Кирнарская Д. К. Психология специальных способностей. Музыкальные способности




Скачать 7.04 Mb.
Название Кирнарская Д. К. Психология специальных способностей. Музыкальные способности
страница 8/46
Дата публикации 12.06.2014
Размер 7.04 Mb.
Тип Книга
literature-edu.ru > Психология > Книга
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   46

74

Интонационный слух

даже узнать фрагмент из исполненной пьесы, когда его вставили в ряд других, неизвестных им фрагментов. А те слушатели, которые следили за «Возрождением справедливости», так и не сумели ниче­го вообразить, и никакие попытки узнать ранее услышанный фраг­мент в ряду других так ничем и не кончились. Так психологи под­твердили, что зрительные ассоциации стимулируют слуховые впе­чатления и способствуют их запоминанию, в то время как лишенные зрительных эквивалентов, слуховые образы легко увядают.

Ненотируемые свойства звука и фиксирующий их интонацион­ный слух тяготеют к психологической театрализации, и замечают это прежде всего исполнители. Рассказывая о романсе Брамса «На­прасная серенада», пианист Джералд Мур, легендарный концерт­мейстер многих выдающихся певцов, сквозь реверансы и воздыха­ния главного героя дошел до финала пьесы, где слышится резкий и сухой аккорд — композитор обозначил его исполнение именно так, sforzando, то есть внезапно, коротко и сильно (в XIX веке компози­торы начали подсказывать исполнителям как играть, потому что му­зыка уже не умещалась в одну большую Традицию, где сочинение и исполнение было делом одних и тех же людей). «Вне всяких сомне­ний, - пишет Джералд Мур, - Брамс показывает нам, что девушка за­крывает со стуком окно». Свои впечатления от романса «Могила Анакреона» он описывает столь же конкретно и образно, не боясь обвинений в вульгаризации: «...фортепианная постлюдия ласково берет нас за руку и уводит прочь. Мы уходим с неохотой, то и дело оборачиваясь назад, чтобы еще раз взглянуть на место упокоения поэта»1. Мысль пианиста насыщена моторными ассоциациями плав­ных и неспешных движений, которые вписаны в пространственный образ дороги с кладбища — подобные ассоциации представляют со­бой классический образец работы интонационного слуха...

Интонационный слух насыщает звучание мускульно-моторны-ми и зрительно-пространственными ассоциациями, которые, буду­чи психологически привязанными к звучанию, становятся очень личностными, интимными впечатлениями. Звук требует отклика, вовлечения, соучастия, и непременно получает их: механизмом та­кого соучастия, как отмечали многие музыковеды, служит бессозна­тельное подпевание — благодаря интонационному слуху, для кото­рого подвывание и нытье, крик и лепет вполне эквивалентны пению, каждый слушатель внутренне музицирует, сознает он это или нет. В таком непременном соучастии в исполнении многие музыканты

с.256

1 Дж. Мур Певец и аккомпаниатор. Воспоминания. Размышления о музыке - М, 1987,

75

^Музыкальные способности

видели особую силу музыкального искусства: «Искусство изобра­жения все же не дает слушателю такого опыта переживания, - гово­рил дирижер Эрнест Ансерме, - как искусство непосредственного выражения, ибо перед образом слушатель становится в какой-то ме­ре зрителем, он также видит образ извне. Тогда как, слушая музыку субъективного выражения, слушатель переживает ее для себя, и акт выражения автора становится его собственным»1.

Психологический механизм такого присвоения звучания, как если бы сам слушатель «проговаривал» слышимую музыку, связан с механизмом речевого интонирования, локализованного в правом полушарии: в отличие от лексико-грамматических ресурсов языка, его интонационные возможности расположены именно в правом, пространственном полушарии. Это и понятно: мелодия речи, как и всякая другая мелодия, легко превращается в линию, в контур — она становится восходящим зигзагом, если человек говорит в восклица­тельном тоне или превращается в волнистую, едва отмеченную бу­горками линию, если человек воркует, «курлыкает». Без своеобраз­ной «мелодической линии» не может быть и целостной речевой ин­тонации.

Нейропсихологические эксперименты показывают, что травмы, связанные с утратой речевого «пения», делают невозможным и ме­ханизм личностного присвоения музыки — она. уже не переживает­ся как живое высказывание, хотя ее суть и смысл остаются больно­му вполне понятны. Пусть музыка печальна, но больному не груст­но, пусть музыка величественна, но больной не поднимает выше го­лову и осанка его не выпрямляется — он эту музыку наблюдает со стороны, не вовлекаясь в нее и не переживая как событие своей эмо­циональной жизни. Шестеро нейропсихологов экспериментирова­ли с пациентом, правополушарные функции которого, включая ре­чевое интонирование, были разрушены. Он уже не мог объединять отдельные звуки в мелодическую линию, и оттого, по его собствен­ному выражению, «слушал музыку без всякого удовольствия», хотя правильно отвечал на вопросы о ее эмоциональном значении. Но присвоить это значение, пережить его пациент уже не мог. Результа­ты этого исследования были опубликованы в журнале Brain (Мозг).

Эксперименты и наблюдения подтвердили целостность и всео-хватность интонационного слуха, механизм действия которого включает и мускульный аппарат человека через ассоциации звука с движением и жестом, и речевой аппарат человека через внутреннее

1Э. Ансерме Беседы о музыке - Л., 1976, с.48.

76

птонационныи слух

«пение», «проговаривание», связанное с речевым интонированием
— такое «соинтонирование» неизбежно сопутствует музыкальному
восприятию. Интонационный слух также способствует появлению
зрительно-пространственных и цветовых ассоциаций, включенных
в процесс слушания музыки и обогащающих слуховые впечатления.
Интонационный слух как слух наименее специфический, наименее
связанный с высотно-ритмическими, чисто музыкальными законо­
мерностями, размыкает слуховое поле музыки, открывая для Homo
Musicus зримый и осязаемый мир. , . •

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ ИНТОНАЦИОННОГО СЛУХА

Психологическая на\^ка традиционно связывает музыкальное искусство и мир человеческих эмоций, выделяя в качестве привыч­ных «лейблов» радость, грусть, страх и гнев. Экспериментаторы охотно пользуются этими определениями, В них есть много хоро­шего, и, прежде всего их ограниченность; музыканты могли бы с возмущением заметить, что психологи святотатствуют, пытаясь вместить в прокрустово ложе пресловутых эмоциональных «лейб­лов» все многообразие музыкальных переживаний. Однако истина состоит в том, что мир эмоций — мир древний, и ситуаций, имею­щих для нас серьезное значение, совсем немного. Это обретение — пищи, жены или имущества, и тогда древний человек радуется; или это потеря — и древний человек грустит. Ему что-то угрожает, и эмоция страха безошибочно защищает его. И, наконец, гнев гово­рит только об одном: «Не бойся! Вперед на врага!», и древний чело­век бросается на обидчика. Этих четырех эмоций — радости, грус­ти, страха и гнева — достаточно, чтобы принципиально описать наш эмоциональный механизм, и дальнейшее усложнение этого ме­ханизма будет излишним: эмоциональные оппозиции «позитив-не­гатив» (радость и грусть) ачоащита-нападение» (страх и гнев) яв­ляются необходимым и достаточным условием выживания челове­ка в окружающем мире, а значит, основополагающие функции эмо­ций в человеческой психике в основном выполнены. Отсюда и для научного анализа такой примитивный набор эмоциональных ка­честв вполне достаточен и показателен, несмотря на его кажущую­ся узость.

Эмоции, как видно из примеров, это результат некоторого вза­имодействия, его сухой остаток, результат события, которое само

77

^Музыкальные способности

по себе может и не иметь форму коммуникации. Но музыка — не результат, а процесс, процесс общения. Он эмоционально окрашен, однако требует помимо чисто эмоционального описания дополни­тельного ряда понятий, которые учитывали бы особенности музы­ки как «голоса другого», как закодированного в звуках сообщения. Как человек переживает процесс общения, и что он означает для него? Откуда возникают эмоции, которые этот процесс возбужда­ет? И тогда для классификации музыкального восприятия основ­ными станут так называемые коммуникативные архетипы — не ме­нее древние, чем радость, гнев или печаль — стереотипы, «вечные образцы» человеческой коммуникации, где ее содержание и внеш­ние атрибуты обнажают свои незыблемые основания. Понятие «ар­хетип», средоточие древнейших следов человеческой психики, дремлющих по сей день в глубинах бессознательного, ввел в науч­ный обиход психолог Карл Юнг в 20-е годы XX века.

Существуют четыре главных вида общения между людьми, че­тыре коммуникативных архетипа. Первый — это взаимодействие лидера и толпы, начальника и подчиненного, высшего и низшего; второй — это обращение низшего к высшему, когда первый взыва­ет, просит и надеется, а его собеседник слушает и решает; третий тип социальной коммуникации — общение равных с равными, и от­того оно наиболее естественно и легко; четвертый — общение с са­мим собой, со своей душой. Коммуникативные архетипы диктуют определенный эмоциональный тонус, двигательный эквивалент и пространственные координаты процесса общения, создают его обобщенный образ, имеющий интермодальный характер — зри­тельный, моторно-двигательный и слуховой, где все эти модально­сти пребывают в нерасторжимом единстве.

Если представить, как во все времена общаются лидеры и тол­па, вожди и народы, полководцы и их войско, то непременно обна­ружится значительное сходство, продиктованное ситуацией. Лидер будет повелевать толпой, чтобы она признала в нем сильнейшего. Вождь должен призвать толпу к бою, к подвигу, и она беспреко­словно последует за ним. Так же ведет себя не только предводитель многотысячных масс, но и бригадир на стройке и даже петух в ку­рятнике: он горделиво прохаживается, выпятив грудь, и громко ку­карекает, пронзительно и крайне уверенно заявляя о своем превос­ходстве — природа власти всегда и всюду одна и та же, кто бы и кем бы ни повелевал.

Пространственно-двигательный, энергийный аналог коммуни­кативного архетица призыва, проявляясь в звуковой форме, подра-

78

s ^Интонационный слух

зумевает некую оболочку; интонации архетипа призыва без сомне­ния громкие, восходящие, причем восходящие резко и поступатель­но, без колебаний. Этот «голос» обнимает широкий диапазон, он размашист и крепок, характер его движения крупный, резкий и сильный, захватывающий большое пространство. Моторный экви­валент архетипа призыва часто заключает в себе призывный жест, который трактуется как жестовый «выкрик»: «Вперед! За мной!» — в подобных позах стоят памятники вождям. Именно таковы были древнейшие образцы архетипа призыва, относящиеся к заклинани­ям жрецов, к шаманским камланиям эвенков и чукчей, к древней­шим военным и охотничьим ритуалам.

Коммуникативные архетипы вбирают в себя обобщенные кон­структы, patterns, отражающие в звуке смысл общения, его прост­ранственные, мускульно-моторные и интонационные характеристи­ки. Интонационный слух, нацеленный на распознавание первич­ных, наиболее «грубых» свойств звука, прежде всего распознает коммуникативный архетип через интонационный профиль, общий характер движения, через его пространственные и энергийные каче­ства. Если имеется в виду коммуникативный архетип призыва, то этим уже предопределяется тип мелодического движения, его темп и общий характер, динамические характеристики звучания, артику­ляционный и акцентный профиль музыки, независимо от ее стиле­вых и видовых качеств. Архетип призыва в танцевальных охотничь­их ритуалах Африки, в рыцарских кличах вагнеровской оперы и мо­лодцеватых ариях Верди будет принципиально один и тот же с точ­ки зрения своего звукового воплощения, поскольку содержание об­щения и его чувственные и смысловые эквиваленты будут принци­пиально те же самые.

