§1 Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений как предмет психологического исследования




Скачать 1.66 Mb.
Название §1 Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений как предмет психологического исследования
страница 1/10
Дата публикации 22.05.2014
Размер 1.66 Mb.
Тип Документы
literature-edu.ru > Психология > Документы
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   10




Глава I Теоретические основы изучения психосемантической сферы личности сотрудников исправительных учреждений
§1 Психосемантическая сфера личности

сотрудников исправительных учреждений

как предмет психологического исследования
В связи с тем, что комплексное и системное изучение личности сотрудников исправительных учреждений с позиций психосемантики в юридической психологии практически не проводилось, были проведены исследования только отдельных компонентов психосемантической сферы и пограничных проблем, мы, с целью раскрытия данной проблематики, в начале нашего исследования обратились к другим отраслям психологии.

Психосемантика (gr. psyche душа + semanticos обозначающий): как научная область психологии, позволяет изучать генезис, строение и функционирование индивидуальной системы значений, опосредующей процессы восприятия, мышления, памяти, принятия решений и т.п. Психосемантика, как метод диагностики, включает изучение форм существования значений в индивидуальном сознании (образы, символы, символические действия, а также знаковые, вербальные формы), которые позволяют выявить влияние мотивационных факторов и эмоциональных состояний субъекта на формирующуюся у него систему значений. Основным методом экспериментальной психосемантики является построение субъективных семантических пространств, являющихся модельным представлением категориальных структур индивидуального сознания. Психосемантика изучает как общепсихологические аспекты процесса категоризации, так и дифференциальнопсихологические. В последнем случае задачей психосемантики является реконструкция системы индивидуальных значений и личностных смыслов1.

Направление исследований смыслового опыта и индивидуально-специ­фических способов его структурной организации является одним из самых молодых в психологии. Начало этим исследованиям положили в 50-е годы работы Ч. Осгуда и Дж. Келли, в которых закономерности семантической сферы в индивидуальном сознании изучались под разными углами зрения: если Ч. Осгуд сделал акцент на вычленении инва­риантных категориальных структур, в которые «упаковывается» информация об объектах и явлениях, относящихся к тем или иным содержательным классам2, то Дж. Келли поставил во главу угла индивидуальную специфичность конструктов, сквозь призму которых субъект оценивает и предвосхищает события, и связь этих конструктов и их изменений с опытом практических действий субъекта в мире3. Очевидно, вместе с тем, что содержательный психологический анализ струк­туры субъективной реальности должен включать выделение как инва­риантных, так и индивидуально-специфических параметров субъектив­ного опыта. Этот путь характерен для подходов к изучению субъек­тивной реальности в отечественной психологии, в которых использу­ются такие понятия, как «образ мира»4 (Е.Ю.Артемьева, Ю.К.Стрелков, В.П.Сер­кин, 1983), «актуальные координаты опыта»5 (Е.Ю.Артемьева, 1980), «категориальная структура индивидуального сознания»1 (В.Ф.Петренко,1983), «координаты семантических пространств»2 (А.Г.Шмелев, 1983). Все эти понятия описывают следующий процесс, сталкиваясь с любым объек­том, явлением или человеческим действием, мы оцениваем его по оп­ределенным, обычно не осознаваемым нами, внутренним «шкалам»; более того, на основании тех же «шкал» мы выделяем признаки объ­ектов, явлений, ситуаций, позволяющие нам узнать их, т. е. как-ли­бо классифицировать их и приписать им определенное значение.

Менее разработанной является проблема участия категори­альных структур субъективного опыта в процессе постижения смысла объекта, явления или ситуации. Будучи поставленной в общем виде в поздних статьях Дж. Келли3, эта проблема получила последовательное рассмотрение лишь в русле психологии субъективной семантики, в которой смысл определяется как «след взаимодейс­твия с объектом, явлением, ситуацией в виде отношения к ним»4. В работах Е.Ю.Артемьевой был поставлен и получил всестороннее освещение вопрос о том, как объект, обладаю­щий неким смыслом, актуализирует те или иные структуры субъективного опыта.

Одним из методов психосемантики является построение семантических пространств. Классическим и наиболее типичным примером семантического прост­ранства (СП) являются пространства, построенные в исследованиях Ч. Осгуда. Основная эксперимен­тальная схема Ч. Осгуда, как известно, состоит в том, что испытуемым предъявляется набор стимулов (чаще всего понятий) и предлагается прошкалировать каждый стимул по составленному экспериментатором набору градуированных оппозиционных шкал - семантическому дифференциалу (СД)1.

Шкалирование по отдельной шкале сос­тоит в том, что испытуемый, оценивая стимул, приписывает ему чис­ло (у Ч. Осгуда – «дискретный балл») из заданного экспериментато­ром интервала значений. Размерность пространства, образованного векторами, поставленными в соответствие предъявленным стимулам, выяснялась факторизацией матрицы корреляций между шкалами.

