Флот в первой половине XIX века Император Павел I и военно-морские силы
|
Скачать 2.97 Mb.
|
* * *Михаил Петрович Лазарев — исключительное явление в истории Российского военно-морского флота: он был одновременно и выдающимся мореплавателем, и талантливым флотоводцем, внесшим большой вклад в исследование и освоение Мирового океана и развитие военно-морского искусства отечественного флота. Многогранность интересов и сфер деятельности обусловливалась, с одной стороны, одаренностью Михаила Петровича как человека, бесконечно любившего море и флот, а с другой — глубоким знанием военно-морского дела и огромным практическим опытом плавания и командования кораблями, соединениями кораблей и флотом. Немаловажное значение в этом имели также и черты его характера: трудолюбие, высокая организованность и дисциплинированность, исключительная энергия, настойчивость, решительность, высокоразвитое чувство нового, стремление [238] к постоянному совершенствованию знаний, на редкость добросовестное отношение к военно-морской службе и выполнению своих служебных обязанностей, прекрасные организаторские способности и, наконец, умение приблизить к себе талантливых и преданных флоту офицеров. Все это, вместе взятое, и позволило ему занять почетное место среди выдающихся мореплавателей и флотоводцев Российского военно-морского флота. Получив в Морском корпусе твердые теоретические знания по военно-морским дисциплинам, М. П. Лазарев в дальнейшем непрерывно пополнял и совершенствовал их самостоятельным изучением научной литературы. С книгами он не расставался даже во время длительных кругосветных плаваний. Многолетнее плавание на парусных судах вначале английского флота, а затем на кораблях отечественного флота во время трех кругосветных походов значительно расширило кругозор М. П. Лазарева как моряка, позволило ему досконально изучить парусный корабль, его поведение в различных гидрометеорологических условиях и морское дело в целом. Морским делом он овладел в совершенстве. Более того, глубокое знание корабля и военно-морского дела и высокоразвитое чувство нового постоянно побуждали его внедрять все новое и передовое в кораблестроение и морскую практику, что способствовало дальнейшему развитию парусных кораблей и искусства управления ими. Воспитанный на лучших традициях парусного флота Михаил Петрович Лазарев как человек, постоянно стремившийся к совершенствованию материально-технической базы военно-морского флота, первым в отечественном флоте осознал преимущество паровой машины и железного корпуса корабля перед деревянными парусными судами и поставил перед правительством вопрос о переходе к строительству железных паровых кораблей. Он же выступил инициатором установки на кораблях и береговых батареях более мощных бомбических пушек и развития минного оружия в Черноморском флоте. М. П. Лазарев прошел прекрасную командирскую школу. Он довольно рано стал командовать различными парусными [239] кораблями. Многолетние дальние плавания в должности командира корабля позволили ему всесторонне и глубоко изучить широкий круг вопросов, связанных с командованием кораблем, и выявить те важнейшие факторы, которые обеспечивают командиру содержание корабля в образцовом состоянии и безукоризненное управление им в любой обстановке. К таким важнейшим факторам он относил высокую профессиональную подготовку командира и экипажа корабля — четкую организацию повседневной службы и твердую воинскую дисциплину на корабле, сочетающуюся с постоянной заботой о личном составе со стороны начальников. Эти факторы являлись главными ориентирами в командирской деятельности Михаила Петровича. В процессе командования кораблями у М. П. Лазарева постепенно вырабатывались принципы воспитания и обучения личного состава, которыми он руководствовался в течение всей своей военно-морской службы и неуклонно проводил их в жизнь. Эти принципы легли в основу вошедшей в военно-морскую историю лазаревской школы воспитания и обучения личного состава, давшей флоту России целую плеяду замечательных адмиралов и офицеров, прославивших отечество. Таким образом, вся военно-морская служба, начиная с Морского корпуса, постепенно, шаг за шагом, в длительных океанских плаваниях формировала в М. П. Лазареве все военно-морские качества, необходимые для того, чтобы стать выдающимся флотоводцем и внести свой достойный вклад в развитие военно-морского искусства отечественного флота. Флотоводческое искусство адмирала М. П. Лазарева формировалось не на голом месте, а на базе передового военно-морского искусства, созданного его предшественниками — выдающимися флотоводцами российского флота Петром 1, Г. А. Спиридовым, Ф. Ф. Ушаковым и Д. Н. Сенявиным. Михаил Петрович Лазарев полностью воспринял все лучшее, что было создано до него в области военно-морского искусства, и развил его дальше, внеся существенный вклад в различные виды боевой деятельности военно-морского флота. [240] Его как флотоводца отличало глубокое понимание необходимости постоянной высокой боеготовности флота и умение поддерживать ее на уровне требований военно-политической обстановки. И это он убедительно доказал в период командования Черноморским флотом. Приняв флот от престарелого адмирала А. С. Грейга в крайне запущенном состоянии, Михаил Петрович смог в сравнительно короткий срок превратить его в высшей степени боеспособный флот, который смог успешно решить такие важные стратегические задачи, как проведение Босфорской экспедиции и содействие армии, действовавшей на побережье Кавказа. Как главный командир