Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте




Скачать 0.85 Mb.
Название Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте
страница 6/9
Дата публикации 25.05.2014
Размер 0.85 Mb.
Тип Документы
literature-edu.ru > Военное дело > Документы
1   2   3   4   5   6   7   8   9

7 мая

Идем по улицам Берлина. Благодать: нет пальбы, не надо опасаться фаустпатронов, которые в дни боев свирепствовали — били с этажей, с чердаков зданий. Натыкаемся на завалы, на колючую проволоку.

А вот посередине улицы в асфальт врыт танк, только башня с пушкой торчит наружу. Да, укреплялись фашисты основательно.

Подходим к Бранденбургским воротам. Солидное сооружение. Впечатляет. И им досталось: верхушка пробита снарядом насквозь.

Прошлись по Унтер ден Линден. Фотокор Гребнев увидел фотомагазин. Постучался. Немец открыл и пригласил «герр руссиш официр» войти. Володя объяснил, что он фотокорреспондент. Немец понял, ибо корреспондент и по-немецки так же. «Битте», сказал немец и указал на полки магазина, уставленные множеством фотокамер различных марок. Короче говоря, наш фотокор нежданно-негаданно обзавелся задаром двумя новенькими аппаратами. Немец сказал, что это его подарок для «руссиш корреспондент».

Снова, как несколько дней назад, вышли на Александерплац. Здесь дымит наша походная кухня, а к ней со всех сторон площади идут люди с тарелками, термосами... [644] Это кто, неужели немцы? Точно. Они. Подходим и мы вплотную к кухне. Глазам своим не верим: наш повар наливает в немецкие посудины русские щи. Заметив нас, повар, краснощекий сержант с буденновскими усами, крикнул: «Кормлю берлинское население! Комдив приказал». Вот оно как! А ведь Геббельс, охочий до словоблудия, обращаясь по радио к берлинцам, стращал, запугивал, говорил, что русские, если войдут в город, всех передавят. Как всегда врал фашист-болтун. Русские не дают немцам умереть с голоду — делятся своим пайком.

И спасают от беды. Фотокор Гребнев запечатлел одну из многих сцен: наш сержант-медик прямо на улице оказывает помощь раненому цивильному немцу. Переходил он улицу и неосторожно зацепил мину. Поблизости оказался санинструктор Кузьмин. Кинулся к раненому и спас его. Теперь милосердный Кузьмин, советский воин-медик, попадет на газетную страницу.

И еще одна прелюбопытная история произошла в дивизии — 207-й стрелковой, куда прибыл генерал Кузнецов. Ему кто-то из начальства доложил, что в дивизии служит его племянник — рядовой Павел Кузнецов. Командарм отреагировал на это известие весьма спокойно. И попросил устроить ему встречу с родственником. В полку, куда направился командующий для свидания, узнали о племяннике не так давно и совершенно случайно.

Как-то рядового Кузнецова старшина назначил в наряд на кухню. Солдат чем-то не понравился повару: то ли плохо почистил картофель, то ли в другом деле провинился. Повар отчитал его.

— Чего кричишь на меня? — в сердцах произнес Кузнецов. — Ты полегче с племянником командующего.

Сказал — и с ведром ушел к колонке за водой. Повар — следом.

— Ты постой. Паша, какого командующего?

— Какого, какого! Нашего командарма как фамилия?

— Ну, Кузнецов, — ответил повар. [645]

— А мою фамилию знаешь?

— Ну... Кузнецов ты.

— Теперь уразумел, кто кому дядя и кто кому племянник?

Повар, ничего не ответив, тихим шагом пошел к дымившей кухне.

Через час уже все в полку знали, что у них служит племянник командующего. И вот сам командарм узнал об этом.

С невеселыми мыслями явился солдат на встречу.

— Товарищ генерал, рядовой Кузнецов прибыл по вашему приказанию.

— Здравствуйте, рядовой Кузнецов, — командующий протянул руку. — А звать-то как?

— Рядовой Павел Кузнецов, — по-уставному доложил солдат.

— Отца как зовут?

— Сергеем.

— Сергей, Сергей, — повторил командующий и, прищурив глаза, на какое-то время задумался.

Генерал, ничего не сказав, вплотную подошел к солдату, положил на его плечо руку и пошел с ним вдоль улицы. Командир полка и другие офицеры осталась на месте. Кто-то сказал:

— Пусть наедине поговорят дядя с племянником.

Они шли рядом, плечом к плечу. Шли не спеша. Командарм силился что-то вспомнить, а солдат ждал, что вот-вот командующий отчитает его за выдумку да еще и накажет.

У командующего не было брата Сергея. Но ему не хотелось об этом говорить солдату. Зачем огорчать человека.

— Отец тоже на фронте? — спросил командарм. Солдат уловил добродушный тон генерала и, естественно, обрадовался.

— Был на фронте. Сейчас в Ташкенте, в госпитале... Отец мне говорил, что у него было пять братьев. Двое [646] военные. Ну, я и подумал, а может, вы и есть один из них. Извините...

Командующий остановился, посмотрел солдату в глаза, а затем взглянул на медаль «За отвагу», висевшую на груди рядового Павла Кузнецова, и сказал:

— Молодец, племянник! Вижу: бережешь честь фамилии Кузнецовых.

Эти слова слышали уже все: и командир полка, и другие офицеры. А он, рядовой Павел Кузнецов, по-уставному повернувшись кругом, четко печатал шаг в направлении своей роты. Он шел и думал: теперь-то я признанный племянник, ну а насчет чести фамилии, то будьте спокойны, товарищ командующий...

Фронтовая судьба вскорости снова свела Кузнецовых — генерала и солдата. Случилось так, что рядовой Павел Кузнецов, выполняя боевую задачу, на самом берегу Шпрее, в районе улицы Луизенштрассе, заметил автомобиль «мерседес-бенц». Машина стояла у подъезда большого дома. За рулем никого не было. Солдат, спрятавшись за углом дома, стал наблюдать. Не прошло и десяти минут, как из подъезда дома вышел человек в штатском с большим чемоданом и направился к автомобилю.

— Хальт! — крикнул Кузнецов.

Человек, метнув взор в сторону солдата, быстро вскочил в машину. Кузнецов пустил очередь из автомата по скатам автомобиля и подбежал к машине. Немец поднял руки вверх.

Задержанного Кузнецов доставил в роту, а оттуда ему велели сопровождать немца в штаб полка. Пленный оказался важной птицей — ответственным сотрудником ведомства пропаганды, одним из сподвижников Геббельса. О пленном и о чемодане с документами доложили командарму. Когда командарм поинтересовался, где и как был взят немец, ему сообщили о рядовом Кузнецове.

— Не племянник ли из 207-й? — улыбнулся командующий. [647]

И они снова встретились. На этот раз генерал лично прикрепил к гимнастерке рядового Павла Кузнецова рядом с медалью «За отвагу» орден Славы III-й степени. Солдат радостно произнес:

— Служу Советскому Союзу!

8 мая

Засуетился Берлин. На улицах, перекрестках стало во много раз больше регулировщиков, патрулей. Не везде можно пройти и проехать. Что-то предстоит. Наверно, наше большое начальство нагрянуло в Берлин.

Может, сам Иосиф Виссарионович сюда пожаловал.

Прояснил обстановку друг нашей редакции инструктор политотдела армии по печати майор Василий Киряев. Он частенько нас навещал.

Он же тоже журналист, и давнишний. В тридцатые годы начинал свою газетную карьеру на Урале, в районной газете Камышлова. А до политотдела трудился в нашем «Фронтовике». И Киряев, между прочим, по секрету сообщил, что в Берлин прибыл заместитель наркома иностранных дел Вышинский. Ожидается прибытие больших чинов от союзников — Англии, США, Франции. Должно состояться подписание важного документа. Вот оно что!

— Всем быть в боевой готовности! — распорядился наш редактор. К вечеру, когда восточная часть Берлина под названием Карлсхорст была закрыта для проезда, все прояснилось: состоится подписание представителями немецкого командования акта о безоговорочной капитуляции. Вот так мы оказались рядышком с важнейшим историческим событием. Точно, редакция нашей газеты сегодня находится ближе всех редакций мира к Карлсхорсту.

Мы, армейские корреспонденты, первыми узнали, что историческое заседание под председательством Георгия Константиновича Жукова началось в 24.00. Журналисты из многих стран увидели, кроме председательствующего, представителей союзных войск: английского маршала [648] авиации Теддера, командующего стратегическими воздушными силами США генерала Спаатса, главнокомандующего французской армией генерала Делатра де Тассиньи. Кроме них, за длинными столами заняли места наши генералы — все, чьи войска участвовали в штурме Берлина и в полном разгроме фашистских вооруженных сил. Это блестящая плеяда наших военачальников.

Событие это состоялось в здании бывшей столовой немецкого военно-инженерного училища, в просторном зале.

Среди журналистов был и мой фронтовой товарищ — писатель Борис Горбатов. Мы с ним близко сошлись во время боев за Донбасс, вместе с войсками входили в Макеевку, Сталино (ныне Донецк). По-братски обнялись, обрадовались, что живы остались и что встретились в Берлине. Горбатов как корреспондент «Правды» был допущен в зал, где должно было состояться подписание акта о капитуляции фашистской Германии. Он пообещал рассказать обо всем, что там произойдет.

9 мая

0 часов 50 минут. Все закончено. Акт о капитуляции войск врага подписан. Тост маршала Жукова был предельно кратким: за победу антигитлеровской коалиции над фашистской Германией!

Маршал был неузнаваем. Смеялся, шутил и пел, а после фуршета пустился в пляс. Долго и лихо исполнял «русскую», аж пол прогибался. Закончив, вытер платком вспотевшие лоб и шею, бил в ладони, подбадривая тех высоких военных, которые по его примеру тоже пошли в пляс.

Задор и азарт не покидали маршала до самого рассвета. Победа одарила его превосходным настроением. Выйдя на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха, Георгий Константинович услышал мощный гул и треск: стрекотали автоматы, ухали орудия... Снова бой? Нет-нет, Победе салютует военная братва. Маршал тоже вынул из кобуры пистолет и разрядил его в воздух... [649]

Под утро мы встретились вновь с Борисом Горбатовым. Он подробнейше рассказал обо всем том, что происходило при подписании акта о капитуляции.

Заседание открыл маршал Жуков. После краткого вступления он попросил пригласить в зал представителей немецкого главного командования. Все устремили свои взоры на дверь. Первым вошел в зал генерал-фельдмаршал Кейтель, самый близкий военный сподвижник Гитлера, начальник штаба верховного главнокомандования вермахта, активнейший участник разработки и осуществления агрессивных планов фашистской Германии. Явился он в парадной форме, видимо, хотел выглядеть подобающе и произвести благоприятное впечатление. Он чинно поднял руку вверх, в которой держал свой фельдмаршальский жезл. Этим жестом он приветствовал представителей Верховного Главнокомандования советских и союзных войск. Однако, сказал Борис Горбатов, на лице фельдмаршала он заметил мелкую дрожь, конечно, тот нервничал.

— Следом за Кейтелем вошел, — Горбатов взглянул в блокнот, — генерал-полковник Штумпф. На лице читалась злоба, ненависть.

Последним переступил порог адмирал флота Фридебург. Ежился, будто холодом его обдало.

Почти у самого входа они сели за столик, приготовленный для них. Когда маршал Жуков и представители союзных войск удостоверились, что немцы изучили акт о безоговорочной капитуляции и готовы его подписать, их пригласили встать и подойти к столу союзного командования. Кейтель быстро встал. В этот момент у него упал монокль и повис на шнурке. Он очень покраснел, на глазах у всех скис. Побитый вид был и у остальных немцев.

Кейтель сел на край стула и подписал все пять экземпляров акта. Штумпф и Фридебург тоже поставили свои подписи. Это было в 0 часов 43 минуты. Жуков предложил немцам покинуть зал.

— Мы обнимались, поздравляли друг друга... Свершилось то, к чему шли через все невзгоды от Москвы и [650] Ленинграда, от Курска и Ржева.... А ты, дорогой мой Юрий, от Сталинграда.... Помнишь, я в Сталино написал репортаж, назвав его «Здравствуй, столица шахтерского края!». Теперь же мы с тобой можем написать: «Здравствуй, Победа! Здравствуй, мирная Родина!».

На этих словах Бориса Леонтьевича мы расстались. Правда, уходя, он произнес: «До встречи в Москве».

Начиналось солнечное утро. Кто-то из наших газетчиков со вздохом вымолвил: «Соснуть бы часок...» Какой там сон! — и мы, пятеро репортеров из «Фронтовика», двинули к рейхстагу встречать первый День Победы. Перво-наперво овладели трофейной зенитной пушкой, коих на Королевской площади было несколько. Мы «захватили» ту, у которой возвышалась горка ящиков со снарядами. Я занял позицию наводчика, ибо знал толк в стрельбе из орудия, срочную службу ведь прошел в танковых войсках, много раз доводилось стрелять из пушки. Майор Николай Иванов вызвался быть заряжающим. Капитану Герману Григорьеву и майору Поликарпу Брызгалову выпала роль подносчиков снарядов. Ну а Владимир Гребнев нацелил на нас «лейку». И мы дали трехкратный залп в берлинское небо. Отсалютовали нашей Победе!

Праздник катился по берлинским улицам. Музыка, танцы, песни всколыхнули немецкую столицу. Солдаты Победы от всей души шли в пляс у Бранденбургских ворот и на Зиг аллее, на Александерплац и в парке Тиргартен. Наши песни — «Катюшу», «Полюшко-поле», «Три танкиста», «Широка страна моя родная», про Стеньку Разина услышали все окна и балконы, на которых удивленно маячили горожане-немцы.

Увидел вблизи рейхстага бойца без ноги, притопывающего костылями.

— Кто такой?

— Из медсанбата «хозяйства» Негоды, — ответил. — Разрешение получил поучаствовать в празднике. Такое торжество грех пропустить...

В полдень пошли митинги в батальонах, полках. [651]

Поздний вечер. В редакции тишина. Идет работа над очередным, победным номером газеты. Кстати, имя у нее новое — «Победитель», «Фронтовик» ушел в историю. Корреспонденты пишут репортажи с митингов, интервью с героями-победителями, готовят информации об увиденном за день на улицах и площадях Берлина. Фотокор, закрывшись в темной комнатке, что-то проявляет, печатает. Художник капитан Илья Кричевский листает свой альбом рисунков. Кстати, он человек несуетливый и спокойный, в дни берлинских боев и после них всюду поспевал. Сделал великолепные портреты героев штурма рейхстага — полковника Зинченко, капитанов Неустроева и К. Самсонова, знаменосцев Егорова и Кантария, командира роты Сьянова. Рейхстаг он изобразил со всех сторон.

Все написанное, нарисованное художником, отпечатанное фотокором легло на стол редактору. А он и ответственный секретарь долго-долго колдовали, что из многочисленных материалов пустить на страницы завтрашнего номера газеты.

К полуночи страницы газеты были сверстаны. Центральным материалом был наш коллективный репортаж с победного митинга 756-го стрелкового полка 150-й дивизии. Полностью изложены речи полковника Зинченко, капитана Неустроева, сержанта Егорова и младшего сержанта Кантария. В номер пошли снимки с митингов и улиц Берлина. Нашлось место и рисункам нашего художника. Первая страница открывалась аншлагом: «Здравствуй, Победа!».
Пятак-спаситель

Пулеметчика Андрея Кулиша в роте все звали Банкиром. Никто к нему не обращался ни по имени, ни по фамилии. [652]

— Эй, Банкир, дай-ка закурить!

— Банкир, тебя командир взвода требует.

А он и не обижался. Привык. На новое имя всегда отзывался. Мгновенно.

Прикипело к нему это имя вот как. Бои шли в Польше. Рота остановилась на ночевку на окраине города.

Еще не успели солдаты расположиться на ночлег, как в избу, где находился первый взвод, кто-то привел пленного фрица. Командир велел ему выложить из карманов документы. Немец исполнил приказ. На стол легли разные бумаги, письма, какие-то вырезки из газет.

Командир, просматривая скарб пленного, вдруг в одном из конвертов заметил несколько монет. Лейтенант высыпал их на стол.

— Награбил, бандюга, — зло сказал командир первого отделения Яков Брызгалов.

— А деньги-то старинные, — произнес лейтенант. — Видите, на каждой монете личность царя имеется.

В этот момент у стола появился пулеметчик Андрей.

— Он, наверное, нумизмат, — разглядывая серебро, сказал Андрей.

Немец понял и радостно залепетал:

— Яволь, яволь, нумизмат.

— Как, как? — переспросил Брызгалов.

— Ну-миз-мат, — певуче повторил Кулиш.

— А это что еще за чучело! — снова допытывал Брызгалов.

— Фашист он и есть фашист, как бы себя ни величал, — послышалось из дальнего угла комнаты. Когда пленного увели, Андрей Кулиш сказал:

— Я ведь тоже нумизмат.

— Ну? — удивился Брызгалов.

— Точно.

— Значит, ты в одной компании с этим фрицем, — снова подал голос дальний угол.

— Брось шуточки, — огрызнулся Кулиш. — Нумизмат — это человек, собирающий монеты, ну, деньги. [653]

— Деньги собирают и копят только банкиры, — сказал Брызгалов.

— Это правда, — подтвердил дальний угол.

И пошел спор. Одни доказывали, что всех банкиров, а нумизматы и есть таковые, надо просто раскулачивать, и нечего, мол, заниматься накоплением в домашних условиях денежного капитала; другие же утверждали, что нумизматика, как и всякое коллекционирование, штука полезная. А Кулиш, нумизмат со стажем, с упоением рассказывал, как он в довоенное время создал богатейшую коллекцию из старинных монет разных государств. И начинал свою речь «денежными» словечками: доллары да шиллинги, рупии да левы, кроны да марки. Кулиш рассказывал до тех пор, пока отделенный не скомандовал:

— Банкир, хватит. Отходи ко сну...

А утром с подъема имя «Банкир» приросло к Кулишу. Может, следовало его все-таки не банкиром, а нумизматом прозвать, но так получилось: отделенный сказал — остальные подхватили. С того дня вся рота прониклась каким-то особым уважением к своему нумизмату. Если кто-либо находил монету, обязательно нес ее к Кулишу: посмотри, мол, может, годится в коллекцию.

В «доме Гиммлера» случилось такое, что Банкир чуть душу не отдал, но спасла его монета. Он ее всю войну при себе носил. Говорил, память о доме. И верно, что память: когда уходил на фронт, его старшая дочь, двенадцатилетняя Аннушка, поцеловав в щеку, положила ему в руку большой медный пятак — на память. Кулиш спрятал монету в нагрудном кармане гимнастерки и так с пятаком дошел до Берлина. Изредка он вынимал его, и тогда перед глазами возникали родной дом, его голубоглазая Аннушка. А в «доме Гиммлера», когда пулеметчик Кулиш поднялся на второй этаж, что-то тяжелое ударило его в грудь и, кажется, насквозь пробило сердце. От удара упал на пол. Пришел в себя, когда услышал голос Брызгалова: [654]

— Что с тобой, Банкир?

— Сердце пробито, — еле прошептал пулеметчик.

— А ну-ка посмотрим, — сказал Брызгалов и стал расстегивать гимнастерку.

Брызгалов осмотрел грудь Андрея — ни царапины. Снял с него гимнастерку и рубаху — тоже никаких ран.

— Вставай, Банкир! Целехонек ты. Хватит притворяться...

А тот все шептал:

— Посмотри сердце... Огнем обожгло его...

Брызгалов поднял с пола гимнастерку, заметив пробитый карман, опустил в него руку. В кармане нащупал что-то металлическое. Вытащил. И вот чудо: в медном пятаке торчала пуля.

— Погляди-ка, Банкир, вот твоя смерть где застряла, — в монете.

Кулиш дрожащими руками взял пятак и, вставая, прошептал:

— Спасибо, Аннушка!
1   2   3   4   5   6   7   8   9

Похожие:

Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте icon Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте
Да, вы точно подсчитали: нам за 80. Мы благодарны судьбе за то, что она милосердно подарила нам жизнь и дала возможность встретить...
Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте icon Василий Ленский Лекции каунасский технологический университет. Литва...
Вот зашли мы случайно в эту аудиторию. Написанное на доске я попросил не стирать. Специально. Неважно, художник ли вы или вы музыкант,...
Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте icon Исследовательская работа «Волшебные кристаллы»
В мире очень много интересного и необычного. Вот, например, кристаллы. Они встречаются в нашей жизни везде, притягивая своей необычностью...
Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте icon Горьковка Горьковское ш. 510-8744, 507-8219, 502-4637, 518-3105,...
Автосервис налево будет, а перед Вами будут ворота и территория автобазы, так вот в самом дальнем углу этой базы есть ангар, вот...
Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте icon Задания 1 этапа
Считается, что каждый сантиметр плодородной почвы создается в течение 100 лет. Сколько лет нужно работать природе, чтобы создать...
Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте icon Литература по теории киноискусства, даже количественно, чрезвычайно...
Зак изд-ва №217. Тираж 3000 Зак тип. №2736. Форм бум. 82^IW^ 12 1/2 печ лист по 36736 зн в л
Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте icon Памятка для подростка по правовому статусу
Дорогой друг, ты, наверное, знаешь, что когда тебе исполнится 18 лет, жизнь станет сложна от гражданских, трудовых, административных,...
Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте icon Санкт-Петербург
Четыре исследования, собранные и предлагаемые мною в этой книге, — о сущем как сущем, о вот-бы-тии и так-бытии, о данности реальности...
Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте icon В эти дни, когда Россия снова оказалась в глубоком кризисе, я часто...
Амоса: Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда я пошлю на землю голод, не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов...
Вот-вот исполнится 60 лет нашей Победе. Сколько же нынче ее творцам? Считайте icon Здесь везде Пушкин. Ступени лестницы поднимают меня на второй этаж...
Стул в углу, совсем без украшений, словно здесь жили монахи. Небольшая темная кровать, как раз для подростка тринадцати-пятнадцати...
Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции