Об одной дискуссии по некоторым вопросам палеославистики
|
Скачать 0.63 Mb.
|
Г.К.ВЕНЕДИКТОВОБ ОДНОЙ ДИСКУССИИ ПО НЕКОТОРЫМ ВОПРОСАМ ПАЛЕОСЛАВИСТИКИ Одним из мероприятий, проведенных Институтом славяноведения и балканистики АН СССР в середине 80-х годов минувшего столетия в рамках двустороннего советско-болгарского сотрудничества в области истории и филологии, была состоявшаяся в сентябре 1985 г. в Софии встреча советских и болгарских ученых, на которой были обсуждены некоторые важные вопросы палеославистической терминологии, этноязыковой принадлежности языка кирилло-мефодиевских переводов и древнейших памятников славянской письменности. Об этой встрече (в официальных документах она называется также и рабочим совещанием), насколько нам известно, не было какой-либо информации в советской и болгарской славистической литературе, и она до недавнего времени оставалась только в памяти ограниченного круга непосредственных участников ее подготовки и проведения, число здравствующих участников которого за прошедшие с тех пор годы значительно сократилось. Лишь несколько лет назад краткие сведения о ней были сообщены автором этих строк в тезисах доклада “К истории дискуссий о некоторых важнейших терминах палеославистики” на состоявшейся в ноябре 2002 г. в Мосве научной конференции, посвященной памяти Р.М.Цейтлин [1. С.12–13]. Между тем встреча эта, как нам представляется, заслуживает более широкого внимания как любопытный пример сотрудничества Академий наук СССР и Болгарии с обсужденим спорных, в данном случае главным образом некоторых терминологических, вопросов палеославистики. Инициатива проведения данной встречи исходила от тогдашнего руководства Болгарской академии наук, которое в начале 1985 г. предложило в числе других обсудить на ней вопросы о содержании терминов “праславянский язык”, “древнеславянский язык”, “древнеболгарский язык”, “церковнославянский язык” и об Изборнике Святослава 1073 г. Это предложение было поддержано руководством АН СССР. Секция общественных наук Президиума АН СССР, возглавляемая акад. П.Н.Федосеевым, поручила Институту славяноведения и балканистики АН СССР провести необходимую предварительную подготовку к намечавшейся встрече и участию в ней советских ученых. К сожалению, автор настоящей публикации не располагает письмом руководства Болгарской академии наук, в котором, вероятно, были изложены мотивы, побудившие его обратиться с указанным предложением к АН СССР. Есть, однако, веские основания утверждать, что, как нам кажется, причиной этого, если не одной из причин, были обострившиеся в начале 80-х годов в славистических кругах дискуссии по некоторым аспектам начальной истории славянской письменности и литературы, современной языковой ситуации у славян на Балканах, новейшей истории их литературы и др. Дискуссии по данным проблемам были связаны с так называемым македонским вопросом, которому проблемы эти как раз и придавали особую научную остроту и который, как хорошо известно, был объектом острых споров также и в рамках политики балканских стран, особенно Болгарии и СР Македонии, входившей тогда в состав Югославии. Острейшие споры между болгарскими и македонскими учеными (и не только учеными) вызывало в частности определение лингвистического статуса языка славянского населения в Македонии и функционировавшего в СР Македонии литературного языка. Македонские ученые считали, что язык славянского населения во всей географической области Македонии и литературный язык в СР Македонии является отдельным, самостоятельным языком македонским. Болгарские ученые выступали решительно против признания македонского самостоятельным языком, настаивая на том, что язык славянского населения в Македонии – болгарский, а язык, функционирующий в СР Македонии в качестве литературного, есть ареальная норма болгарского литературного языка. Естественно, что при таком принципиальном различии в определении лингвистического статуса языка македонского (славянского) населения болгарские и македонские ученые резко расходились и в установлении территории распространения болгарского и македонского языков. По мнению македонских ученых на всей территории географической области Македонии, т.е. на территории самой СР Македонии, Пиринской Македонии, входящей в Болгарию, и Эгейской Македонии, входящей в Грецию, славянское население говорит на македонском языке. Болгарские ученые считали, что язык этого населения – болгарский, занимающий юго-западную часть территории его распространения. По этому вопросу между болгарскими и македонскими учеными велась бескомпромиссная полемика в научной литературе, на научных съездах и конференциях. Многим памятны, в частности, острейшие споры, разгоравшиеся между ними на международных съездах славистов. Естественно, что принципиальные различия по столь важному вопросу, каким стал вопрос о языковой принадлежности славянских говоров на значительной части Балкан и статусе функционировавшего в СР Македонии литературного языка в ряду других славянских литературных языков, не могли не сказаться отрицательно на объективном представлении языковых (и связанных с ними экстралингвистических) процессов в этом ареале в прошлом и в настоящее время. Особенно негативно указанные различия отразились на совместной работе больших коллективов ученых разных стран по созданию таких фундаментальных трудов как “Общеславянский лингвистический атлас” (ОЛА) и “Общекарпатский диалектологический атлас”(ОКДА).Успешно начатая коллективами ученых всех славянских и ряда неславянских стран работа над этими трудами со временем сильно осложнилась, и дело дошло до того, что в начале 80-х годов руководство Болгарской академии наук приняло решение о прекращении участия болгарских лингвистов в работе над названными трудами. Дальнейшая работа над ними продолжалась без болгарских ученых и без использования (картографирования) диалектологических материалов, собранных ранее по программам ОЛА и ОКДА на территории Болгарии. Во исполнение данного вице-президентом АН СССР Институту предписания провести необходимую предварительную работу по подготовке встречи и участия в ней советских ученых директор Института акад.Д.Ф.Марков поручил д.ф .н. ст.н.с. Р.М.Цейтлин и автору настоящей публикации подготовить справку о содержании предложенных для обсуждения болгарской стороной терминов (к которым было решено добавить и термин “старославянский язык”) и о протографе Изборника Святослава 1073 г. Авторам справки было поручено дать обзор существующих в отечественной литературе мнений по этим вопросам. В мае-июне 1985 г. ими и была составлена предлагаемая вниманию читателей справка “О содержании некоторых терминов современной палеославистики и определении протографа Святославова Изборника 1073 г.” (далее просто “Справка”). В ней авторы старались дать краткий объективный обзор мнений советских ученых по указанным вопросам без подробной их аргументации и, как правило, без критической оценки их другими учеными. В “Справке” учтена не только специальная научная литература по палеославистике, но также и справочники энциклопедического характера и университетские учебные пособия, в которых по тем или иным вопросам обычно, как известно, представляется если не общепринятая, то по крайней мере распространеная точка зрения. Поскольку предстояло обсуждение понимания указанных палеославистических терминов и протографа Изборника Святослава 1073 г. с болгарскими учеными, в “Справке” кратко изложена и их точка зрения по данным вопросам. Позиции многих ученых других стран по этим вопросам, плодотворно занимающихся разработкой проблем палеославистики, в ней не рассматриваются. Подготовленная “Cправка” для ознакомления и суждения о ней была направлена многим советским ученым-славистам, филологам и историкам, работающим в разных институтах АН СССР, в Московском университете, в других научных и учебных заведений ( Институт славяноведения и балканистики АН СССР – д.ф.н. проф. С.Б.Бернштейн, д.ф.н.Е.И.Демина, д.ф.н. А.А.Зализняк, д.ф.н.В.И.Злыднев, д.ф.н. Вяч.Вс.Иванов, к.ф.н.О.А.Князевская, д.и.н.Литаврин, д.ф.н.Т.В.Попова, к.и.н.А.И.Рогов, д.ф.н.Л.Н.Смирнов, член-корр. АН СССР Н.И.Толстой, д.и.н. Б.Н.Флоря, д.ф.н. Е.В.Чешко; Институт русского языка АН СССР – д.