Черноморского флота адмирал М. П. Лазарев внес много нового в организацию боевой подготовки и повышение боеготовности флота. Он, так же, как и Ф. Ф. Ушаков, боевую подготовку проводил поэтапно: вначале в масштабе одного корабля, затем — дивизии кораблей и, наконец, — эскадры. Новым в организации боевой подготовки являлась непрерывность ее проведения. Корабли плавали круглогодично по установленному графику в составе практических эскадр. В то время, когда одна из них находилась в море, две другие стояли в базе, проводили ремонт и готовились к выходу в море на смену возвращающейся эскадре. Находясь в море, корабли обязаны были ежедневно, по установленному штабом флота расписанию, проводить тренировки личного состава в управлении парусами, маневрировании и производстве учебных стрельб по морским и береговым целям, добиваясь выполнения установленных нормативов по скорострельности стрельбы и точности поражения цели. Отчеты о проведенных тренировках и учениях регулярно представлялись в штаб флота. Практические учения в море М. П. Лазарев считал основой боевой подготовки кораблей. «Морское дело наше, — говорил он, — требует постоянных занятий в оном (море. — Авт.)... Морской офицер, не зная дела своего во всех подробностях, никуда не годится» <7. С. 192>. М. П. Лазарев добивался от своих офицеров такого уровня подготовки, чтобы они могли не только требовать от подчиненных [241] умения исполнять свои обязанности и объяснять им различные вопросы военно-морского дела, но и показывать матросам, как нужно делать. «Худо, — писал он, — как вахтенный офицер приказывает что-либо на марсе или салинге, а сам не знает, как оно делается. Я надеюсь, что тех, которые служили у меня, в том никто не упрекнет» <5а. С. 4>. Завершающим этапом ежегодной боевой подготовки Черноморского флота являлись «учебные сражения», или по современной терминологии — маневры, на которых проверялся уровень подготовки каждой из практических эскадр к ведению морского боя. На этих учениях М. П. Лазарев добивался того, чтобы корабли и соединения вели «бой» с применением наиболее решительных методов использования сил и оружия. И если участники маневров действовали не лучшим образом, Михаил Петрович повторял упражнения до тех пор, пока не добивался нужных результатов. Адмирал М. П. Лазарев внес существенный вклад в развитие многих областей военно-морского искусства отечественного флота: в сфере совместных действий армии и флота — в высадку морских десантов, артиллерийское содействие приморскому флангу войск и воинские перевозки; в сфере самостоятельных действий флота — в нарушение морских коммуникаций, блокадные действия и уничтожение корабельных сил противника в укрепленном районе. В области совместных действий армии и флота Михаил Петрович особенно большой вклад внес в подготовку, организацию и проведение десантных действий флота. До него никто из российских флотоводцев, начиная с Петра I и кончая Д. Н. Сенявиным, не разрабатывал так обстоятельно и глубоко теорию и практику десантных действий, как это сделал Михаил Петрович Лазарев в своих инструкциях, охватывавших весь комплекс вопросов, связанных с подготовкой, организацией и проведением десантных операций. В боевых инструкциях впервые в истории военно-морского искусства были четко обозначены основные этапы подготовки и действий морского десанта: подготовка десантных [242] сил и средств и сосредоточение их в исходных пунктах посадки; посадка десанта на суда; переход десантного отряда морем; бой за высадку; решение поставленной задачи на берегу и свертывание сил. По каждому из этих этапов штаб флота разрабатывал под руководством М. П. Лазарева подробные инструкции, в которых давались указания соответствующим начальникам, что и как надо делать, чтобы выполнить поставленные задачи на каждом этапе операции. Особенно подробно была разработана инструкция по организации боя за высадку, который является наиболее сложным и вместе с тем самым важным и решающим этапом действий десантных сил. В подготовительный период новым стало согласованное планирование предстоящих десантных действий в штабах флота и сухопутных войск и специальные тренировки десантных сил. Успешному решению поставленных задач способствовало также установление в это время тесного контакта адмирала М. П. Лазарева с командующим войсками генерал-майором Н. Н. Раевским, которые согласовывали между собой все принципиальные вопросы подготовки и проведения десантной операции. В этот же период производились специальные учения по посадке десанта на корабли и высадке его на берег. Для этой цели выбирались такие участки побережья, которые по географическим условиям были максимально похожи на районы предстоящей высадки десанта. При проведении этих тренировочных учений М. П. Лазарев добивался отработки четкой организации высадки десантных войск на берег и взаимодействия между кораблями артиллерийской поддержки, десантными судами, гребными высадочными средствами и десантными войсками. М. П. Лазарев впервые четко определил организацию командования силами десанта на каждом этапе операции и взаимоотношения между представителями морского и сухопутного командования. Была предусмотрена посылка моряков в качестве офицеров связи в штабы десантных войск, что обеспечивало более четкое взаимодействие морских и сухопутных сил в ходе десантных действий. Интересным было также навигационно-гидрографическое обеспечение, впервые предусмотренное [243] М. П. Лазаревым при высадке морских десантов на Кавказское побережье. Он впервые также ввел в