В мно­гочисленных экспериментах Ч. Осгуда было обнаружено, что размер­ность эта равна трем, а базисными векторами пространства являются такие комбинации шкал СД, которые могут быть проинтерпретированы как Оценка (шкала типа «хороший/плохой»), Сила («расслаблен­ный/напряженный»), Активность («активный/пассивный»). Соответс­твующее пространство ОСА (англ. ЕРА) стало стандартной моделью представления результатов экспериментов, использующих СД, а несомненная устойчивость выделения трех координатных осей (или их интерпретируемой редукции), подтвержденная для самых раз­личных этнических, возрастных, социальных групп, указывает на то, что описанная выше экспериментальная схема имеет дело с достаточ­но глубокими явлениями некоторой психологической реальности. Воп­рос о том, какова природа этой психологической реальности, конеч­но, требует специального обсуждения.

Заметим только, что сам Осгуд, отстаивая свою точку зрения на промежуточные переменные, считал, что он регистрирует пространства реакций («пространства коннотативных значений», «пространства аффективных значений»).

Стимул, многократно ассоциируюшийся в индивидуальном опыте с предметом, вызывающим некоторую реакцию, становится знаковым заместителем предмета, ассоциированным с этой реакцией. Отечественные психосемантики полагают, что они регистрируют некоторую категориальную систему стимулов, а иногда даже считают СП «категориальным аналогом сознания» (В.Ф.Петренко 1983, А.Г.Шмелев 1983). Отметим также, что ни одна из названных интерпретаций не противоречит тому, что процедура регистрирует так или иначе организованные, так или иначе функционирующие следы взаимодействий субъекта с объектами мира.

Однако существуют модели, не являющиеся СП в этом понимании, но тоже позволяющие описывать структуру связей между стимулами через определение места каждого наблюдаемого стимула в этой структуре. Это модели, апеллирующие к «расстоянию» («сходству», «различию») между стимулами и дающие возможность реконструировать взаиморасположение стимульных «зна­чений» (в концепции А. Г. Шмелева) в виде жесткой структуры. Эта структура в зависимости от экспериментальной процедуры и спо­соба обработки матрицы расстояний может быть представлена систе­мой координатных осей, кластерными сгустками, кластерным деревом и т. п.1 Классификация таких моделей, процедур и способов обработ­ки обсуждалась рядом авторов (В.Ф.Петренко, 1983; А.Г.Шме­лев, 1983). В указанных работах можно почерпнуть и многочисленные конкретные примеры таких моделей. Не повторяя частностей обсуждения, мы только приведем список устоявшихся экспериментальных методик получения и процедур обработки матриц сходства реакций на стимулы. Методики: стандартизованная атрибуция, семантические дифференциалы, униполярные списки атрибутирую­щих свойств и другие методики, позволяющие получить на выходе эксперимента векторы атрибуций. Основной способ получения матери­ала для построения СП (процедура обработки I), возможно построе­ние кластерных структур (процедура II), конфигураций, получаемых методами многомерного шкалирования (процедура III); ассоциатив­ный эксперимент: на стимулы заданного набора предлагается дать свободные ассоциации. Матрица попарного сходства атрибуций задается сходством ассоциаций. Процедуры I и II используются для построения СП или кластерных деревьев. Нам неизвестно применение методик такого типа для получения матрицы сходства, обрабатывае­мой методом многомерного шкалирования, в то же время трудность формализации сходства множеств делает небезынтересной попытку повторного применения субъективного шкалирования уже для набора ассоциаций. Особым видом ассоциативного эксперимента является метод свободных описаний модальных стимулов (Е.Ю.Артемьева, 1980). Предла­гая испытуемому «описать стимул с помощью определений», исследователь снимает трудности анализа результатов ассоциативного эксперимента, свя­занные с разноплановостью форм ассоциаций.

Авторы анализировали свой матери­ал на языке, близком к кластерному анализу: выявляли статистичес­кие узлы смысловых полей и элементы, образующие их периферию; из­мерение близости оценок стимулов с помощью измерения электрофизи­ологических проявлений реакции на стимулы (метод семантического радикала и его модификация – А.Р.Лурия, О.С.Виноградова, 1971). К матрице близостей, вероятно, применимы все процедуры (I, II, III). Про процедуры обработки матриц можно сказать то, что использование мнемических и других характеристик (номера в ряду воспроизведе­ния, успешности воспроизведения и т. п.) для оценки близости сти­мулов; методы классификации (сортировки) порождают матрицы сходства (точнее, связанности стимулов), чаще всего используемые для получения суждений о семантической структуре на языке кластерных деревьев или подобных им структур (процедура II). Примерами ярких прикладных работ, использующих такие процедуры, являются: работа А. Г. Шмелева, В. Ф. Петренко, А. А. Нистратова (1978), где выявлены различия смысловой организации отношения к фрустрирующим ситуациям у психически здоровых людей и у больных психопатиями. Эти различия обнаружены с помощью приме­нения процедуры II к матрице сходства набора фрустрирующих ситуа­ций (методика Розенцвейга). Процедуры обработки матриц сходства: факторизация матриц корреляций: (или других мер сходства) для оп­ределения «осей» (базисных векторов) СП (А.Г.Шмелев, 1983).

