Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин




Скачать 3.04 Mb.
Название Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин
страница 6/18
Дата публикации 19.06.2014
Размер 3.04 Mb.
Тип Документы
literature-edu.ru > Авто-обзор > Документы
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   18
Глава шестая
РУМЯНЦЕВСКИЙ САД
Румянцевский сад, названный так в честь славного воина — графа Румянцева-Задунайского, расположен на Васильевском острове между Первой и Второй линиями. Он вошёл в новейшую историю Ленинграда как место сбора сторонников национально-патриотического фронта «Память». Благодаря ряду публикаций в газетах под «Памятью» понималось «чёрносотенное» и «антисемитское» содержимое организации, а монархическое уходило на дальний план. Ради правды надо признать, что в ней было и то, и другое, что, в сущности, и работало на её популярность в те годы.

О митингах «Памяти» в Румянцевском саду Пикин узнал из «Ленинградской Правды» от 9 сентября 1988 года, прочитав статью «Дорога к памятникам» за подписью Нины Катерли. После чего решил посмотреть лично на диковину гласности. Позвонив своему приятелю-монархисту, торговавшему на Невском атрибутами романовской России, Пикин узнал, что каждый четверг питерское отделение «Памяти» собирается на Васильевском острове в Румянцевском саду.

В саду было около трёхсот человек. В центре толпы стоял мужчина лет сорока. Театрально указывая на вершину дерева, он кричал густым и уверенным голосом: «Повесьте на этом дереве пятерых жидов, и я повешусь рядом шестым!». Зрители одобрительно и весело аплодировали. Пикин даже не успел заметить, кто ему сунул в руки анкету для желающих вступить в «Память». Нужно было указать национальность, фамилию и телефон. Пикин продолжил своё путешествие по саду. Он подошёл к небольшому раскладному столику, на котором лежали самиздатские брошюрки и книги низкого полиграфического качества: «Список евреев в Ленинском правительстве», «Международное еврейство» Генри Форда, «Еврейский вопрос» Достоевского, «Тайная сила масонства» Селянинова. Большим ассортиментом были представлены фотографии семьи Николая II и несколько выпусков русскоязычной аргентинской газеты белоиммигрантов «Наша Страна». Пикин купил всё, кроме фотографий, осознавая, что дыра в бюджете вынуждает его перейти на скудное питание — до получки больше недели.

Митинг разгорался. Теперь голоса ораторов были усилены мегафоном. Молодой человек лет двадцати восьми, внешне похожий на канонический портрет Николая II, изредка подкручивая свои рыжеватые усы, взволновано кричал: «Ну а чтобы убедиться, кто делал в России революцию, убивал русский народ и расстрелял без суда и следствия царскую семью вместе с детьми, достаточно посмотреть на список ленинского правительства из книги Андрея Дикого «Евреи в России и СССР». Так вот, согласно этому списку, в правительстве большевиков было девяносто пять процентов евреев». И он потряс над головой листами списка, словно факелом, которым намеревался поджечь Содом и Гоморру, исполняя волю самого господа Бога.

Уходя с митинга, Пикин кинул заполненную анкету в специальную урну, которая стояла на столе рядом с коробкой для сбора пожертвований для НПФ «Память» — народ жертвовал, как на строительство нового храма.

В этот же день Пикин познакомился с молодым мужчиной из «Есенинского клуба», который основала поэтесса удивительного таланта Элида Дубровина.

Через неделю Пикину позвонили и пригласили на митинг, сообщив, что ожидается прибытие основателя и руководителя «Памяти» Дмитрия Васильева. За это время Пикин уже успел прочитать всю приобретённую на митинге литературу и был потрясён, хотя для Пикина еврейский вопрос не был новостью — он с ним сталкивался на бытовом уровне со школьной скамьи.

В средней школе Ленинградской области в классе Пикина из тридцати человек был только один представитель еврейского народа — Светлана Босман. На Светку заглядывались все мальчишки школы. В свои двенадцать лет она резко отличалась от своих плоскогрудых и плоскозадых сверстниц пышностью форм и талией. А в четырнадцать лет это уже была полностью сформировавшаяся девушка при наличии таких прелестей, которых достигают бледнолицые славянки годам к двадцати, а некоторые только после родов. Учителя относились к Босман с особой учтивостью и вниманием. Все знали, что она должна окончить школу с золотой медалью. Ей даже разрешалось переписывать контрольные работы, если они не тянули на пятёрку.

Как-то Пикин принёс в класс толстый журнал «Чекисты» с большим количеством иллюстраций, который ему подарил старший брат, учившийся в школе милиции. Босман сразу положила глаз на редкий журнал. От её цепкого взгляда вообще редко что-либо ускользало, особенно имеющее какую-то ценность. Редкие значки, книги, марки, жвачка — всё оказывалось у неё. Кто-то отдавал ей своё богатство «за так», не в силах отказать первой красавице, кто-то уступал за незначительную плату или расплачивался за право списать домашнее задание. Пикину нужны были деньги на ремонт велосипеда: минимум пять рублей. Семья жила бедно, и пять рублей были для неё деньгами. На них можно было купить пять килограмм сахара или два кило колбасы. В эту сумму он и оценил журнал. Босман достала из переднего карманчика тёмно-коричневой школьной формы свёрнутую трёхрублёвую купюру, предложив добавить к ней «поцелуй в раздевалке», нежно дыша в ухо Пикину. Но Пикину больше нравилась худенькая, длинная, белокурая Ленка Кудрявцева, поэтому сумма в пять рублей осталась как окончательная. Босман понимала, что торг неуместен — вряд ли кто-то устоял бы перед предложением её поцелуя, не имея веских причин. Поэтому с лёгкой обидой она предложила зайти за нужной суммой к ней домой после школы.

Босманы жили в пятиэтажном панельном доме в трёхкомнатной квартире. Квартира была богато обставлена: с обязательным ковром на полу и стене, хрусталем в серванте и пиком достатка — цветным телевизором «Радуга». Глава семьи работал заведующим гаража в совхозе, а мать там же, в бухгалтерии. Босман, не смущаясь одноклассника, переоделась в спортивный костюм, лишь отвернувшись спиной, но напротив зеркала шкафа. Пикин замер: в свои четырнадцать лет он ещё ни разу не видел голого женского тела, если не считать порнографических фотографий, которые он подсмотрел у старшего брата. Босман знала о произведённом эффекте и, хитро поглядывая на Пикина, игриво прыгнула в кресло.

— Давай журнальчик и садись, хочу ещё полистать.

Пикин отдал журнал и сел на край дивана.

— Листай, только побыстрей, у меня автобус через пятнадцать минут.

— Классный журнал! Я хочу подарить его своему дедушке. Ему через месяц будет семьдесят пять лет, он работал в ЧК. Так что это замечательно, Андрюшка, что ты согласен его продать, а то я ломала голову с подарком. Пять рублей, конечно, дороговато, ведь он не новый, давай за четыре.

— Давай за пять. Я знаю, для тебя это не деньги, а журнал редкий. Он в Ленинграде, в «Старой книге», все десять стоит. Я бы не продал, если бы не ремонт велосипеда.

— Ладно, Андрюшка, из уважения к тебе. Вставай с дивана, ты сидишь на куче денег.

Диван щёлкнул и замер, приподняв одну из своих челюстей. Босман просунула руку в пасть дивана и откинула покрывало. Пикин застыл в изумлении: на дне дивана тоненькими пачками были разложены деньги купюрами по три, пять, десять и двадцать пять рублей.

— Это мои предки копят на машину, — иронично сказала Босман и вытащила из пачки пятирублевку. — Мне можно брать отсюда на мелкие расходы.

Диван ещё раз щёлкнул, и богатство скрылось в его чреве.

— Я надеюсь, Андрей, что ты умеешь молчать и оценишь моё доверие к тебе. Нам бы надо подружиться, ведь ты в школе самый сильный, а я самая умная.

— Я — за. Давай дружить.

— Мне родители не позволят дружить с тобой. Ты не обижайся, но ты не из нашего племени. Нам нужно, чтобы в друзьях были только «свои и наши». Вот вам, славянам, легко, много не надо. А нам, евреям, всегда надо помнить, что мы чужие среди всех. Ведь у нас даже своего государства нет.