практику включение батальона моряков в состав морских десантов в качестве штурмового отряда десанта, предназначенного для захвата плацдарма. Им более детально была разработана методика ведения артиллерийского огня по намеченному месту высадки десанта, определены порядок взаимодействия, последовательности ведения артиллерийского огня по берегу линейными кораблями, фрегатами и судами сопровождения, а также поддержки высадочных средств тендерами и огнем гребных судов, использовавшихся в качестве средств высадки десанта. Большой интерес представляет также метод артиллерийской поддержки сухопутных войск при ведении ими наступательных действий на морском побережье. Он заключался в непрерывном сопровождении наступающих войск артиллерией линейных кораблей и фрегатов, буксируемых паровыми судами вдоль берега параллельно наступающим войскам. Адмирал М. П. Лазарев внес существенный вклад и в организацию воинских перевозок на военных кораблях. Им были определены численный состав десантных войск, размещаемых на линейных кораблях (свыше 1000 человек) и фрегатах (400–500 человек), количество принимаемых грузов и порядок размещения их на корабле. Благодаря блестяще и всесторонне заблаговременно продуманной организации была успешно осуществлена перевозка крупного контингента войск численностью более 10 тыс. человек в период Босфорской экспедиции Черноморского флота, проведенной под руководством М. П. Лазарева. Из самостоятельных действий флота большой интерес (с точки зрения военно-морского искусства) представляют блокадные действия флота, которыми руководил адмирал М. П. Лазарев. Впервые подобными действиями он руководил на Средиземном море при блокаде Дарданелльского пролива в 1827–1829 гг. Выполняя блокаду Дарданелл, сочетавшуюся с одновременными действиями кораблей на морских коммуникациях Турции в Эгейском море, М. П. Лазарев полностью использовал боевой опыт Спиридова и Сенявина по блокаде проливов и так же, как [244] они, добился полного прекращения подвоза продовольствия в Константинополь морским путем. Большой интерес для истории военно-морского искусства представляет содержание инструкций, разработанных М. П. Лазаревым для командиров кораблей блокадных сил. В этих инструкциях, изданных в виде приказов командующего Средиземноморской эскадрой, подробно рассмотрен метод блокады Дарданелл и даны соответствующие рекомендации командирам кораблей. Очень детально изложены вопросы приготовления корабля к бою и обязанности вахтенного начальника на парусном военном корабле. Эти инструкции являются существенным вкладом в развитие отечественного военно-морского искусства в таких областях, как блокадные действия флота, приготовление корабля к бою и несение вахтенной службы на корабле. Дальнейшее развитие М. П. Лазаревым теории и практики блокадных действий получило в крейсерских действиях кораблей Черноморского флота у побережья Кавказа. Эти действия начались в 30-х годах XIX в. и носили вначале характер эпизодического крейсерства сил Черноморского флота с целью пресечения доставки англо-турецкой военной контрабанды на Кавказ морским путем. Но постепенно эпизодические действия крейсерских сил переросли в систематические действия флота по нарушению коммуникаций противника, а в конце 30 — начале 40-х годов они приняли характер ближней блокады Кавказского побережья, которая явилась наиболее эффективной формой борьбы на коммуникациях. Новым в этих действиях было перерастание одной, более простой, формы борьбы на коммуникациях в другую, более сложную, форму борьбы на море. Это было обусловлено, с одной стороны, изменением цели борьбы на коммуникациях, с другой — ростом численности кораблей, привлекавшихся к достижению этой цели. Увеличение числа крейсерских сил позволило перейти от систематических действий флота по нарушению коммуникаций к более эффективной форме борьбы в виде ближней блокады Кавказского побережья. И хотя блокада не привела к полному пресечению военной контрабанды из-за [245] недостатка сил, но она все же серьезно затруднила ее доставку. Михаил Петрович Лазарев как флотоводец внес существенный вклад в развитие тактики ведения боя в укрепленном прибрежном районе. В этой области военно-морского искусства он продолжил замечательные традиции своих предшественников — Петра I, Спиридова, Ушакова и Сенявина. Лазарев так же, как и они, был сторонником решительных способов ведения морского боя с превосходящими силами противника. И это он прекрасно продемонстрировал в знаменитом Наваринском сражении, сыграв решающую роль в полном разгроме турецко-египетского флота, стоявшего на якоре под защитой сильной береговой артиллерии. Хотя в этом бою участвовали не только русская, но и английская и французская эскадры, и Лазарев был всего лишь командиром линейного корабля «Азов» и начальником штаба эскадры, однако, по общему признанию, он стал героем номер один в этом напряженном сражении, завершившемся выдающейся победой союзного флота. Главную роль в победе сыграла российская эскадра, действовавшая на решающем и наиболее трудном направлении против главных сил противника. Линейный корабль «Азов» под командованием М. П. Лазарева проложил сквозь сильный перекрестный огонь береговых батарей противника путь своей эскадре к назначенным огневым позициям в Наваринской бухте, а затем нанес мощный артиллерийский удар по турецким флагманам и уничтожил пять вражеских кораблей. В этом бою М. П. Лазарев зарекомендовал себя как прекрасный тактик, умеющий быстро оценивать обстановку и принимать наиболее оптимальные тактические