Яньшин П. В. Я67 Практикум по клинической психологии. Методы исследования личности. Спб : Питер, 2004. 336 с: ил. (Серия «Практикум по психологии»)

1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   35

А. Ф. Корнер в четырех базовых утверждениях формулирует «компетенцию и ограничения» проективной техники (Когпег, 1965).

1. Все поведенческие манифестации, включая важные и малосущественные, выражают целостную личность. Здесь следует уточнить, что большинство современных специалистов, в том числе и Г. Мюррей, отрицают избыточность протокола исследования.

2. Достоинство теста зависит не только от степени его изученности, но более от опыта, мастерства и клинической интуиции интерпретатора. В любом случае мы измеряем поведение индивида, только введенное в рамки теста так, чтобы с ним легко было работать. Отсюда – необходимость в теории личности, к которой в конечном итоге обращается экспериментатор. Главное преимущество теста состоит в том, что он представляет собой стандартизованный набор стимулов. На этом стандартном «экране» ярко выделяются любые особенности поведения, которые в другой ситуации легко теряются.

3. Испытуемый предоставляет такой материал, который он либо не хочет, либо не может дать другим путем. Когда субъект затрудняется определить, что является объективным содержанием стимульного материала, он теряет из виду тот факт, что в своих интерпретациях он раскрывает свои проблемы, желания, опасения и надежды.

4. Предполагается реальность психического детерминизма, что не дает рассказу или реакции быть случайными. Каждый ответ рассматривается как следствие определенной внутренней причины.

Вместе с тем, подобно многим исследователям, А. Ф. Корнер указывает, что проективная техника показала себя валидной в основном в изучении «фантастической жизни». Она не предсказывает реального поведения, и подобное предсказание не входит в компетенцию проективной техники. Последняя может быть использована как ценный инструмент в исследованиях эго-психологии: как «...кратчайший путь к фантазиям и идеаторной жизни, которая потом может быть сопоставлена с прошлым и актуальным поведением».

Остановимся несколько подробнее на проблеме предсказания поведения. Ограниченность предположения о параллелизме между поведением в проективной ситуации и реальной ситуации в реальной социальной среде уже давно признана большинством специалистов по проективным методам.

Например, в исследовании соотношения агрессивных фантазий и агрессивного поведения выявилось практическое отсутствие такового, когда эти фантазии изучались тестом Розенцвейга и ТАТ. Только картинка 18М ТАТ и метод Роршаха выявили статистически значимую связь между открытой агрессией и фантазией (Coleman, 1967). Аналогичные результаты были получены при проверке фрустрационного теста Розенцвейга, когда тестовые реакции сравнивались с характером поведения испытуемых в специально подстроенных ситуациях (Melhman, Witeman, 1955). Наши собственные исследования, изложенные в разделе, посвященном методу С. Розенцвейга, дали аналогичные результаты относительно предсказания агрессивного поведения. По мнению К. Маховер, тест «Рисунок человека» тоже непригоден для измерения степени социальной дезадаптации и постановки психиатрического диагноза (Machower, 1950).

Объяснение этого лежит на поверхности и становится понятным при внимательном взгляде на условия проведения проективного исследования. Любой психометрический тест, предназначенный для предсказания будущего поведения в типичных ситуациях, основан на моделировании значимых параметров этих ситуаций в стандартной процедуре обследования.

Например, это достигается созданием набора интеллектуальных задач, определенных жизненных ситуаций и т. п., в которых испытуемый должен дать объективные результаты или возможно более точные характеристики своего поведения. В результате в руках экспериментатора остается протокол, в основных чертах отражающий характеристики поведения испытуемого в моделируемой ситуации.

Проективная ситуация требует от испытуемого прямо противоположного: отвлечься от объективных характеристик стимульного материала (который заведомо многозначен), активизировать фантазию, воображение, ориентироваться на «свой вкус», а не на объективные параметры ситуации.

Например, в цветовом тесте М. Люшера требуется не дать точную характеристику цветов или расклассифицировать их, например, по степени насыщенности, а расположить в порядке субъективного предпочтения. В методе «Рисунок несуществующего животного» требуется не

точное изображение, например, кошки или кролика, а ровно противоположное. Это происходит на фоне максимально предупредительного поведения экспериментатора, избегающего любой критики (нет «правильных» и «неправильных» ответов) и провоцирования тревоги либо враждебности. Все, что бы ни делал испытуемый, принимается с похвалой и благодарностью.

Характерна ли такая ситуация для повседневной жизни, требующей, как минимум, отслеживания объективных характеристик ситуации? Естественно, нет. Зато она позволяет актуализировать латентные мотивы и контролируемые в обычных условиях установки испытуемого. Предполагается, что именно эти, не актуализируемые в «предметно-ориентированном» поведении испытуемого содержания его фантазий могут быть ответственны за его психологическое неблагополучие и внутриличностную дезадаптацию. Как из клинической практики, так и из повседневной жизни известно: страдание человеку доставляют не объективные обстоятельства его жизни, а их субъективная интерпретация, т.е. тот самый «личный мир» значений и смыслов, являющийся объектом проективной диагностики.

Подводные камни интерпретации проекции

Неопределенность ситуации испытуемого закономерно превращается в неопределенность ситуации самого интерпретатора проективного протокола. В своем обзоре Дж. Маслинг (Masling, 1965) приводит исследование, установившее, что степень тревожности, приписываемая интерпретатором испытуемому (при «слепом» анализе рисунков человеческой фигуры), сильно коррелирует с уровнем тревожности самого психолога-интерпретатора. Повышенная тревожность самих психологов приводила к тому, что они чаще «видели» признаки повышенной тревожности в рисунках. Это – эффект встречной проекции, которому могут быть подвержены даже опытные психологи.

Следующий подводный камень – неопределенность проецируемого испытуемым содержания. Поведение, чувства, потребности персонажей рассказов ТАТ, характеристики проективного рисунка, особенности восприятия пятен Роршаха могут выражать различные аспекты внутреннего мира испытуемых. Это может быть образ желаемого или, напротив, нежелаемого будущего; ряд формально усвоенных клише социально-нормативного поведения, не свойственного испытуемому; присущие реально субъекту потребности и чувства, но «закамуфлированные», искаженные работой защитных механизмов личности и «цензурой» самоконтроля. Во многих случаях интерпретация основана на интуитивном угадывании или условном «соглашении» между психологами, что периодически приводит к диагностическим ошибкам и искажениям.

Исследования «Нового Взгляда» с использованием тахистоскопа и списков обычных и табуированных слов привели к формулировке гипотезы о трех механизмах, определяющих селективность (избирательность) восприятия (см.: Е. Т. Соколова, 1980):

1) принцип резонанса: стимулы, соответствующие потребностям и ценностям личности, воспринимаются правильнее и быстрее других;

2) принцип защиты: стимулы, противоречащие ожиданиям субъекта или несущие информацию, потенциально враждебную Эго, узнаются хуже и подвергаются большему искажению (в сторону приемлемости для личности);

3) принцип сенсибильности: стимулы, угрожающие целостности индивида или серьезными психическими нарушениями, узнаются быстрее всех прочих.

Эти механизмы могут определять неоднозначность связи между содержанием потребности, ее интенсивностью и проективным выражением:

♦ потребности, не несущие угрозы «Я» (т. е. социально одобряемые или не противоречащие личным ценностям), но в силу обстоятельств не находящие удовлетворения в открытом поведении, могут непосредственно проявляться в проективной продукции. Их легко заметить в протоколе исследования и просто интерпретировать. Однако о них можно узнать у испытуемого и не прибегая к проективной технике;

♦ латентные (скрытые) потребности, разрядка которых блокируется цензурой личности, в проективной продукции опосредованы механизмами защиты. Аналогичным образом механизм защиты включается и в тех случаях, когда интенсивность потребности, до этого выражавшаяся беспрепятственно, достигнет уровня стресса. Эти мотивы и потребности проявляются в протоколе «иносказательно», что требует владения техникой интерпретации. Есть русская поговорка: «Кто о чем, а вшивый – о бане». Она прекрасно иллюстрирует работу защитных

механизмов при проекции данного типа. То, о чем говорить стыдно (вшивость), выразится через то, о чем говорить допустимо (баня, чистота);

♦ чрезвычайно сильная потребность выступает только в той или иной защитной форме.

Условия, влияющие на проекцию

Знание того, какие характеристики личности и при каких обстоятельствах следует приписывать испытуемому – непременное условие качественной подготовки проективного диагноста, основывающего свои выводы на многоуровневом анализе поведения испытуемого, что, как правило, приходит в результате определенного опыта. В этой связи Дж. Маслингом был опубликован обзор литературы (Masling, 1965), в котором проекция рассматривалась в четырех аспектах, влияющих на результат исследования:

1) способ предъявления теста;

2) характеристика тестовой ситуации;

3) поведение экспериментатора;

4) установка испытуемого.

Относительно способа предъявления было выявлено влияние инструкции на характер ответа. Выяснилось, что чем более стандартизован тест, тем более результат подвержен фальсификации; прямое сообщение цели исследования («исследование личности») провоцирует «закрытые» ответы и повышенный самоконтроль; принудительное сокращение времени, отпускаемого на ответ, способно настолько повысить тревожность, что ее уровень значительно превысит допустимый даже для патологических ответов.

Влияние ситуации обследования изучалось с помощью «стрессирования» испытуемых тем или иным способом (приемом психотропных препаратов, гипнотическим внушением различных состояний, положительным или отрицательным подкреплением). В целом Дж. Маслинг не склонен придавать большого значения подобным ситуативным факторам. Значительно большее влияние на результаты оказывают поведение экспериментатора и установка испытуемого по отношению к обследованию. Например, в исследовании С. Люфт (С. Luft, 1953) моделировалось «теплое» и «холодное» поведение экспериментатора при обследовании. Испытуемые должны были расклассифицировать пятна Роршаха на «приятные» и «неприятные». В случае «холодного» поведения было выбрано в два раза меньше «приятных» стимулов, чем в случае «теплого». В исследовании Е. Лорд (Е. Lord, 1950) при обследовании с помощью теста Роршаха использовались три стиля поведения экспериментатора: «теплый», «холодный» и «нейтральный». При «теплом» стиле поведения ответов было больше, они были более «интеллектуальны», разнообразны, наблюдалось большее количество контактов между испытуемым и экспериментатором.

Главный вывод, сделанный Дж. Маслингом: «...Процедура, которая многими клиницистами представлялась подобной «Х-лучам», при ближайшем рассмотрении оказалась зеркалом, беспристрастно отражающим испытуемого, экспериментатора, саму ситуацию и их взаимодействие». Поэтому вместо попыток исключить межличностное и ситуативное влияние, экспериментатор должен более внимательно наблюдать за своими собственными установками и за установками испытуемого по отношению к тесту и ситуации.

Таким образом, приведенный анализ позволяет констатировать наличие двух тенденций в изменении взглядов на проекцию и объект проективного исследования.

Первая выражается в отказе от манипулятивного отношения к испытуемому и переходе к анализу живого его взаимодействия с экспериментатором в ходе обследования.

Вторая выражается в переносе интереса с исследования бессознательного в духе классического психоанализа на область проблематики Эго, т. е. на сферу мотивации и механизмов регуляции поведения и социальных взаимоотношений испытуемого.

Кроме того, нелишне еще раз подчеркнуть, что проективная техника не предназначена для предсказания поведения испытуемых. Она – при всех ее ограничениях – до сих пор служила и служит основным исследовательским приемом реконструкции уникального внутреннего мира образов и фантазий испытуемых.

Рекомендуемая литература по теме

Анастази А. Психологическое тестирование. – М., 1982. Т. 2. – С. 114-119,182-183,192-210.

Беспалько И. Г., Гильяшева И. Н. Проективные методы // Методы психологической диагностики и коррекции личности. – Л., 1983. – С. 116-144.

Блейхер В. М. Клиническая патопсихология. – Ташкент, 1976. – С. 6-12.

Бурлакова Н. С, Олешкевич В. И. Проективные методы: теория, практика применения к исследованию личности ребенка. – М., 2001. – С. 8-29.

БурлачукЛ. Ф. Введение в проективную психологию. – Киев, 1997. – С. 5-39.

Бэллак Л. О проблемах концепции проекции // Проективная психология. - М., 2000. - С. 10-29.

Франк Л. Проективные методы изучения личности // Проективная психология. - М., 2000. - С. 68-83.

Корнер А. Ф. Теоретические исследования пределов возможностей проективных методик // Проективная психология. – М., 2000. – С. 84-93.

Хьелл Л., ЗиглерД. Теории личности. - СПб., 1997. - С. 19-51.

Тема 2. Исследование самооценки по Дембо-Рубинштейн с элементами клинической беседы

Вводные замечания

Тамара Дембо (Dembo), сотрудница Курта Левина, предложила использовать эту методику для исследования представления о счастье (В. М. Блейхер, 1976). Сусанна Яковлевна Рубинштейн, классик отечественной патопсихологии, модифицировала методику Дембо для исследования самооценки. В 70-м году был издан ее учебник по экспериментальным методам патопсихологии и опыту их применения в клинике с кратким описанием этой психодиагностической процедуры. В данном пособии приводится процедура исследования, которой Сусанна Яковлевна обучала студентов на своих семинарах на факультете психологии МГУ им. М. В. Ломоносова. Следует отметить, что в предлагаемом учебном пособии диагностические возможности методики значительно расширены по сравнению с оригинальным вариантом интерпретации С. Я. Рубинштейн. В основе расширенной интерпретации лежит опыт собственного клинического использования и преподавания методики в психологическом практикуме.

Несмотря на то, что эта методика – одна из самых простых, у нее есть интересная особенность. Психолог, проводящий исследования самооценки по Дембо-Рубинштейн, вынужден одновременно контролировать несколько процессов. Необходимо поддерживать и направлять беседу и одновременно анализировать ответы, и думать о том, какой вопрос задать дальше, и протоколировать то, что происходит между вами и вашим пациентом. Благодаря этому методика позволяет получить важный навык концентрации на клиенте.

Клиническая беседа – беседа, которая имеет диагностические цели. Этот термин пришел в психологию из психиатрии. В ходе такой беседы допустимо говорить на любые темы. Если послушать, как беседует С пациентом опытный психиатр, то бывает трудно понять, что вы присутствуете при серьезном обследовании. Лишь при подробном анализе становится понятным, что все вопросы, которые задает опытный клиницист, имеют совершенно определенную диагностическую цель. В случае методики Дембо-Рубинштейн целью диагностики в клинической беседе являются характерные для испытуемого способы формирования «Я-концепции», ее особенности, степень сформированности и реалистичности, типичные искажения и «болевые точки».

1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   35

При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru