с греческого – совместное действие. Т.е., благодаря синергетике появляется, как бы, широчайшая возможность совместными усилиями всех отраслей науки приоткрывать завесы Бытия. Потому присмотримся к особенностям синергетики именно с позиции появляющихся в связи с нею надежд. Потребность в синергии обусловлена рядом факторов в разных областях науки, требующих синтеза знаний. Во-первых, мощные обновления возникли в физике. Так, в 60-70-е годы ХХ века появляются теории генерации лазера, колебательных химических реакций, турбулентности. Выявлены также неравновесные структуры плазмы в термоядерном синтезе. К сему прибавилось изучение странных аттакторов, наделённых «эффектом бабочки»: мол, «взмах её крыльев может радикально изменить дальний прогноз погоды». Наконец, в задачах прогноза погоды Э.Лоренца было открыто понятие динамического хаоса, которое тотчас же признали эпохальным (Буданов: 245. 176). В 80-90-е годы ХХ г. благодаря новым мощным ЭВМ обновилась фрактальная геометрия, геометрия «самоподобных объектов типа облака, кроны дерева, береговой линии», которым приписали возможность структур динамического хаоса. В конце концов, 1990 г. ознаменован открытием феномена «самоорганизованной критичности»: сходящие махонькие лавинки в куче песка были уподоблены распределению Парето «по величинам событий для биржевых кризисов, землетрясений, аварий сложных технических комплексов» (245. 176). Хотя, конечно, от кучки песка до кризисов на мировых биржах, взрывов атомных реакторов – необъятная дистанция, и уже здесь появляются моменты явных преувеличений. Дальнейшее развитие науки наткнулось на неожиданный парадокс. С одной стороны, очередные триумфы новых открытий, казалось бы, безгранично расширили возможности более эффективного познания Бытия. С другой стороны, большинство фундаментальных теорий оказалось «связано с осознанием всё новых и новых ограничений». Они распространились на объекты, которые, как выяснилось, создать невозможно, и даже на цели, какие лучшие умы науки не могут вводить в принципе в стратегию исследований (Капица: 33). В квантовой механике, что рассмотрено выше, страсть к безграничному познанию микромира столкнулась с принципиальной невозможностью «измерить с заранее заданной точностью одновременно координату и импульс элементарной частицы». Обозначила также множество непреодолимых барьеров теория относительности. В итоге, существенным признаком фундаментальных теорий явилось осознание их значительной ограниченности (там же). Немалые затруднения серьёзно озадачили учёных. Потому, видимо, в светлых головах поселилась концепция «динамического хаоса». Внутреннее содержание данной концепции оснастили понятиями бифуркации и флуктуаций. Бифуркациями начали считать поворотные пункты развития. Из-за потери устойчивости предшествующего состояния, у системы создаётся возможность нескольких сценариев дальнейшего её развития (126. 279). Т.е. сама бифуркация, в отличие от фуркации – раздвоение возможных путей дальнейшего движения. Бифуркация как бы предрешается самим распадом системы, когда после её катастрофы неожиданно возникает новый «канал эволюции» и зарождается новая система (Буровский: 276). Сказать по правде, теория бифуркации совсем не нова. Корни её прячутся в теории эволюции Спенсера и Дарвина, в идеях творческой эволюции Бергсона. Потому изумляться новизной теории бифуркации можно лишь по неведению. И главное, что может смутить подлинно ищущую мысль – безоглядное упование на немотивированную самоорганизацию слепой стихии. Не менее странно и то, что представление о бифуркации каким-то образом забрело в разумом пронизанные социальные науки и философию, да ещё, как кому-то кажется, «радикально изменило взгляд на мир» (126. 281). Так или иначе, но сугубо биологизаторское понятие синергии, как бы уточнённое понятием бифуркации, кому-то приглянулось использовать для описания «иерархической структуры управления и взаимосвязей» в человеческих сообществах, и даже в самой мыслящей отрасли познания – философии. Проблема лишь в том, что физичный вид бифуркации не годится даже для объяснения самоорганизации при возникновении иерархии в стае волков, хотя авторы идеи (120. 59-60) и считают иное. Поскольку волки, наделённые животным сознанием, часто демонстрируют осмысленные действия, например, во взаимоотношениях с охотниками. То же самое произошло с понятием «флуктуация». Сама она, как предполагается, возникает вблизи точек бифуркации, когда «системы как бы «колеблются» перед выбором одного из нескольких путей эволюции» (217. 