ф.н. Е.М.Верещагин, д.ф.н. проф. А.И.Горшков, д.ф.н. Л.П.Жуковская, член-корр. АН СССР Ю.Н.Караулов, член-корр. АН СССР О.Н.Трубачев; Институт языкознания АН СССР – д.ф.н. проф. В .К.Журавлев; Институт этнографии АН СССР – к.и.н. Л.В.Маркова; Институт археологии АН СССР – акад. Б.А.Рыбаков; Институт мировой литературы АН СССР – д.ф.н А.Н.Робинсон; Институт русской литературы АН СССР – акад. Д.С.Лихачев; Институт истории СССР АН СССР – д.и.н. Я.М.Щапов; Отделение литературы и языка АН СССР – акад. М.Б.Храпченко, акад. Г.В.Степанов, д.ф.н. В.П.Нерознак; Московский университет – к.и.н. Л.В.Горина, д.ф.н. проф. Б.А.Успенский, д.ф.н. проф. Г.А.Хабургаев; Государственный исторический музей – к.и.н. И.В.Левочкин; и др.; ученые степени и звания названных ученых и место их работы указаны здесь по состоянию на лето 1985 г.). “Справка” была, естественно, направлена также вице-президенту А Н СССР акад П.Н.Федосееву и в Отдел науки ЦК КПСС. В письмах директора Института славяноведения и балканистики АН СССР акад. Д.Ф.Маркова, адресованных перечисленным ученым, было сказано: “Дирекция Института просит Вас ознакомиться с направляемым материалом и письменно изложить свое мнение о наиболее обоснованном понимании названных терминов и протографа Изборника Святослава 1073 г. с целью выработки объективно научной точки зрения, которая могла бы послужить основой при обсуждении названных вопросов на намечаемой встрече”. На просьбу акад. Д.Ф.Маркова откликнулись почти все ученые, кому была направлена “Справка”, исключая ученых, занимавших высокие посты в научно-административном руководстве АН СССР. Все полученные отзывы, как и некоторые другие материалы, касающиеся подготовки, проведения и итогов рассматриваемой здесь советско-болгарской научной встречи в сентябре 1985 г, находятся сейчас в личном архиве автора этих слов. Отзывы эти, на наш взгляд, представляют большой интерес как отражение существовавшего более двух десятилетий назад довольно широкого спектра мнений советских ученых не только по освещаемым в “Справке”, но и по ряду других важных вопросов славистики, с ними сопряженных. Подробный обзор этих отзывов, а тем более их публикация здесь не представляется возможным ( в качестве приложения к данной публикации приводим только четыре отзыва – д.ф.н. проф. С.Б.Бернштейна, акад. Д.С.Лихачева, члена-корр. АН СССР Н.И.Толстого и д.ф.н. проф. Г.А.Хабургаева). Присланные отзывы весьма различны как по объему – от полутора-двух до 32 страниц машинописного текста, так и по рассматриваемым в них вопросам и тональности их обсуждения. Отметим прежде всего, что авторы некоторых отзывов полагают, что дирекция Института славяноведения и балканистики АН СССР прибегает к негодному в науке административному способу обсуждения и решения дискуссионных вопросов. У них, в частности, вызывает удивление тот факт, что сложные вопросы палеославистической терминологии дирекция Института намеревается обсуждать на двусторонней советско-болгарской встрече, а не на широком международном форуме, каким мог бы быть, например, международный съезд славистов. Некоторые авторы отзывов, кажется, всерьез опасались, что на намечавшейся встрече в Софии могут быть приняты неправомерные в науке решения, обязывющие к однозначному понимианию содержания тех или иных терминов учеными, придерживающихся на этот счет разных точек зрения. Проф. Б.А .Успенский, например, свой отзыв начинает словами: “Кажется странным, что вопросы палеославянской научной терминологии предполагается обсудить в рамках сотрудничества ученых только двух славянских стран и притом в узком кругу. Представляется, что решение проблем в этой области предполагает встречу на более широком и открытом форуме”. Более жестко эту же мысль высказал проф. С.Б.Бернштейн: “Вопросы терминологии относятся к важнейшим и весьма ответственным разделам научных исследований. Они тесно связаны с осмыслением самой сущности явлений и процессов. Поэтому они должны рассматриваться и обсуждаться учеными Института в секторах и на Ученом Совете, а не в дирекции. Это вопросы науки, а не администрации”. Отметив, что поднятые в “Справке проблемы широко обсуждаются во всех славянских странах (особенно в Чехословакии), проф. С.Б.Бернштейн полагает, что “всесторонне все спорные вопросы терминологии нужно обсудить на всеславянской встрече. Организатором этой встречи должен быть Международный комитет славистов”.” Авторы других отзывов, наоборот, поддержали идею обсуждения палеославистической терминологии на встрече советских и болгарских ученых. Так, проф. Г.А.Хабургаев в сопроводительной записке к своему отзыву пишет: “Хочу …поддержать идею намечаемой дискуссии: обсуждение затронутых в справке вопросов с болгарскими коллегами было бы в настоящее время желательно”. Что касается отношения к содержанию самой “Справки”, то следует прежде всего отметить расхождения авторов отзывов в оценке степени ее объективности и полноты. Так, проф. Г.А.Хабургаев считает, что “в целом этот документ вполне объективно отражает мнение советских языковедов по затрагиваемым здесь вопросам”. Член-корр. АН СССР Н.И.Толстой отмечает, что “справка построена по принципу “объективного” изложения различных мнений. Такой подход возможен, но, к сожалению, он оказался далеко не объективным”. Но наиболее критически оценила “Справку” д.ф.н. Л.П.Жуковская, усмотревшая в ней научную некомпетентность и недобросовестность ее авторов. Она, впрочем, отмечает, что “Справка” “на первый взгляд кажется объективной”, но тут же утверждает, что она “не является такой ни по существу, ни по многочисленным приводимым цитатам и их интерпретации”. “Нетрудно заметить, – пишет она,– что авторы “Справки” стремятся склонить читателя на точку зрения болгарских ученых. Слабо представлена научная аргументация, приводятся преимущественно мнения, а не аргументы. Интерпретация нередко субъективна.” Л.П.Жуковская, в частности, подчеркивает, что, пытаясь “внедрить в сознание читателя “Справки”, что старославянский язык – это и есть древнеболгарский”, что “старославянский – это в своей основе древнеболгарский язык”, ее авторы “смешали (сознательно подменили – ?) два значения слова основа”. В таком же духе звучат и другие замечания Л.П.Жуковской. “После этого, – пишет она,– встает вопрос: Написана ли “Справка” просто невнимательно, в качестве отписки, или же она сознательно создавалась тенденциозно?” Особенно много возражений вызвало у Л.П.Жуковской изложенное в “Справке” мнение об Изборнике Святослава 1073 г. “Здесь, – пишет она, – почти к каждому словосочетанию возникает возражение или вопрос.” Она полагает, что филологи, не работавшие непосредственно с древними славянскими рукописями, не могут судить об их происхождении на основании изучения существующей литературы. “Никогда не изучая древнее славянское письменное наследие по рукописным подлинникам, они (авторы Справки.“– Г.В.) тем не менее решительно заключили…” Но, пожалуй, самым впечатляющим в ряду приведенных и других критических замечаний Л.П.Жуковской является следующее ее утверждение: “В “Справке”, – пишет она, – неверно и политически ошибочно употреблено словосочетание “русская рукопись” в применении к “Изборнику 1073 года.” Эту рукопись необходимо называть только древнерусской,” поскольку Древнерусское государство и его народ, также как и язык этого народа, в советской науке квалифицируется только как общие предшественники трех будущих восточнославянских народов и их языков: русского, украинского и белорусского. Термин “русский” в применении к явлениям этноса, культуры, письменности и самого языка свидетельствует о некомпетентности авторов “Справки” в истории и языке восточных славян”. Не комментируя здесь преподанный урок необходимой компетенции в рассматриваемом здесь вопросе, отметим только, что авторам “Справки” пришлось по этому поводу представить директору Института Д.Ф.Маркову пространную пояснительную записку. В ней было показано, что русской рукописью Изборник Святослава 1073 г. в трудах советских ученых называется нередко, как русскими, а не толко древнерусскими, называются в них также народ и язык древних восточных славян, их письменность, культура и др. Весьма показательны в этом отношении статьи, опубликованные в изданном в 1977 г. академическом сборнике “Изборник Святослава 1073 г.” Ответственный редактор этого сборника – акад. Б.