Психология аномального развития ребенка
|
Скачать 10.94 Mb.
|
ЗАКЛЮЧЕНИЕ Итак, ранний онтогенез мозга является наиболее важным периодом индивидуального развития организма. В пренатальном периоде на основе определенной степени структурно-функционального созревания систем мозга создается оптимальная степень готовности для рождения ребенка и вхождения в окружающий мир, для формирования новых форм приспособительного поведения. В постнатальном периоде онтогенеза происходит дальнейшее совершенствование функциональной организации макро- и микросистем мозга на основе взаимовлияния генетической программы и внешней среды, в котором все большую роль играют социальные факторы. В результате этого сложного многоуровневого процесса формируется физиологическая архитектура функциональных систем, обеспечивающих выживание новорожденного и дальнейшую реализацию адекватного опыта за счет гетерохронного созревания макро- и микроансамблей мозга подкорково-стволового и коркового уровней. Узловыми точками развития являются критические периоды, характеризующиеся резким повышением чувствительности развивающихся систем к воздействиям внешней среды определенного типа и переходом на новый, более совершенный уровень функционирования. Происходящие в эти короткие временные интервалы преобразования морфофункциональных систем носят в основном пластический характер. Вместе с тем при неблагоприятных ситуациях они могут оказаться уязвимыми и привести к нарушению хода развития в том или ином звене развивающейся системы. На первом году жизни ребенка выделено три критических периода, приходящихся на возраст 4 — 6 недель, 2 — 3 и 5 — 8 месяцев после рождения. Эти периоды характеризуются существенной динамикой преобразования центральных механизмов сенсорного анализа и формированием интегративных процессов мозга, лежащих в основе организации таких важнейших психофизиологических функций, как восприятие, внимание, эмоциональные реакции. В центральную архитектуру этих формирующихся функций вовлекаются наряду со структурами лимбического круга корковые формации, включая ассоциативные области мозга, в том числе лобные. Рассмотренные материалы показывают, что ряд теоретических положений, используемых для понимания основных закономерностей функциональной организации мозга человека, может быть использован при описании и анализе развивающегося мозга, начиная с самых ранних стадий постнатального онтогенеза. И. М. Воронцов, И. А. Кельмансон, А. В. Цинзерлинг ОБОБЩЕННЫЙ ВЗГЛЯД НА ВОЗМОЖНЫЕ ПРИЧИНЫ И МЕХАНИЗМЫ РАЗВИТИЯ СИНДРОМА ВНЕЗАПНОЙ СМЕРТНОСТИ (СВС) У ДЕТЕЙ1 Представленные концепции возможных механизмов развития СВС неизбежно делают актуальной постановку вопроса о наличии общебиологических предпосылок данного синдрома (Воронцов И. М., Кельмансон И. А., 1990; Кельмансон И. А., 1994; Vorontsov I. M, Kelmanson I. A., 1990). С популяционно-видовой точки зрения смерть ребенка, тем более на первых месяцах жизни, является экологической катастрофой и может быть «оправдана» лишь нежизнеспособностью данного конкретного индивида, крайней степенью его дезадаптации, проявляющей себя, в частности, в наличии множественных врожденных пороков развития, наследственных и прогрессирующих заболеваний и т. п. Безусловное отсутствие в случаях СВС подобных находок дает основания для поиска таких форм дезадаптации ребенка, которые могли бы реализовать себя в виде функциональных нарушений, выявляемых лишь при углубленных методах исследования и манифестирующих лишь при определенных условиях. Выявленные перинатальные характеристики последующих жертв СВС свидетельствуют о наличии у этих детей безусловных признаков задержки внутриутробного развития, обусловленных влиянием антенатальных неблагоприятных факторов, ведущими среди которых являются социально-демографические. Отличительной особенностью таких детей в периоде новорожден-ности можно считать сочетание явных признаков соматической ретардации2 и умеренных, хотя и отчетливых, признаков функциональной дезадаптации. Эти признаки проявляют себя и в дальнейшем в постнеонатальном периоде; более того, создается впечатление, что имеющаяся ретардация еще больше усугубляется. Отмечаемые у детей с высоким риском развития СВС, а также у погибших впоследствии от данного синдрома потенциальные кардиальные, респираторные и иные предпосылки возникновения СВС могут трактоваться двояко. С одной стороны, отмеченные черты функциональной дезадаптации