— А Израиль?

— Израиль? Да он сегодня есть, а завтра его нет. Мне дед говорил, что советские евреи просили у Сталина разрешение создать еврейское государство в Крыму, так он всех поубивал, кто с этой просьбой к нему обратился. А ведь героев Советского Союза за войну против немцев у нас было не меньше, чем у русских.

— Ну, разве к вам плохо относятся в СССР?

— Да не плохо, как ко всем. Но ведь у нас есть своя культура, религия, язык. Мы же в школе учим русский язык и русскую литературу, а для нас, евреев, нет своих школ. Это ты отучился, домашнее задание сделал и гуляй, а мне ещё надо иврит учить, свою культуру изучать. Мне даже об этом говорить нельзя. Ладно, иди. Не болтай, а то у меня на тебя тоже есть компромат.

— Что ты имеешь в виду?

— Я знаю, что это ты и Серёга Коваленко сожгли мотоцикл этого придурка Абаева. Если что, платить будут родители и вас на учёт в детской комнате милиции поставят.

— Он же кошек и собак давил на своем мотоцикле.

— Я не защищаю его, даже где-то уважаю вас за этот поступок, но если ты будешь болтать обо мне, я вынуждена буду рассказать.

— Ну, а зачем ты мне всё это показываешь и рассказываешь? Мне твои тайны не нужны, отдала бы деньги и всё.

— Даже не знаю зачем. Просто захотелось.

— Мне до твоих денег и еврейских проблем нет дела. И незачем болтать.

— Ладно, ладно, не обижайся. Давай останемся друзьями. Ты мне можешь сказать по секрету интимную тайну мальчишек?

— Какую ещё интимную тайну?

— Сексуальную.

— А что это за слово «сексуальная»?

— Господи, ты не знаешь этого слова?

— Нет.

— Ну, это про половую жизнь.

— Я не жил этой жизнью.

— Я хочу спросить про онанизм. Ведь все мальчишки им занимаются, да и девчонки тоже. Вот, например, когда я это делаю, то представляю, что я с каким-то мальчиком или мужчиной, а ты? Кстати, об онанизме, подожди, — она вышла из комнаты и вернулась через минуту с толстой тетрадкой, — вот, смотри, из Каббалы.

— Из чего?

— Каббала — это такая книга еврейской мудрости. Слушай: «Онанизм у мужчин и мастурбация у женщин и иные сексуальные удовлетворения, не направленные в естественное русло и в частности на зачатие, являются пищей для слуг сатаны. То есть энергия, выбрасываемая при оргазме в пространство, сразу пожирается тёмными силами, таким образом эти силы вступают в контакт с человеком». Это тетрадь моей мамы, тут много интересного и полезного.

— Ты веришь в сатану и тёмные силы?

— Это долгий разговор, и мы друг друга не поймём.

— Ну, я не настолько идиот, у меня бабушка верующая, много мне рассказывала про Христа.

— У евреев другой Бог, и религия более сложная, давай не будем об этом. Ты лучше скажи, кого представляешь, когда этим делом занимаешься?

— Не скажу.

— Меня?

— Нет.

— Врёшь.

— Один раз представлял тебя.

— Врёшь, врешь. Не один раз. Меня представляют почти все мальчишки школы, когда этим занимаются. Я это чувствую и вижу по их взглядам.

— Не сомневаюсь.

— А хочешь заняться этим по-настоящему?

— Кто же не хочет? Но от этого могут быть дети.

— Глупый ты, Пикин, как Буратино. Иди домой, ремонтируй свой велосипед.

Босман проводила одноклассника до двери и на прощание чмокнула его в щёку.

Взволнованный и возбужденный Пикин брёл к автобусной остановке. Светка Босман навсегда засела в его мозгу не только как объект сексуальных желаний, но и как представитель загадочного еврейского народа...

Босман закончила школу с золотой медалью, институт — с серебряной.