56). При этом, знатокам флуктуации страстно хочется найти ей «аналогию с социальными явлениями и с историей». А торопливое сознание, как известно, копирует любую моду, даже противоестественную. Потому у явно физикалистской идеи флуктуации тотчас появляются последователи из гуманитарной области знаний. Теперь уже обычное физическое возмущение превращается в представление о «центральной флуктуации всемирной истории» (Аркадьев: 17). Оно нелепо увязывается с богатейшим по своей природе рождением западноевропейской культуры, возникшей на смену уходящему средневековью. Итак, понятие флуктуации, перенесённое на экологические и социальные процессы человеческого общества, трансформируется в, якобы, конкуренцию между устойчивостью и неустойчивостью (Пригожин, Стенгерс: 250). Сами по себе устойчивость и неустойчивость – только поверхностные индикаторы, порой, невероятно сложных внутренних процессов. Скажем, Спиноза заметил, что состоянием «мир» определяют жизнь и добропорядочного государства, и государства деспотичного, страхом удерживающего граждан от сопротивления ему (251а. 312). И потому любая сложная система, особенно социальная, требует глубинно-содержательных, а не поверхностных характеристик. Предположим, знатоками синергетики приводится пример Уоддингтона: ликвидация трущоб вместо улучшения, якобы, ухудшает ситуацию. «Новые здания, на месте снесённых, привлекают в район большее число людей, но если их занятость не обеспечивается, тогда они продолжают оставаться бедными, а их жилища – более перенаселёнными» (217. 266). Т.е. прямой вывод Уоддингтона убийственно прост: поддерживает социальное равновесие не снос трущоб, а их сохранение. Но это – примитивная ложь. Ибо в рассуждении скрыт критерий – кому выгодно? Людям без жилья – конечно же, нет. Лучшая обеспеченность человеческой жизни приводит к её расцвету. Расцвет повышает индекс творчества. Творчество обратно возвращает долги за предоставленное обеспечение и преумножает новые условия жизни. Но в данном рассуждении Уоддингтона сокрыты и уловка: обеспечение занятости зависит совсем не от широкого населения страны, а от держателей полномочий различных корпораций. Значит, претензию нужно перенаправить к ним. Подобные нелепые обобщения получают столь же странноватую интерпретацию: «мы предлагаем назвать ситуацию, возникающую после воздействия флуктуации на систему, специальным термином — порядком через флуктуацию» (217. 238). Однако, если учитывать приведённый социальный пример и подобные ему, порядка нет ни до, ни после фиктивного обозначения изменений. Тем не менее, учтём стратегическую цель авторов синергетики – достижение порядка: в физических, биологических, социальных системах. Причём, высказывается обнадёживающее утверждение, что «модели на основе порядка через флуктуации… будут способствовать более точной формулировке сложного взаимодействия между индивидуальным и коллективным аспектами поведения» (Пригожин, Стенгерс: 269). Несмотря на эклектику ряда уже рассмотренных положений и выводов, сама идея гармонии в душе и обществе настраивает на кое-какие надежды. Потому стоит к ней присмотреться более внимательно. 2.1.-2.2. Размечтавшаяся наследница Синергетика – новая теория. Чтобы набрать силу аргументации, ей нужны апробированные теоретико-практические опоры. Оценим варианты предлагаемых опор и возможности возникающего научного симбиоза. Учтём, прежде всего, что синергетики отчасти ссылаются на свои заимствования из маловнятной тектологии А.Богданова. А в основном опорой, обозначающей путь синергетике, являются: теории систем Берталанфи, кибернетика Винера, достижения нелинейной математики. Например, «именно Пуанкаре ввёл понятия: аттакторов (притягивающих множеств в пространствах состояний открытых систем), точек бифуркаций (значений параметров задачи, при которых появляются альтернативные решения…), неустойчивых траекторий и, фактически, динамического хаоса в задаче трёх тел небесной механики»: Земля – Луна – Солнце (Буданов: 245. 175). Итак, для выяснения теоретических корней синергетики важно, что «методы синергетики имеют генетическую связь с математикой» (245. 179). Скажем, и термин «фрактал» был введён математиком Б.Мандельбротом: он «означал множество, размерность которого не совпадала с обычной» (Лоскутов: 245. 361). Таким образом, можно предварительно суммировать, что именно главной теоретической опорой синергетики является математика. Причём, цели синергетики практически совпадают с целями современной математики. Скажем, авторы синергетики заявляют, что их теория, «будучи наукой о процессах развития, о самоорганизации сложных систем», способна продуктивно анализировать и объединять системы «самой разной природы» (245. 