Русское дворянство появилось как военная каста. Дворянин был человеком с оружием, и основным его занятием была война. Дворянское общество можно рассматривать
|
Скачать 303.8 Kb.
|
|
Русское дворянство появилось как военная каста. Дворянин был человеком с оружием, и основным его занятием была война. Дворянское общество можно рассматривать как относительно замкнутое объединение людей со своими целями, проблемами, историей. Как и в любом человеческом коллективе внутри этого общества зародилась своя система ценностей, понятие чести. Русское дворянство так органично впитало идею чести, что дворянин из «человека с оружием» превратился в «человека чести». Дворянин, лишившийся чести, в глазах общества становился изгоем в государстве. Если честь играла столь большое значение в жизни дворянства, то понадобился и инструмент для ее восстановления. Таким инструментом явилась дуэль. «Дуэль - происходящий по определенным правилам парный бой, имеющий целью восстановление чести, снятие с обиженного позорного пятна, нанесенного оскорблением».1 Дворянские дуэли явились элементом новой петербургской культуры поведения. Появление их было следствием перехода от Московской Руси к петербургской России. «В истории дуэли сконцентрировалась драматичность пути русского дворянина от государева раба, каковым он пришел из Московской Руси в Петровскую эпоху, к человеку, взыскивающему свободы и готовому платить жизнью за неприкосновенность своего личного достоинства, как он понимал его на высочайшем взлете петербургского периода - в пушкинские времена»2 В Московской Руси государство регулировало отношения между подданными. Боярину или дворянину допетровских реформ в голову не приходило смывать оскорбление кровью или просто демонстрацией своей готовности убить или умереть ради чистоты репутации. Подданные больше доверяли государству и традиции и меньше связывали понятие чести со своей личностью. Реформы Петра I уничтожили эти представления. Знаменитая формула «знатное дворянство по годности считать» порождала у хорошо служащего офицера самоуважение и сознание своей личной ценности, но одновременно он чувствовал себя рабом без намека на личное достоинство по отношению к царю и государству. Петр мечтал о невозможном : о самостоятельных, инициативных людях - гордых и свободных в деловой сфере и одновременно - рабах в сфере общественной. Борьба этих двух взаимоисключающих начал в умах дворян привела к образованию свободного дворянского меньшинства, достигшего наивысшего уровня самосознания в декабристах. Появление дуэлей в России было неотъемлимой частью бурного процесса образования дворянского авангарда. Право на поединок , которое, несмотря на жестокое давление власти, отстаивало дворянство и особенно дворянский авангард, становилось сильным знаком независимости от деспотического государства. Самодержавие желало контролировать все сферы существования подданных, распоряжаться их жизнью и смертью. Дворянин , оставляя за собой право на дуэль, резко ограничивал влияние государства на свою жизнь. По праву дуэли равны были все благородные, вне зависимости от знатности, богатства, служебного положения. Право на поединок стало для русского дворянина свидетельством его человеческого раскрепощения. Он получил право сам решать свою судьбу. Оказалось, что для дворянина самоуважение важнее жизни. Но именно это не нужно было деспотическому государству. Самоуважение несовместимо с состоянием раба. Петр I предусмотрел возможность появления дуэлей и понял их реальный смысл. «Патент о поединках и начинании ссор» в «Уставе военном» появился раньше, чем поединки успели распространиться в России. Петр явно ориентировался на германское антидуэльное законодательство. В конце ХYII в. в Германии был издан императорский закон о дуэлях. По нему предусматривалась смерть всех участников поединка и конфискация их имущества. Петровский закон говорит о том же, но предусматривает смерть и для секундантов: « Ежели случится, что двое на назначенное место выдут, и один против другого шпаги обнажат, то Мы повелеваем таковых, хотя никто из оных уязвлен или умерщвлен не будет, без всякой милости , такожде и секундантов или свидетелей, на которых докажут, смертию казнить и оных пожитки отписать... Ежели же биться начнут, и в том бою убиты и ранены будут, то как живые, так и мертвые повешены да будут».1 Такое нетерпимое отношение царей к дуэли объяснялось тем. Что дуэлянты посягали на высшее право государей распоряжаться жизнью подданных. Во Франции дуэль была объявлена оскорблением величества. Главным источником возможного формирования дуэльной традиции Петр считал европейские офицерские нравы. Он понимал, что появление в русской армии иноземных офицеров, обучение русских дворян в Европе неизбежно приведут в Россию дуэльный обычай и делал все возможное, чтобы его нейтрализовать. Тем не менее европейское влияние сказывалось все сильнее. В сентябре 1711 г. Канон Азотов , надзиравший за молодыми дворянами, постигавшими морское дело во Франции, сообщил кабинет - секретарю Макарову о дуэли на шпагах двух гардемаринов. Узнав об этом, Петр приказал передать их во власть французскому судопроизводству. Он готов был лишиться их, но не желал привнесения извне дуэльной заразы. Право на дуэль, вопреки мнению Екатерины II , оказалось не слепым подражанием, а потребностью общественного самоутверждения, средством защиты своей личности от всеобъемлющих претензий деспотического государства. Человек дворянского авангарда, выходя на поединок, защищал и свою репутацию реального или потенциального общественного деятеля. Он чувствовал себя защитником и средоточением идеи независимости. Недаром в «Медном всаднике» Пушкин поставил рядом «независимость и честь». Для него в понятие чести входило все это: и независимость дворянина, и способность оказаться на стороне невинно угнетенного, и верность своему долгу вне зависимости от выгоды, и личное бесстрашие в защите своих правил и представлений. Для дворянина следование велению долга определялось понятием чести, а сознание долга , в свою очередь, формировало это понятие. Недаром, видя нравственное и общественное падение дворянства в николаевские времена, Пушкин считал необходимым учить новое поколение дворян «чести вообще». И здесь право на дуэль представлялось ему суровым, но великим средством воспитания. Это право всю жизнь оставалось для Пушкина гарантией окончательной независимости. Отрицая мятеж как средство переустройства мира, он не исключал его неизбежности и необходимости в обстоятельствах чрезвычайных. В последние годы дуэль оказалась для Пушкина узаконенной требованиями чести формой мятежа с оружием в руках. Идейная дуэль в жизни российских дворян была явлением определяющим, но нечастым. Множество идейных дуэлей на протяжении екатерининского, павловского, александровского царствований окружала буйная , веселая, иногда анекдотическая стихия дуэлей случайных, нелепых, но кончавшихся иногда очень плохо. До самого конца ХVIII века в России еще не стрелялись, но рубились и кололись. Дуэль на шпагах или саблях куда менее угрожала жизни противников, чем обмен пистолетными выстрелами. «Паршивая дуэль на саблях», - писал Пушкин Дегильи.2 В «Капитанской Дочке» Пушкина поединок изображен иронически. И сцена «переговоров с секундантом», и все дальнейшее выглядит как пародия на саму идею дуэли. Однако же, это совсем не так. Пушкин изображает здесь столкновение двух эпох. Героическое отношение Гринева к поединку кажется смешным потому, что оно сталкивается с представлениями людей, выросших в другие времена, не воспринимающих дуэльную идею как необходимый атрибут дворянского жизненного стиля. Она кажется им блажью молодых людей. Иван Игнатьич подходит к дуэли с позиции здравого смысла. А с позиции здравого смысла дуэль, не имеющая оттенка судебного поединка, а призванная только потрафить самолюбию дуэлянтов, несомненно абсурдна. «Да зачем же мне тут быть свидетелем? - вопрошает Иван Игнатьич. - С какой стати? Люди дерутся; что за невидальщина, смею спросить? Слава богу, ходил я под шведа и под турку: всего насмотрелся».3 Для старого офицера поединок ничем не отличается от парного боя во время войны. Только он бессмыслен и неправеден, ибо дерутся свои. Вряд ли и сам Петр Андреевич сумел бы объяснить разницу между поединком и вооруженной дракой. Но он - человек иной формации - ощущает свое право на это не совсем понятное, но притягательное деяние. С другой же стороны, рыцарские, хотя и смутные, представления Гринева отнюдь не совпадают со столичным гвардейским цинизмом Швабрина, для которого важно убить человека, что он однажды и сделал, а не соблюсти правила чести. Он хладнокровно предлагает обойтись без секундантов, хотя это и против правил. И не потому, что Швабрин какой-то особенный злодей, а потому, что дуэльный кодекс еще размыт и неопределен. Внезапное появление Савельича во время боя помогло Швабрину. Из-за отсутствия секундантов Швабрин наносит предательский удар. Именно такой поворот дела и подсказывает отношение Пушкина к стихии «незаконных», неканонических дуэлей, открывающих возможности для убийства, прекрытого дуэльной терминологией. Возможности такие возникали часто. Особенно в армейском захолустье, среди изнывающих от скуки и безделья офицеров. Огромное различие присутствовало в периферийных бытовых поединках и ритуальной светской дуэлью, которая и представляется нам типичным случаем. На самом деле по всей России происходили поединки, бескровные и кровавые, где дуэльный кодекс и «рыцарские обычаи» ни малейшей роли не играли. В этих бесчисленных схватках находили выход и смутно представление о своем дворянском достоинстве, и не менее смутное желание проявить себя как людей чести - при весьма туманных представлениях о чести, которая сливалась часто со вздорным самолюбием. И все же даже эти дуэли формировали представление дворянства о своей особой роли в государстве, не соответствующую его реальному бесправному положению, подтверждало эти неопределенные общественные претензии, широко пользуясь, вопреки закону, правом на поединок. Когда дворянин решал драться, он добивался этого, хотя знал, что рискует если не головой в случае удачи на поединке, то уж карьерой - наверняка. Осенью 1797 года в кавалерийском полку, стоявшем в Могилеве, произошла дуэльная история между ротмистрами Дудинским и Зенбулатовым. Эта дуэль интересна тем, что вызов на нее не бел немедленно принят, а применялось длительное давление на противника, уклоняющегося от поединка, чтобы любыми средствами заставить его драться. И это не избыток темперамента или злобность характера, а невозможность остаться собой не очистившись поединком. Поединок или потеря самоуважения - вот альтернатива, что вставала перед молодыми дворянами, воспитанными неофицальными представителями екатериненской эпохи. Все участники могилевской истории сформировались уже после категорического запрещения дуэлей манифестом 1787 года. И тем не менее, рискуя очень многим, не представляли жизни без права на дуэль. Решением императора Павла Дудинский, Зенбулатов и Ушаков, отсидев два месяца в Печерской крепости, лишились карьеры. Вместе с тем , ясно сознавая свое право на дуэль, они мало интересовались требованиями дуэльного кодекса. Дудинский готов был драться у себя в доме при одном секунданте на двоих. Никаких предварительных условий не составлялось, секунданты даже не пытались осуществить свое главное назначение - примирить противников. По тому что мы знаем о дуэлях Пушкина, он достаточно презрительно относился к ритуальной стороне поединка. Об этом свидетельствует и последняя его дуэль, перед которой он предложил противной стороне самой подобрать ему секунданта - хоть лакея. Это было принципом, который он провозгласил еще в «Онегине», заставив Онегина, светского человека и опытного поединщика, взять в секунданты именно слугу, и при этом высмеял дуэльного педанта Зарецкого. Онегин и Зарецкий - оба нарушают правила дуэли. Онегин опаздал более чем на час. Зарецкий же, являясь распорядителем дуэли вел себя, как лицо заинтересованное в максимально скандальном, кровавом исходе, не делая попыток примирить противников. Он мог вообще не допускать кровавого исхода, объявив Онегина не явившимся. «Явившийся вовремя обязан ждать своего противника четверть часа. По прошествии этого срока явившийся первым имеет право покинуть место поединка и его секунданты должны составить протокол, свидетельствующий о неприбытии противника»4 Для Пушкина в дуэли главными были суть и результат, а не обряды. Всматриваясь в бушевавшую вокруг дуэльную стихию, он ориентировался на русскую дуэль в ее типическом, а не в ритуально - светском варианте... Дуэльный кодекс, вобравший в себя мудрость и столетний опыт поединков в России, утверждал: «Дуэль не должна ни в коем случае, никогда и ни при каких обстоятельствах служить средством удовлетворения материальных интересов одного человека или какой-нибудь группы людей, оставаясь всегда исключительно орудием удовлетворения интересов чести». Только в сфере чести, в личных отношениях идеальная дуэль должна была служить регулятором и выходом из крайних положений. На практике же в реальных российских условиях - дуэль служила для разрубания узлов в самых различных сферах жизни. Дуэли применялись и в политике, политической борьбе. Первая из известных нам дуэлей такого рода была, собственно, политическим убийством. Эта дуэль между князем Голицыным и Шепелевым, во время правления Екатерины II. Известно, что Потемкин не любил Голицына и принимал какое-то участие в этом поединке. Князь Голицын - удачник: знатен, богат. При незаурядной внешности, а может быть, и талантах - военном и государственном - князь Петр Михайлович представлял угрозу для Потемкина. Через четыре месяца после получения чина генерала-поручика и вскоре после встречи с Екатериной на московском балу Голицын был убит на поединке14 ноября 1775 года армейским полковником Шепелевым. Этот поединок изменил судьбу П.А.Шепелева: в течении нескольких лет он получает генерал-майора, дивизию в армии Потемкина на Юге и руку его племянницы. В семьдесят пятом году Потемкин, недавний фаворит, ничем себя как государственный муж еще не зарекомендовавший, имел все основания опасаться прославленного боевого генерала князя Голицына с прекрасной внешностью и громким именем. Потемкина пугала не просто потеря места в постели императрицы - он вскоре расстался с ним без особого сожаления, но - прежде всего - утрата власти. И он пресек политическую карьеру князя с помощью нечистой дуэли. Дуэль как явление массовое подготовлено было атмосферой елизаветинского царствования с разнонаправленностью его тенденций. С одной стороны - явное оскорбление самодержавия, реформаторский напор Шуваловых, небывалое расширение прав Сената, образование специальной «конференции» из сановников и генералитета для обсуждения важнейших проблем, то есть некоторое движение к идеям 1730 года, к рассредоточению власти. С другой - фактическое отстранение рядового дворянства от участия в делах государства. Это усиливало в умах и душах дворян то горькое раздвоение, что пошло с Петра. Попытки правительства откупиться от дворянства крестьянами, последовательно увеличивая власть помещика над крестьянами, замирили далеко не всех. Для того, чтобы дуэль стала явлением психологически закономерным, понадобился еще один фактор - в плане личном, быть может, решающий: вырванный у самодержавия серией дворцовых переворотов манифест о вольности дворянства. И прежде всего декларированная в манифесте отмена телесных наказаний для благородного сословия. О какой защите чести можно говорить, если тебя могли высечь по воле государя или даже фаворита, если ты мог получить от вышестоящего затрещину или даже палочные удары? Петр, как известно, щедро пользовался дубинкой, осердясь на лиц весьма знатных. Известны случаи, когда гвардейские офицеры по его приказу били плетьми за проступки, а не преступления. Пока дворянин не был огражден от физического унижения, он не мог осознать себя в достаточной мере человеком чести, а стало быть, и ощутить потребность в праве на поединок для защиты своей чести. И после манифеста 1762 года Потемкин бил и унижал дворян. Но воспринималось это как уродливое исключение из правила и вызывало ненависть к диктатору милостью ее величества. Систематические унижения и побои гвардейских офицеров при Павле I не в последнюю очередь стали причиною цареубийства 11 марта 1801 года. И выступающие против Потемкина офицеры, и ворвавшиеся в Михайловский замок соратники Палена, помимо прочего, защищали свою дворянскую честь от незаконных уже посягательств власти. В декабристскую эпоху гвардейский офицер в случае прямого оскорбления отвечал вызовом даже великим князьям. Недаром знаком непростительного посягательства на честь стала пощечина - символ телесного наказания, в то время как удар кулаком воспринимался менее остро, являясь просто элементом драки, боя... |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 |
Виды мотивационных образований В разделе 5 уже говорилось, что актуальную потребность можно рассматривать как потребностное состояние. Поскольку оно связано с мотивацией,... |
|
Фридрих Ницше Сумерки идолов, или как философствуют молотом Прежде всего война. Война была всегда великим благоразумием слишком ушедших в себя, ставших слишком глубокими умов; даже полученная... |
|
Сергей Георгиевич Кара-Мурза Гражданская война 1918-1921 гг. – урок для XXI века Важнейшим испытанием ХХ века, когда наш народ был снова, как и после Февраля 1917 г., поставлен перед выбором, стали гражданская... |
|
Вопрос о красках и минералах Сначала я хочу заняться вопросом о минералах, поскольку его можно вполне успешно рассматривать в связи с тем, с чем мы имели дело... |
|
Воронин Константин Иванович На черноморских фарватерах Содержание... МО) — 14 единиц, охраны рейда (охр) в составе буксира, брандвахты, сетевой баржи, сорокатонного крана, береговой гидроакустической... |
|
Евгения Онегина" Роман " Роман содержит в себе несколько частей, которые при желании можно рассматривать как самостоятельные произведения в контексте цикла.... |
|
Вопрос, которого касается Автор «…» развивает традиционную тему…Это стихотворение посвящено…Это стихотворение можно рассматривать как размышление (рассуждение)... |
|
Информационное общество понятие, фактически заменившее в конце 20... Такую возможность не исключают даже те западные футурологи (Е. Масуда, О. Тоффлер), которые оптимистически оценивают будущие преобразования... |
|
Русский язык Российское общество преподавателей русского языка и литературы: портал "Русское слово" |
|
Олег Маркеев Тотальная война (Странник 4) Эта война началась не здесь, не здесь ей и окончиться Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон, и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для Них места... |