Ю. А. Пустовойт Политическая элита российского общества: история и современность
|
Скачать 2.73 Mb.
|
|
Глава 2. Эволюция политической элиты России 2.1. Условия формирования российской политической элиты Приоритет в изучении российской и советской политической элиты принято отдавать западным ученым, что было обусловлено и их прагматическим интересом в ситуации идеологического и военного противостояния, и невозможностью отечественных ученых разрабатывать данные проблемы в условиях доминирования безальтернативных методологических и идеологических принципов. Многочисленные публикации последних лет показывают значимость изучаемой темы объекта, но и являются своеобразной компенсацией за тот период советской науки, когда изучение этой темы считалось неактуальным. Несмотря на серьезные разногласия в определениях (в первую очередь это касается содержания понятия «элита»), в описании основных элементов элиты и оценки результатов ее деятельности, в большей части работ, изученных нами, в том или ином виде содержится тезис о доминировании в российской и советской системе структур центральной исполнительной власти. Они обладают правом не только регулировать деятельность исполнительных органов власти, но и возможностью влиять на принятие необходимых законов, контролировать их исполнение судебными инстанциями. Особенности современной российской политической элиты, динамику ее внутренних изменений невозможно понять без анализа внешних условий ее становления, выявления ориентиров административного управления различных уровней власти (федеральный, региональный, муниципальный) и характера внутриэлитных трансформаций, произошедших с середины 80-х годов. Традиционно российскими историками и обществоведами отмечается крайне неблагоприятные климатические условия развития России. Наиболее отчетливо отечественная специфика выявляется при сопоставлении условий возникновения и развития этатических образований Западной Европы и России. Для первых характерны климат, создающий благоприятные условия для сельского хозяйства, наличие естественных границ, минимизирующих военную угрозу, большая плотность населения, а для второго – низкий уровень урожайности, постоянная внешняя военная угроза, немногочисленное для таких масштабов население. По мнению В. В. Ильина и А. С. Ахиезера, в обстановке затратного земледелия с небольшим прибавочным продуктом, в условиях постоянной военной опасности и в процессе освоения обширных территорий, наполненных значительным цивилизационным разнообразием, формирование централизованной, милитаризованной и деспотичной системы властных отношений является естественной предпосылкой выживания социального целого119. Бедность Российской империи, отмеченная многими российскими исследователями, происходит не столько вследствие «дурного» характера правления, сколько из-за природно - географических факторов. Возможно ли разбогатеть стране, большая часть которой находится на территории «вечной мерзлоты», а другая – в зоне военных конфликтов? Когда встает вопрос о богатствах, которыми располагает страна, необходимо четко себе представлять, что их большая часть сосредоточена в труднодоступных районах, что требуются огромные усилия для их транспортировки, обработки и хранения. Ряд современных отечественных авторов (С. Г. Кара-Мурза, А. П. Паршев, Г. А. Зюганов) считают, что именно вследствие данных факторов Россия обречена на заведомый проигрыш в условиях глобализированного рынка, т. е. при свободном обмене капиталов и ресурсов. Приоритеты и степень экономического развития общества определяются их соотносимостью с определенной эпохой: постиндустриальной, индустриальной и доиндустриальной. Так как для каждой эпохи характерен свой способ организации производства и свои ключевые ресурсы (природа, капитал, знания), логично предположить, что изменения в структуре производства, обмена и распределения находят свое отражение в организационных, идеологических и рекрутационных характеристиках политической элиты. В этом случае социально экономические условия формирования современной российской политической элиты будут отчетливо проявляться при сопоставлении их с другими типами эпох. В работах российского ученого В. Иноземцева120 показывается, что в современном мире существует три самоавтономных и самодостаточных центра постиндустриальной цивилизации (США, Европейский Союз и Япония). Они обеспечили себе значительную автономность от источников сырья и внешних рынков, локализовали внутри себя торговые и инвестиционные потоки. Автор считает, что развитие постиндустриального общества есть естественный процесс, который невозможно ускорить какой бы то ни было мобилизацией. В работах испанского социолога и экономиста М. Кастельса содержится ряд положений, раскрывающих место и роль политической элиты в постиндустриальных странах – центрах глобальной экономики. «Эпоха глобализации экономики является эпохой локализации политики», в связи с чем статус государства не исчезает, но существенно понижается».121 Эта тенденция вызвана тем, что локальные политические структуры за счет включения в мировую информационную систему обладают возможностью находить наиболее выгодных партнеров для реализации каких-либо проектов и обмена ресурсов. Основную роль начинают играть местные и региональные власти, реализующие свои идеи совместно с национальными правительствами и транснациональными корпорациями. Чем более демократичны общественные институты, тем четче элиты должны отличаться от населения, не допуская чрезмерного проникновения в свой круг. Господство здесь достигается высокой внутренней сплоченностью и умением дезорганизовать массы. Элиты формируют свое собственное общество, состоящее из персональных микросетей с собственным культурным кодом, позволяющим отличить своих от чужих. Уникальный дизайн, особая одежда, времяпрепровождение – то, что можно обозначить как элитарный стиль жизни, все больше унифицируется, и создаются единые ритуалы, сплачивающие мировую корпоративную элиту. В ее составе – держатели собственности, менеджеры, управляющие сетями глобальных финансовых рынков и политики, успешные актеры в политическом театре. Новая власть, как способ управлять поведением других, возникает через манипуляцию символами, которые могут порождать в определенный момент конкретные формы действия масс. М. Кастельс пишет о сути власти в сетевом обществе, она «заключается в информационных кодах, в представительских имиджах, на основе которых общество организует свои институты, а люди строят свои жизни и принимают решения относительно своих поступков. Центром такой власти становятся умы людей»122. В долгосрочном периоде, считает М. Кастельс, не имеет значения, кто находится у власти, так как распределение политических ролей подвергается ротации, и стабильных властных элит более не существует. Однако возникают новые элиты, элиты от власти, т. е. элиты, сформированные за короткий срок пребывания на политических должностях. Те, кто на них находится, организуют для себя доступ к материальным ресурсам и социальным связям. В основе новой социальной иерархии культура выступает как источник власти, а власть как источник капитала123. А люди? Что же касается людей, «они есть и будут все более и более удалены от коридоров власти и разочарованы в разрушаемых институтах гражданского общества»124.. Индивидуализация труда, поиски собственного стиля жизни, семья как опора и локальные вспышки бессмысленного и безадресного насилия под руководством появляющихся и исчезающих пророков – таковы перспективы для неэлитарных групп. К аналогичным выводам приходит в З. Бауман, утверждающий, что господство в современном мире достигается «использованием хаоса, отсутствием порядка в качестве грозного орудия власти в ее претензиях на господство».125 Основной инструмент властвования сегодня – это отсутствие правил, ограничивающих собственную свободу, и навязывание максимального количества норм другим. Легкость и гибкость, возможность передвигаться – эта способность отличает высшие иерархии от низших, неподвижных, привязанных к определенным территориям и производствам. «Для тех, кто обладает мобильностью, задачи территориального и административного управления кажутся все более грязной работой, которой следует избегать любой ценой и передавать тем, кто столь слаб и уязвим, что не откажется от тяжелой работы, даже если знает, что его усилия, несомненно, будут пустыми и бесполезными»126. Отечественными и зарубежными историками при рассмотрении экономических аспектов развития российской территории традиционно отмечается, что на протяжении достаточно большого периода основу российского хозяйствования составлял аграрный сектор. Подчеркивается распространенность внеэкономических форм принуждения, расхождение интересов государственного и экономического субъектов, конфликтов «частной выгоды» и «общинной пользы». Особую роль в развитии промышленности играет государственная администрация. Начиная с Петра I, политическая элита формировала элиту экономическую, представлявшую собой не столько свободных предпринимателей, сколько агентов государства в сфере экономики127. В экономических преобразованиях российского общества политическая элита Советского Союза форсированными темпами организовала производство необходимого государству набора товаров. А. Ахиезер считает, что результатом индустриализации стала псевдоэкономика, построенная не на соотнесении спроса и предложения, а на порядке, сочетающем господство натуральных отношений в хозяйстве с одновременным стремлением к модернизации128. Большинство современных отечественных авторов (например, В. П. Мохов, В. Л. Иноземцев) указывают на то, что советское общество к 85-му году обладало всеми признаками индустриальной державы. Существенным отличием от стран Запада являлись отсутствие максимизации конечного массового потребления и абсолютная неконкурентность товаров на мировом рынке за исключением продукции военно-промышленного комплекса. В настоящий момент, после десятилетних реформ, достигнута определенная финансовая стабилизация. Тем не менее в современных условиях постиндустриальной эпохи роль России среди развитых стран обусловлена не столько ее экономическими показателями, сколько наличием определенного запаса ядерного оружия и распространенным «на Западе» мифом о непредсказуемости политического поведения российских лидеров. Даже для того, чтобы сравняться с большинством развивающихся стран, Россия должна привлечь капиталовложений на сумму примерно около одного триллиона долларов, что абсолютно нереально. Наша страна может в ближайшем будущем стремиться только к тому, чтобы стать развитой индустриальной страной, так как возможности быстрого вхождения в число постиндустриальных держав, по мнению В. Л. Иноземцева, у нее полностью отсутствуют129. В описании ментальности российского населения, а именно аспектов взаимодействия народа с институтами государства, особую роль играют такие качества, как ожидание помощи от государства-благодетеля, ценностно-рациональный тип поведения, приоритет персонифицированных контактов над институциональными нормами. В настоящий момент общепризнанным является выделение нескольких духовных ориентиров, присущих гражданам нашей страны без относительно к их этнической и региональной принадлежности. В. Ильин, А. Панарин, А. Рябов, рассмотревшие архитипичные представления о желательной российской социальной структуре, показывают, что высшее место в иерархии традиционно занимают хранители морали и религиозных традиций, далее – производители и ратники. Исследователи отмечают уважение к силе, признание неравенства сословий, приоритет целей, связанных с нравственным совершенствованием, а не с улучшением повседневной жизни и индивидуальными достижениями.130 Близкие выводы содержатся в работе К. Касьяновой «О русском национальном характере».131 На основании обширного эмпирического материала (в том числе с привлечением классических психологических опросников ММРI) делается вывод о доминировании в российской культуре ценностно-рациональной модели поведения. По сути, это означает, что чем больше степень усвоения индивидом культурных норм, тем больше он будет репрессировать собственные цели и поощрять действия, способствующие поддержанию социального целого. «Мы, эпилептоиды, про которых психиатры говорят, что их характернейшей чертой является некоторая изолированность, углубленность в свои дела, тяготение к построению сложных и тщательно разработанных планов и преследование поставленных целей, «невзирая ни на какие препятствия», – именно мы выработали культуру, которая эти наши личные цели и планы репрессирует с особенной силой».132 Словом, в этой культуре считается, что добиваться личных успехов – это не особенная проблема, а вот усилия, направленные на благо общества, придают смысл и значимость индивидуальной жизни. Критическая версия развития российского исторического опыта рассмотрена А. С. Ахиезером. Основу специфики российской культуры, культуры страны, «застрявшей» между традиционной и либеральной цивилизациями, составляет раскол. Раскол означает разрыв коммуникаций внутри общества между духовной и властвующей элитами, между властью и обществом, между различными частями народа. Суть этого явления состоит в том, что в обществе сталкиваются две системы смыслов, находящихся не в отношениях взаимодополнения, а взаиморазрушающих друг друга. Яркое проявление раскола заключается в том, что при пересечении границы смысл деятельности меняется на противоположный. Традиционная русская ментальность оперирует готовыми формами мышления, бросаясь из одной крайности в другую (так называемая инверсия). При этом не возникает новый результат, отличный от ранее накопленного содержания культуры. Для русской культуры характерно господство архитипа «вечевого нравственного идеала», порождающего двоевластие в сознании и душе русского человека, где власть элиты противопоставляется власти локального мира.133 Особое место в массовом сознании занимает образ «начальства». Это слово, смысл которого понятен только в контексте русской культуры, означает нечто, подобное антихристу, воле которого следует подчиняться. При этом отрицается право «начальства» вмешиваться в уклад жизни и во внутренние дела общины.134 «Начальство», в свою очередь, рассматривало крестьянство как темную невежественную массу, больше склонную к безделью и приворовыванию, чем к созидательному труду, которую необходимо побуждать административными мерами для ее же пользы.135 А. А. Зиновьев в книгах «Homo Sovieticus», «Коммунизм как реальность»136 показал менталитет россиян как менталитет людей, настроенных на ожидание помощи от государства-благодетеля, уважающих реальную силу, не желающих идти на риск и брать на себя индивидуальную ответственность, преклоняющихся перед авторитетом. Интересны наблюдения финского социолога М. Кивинена. В своем портрете русского крестьянства он рассматривает две ключевых эмоциональных составляющих крестьянского мира: оптимизм держится на вере в правду, которая должна быть справедливой, и воле, как конечном воплощении возможных желаний, пессимизм и ненависть вызывают власть, начальство, город, богатство, евреи, наука и техника.137 Рассматривая множество повседневных микроэпизодов в российской административной и управленческой практике, он замечает, что «в России ничего не работает (имеются в виду институциализированные порядки), но все можно организовать (если знать к кому обратиться)».138 Еще одной особенностью российской ментальности является ориентация на личные доверительные отношения, пользующиеся большим приоритетом, чем институциолизированные нормы. В работах, посвященных механизмам идентификации личности в современном российском обществе, делается вывод о том, что в условиях современной России доминирующим становится ориентация на свой личный статус. Социальный статус, связанный с групповыми, национальными, профессиональными, идеологическими и другими критериями, играет дополнительную роль139. В исследовании теневого рынка России, проведенном И. Клямкиным и Л. Тимофеевым, содержится ряд убедительных фактов о том, что в случае кризисной ситуации индивид будет искать скорее общих знакомых среди друзей и близких, чем обращаться в официальные органы. «Если попаду в ситуацию, требующую вмешательства извне, обращусь к бандитам. Буду искать «крышу», которая на этом уровне разрешит мою проблему… У нас сейчас главное – это связи. Буквально верна поговорка: не имей сто рублей, а имей сто друзей. Эти друзья тебе сто рублей и сэкономят»,140 – так характеризует свою позицию одна из участниц интервью. Стоит отметить, что в массовом опросе подобную точку зрения разделяют примерно половина опрошенных предпринимателей и треть людей, не связанных с бизнесом. Каким образом влияют выделенные нами условия становления современной российской политической элиты на ее типологические характеристики и место и роль различных субэлит? Ориентируясь на выводы и положения представленных нами работ, анализ исторических тенденций, получили следующее соотношение условий формирования российской политической элиты и ее типологических характеристик. Таблица 2 Типологические характеристики политической элиты в условиях российского общества
Продолжение табл. 2
Условия становления российской политической элиты благоприятствуют централизованной структуре, административной экономике и ограниченному участию масс в политике. Те же самые условия провоцируют локальный сепаратизм, отсутствие личной заинтересованности в экономическом успехе и способствуют распространению двойных моральных стандартов. Таблица 3 |
|||||||||||||||||||
Похожие:
 |
Политология Структура и состав современного политологического знания. Политология и политическая социология, политическая экономия, история.... |
|
Программа курса опубликована: Марченя П. П. Система взаимодействия... Российского государственного гуманитарного университета профессиональной образовательной программы «Магистратура» (квалификация:... |
|
Исследовательская работа История деревни Чемошур Никитина Ксения... Всероссийский конкурс юношеских учебно-исследовательских работ Российского общества историков-архивистов |
|
Задача партии подготовка необходимых политических, правовых и экономических... Белорусская партия левых «Справедливый мир» (далее Партия «Справедливый мир») – политическая партия, объединяющая на добровольных... |
|
Философия и методология науки Ооп впо (магистратура) «Франковедение: политическая история и историческая антропология» по направлению подготовки 030600. 68-«История»... |
|
П. П. Марченя // История коммуникаций на советском и постсоветском... Российского государственного гуманитарного университета профессиональной образовательной программы «Магистратура» (квалификация:... |
|
Николай Михайлович Карамзин История государства Российского. Том V «История Карамзина» — один из величайших памятников русской национальной культуры |
 |
Идеи "Наказа" Екатерины II и особенности правосознания российского... Любая правовая реформа, проводимая государством, становится жизнеспособной, если она получает поддержку общества. Русский теоретик... |
|
Рабочая программа модуля «История первобытного общества, История Древнего Востока» Дисциплина «История Древнего мира» относится к вариативной части профессионального цикла (Б 2) |
|
Специальные дисциплины политическая конфликтология Дисциплина «Политическая конфликтология» относится к циклу специальных дисциплин учебного плана направления подготовки 030200 Политология... |