175). Таковы же, как мы выяснили, и сложившиеся намерения математики. Теперь уточним, на что же в реальности направлены взоры синергетиков. Эти взоры, несмотря на повторяющиеся заверения о возможности предсказывать «экспериментальные результаты в разных областях», направлены фактически на сугубо физикалистские объекты: космологию, теорию турбулентности, химическую кинетику, физику полимеров, теорию просачивания жидкости и пр. (Мандельброт: 120. 50). Хотя к этому перечню и прибавляют иногда странную по своему содержанию теорию роста городов. Реальные возможности самой математики в постижении различных сторон Бытия мною ранее были рассмотрены. В итоге, обнаружена стратегическая брешь в математических исследованиях – сугубо количественный их характер, невозможность изучать невероятно распространённые качественные объекты. В этой связи, рождается феноменальный по своей нелепости парадокс: великую слабость математики в отношении к множеству качественных объектов синергетика присваивает себе, обнаруживая в этой слабости свою немотивированную силу. Или иначе, всего лишь наследница ограниченных возможностей математики, не учитывая или не зная её односторонности, берётся теми же средствами постигать мир в качественном многообразии. Например, взяв за основу «теории кривых, определённых дифференциальными уравнениями» Пуанкаре и А.Андронова, авторы синергетики самовольно наделяют их значениями «теории «хаоса», «бифуркаций и катастроф». А после, вдруг, характеризуют достоинство своей новорождённой теории её прямой невозможностью давать динамический прогноз погоды на срок, превосходящий лишь пару недель. Мол, «чрезвычайно нарастают первоначально малые возмущения: примерно в 105 степени за пару месяцев» (Арнольд: 18). Тут впору вспомнить А. Шопенгауэра, точно определившего, что «каждый принимает конец своего кругозора за конец света» (122. 308). И действительно, проблема синергетических координат вовсе не обусловлена кратным усложнением количественных параметров. Именно в количественных измерениях математика блестяще поднаторела, а потому с появлением уточняющих характеристик пугающие ныне физичные явления (прогнозы погоды, землетрясения, падающие астероиды и проч.) вскоре будут расшифрованы. Испугаться отцам синергетики нужно бы по иному поводу: поистине важнейшей задачей синергетики является изучение синтеза количественных и качественных областей – общечеловеческой нравственности, религии, психологии, права, экономики. Причём, именно в синтезе, как и стремится это делать философия, а не отдельно. Катастрофы этого ряда серьёзней всех иных, поскольку, во-первых, без вмешательства природных катастроф способны сами уничтожить человечество. А, во-вторых, ведущаяся ныне борьба с природными катастрофами непродуктивна без гармоничной регуляции отношений в человеческих сообществах, что также может окончиться трагично для человечества. Но тут появляются сильнейшие ограничения для самой синергетики. С одной стороны, она продолжает громогласно заявлять о своей способности «продуктивно анализировать и объединять системы «самой разной природы», о готовности предсказывать «экспериментальные результаты в разных областях» (120. 50), а с другой стороны, робеет, вслед за математикой, перед малейшим усложнением встающих перед нею задач. Скажем, немудрёную для человеческого глаза задачу распознавания образов синергетика, безоглядно подчиняясь математике, относит к «обратной», более сложной, и уже сетует: даже, мол, «при полной информации о поведении системы, такие задачи в математике оказываются некорректными из-за сильной неустойчивости результата» (Буданов: 245. 186). И тут же невольно ищет опору в качественном факторе: «выбор модели в обратной задаче во многом обусловлен неявным знанием», т.е. интуицией эксперта-модельера, его творчеством, конструкторским искусством (там же). Однако при столкновении с системами действительно самой разной природы, к коим относятся системы религии, нравственности, психологии, права и искусства, синергетике о существующем подражании математике придётся забыть полностью. Ибо все эти системы ныне относятся к областям сугубо качественной природы. Тогда не объекты синергетики, а она сама окажется перед выбором: либо расширить спектр своих устремлений до познания великого многообразия качественных систем, и тогда уж идти на выучку совсем не к математике, а к философии. Либо остаться верной последовательницей математики, а тогда полностью отказаться от претензий на качественную синергию, да и на синергию вообще. Ибо усечённая синергия перестаёт быть самой собой. Какой выбор сделают синергетики – покажет время. 2.1.