Пикин как-то встретил её на железнодорожной платформе в Сосново. Бывшая красавица, которую он не видел после окончания школы, в свои двадцать пять выглядела, как сорокалетняя многодетная мама. Она необычайно располнела, от былой фигуры не осталось и следа. Её большие зелёные глаза, обрамлённые бархатом ресниц, болезненно выкатились наружу, на достаточно длинной шее неуклюже свисал второй подбородок. Пикин постеснялся подойти к ней. Он подумал, что может её смутить и обидеть, — вряд ли ему удалось бы скрыть своё удивление перед такой метаморфозой, — ещё недавней мечты мальчишек всей школы.
За чтением литературы по русско-еврейскому вопросу Пикин вспоминал все случаи своего небогатого опыта общения с евреями. Эти наблюдения так бы и остались для него малозначительными. Но после прочитанного непонятный и загадочный народ, почти сказочный, как Карабас-Барабас и Дуримар, ожил, явил свою среду. И Пикин почувствовал себя Буратино, как и назвала его Светка Босман. Только она в школе знала, что живёт в «стране дураков» и где находится «поле чудес», а Пикин нет. Она в свои четырнадцать лет уже знала, для кого это «поле чудес» предназначено — для буратин. Поэтому у неё был диванчик с деньгами, а для него новое колесо к велосипеду было — праздником. Её родители на новых «жигулях», а его — на своих двоих. Хотя по официальной бухгалтерии его пролетарские предки получали даже больше, чем родители Босман со своим среднетехническим образованием. На такой финансовый парадокс всегда был один ответ: «Евреи умеют жить и делать деньги!». Пикин эту фразу часто слышал, но никогда, как и многие другие, не пытался её анализировать. Она была почти как советский лозунг «Народ и партия — едины!». Это принималось как должное, как аксиома, мозг даже не пытался включаться для анализа смысла этих слов. В голове текла река, и каждый её поворот был обозначен маячком-словом, знаком-указателем, которые выдавались ещё в школе. И если несостоятельность коммунистов со временем стала очевидной в виде пустых прилавков магазинов и обнищания народа, то финансовая состоятельность большей части советских евреев осталась как их особое умение «делать деньги» и приравнивалось к их большим интеллектуальным способностям. И каждый советский обыватель знал, что «евреи умные». Но Пикин теперь уже знал больше: они не просто умные — они другие.
Дмитрий Дмитриевич Васильев, лидер «Памяти», появился неожиданно, в окружении десятка молодых ребят в чёрных рубашках и портупеях, в чёрных брюках-галифе и коротких военных сапогах. Лидер был одет так же, как и его охрана. Он выделялся лысеющей головой и грузным телом на необычайно толстых ногах, туго схваченных хромом сапог. Гости из Москвы быстро вбежали на обветшавшую деревянную сцену бывшего музыкального павильона и отрепетировано расставили охрану и атрибутику. Голос бывшего актёра МХАТа и помощника известного художника Ильи Глазунова был резок, интонация безапелляционна. Речь Васильева была посвящена роли сионистов в уничтожении России, разрушении архитектуры Москвы и опасности московского метро, которое Кагановичем намеренно было построено так, что однажды может обрушить под землю всю Москву. Ораторские и актерские способности Васильева в совокупности с информацией о прошлых и грядущих ужасах, о которых не мог догадываться ни один присутствующий, произвели ожидаемый эффект.

Будучи членом партии «Демократический Союз», Пикин, не колеблясь, вступил в «Память». Значок организации на котором был изображён Георгий Победоносец, поражающий копьём змея, вручил сам Никита Жербин — один из основателей ленинградского отделения «Памяти».

В «ДС» быстро узнали о контактах Пикина с «Памятью», он их особо и не скрывал. За ним закрепилась кличка «фашист», но к нему так никто из партийцев не обращался: этой кличкой пользовались в узком кругу «свои и наши».
Генерал Чернин изучал очередные доклады по линии своего отдела. Листы были сшиты неаккуратно, с каждой страницей читать становилось всё сложней, начало текста было у самого скоросшивателя. Генерал выругался — разжимая медные пластины скоросшивателя, порезал указательный палец. Замотав палец листом канцелярской бумаги, продолжил чтение, изредка покачивая головой.

«…Довожу до Вашего сведения полный текст документа:

Программа Союза за национально-пропорциональное представительство «Память» [1990 г.].

Союз за национально-пропорциональное представительство — «Память» — советская патриотическая организация, созданная в Москве.