создают непосредственные предпосылки для жизнеугрожающих нарушений витальных функций: сердечно-сосудистой, дыхательной и иных систем. С другой стороны, выявляемые функциональные особенности могут трактоваться и более широко, что связано с отчетливой зависимостью их от календарного, постконцептуального и, что самое важное, от биологического возраста детей. Не менее показательны и патологоанатомические находки, выявляемые у погибших от СВС детей, многие из которых тесно связаны со степенью зрелости ребенка, стадией онто- и органогенеза и темпами созревания организма. Известно, что развитие, здоровье и жизнь ребенка определяются тремя группами факторов: общебиологическими, социально-гигиеническими и медико-организационными. Воздействие каждого из указанных факторов на эмбрион или плод может дать отдаленные во времени последствия, что укладывается в понятие континуума репродуктивного риска (Вельтишев Ю. Е., Дементьева Г. М., 1988). Характерно, что в числе эпидемиологических особенностей СВС обращает на себя внимание редкость случаев смерти детей в периоде новорожденности и на 1-м месяце жизни. В то же время ведущую роль в структуре младенческой смертности в этот период занимает смертность, связанная с перинатальными факторами, когда в основе механизмов наступления смерти лежат причины, связанные с выраженной незрелостью анатомических структур и функционирования головного мозга, сердечно-сосудистой и дыхательной систем. При этом та-натогенез достаточно ясен и очевиден, как это наблюдается в случаях смерти детей от интра- и перивентрикулярных черепно-мозговых кровоизлияний или синдрома дыхательных расстройств. Можно предположить, что период новорожденности является тем первым критическим этапом, на котором «проверяется» степень функциональной зрелости родившихся детей, и те из них, кто имеет резко выраженные признаки функциональной дезадаптации, не выдерживают такого испытания, погибая от тех патологических состояний, в генезе которых резкое нарушение морфологической и функциональной зрелости играет критическую роль. Существенное модифицирующее влияние на выживаемость таких детей оказывает уровень перинатальной медицинской помощи. Дети, пережившие критический неонатальный период, могут столкнуться с критической ситуацией в последующие возрастные периоды, что способно привести к «отсроченной» гибели, когда характер танатогенеза существенно меняется. Выявленная отрицательная корреляция между частотой младенческой смертности от перинатальных причин и частотой СВС как в индустриальных зарубежных странах, так и в Санкт-Петербурге может служить дополнительным аргументом в пользу такого взгляда. Патологические процессы с многофакторным предрасположением в числе прочих отличительных моментов характеризуются и таким, как существование своеобразного клинического спектра, континуума проявлений. Незрелость ребенка вообще и СВС в частности по своим клинико-эпидемиологическим характеристикам относится именно к таким состояниям с мультифакториальным предрасположением. В этом контексте допустимо предположить, что случаи СВС представляют собой лишь крайний, весьма специфический вариант широкого клинического спектра проявлений дезадаптации ребенка, реализующейся в постнеонатальном периоде. Уместно напомнить также, что фенотипические и генетические особенности ребенка оказывают влияние на степень предрасположенности к различным заболеваниям и патологическим состояниям, в том числе и не имеющим наследственной природы. Дети же, имеющие определенный комплекс фенотипических признаков, выходящих за рамки нормы, характеризуются определенной степенью дезадаптации к воздействию различных факторов окружающей среды (Ботвиньев О. К., 1985). При этом понятие «фенотип» распространяется на любые признаки организма, начиная от первичных продуктов действия генов — полипептидов— и заканчивая особенностями внешнего строения, физиологических процессов, поведения. Как было показано, дети, погибшие от СВС, характеризуются комплексом таких фенотипических признаков. Возраст 2 — 4 месяца, на который приходится максимальное число случаев СВС, характеризуется максимальной интенсивностью процессов роста и дифференцировки, причем отличительной чертой является выраженная гетеродинамия этого процесса у погибших от СВС детей. Реализация программы роста и развития организма неизбежно приводит к нарушению стабильности гомеостаза, и эти нарушения тем более выражены, чем интенсивнее осуществляется реализация данной программы. Более того, исходная морфофункциональная незрелость детей может явиться основой достаточно стойкого отклонения от гомеостаза, что связано с низким уровнем чувствительности регуляторных механизмов. При этом в силу вступает универсальный принцип: «любое стойкое нарушение гомеостаза увеличивает вероятность смерти» (Дильман В. М., 1987). Очевидно, было бы правомочным говорить о существовании своеобразного пограничного состояния, обусловленного интенсивным процессом роста ребенка и активной дифференцировкой его тканевых структур с отчетливой гетеродинамией этого роста, что сопровождается выраженной дезадаптацией ребенка в постнеонатальном периоде, крайним вариантом которой может явиться летальный исход на фоне воздействия минимальных по своей выраженности неспецифических факторов, что и обозначается как СВС. Промежуточную часть возможного клинического спектра должны, в частности, составлять часто болеющие дети, что является неспецифическим проявлением предрасположенности к заболеваниям со сниженным пороговым эффектом (Вельтигцев Ю. Е-, Дементьева Г. М, 1988). Мы полагаем, что СВС следует рассматривать как трехфазный процесс. Первая фаза, занимающая период антенатального развития, характеризуется внутриутробной морфологической и функциональной ретардацией плода, что очевидно уже при рождении ребенка. Вторая фаза состоит в преодолении критического биологического барьера, обусловленного неонатальным периодом с первичной адаптацией ребенка к условиям внеутробного существования. Неспособность преодолеть этот барьер реализует себя в виде неонатальной смерти ребенка, связанной с морфологической и функциональной незрелостью, при которой диагноз представляется очевидным, а механизм смерти вполне объяснимым. Однако разумно предположить, что некоторые случаи неонатальной смерти детей могут и должны укладываться в критерии СВС, а сам СВС может диагностироваться и в неонатальном периоде. Наконец, третья фаза возникает в постнеонатальном периоде, когда ребенок, имевший исходные признаки дезадаптации, становится объектом интенсивной морфо-функциональной перестройки, связанной со своеобразно протекающим процессом онтогенеза. На этом этапе создаются периоды повышенной ранимости, и вмешательство неспецифических, зачастую весьма умеренно выраженных пусковых факторов может спровоцировать гибель ребенка. Применительно к СВС такими пусковыми факторами чаще всего являются умеренно выраженные ОРВИ. К числу этих факторов могут, вероятно, принадлежать и гастроэзофагеальный рефлюкс1, изменения температуры воздуха и иных метеофакторов, резкие и незнакомые звуки, незнакомые объекты и непривычное окружение ребенка, резкое пробуждение от сна, тугое пеленание, ограничение движений и многие другие. Феномен СВС может, таким образом, рассматриваться как одно из проявлений альтерированного (измененного, примеч. ред.) онтогенеза (Воронцов И. М, 1991). СВС представляет собой уникальную модель, иллюстрирующую многообразие взаимодействия внешних и внутренних факторов, лежащих в основе различных вариантов наступления смерти детей первого года жизни. Данный синдром занимает как бы промежуточное положение между двумя крайними возможностями: летальными исходами, при которых преимущественное значение имеют внутренние факторы, отражающие незрелость ребенка, его крайне выраженную дезадаптацию, а внешние факторы играют второстепенную роль (что, в частности, наблюдается при многих вариантах неонатальной смерти недоношенных детей), и теми случаями смерти, где ведущее значение имеют внешние факторы (чаще всего тяжелые, генерализованные инфекции). Р. Ж. Мухамедрахимов МАТЬ И МЛАДЕНЕЦ: ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ2 МЛАДЕНЦЫ С «ТРУДНЫМ» ТЕМПЕРАМЕНТОМ «Трудный» темперамент был выделен как синдром характеристик, включающий в себя высокий уровень активности, интенсивные эмоциональные реакции, трудности приспособления и в целом негативное настроение (Chess, Thomas, 1987). В последние годы к этому набору добавляют нерегулярность состояний (например, голода, сна, возбуждения, внимания) и сигналов младенца, что может привести к сложностям чтения сигналов и формирования ответного поведения матери, к проблемам регуляции состояния ребенка, например проблемам кормления (Hagekull et al., 1997}. Данные литературы показывают, что, несмотря на предположение о неблагоприятном влиянии такого младенца на взаимоотношение с родителем, прямой, связи между темпераментом ребенка и различиями в поведении родителя не обнаружено (Bates, 1987). К примеру, неуступчивость, гнев или недостаток уверенности у ребенка могут быть результатом поведения матери, а не темперамента ребенка. В исследованиях, где данные о нестабильности ребенка не связаны с процедурой измерения, показано влияние на уровень активности и эмоциональные реакции ребенка особенностей личности матери, ее взаимодействия с младенцем, факта замужества матери. Изменение эмоциональности в положительную сторону в возрасте от 3 до 9 месяцев с большей вероятностью связано с безопасной привязанностью в 12 месяцев (Belsky et al., 1991). Обнаружено, что такая характеристика темперамента младенца, как склонность к стрессу, была связана с поведением матери и ее личностью. Однако связей между темпераментом, оцененным в 9 месяцев, и привязанностью матери и младенца в 13 месяцев не выявлено (Mangelsdorf et al., 1990). Измерение характеристик матери пренатально показало, что трудности темперамента у детей в первые 8 месяцев жизни связаны с тревожностью матери (Vaughn et al., 1987). Исследования, в которых характеристики младенца описываются объективным наблюдателем независимо от восприятия ребенка родителем и до момента возможных влияний взаимоотношений родитель — младенец, показывают слабую связь между него катальными характеристиками и развитием отношений родителя и ребенка. Считается, что без влияния на родителя других факторов риска биологически опосредованные характеристики младенца не ведут к изменению отношений. К примеру, обнаружено, что усиление нечувствительности матери к 12 месяцам зависело одновременно как от отрицательных пренатальных отношений, так и от увеличенной раздражительности новорожденного. Небезопасная привязанность раздражительного младенца к матери формировалась в случаях, когда матери испытывали недостаток социальной поддержки. Карающее родительское поведение матерей-подростков, испытавших отвержение в собственном детстве и ограниченную поддержку со стороны партнеров, проявлялось вне зависимости от раздражительности младенцев. В то же время при одном и том же карающем поведении родителей дети, оцененные в три месяца как раздражительные, были более неуступчивы, менее уверены и чаще сердились по сравнению с менее раздражительными младенцами (Crockenberg, 1987). Таким образом, при всей сложности отношений в паре «родитель — ребенок» результаты исследований ведут к заключению, что при определенных условиях характеристики темперамента ребенка могут влиять на взаимодействие матери и младенца. МЛАДЕНЦЫ С СИНДРОМОМ ДАУНА Обзор данных литературы показывает, что уже сразу после рождения младенцы с синдромом Дауна способны устанавливать взаимодействие с матерью. Однако качество этого взаимодействия зависит, с одной стороны, от состояния матери, переживающей шок, горе и депрессию после сообщения диагноза ребенка, с другой — от особенностей самого ребенка. Обнаружено, что у младенцев с синдромом Дауна нарушено проявление таких наиболее ранних и способствующих установлению контакта с матерью видов поведения, как цепляние, хватание и др. В связи с нарушениями сосания наблюдаются осложнения взаимодействия во время кормления, особенно кормления грудью. Сообщается о значительных межиндивидуальных различиях в способности адаптации родителей и установления контактов с ребенком (Emde, Brown, 1978). Положительное, реалистичное отношение врачей и других профессионалов к младенцу с синдромом Дауна и его последующему развитию может во многом поддержать родителей и способствовать взаимодействию с младенцем. Несмотря на то, что младенцы с синдромом Дауна уже в относительно раннем возрасте устанавливают контакт глаза в глаза с матерью, время и качество проявления этого поведения значительно отклоняется от нормативных данных. Так, время появления контакта глаза в глаза, когда мать чувствует, что ребенок узнает ее, отстает на две с половиной недели; количество контактов глаза в глаза достигает пика на 7 — 10 недель позже. Младенцы с синдромом Дауна продолжают поддержтвать достигнутые в 4 — 5 месяцев значения длительности и числа контактов глаза в глаза, фиксируются исключительно на глазах матери, тогда как в контрольной группе эти значения после 4 месяцев уменьшаются, поскольку, используя эпизоды взаимодействия лицом к лицу, здоровые младенцы начинают исследовать другие черты лица (Berger, Cunningham, 1981). В возрасте 6 — 9 месяцев между детьми с синдромом Дауна и их матерями в процессе взаимодействия наблюдалось в два раза большее число межличностных контактов глаза в глаза, чем в контрольной группе, однако с 2 до 3 лет в ситуации свободной игры зрительное отслеживание матерей и окружения значительно меньше. Обзор литературы, в которой сравнивались младенцы без отставания в развитии и младенцы с синдромом Дауна, показал значимые различия в проявлениях не только взгляда глаза в глаза, но и вокализации, темперамента, расстояния между младенцем и матерью (Barnard, Kelly, 1990). Как и нормально развивающиеся дети, младенцы с синдромом Дауна чувствительны к временным характеристикам вокализаций матери (паузам, времени начала и окончания вокализаций) и подстраиваются под них, однако в этом процессе могут наблюдаться искажения. Имеются данные, что в нормальных диадах с развитием младенца очередность взаимодействия увеличивается, тогда как относительная частота одновременной вокализации уменьшается. При анализе вокального взаимодействия матерей и младенцев с синдромом Дауна была обнаружена тенденция одновременных вокализаций в отличие от соблюдения очередности взаимодействия в диадах «мать — младенец» нормального развития (Berger, Cunningham, 1983). Со временем диады, которые включали младенцев с особыми потребностями, становились менее успешными во взаимной адаптации и регуляции вокального поведения. Эти факты свидетельствуют об искажении процесса взаимодействия в парах «мать — младенец» с особыми потребностями уже в течение первых шести месяцев и дополняют данные об асинхронности вокального взаимодействия в парах, включавших детей с синдромом Дауна второго года жизни (Barnard, Kelly, 1990). Исследования показали, что у младенцев с синдромом Дауна в течение первых месяцев жизни общее количество вокализаций и скорость увеличения числа вокализаций значительно отстают от таковых в контрольной группе детей. У здоровых младенцев количество вокализаций достигает максимума в 4 месяца, а затем с 4-го по 6-й месяц жизни уменьшается, тогда как у их сверстников с синдромом Дауна продолжает увеличиваться. Длительность материнских вокализаций в течение первых четырех недель в этих группах не отличается, однако на пятой и шестой неделе значительно выше у матерей детей с особыми потребностями (Berger, 1990). Сравнение взаимодействия матерей и детей без отставания в развитии, с одной стороны, и матерей и детей с синдромом Дауна — с другой, не показало различий в частоте участия во взаимодействии, однако если в первой группе взаимодействие направлялось чаще ребенком, то во второй группе — матерью. Несмотря на то что по результатам данного исследования число вокализаций младенцев с синдромом Дауна оказалось столь же велико, как и в контрольной группе, их взаимодействие с матерями характеризовалось меньшим соблюдением очередности и большим числом одновременных вокализаций (Jones, 1977). Анализ выражений лица показал, что улыбка, служащая наиболее важным сигналом для возникновения эмоционального ответа со стороны матери, появляется у младенцев с синдромом Дауна позже и менее выразительна. В течение первых шести месяцев жизни частота появления и длительность улыбки значительно меньше (Emde, Brown, 1978). Считается, что среди основных социальных сигналов улыбка у детей этой группы нарушена в наибольшей степени (Berger, Cunningham, 1983). Матери младенцев с синдромом Дауна, для того чтобы вызвать улыбку у детей, чаще матерей нормально развивающихся младенцев используют тактильную и кинестетическую стимуляцию. В данном случае появление улыбки может быть связано с интуитивно подобранной стратегией физической стимуляции и повышением общего уровня возбуждения ребенка. В целом считается, что коммуникативное поведение матери по отношению к ребенку с синдромом Дауна далеко от оптимального. Низкие способности обработки информации и ответной реакции ребенка, высокий уровень материнской стимуляции, нарушение подстраивания и очередности вокального взаимодействия не способствуют появлению социальных ответов со стороны ребенка. Показано, что социальное поведение этих детей (характер вокализации и улыбки) в ситуации естественного взаимодействия с матерью мало отличается от поведения в ситуации, когда мать просят молчать и сделать неподвижное лицо. Если в контрольной группе к четвертому месяцу жизни у младенцев наблюдается значительная реакция на замирание матери, свидетельствующая об опыте успешного взаимодействия и ожидании ответного социального поведения матери, то младенцы с синдромом Дауна в течение первых шести месяцев чаще своих здоровых сверстников плачут и демонстрируют стресс в условиях обычного взаимодействия с матерью (Beiger, 1990). Показано, что в 12 месяцев младенцы с синдромом Дауна манипулируют игрушками меньше других детей того же возраста. Оказалось, что их родители стараются компенсировать своими действиями низкую активность детей — например, помещают их близко к игрушкам, ориентируют, направляют внимание на игрушки, предъявляют больше игрушек, чем матери здоровых и недоношенных детей. Активное вмешательство со стороны матери, ее контролирующий и «педагогический» стиль лишь сбивают ребенка с толку, рассеивают его внимание (Cicchetti, Beeghly, 1990). Ограниченное внимание ребенка с синдромом Дауна не позволяет ему совершать одновременно два действия — играть игрушками и взаимодействовать с матерью. В целом матери, сравнивая своих детей со здоровыми младенцами, недооценивают их успехи и качество игры, а дети из этой группы риска меньше интересуются игрушками и объектами внешнего мира. Несмотря на особенности, младенцев и состояние их родителей, раннее взаимодействие играет важную роль в развитии детей с синдромом Дауна. Считается, что природа и качество взаимодействия значительно отличаются от одной диады к другой и зависят как от общих и социальных способностей младенцев, так и от индивидуальных особенностей родителей. Каждый индивидуальный случай необходимо рассматривать отдельно как сложную и открытую систему со множеством влияющих факторов, механизмов регуляции, потенциальных возможностей самовосстановления и изменения. Несмотря на конституционные нарушения, младенцы с синдромом Дауна могут формировать такие же отношения привязанности к матери, как и их здоровые сверстники. Исследование детей этой группы риска, проживающих в американских семьях, показало, что большинство формирует к наиболее близкому человеку безопасную привязанность (Thompson et al., 1985). Считается, что увеличение временного промежутка между уходом матери и плачем и трудности, с которыми сталкивается мать или незнакомка при успокоении ребенка, свидетельствуют о высоких порогах возбуждения у детей с синдромом Дауна и сложностях контролирования состояния (Cicchetti, Beeghly, 1990). Однако приобретаемый ими со временем опыт социальных отношений положительно влияет на способность управления эмоциями. |
Похожие:
 |
Психология аномального развития ребенка Психология аномального развития ребенка: Хрестоматия в 2 т / Под редакцией В. В. Лебединского и Ы. К. Бардышевской. Т. I. М: ЧеРо:... |
|
Общие вопросы психологии развития Психология развития и возрастная психология. Психология развития как прикладная отрасль. Основные задачи психологии развития. Связи... |
|
Учебник «Возрастная психология» представляет собой развернутый курс... В книге реализован периодизационный подход к анализу возрастного развития, методологические принципы которого заложены Л. С. Выготским,... |
 |
1 Настоящий Устав регламентирует деятельность муниципального бюджетного... По организационно-правовой форме Бюджетное учреждение является муниципальным бюджетным учреждением, по типу – дошкольным образовательным... |
|
Основные проблемы онтогенеза психики Детская психология отрасль психологической науки, изучающая факты и закономерности психологического развития ребенка. Такого рода... |
|
Рабочая программа учебного курса дисциплины «психология» Целями освоения курса «Психология развития личности и индивидуальности» являются |
|
Психология человека в современном мире том 3 Психология развития и акмеология Материалы Всероссийской юбилейной научной конференции, посвященной 120-летию со дня рождения С. Л. Рубинштейна, 15-16 октября 2009... |
|
Рабочая программа дисциплины "Психология развития" Сформировать у студентов представлений об общих закономерностях психического развития человека в онтогенезе |
|
Универсальное пособие Единое помесячное описание развития ребенка... Дается подробное описание психологических особенностей женщины во время беременности, родов и кормления грудью |
|
Учебный план муниципального бюджетного дошкольного образовательного... Муниципального бюджетного дошкольного образовательного учреждения «центр развития ребенка детский сад №50» |