-2.3. Заворожённые хаосом При всей своей беспомощности в отношении к качественному бытию, синергетика, дочь математики, резво вступает в борьбу с мировым хаосом. Объекты действительно сложные – «экологическая или социальная структура человеческого общества» (Пригожин, Стенгерс: 217.250). Именно их синергетики наделяют наличием «перманентного хаоса». Наделяют, как-то совсем забыв о разумных носителях продуманных, группово организованных интересов – самих людях. В противоположность преобразующим мир людям, синергетики, борясь с хаосом, ссылаются на «стабилизирующее влияние связи между частями систем, процессов диффузии». Т.е. на совершенно абстрактные, даже не реальности, а лишь номинации. К этим номинациям прикладываются ещё более абстрактная «устойчивость и неустойчивость». Между ними из-за невнятной «флуктуации» возникает сочинённая синергетиками конкуренция. От исхода этой невнятной конкуренции зависит, якобы, порог устойчивости, – делается как бы стратегический вывод (217.250). В абстрактном огороде странноватой аргументации сознанию, наделённому способностью структурированного, конкретизированного понимания мира, пребывать неинтересно. А вот борьба с хаосом вполне заслуживает внимания. Оценивая эту борьбу, философия напоминает: «определённость уже есть отрицание» (Спиноза). Т.е., отрицая хаос, синергетики признают его наличие, прежде всего, в социальной структуре. А вот это – нонсенс. Человеческие структуры отшлифованы тысячелетиями. Прежде всего, чётко заданы профессиональные отрасли, обусловленные объективной спецификой их деятельности. Трудно не заметить структуры государств. Вряд ли ускользнёт, даже от обычного взора, сообщество семей. Кроме того, задано множество менее значимых образований. Имея столь мощные координаты для дальнейших исследований общества, странно заявлять о его хаотичном состоянии и о впервые начинаемой борьбе с хаосом. Сама идея первозданного выхода на борьбу с хаосом, пожалуй, привлекательна. Берущийся за столь огромное дело уподобляются Всевышнему. Он напоминает великого первопроходца, к которому неминуемо будут притянуты восхищённые взоры современников и потомков. И потому размечтавшийся ум философского предтечи синергетики с томлением в душе воздвигает над горизонтом бытия человечества ужасающий облик хаоса: «не закон стоит за хаосом случайности и произвола в онтологическом смысле, но хаос царит за законом формально-механического характера» (Шелер: 310. 73). А чтобы облик сей был пострашнее, ум этот странным способом открещивается от разума и его помощников – идей, образов и форм: «самое могущественное, что есть в мире, это «слепые» к идеям, формам и образам центры сил неорганического мира» (Шелер: 311. 74). Можно при этом сослаться, как всегда, на как бы всеубеждающую физику, которая словами интерпретатора утверждает: «эти центры в своих взаимоотношениях вообще не подчиняются какой-то онтической закономерности, а подлежат только случайной закономерности статистического характера» (311. 74). Что ж, с неопределённостью Гейзенберга знакомы многие, но никто от этого в обморок не упал. Действительно, физики пока остановились на статистических закономерностях, не имея на сегодня более мощных инструментов познания. Потому они ещё не берутся судить о многих качествах онтической закономерности. Но если иные знатоки, в связи с этим, начинают войну против разума, постоянно поклоняясь хаосу, то достичь при этом можно одного – заворожённости хаосом. Заворожённости, которая поражает именно собственное сознание. Ведь, «когда ты постоянно смотришь в пропасть, то и пропасть начинает смотреть в тебя», предупреждал Ницше. В реальной жизни хаос Бытия часто мерещится только взрослеющему, очень опрометчивому уму. Приятие в душу дисгармоничного облика хаоса тотчас вносит в неё саму «момент разлада, распада и развала». Такая «душа теряет своё субстанциальное единство» и, самое главное – «теряет сознание своей творческой природы» (Флоренский: 158). Зародившийся хаос в душе невольно становится основой её бездумных действий. Подобному взрослеющему сознанию безразлична любая акция: «что сжигать людей в газовых печах, что посвящать свою жизнь уходу за прокажёнными». А тогда людская добродетель или злой умысел подчиняются в этом сознании случаю или капризу. В конце концов, полностью запутавшаяся душа впадает в состояние прострации. При таком исходе душа готова мириться с любым злодеянием или убийством (Камю: 122). Облик хаоса – худой помощник и взрослому сознанию. Позиция первооткрывателя опасна пренебрежением огромной сокровищницы советов и подсказок, накопленных человеческой мудростью. Душа, начинающая познание Бытия как бы с нуля – фактически беспомощна перед обуреваемым ею множеством сомнений. Ей «достаточно ничтожнейшей мелочи, чтобы склонить её в ту или другую сторону» (Теренций: 187. 623). И примкнувшие к ней души, также «не ведающие далёких дум, не избегнут больших огорчений» (Конфуций: 33). Без стратегических ориентиров каждый ум вынужден задавать тысячи вопросов всякой малой случайности. Но подлинно разумное сознание никогда не робеет ни перед каким случаем: ибо, «сказать, что кому-то не повезло, значит снять с него всякую ответственность за промах. Сказать же, что кому-то повезло, значит отказать ему в признании его заслуг, приведших к счастливому результату» (Бернстайн: 215). Потому погружение в тайны Бытия нелепо без попутного ветра мудрости (Сенека: 129). Синергетики, пользуясь силой собственного мышления, силы мудрости почему-то совершенно не замечают. Новая синергия имеет у них физически-временнуֺю природу: «необратимость есть источник порядка на всех уровнях. Необратимость есть тот механизм, который создаёт порядок из хаоса» (Пригожин, Стенгерс: 363). Подобные откровения, претендуя на новизну, являются древними, как начинающееся познание Бытия. Ещё Демокрит писал: «всё совершается по необходимости» (88. фр. 125). А необходимость – родная сестра необратимости синергетики. И уже в то время данному суждению возникла мудрая оппозиция: «необходимость может стать бедствием, но нет никакой необходимости следовать указке необходимости» (Эпикур: 176. фр. 9). Действительно, с одной стороны, необходимость цунами, землетрясения или ядерного взрыва – категорически не повод для спокойного их ожидания. А с другой стороны, необратимость данных событий, без всякого им противостояния людей, никакого порядка из хаоса не создаст, именно и породив состояния хаоса. Хаотичная материя как таковая вовсе не является, поэтому, началом великого действия во Вселенной: «если кто-то считает первой причиной материю и возводит к ней все сущее, тогда природные вещи существуют исключительно благодаря случаю» (Ф.Аквинский), важнейшему свойству хаоса. Однако в пределах, доступных нашим исследованиям, даже «протоплазма теперь больше не образуется непосредственно из неорганизованных веществ Земли» (Шарден: 72). И далее П.-Т. Шарден делает прозорливое предположение: «сознание проявляется с очевидностью у человека, следовательно, обнаруживаемое в единичной вспышке, оно имеет космическое распространение» (308. 26-27). Потому стратегическое заявление синергетиков: «хаос, порой, выступает как сверхсложная упорядоченность» (120. 42), – нуждается в серьёзной коррекции. Разум, тысячелетия обдумывающий устройство Мироздания, давным-давно распрощался с представлением о хаосе. В окружающем нас мире выявлены миллиарды кластеров тех или иных факторов, все они так или иначе структурированы и организованы. Причём, ответственность за прошлые, настоящие и будущие распознавания появляющихся структурированных, определённых свойств Бытия лежит именно на разуме, как высшей способности познавания Бытия человечеством. |
Похожие:
 |
Адизесом, автором бестселлера «Идеальный руководитель». Книга будет... Соответственно, должны быть индивидуальными и методы управления людьми — то, что хорошо воспринимается одним сотрудником, может... |
|
Книга Г. Р. Балтановой «Мусульманка» Балтановой «Мусульманка». Тем не менее, книга Балтановой не только интересна, но и полезна, даже необходима современному российскому... |
|
Макс Вебер «объективность» «исследования в области социальных наук» так, как мы его понимаем; несмотря на то что речь пойдет о вещах «само собой разумеющихся»,... |
|
Книга предназначена для массажистов, медицинских сестер, иглорефлексотерапевтов.... Книга предназначена для массажистов, медицинских сестер, иглорефлексотерапевтов. Книга будет интересна так же для широкого круга... |
|
Книга К. Прибрама «Языки мозга» Предлагаемая советскому читателю книга принадлежит перу одного из наиболее творческих представителей американской нейропсихологии... |
|
Книга предназначена для мастеров и бригадиров промышленных предприятий.... |
|
Книга написана легко и доступно. Она будет интересна всем подросткам от 12 до 16 лет Книга предназначена для тебя человека, вступающего на тропу юности. Это небольшой подарок тебе от того, кто эту тропу уже прошел |
 |
Книга издана ограниченным тиражом. Заказать книгу можно по адресу Книга предназначена в первую очередь для представителей класса законотворчества, сотрудников правоохранительных органов, следователей,... |
|
Р. Хаэр Лишённые совести. Пугающий мир психопатов Книга обильно иллюстрирована примерами из клинической практики и повседневной жизни. Книга Лишенные совести будет интересна как профессиональным... |
|
Юрий Мухин Власть на костях или самые наглые аферы XX века «такого не может быть, потому что такого не может быть никогда!». Обыватель уверен, что если бы такие аферы действительно были осуществлены,... |