Союз объединяет в своих рядах тех граждан СССР (независимо от их партийности, религиозных или атеистических убеждений, национальности и расовой принадлежности, пола, возраста, социального положения: рабочих, крестьян, служащих, интеллигенцию, учащихся, пенсионеров, воинов и офицеров Вооруженных Сил, КГБ, милиции, МВД и так далее), которые горячо любят свою Родину, свой народ и другие народы нашей страны, верны идеалам патриотизма, интернационализма, социализма, социальной справедливости и национального равноправия.

По своим позициям Союз за национально-пропорциональное представительство — «Память» — близок ко всем патриотическим движениям, объединениями, фронтам, созданным в Москве, Ленинграде, Новосибирске и других городах РСФСР и в других союзных республиках и борющихся за национальное равноправие. Тезис, выдвинутый всеми патриотическими движениями о том, что ни один народ не должен жить за счет другого, ни один народ не должен ущемлять интересы другого, отвечает и задачам Союза за национально-пропорциональное представительство — «Память».

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС — ОСНОВНАЯ ПРОБЛЕМА

В Конституции СССР, статья 36, говорится: «Граждане СССР различных рас и национальностей имеют равные права».

На деле, как можно убедиться, есть одна национальность, которая имеет куда больше прав, чем все остальные. Это — евреи, «ассимилированные» евреи (т.е. поменявшие свою национальность) и породненные с евреями лица (полуевреи, четверть-евреи, женатые на еврейках и т.д.).

Составляя 0,69% от общей численности населения СССР, евреи представлены в культурной и политической жизни страны в масштабах не меньше 10-20%. Евреи составляют 14% от общего числа советских писателей, 14% врачей, 23% музыкантов. 36% от общей численности всех евреев занято в науке, искусстве, литературе и печати. По данным переписи 1979 г., на 1000 населения среди азербайджанцев приходится 53 человека с высшим образованием, среди армян 125, среди русских 76, у украинцев — 52. У евреев — 434 (теперь 600), то есть все взрослое население…».

За час напряжённого чтения глаза генерала отказывались что-либо видеть дальше стола. Он закрыл глаза и вжался в спинку кресла.

«Вот пусть и давят друг друга. Пока националисты воюют против евреев, а евреи с националистами, мы, коммунисты, будем нужны и тем, и другим…»

Под эти размышления генерал сладко уснул...
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   18

Похожие:

Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин icon Роман Перин Психология национализма Оглавление
Прервался только с наступлением ночи, но уснуть не мог Все, о чем думал я, кратко и лаконично удалось сформулировать Вам. Огромное...
Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин icon Роман Перин. Гипноз и мировоззрение
Не редки случаи, когда ученые, политики и военные очень быстро находят общий язык тем более, когда это связанно с воздействием на...
Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин icon Пушкин Роман «Евгений Онегин»
...
Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин icon Пушкин Роман «Капитанская дочка»
Роман написан от первого лица, в форме мемуаров главного героя Петра Андреевича Гринева
Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин icon Литература в поисках личности Роман «Кысь»
Роман «Кысь» Татьяны Толстой и проблема литературного героя как субъекта русской культуры
Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин icon Евгения Онегина" Роман "
Роман содержит в себе несколько частей, которые при желании можно рассматривать как самостоятельные произведения в контексте цикла....
Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин icon Фредерик Бегбедер Французский роман «Французский роман»: Иностранка;...
Оказавшись в грязной тесной камере, он приходит в отчаяние. И внезапно, выплыв из глубин памяти, перед ним возникают воспоминания...
Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин icon Тема: "Твой образ лёгкий и блитающий" (роман В. Набокова «Машенька») (3 урока)
Воспитательная цель: выявить выводы Набокова о цели и смысле жизни, о славе и смерти; сформулировать отношение автора к России; воспитание...
Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин icon Викторина Известно ли вам
Кто назвал роман в стихах "Евгений Оне­гин" энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным произведением?
Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин icon Иван Александрович Гончаров (1812-1891) Роман «Обломов» (1858) История создания
В. Г. Белинский отметил неубедительность его финала: «Автор имел бы право скорее заставить своего героя заглохнуть в деревенской...
Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции