Рецепция римского права: вопросы теории и истории
|
Скачать 2.13 Mb.
|
| 1 Эту же тенденцию обозначил французский компартивист Р. Шарль, который рассматривает содержание мусульманского права с позиции цивилизованного человека по отношению к отсталому народу. В частности, ему принадлежит следующее высказывание: «Непреложность слова Божия, так же как и его недостаточность, оказалось злосчастной для правовой системы ислама. Чтобы утолить свою жажду в правосудии, мусульмане были вынуждены провести тощую струйку Корана через сыпучие пески священного предания (сунны). … Ныне поток юридической системы ислама катит уже мертвые воды. Оживить их могло бы только влияние иностранных или гражданских принципов».2 Такие попытки представить ислам в целом, а шариат в частности, отсталой религиозно-правовой системой, предпринимаются и на современном научном уровне3. Обозначенная тенденция действует и в отношении оценки восточных «деспотий». Например, высказывается мысль, что деспотический Восток тысячелетиями существовал в условиях экономической и политической иммобильности, что это был «оруэлловский» мир, обращенный в прошлое; мир, который никуда не вел; мир, который был органически не способен сам из себя спонтанно произвести политическую цивилизацию; мир без будущего, в котором жила и умерла большая часть человечества; этот мир - полярно противоположное цивилизации.4 Однако исследования показывают, что огульное охаивание Востока приводит к игнорированию богатейшего культурного достояния восточных обществ, их достижений в художественной культуре, философии, науках, политической культуре и т.п. Вплоть до очень позднего времени- XVII-XVIIIвв. – в восточных цивилизациях существовала во многих отношениях более многообразная, сложная и дифференцированная культура и социальная жизнь, чем на Западе, в значительной степени обязанном многими своими обретениями «заимствованиям» с Востока.1 Но и нельзя не отметить, что некоторые исследования зачастую меняют сложившиеся представления и полученные выводы позволяют, по-новому, взглянуть на закономерности развития права. Так, Э. Аннерс отмечает удивительную «современность» древнеегипетского права. Он считает, что египетское право не было примитивным. Наоборот, для общественных отношений той эпохи оно характеризовалось довольно высоким уровнем юридической техники. При знакомстве с известными египетскими правовыми институтами можно обнаружить, что египтяне в ту эпоху уже успели создать большое количество правовых институтов, появившейся в европейском праве Нового Света лишь в прединдустриальный период в области семейного права, имущественного права, а также уголовного и процессуального права.2 Аналогичный пересмотр позиций происходит и в отношении остальных древних народов. Так, В.В. Безбах отмечает, что майя располагали довольно совершенными нормами, регламентировавшими наследование имущества, имущественные сделки и т.д.3 По отношению к римскому праву и его рецепции современными учеными справедливо признается, что приложение современных понятий и концепций к истории римского права в принципе не позволяет понять римское право как таковое, в его исторически обусловленной конкретике: большинство конструкций и технических решений теряют свои истинные параметры, аутентичные принципы институциональных и концептуальных изменений навсегда исчезают из виду, противоречивость и нелогичность многих суждений остается необъяснимой и заставляет слушателей усомниться в том распространенном представлении о римском праве как о последовательной, рационально строгой и потому «классической» системе, которая до сих пор остается основным аргументом изучения древнего юридического материала1. Многое из содержания римского права непонятно для современных исследователей. Так, изучение древнеримских надгробных надписей, привело к выводу, что каждый римлянин считал себя вправе назначать не только для наследников, но и для посторонних лиц определенные наказания за отчуждение или пользование местом его могилы. Известный русский исследователь XIXв. И. Оршанский эмоционально восклицает: «До того велика была, следовательно, творческая правовая сила личной воли в то время, что каждое лицо могло устанавливать обязательные законы для лиц совершенно ему чуждых»2. Поэтому совершенно справедливо отмечает Ю.Е. Пермяков, что в освоении жизненного пространства человек зависит от того, в каких исторических условиях и в какой культурной среде ему надлежит действовать, и потому правовые институты у разных народов непохожи, более того, в силу европоцентризма современной исторической науки и универсального значения в современной цивилизации форм античной культуры, многим событиям в жизни народов, населяющих Азию, Африку, вовсе отказывают в правовом значении. Узнается лишь узнаваемое. Поэтому не удивляет заведомо пренебрежительное отношение современного правоведения к вопросам, которые имеют непосредственное отношение к праву, однако расположены в непривычных для юридического исследования областях (например, нормотворчество в детских играх, образы права в художественной литературе, спорт, субкультура и фольклор заключенных, языковые обороты и грамматика речи).3 Однако необходимо осторожно относится к данным других наук при использовании их в юриспруденции. Так, исследователи предупреждают об опасности, что механическое перенесение методики, понятий, теорий, концепций социологии в другие науки может привести к упрощенчеству, социологическому вульгаризаторству, к неправильному объяснению мотивов, социальных ориентаций, системы ценностей и других, важных социально-психологических характеристик.1 В своем исследовании историк права является, прежде всего, и более всего, юристом и должен всегда иметь в виду юридические понятия и метод юридической конструкции2. Это объясняется тем, что во все времена наука от исследователей правовых древностей требует необходимого профессионализма, в котором знания сугубо исторической направленности должны гармонично сочетаться со знанием теории права. Но встречаются и суждения, что требовать от историков права изучать только или, прежде всего, современное право означает требовать от них перестать быть историками3. Забывается, что историк государства и права основывается в своих исследованиях на двух основных науках – истории и теории государства и права. Обладание только историческим мышлением не сможет, по-видимому, привести к качественному историко-юридическому сравнительному анализу. Ведь для изучения права необходимо знать его внутреннее содержание, принципы, терминологию, практическое преломление. Конечно же, такое знание опирается на современную действительность права. Игнорирование современных правовых знаний повлечет за собой недооценку определенных факторов, не позволит выявить необходимые закономерности и провести качественный анализ. Отсутствие у исследователя правовых знаний либо поверхностные знания приводят к закономерным ошибочным выводам. Типичным примером служит фрагмент одной научной работы. Автор, рассматривая воззрения русских крестьян после реформы 1860г., делает вывод, что «по буржуазному праву собственность есть владение, распоряжение и пользование имуществом. При этом разные функции собственности могли принадлежать различным лицам. Крестьяне не обладают развитым абстрактным мышлением и столь развитым правосознанием, чтобы различать эти функции. Согласно их представлениям, вся земля должна принадлежать им, то есть общине-миру, потому что они на ней работали и ею пользовались»1. О чем свидетельствует приведенное выше рассуждение? Скорее всего, о путанице историка в теоретических основах права и действительном преломлении ее в обыденном правосознании общества. Проблема касалась вовсе не в отсутствии осознания содержания права собственности как совокупности трех правомочий, а в философии отношения крестьянина к земле. Описанные выше проблемы историко-правовой науки всецело отражаются и на римском праве и его рецепции. В силу вышесказанного, а также самого идеологического компонента рецепции, о чем будет сказано далее, римское право наполняется несвойственными ему чертами, касающимися определения римского права; идеализации римского права; игнорирования методов исторического исследования; прочтения источников римского права. Определение содержания римского права. В большинстве случаев в литературе определение римского права не затрагивает его действительного содержания для рецепции, и определяется либо рабовладельческим характером, либо рамками первоначального происхождения - границами Древнего Рима. Высказывается мнение, что римское право – это право рабовладельческого общества2, что это «наиболее развитая система рабовладельческого общества»3, что «право Древнего Рима – наиболее развитая система права древности, послужившая основой для современной континентальной системы права, к которой принадлежит и Российская Федерация»1. Утверждается также, что термином «римское право» обозначается право античного Рима, право Римского государства рабовладельческой формации2. Отмечается, что оно выступает в качестве консолидируемой совокупности норм римского частного права, которая регулировала отношения между частными лицами в пределах Римской державы3. Римское право рассматривается как правовая система, сложившаяся в древнем Риме и регулировавшая отношения между частными лицами в пределах Римской державы4. Вообще, обосновать причины рецепции такого рабовладельческого права в других формациях очень сложно. Исследователь стоит перед проблемой: либо придется доказывать факт, что право с тех пор не подверглось каким-либо коренным изменениям, либо рабовладельческая формация имеет место быть сейчас. Тезис о том, что с рабовладельческих времен право осталось неизменным, иногда «проскальзывает» в современной российской литературе. Она «пестрит» высказываниями, что «степень влияния римского права на правовую жизнь столь велика, что оно на деле сохранило свой авторитет. Все основные понятия континентального гражданского права являются римскими, а многие институты регламентируются так же, как и две тысячи лет назад в Риме».5 «Юридическая энциклопедия» под редакцией М.Ю. Тихомирова определяет, что для правовых систем романо-германского типа, к которому принадлежит и традиционное российское право, Римское право имеет особую философскую, историческую и культурную значимость.6 Классовый подход к определению римского права находит свою реализацию и в настоящее время. Интересный пример автор нашел в монографическом исследовании В.П. Камышанского о пределах и ограничениях права собственности. Приведу фрагмент целиком: «По мнению И.С. Перетерского «генезис римских учений о собственности следует искать в отношениях рабовладения. Если учение о собственности занимает центральное место в любой правовой системе, то в центре римского учения о собственности находится собственность на раба, так же как в центре феодальной собственности на землю (и вообще права на землю), а в центре буржуазной собственности - частная собственность на средства производства». Следовательно, можно считать, что этимологически термин «dominium» своим происхождением обязан рабам как основному объекту собственности в период республики в Риме»1. На современном этапе римское право как материал для рецепции рассматривается и с позиции религиозного фактора. В литературе все чаще встречаются высказывания относительно «языческого» характера римского права. Так, А.А. Куприянов, рассматривая «библейские корни правосознания России», высказывается, что принципы нашего сегодняшнего российского права - суть принципы языческой Римской империи; что «языческое» римское право было воспринято нашим Семейным кодексом2. Его мнение поддерживает заведующий кафедрой уголовного права и процесса Московского государственного открытого университета Е.Н. Масловский, указывая на «язычный» характер римского права3. Российский правовед В.Н. Синюков призывает законодателя и общественность к уходу от рецепции отсталого «языческого» права: «нельзя все дальше деградировать до уровня римского права - системы красивой, но языческой, убогой духовно, глубоко устаревшей и неадекватной в трактовке человека и правовых отношений человека после рождения Христа»4. Идеализация содержания римского права, наполнение несвойственным ему содержанием. Другой тревожной тенденцией к пониманию содержания римского права, является его безусловная идеализация. Она определяется игнорированием методов исследования историческо-правовой науки. Приведу характерные примеры. Так, определяется, что Древний Рим является классическим примером государства, в котором право собственности было выражено в законченной форме и где долгое время процесс его оформления оставался необратимым1. Высказывается в литературе суждение, что только «римляне первыми разработали право частной собственности»2. В этом же ключе находится высказывание, что римское право прекрасно понимало идею собственности, но оно неправильно судило о временных обязательствах какого бы то ни было рода3. М.В. Власова также считает, что только одними видными древнеримскими юристами были заложены основы современного гражданского права4. Известный российский ученый С.С. Алексеев определяет юридическую систему Древнего Рима как классическое, непревзойденное по утонченной разработке первое всемирное право общества товаропроизводителей5. Видный цивилист XIXв. Н.Л. Дювернуа считал, что для составления правильного понятия об обязательстве в отличие от права вещного, исходной точкой надлежит взять определение обязательства из римского права, так как «система обязательств нигде не выработана в такой полноте, как в этом праве».6 Идеализация римского права как необходимого материала для рецепции в России проявляется в ни к чему не обязывающих ярлыках, подчеркивающих его позитивность. В литературе отмечается, что значение римского права определяется его огромным влиянием не только на последующее развитие права, но и на развитие культуры в целом1; «велико научное значение римского права»2; «в силу исторических судеб римского права, сделавших его одним из факторов развития гражданского права, римское право должно быть знакомо каждому образованному юристу»3. Мало того, на римское право ссылаются даже националистическая литература. Российская неофашистская литература упоминает феномен римского права в противовес «иудо-христианскому миру».4 Программа Народной Национальной Партии требует уничтожения в России римского права: «В России - русское право вместо римского»5. Интересно, что в свое время А. Гитлер в программе НСДАП также призывал к замене римского права германским правом. Ученые-этологи тоже восхищаются Древним Римом! Так, В.Р. Дольник особо подчеркивает, что «демократическое общество независимо возникло и долгое время существовало в Древнем Риме, где оно было прекрасно оформлено юридически»6. Некоторые ученые XIXв. призывали человечество отказаться от следования римскому праву. Так, Эмиль-де-Лавеле эмоционально восклицал: «Граждане Америки и Австралии, не усваивайте себе того узкого, сурового права, которое мы заимствовали из Рима и которое может привести нас к экономической борьбе».7 Любопытна в этой связи попытка объяснить рецепцию римского права особенным характером римского народа и государства, и как следствие, выработавшим такую уникальную систему права. Так, Н.Н. Трухина в результате своих исследований о правовой системе древнего Рима пришла к выводу, что «стремясь избавиться от своего разбойничьего прошлого, римляне более других народов стали почитать честность, законность, дисциплину»8. А.И. Бойко в работе, посвященной римскому праву и современному уголовному праву, дает следующую оценку Римскому государству-законодателю: «Могучая империя погибла, но дивные сполохи ее юридического духа все еще озаряют общественную жизнь. Так пульсируют своей энергией далекие и непознанные квазары. Наверняка, этот немеркнущий свет тонизирует и уголовно-правовые размышления»1. Идеализация римского права существовала с момента зарождения науки римского права, т.е. со школы глоссаторов и прослеживается в научной литературе до настоящего времени. В литературе XIXв. типичным высказыванием, подтверждающим эту тенденцию, является: «римское право есть право римского государства; оно представляет совершеннейшее духовное произведение быта римского народа, и нет права, равного ему по степени своей внутренней законченности»2. Есть, конечно же, перегибы даже в идеализации. Например, известным русским ученым XIXв. Н. Суворовым высказывалось следующее суждение, которое нуждается в приведении дословно: «предполагать, что может развиваться право в смысле более или менее совершенной системы, без связи с римским правом, и что может возникнуть наука права без знакомства с римским правом и с латинским языком, - это значило бы допускать, что Бог должен совершить излишнее в экономии божественного мироправления чудо»3. Современный российский правозащитник Ч.Ф. Арендарь в русле этой тенденции считает, что право не способно родится когда угодно, так как право родилось только однажды: где-то на рубеже крушения Римской империи и завершения варварских передвижений по территории Западной Европы.4 Идеализация приводит к «шаблонному», стереотипному юридическому мышлению. Еще в XIXв. К. Кавелин отмечал, что именно «римское право и римская теория, всосавшаяся в плоть и кровь юристов европейского континента застилает им глаза…»1, а это очень мешает поступательному развитию юриспруденции. И Л. А. Кассо также считал, что современным ему юристам еще не удалось окончательно охарактеризовать нынешнее залоговое право, потому что они не успели освободиться от римских воззрений и от связанных с ними и далеко еще не прекратившихся споров романистов2. Рассмотрение римского права в качестве идеального материала для рецепции ставит некоторых исследователей прошлого и современности в тупик. Н.О. Нерсессов искренне удивлялся, что если римское право достигло как по форме, так и по содержанию такой степени развития, что рассматривается как идеал гражданского права, то возникает довольно естественный вопрос: чем объясняется отсутствие института прямого представительства в таком совершенном праве?3. Таким образом, в исследованиях на тему римского права наблюдается тенденция к идеализации его положений, и, как следствие, современная модернизация его содержания. Забывается известное предупреждение, что «все, полученное от Древнего мира и завещанное ими нам, даст повод думать, что они походили на нас; нам как-то трудно смотреть на них, как на чуждые нам народы; в них мы почти всегда видим самих себя. Отсюда немало многих заблуждений, неизбежных, если рассматривать эти древние народы сквозь призму современных положений и явлений»4. Такая идеализация приводит к игнорированию различных факторов, влиявших на становление, развитие, функционирование римского права. Кроме этого, идеализация римского права приводит к опасности видеть практически во всех институтах современного права влияние рецепции античного права. Например, определяя характер русского духовного завещания XIXв., Н. Сбитнев пришел к выводу, что основанием ему служит римское право, «сохранившее до последнего времени своей жизни на римской почве старинное слово mancipatium»1. Другой русский исследователь XIXв. А.Г. Гассман, рассматривая принцип равноправия сторон, считал, что этот принцип, установившийся в римском праве и воплощенный в древнегерманских пословицах, получил выражение в ст.4 Устава гражданского судопроизводства2. Аналогичная ситуация прослеживается и в работах, посвященных гражданскому и арбитражному процессу. Например, А.В. Юдин в монографии, рассматривающей проблемы особого производства в арбитражном суде, отмечает, что римское право заложило основы регламентации процессуального института «особого производства» для правовых систем различных государств3. Идеализация римского права, как правило, не основывается на фактическом материале. Известно, что не существует какого-либо объективного исследования эффективности действия римского права в Древнем Риме. В этой связи хотелось бы напомнить призыв русского ученого П.Г. Виноградова, требовавшего, чтобы ученый мир ориентировался не на правовые доктрины средневековых юристов, а на то понятие права, которое складывалось в повседневной правовой практике4. Идеализация римского права как материала для рецепции закономерно приводит к игнорированию достижений исторической науки. Например, согласно исследованиям Жака Пиррена, первым примером цивилизации, в основе которой лежала индивидуальная, неприкосновенная и полностью зависимая от владельца собственность, служил вовсе не Рим, а Египет III династии5. Но и это не бесспорно. Раскопки в Анатолии в Чатал-Чююке (1960-е и 1970-е годы) показывают, что за несколько тысячелетий до Шумера и Древнего Египта в Анатолии уже существовала развитая земледельческая цивилизация1. Конечно же, ни одна цивилизация не может обойтись без права собственности, впрочем, как и без права в целом. По мнению диссертанта, в настоящее время в науке происходит очень медленный процесс отказа от идеализации римского права как материала рецепции. Уже признается удивительная «современность» и других древних систем права. Например, в отношении древнеегипетского права отмечается, что оно вовсе не было столь примитивным как считалось раньше. Для общественных отношений рабовладельческой формации оно даже характеризовалось довольно высоким уровнем юридической техники: «При знакомстве с известными египетскими правовыми институтами обнаруживается, что египтяне в ту эпоху уже успели создать большое количество правовых институтов, появившейся в европейском праве Нового Света лишь в прединдустриальный период в области семейного права, имущественного права, а также уголовного и процессуального права».2 Игнорирование методов исторического исследования при изучении римского права. Это, по мнению диссертанта, выражается, прежде всего, в игнорировании хронологии развития римских правовых институтов. Хронология играет важнейшую роль в историко-правовом исследовании, так как факт считается историческим, если он может быть определен не только в пространстве, но и во времени3. Конечно же, нельзя однозначно утверждать, что хронологические рамки при исследовании римского права не используются. Но такое использование носит очень обобщенный, абстрактный характер. Например, «предметом римского права являются институты имущественного права периода первых трех веков н.э. и абсолютной монархии с конца IIIв. до середины VI н.э. включительно»4; «под термином «римское право» понимается правовой порядок, существовавший в римском государстве от основания Рима (753 или 754гг. до н.э.) до смерти императора Юстиниана (565г.н.э.)»1 и т.д. Характер таких неопределенных, размытых хронологических рамок римского права приводят к утрированному, упрощенному восприятию динамики развития римского права. Оно выражается, например, в распространенном суждении, что III век связан с кризисом римской юриспруденции. Например, В.С. Нерсесянц отмечает, что со второй половины III в. намечается упадок римской юриспруденции, в значительной мере связанный с тем, что приобретение императорами законодательной власти прекратило правотворческую деятельность юристов2. М.М. Борисевич считает, что в третьем периоде истории римского частного права - посткласическом (конец IIIв.- VIв. н.э.)- были исчерпаны творческие потенции римского права3. Иными словами, с этого момента, по мнению вышеуказанных авторов, римское право закончило свое существование. Кроме вышеперечисленных недостатков, исследователи, изучая содержание римского права в хронологических рамках Древнего Рима, лукавят, «забывая» общеизвестный факт, что «римское право, в том виде, в каком оно вошло в организм западных государств, уже носило на себе печать жизни не-римский, византийский»4. Эта тенденция даже обостряется. В литературе предлагается вообще отказаться от изучения византийской компиляции императора Юстиниана, так как «несмотря на все заслуги императора Юстиниана в этой сфере, «право Юстиниана» нельзя считать этапом развития римского права уже хотя бы потому, что Рим как государство, как явление мировой истории прекратил свое существование в Vв. с падением Западной Римской империи»5. Кроме того, рассматривая существующие в российской историческо-правовой науке виды обобщенных хронологий развития римского права, в литературе справедливо отмечается, что ни одна из предложенных классификаций не может быть признана в полной мере учитывающей особенности и суть частного права как феномена культуры Древнего Рима1. Недостатки обобщенной хронологии развития правовой системы были отмечены еще в XIXв. Р. Иерингом. Он считал, что «в долгий промежуток времени от XII таблиц и до Юстиниана мы не можем указать ни одного года, даже ни одного периода в 50 или в 100 лет, который был бы нормальным пунктом для всех институтов. Для одних известный год будет выбран удовлетворительно, но для других он окажется то преждевременным, то запоздалым»2. Помимо проблем с хронологией, другим существенным недостатком изучения римского права является игнорирование разнообразных факторов, влияющих на развитие этой правовой системы. Постоянное развитие исторических знаний требует от науки учета в своих исследованиях всего многообразия факторов общественной жизни, таких как религия, менталитет и проч. В исследованиях отмечается, что существование правового менталитета предполагает наличие нерациональных механизмов жизненного понимания права3. Но рассмотрение различных факторов, влияющих на развитие правовой системы, игнорируется большинством представителей исторической науки, что дает почву не только для обоснованных упреков, но и для установления ошибочных мнений. На этот факт указывают отдельные представители ученого мира. Российский исследователь И.Я. Фроянов, основываясь на предполагаемом укладе жизни древнеславянского общества, считает, что клады в земле у славян – «клады антов» - должны рассматриваться, по видимому, в качестве жертвенного дара земле как весьма почитаемому божеству, дающему благоденствие людям.1 Другие мнения по данному поводу им обосновано критикуются, в связи с тем, что это «есть следствие одностороннего взгляда на богатство как на явление чисто экономическое, характеризующее процессы имущественного и социального расслоения первобытного, в частности славянского, общества. Они базируются на слишком упрощенном, прямолинейном понимании восточнославянской истории, на избыточной вере в способность открыть ее тайны одним лишь ключом материалистического познания. Однако следует отказаться от закоренелых привычек и сделать более разнообразным инструментарий проникновения в секреты прошлого, иначе - подойти к проблеме богатства не только с материальной, но и с духовной, религиозной точки зрения. И тут открывается нечто неожиданное и захватывающее»2. М.Ф. Косарев в работе, посвященной рассмотрению основ языческого миропонимания, отмечает, что при изучении могильных древностей у нас до сих пор господствуют так называемые формализационные и статистические подходы, ориентированные на индексацию, типологизацию, корреляцию и систематизацию обрядовых признаков. Однако названные методические приемы ныне в значительной степени исчерпали свои возможности, превращаются в самоцель и начинают питать сами себя, не порождая ничего существенного и уже не суля сколько-нибудь обнадеживающих исследовательских перспектив3. Попытки восстановить правовую ментальность прошлого, в том числе и римского народа, изредка встречаются в литературе. Например, Йоган Хезинга описывая античный судебный процесс, отмечает, что для него долгое время любые средства были хороши, чтобы одолеть противную сторону. Истец облачался в траурные одежды, вздыхал и стенал, громогласно ссылаясь на благо государства, приводил с собой в суд как можно больше клиентов, дабы усугубить впечатление, одним словом, делал все, что еще делается порой и в наше время. 1 Подобные теории нашли практическое применение в трудах представителей юриспруденции, причем такое использование носит характер абсурда. Так, О.Г. Колосовская считает, что римляне I в.н.э. не только не отрицали возможности лжи в суде, но даже открыто приветствовали ее, так как их представления об «общественной пользе» требовали не столько выяснения истины, сколько действий в интересах определенной социальной группы.2 Развитие правовой философии приводило и приводит к существенному изменению в правовой системе. Типичным примером служит использование в средневековом обществе процессов над животными вплоть до XIXв. Животные в этих процессах пользовались защитой как светских, так и духовных законов и в случае установления вины в их действиях могли быть даже отлучены от церкви. Такое отлучение признавалось обществом в качестве тягчайшего наказания и применялось духовными судами в особых случаях. Исследователи в большинстве случаев игнорируют и такой очевидный факт, что право возникает закономерно в любом обществе. Поэтому и представлялся удивительным факт нахождения у неграмотного русского крестьянства, применявшего в повседневности обычное право, развитого частного права. Изучая русские правовые обычаи, действовавшие в XIXв., цивилисты констатировали, что народному правосознанию было вовсе не чуждо общее представление о сущности обязательства: «Мало того, из близкого ознакомления с различными формами обязательств в отдельности нельзя не убедиться, что в юридической их обстановке скрываются иногда такие начала, которые свойственны развитой системе права»3. Таким образом, представляется возможным констатировать факт игнорирования новых подходов в историко-правовых исследованиях, посвященных проблемам римского права. Эта тенденция точно обозначена еще в литературе XIXв.: «История римского права до нашего времени знает только циферблат часов, не имея понятия об их механизме. Она не касается вопроса о скрытой силе, которая приводит в движение стрелку и донельзя внешняя связь ее историко-юридического материала напоминает систематику счета прачки: сорочки, воротнички, носовые платки,- leges, senatusconsulta, constitutiones principum etc”.1 Проблемы источниковедения римского права. Историко-правовая наука основывается на источниковедении, которому придается огромное значение. В историко-правовом исследовании необходимо учитывать, что любой исторический источник, на котором всегда есть отпечаток взглядов и вкусов его составителя, не полностью, не адекватно отражает историческую действительность, события и явления прошлого. Искусство исследователя состоит в том, чтобы очистить изображаемую в источнике действительность от неточностей, вымысла и классовых искажений, выяснить, какие объективные процессы нашли отражение в субъективном восприятии автора документа2. Историческая наука считает, что для того, чтобы делать какие-нибудь выводы на основании исторического документа, необходимо установить его подлинность, его значение, и, прежде всего, его правильно прочесть3. На этот факт, прежде всего, обращают свое внимание сторонники нового направления пересмотра традиционной концепции истории Европы. Известный немецкий критик историографии и хронологии Уве Топпер считает, что большинство античных текстов являются производством эпохи Возрождения.4 Недостаток историко-филологических сведений ученых-юристов приводит к типичным ошибкам. Так, например, Р.-М.З. Зумбулидзе в работе, посвященной обычному праву, ссылается на поэму восточных славян «Суд Любуши», характеризуя ее как целую юридическую поэму древности1. Однако достаточно познакомится с исследованиями различных современных авторов, в том числе и российских, детально исследовавших эту поэму чешского народа, чтобы признать достоверность их вывода - это чешская подделка XIXв.2 В настоящее время, по мнению автора, исследователи в романистике не до недавнего времени недостаточно уделяли внимания источниковедению. Это проявляется в том, что римское право в России изучалось и изучается по крайне скудной источниковой базе, которая не пересматривалась уже много времени (Исключение, подтверждающее правило, составляет издание Дигест Юстиниана). Это выражается в частности в том, что выпущенные в 1998г. издательством «Зерцало» Институции Юстиниана полностью основываются на переводе Д. Расснера, опубликованном еще в 1888-1890гг, причем признается, что все же «над русским переводом проведена некоторая редакторская правка»3. Другой результат этого пренебрежения – существующая проблема перевода историко-правового документа. Она заключается в том, что перевод юридических текстов необходимо соизмерять с ментальностью общества, в котором эти тексты были выработаны, а также общества, в котором будут читаться. Это исследование должно основываться на источниках, изданных по всем правилам филологической науки4. Кроме того, перевод исторического правового документа должен быть технически точным, насколько это возможно в современных условиях. В противном случае, результат перевода рассматривается как фантазия переводчика. С этой проблемой исследователи сталкиваются повсеместно и не только в отношении древних текстов. Типичным примером, показывающим актуальность обозначенной проблемы, является перевод на русский язык Германского гражданского уложения. Отмечается, что, несмотря на близость гражданско-правовых систем Германии и России, перевод и редактирование законодательного текста были сопряжены со значительными проблемами, в частности, из-за отсутствия прямых эквивалентов в русском языке для отдельных немецких терминов.1 Похожая проблема, показывающая общую закономерность, возникла и в Японии. В силу специфичности уклада жизни (ее «закрытость»), эта восточная страна не знала основных принципов и терминологии теории римского права. Может быть именно поэтому японские ученые середины XIXв., хотя и были знакомы с правом европейских государств и Соединенных Штатов, тем не менее испытывали большие трудности в переводе правовой терминологии этих стран на японский язык. Термин «obligation» (обязанность) они переводили как «гиму». Однако этот термин, заимствованный из китайского языка (по китайски «иу») означал то, что должен делать каждый человек или что запрещается ему делать, исходя из его статуса. Поскольку ни в японском, ни в китайском не было слова, адекватного термину «right» (право), был создали новый термин «кэнри» из двух слов – «кэнрёку» (власть) и «риэки» (польза). По мнению японских исследователей, это означает, что в старой Японии не было общего понятия прав, соответствующих обязанностям, и общего понятия соотношения между правами и обязанностями.2 Вышеприведенные проблемы античного источниковедения никогда не были так актуальны для российской романистики как в настоящее время. Не выверенный филологический и историко-правовой перевод приводит к разночтениям, которые порождают споры в науке. Так, в исследовании, посвященном философии права, В.С. Нерсесянц пришел к своеобразному выводу, о том, что «только право и справедливо»1. Правильность этого вывода оспаривается О.В. Мартышиным, который считает, что ученый высказался под влиянием неточного перевода римского правового текста2. С.П. Бортников считает ошибочным высказывание В.П. Камышанского, ссылающегося на Свод Юстиниана для обоснования собственности как полного вещного права, в связи с тем, что «plena in re potestas» имеет другой перевод: полное господство над вещью3. Перечисленные недостатки в изучении римского права как материала рецепции приводят к ошибочным выводам в историко-правовых исследованиях и «затушевыванию» действительного значения рецепции римского права для современного общества. |
Похожие:
 |
Проблемы определения содержания римского права: исторический и цивилистический подход Актуальность темы исследования. В последние десятилетия в нашей стране в юриспруденции наметилось коренное изменение представлений... |
|
Доцент кафедры теории и истории права и государства Рф рап Теория права и государства и актуальные проблемы борьбы с коррупцией (государство и его коррупция) |
|
Магистратур арабочая программа по дисциплине философия права кафедра... Рабочая программа подготовлена к ю н., ст преподавателем Алтгу васильевым А. А. на основании Государственного образовательного стандарта... |
|
Магистратур арабочая программа по дисциплине теория толкования права... Рабочая программа подготовлена к ю н старшим преподавателем Алтгу а. А. Васильевым и преподавателем И. Н. Васевым на основании Государственного... |
|
Внешняя политика: вопросы теории и практики В. В. Штоль. Роль государства и его внешней политики в XXI веке. Коллизия двух ведущих принципов международного права |
|
Магистратур арабочая программа по дисциплине право и демократия кафедра... А. А. Васильевым и И. Н. Васевым на основании Государственного образовательного стандарта высшего образовательного образования по... |
|
Психологическая наука в россии XX столетия: проблемы теории и истории Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории. Под ред. А. В. Брушлинского. — М.: Издательство «Институт... |
|
Учебное пособие по дисциплине «Математика и информатика» В учебном пособии рассмотрены вопросы по математике: аксиоматический метод, теория множеств, основы теории вероятностей и математической... |
|
Пояснительная записка в соответствии с Федеральным государственным... В данном случае целесообразно объединённое изучение сюжетов отечественной и всеобщей истории ( темы по истории международных отношений... |
|
Список литературы по истории, теории и практике генеалогии. Аббасов... Аксенов А. И. Очерк истории генеалогии в России.// История и генеалогия. М., 1977. С. 57-79 |