решения, направленные на полное уничтожение превосходящих сил противника. Он так же, как и адмиралы Ф. Ф. Ушаков и Д. Н. Сенявин, стремился главный удар наносить по флагманским кораблям противника, при этом с предельно коротких дистанций, что обеспечило успешный исход сражения в пользу союзного флота. Неотъемлемой частью флотоводческого искусства Михаила Петровича Лазарева является его особый талант [246] и умение воспитывать и обучать личный состав флота, и особенно молодых офицеров. Созданная под руководством Михаила Петровича черноморская школа воспитания и обучения офицерского состава дала отечеству ряд выдающихся флотоводцев и деятелей военно-морского флота — В. А. Корнилова, П. С. Нахимова, В. И. Истомина, Г. И. Бутакова и других, прославивших отечественный флот в Крымскую войну или внесших большой вклад в последующее развитие флота. Адмирал И. А. Шестаков, являвшийся одним из учеников М. П. Лазарева, в своих воспоминаниях писал, что секрет умения Михаила Петровича воспитывать людей, «помимо собственной его личности, вызывавшей невольное уважение, состоял главнейше в оправданной опытом аксиоме: окружи человека порядочностью, и он станет порядочным человеком». Литература 1. Адмирал Нахимов: Сборник документов. М., 1945. 2. Боевая летопись русского флота. М., 1948. 3. История военно-морского искусства. М., 1963. Т. 1,2. 4. Кук Д. Путешествие к Южному полюсу и вокруг света. М., 1948. 5. Лазарев М. П. Документы. Т. 1. 5а. Лазарев М. П. Документы. Т. 2. 56. Лазарев М. П. Документы. Т. 3. 6. Нахимов П. С. Документы. М., 1954. 7. Никульченков К. И. Адмирал Лазарев. 8. Новосильский Л. М. Южный полюс: Из записок бывшего морского офицера. СПб., 1855. 9. Морской атлас. М., 1959. Т. 3. Ч. 1. 9а. Морской сборник. 1855. № 12. 10. Островский Б. Лазарев. М., 1966. 11. Русские и советские моряки на Средиземном море. М., 1976. 12. Русское военно-морское искусство. М., 1951. 13. Сивине М. Исторический очерк народной войны за независимость Греции. СПб., 1867. 14. Фирсов И. Полвека под парусами. М., 1988. [247] Русский флот во второй половине XIX века Флот эпохи Николая I При воцарении Николая I годных к службе в Балтийском флоте было только 5 кораблей (по штату в нем полагалось иметь 27 кораблей и 26 фрегатов), а в Черноморском флоте — 10 из 15 кораблей. Штатная численность личного состава Балтийского и Черноморского флота должна была достигать 90 тыс. человек, но в действительности до штатного числа недоставало 20 тыс. человек. Имущество флота разворовывалось. В портах торговля всеми принадлежностями флота велась совершенно открыто. Доставка краденого в лавки большими партиями осуществлялась не только ночью, но и днем. Флигель-адъютант Лазарев, производивший уже в 1826 г. расследование по этому поводу, обнаружил в одном Кронштадте в 32 лавках казенных вещей на сумму 85 875 руб. <�Коргуев Н. Русский флот. Морской сборник. 1896. № 7>. Император Николай I, в отличие от своего предшественника, видел в военных морских силах солидный оплот государства на севере и, кроме того, средство для поддержания своего, историческим путем сложившегося, необходимого влияния на Ближнем Востоке. В течение тридцатилетнего царствования императора Николая Павловича заметны его постоянные заботы о поддержании флота на должной высоте. Однако все меры, принимаемые им, показывают, что он никогда не предполагал создание военно-морской силы, способной успешно бороться с соединенными флотами двух могущественных держав в Европе. Вице-адмирал Меликов так характеризовал деятельность Николая I по содержанию флота: «Принимая во внимание, что от сего времени действия морских сил будут необходимы во всякой европейской войне, Его Императорское Величество с самых первых дней своего царствования изволил изъявить непременную волю на счет приведения флота в такое положение, чтобы оный был действительным оплотом государства и мог содействовать всяким предприятиям, к чести и безопасности империи относящимся. К осуществлению этой мысли со стороны государя императора было сделано все, что нужно. Для флота изданы [249] были штаты в размерах, соответственных величию России, и морскому начальству преподаны были все средства к приведению наших морских сил в размеры, предписанные штатами. Бюджет Морского министерства был увеличен более чем вдвое; учебные заведения увеличены в количестве и поставлены на степень совершенства; для обеспечения наших адмиралтейств навсегда в лесном материале назначено было передать в морское ведомство все леса империи; наконец, все предположения морского начальства, которые могли привести к ближайшему исполнению воли Его Величества, всегда были принимаемы во внимание». Известный военный историк А. М. Зайончковский морскую деятельность Николая I делит на две резко отличающиеся эпохи. Первое десятилетие было посвящено преобразовательной работе, и за это время флот сделал небывалый со времен императрицы Екатерины шаг вперед. Но, доведя морские силы до желаемого совершенства, государь в последующие двадцать лет перенес центр тяжести своей кипучей деятельности на другие отрасли управления и поручил поддержание флота на достигнутой высоте ближайшему исполнителю его предначертаний, лицу, пользовавшемуся его полным доверием, князю А. С. Меншикову. Политические обстоятельства этой эпохи не потребовали активного участия Балтийского флота, который, ежегодно совершая свои обычные практические плавания, все более и более увлекался в сторону исключительно показных, смотровых требований. Наружный порядок был доведен в нем до совершенства, и государь, уверенный в своих помощниках, находил при ежегодных посещениях Кронштадта и флота все в блестящем виде. Отчеты князя Меншикова за эти двадцать лет также были наполнены описанием блестящего состояния всех дел по управлению морским ведомством и восхвалением существовавшего порядка. Военно-морской флот России к середине XIX века состоял из двух флотов: Балтийского и Черноморского и четырех флотилий: Дунайской, Архангельской, Каспийской и Камчатской. Судовой состав Балтийского парусного [250] флота был определен особым штатом, утвержденным в 1826 г., по которому в Балтийском море полагалось иметь 27 линейных кораблей, 22 фрегата, 25 бригов, шхун и транспортов, 159 гребных канонерских лодок, 10 плавучих батарей и бомбард, 78 яхт, иолов, ботов и других мелких судов. Кроме того, было положено иметь в Петербурге и Кронштадте 8 колесных пароходов. При определении этих штатов Морское ведомство рассчитывало, что «это число судов будет, с одной стороны, без отягощения государству в рассуждении содержания, а с другой стороны, и весьма достаточно не токмо к обороне наших портов и границ, но и для нападательных военных действий в случае надобности в оных». Этой программой Морское ведомство руководствовалось в своей судостроительной деятельности в Балтийском флоте в течение всего царствования императора Николая Павловича, и к началу 1853 г. наш Балтийский флот имел 206 готовых судов всех рангов с 3144 орудиями. Кроме того, имелось старых и тимберовавшихся судов 31 с 1174 орудиями. Из числа этих судов было годных к выступлению в море 25 линейных кораблей с 2077 орудиями, 11 пароходофрегатов с 105 орудиями, 12 малых пароходов с 74 орудиями и прочие мелкие суда; кроме того, находилось в постройке: один винтовой корабль, два винтовых фрегата и два парохода. Черноморский флот в 1829 г. состоял из 245 судов, в числе которых имелось 17 линейных кораблей, 4 фрегата, 4 парохода, 98 гребных судов, а остальные были разные малые парусные суда. К началу же 1853 г. флот вместе с Дунайской флотилией состоял из 178 судов с 2572 орудиями, могущих выступить в море, и 13 судов с 328 орудиями, старых и тимберовавшихся. В общем числе судов было: 14 линейных кораблей с 1410 орудиями, 7 парусных фрегатов с 376 орудиями, 7 паровых фрегатов с 45 орудиями, 21 малый пароход с 78 орудиями и прочие мелкие суда. Сверх того, для Черноморского флота строилось 2 корабля и 2 винтовых корвета, для которых механизмы были заказаны в Англии. Архангельская флотилия состояла из 9 мелких судов с 40 орудиями, в том числе 2 пароходов. [251] Каспийская флотилия состояла из 30 мелких судов с 73 орудиями, в том числе 8 пароходов, и Камчатская — из 10 мелких судов с 62 орудиями, в том числе одной винтовой шхуны. Между состоянием судов Балтийского и Черноморского флотов была большая разница. О неблагонадежном состоянии Балтийского флота императору Николаю Павловичу пришлось узнать из всеподданейшего отчета вступившего в 1853 г. в управление Морским министерством великого князя Константина Николаевича. «Суда Балтийского флота, — писал великий князь, — были большей частью основные, из сырого леса, слабой постройки и весьма посредственного вооружения, и при каждом учебном плавании по портам Финского залива весьма многие из них подвергались разнообразным повреждениям. Не было возможности составить из них эскадры для продолжительного плавания в дальние моря, и с большим трудом можно было отыскать несколько отдельных судов, которые почитались способными совершить переход из Кронштадта к берегам Восточной Сибири... Из всего числа линейных кораблей Балтийского флота нет ни одного благонадежного для продолжительного плавания в отдаленных морях. Совершить переход из Балтийского моря в Средиземное могут 11 кораблей. Остальные в состоянии плавать не далее Немецкого моря, вблизи своих портов. Собственно боевая сила Балтийского флота состоит из 11 парусных линейных кораблей, которые могут составить эскадру и идти против равного в числе неприятеля за пределы Балтийского моря. 25 кораблей, считая в том числе и упомянутые 11, могут вступить в бой с неприятелем в наших водах, но идти на войну далее не в состоянии. Посему, сравнительно с общим числом вымпелов, собственно боевая сила Балтийского флота и число судов, годных для дальнего плавания, т. е. для настоящей морской службы, весьма незначительны»... Все показания современников сходятся с этим докладом великого князя. Николай I летом 1854 г. отправил Балтийский флот в море практиковаться в плавании. Дойдя до Красной Горки, флот встретил сильный ветер, далеко не доходивший до [252] степени шторма, и на четвертый день вернулся в Кронштадт с многочисленными повреждениями. Не было ни одного корабля, который не имел бы значительных повреждений в рангоуте и в корпусе; у некоторых же кораблей были свернуты головы у рулей и топы в мачтах, требовавшие их перемены. На производство всего этого надо было немало времени, между тем Англия и Франция угрожали ежеминутным нападением. Состояние артиллерийской части также не всегда была удовлетворительно. Чугун, из которого отливались орудия, был недоброкачественный, а почти полное отсутствие практики в боевой стрельбе не давало возможности своевременно обнаружить этот серьезный недостаток. При пробной стрельбе в 1854 г. многие орудия иногда после первого, а иногда после нескольких выстрелов, разрывались. Однако Черноморский флот в это время находился в блестящем во всех отношения состоянии. Он не только не уступал лучшим представителям английского и французского флотов, но и превосходил их. Корабли Черноморского флота, созданные адмиралом Лазаревым, были отличной постройки, имели хорошее вооружение и были комплектованы опытными в морском деле экипажами. Превосходство судов Черноморского флота над судами Балтийского великий князь Константин Николаевич объяснял как излишним отпуском денег на первый из названных флотов, так и тем, что адмирал Лазарев подготовил для своего флота отличных мастеров за границей, чего администрацией Балтийского флота не делалось. Самой характерной особенностью морского дела в середине XIX века был тот радикальный перелом, который происходил в судостроении всех наций и сводится к введению во флоте парового двигателя вместо парусного. Парусные суда достигли тогда в военных флотах всех европейских держав той степени совершенства, как в отношении их боевой силы, так и в отношении мореходных качеств, какой только можно требовать от этого рода судов. Но изобретение в сороковых годах прошлого столетия винтового двигателя положило предел не только дальнейшему развитию парусного флота, но и самому существованию его как боевой силы. [253] И этот перелом в военно-морском судостроительном деле совпал фатальным для России образом со временем тяжелой ее борьбы с двумя морскими европейскими державами, затратившими сотни миллионов на дорогие опыты со введением винтового двигателя в военных судах. И то, что случилось с русским флотом во время Крымской войны, явилось естественным последствием только что свершившегося введения нового фактора и доказывает, что государство, призванное играть первенствующую политическую роль, не должно жалеть никаких затрат на содержание своих вооруженных сил на высоте его политических задач. Вообще же в эпоху Крымской войны главную боевую силу военных флотов все-таки составляли парусные суда; паровые же имели в общем только значение вспомогательной силы для парусных судов. Но отношение этой паровой силы к парусной было неодинаково в различных флотах, причем в русском флоте это отношение было особенно не в пользу паровых судов. В российском флоте отдельные суда соединялись в эскадры, которые, в свою очередь, входили в состав морских дивизий. Суда Балтийского флота были разделены на три дивизии: 1-ю, 2-ю и 3-ю, а Черноморского флота — на две дивизии: 4-ю и 5-ю. Каждая дивизия состояла из девяти кораблей, шести фрегатов и прочих приписанных к ней судов и делилась на три эскадры, состоявшие каждая из трех кораблей. Исключение составляла лишь 3-я эскадра 5-й дивизии, которая была несколько меньшего состава против других эскадр. Флотилии Дунайская, Каспийская, Камчатская и Архангельская ввиду своего незначительного состава на эскадры не подразделялись. Дунайская флотилия во время Крымской войны состояла из двух батальонов, в состав которых входило 4 парохода, 32 канонерские лодки, 2 баржи и 2 бота, всего 40 судов со 108 орудиями, 140 фальконетами и около 2000 человек экипажа. В действительности же наличный состав морских чинов на этой флотилии едва доходил до 850 человек. Административной единицей личного флота были экипажи, представлявшие собой формирования из береговых частей и команд кораблей, поставленных на зимнюю стоянку [254] или для ремонта, а также создавались экипажи для укомплектования кораблей. Всего в середине XIX века было 48 экипажей (1 гвардейский и 47 флотских). Гвардейский и № 1–28 комплектовали суда Балтийского флота, № 29–45 — Черноморского флота, № 46 — Каспийской и № 47 — Камчатской флотилии. Штатами, установленными в начале царствования Николая I, численность экипажей, вместе с нестроевыми, была около 1000 человек. Каждый экипаж подразделялся на 8 рот численностью в 100 рядовых каждая. К экипажам были приписаны одно или несколько судов, команда которых и набиралась из соответствующих экипажей. Высшим административным соединением личного состава флота являлись бригады, составлявшиеся из трех экипажей каждая, за исключением 6-й бригады Черноморского флота, в которой было два экипажа, и дивизии — из трех бригад каждая. Таким образом, в Балтийском флоте было 9 бригад, соединенных в три дивизии, 1-ю, 2-ю и 3-ю, и в Черноморском флоте шесть бригад, входивших в состав 4-й и 5-й дивизий. Соединение флотских экипажей в бригады соответствовало соединению судов в эскадры, и бригадный командир обыкновенно являлся и начальником соответствующей эскадры. Такой мерой было достигнуто объединение административного управления личным составом флота с боевым управлением им в море. Кроме флотских экипажей, входили в состав морских вооруженных сил также экипажи ластовые и рабочие. Первые формировались из чинов, не способных к линейной службе в флотских экипажах, и употреблялись для разных береговых служб при портах, а также для комплектования некоторых портовых судов. Всего было пять ластовых экипажей: три для Балтийского и два для Черноморского флотов. Рабочие экипажи состояли из мастеровых для кораблестроения и для других адмиралтейских работ, но чины этих экипажей на время морских кампаний назначались также и на военные суда. В Балтийском флоте таких экипажей было 10 и в Черноморском 9, носивших общую нумерацию от 1-го до 19-го. [255] Были еще два учебных морских экипажа, по одному для Балтийского и Черноморского флотов, а также штурманский полуэкипаж в Балтийском флоте и штурманская рота в Черноморском. Первые исполняли обязанности образцовых частей военно-морского ведомства, а последние, как показывает и само их название, предназначались для подготовки штурманов. Численный состав флота был определен штатами, установленными еще в начале царствования Николая I. Он равнялся 90 000 офицерам и нижним чинам. Этот штат был сохранен и до Крымской кампании. По спискам 1853 г. числилось в Балтийском флоте 2275 штаб — и обер-офицеров и 50 571 нижний чин и в Черноморском флоте 1472 штаб — и обер-офицера и 36 667 нижних чинов. Всего же было 3747 офицеров и 87 238 нижних чинов, что в общей сложности составляло 90 985 человек. Эта численность личного состава была далеко не достаточна для надобностей флота 1853 г. В одной первой флотской дивизии до штата недоставало 66 офицеров и 12 нижних чинов. В Черноморском флоте этот некомплект на судах был еще больше. На судах Дунайской флотилии, например, находилась только половина личного состава, полагавшегося по штату. Такой недостаток в личном составе флота отчасти зависел от увеличения числа судов сравнительно с их числом, существовавшим во время утверждения штатов. В Черноморском флоте, например, число вооружавшихся для плавания судов увеличилось с 69 до 125, а для комплектования их оставались все те же 17 экипажей. Недостающих офицеров и нижних чинов приходилось при снаряжении судов в море пополнять с оставшихся без плавания, а также и вольными матросами. Но в 1853 г., при общем движении Черноморского флота, укомплектование судов и особенно линейных кораблей и фрегатов наличными средствами экипажей было совершенно невозможно, а потому пришлось отказаться от вооружения многих мелких судов и их экипажами докомплектовать корабли и фрегаты. Коренной причиной недостаточной численности личного состава флота было чрезмерно большое число людей, изъятых из строя и находившихся на нестроевых должностях. [256] Боевую силу флота к 1853 г. составляли только 50 000 человек, кроме бессрочноотпускных. Остальные 38 000 нижних чинов находились в рабочих и ластовых экипажах, в корпусе инженеров морской строительной части, портовых госпитальных ротах, межевой роте топографов корабельных лесов, в учебном морском, рабочем и первом морском учебном экипажах. Из-за этого недоставало 289 офицеров и 4043 нижних чина, но зато в побочных отраслях морской службы их был излишек. В канцеляриях и управлениях морского ведомства, кроме указанного выше числа военных чинов, находилось еще 1500 гражданских чиновников и около 1300 писарей, т. е. около 2800 человек. Таким образом, на каждые 25 человек боевого состава флота приходилось по одному лицу, занимавшемуся делопроизводством. Матросами флот пополнялся при помощи рекрутских наборов на общих основаниях с сухопутной армией; в состав его также вступали на правах матросов и прочие лица, перечисленные в отделе комплектования нижними чинами нашей армии. До 1853 г. рекруты во флот назначались без определенного порядка; с этого же года порядок комплектования матросами был несколько изменен в выгодную для флота сторону. По положению 1853 г., флот начал комплектоваться рекрутами лишь из нескольких назначенных для этого губерний, жители которых занимались преимущественно судоходством и рыболовством. Незначительное отличие флота в этом отношении заключалось в существовании так называемых вольных матросов. Это были особые цехи или матросские общества, в которые могли добровольно поступать молодые люди из мещан, вольноотпущенных и разночинцев. Цель учреждения их состояла в подготовке для купеческого флота хороших матросов. Поступившие в вольные матросы освобождались от платежа разных податей и повинностей, за что обязывались прослужить не менее 10 лет. При этом в первые пять лет они служили для практики на наших преимущественно мелких военных судах и за это время получали вещевое и провиантское довольствие наравне с линейными [257] матросами, от которых отличались только отсутствием якорей на погонных пуговицах. Первоначально цехи вольных матросов были учреждены в 1834 г. для Черноморского флота в Алешках Таврической и Никополе Екатеринославской губернии, а через десять лет из питомцев Воспитательного дома был учрежден в Кронштадте цех вольных матросов для Балтийского флота. Число вольных матросов было весьма незначительно. В начале пятидесятых годов в Черноморском флоте их численность составляла всего 1600 человек, а в Балтийском — лишь 100 человек. Количество бессрочноотпускных во флоте было крайне незначительно. В 1853 году их по спискам числилось всего 6245 человек на весь флот, причем эта категория людей отличалась теми же недостатками, как и бессрочноотпускные сухопутной армии: престарелый возраст, болезненность, а потому и большой процент не являвшихся на службу; призыв 1854 г. вполне оправдал это предположение. Из всего числа отпускных флота не явилось к призыву по болезни, дряхлости и смерти 2000 человек. Бессрочноотпускные нижние чины были расписаны по флотам, а в каждом флоте — по портам, куда они и должны были являться в случае призыва. Впрочем, в начале войны часть отпускных Балтийского флота была направлена в порты Черноморского флота. Пополнение флота унтер-офицерами по больше части производилось из нижних чинов учебных морских экипажей, а также и производством в это звание достойных матросов. Обучение молодых людей в учебных морских экипажах состояло из преподавания им общеобразовательных предметов, строевых занятий и практического плавания на судах. Их обучали Закону Божию, чтению, письму, арифметике, включая тройное правило, а наиболее способных, подготовлявшихся в морскую артиллерию, и начальной геометрии. Строевые занятия состояли из практического ознакомления с предстоящей им деятельностью на корабле и из учений фронтового, до батальонного включительно, а также стрелкового и изучения гарнизонного устава. Летом же старшие ученики ходили в практическое [258] плавание на судах флота, а младшие — на особом практическом судне. Обучаемые по достижении ими 20-летнего возраста выпускались, если они оказывались достойными по поведению и учению, во флот унтер-офицерами, по мере необходимости последних. Достоинства и недостатки учебных морских экипажей соответствовали вообще всем учреждениям такого рода. Они давали флоту унтер-офицеров безусловно теоретически хорошо подготовленных, но молодых, практически неопытных, совершенно не знакомых с бытом матросов и потому не способных оказывать на них необходимого нравственного воздействия. Подготовка офицеров для флота производилась почти исключительно в Морском кадетском корпусе в Петербурге. Незначительный контингент офицеров пополнялся, впрочем, и производством юнкеров флота по выдержании ими установленного офицерского экзамена по программе, соответствовавшей программе Морского корпуса, и при условии плавания на военном судне не менее двух кампаний. Что же касается производства в офицеры нижних чинов, поступивших по набору и дослужившихся до звания унтер-офицеров, то они предназначались лишь для укомплектования нелинейных команд и нестроевых должностей. Требования, предъявляемые этой категории лиц для получения офицерского звания, приравнивались в общем к требованиям унтер-офицеров сухопутных войск. В юнкера флота поступали юноши привилегированных сословий, но с более высоким уровнем образования, чем юнкера сухопутных войск, так как образовательный ценз для офицеров флота был более высокий и соответствовал требованиям, предъявлявшимся офицерам специальных родов оружия нашей армии. В Черноморском флоте юнкера для лучшей подготовки к офицерскому званию собирались, по инициативе генерал-адъютанта Корнилова, в Николаеве в особую школу, где и обучались назначенными для этого преподавателями. В 1852 г. эта частная инициатива адмирала Корнилова была узаконена учреждением в Николаеве училища флотских юнкеров, впоследствии переименованного в гардемаринскую роту. [259] Морской кадетский корпус в Петербурге имел характер всех военно-учебных заведений того времени. Поступали в корпус преимущественно дети флотских офицеров и дворяне. Курс наук продолжался шесть лет и состоял из кадетского, или общего, курса и гардемаринского. По своей программе Морской кадетский корпус в общем приравнивался к программам артиллерийского и инженерного училищ. В гардемаринском же, или специальном, курсе преподавались, кроме общих наук и трех иностранных языков, теоретически и практически все предметы, относящиеся к морскому искусству. Летом кадеты выходили в практическое плавание на судах, приписанных к корпусу. Штат Морского корпуса состоял из 600 воспитанников, подразделенных на пять рот, из которых старшая называлась гардемаринской. Кадеты, окончившие успешно курс, выпускались в числе около 70 человек ежегодно во флот мичманами. С 1827 г. при Морском корпусе был учрежден офицерский класс, в который из каждого выпуска поступало до 10 лучших офицеров. Курс офицерских классов был трехлетний. * * *И как же нам недостает Науки той российской, Когда моряк в поход идет, Корнет гардемаринский. Он, навигации знаток, Державу чтит родную, Крестовый флаг, родной флагшток, Судьбу не ждет иную. Прочтите, мальчики России, Про ваших давних предков, Они для вас, наши родные, Страну слагали крепко. Теперь морей досталось нам Уж меньше, чем бывало. И нынче это нужно вам, Чтоб море сушу сберегало. [260] |
Похожие:
 |
Русская культура в первой половине XIX века Начало XIX века время культурного и духовного подъёма России. Отечественная война 1812 года ускорила рост национального самосознания... |
 |
Урок по теме: «Образование в России в XIX веке» Российской империи в первой половине XIX века, а также с достижениями российской науки в это время |
|
Книга русской морской славы, начатая записью более тысячи лет назад,... Дунае и Днепре советские моряки за четыре года войны вписали новые страницы в книгу русской морской славы {1}. Книга русской морской... |
|
Урока Тема урока. Основное содержание Русская литература I четверти XIX века в преддверии А. С. Пушкина. Россия в I половине XIX века |
|
1. литература первой половины XIX века. Романтизм как центральное... Гофман Е. Т. А. Эликсиры сатаны. Житейские воззрения кота Мурра. Золотой горшок. Кавалер Глюк |
|
Литература первой половины XIX века Знать основные темы и проблемы русской литературы XIX века; понимать связь художественной литературы с общественными событиями эпохи.... |
|
23 декабря 1837 года Григорий Бутаков был произведен в мичмана и послан на Черноморский флот М. П. Лазарева занимает видное место в истории отечественного флота. Воспитывая моряков в духе лучших передовых традиций русского... |
|
Программа учебной дисциплины язык русских писателей первой трети... «медленного чтения», то есть умению видеть и понимать роль и значимость любого лингвистически выраженного элемента художественного... |
|
Программа учебной дисциплины язык русской поэзии первой половины... «медленного чтения», то есть умению видеть и понимать роль и значимость любого лингвистически выраженного элемента художественного... |
|
2 Развитие законодательства о правах человека в Российской империи к началу ХХ столетия Институт основных политических и гражданских прав в контексте развития законодательства Российской империи во второй половине XIX... |