А.Рыбаков, а Л.П.Жуковская – один из членов его редколлегии. Здесь, например, в статье авторитетного палеографа М.В.Щепкиной “К изучению Изборника 1073 г.” сказано, что этот Изборник – “одна из двух древнейших точно датированных русских рукописей”[2. С. 224]. О.И.Подобедова пишет, что вслед за болгарскими “и русские книгописцы усвоили все достижения книжного искусства Византии IX–XI вв.”[2. С. 35]. Характеризуя художественное оформление рукописи Изборника 1073 г., В.Д.Лихачева указывает, что она “живо отражает ту замечательную эпоху в истории русской культуры, в которую он создавался” [2. C. 68]. Ср. также и в статье Е.М.Верещагина: “Для историка русской культуры и литературы Изборник 1073 г. интересен своим содержанием , для языковедов – тем, что в нем представлены особенности , характеризующие влияние русского языка” [138]. Подобного рода примеры употребления термина “русский” в цитируемом сборнике статей можно легко умножить. В свете сказанного здесь у авторов “Справки” не могло не сложиться убеждение в явной предвзятости и очевидной необъективности Л.П.Жуковской в ее оценке изложенного в “Справке” мнения об Изборнике Святослава 1073 г. В конце упомянутой выше объяснительной записки, представленной директору Института акад.Д.Ф.Маркову, авторы “Справки” написали: “О причинах, побудивших Л.П.Жуковскую дать столь предвзятую и необоснованную квалификацию данного в нашей справке определения Изборника Святослава 1073 г. как русской рукописи, мы, естественно, можем только догадываться”. 28 июня 1985 г. в Институте в порядке подготовки к советско-болгарской встрече в Софии состоялось рабочее совещание членов делегации советских ученых, которым предстояла поездка на в Софию: Д.Ф.Марков (руководитель делегации), В.И.Злыднев (заместитель руководителя), Г.Г.Литаврин (заместитель руководителя), А.И.Горшков, Е.И.Демина, Л.П.Жуковская, В.К.Журавлев, И.В.Левочкин, Р.М.Цейтлин и Г.К.Венедиктов (ученый секретарь делегации). В состав делегации были включены также А.Н.Робинсон и Г.А.Хабургаев, которые по разным причинам в этом совещании и во встрече в Софии участия не принимали. На совещании члены делегации обсудили “Справку” и полученные отзывы о ней, совпадения и расхождения их точек зрения по вопросам, которые ставились в повестку дня софийской встречи. Отмечалось, что члены делегации, как и все советские ученые, считают, что Болгария внесла значительный вклад в распространение христианства на Руси и в развитие древнерусской культуры, но что вместе с тем позиция советских ученых по ряду вопросов отличается от позиции болгарских историков и филологов. Было признано, что на встрече в Софии члены делегации будут стремиться уточнить освещение данных вопросов , исходя из принципов последовательного историзма. О результатах рабочего совещания членов делегации было доложено вице-президенту АН СССР акад. П.Н.Федосееву. В адресованном ему письме от 17 июля 1985 г. акад. Д.Ф.Марков, в частности, писал: “Мы столкнулись, вполне естественно, с рядом сложных и недостаточно изученных проблем, которые, как мы полагаем, могут остаться открытыми для дальнейших исследований. Анализируя наши разногласия с болгарскими коллегами, мы еще более аргументированно укрепили свои позиции по поводу безусловного приоритетного значения старославянского языка, его широко признанной в мировой славистике международной функции; в этой связи выражаем свое несогласие с теми болгарскими учеными, которые отождествляют понятия “старославянский язык” и “древнеболгарский язык”; делегация считает также, что ряд болгарских лингвистов без реальных на то оснований преувеличивает значение древнеболгарского языка для древнерусского. Вместе с тем в процессе анализа дополнительного материала мы шли к уточнению и некоторых собственных позиций. Не стремясь к абсолютному тождеству взглядов советских ученых, мы видим, однако, и ясно определившиеся линии сближения научных выводов ученых обеих стран, притом не только по вопросам языкознания, но и по поводу “Изборника Святослава 1073 г. Все это, на наш взгляд, создает основу для делового обсуждения вопросов сотрудничества советских и болгарских ученых, включая, разумеется, и спорные вопросы.” 11 сентября 1985 г. в Институте состоялось второе рабочее совещание членов делегации, на котором еще раз были обсуждены задачи делегации на предстоявшей советско-болгарской встрече ученых в Софии. Было констатировано, что по весьма существенным вопросам советские ученые имеют единые или близкие точки зрения. По ряду из этих вопросов их взгляды близки ко взглядам болгарских исследователей, и это является основой для сближения позиций советских и болгарских ученых, в том числе и по спорным вопросам. Отмечалоась также, что некоторые вопросы еще изучены недостаточно и остаются открытыми, поэтому представляется полезным объединение усилий советских и болгарских ученых для дальнейшей совместной разработки проблем истории, литературы и литературных языков славян в эпоху раннего средневековья. Был также обсужден и согласован вопрос о тематике выступлений на встрече членов делегации. Акад. Д.Ф.Марков отметил, что работа участников софийской встречи должна быть встречей специалистов и носить деловой, ученый характер, без каких-либо проявлений митингового характера. Он подчеркнул, что на предстоящей встрече какие-либо обязывающие резолюции или постановления не должны приниматься, поскольку встреча эта – не собрание, а научный форум ученых двух стран. Нужно отметить, что вся подготовительная работа Института по подготовке софийской встречи шла в постоянном контакте с руководством Секции общественных наук АН СССР и Отделом науки ЦК КПСС. Рабочее совещание болгарских и советских ученых по проблемам научного сотрудничества в области гумантирных наук и некоторым спорным вопросам в изучении памятников славянской письменности IX–XI веков (так стала официально называться в Софии готовившаяся встреча ученых двух стран) состоялась в болгарской столице с 24 по 26 сентября 1985 г. На нем было проведено 6 заседаний, на которых было заслушано 73 выступления. В совещании приняли участие советская делегация в составе 10 человек во главе с акад.Д.Ф.Марковым (список см. выше) и болгарская делегация в составе 21 человека: вице-президент Болгарской академии наук акад. Пантелей Зарев (руководитель делегации), акад. Владимир Георгиев, акад. Петр Динеков, акад. Димитр Ангелов, член-корр. Дора Мирчева, член-корр. Иван Дуриданов, проф. Кую Куев, проф. Румяна Павлова, проф. Ангелина Минчева, доц. Иван Добрев, ст.н.с. Иван Кочев, ст.н.с. Екатерина Дограмаджиева, ст.н.с. Лиляна Мавродиева, ст.н.с. Божидар Пейчев, ст.н.с. Лиляна Минкова, ст.н.с. Иван Божилов, ст.н.с. Светлина Николова, ст.н.с. Лиляна Грашева, н.с. Елена Коцева, н.с. Клементина Иванова, н.с. Стефан Кожухаров. Как видим, болгарская делегация, включавшая крупнейших филологов и историков страны, имела очень представительный характер, и уже одно это свидетельствовало о большом значении, которое руководство Болгарской академии наук придавало совещанию болгарских и советских ученых. Заседания носили открытый характер. На каждом из них присутствовало и много лиц, не входивших в состав официальной болгарской делегации (не только ученых), так что о совещании в Софии, в отличие от Москвы, было известно несравненно более широкому кругу ученых Академии наук, преподавателей Софийского университета, представителей других сфер культуры болгарской столицы. Само их участие в работе совещания стало показателем живого интереса болгарской общественности к обсуждавшимся на нем вопросам. Среди наших архивных материалов, относящихся к совещанию, никаких откликов средств массовой информации о нем нет, и мы, к сожалению, не можем сказать, были ли такие отклики вообще. Обсуждение поднятых на совещании вопросов проходило в деловой и дружеской обстановке, которая иногда впрочем принимала и весьма напряженный характер. Одним из наиболее остро обсуждавшихся был вопрос о соотношении древнеболгарского и старославянского языков и употреблении соответствующих терминов. По вопросу о языке церковнославянском серьезного обсуждения по существу не состоялось. На заключительном заседании был принят “Итоговый доклад”, в котором, в частности, указывалось, что “в результате обстоятельного и откровенного обмена мнениями, проходившего в дружеской обстановке, были выяснены некоторые спорные еще не решенные вопросы, которые в одинаковой степени стоят перед болгарскими и советскими учеными. Сам ход обсуждения сложных вопросов раннего этапа славянской письменности явился важным шагом вперед по пути сближения позиций по спорным вопросам”. Весь ход рабочего совещания был записан на магнитофонную ленту, копию которой Болгарская академия наук вскоре предоставила Институту славяноведения и балканистики АН СССР. Изучение магнитофонной записи данного совещания и других относящихся к нему материалов, очевидно, могло бы составить предмет обширного самостоятельного исследования. По возвращении советской делегации в Москву были подготовлены сначала краткая справка, а спустя некоторое время и более подробный отчет о рабочем совещании болгарских и советских ученых по проблемам научного сотрудничества в области гуманитарных наук и некоторым спорным вопросам изучения памятников славянской письменности IX–XI вв. Оба документа были направлены в Президиум АН СССР и в Отдел науки ЦК КПСС. На этом, собственно говоря, и закончилась продолжительная работа, проведенная Институтом по подготовке указанного совещания (встречи) и учасстию в нем делегации советских ученых. Имело ли оно своим результатом какие-либо реальные осязаемые изменения в отношении советских ученых к обсуждавшимся на нем некоторым спорным вопросам ( главным образом терминологическим) современной палеославистики, сказать трудно. Независимо от этого есть, на наш взгляд, основания утверждать, что софийское совещание советских и болгарских филологов и историков – любопытный факт, особая попытка преодоления разногласий по терминологическим и другим существенным вопросам в данной области науки о славянских древностях. О содержании некоторых терминов современной палеославистики и определении протографа Святославова Изборника 1073 г. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 |
Путь к корану 2002 Исполнительного комитета организации Джамаат Ислами Пакистан (1963-77) и Амиром ее отделения в Дакке (1963-71). Среди его печатных... |
|
Законам природы Глава Об одной научной дискуссии Охватывают меня, я лечусь полюбившимся мне методом. И каждый раз он неизменно помогает. Помогает он мне и при наплыве раздражающих... |
 |
Российский научно-исследовательский институт культурного Программа работы конференции предполагает проведение пленарного заседания и научной дискуссии в рамках следующих круглых столов |
|
Анты Объединение славянских племен (IV – VII вв.) ассимиляция Слияние одной какой-либо народности, национальной или этнической группы с другой народностью или нацией с утратой одной из них своего... |
|
Тезисы доклада «Стратегия и тактика как философская и практическая проблема» Сохраняем также, как правило, орфографию и пунктуацию участников дискуссии в Интернете |
|
Международная ассоциация преподавателей русского языка и литературы... «Русский мир» проводит совещания-семинары по вопросам изучения и преподавания русского языка как иностранного. Особое внимание на... |
|
Министерство культуры российской федерации южный филиал российского института культурологии Программа работы конференции предполагает проведение пленарных заседаний и научной дискуссии в рамках следующих круглых столов |
|
Учебник судоводителя любителя Суда, управляемые любителями, по своим размерам, мощности двигателя ц скорости движения близки к некоторым видам судов промыслового,... |
|
Программа работы конференции предполагает проведение пленарных заседаний... Межнациональные, межкультурные и межрелигиозные отношения народов юга россии: технологии укрепления единства |
|
Анонс семинара Расширеннный семинар по вопросам употребления амфетаминов... Расширеннный семинар по вопросам употребления амфетаминов для Восточной Европы и Центральной Азии |