Архетип призыва, чрезвычайно богатого на музыкальные «вы­ходы», имеет еще одну популярную разновидность, где лидер обща­ется с толпой не как полководец с армией солдат, но как тамада на свадьбе говорит с гостями или солистка варьете языком жестов об­щается со зрителем. Содержание такого общения — это подбадрива­ние, попытка зажечь, повести за собой в делах отнюдь не столь важ­ных как общий подвиг или защита от врага. Здесь естественны прыжки, резкие, но не слишком мощные удары, подбрасывания; пространство «действия» уже не так широко и беспредельно как в воинственной разновидности архетипа призыва, оно даже может за­мыкаться в круг (по кругу движется агрессивно-кокетливая Одил-лия с 32 фуэте под соответствующую музыку Чайковского). Инто­национный профиль этой разновидности коммуникативного архе-

79

узыкаяьные способности

типа призыва будет возвратным, похожим на битье по мячу, когда голос упорно прыгает на один и тот же интервал, как бы отскакивая от опоры. К этой разновидности архетипа призыва относятся жанры застольной песни (в том числе знаменитая «Застольная» из «Трави­аты» Верди), русского канта, классический пример которого «Славься» Глинки, всевозможные спортивные и походные песни, как, например, «Марш энтузиастов» Дунаевского. Среди некласси­ческих хитов такого рода «It's a long way to Tiperrary» (»Далек путь до Типеррэри», английская походная песня конца Второй мировой), ария главной героини «Я танцевать хочу» из мюзикла «Моя пре­красная леди», ария Карамболины из «Фиалки Монмартра» — даже из этого краткого перечня ясно, как любим архетип призыва в его развлекательной разновидности (первую, основную разновидность можно назвать героической) всеми легкими жанрами от бытовых песен до оперетты и мюзикла.

Второй коммуникативный архетип, другой древнейший вид об­щения, тяготеет к просительности. Множество ситуаций такого ро­да есть в традиционных ритуалах: здесь и выпрашивание невесты у родителей, и моление о ниспослании дождя, и оплакивание умер­ших, которое по сути своей тоже просьба о залечивании душевных ран на земле и о благоденствии усопшего на небе. Прошение это об­ращено к божеству в языческих религиях, когда божество — тот же человек, только более властный и сильный. Социальный смысл ар­хетипа прошения — это общение низшего с высшим: теперь уже не сильный лидер говорит с послушной толпой, а лицо подчиненное и чувствующее свою зависимость обращает свой голос к тому, в ком оно врздит исполнение своих желаний. Все лирические виды обще­ния, все любовные признания и мольбы принадлежат коммуника­тивному архетипу прошения.

Архетип прошения тоже проявляется в чувственных категори­ях, воплощая его содержание. В этом виде общения интонационный контур чаще волнистый — проситель неуверен, и его неуверенность отражается в неизбежных голосовых колебаниях, и поскольку чув­ство его велико и искренне, эти волны весьма крупные, «горбатые», с явными подъемами и спадами. Мускульно-моторная составляю­щая архетипа прошения опирается на поклон, склонение головы и всего корпуса — интонационный профиль, соответствующий базис­ной форме прошения, такой поклон воспроизводит: подобные мело­дии исходят иногда из так называемой «вершины-источника» как, например, знаменитая фраза-вопрос Ленского: «Что день грядущий мне готовит?» или аналогичная фраза-вопрос Татьяны: «Кто ты,

80

онационныи слух

мой ангел ли хранитель?» Пространственная составляющая архети­па прошения несколько компактнее, скромнее, чем это было в ком­муникативном архетипе призыва, однако в архетипе прошения есть некое усредненное удобство пространственного расположения: ус­ловно говоря, это не мировое пространство, где меряются силами боги и герои и не беспредельное поле брани, а скорее комната, сад, аллея парка, то есть пространства обозримые, равновеликие челове­ку, который в этом очеловеченном пространстве обращается к дру­гому с сердечной открытостью и доверием.

На коммуникативный архетип прошения опирается вся лириче­ская музыка, которой нет числа во всех видах музыкальной культу­ры от оперно-симфонической и камерной до джазовой и поп-музы­ки. Любовная песня, лирическая ария плюс всякого рода жалобы, стоны, рыдания и их деликатные отражения в музыке, к которым принадлежит джазовый блюз, а также лирические излияния, в том числе и в быстром темпе, в музыке симфонической (например, глав­ная тема Скрипичного концерта Мендельсона, обе темы из «Нео­конченной» Шуберта), и, безусловно, все эстрадные хиты трогатель­но-чувствительного характера (в «подмороженном» виде к архети­пу прошения относится и мелодия Э.Морриконе из фильма «Про­фессионал», оплакивающая всех ниспадающими мелодическими вздохами) — все это примеры, которым нет числа. Таковы же лейт­мотив из кинофильмов «Шербурские зонтики» и «Крестный отец», чей квазиитальянский надрыв напоминает русско-цыганскую пес­ню «Очи черные».

Более осторожная, галантная разновидность коммуникативного архетипа прошения основана не на глубоких поклонах, а на мягких приседаниях, не на интонациях любовной жалобы и покинутости, а на кокетливых придыханиях. Пространство здесь нарочито камер­ное, как табакерка, даже несколько кукольное, и таков же общий ме-нуэтообразный характер финала Прощальной симфонии Гайдна, песни Барбарины из «Свадьбы Фигаро» Моцарта, и всей музыки, чье содержание — неизменная почтительность, робость и деликат­ность вплоть до «Парусов» и «Девушки с волосами цвета льна» Де­бюсси.

Третий вид социального взаимодействия основан на равенстве участников коммуникации, среди которых нет слабых и сильных, нет лидеров и нет просителей: этот вид коммуникации — след дет­ской невинности, средоточие простодушной веселости или, во вся­ком случае, свидетельство абсолютной свободы мысли и действия, когда нет нажима, давления и напряжения, ни внутреннего, ни
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   46

Похожие:

Кирнарская Д. К. Психология специальных способностей. Музыкальные способности icon Развитие двигательной активности у детей и подростков на занятиях объединения
Организация, методы и приемы обучения должны всемерно содействовать всестороннему развитию сил и способностей воспитанников, учитывая...
Кирнарская Д. К. Психология специальных способностей. Музыкальные способности icon Развитие метапредметных способностей обучающихся на уроках физической...
Ключевые слова: модернизация физкультурного образования, метапредметные способности, стандарты второго поколения
Кирнарская Д. К. Психология специальных способностей. Музыкальные способности icon Психология деятельности и способности человека
Доктор философских наук профессор ел,Юшмов (Московский государственный университет)
Кирнарская Д. К. Психология специальных способностей. Музыкальные способности icon Здесь важно ладовое чувство (эмоциональная составляющая музыкального...
При исследовании музыкальных способностей школьников необходимо использовать специфические (музыкальные) методы и инструментарий...
Кирнарская Д. К. Психология специальных способностей. Музыкальные способности icon Специфика дизорфографии у младших школьников
Дизорфография как специфическое расстройство языковой способности школьников стала рассматриваться и обсуждаться сравнительно с дизорфографией...
Кирнарская Д. К. Психология специальных способностей. Музыкальные способности icon Рабочая учебная программа «Развитие музыкальности у детей 3-его года жизни» Программа «Малыш»
Музыкальные способности у ребенка проявляются очень рано. И если правильно заниматься, их становление в раннем детстве происходит...
Кирнарская Д. К. Психология специальных способностей. Музыкальные способности icon Программа курса внеурочной деятельности Авторы: Сашина нв, учитель...
Задача семьи состоит в том, чтобы вовремя увидеть, разглядеть способности ребенка. Задача школы – поддержать ребенка и развить его...
Кирнарская Д. К. Психология специальных способностей. Музыкальные способности icon Рабочая программа по классу аккордеона Составитель: преподаватель по классу аккордеона
Дмш), музыкальные отделения детских школ искусств (дши) и другие музыкальные учебные заведения школьного типа, которые формируют...
Кирнарская Д. К. Психология специальных способностей. Музыкальные способности icon Рабочая программа учебного курса Психология личности
Знания, полученные в результате овладения этой дисциплиной, послужат фундаментом для изучения специальных отраслей психологии. Данный...
Кирнарская Д. К. Психология специальных способностей. Музыкальные способности icon Программа нацелена на формирование у учащихся художественной культуры...
Формирование «культуры творческой личности» предполагает развитие в ребенке природных задатков, творческого потенциала, специальных...
Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции