Леонид саксон асфодель, часть IV аксель, Кри и проект «Луна»
|
Скачать 4.47 Mb.
|
— Мы ищем способ помочь не духам, а людям, — продолжал Хоф. — Избавить от волшебной угрозы ничего не подозревающих землян. Но, чтоб добиться цели, Ивонн, мне нужно больше узнать о Резиденции. Я не согласился официально расследовать смерть доктора Билаковского, поскольку он ставил опыты на детях, и ты не обязана отвечать на мои вопросы! И всё же мне хотелось бы чуть-чуть разобраться... для себя. Теперь ты понимаешь меня? — Да... — Она вздохнула. — Но я очень мало знаю. — Хорошо, расскажи, что можешь. Если же у тебя нет сил говорить сейчас, я могу зайти к тебе завтра. — Нет! Я не хочу, чтобы слышал Рэй. И другие тоже. Их обещают вот-вот отпустить к родителям, но они не верят! Почти не верят... А вы их всех напугаете. Есть у меня силы! — Спасибо. Чем же он занимался, Билаковский? — Пробовал на нас разные заклятия. Не знаю, какие... Ведь он это делал с глазу на глаз. А хоть бы и нет, мы не волшебники, и всё равно ничего не смыслим. — Так он вызывал вас к себе по списку, группами, или без разбора? — Аксель видел, насколько тяжело комиссару задавать такие вопросы. Но, видно, нельзя иначе... — Сначала по трое-четверо... — Ивонн вздохнула и облизала губы.Октавио тут же дал ей стакан воды. — Спасибо... Но дети не возвращались, и те, кого он вызывал позже, не хотели идти. А вести их силой или там колдовством почему-то не хотел он. Тогда он начал вызывать без разбора... когда уже осталось человек двадцать... И многих потом отпускал назад, чтоб мы не боялись. — Но было всё равно страшно? — Да! Он врал, что тех, кто не вернулись, отправили домой. Я притворилась перед Рэем, будто бы верю. — Ну, а потом? — Потом... Осталось несколько человек. Нам повезло, но иногда мне хотелось, чтоб всё поскорее кончилось. (Дженни взяла её за руку и вздохнула). И тут он перестал убивать. Ходил такой озабоченный, а когда ему позвонил МакДафф, сказал про свою идею... — МакДафф ему позвонил? — встрепенулся Хоф. — Но разве у них есть телефоны? Я не заметил... — Нет, — Ивонн замотала головой, колыхнув тяжёлой копной волос. — Я не так сказала, простите. Я тоже не замечала. Просто слышала, как ему позвонил МакДафф. А самого телефона видно не было. — Где и когда ты слышала их разговор? Здесь важна точность, понимаешь? — Он вызывал нас в ту же самую комнату, где... где его нашли. В разные дни и в разное время. А позавчера никого не вызвал, но мне пришлось... Я постарше, и он иногда велит носить реактивы. Вот я и зашла с подносом. Часов в десять утра. — Погоди, Ивонн, погоди! — Комиссар привстал. — Заставлял ли тебя когда-нибудь Билаковский носить ему реактивы в его отсутствие? — Никогда. Как бы я вошла? Ведь мы не умеем колдовать. — Значит, если кто-нибудь видел тебя в коридоре с этим реактивом, он мог понять, что ты идешь к доктору, и тот у себя? — Да, наверно... Только я никого не видела. — Продолжай. — Он всегда закрывает дверь. А тут забыл... Очень был рассеянный всю неделю. Гляжу, она приоткрыта. — Ты не стучалась? — Как же я могу, когда руки заняты? Толкнула дверь ногой и вошла. — И он тебя не заметил? — Нет. Он находился в другой комнате. Я поставила поднос и заглянула туда, а он говорит за ширмой с каким-то Эдгаром. Потом тот стал отвечать, и я по голосу узнала МакДаффа. — Откуда ты вообще его знаешь? — Мы с ними едим три раза в день! — Ах да, извини... Конечно. А почему ты решила, что они говорят друг с другом по телефону? Может быть, по Говорящему Облаку? Ивонн с удивлением воззрилась на комиссара. — Какому-какому облаку? — Извини, долго объяснять... А кроме того, сам МакДафф тоже мог быть за ширмой. — Нет. Он говорил с МакДаффом... ну, знаете... телефонным тоном. Спрашивал: «Как вам там работается?» Но голос у того и правда звучал, словно он стоял рядом. — О чём они говорили? — Он сказал МакДаффу: «У меня отличная мысль! Не по текущей теме, да зато вовремя... Материала осталось мало». — Какого материала? — Наверно, нас. «Представьте, — говорит, — такую гигантскую иглу, парящую в космосе. И на неё одним сфокусированным заклятием можно нанизать хоть весь род людской. В течение считанных дней не останется никого живого... Без ущерба для окружающей среды!» В комнате повисла тяжёлая тишина. Дети с ужасом смотрели на комиссара, а он, с каменным лицом, на Ивонн. — И что же МакДафф? — спокойно спросил Хоф. — Хмыкнул и говорит: «Говяжий кебаб на вертеле, да? Но кому тогда нужна ваша тема?» А наш ему очень зло: «Беспокоитесь за свою «Луну»?» (Хоф сделал движение). А МакДафф: «Моя «Луна» никуда не денется. Зато мы... Вспомните Фибаха, коллега! Стоит ли нахлёстывать лошадей?» И тут я чихнула, и он говорит: «Ко мне пришли, поговорим за обедом». Я скорей назад! Вышел ко мне, смотрит так пристально и спрашивает: давно ли я здесь сижу? Я сказала, что вот сейчас вошла... — Ты испугалась за себя? — Да... — Ивонн судорожно вздохнула и провела рукой по лицу. — И ещё за Рэя. Он не выдержит без меня! Но только моё враньё не помогло, не могло помочь: нас уже оставалось слишком мало. Сегодня утром я опять пришла с реактивами, и вижу: у него из стула торчат два больших шипа. Раньше их не было! Были деревянные шишечки... А он говорит: «Приходи с братиком в двенадцать, покажу что-то интересное». И дал конфет... Все, кому он давал конфеты, больше не возвращались! Я взяла Рэя и увела его вниз — смотреть гиену. Конечно, я плохо поступила... — Плохо? — вскинулся Тави. — Почему плохо? Вы же спасали свою жизнь! — Но он запросто взял бы вместо нас Януша и Пьетро! А их я увести побоялась... — Ивонн закрыла глаза и помолчала. — На обед мы не могли не пойти. Нас бы стали искать и нашли заклятьем... Я думала, он в полдень так сделает, но не сделал. Может, забыл, а может, уже... — Она оборвала фразу. — Спасибо, Ивонн. Ты очень мне помогла, — сказал Хоф. — Если у меня будут ещё вопросы... а такое вполне возможно (она устало взглянула на него) ...я постараюсь задать их так, чтобы не потревожить Рэя и остальных. А пока позволь уточнить две-три последних вещи. — Спрашивайте. — Заходил ли когда-нибудь при тебе или других детях к Билаковскому кто-то посторонний? — Да. Два раза. Геганий. Больше никто! — А в коридорах... когда ты из лаборатории реактивы носишь... встречала ли кого? Неважно, навстречу тебе он шёл, или же с тобой по пути! — Иногда мелькают жёлтые духи. «Лупоглазики» — так мы их зовём. Их мы не боимся, они не злые. — Не мог ли один из них проследить, что ты идёшь к доктору? — Если и мог, то я его не видала. Я их в лаборатории, да ещё на прогулках вижу...Тут пешком вообще мало кто ходит. — Как же здесь ходят? — Ныряют в стены. А мы не ныряем. Нас водят группой. Всегда! — Ты очень умная и наблюдательная, Ивонн. Я тебя замучил сегодня, ты уж прости. Постараюсь сделать что-нибудь для вас четверых. — У вас ничего не выйдет, — безжизненно, словно Амарцин, сказала она. — Но спасибо. И ушла к своему спящему. Хоф довольно долго смотрел ей вслед. — Вот тебе и «бестолковые дети»! — заметил он наконец. — Не заметь она те шипы... страшно подумать! Ладно, друзья, я пойду к себе и сяду за картотеку. Акси, ты остаёшься? Я мог бы прислать за тобой Шеса. — Не стоит, — ответил Аксель. — Вернёмся вместе. Его грызла совесть из-за Отто — и всё сильнее. Взвалить на усталого, озабоченного друга страшную ношу в трусливой и подленькой надежде освободиться с его помощью! Дженни трижды права: идиотизм — тянуть кого-то в ловушку вслед за собой! Нашёл мальчик избавителя, всевидящего и всемогущего... Но если уж ошибка непоправима, надо хоть помогать, чем можно! Не отходить от того, кого предал, ни на шаг. Да и Кри с Тави явно не жаждут третьих лиц. Какая кошка пробежала между ними? После заклятия Асфодели они бы должны друг на друга не нарадоваться... Мрачные мысли Акселя явно накликали дальнейшее. Выйдя в коридор, Хоф тут же спросил: — Слушай-ка, Акси... Почему ты настолько взволновался, наблюдая за вечерней церемонией Асфодели? Из-за процедуры с вогнутым зеркалом? Признаюсь, я её не понял. Аксель вздохнул. Ну да! Конечно... Отто есть Отто. — Как ты узнал, что я взволновался? Меня же не было видно. — Ты забываешь о Шворке. О верном и любопытном друге! Он первый поделился со мною памятью — когда вёз меня сюда... Да он и у тебя спросил то же самое, но ты не ответил. — Тебе я отвечу, Отто. Не говори Кри и остальным... — и Аксель поведал ему ещё одну неприглядную историю, где его собственная роль опять-таки оставляла желать много, много лучшего. — Кри действительно поступила не слишком мудро, — заметил Хоф, выслушав его. — Надеюсь, она одумается... — Я пытался помешать ей, клянусь! — Верю. Вот, значит, почему она не хотела доверить мне свою память. — Да... Но почему ты не спросил меня сразу? Когда мы с тобой шли к Тави? — Я думал, может, ты сам мне скажешь... А теперь уже время поджимает. — Прости... А ты пока не пришёл ни к каким выводам? — Ну, Акси, даже и Шерлок Холмс на моём месте попросил бы у тебя немного терпения! Впрочем, один вывод, пожалуй, есть. — Какой? — жадно спросил Аксель. — Красивые цветы — асфодели. Интересно, приживутся они в моём саду? Вторая ночь на Луне оказалась немногим уютней первой. Правда, рядом был ещё один верный друг. Сколько же их у Акселя, несмотря на юность! Но теперь нужно бояться и за его жизнь, чувствовать на совести новое, огромное бремя... Скрюченное тулово Билаковского висело перед глазами, стоило их закрыть — а тут ещё Шворк и Шес, окончательно свихнувшиеся на покере, будоражили тишину Капеллы весёлыми возгласами: «Биг Блайнд! Трипс до фулл хауса!» Аксель хотел расправиться с ними, но Хоф ему отсоветовал. — Пусть их! — сказал он. — Столь глубокое провождение времени заметно снижает критический потенциал в восприятии окружающего мира. Проще же говоря — нам выгодно, чтоб Шес был доволен. Так он станет податливее, быть может... — Податливее? На что? — На скромные, но порой серьёзные просьбы. С тем Аксель и заснул. Проснувшись пару раз в холодном поту от очередного кошмара (ведь новый день служил пристанищем Кья!), он наконец не выдержал и опять прибег к сонным чарам. Но на рассвете встал бодрым. В последний раз? Хоф же был основательно утомлён, хотя бодрился. По его словам, они с Шесом славно поработали вдвоём несмотря на покер. На сей раз делиться выводами Отто не стал, а Аксель не стал навязываться. — Выпей волшебный кофе, — сказал он. — Усталость как рукой снимет! — Да, пожалуй. А то к концу следствия я начну сдавать... — Шдавать? — послышался возбуждённый голос лунного духа, просунувшего голову в дверь. — Кто хочет шдавать? — Никто, дорогой, иди... А здесь нет наркотиков? — опасливо спросил Хоф, принимая чашку у Акселя. — Ещё попаду в зависимость... Юноша успокоил его и заставил выпить. Ровно в восемь зазвучал гонг, и оба, полные сил, под конвоем Шеса двинулись завтракать. Дух у двери явно знал, кто они такие: проводил их ненавидящим взглядом и бессильно звякнул секирой. В трапезной царили покой, пустота и Амарцин. Полудух сидел за главным столом и медленно ел сухарь, макая его в скудную лужицу бульона на дне тяжёлой золотой супницы. Акселю сразу же расхотелось кушать. Он чувствовал: только омертвение пищевода мешает Амарцину извергнуть съеденное в старинный литой сосуд. — Доброе утро! — тем не менее сказал ему Хоф и, к немалому отвращению Акселя, спокойно уселся рядом. Полудух едва заметно кивнул, что для умирающего не так уж мало. — Могу ли я задать вам пару вопросов, герр Амарцин? Разумеется, когда вы закончите. Амарцин пососал сухарь, бросил его останки в бульон и, отдав последнюю дань своему телу, выдохнул: — Говорите... — Ну, если я и вправду не помешал... — Говорите! Кого я здесь жду, по-вашему? Да поживей, сейчас соберутся профессора... — Спасибо. Прежде всего я хотел бы знать, в чём состоит сложность заклятия «Шпиль», которым был убит доктор Билаковский? — Оно ключевое. Иначе говоря, к нему есть ограничения. Против человека, например, оно не будет работать без так называемого «абсолюта Лонга». — «Абсолют Лонга»? Простите, не слышал! — И не должны. Это же не магия духов! А потому нечего включать её в наши книги... Но знать, к сожалению, нужно. Заклятие «Шпиль», — сипло продолжал полудух, — составил в восемнадцатом по вашему летоисчислению веке английский волшебник Френсис Лоренс Лонг. В его честь избран первый слог названия вашей Вселенной — «Лотортон»... — неохотно добавил он. — Духи назвали Вселенную в честь человека?! — потрясённо перебил Аксель. — Не духи, — скривил губы Амарцин. — Великий Звёздный. У него свой подход, неподражаемый и необсуждаемый. Хочу заметить, однако, что вы для нас лишь провинция... Да. Лонг. Он составил формулу, чтоб нанизывать на булавки насекомых. Но он не желал использовать «Шпиль» против животных и человека, и включил в текст зашифрованную добавку, препятствующую таким целям. «Молодец Лонг!» — подумал Аксель. — Добавка расшифрована нами совсем недавно, нигде не публиковалась и известна узкому кругу знатоков — как правило, звёздных духов. В Подземном Мире Земли упомянутых мною тонкостей, возможно, не знает даже Главный Диспетчер. И главная особенность «Шпиля»... даже странность: его не удаётся использовать для цепной реакции, которой владел сам Лонг, а только лишь для нанизывания существ поодиночке. Тут наверняка постарался автор, применивший ещё какие-нибудь добавки или иную, неизвестную нам методу. У него был скверный характер, надо думать... — Так, стало быть, Билаковский ничего, рассказанного вами, не знал? — Нет. Он не сумел бы применить «Шпиль» даже для одиночного нанизывания, не говоря уж о групповом. Если б не помог я или сам полудух Геганий. А мы неизвестно зачем не помогаем. Ещё вопросы? — Пожалуй, всего один. Вы не собираетесь, учитывая текущие события, ввести круглосуточное наблюдение и прослушивание коридоров и анфилад? — Пока нет, — опустил обезьяньи веки Амарцин. — Тот, кого мы должны найти, узнает. И сменит тактику. Я же хочу, чтоб он действовал по-прежнему. Он выудил размокший сухарь со дна супницы и отправил в рот. — О чём вы говорили с Ивонн Моран? — вдруг спросил он. — Об отношениях детей с доктором Билаковским, — небрежно ответил Хоф. — А также о возможных посетителях его анфилады. Но она ничего не знает... и, кажется, не очень толкова. — Такое вы можете рассказывать Шесу, а не мне. Вы были всецело поглощены беседой, и я вынужден напомнить вам об ответственности за сокрытие фактов! — Я верен нашему договору, герр Амарцин. А также и мой помощник Аксель. — Вы принимаете его в число Исполнителей? — Да, и вполне официально! Лопнула голубая молния. Люди вздрогнули, Амарцин сидел неподвижно, переваривая проглоченный сухарь. — Мне жаль, что ваше здоровье и моральные принципы помешали бы вам служить в полиции, — сказал, поднимаясь, Хоф. После чего он отсел за соседний стол, где уже разместились Октавио, Кри и Дженни, а рядышком, под надзором духа-официанта — Ивонн и остальные трое подшефных. Аксель тотчас последовал за Хофом; в трапезную тем временем вошли флегматичный МакДафф и суматошный, как косеножка, Купка. Веснушчатый «репортёр» отличался от сукина сына, которого Хоф повидал в «Цирке Юлиуса» возле гримёрной, только отсутствием очков, да чёрною мантией вдобавок. Сначала МакДафф не заметил комиссара, оживлённо толкуя с Купкой. Но вот случайно глянул, оцепенел, глазки его метнулись туда-сюда... Запомнил в цирке? Или успел заметить в номере? Скорее второе... Впрочем, он тут же взял себя в руки и до конца обеда ни разу не выдал своих чувств. Судя по виду наших Почётных Эльфов, Резиденция давала им не больше душевного покоя, чем детективам. Лица осунулись, под глазами у всех — тёмные круги, а сами глаза с тревогой смотрят на Акселя. Боятся за него из-за Кья... «Да мне туда и дорога! — с внезапным приливом злобы продумал он. — Приношу им одни несчастья...» Хорошо ещё, Кри и Тави, если не помирились, то, во всяком случае, выглядят получше, чем накануне. Между прочим, девочки вняли совету Хофа и пришли хоть и без аграфов, но в балахонах. — Ну, как дела? — с наигранной бодростью спросил он, добывая себе еду из воздуха. — Это мы у тебя должны спросить, — проронила Кри. А Дженни сухо кивнула, выражая ей полное единство. — Отто сидел над картотекой, у меня пока планов нет. Будем ждать королеву... то есть, Гегания. — Гегания ты дождёшься, — зловеще сказала Дженни. И принялась есть. Октавио же молчал, прислушиваясь к беседе Хофа с младшими ребятишками. Ничего оперативного в ней не содержалось, как и обещал комиссар Ивонн. Хрупкому Пьетро, ещё более смуглокожему, чем она, Хоф на неплохом итальянском рассказал о баварской кухне и узнал много интересного о ломбардской. А с рыжим и коренастым Янушем смог обменяться по-польски лишь несколькими словами, но, кажется, понравился и ему. Аксель, однако, чувствовал: больше всего Хофа интересует Рэй, хотя с ним он пока не разговаривал. Рэй капризничал. Поднеся к усыпанному веснушками носу подаренную Акселем сосиску, он неохотно разглядывал её во всех ракурсах. Ивонн же старалась его уломать и с аппетитом ела другую такую же сосиску сама. Увы, толку не было. — Ну и не ешь! — сказал ему по-английски комиссар. — Каждый день завтракать — со скуки умереть можно. Рэй слегка растерялся от такого «взрослого дяди», но охотно отодвинул тарелку. — Лично я вместо завтрака заказываю себе «сосисочного тигра», если бываю в местах, где его дают, — веско продолжал Хоф. — А кто он? — с интересом спросил ребёнок. Комиссар взял вилку и нож и мигом покрыл сосиску длинными поперечными надрезами. Затем быстро воткнул ей лапы — четыре картофельные стружки, прибавил пятую — хвост, кетчупом накапал глаза и аккуратно поставил на тарелку, совершенно не пробуя всучить готового зверя Рэю. Затем принялся мастерить другого «тигра», Рэй же, слегка покосившись на него, засунул первого в рот и начал жевать. Ивонн улыбнулась — в первый раз. Октавио глядел на неё как заворожённый, и Аксель, поймав такой взгляд, не мог его не понять. А значит, не мог и разозлиться... Но, чёрт возьми, нельзя было не понять и Кри! Юноша вздохнул и устремил взгляд куда угодно, только не на этих троих. Хоф же, казалось, ничего не заметил. — Где твой венок, Рэй? — спросил он, кончив отделывать сосиску. — Почему ты его не носишь? Тем самым он нанёс своему новому имиджу в глазах Рэя страшный удар. — Фо я, дефофка? — возмутился мальчик, давясь сосиской. — А? — Что я, девчонка? — кое-как проглотив, повторил Рэй. — И правда, — осознал комиссар. — Но всё-таки будет жаль, если венок пропадёт: ведь тебе подарила его сама королева фей! Рэй выразил полнейшее равнодушие движением плеча. — Ты принеси мне его к обеду, — предложил Хоф. — Януш и Пьетро пусть тоже принесут, — сказал он Ивонн. — Я сделаю всем троим из венков боевые шлемы! У детишек заблестели глаза. Они готовы были бежать за венками тотчас, однако Ивонн пригвоздила их к месту взглядом. — Зачем? — сказала она. — Не нужно, чтобы нас замечали! — Цветы останутся тоже, — тихонько объяснил комиссар, — и будут напоминать, что на вас обратила внимание знатная гостья. С которой пока считаются, и которой я напомню о вас, как только увижу. Пусть она выпросит вас у духов себе в подарок, а потом отпустит домой! — Хорошая мысль! — одобрила Дженни (только её не отвлекали от разговора посторонние мысли). — Стоит попробовать, Ивонн! Та задумалась и молча кивнула. — Кстати, подарок феи приносит счастье! — сказал Октавио, глядя на чудесный венок, по-прежнему украшавший голову девочки. Ивонн слегка покраснела. — Только не нам! — гневно бросила Кри, раздувая ноздри. — У тебя брат в опасности — ты забыл? Или тебе теперь на всё наплевать, я вижу? Октавио сжался, словно его вытянули кнутом — причём за дело. Но тут же опомнился и, с обидой глянув на Кри, повернулся ко всем спиной. Однако его чаша ещё далеко не была испита. — Обычно я не вмешиваюсь в такие вещи... — начала Дженни. (Обычно она и впрямь не поддерживала Кри в нападках на Тава, если присутствовал сам герой разборки: знала, что подруженька немедленно поменяет фронт и начнёт его защищать. Чего не хотелось). Аксель, изучивший Тави лучше неё, попытался остановить её взглядом, но женская солидарность победила, и Дженни всё же закончила: — Да только Кри на сей раз выразилась точно. И обижаться тут надо на себя, МИЛЫЙ ТАВ! — А я думал, у тебя только Аксель милый! — выплюнул тот. Встал и ушёл из трапезной. Поняла Ивонн или нет, какие страсти разгорелись из-за неё, лицо её осталось непроницаемым. А Акселю вдруг тоже захотелось уйти. Жизнь показалась ему пустой и чёрной, не стоящей того, чтоб влачить среди людей или духов никому не нужные дни... И он был даже рад, когда его окликнул Геганий. — Вот и вы! — сказал полудух, жизнерадостный и румяный; и грудь его купалась в летнем рассвете. — Давайте-ка отойдём подальше от досужих ушей... Он отвёл Акселя в сторонку под тревожными взглядами друзей. — Час настал! — возвестил Геганий. — Сегодня наш общий рак... или враг, ха-ха... думает осмотреть проклятую анфиладу шесть, чтобы поискать след убийцы, который, возможно, ускользнул от зоркого ока Амарцина. На трапезах он не присутствует, хотя фей отпугивает по-прежнему очень славно, и пытается взять реванш, подчёркнуто выражая недоверие нашим действиям. Вот тут-то и ваш черёд! — Да? — вяло сказал Аксель. — Да. А вы, может, передумали? Так я вас не заставляю... — Говорите, — ответил Аксель голосом Амарцина. — В одиннадцать все ваши друзья, а также бабьё из корабля будут осматривать Большой Рефрактор в кратере Аристарх. Пойдёте с ними и вы. Доктор МакДафф ожидает желающих у трапезной. Где-то через полчаса после начала осмотра выберите момент, когда остальные начнут активно удивляться и ахать, и незаметно вернитесь к нам. Приметьте магический коридор у телескопа: тронете барельеф, скажете «Мариус, анфилада шесть» — он вас пропустит. Добавлю на всякий случай: попытки использовать коридор в иных направлениях успеха иметь не будут... — Дальше, — буркнул Аксель, чувствуя укол страха. — Вы окажетесь между пятой и шестой анфиладами и, естественно, пойдёте в шестую, где и найдёте Кья. Путеводный Огонь к ней уже возможен... Вызовите рака на поединок, или, если сумеете вести себя так же творчески, как на вчерашнем обеде, он вас вызовет. Только никаких больше проволочек, у вас нет времени! Ведите его в анфиладу семь — там никого не будет, а места сколько угодно. — Но он может напасть на меня сразу! В проклятом месте... Однажды уже так сделал. — Он сделал так в средиземноморской дыре, — с презрением бросил Геганий. — И то, наверное, нервничал. А тот, кто осмелится на такое в Резиденции... я бессилен описать вам, что его ждёт! Пускай речь идёт о пяти шансах из ста, но зато если они выпадут, в тартарары полетит не только Луна, но и Подземный Мир Земли вместе с ней самой, и наша милая Асфодель на своей Венере, и многое, многое другое... — И даже Великий Звёздный? — ехидно уточнил Аксель. — Вас это уже не порадует, — без улыбки отрезал полудух. — Короче, не беспокойтесь! Если в бою повезёт, приходите обедать, и вы свободны. Если нет — вечная вам память, но знайте: вы всё же погубили опаснейшего врага своего народа. Так обещал Геганий! — А вы тогда отпустите Шворка? — Я клялся... Ну, желаю удачи! Полудух и его камень одарили Акселя последним приветом, и юноша вернулся к друзьям. — Что, что? — устремилась ему навстречу Кри. — Что он сказал? Остальные молчали. Но такого взгляда у Дженни Аксель вообще никогда не видел: она словно перестала дышать... Как им соврать? Как? — В одиннадцать, — пробормотал Аксель. — Надо прийти сюда в одиннадцать, и вон тот МакДафф организует экскурсию на Большой Рефрактор. Наверно, я не пойду... не знаю, — добавил он, стараясь смотреть на Хофа. — Не очень хочется... — А ты иди за компанию! — потребовала Кри не менее гневно, чем недавно стыдя Октавио. — Иначе мы тоже не пойдём! И никуда тебя одного не пустим, не надейся... —Ну, если идти, то сейчас я хочу к себе. Вздремнуть. Совсем не спал нынче ночью... Вот Отто знает. — Конечно! И я с тобой. Проверю до экскурсии картотеку, — спокойно объявил тот. Намерение Отто не расставаться с Акселем слегка взбодрило бедную Кри, которой выпал на долю столь безрадостный завтрак. Она благодарно кивнула комиссару. Но Дженни продолжала молча жечь глазами акселево лицо. — Кри, помирись с Октавио, — снова взглянул на сестру юноша. — Он никогда... Нужно ему верить! Не то станет только хуже. Я его знаю... Всё это смахивало на какую-то «последнюю волю», но другого случая Акселю могло не представиться. И даже наверняка... Кри вздохнула и отвернулась в свою очередь. — Ладно, Акси, каждый из нас должен успокоиться, — мягко вмешался Хоф. — А тебе и правда лучше вздремнуть, если успеешь. Рэй, Ивонн — до обеда! Вот с кем легко делать выбор, подумал Аксель. Ему хотелось обнять девочек... не решился. Не сумел даже улыбнуться. Вымученно кивнул Ивонн, получил в ответ хоть её улыбку и с Хофом вышел из залы. — Когда? — сразу спросил Отто. — Когда все пойдут на Рефрактор. — И Аксель пересказал ему разговор дословно. — Ты представляешь панику остальных, если ты исчезнешь с экскурсии? — нахмурился Хоф. — Да и не выйдет! Они с тебя глаз не спустят. Твой Геганий учитывает всё, кроме главного: что ты человек, и у тебя есть друзья... — И как же, по-твоему, быть? — Знаешь, — неожиданно сказал Хоф, — создай-ка ты, братец, свой фантом. Если затея кончится хорошо, они, может, даже не заметят... Или всполошатся не сразу. — Фантом? — Аксель остановился. — Вообще-то идея... Ему при всяких осмотрах не надо активных действий! Стоит себе и молчит. — А я уж, так и быть, ему подыграю, — вздохнул Отто. — Буду шептаться с ним и отваживать остальных. Но когда они догадаются, меня ждёт такое... Лучше не думать! — Сошлёшься на мою просьбу. Спасибо тебе за всё! — Они никогда больше не захотят меня видеть, — мрачно ответил Хоф. Впереди сутулой тенью плыл Амарцин — уже не по потолку. Он медленно достиг поворота, когда из-за угла донеслось тихое жужжание. Амарцин окаменел, напоминая собственную статую на могиле, и в воздухе перед ним зависло что-то, смахивавшее на Путеводный Огонь. Серебряный шмель в ореоле дрожащих крылышек... Статуя протянула к нему немощную руку, и шмель, приземлившись на ладонь, распался на половинки. Начальник разведки вытащил из брюшка бледный кристалл, вложил его себе в ухо, а обломки шмеля спокойно спрятал в карман. И скрылся за поворотом. — Чем занято наше привидение? — спросил Хоф, заметив взгляд юноши и пытаясь отвлечь его от печальных мыслей. — Способ волшебной переписки на основе кристаллографии. Он есть и у эльфов — я читал о нём в одной книге. Такой шмель летает быстрее бабочек или птиц, но лишь на малые расстояния... Внутри Абаллака, скажем. Зато пролетает через закрытые двери тоже! — Интересно... Друзья молча проделали довольно неблизкий путь «до дому» и, не тревожа Шворка, который явно пошёл ва-банк, тихонько занялись своими делами. Комиссар пытался анализировать картотеку, хотя его мысли явно разбегались в разные стороны, Аксель же лёг в постель. Мушкетёр Портос на его месте стал бы упражняться в плие, нанося удары стене. Но Аксель был не Портос. Да и Кья — не гвардейцы кардинала. Вероятно, существовал какой-нибудь трюк, чтоб обмануть коварного рака. Он очень пригодился бы нынче. Ведь навыков фехтования, полученных Акселем у эльфов, явно не хватит для смертельного боя...Увы, спасительных идей в голове, бессильно лежащей на подушке, не возникало. А возникало желание всё забыть. Ни о чём не думать... Может, тогда и смерть станет нереальной. Ещё нереальней жизни... Последняя вдруг начала казаться Акселю донельзя глупым занятием, и, к удивлению Хофа, он заснул. Впрочем, комиссар по собственному опыту знал: спят же солдаты перед атакой. И каждый раз заново убеждаются, что это возможно. Хоф разбудил его только без четверти одиннадцать. — Отто! Мы опоздаем! — с ужасом сказал Аксель, садясь в постели. А в мозгу тут же ворохнулось: «Стало быть, я не виноват...» — Не волнуйся, — спокойно ответил тот. — Шес доставит нас магическим коридором. Мне очень не хотелось тебя будить... — Спасибо. Шворку ни слова... А то прибежит на помощь. Аксель быстро умылся и съел таблетку глюкозы. Он чувствовал себя вполне бодрым, стараясь не думать о дальнейшем. Даже меч Гвинн ап Нудда не помог бы ему сейчас: какие бы раны чудесное оружие ни наносило, сначала надо уметь их нанести. — Зови Шеса, — бросил юноша и тихо пошёл к двери. Комиссар выполнил его просьбу и двинулся за ним, прихватив зачем-то портфель. — А почему меня не берут смотреть Рефрактор? — с обидой спросил за его спиной голос пуделя. — Только потому, что я пёс? — Ты нам нужен здесь на случай организованного бегства, — малопонятно ответил Аксель, не имея мужества оглянуться. — И у тебя есть развлечение получше, пёсик... Научи Шеса к нашему приходу чему-нибудь сногсшибательному! — Он уже столько знает! — самодовольно вздохнул Шворк. — А впрочем, если подумать... И эта ниточка лопнула... Какая будет последней? Не думать, уснуть на ходу, научиться у Амарцина! Услужливый Шес радостно спешил впереди, мигом довёл Акселя и Отто до барельефа, их поглотила тьма и выплюнула у самой трапезной. Кри, Дженни и Октавио с облегчением бегут им навстречу... — Акси славно поспал, — объявил Хоф известие о здоровье императора. Они тут же поискали на его лице следы сна и, найдя, расслабились: не будет же нормальный человек спать перед дракой! Одна смерть может спасти от стыда — не сон... — Ну-с, только вас и ждали, — долетел до него ленивый голос МакДаффа. Тот еле кивнул новоприбывшим, а всё же веко при виде Хофа дёрнулось... На такие вещи у комиссара был абсолютный нюх. И он пожалел о присутствии посторонних. — Идёт, идёт... — послышался возбуждённый шёпот и шорох юбок. К Акселю церемонно приближалась фрейлина Маргаритифера в розовых жемчугах; из-за её спины украдкой выглядывали феи. Но приветствовать Почётного Эльфа не спешили. Да и сама фрейлина держалась несколько неуверенно, словно не знала, в милости уже Аксель, или нет. — Я не удивлена нашей встречей, — единственное, что он от неё услышал. И, нисколько не собираясь ей навязываться, кивнул на манер МакДаффа, а затем устремил глаза на последнего. — Как приятно, когда встречаются старые друзья, — галантерейно осклабился МакДафф. (Видно, считал, будто так и следует обходиться с феями). — Но нам пора начинать, поэтому я прошу гостей вновь заглянуть в магический коридор, а я уже скажу адрес... Гости повиновались. — Большой Рефрактор! — торжественно произнёс МакДафф, и всё опять кануло во тьму. Миг спустя люди и феи очутились в небольшом зале, похожем на безрадостную стальную клетку. Её оживляла лишь небольшая герметичная дверь да барельеф лунного духа, в восторге разинувшего рот при виде честной компании. Из этого рта она, надо думать, и появилась, а Аксель в него уйдёт... — Сюда... — МакДафф коснулся двери, открыл и любезно пропустил в неё дам, затем — джентльменов. — О-о-о! — восхищённо выдохнули те и другие. Насколько искренним было фейное «О-о-о!», сказать трудно: фею чудесами не удивишь. Но людям и вправду не приходилось видеть стального колодца настолько чудовищных размеров. Дно его — полупрозрачная площадка диаметром в несколько сотен метров — напомнило Акселю ледяной каток. Гладкие круглые стены уходили вверх на головокружительную высоту, и лишь туманное светлое пятно виднелось где-то там, в сером полумраке над головами. Как далеко оно отсюда? Каких размеров? Не чудится ли вообще? — Ну вот...ни лестниц, ни лифтов, — весело сообщил МакДафф поражённым детям. — Да и утомительно так долго взбираться вверх. Чтобы поближе взглянуть на Большую Линзу, мы воспользуемся ещё одним магическим коридором, а там, под нею, имеется обзорный балкон: достаточно узкий для неуютных мыслей, достаточно широкий для восторженных чувств... над четырнадцатикилометровой пропастью! И он заржал. Ещё один магический коридор, упомянутый милым доктором, бесспорно, не имел отношения к Акселю и его задачам. А коли так, то нечего в него лезть. Когда все устремятся вверх, пора создавать фантом и улизнуть. — Но сперва погуляйте по площадке, — предложил всем экскурсовод. — Проникнитесь космическими размерами! Аксель двинулся в обход круглого «катка», пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь пол, и тут же почувствовал на своём плече чью-то руку. Это оказался Октавио, которого, судя по бледному лицу, телескоп интересовал немногим больше, чем Акселя. — Акси, — шепнул он, озираясь, не слишком ли близко находятся Кри и Дженни, — меня не было в трапезной, когда к тебе подходил Геганий. — И что? Он ожидал вопроса: «Ты на меня не сердишься из-за Кри?», или чего-нибудь такого. Но Тави сказал: — Он действительно не посылал тебя драться с Кья? — Пока я, как видишь, здесь. А дальше не знаю... Тави облегчённо вздохнул. — Если ты всё-таки пойдёшь, — продолжал он, — я думаю, стоит взять и меня. Аксель чуть улыбнулся. — Спасибо, Тави, только это уже не будет честный бой. Так решат все, даже и понимая, что Кья сильней четверых таких, как мы! А раз мы теперь живём в волшебном мире, приходится уважать его законы. Да я и сам так считаю... — Но он действительно намного сильней тебя! Это не поединок, а убийство! Аксель поймал на себе взгляды Кри и Дженни. Разговор следовало кончать. Ещё год назад он не преминул бы изречь напутствие вроде: «Береги Кри», «Не огорчай нашу сестру понапрасну» и т.п. Но не поймёт ли Тави благую речь немножко иначе: «Ты принадлежишь Кри навечно»? Поэтому Аксель выразился куда осторожней: — Если у нас в семье снова мир, я очень рад. — Мир, да... — Октавио густо покраснел. — А почему же ему не быть? — Дамы и господа! — опять созывал МакДафф. Аксель и Тави с одинаковым облегчением примкнули к кружку гостей. — Ну, так... — Доктор вхолостую подвигал челюстями, явно тоскуя по жевательной резинке. — Маленькая порция астрономии через столь большую соломинку, полагаю, не повредит. Кто мне скажет, чем рефрактор отличается от рефлектора? Ответ «Двумя буквами» — гы-гы-ы! — не давать! (Акселю вдруг мучительно захотелось влепить жеребцу затрещину с криком «Вот чем!») — Я, — скромно ответил Хоф. — А... ага. Вы, наверно, имеете дело с техникой? — Вы меня знаете, МакДафф. В телескопе-рефракторе объективом служит линза. В рефлекторе — вогнутое зеркало. Оно собирает больше света, чем линза, обладая всего одной оптической поверхностью и давая поэтому меньше искажений. Вот почему крупные телескопы на Земле — как правило, рефлекторы. — Ну да... Всё верно. Я, в общем-то, и не собираюсь читать вам лекцию, так как в астрономии, честно говоря, ничего не смыслю. В отличие от доктора Купки, —шевельнув кадыком, сказал МакДафф. — Но у него обычно нет вкуса объяснять. А если иногда войдёт в раж, Луне ничего не будет, Земля же может остыть, пока он кончит, вот я и... замещаю. Он вдохнул воздуха и собрался с мыслями. — Купка не сразу убедил Великого Звёздного в необходимости столь громоздкой штуки. Сегодняшним волшебникам ведь не особенно нужен телескоп, они могут добиться увеличения наблюдаемой ими сферы звёздного неба с помощью заклинаний, исследуя космос через любое чердачное окно. К счастью, нашему Иржи взбрело на ум, что, приникая к окуляру, астроном концентрируется психологически, и тогда его нацеленные заклятия — а они должны порою преодолеть фантастические расстояния! — могут выиграть в силе... И он уже почти доказал свою блестящую мысль на практике! — Где же сидит он сам? — спросил Хоф, видно, не замечая, как нервирует МакДаффа общением. — Ну, в принципе рабочие места у нас засекречены, но Купку не скроешь! Да он и никому не мешает, ни нам, ни нашим врагам... У него тут славная комнатка в стене телескопа. Он в ней часто и ест, и спит... насчёт дам пока не замечен, поскольку интересуется одними небесными телами. (Кто-то из фей хихикнул). Во всём, имеющем отношение к космосу, — прекрасный волшебник! Может работать на поверхности Луны без скафандра, а это подолгу, без угрозы для жизни, умеет здесь один Амарцин... Вообще его излюбленное занятие — наблюдать гибель того или иного отдалённого мира. «Полной жизнью можно жить лишь тогда, когда всё исчезло, а ты не умер» — я думаю, вот почему он стал астрономом. Меню у него шикарное! Большой Рефрактор обеспечивает полный обзор четырёх Вселенных: нашего Лотортона, Хас, а также их парных Антивселенных — Трэза и Каригона. И любой объект можно наблюдать на внутриатомном уровне — неплохо? — О-о-о! — воскликнули на сей раз не только феи, но и ребята. — А нам покажут? — спросила Кри. — На уровне? — Сию минуту — не думаю. С Купкой надо договариваться за три недели, иначе хай будет слышен на Венере... Вот мы с вами сейчас спокойно стоим на окуляре и, стало быть, смотримся такой тёмной «мухой», крадущей частицу светового потока из объектива. Тем самым, ничего в простоте своей не подозревая, мы в глазах нашего учёного друга — преступники, воры, существа, достойные гибели. Гы-ы! Сделать-то он нам ничего не может, раз Геганий прислал экскурсию, но в душе желает нам той же пытки, какой мы подвергаем его! Феи слушали доктора с явным удовольствием, да и на лицах ребят не было угрызений совести. «Не затем ли он позволил нам погулять?» — спросил себя Аксель. — Теперь я отвечу на вопрос: почему же столь крупный телескоп, равного которому нет в волшебном мире, — Рефрактор, а не Рефлектор? — без торопливости продолжал МакДафф. — Это не даёт вам покоя, правда? — Правда, — подтвердил Хоф. — Кхм... В отличие от рефлектора, свет в рефракторе попадает в окуляр, то есть в глазик доктора, напрямую, не отражаясь от вторичных зеркал. Но зато в рефракторах, где используются не зеркала, а линзы, по вине последних вокруг наблюдаемого объекта создаётся цветовое сияние — хроматизм, искажающее изображение. Ибо линза, равнодушная к нашим желаниям и целям, разлагает белый свет на цвета солнечного спектра. И чем больше у телескопа апертура — диаметр объектива — тем больше и искажения... Земные астрономы борются с ними, как умеют, создавая разные специальные линзы. Они не хотят отказаться от рефракторов и раз навсегда решить спор в пользу зеркал! — Почему? — столь же неспешно спросила фрейлина Маргаритифера. Она явно любила зеркала! — Потому что при одинаковой апертуре рефрактор всегда мощней. Из него легче наблюдать глубокий космос. И всё-таки, как уже... э-э... упоминалось, крупные земные телескопы — рефлекторы. Линзы стоят дорого, сделать их по-настоящему большими очень непросто: их деформирует собственная тяжесть... Легкокрылая Кри зевнула. Заметив это, доктор заторопился. — Но волшебный мир подобных проблем не знает! Для сравнения: в первом рефракторе Галилея... был такой учёный, милые феи... апертура равнялась четырём сантиметрам. Немного, правда? — Наводит на нелёгкие мысли! — сказал Хоф. — Э-э...да. Самый большой рефрактор Земли сегодня находится в Йеркской обсерватории США, и его апертура — сто два сантиметра. Короче, метр! — Негусто! — решила Кри. Кто-то разговаривает, а ей молчать? Октавио вздохнул, она смерила его взглядом, и он затих. — Ну, а у нашей Большой Линзы диаметр равен трём километрам, и нам хватает... Можно, конечно, делать апертуру и больше — до бесконечности! Но вот тут Великий Звёздный вынужден был доктора Купку остановить. Ещё большую линзу заметят духи далёких, недружественных Вселенных и начнут, в свою очередь, высматривать нас. А потом, даже и теперешний телескоп трудно скрыть от астрономов-неволшебников: кратер Аристарх лидирует у людей по числу подозрительных свечений! — Разве Штрою не всё равно? — полюбопытствовал Хоф. — С ним самим я не обсуждал, а вот Амарцину точно не всё равно. Такой уж у него принцип: пугай, но не вспугивай! — МакДафф собрался заржать, однако под взглядом Хофа раздумал и перешёл к финалу лекции. — И прежде, чем мы устремимся ввысь, к Большой Линзе, скажу вам смешную вещь. Модель здешнего мироздания такова: окуляр, под ним — доктор Купка, а под доктором — симпатичная пещера, где живёт доисторическая гиена — борий, или, по-научному говоря, гиенодон. Не слыхали? — А разве... — медленно начал Аксель. «Как же Ивонн и другие дети могли добираться до кратера Аристарх, чтобы взглянуть на неё? Ведь магический коридор для них закрыт!» — мелькнуло у него в голове. — Собственно, духи держат гиен во всех подземных сооружениях, — продолжал МакДафф, — в том числе в «Холмах Мариуса». И знаете, зачем? Чтоб отгонять от складских помещений зайцев! Гиенодоны были завезены на Луну миллионы лет назад, в здешних условиях они вымахали до размеров крупного мамонта, зайцы же попали сюда сравнительно недавно. Но и лунный зайчик может по габаритам соперничать с носорогом. Столь больших животных непросто глушить заклятиями, и они всё грызут. В Большом Рефракторе любят грызть монтировку... клыки свои точат, что ли? А гиены на них охотятся... Нужно ли говорить, что дети тут же потребовали вести их к гиенодону, а не к какой-то там Большую Линзе. И где, где он сидит? За решёткой? — Да нет, ему просто не выбраться наверх из нижних подземных коридоров, где складским духам бывать незачем. Вход туда, действительно, преграждён решёткой, и если гиенодон сумеет вырваться на свободу, он много чего совершит, пока его загонят назад. В прошлый раз, когда такое случилось, к складам не было доступа трое суток, и сам Геганий руководил облавой... — Так вы нам его покажете, или нет? — требовательно спросила Кри. — Кого, Гегания? — Гиенодона! — Сделаем, сделаем... после Линзы. И, если он ушёл поохотиться, мы его приманим. Я тут подучил духов-охранников для развлечения кидать мясо сквозь окуляр, то есть вот этот пол. Не с такой скоростью, чтобы зашибить Купку насмерть, но в страхе божием держат! Когда он впервые собрался жаловаться, я его убедил, что в волшебном мире бывают мясные метеориты... для кормёжки подопытных существ. А Геганий счёл мою идею забавной и подтвердил... Короче, смех! — Почему же они кидают мясо сквозь окуляр, а не Большую Линзу? — очень серьёзно спросил Хоф. — Её никакими заклятиями не возьмёшь, если Амарцин не поможет. А у него с чувством юмора неважно... Ну ничего! Когда заячья туша летит на тебя не сквозь длинную трубу, ты её иногда в последний момент заметишь. Страху гораздо больше! А потом она уходит сквозь пол, где ты стоишь, и снизу доносятся чавканье и хряск... да какие! И ты уже сам начинаешь ходить с опаской, чувствуя, кто там внизу... И мурашки бегут по коже... Доктор блаженно закатил глаза, уйдя в свои чувства (или делая перед Хофом вид). Аксель же, которому слушать про шуточки МакДаффа не было никакой охоты, подождал, пока тот очнётся, а затем шепнул комиссару: — Отто, я пошёл... Принимай фантома! — Удачи... — дрогнувшим голосом сказал тот. Юноша на прощание стиснул ему локоть и невидимо отделился от своего двойника, который зашагал дальше с Хофом, доверительно о чём-то шепчась. Экскурсия направилась к барельефу в небольшой нише, где ждал её магический «лифт», а Аксель юркнул назад и вышел из трубы телескопа в стальной зал. Он не нашёл в себе сил бросить последний взгляд на остальных. Геганий сдержал слово — его посланец очутился в «Мариусе» почти мгновенно. Аксель и без Путеводного Огня сориентировался: теперь за угол, метров тридцать-сорок! Ведь он здесь шёл с Амарцином, только идти надо в другом направлении. Нигде ни души. Лишь жёлтый силуэт, свисающий с потолка, скользнул над его головой у поворота... Но когда до шестой анфилады осталось всего несколько шагов, произошла встреча, зловеще ударившая его по нервам. Этот участок коридора почему-то утопал в тёмной тени. И Акселю показалось: кто-то ковыляет во мраке, двигаясь со стороны его цели. Не менее бесшумно, чем Амарцин... Существо подобралось ближе. Юноша невольно попятился. Перед ним стоял тот богомерзкий ёж, которого он видел на Коронации — за секунды до смерти Юлии. Но сейчас он казался ещё страшнее! Длиннопалые, почти лягушачьи лапы были поджаты, словно урод решил броситься на Акселя. И всё же юноша почему-то не сомневался, что перед ним не оборотень-тарантул из свиты Кья, хотя те и принимали порою облик ежей. Горящие ненавистью глаза смотрели слишком разумно...по-человечески! Ледяная, бескрайняя тоска охватывала от этого взгляда. «Так мог бы смотреть последний человек на Земле, — с дрожью подумал Аксель. — Который дождался...» — Кто ты? — спросил он, готовясь обороняться. Но ёж молчал и не двигался. Да и зачем? Он, наверное, может убить взглядом... — Ты оборотень? Лютый оскал зубов. — Ты служишь Кья? На сей раз ёж ощетинил иглы, вперил глаза куда-то за спину Акселя и попятился от неведомой угрозы. Тот оглянулся, поступив не слишком-то осторожно, а когда вновь бросил взгляд себе под ноги, ежа уже не было. Если он припустил назад, то бегал воистину с сумасшедшей скоростью, так как найти открытую дверь не смог бы. Юноша вздохнул, вытер со лба пот и пару минут стоял, пытаясь унять дрожь пальцев. В предстоящем поединке её не нужно. Он не стал наколдовывать себе меч, во всяком случае, пока. Меч — желание ссоры. Лучше пусть Кья и в самом деле вызовет его первым. А дальше помог бы разве счастливый случай. Или дедушка Гуго... Но дедушка обычно спешил на выручку, чтоб спасти внука из ловушки, а честный бой... он должен быть честным до конца. Нет, сегодня стоит надеяться только на себя! Завидев нужную дверь (не успел же ёж отворить её и притаиться внутри?), Аксель собрался с духом, вспомнил лица Отто и Томаса, укреплявшие его мужество, и стал размышлять, как ему войти. Сказать «Денотрефф»? А может, вежливо постучать? Но неясное чувство велело ему не делать ни того, ни другого, и он просто толкнул дверь ногой — будто Ивонн с подносом! Между прочим, она могла бы поставить поднос на пол. Ленивы мы все, ленивы... Ну? Что стоишь? Анфилада казалась пустой на первый взгляд; во всяком случае, в передней комнате Кья не было. Зато (ещё одно чудное впечатление!) на спинке резного стула висела еле видная дымчатая тень с увядшим венком на голове. Брр! Прямо как тогда, в проклятом доме... «Ну да, а я чего ждал? — спохватился он. — Я же снова в проклятом месте...» Стараясь не коситься в сторону витража, повёл глазами по комнате. Всё, как вчера. Надо двигаться дальше. Кья не станет бросаться из засады в проклятой анфиладе, а значит, нечего трусить... Юноша двинулся в обход круглого стола, поблёскивающего химической посудой. За ним виднелась стремянка: видно, Кья искал что-то на полках высокого дубового шкафа, где также виднелись химикалии. Обходя стол, Аксель споткнулся обо что-то и едва не упал, но, к счастью, сумел удержаться на ногах, иначе вряд ли ему когда-нибудь довелось бы встать... Перед ним, у самой стремянки, лежала сизо-чёрная груда с бессильно раскинутыми усами и поникшими бивнями. Это был Кья с огромной, тёмной дырой, прожжённой в его спине — мёртвый! |
Похожие:
 |
Леонид саксон асфодель, часть IV аксель, Кри и проект «Луна» Поставить точку. Заботливо оглядеть комнату — не носится ли в воздухе что-то важное, незаписанное. (Иногда оно есть). Спокойный и... |
|
Леонид саксон асфодель, часть III аксель, Кри и фея Вам разве бывает холодно? — Этот голос был странным, не мужским и не женским. А может, он был просто чем-нибудь приглушён? |
|
Интервью с адвокатом Ларисой Октябристовной Павловой Часть вторая «Гарри Поттер» Международный проект «половое воспитание российских школьников» и национальная безопасность |
|
Владимир Лисичкин, Леонид Шелепин |
|
Прайм-еврознак Реан А. А. Часть I: глава 14; в частях IV, V, VIII: глава Реан А. А., Петанова Е. И. Часть V: глава Розум С. И. В частях II, IV-VIII:... |
|
Курсовой проект по курсу “Схемотехника эвм” Автор: студент группы 220281 Данилин А. Н Курсовой проект предназначен для приобретения навыков по схемотехническому проектированию несложных цифровых устройств |
|
Книга будет выпущена на высоком издательском и полиграфическом уровне,... В целях реализации Благотворительной Программы (далее – Программа) «Проект «Издательский» Фонд принял решение о подготовке к изданию... |
|
Проект районной творческой группы учителей русского языка и литературы «Академия творчества» Проект направлен на создание условий для оптимальной социальной и творческой самореализации личности, интеллектуального и мыслительного... |
 |
Учебник, часть 1, рабочая тетрадь, часть 1 (в дальнейшем не будут... России, флаг России (или его изображение), музыкальная запись гимна Российской Федерации и устройство для её проигрывания. У учащихся... |
|
Задачами курсового проекта являются Курсовой проект предназначен для приобретения навыков по схемотехническому проектированию несложных цифровых устройств. Проект базируется... |