Психосемантический подход, заключающийся в анализе психической деятельности с точки зрения конструкции смыслов в ней, предостав­ляет исследователю возможность рассматривать расстройства связей и, следовательно, значений отдельных семантических элементов пси­хики и как следствие, и как возможную причину отклонений в поведении.

Именно психосемантические методы наименее опосредованно исследу­ют психическую деятельность, все формы которой, по А.Р.Лурия, являются социальными по происхождению. Одним из наиболее расп­ространенных психосемантических методов является также ассоциа­тивный эксперимент, когда испытуемый в ответ на каждое предъяв­ленное ему слово должен ответить первым пришедшим ему в голову словом. Как известно, если предъявляют нейтральные для испытуемо­го слова, он довольно быстро и легко отвечает словом, которое де­терминировано причинно-следственными связями, и связями ассоциативного процесса. Если же предъявляют слово, так или иначе связанное с каким-либо аффективным воспоминанием или переживанием, ответ ис­пытуемого резко тормозится или явно нарушается. «Все это объясня­ется тем, что словесный раздражитель может провоцировать связан­ные с ним аффективные состояния, и эти аффективные моменты извра­щают дальнейший ход ассоциаций»1. Через 55 лет А.Р.Лурия уточнит, что «ассоциативные процессы никогда не являют­ся случайными», подразумевая под этим не извращение дальнейшего хода ассоциаций, а лишь включение данного слова в особо значимое семантическое поле, инициация которого сопровождается резкими из­менениями состояния всего организма2. Остановимся на очень важной для дальнейшего изложении сопряженной моторной методике А.Р. Лу­рии, описанной им в 1928 году. В этой методике одновременно с ре­чевым ответом испытуемого в aссоциативном эксперименте регистри­руют характер нажатия на пневматическую грушу, которое по заданию необходимо осуществлять при каждом слове. На кимограммах видно, что если речевой ответ и не был изменен, то все связанные с пред­шествовавшим аффектом (исследование проведено на убийцах) слова вызывали значительные нарушения моторной реакции. Так, одним из первых А. Р. Лурия ввел объективный инструментальный элемент в субъективную психосемантическую методику. Подчеркнем, что регист­рировали принципиально разные показатели: речевую реакцию испыту­емого, которую он полностью осознавал, хотя, может быть, и не мог полностью ее контролировать, и почти неосознаваемую им моторную реакцию. Здесь мы касаемся проблемы бессознательного, которая вы­зывает в последние годы активный интерес исследователей. В этой проблеме ключевым понятием, позволяющим перебросить мост от психологических наблюдений бессознательных процессов до их экспериментально-психологического исследования, является понятие «смысл»1. Дискретами смысла у человека, наиболее доступ­ными исследованию, являются, прежде всего, слова. Почему при обзоре психосемантических исследований особое внимание привлекают работы, посвященные неосознаваемой психической деятельности? Во-пер­вых, существуют известные профессиональные (этические и деонтоло­гические) ограничения на степень осведомленности о сущности при­меняемого метода психодиагностики непрофессионалов и тем более испытуемых, психическому здоровью которых эта осведомленность может нанести вполне конкретный ущерб2. Во-вторых, при осознаваемых тестирующих стимулах у испытуемого существует реальная возможность произвольно модифицировать ответные реакции и тем самым предопределить искаженную диагностическую интерпретацию результа­тов. В-третьих, что самое важное, при осознаваемом предъявлении семантических стимулов, часть из которых заведомо будет очень значима и эмоциогенна для испытуемого, неизбежно включится тот самый «цензор» - все виды психологической защиты. Результаты, которые будут получены при этом, будут отражать особенности именно этой защиты, а вовсе не распределение семантических структур в памяти субъекта.

Этого недостатка не лишены и наиболее современные психосемантические методы, основанные на решетках Келли. Методы, включающие, наряду с субъективным отчетом, также и объективные критерии (время реак­ции, физиологические параметры и пр.), тоже могут дать ложные ре­зультаты по тем же причинам, особенно при работе с подготовленным испытуемым.

Так, при определении мысленно загаданного символа с помощью детектора лжи1 из предъявленных четырех символов удается его идентифицировать только в 7З% случаев2, из пя­ти предъявленных - в 64%3, из шести - в 50%4. В специальном исследовании, посвященном перс­пективам и достижениям в технике детекции лжи5, получили коэффициент корреляции 0,85 между пятью экспертными ре­шениями о виновности «воров» и их физиологическими реакциями. Приведенные данные получены в экспериментах с нетренированными субъектами. У тренированных существуют большие возможности сознательного управления физиологическими функциями, что еще больше может повлиять на результаты6. Таким образом, есть веские основания считать, что для выяснения механизмов осо­бенностей процессов в психике применение неосознаваемых стимулов в семантических методах оправдано. Как же наиболее эффективно использовать неосознаваемые стимулы для психосемантических исследований? Ясно, что механическая замена осознаваемых посылок на нео­сознаваемые невозможна хотя бы потому, что реакции на неосознава­емые стимулы существенно менее детерминированы и поэтому для их выделения требуются дополнительные ухищрения: статистическое ус­реднение, фильтрации и мн. др. Кроме того, использовать общепри­нятые психосемантические методы (А.Г.Шмелев) в процедуре неосознаваемого предъявления стимулов вообще невозможно, так как любой такой метод подразумевает активный выбор, формулировку, поиск от­вета и другую сознательную деятельность субъекта. Поэтому, нес­мотря на соблазн использовать появляющиеся в последнее время се­мантические словари, тезаурусы личностных черт (А.Г.Шмелев и др.), невербальные (геометрические) семантические универсалии (Е.Ю.Артемьева) и многое другое, необходимо применять совер­шенно новые технологии психодиагностики. Среди известных сущест­вуют методы, использующие принцип семантического обусловливания. Среди их описаний можно выделить основополагающие работы Razran, О.С.Виноградовой и других авторов, анализ исследований которых можно найти в обзоре А. Р. Лурия и О.С.Виноградовой.

«В настоящее время не подлежит сомнению, что человеческая память, прошлый опыт человека организован по семантическому принципу. В этом смысле не случайно выделение такой семантической рубрики как «семантическая память»1. Мы уже показали, что изучать семантическую память, судя по данным литературы, можно различными методами. По классификации А.Р. Лурия они делятся на три группы: ассоциативные, методы шкал и объективные2.

«Психологический словарь» (1996) определяет: «Психолингвистичес­кое понятие «семантическое поле» представляет собой совокупность слов вместе с их ассоциациями («ассоциатами»). Имеется несколько попыток экспериментально определить субъективные семантические поля и связи внутри них с помощью методов ассоциативного экспери­мента (Дж. Диз) и условного рефлекса (А.Р. Лурия, О. С. Виногра­дова)». Разработаны исходные посылки для изучения процессов в психике, которые могут позволить получать информацию о ее семантических элементах без уче­та традиционного разделения на мотивационную, волевую, познава­тельную сферы. Истоки такого подхода заложил Л.С.Выготский: «... существует динамическая смысловая система, представляющая собой единство аффективных и интеллектуальных процессов, ... во всякой идее содержится аффективное отношение человека к действи­тельности, представленной в этой идее.»1.

Как известно из вышеприведенных данных, подавляющее большинство средств изучения психики не явля­ется средствами измерения, т.е. не только не выдерживает метроло­гических требований, но и не создает возможностей для того, чтобы эти требования как-то осмысленно применить. Это обусловлено тем, что вся информация, вводимая в память субъекта или выводимая из нее тем или иным способом, опосредуется его сознанием.

Сравни­тельно редким исключением среди огромной массы «осознаваемых» ме­тодов являются те из них, которые хоть как-то снижают модулирую­щие влияния сознания субъекта, используя маскировку, подпороговое предъявление стимульной информации, искусственное изменение сос­тояния сознания и пр. Существующие средства психосемантического анализа также опосредуются сознанием субъекта и в сильной мере подвержены его влияниям.2 Проблема валидизации психологических методов постоянно обсуждается в литературе, что в отношении отдельных методов постепенно приводит к возможности добиться удовлетворительных дисперсий, особенно при номотетическом подходе. Последний подразумевает ту или иную форму обобщения ре­зультатов применения какого-либо метода на большой группе лиц с целью получения нормативных величин. Что же касается идеографи­ческого подхода, когда в лонгитюдных исследованиях используют многократное применение одного метода к одному субъекту, влияние случайных факторов резко возрастает. Упомянутым редким исключени­ем являются методы изучения семантической памяти, основанные на процедуре неосознаваемого ввода стимульной информации. В 2О-е го­ды А.Р. Лурия вынужден был ограничиться сочетанием возможностей, которые давал при диагностике следов аффекта ассоциативный экспе­римент, с возможностями регистрации непроизвольных мышечных реак­ций. Как мы уже отмечали ранее, сопряженный ассоциативно-моторный метод состоит в предъяв­лении испытуемому ряда слов, в ответ на которые он должен макси­мально быстро ответить первым пришедшим в голову словом и нажать на кнопку. «...прежде всего мы получаем полную возможность объек­тивно отличить нормальную, индифферентную реакцию (хотя бы и нес­колько замедленную), от реакции аффективной, конфликтной, обнаруживающей следы некоторого возбуждения. Дело в том, что моторная реакция, сопряженная с нормальным ассоциативным процессом, проте­кает обычно совершенно правильно и представляет собой простой правильный нажим; моторика же аффективного процесса всегда дает нам признаки резкого возбуждения: кривая нажима становится конфликтной, изломанной, покрытой резкими дрожательными движениями. Наличие этих симптомов уже является достаточным признаком аффек­тивности реакции»1. А.Р. Лурия применил сопряженную ассоциативно-моторную методику для диагностики следов аффекта у преступни­ков и показал, что «изучение моторной сферы дает нам здесь воз­можность непосредственно судить о степени аффективности самого ассоциативного процесса, а, следовательно, и о том, насколько резкие аффективные следы возбуждаются в психике испытуемого дан­ным словом-раздражителем»1. Из приводимых автором примеров видно, что моторные реакции не зависят от реакций ассоциативных. При этом наблюдаются реакции, совершенно отличающиеся от прочих, на слова, которые так или иначе связаны с когда-то имевшим место аф­фектом.

Необходимость выбора методик изучения психосемантической сферы сотрудников УИС, определение необходимого и разработка нового стимульного материала для практической части диссертационного исследования побудила нас обратиться к анализу того, какова же психологическая структура слова-стимула, как формы, которая заключает в себе элемент психосемантической сферы, каково его семантическое строение.

Представляется необходимым отдельно остановиться на столь важном для нашего исследования вопросе и рассмотреть существующие подходы в его практическом решении.

Было бы неверным считать, что слово явля­ется лишь «ярлыком», обозначающим отдельный пред­мет, действие или качество.

На самом деле смысловая (семантическая) структура слова гораздо сложнее, и исследование подлинной смыс­ловой структуры слова, как это многократно отмечалось в лингвистике, требует гораздо более широкого подхода.

Хорошо известно, что многие слова имеют не одно, а несколько значений, обозначая совсем различные предме­ты. Так, слово «служба» может обозначать для сотрудника исправительного учреждения профессиональную деятельность или службу в армии, или время работы какой-либо техники и т. д.

Как отмечал ряд авторов (Дизе, 19б2;.Нобль, 1952; и др.), слово рождает не только указание на определенный предмет, но неизбежно приводит к всплыванию ряда дополнительных связей, включающих в свой состав элемен­ты близких с ним слов по наглядной ситуации1, по прежнему опыту и т. д.2

Таким образом, слово становится центральным узлом для целой сети вызываемых им образов и «коннотативно» связанных с ним слов, которые говорящий или восприни­мающий задерживает, тормозит с тем, чтобы из всей сети «коннотативных» значений выбрать нужное в данном слу­чае «ближайшее» или «денотативное» значение.

Эти комплексы ассоциативных значений, непроизволь­но всплывающих при восприятии данного слова, были детально изучены, и частота, с которой всплывали эти «ассоциативные» значения, была даже измерена рядом авторов (Лурия, 1930; Дизе, 1962). Таким образом, в науку было введено новое понятие: «семантическое поле», стоящее за каждым словом.

Возникает вопрос: можно ли подойти к детальному, научно обоснованному психологическому исследованию психосемантической сферы, показать, какие именно связи воз­буждаются словом, и, если можно, дать анализ степени вероятности появления этих связей и степени близости, в которой находятся отдельные компоненты этой смысло­вой системы? Наконец, существуют ли какие-либо мето­ды объективного изучения этих семантических полей и различных входящих в них компонентов?

Попытки решить эту задачу предпринимались в пси­хологии неоднократно. Их широкая известность позволя­ет нам остановиться на них (с целью выбора методов исследования) в самом кратком виде.

Одним из самых распространенных методов оценки семантических полей был метод ассоциаций. Ассоциатив­ный эксперимент, как известно, состоит в том, что испы­туемому представляется определенное слово и предлага­ется ответить на него любым другим пришедшим в голо­ву словом. Ассоциативные ответы никогда не являются случайными, их можно разделить, по крайней мере, на две большие группы, которые обозначаются терминами «вне­шние» и «внутренние» ассоциативные связи.

Под «внешними» ассоциативными связями обычно по­нимаются «ассоциации по смежности», когда данное сло­во вызывает какой-либо компонент той наглядной ситуа­ции, в которую входит названный объект (такие ассоциа­тивные связи, как «сотрудник — погоны», «начальник — осужденный» и т. д., могут служить примером подобных «внешних» ассоциативных связей).

Под «внутренними» ассоциативными связями понима­ются те связи, которые вызываются включением слова в определенную категорию («осужденный — человек», «сотрудник — офицер»). Эти ассоциации в классической психологии назывались «ассоциациями по сходству» или «ассоциациями по контрасту». Легко видеть, что в этом примере непроизвольно всплывающие словесные связи отражают особенности сенсорного, наглядно-дей­ственного или «категориального» мышления.

Принципиально важен для любых тестирующих алгоритмов вопрос: «Что есть «незначимые» стимулы для человека?» Если предъявлять человеку некий сенсорный стимул, не являющийся ноцицептивным (т.е. не сигнализирующий об опасности в виде боли, угрозы или повреждения), например, акустический щелчок или какое-нибудь слово, то в ответ на первые предъявления возникнет ориентировочный рефлекс, который можно бу­дет идентифицировать по его физиологическим или поведенческим компонентам. При повторных предъявлениях этого же стимула реакция угасает и возникает вновь, как только изменятся характеристики предъявления стимула или его модальность, а также при произвольной концентрации внимания на предъявляемом стимуле. Это происхо­дит и в том случае, если в качестве стимулов используют слова. При этом если предъявлять одно и то же слово, то ориентировочная реакция угасает быстрее, а если слова отличаются друг от друга - медленнее. Тем не менее, адаптация развивается, судя по опублико­ванным работам, и в случае монотонного предъявления разных слов. Однако слова, сами по себе являющиеся знаками для второй сигналь­ной системы, всегда что-либо значат и по определению должны хоть как-то отличаться по вызываемым ими реакциям от бессмысленных букво- или звукосочетаний. В связи с этим в литературе возникло представление о «нейтральных», «фоновых», «пассивных», «реперных», «неактивных», «незначимых» словах. Налицо логическое проти­воречие: с одной стороны, по определению каждое новое слово долж­но вызывать ориентировочную реакцию, с другой - многочисленные наблюдения и эксперименты показывают, что предъявление длинного ряда слов сопровождается ее угашением. Как это объяснить? Оказы­вается, когнитивные системы психики способны очень сильно отстра­иваться от тщательного анализа новых событий, если эти события несколько раз повторяются с неизменными физическими характеристи­ками. Так, мы перестаем слышать музыку во время печатании на ма­шинке и т.п. Но если она прекращается, это расценивается как что-то новое, включается ориентировочная реакция и разворачивается полный анализ события. Этому простому проявлению апперцепции посвящена масса литературы. Мы отметим лишь, что, поскольку слово является «сигналом сигналов» и анализируется специфическими для него когнитивными системами прежде всего семантически, то при приблизительно равнозначной семантике большинства слов ориенти­ровочная реакция при их длительном предъявлении угасает. Как только среди этой совокупности «нейтральных» слов появляется, например, собственное имя субъекта, он незамедлительно вздрагива­ет или иным путем проявляет повышение уровня активности.

Реакция на собственное имя тоже в конце концов угасает. Тем не менее, если на фоне нейтральных слов изредка предъявлять собственное имя или фамилию субъекта, мы всегда будем наблюдать ори­ентировочную реакцию. Следовательно, мы определили одно «значи­мое» слово - собственное имя. Такие же слабоугасаемые ориентиро­вочные реакции дают кличка, фамилия, уменьшительное имя, пол и многие другие слова, входящие в семантику ядерных структур личности. Психосемантические эквиваленты этих слов имп­ринтированы сугубо индивидуально и их иногда бывает трудно опре­делить. Важно то, что действительно оказывается возможным на фоне совокупности нейтральных (вернее сказать: равно- и малозначимых слов) выявить группу «активных», «значащих», «эмоциогенных» слов. Итак, мы принимаем постулат о безусловной значимости любого сло­ва, но обязаны установить, что реакции на большинство слов при их повторных предъявлениях становятся неотличимы от реакций на бесс­мысленные букво- и звукосочетания. Это в целом относится и к сло­вам, принадлежщим «ядерным» образованиям, с той лишь разницей, что угасание при этом происходит медленно, а в некоторых случаях не происходит вовсе1. Когда же встречаются другие столь же значимые слова, которые по сопровождающим их восприятие реакциям резко отличаются от совокупности других слов семантического тезауруса? Прежде всего в тех случаях, когда мы имеем дело со следами аффек­та. Из работ А.Р. Лурии, сделанных им в 20-е годы и основанных на исследованиях школ Крепелина и Юнга, мы находим, что «экспериментальная диагностика скрываемых личностью содержаний сознания пе­рестает казаться невозможной, а методы такой диагностики не се­годня-завтра могут войти в повседневную практику. ...Каждое сильное аффективное состояние сопровождается глубокими нарушениями функций в организме человека ... Аффект нарушает всю энергети­ку организма. А так как корни всякого аффективного состояния сос­редоточены, конечно, в деятельности его нервной системы, дающей ответы и на внешние и на внутренние раздражители, то ясно, что максимальные отклонения при аффекте наблюдаются именно в высших нервно-психических процессах: мышлении, скорости и правильности ответов организма, распределении и устойчивости его внимания, закреплении и сохранении его навыков и т.д.»1. В наше время под ответами организма мы можем иметь в виду весь огромный спектр физиологических и поведенческих реакций, для регистрации которых существует развитая технология средств. Таким образом, мы определили вторую группу слов, совокупность ответных реакций на кото­рые будет отличаться от реакций на большинство слов тезауруса: это слова, которые ассоциативно связаны с когда-то имевшим место аффектом или сильной эмоциональной реакцией.

Итак, предположительно значимыми словами для субъекта по отличиям возникающих при их восприятии реакций могут быть:

  1. слова, сопряженные с «ядерными» образованиями личности и, прежде всего, с объектами ранней детской социализации – например, пол, вербальные эквиваленты образа собственного «Я» и др.;

  2. слова, экви­валентные ключевым психосемантическим элементам для имевшего мес­то в прошлом существенного дискрета состояния субъекта - аффекта или иного эмоционального события;

Многочисленные исследователи изучали как времен­ные, так и вероятностные характеристики различных ас­социативных связей.

При изучении скорости реакции, т. е. времени, кото­рое затрачивалось испытуемым на поиск того или иного слова, оказалось, что наиболее сложные формы ассоциа­ций требуют большего времени, в то время как более про­стые формы ассоциаций протекают быстрее. Наконец, в специальных исследованиях этот прием был использован и для выявления аффективного торможения, которое вызывается некоторыми из предъявлявшихся слов (Лурия, 1932; и др.).

Метод измерения смысловых полей методом шкал направлен на измерение тех смысло­вых отношений, которые возникают при предъявлении со­ответствующего слова (его автор — известный американ­ский психолог Ч. Осгуд(1957,1959,1961,1962,1975)).

Основной прием, использованный Осгудом, заклю­чался в следующем: испытуемому предъявлялось опре­деленное слово (например, имя известного ему челове­ка) и предлагалось оценить его по шкале, обозначающей два противоположных качества (сильный — слабый, хо­роший — плохой, горький — сладкий и т. д.). Испытуе­мый должен был обозначить ту точку на графике, кото­рую занимает названное слово на данной шкале. Есте­ственно, что на шкале «кислый — сладкий» слово «ли­мон» займет крайнее («кислый») место, как и слово «са­хар» (крайнее — «сладкий»), а слово «яблоко», «слива», «груша» будут располагаться на соответствующих про­межуточных местах.

Может показаться, что слово имеет постоянное значение и что оно (значение) однозначно (служба — это всегда служба, оружие — это всегда оружие и т. д.). Однако это далеко не так, и, если бы слово имело всегда однозначное постоянное, «денотативное», значение, переход к его «коннотативному» смыс­лу, т.е. тем индивидуальным связям слова, которые со­ответствуют аффективным состояниям человека в данный момент, был бы невозможным. Это положение о много­значности связей, стоящих за словом, следует осветить подробнее.

Для того чтобы изучать связи, стоящие за словом, ус­тановить, отчего возникает выделение одной системы свя­зей и торможение другой, необходима выработка объек­тивных психологических методик исследования. Выше мы уже перечислили некоторые из них: это методы сравне­ния и различения, методы классификации и методы изу­чения ассоциаций.

Однако все перечисленные методы остаются доступ­ными лишь для косвенного истолкования, и задача при­менения объективных методов к анализу смысловых по­лей пока остается все еще актуальной. Именно поэтому особый интерес представляют методы объективного условнорефлекторного исследования семантических полей, использующие различные физиологические показатели.

Начало этим методам в нашей стране было положено рабо­тами О.С.Виноградовой (1956), О.С.Виноградовой и Н.А.Эйслер (1959) и в обобщенном виде представлен в работах А.Р.Лурия и О.С.Виноградовой (1959, 1971) и др. Во всех этих работах применялись условнорефлекторные ме­тоды, позволяющие объективно проследить структуру «смысловых полей» (условнорефлекторные двигательные, мигательные, сосудистые реакции и др.). Так, для изуче­ния семантических полей в работе О. С. Виноградовой была применена специальная методика, связанная с использованием ориентировочного рефлекса.

Оставив в стороне рассуждения о материальной или идеальной сущности мыслительных процессов, можно уверенно постулировать наличие вполне материаль­ных коррелятов этих процессов. Так при любом семантическом воз­действии можно наблюдать определенные изменения многих физиологи­ческих параметров: кожно-гальванической реакции, электроэнцефа­лограммы, миограммы и проч. Эти изменения неспецифичны и подвер­жены действию многих сочетающихся факторов: новизны семантическо­го стимула, его эмоциональной значимости, значимости контекста, в частности, окружающей обстановки и др. В этом случае специфичес­ким для мозга субстратом может служить семантический стимул, нап­ример, слово, а наблюдаемой реакцией - изменение состояния или поведения1. В обоих случаях мозг изучается по принципу «черного ящика», где на входе - тестирующий стимул, на выходе - доступный регистрации результат «переработки» стимула.

Ясно, что, располагая соответствующими средс­твами исследования, можно установить наличие в памяти определен­ных семантических элементов и изучить характер связей этих эле­ментов с другими.

Традиционные для исследования психики методы наблюдения, в том числе активные методы, связанные с предъявлением различных тестовых задач, анализом динамики научения, расспросом, являются недостаточно эффективными прежде все­го потому, что на пути между исследователем и памятью субъекта стоит сознание, которое опосредует всю поступающую и исходящую информацию и при этом вносит в нее свои коррективы.

Для целей психологии и для решения множества прикладных задач необходимы методы, которые позволили бы, не влияя на поведение субъекта или объекта исследования, изучать его психические функции без участия сознания человека. К числу таких методов относятся все методы, основанные на принципе функциональной пробы. В этом случае всегда предъявляют эталонный тестирующий стимул и оценивают результат его действия по изменению специфической функции. Применительно к психической деятельности человека в полном смысле функциональными пробами являются метод ассоциативного эксперимента, сопряженная моторная методика А.Р.Лурия, метод О.С. Виноградовой и другие, ставшие классическими. Эти методы позволяют достаточно хорошо изучать семантическую память, но сознание субъекта все же может оказывать влияние на результат и искажать его. Наибольшие перс­пективы как направление исследований психического имеет направле­ние, использующее методы неосознаваемого предъявления тестирующей информации. Широко известны в этой области работы Э.А. Костандо­ва, N.Dixon, H. Shevrin и других. На основе этих работ строятся концепуальные модели, конкурирующие с традиционными психоаналити­ческими постулатами по эффективности своих практических примене­ний1.

В заключение параграфа хочется отметить, что психосемантические методы дают в руки психолога УИС вполне алгоритмизованные процедуры, позволяю­щие проникнуть в индивидуальный внутренний мир сотрудника исправительного учреждения и по­лучить в высокой степени индивидуализированную информацию о нем, которая, однако, соотносима с заданными количественными критерия­ми надежности и может быть во многих случаях подвержена независимой перепроверке. Психосемантические методы дают диагностически значимую структурно-количественную информацию об организации индивидуальных систем значений и отношений. В психосемантических процедурах статистика накапливается не в рамках выборки испытуемых, а уже в рамках повторяющихся проб одного опыта с отдельным испытуемым. Психосемантические методы оказываются косвенными: представленные испытуемому в виде «словесной игры», аппелирующей как будто толь­ко к лингвистической компетенции, они в действительности раскрывают субъективное содержание языковых знаков, в которых запе­чатлена структурообразующая работа категориальных установок - психологически реальных мотивов и целей субъекта. Контент-анализ научной литературы позволяет выделить наиболее важные для изучения группы элементов психосемантической сферы личности сотрудников исправительных учреждений: это группы компонентов, образующих образ «Я» и образ деятельности, группа аффективных компонентов и группа компонентов, относящихся к деструктивным мотивам.
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

Добавить документ в свой блог или на сайт

Похожие:

§1 Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений как предмет психологического исследования icon Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений
I теоретические основы изучения психосемантической сферы личности сотрудников исправительных учреждений
§1 Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений как предмет психологического исследования icon Исследования
Р59 Учитель как объект психологического исследования: Пособие для школьных психологов по работе с учителем и педагогическим коллективом....
§1 Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений как предмет психологического исследования icon Практическая психология. Проективные методики
Книга предназначена для студентов и аспирантов, изучаю­щих психологию, психологов-практиков и всех интересующих­ся проблемами психологического...
§1 Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений как предмет психологического исследования icon Ценностная направленность личности как выражение смыслообразующей активности
Изучается взаимосвязь смыслообразующей активности и ценностной направленности личности. Приводятся данные исследования типов ценностной...
§1 Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений как предмет психологического исследования icon В настоящие время проблема психологического сопровождения детей-инвалидов...
Психологи, философы, социологи, педагоги, социальные психологи и т д рассматривают различные аспекты этого процесса, исследуют механизмы,...
§1 Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений как предмет психологического исследования icon История формирования социально-психологических идей Глава Методологические...
Общение как восприятие людьми друг друга (перцептивная сторона общения)
§1 Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений как предмет психологического исследования icon Литература для самостоятельной работы 20
Педагогика как наука, ее выделение в особую отрасль знания и предмет исследования 10
§1 Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений как предмет психологического исследования icon Психология управления
Эволюция парадигм психологического подхода к управлению в 20 веке от «человеческого материала» к «самоценной личности». Концепции:...
§1 Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений как предмет психологического исследования icon Лишние слова. Действительно ли они лишние в языке?
Актуальность темы, цель, задачи, предмет исследования, объект исследования
§1 Психосемантическая сфера личности сотрудников исправительных учреждений как предмет психологического исследования icon Л. Н. Гумилев Исторические труды
Боязнь разочарования. Этносы как форма существования вид Ношо sapiens. Предмет исследования. Экскурс в философию. Человечество как...
Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции