Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин
|
Скачать 3.04 Mb.
|
| Глава девятнадцатая СВЯТИЛИЩЕ …Въ моментъ смерти зажигали каганецъ и ставили около умиравшаго, чтобы перепуганная и омраченная душа, когда богиня смерти Морена-Мара,, перерезавъ «рубецъ жизни» и вытянувъ ее изъ тела черезъ пяту (отсюда поговорка: душа въ пяткахъ), могла видеть всехъ окружающихъ её. На столикъ, у головы умирающаго, ставили также миску съ водой, которой Мара поила душу, чтобы она пришла въ себя отъ смертнаго потрясенія и ожила. Тёрох И.И. («Карпаты и Славяне. Предание. Отрывок из сочинения «Сварог»») Вагон был полупустой; в купе Пикин расположился один. Проводница жаловалась на отсутствие пассажиров и предложила оплатить чайную сервировку стола со сладостями: «Надо, как-то делать план». Поезд проезжал мост через реку Волхов. Пикин выглянул в окно. Ведь именно здесь едва не оборвалась жизнь его самого любимого человека. У него внутри похолодело, когда он увидел всю мощь и глубину реки. Поезд мчался на Урал. Когда открыли город Ариев Аркаим, Пикин был одним из первых, кто посетил его. Там он и познакомился с родноверами. Ему повезло. Это были не поверхностные любители экзотики, а люди понимающие, что подобные находки имеют не только туристическое значение, но и геополитическое, и мировоззренческое. Им понадобилось несколько лет, чтобы провести на Урале исследовательскую работу по выявлению капищ и святилищ, реконструировать обряды, подвести историческую базу, создать своё поселение. На фоне множества любителей языческой культуры эта группа отличалась деловыми качествами и способностью заглянуть в будущее. С Уралом Пикина связывали и кровные узы: весь его род по материнской линии был с Урала. Дед был старообрядцем, сыном священника. Бабушка, оставшись одна, после долгих размышлений согласилась жить в семье младшей дочери, хотя звали её к себе жить ещё шесть дочерей. Она выбрала младшую, понимая, как тяжело поднимать четырёх детей с мужем, полюбившим горькую. Бабушка в семье Пикиных прожила почти десять лет. Однажды ей стало очень плохо. Вызвали врача, который после обследования вынес страшный вердикт: «Проживёт не больше недели». Пикину было четырнадцать лет. Он решил не ходить в школу, чтобы последние дни провести с любимой бабушкой. Расспрашивал её о жизни на Урале и записывал её рассказы на магнитофон брата, который служил в армии. Брата так и не отпустили со службы на похороны. Считалось, что бабушка это «дальний родственник», отпускали только на похороны ближайших родственников. У чиновников, писавших этот закон, видимо, не было любимых бабушек. Один из рассказов бабушки Пикина очень заинтересовал. Она поведала ему предание, которое слышала от мужа, а он от своего отца священника-старообрядца. В предании говорилось, что на Урале есть три древних святилища, посвящённые самым главным языческим богам. Одно святилище посвящено «главному, дохристовому богу», «второе — его сыну», «а последнее — бабьему богу». Боги в этих святилищах «замерли и ждут», когда к ним придут люди. Если люди к ним придут, то «старые боги через энтих людей оживут и одарят их страшной силой». При этих словах набожная бабушка трижды перекрестилась. Этот бабушкин рассказ Пикин со временем забыл, хотя долго горел желанием отправиться на поиски «добогов». Вспомнилось ему это предание при чтении материалов об Аркаиме. Желание однажды заняться поиском этих святилищ вспыхнуло в нём вновь. Но жизнь не давала времени на мечту юности. В Екатеринбурге Пикина встретил Юрий, человек лет тридцати с уральским говорком, из компании людей, с которыми Пикин познакомился при посещении Аркаима. Юрий любил напоминать гостям слова писателя Бажова: «Нам, уральцам, живущим в таком краю, который представляет собой какой-то русский концентрат...». После чего плавно переходил на уральские древности «которые старше египетских пирамид». Под рассказы Юрия, пробираясь на его внедорожнике по лесной дороге в глубь тайги, они прибыли на место. Их поселение напоминало декорации к опере Снегурочка. Тут же можно было снимать любой фильм о Руси девятого века. Около двадцати добротных деревянных домов полукругом располагались напротив терема. — Вот наше поселение-святилище «Руна Жизни». А в этом тереме будете жить. Там у нас верхний этаж под гостиницу, — сказал Юрий, с любопытством разглядывая удивлённое лицо Пикина. — Это сказочно, — почти нараспев сказал Пикин, разглядывая трёхэтажный особняк, исполненный в стиле теремка. — За этой сказочностью годы труда, — раздался голос за спиной Пикина. Это был глава и основатель поселения Виктор Васильевич. — Здравствуйте, спасибо, что согласились меня принять. — Мы тут не очень любим столичных гостей, но вас мы знаем давно, и вопросов к вашей репутации у нас нет. Да и без нужды вы бы не попёрлись в тайгу. Сейчас отдохните с дороги, а в семь по-местному я готов буду вас выслушать, — сказал Виктор Васильевич, запрыгивая в седло поджарого рысака. — Лошади моя страсть. Воздух был насыщен запахом грибов, хвои… — тайгой. На территории поселения было пусто. За ветвями сосен с трудом можно было рассмотреть вышки и людей с винтовками. Пикину показали гостиницу: десять номеров, столовая, баня, комната отдыха. Номера все были одинаковые: комната метров двенадцати, душевая, туалет. Всё компактно и качественно сделано, никаких современных отделочных материалов, только дерево. В каждом номере была маленькая библиотечка из серии «Потерянные ключи», освещающая русскую дохристианскую древность. В холле висел небольшой плакат: «Тот, кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее. Кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое» (Джордж Оруэлл). Прогуливаясь по зданию, Пикин остановился возле приоткрытой двери, за которой сидело человек тридцать разных возрастов, с интересом слушающих лектора: «Первым директором Аненербе, полное название — «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков» — был Герман Вирт, человек, овладевший несколькими сотнями древних языков в стремлении найти в них некие общие закономерности, восходящие к незапамятным временам. В двадцать восьмом году он издал книгу «Происхождение человечества», в которой утверждал, что у истоков человечества стоят две проторасы: «нордическая», являющаяся духовной расой с Севера, и пришельцы с южного континента Гондвана, охваченные низменными инстинктами, раса Юга. Так же он утверждал, что звери — это особый вид существ, который в принципе отличен от человека. Он противопоставил высокодуховного человека и человекозверя, который является не только нечеловеком, как обычные звери, но и античеловеком. Причиной деструктивных процессов в обществе нордической расы «гиперборейцев», согласно Вирту, явилось расовое смешение гиперборейцев с бессловесными и примитивными звероподобными существами, населявшими другой континент — Гондвану». Пикина заметил лектор и жестом предложил закрыть дверь. Продолжая прогулку по коридору, Пикин остановился ещё возле одного лектория. На школьной доске была указана тема «Спор между родновером и христианином». Пикина она заинтересовала. Он вошёл в зал. На него никто не обратил внимания. — А сейчас время доклада Белояра о споре между христианином и родновером. Прошу конспектировать. На базе этого материала будет домашнее задание, — мягким голосом сказал преподаватель, уступая трибуну докладчику. — Спасибо, — поблагодарил Белояр, молодой человек с телосложением борца и лицом философа. — Я воспроизведу типичный современный спор между христианином, точнее, между православным националистом и родновером: Христианин: Вы льёте воду на мельницу жидовского ига, пытаясь опорочить христианство, отвлекая русских от объединяющей их веры вот уже тысячу лет. Родновер: Так ведь невозможно сбросить жидовское иго, не восстановив в русских национальное самосознание, русскую систему ценностей. Это можно сделать только на основе родной веры — родноверия. А вы подсовываете нам иудейское изобретение — христианство — и предлагаете молиться на иудея Христа. У нас что, не было богов до Христа? Христианин: Были примитивные идолы. Ещё деревьям молились. Родновер: Пусть идолы и деревья, вы же предлагаете молиться трупу. Вы засовываете кости своих «святых» под стекло, и тысячи верующих целуют их, прикасаются к ним больными местами в надежде на исцеление. Это в чистом виде некрофилия. А ваши иконы? Да там ни одного славянского лика, одни пучеглазые. Христианин: Вам не понятно таинство церкви христовой. Для этого надо воцерковиться. Христа евреи отвергли и распяли. Православная церковь всегда боролась с ересью жидовствующих. А вы со своим родноверием хуже жидов. Вам не понять, что победа Руси Святой совершается не на земле, а на небесах. Мы должны помочь воинству небесному, и пусть Россия погибнет в этом бою на земле, но она воссияет на небесах! Родновер: Нет уж, я хочу, чтобы Россия воссияла на земле. Вы с этой своей жидовской байкой вчистую работаете на них, а не на русский народ. До крещения Руси «столица мира», Византия, платила нам дань после того, как к вратам Царьграда был прибит щит Олега. А после крещения платили дань Византии мы и находились под её идеологическим контролем через церковь. Где сейчас Византия? Что осталось от Российской Империи? Христианин: Всё это в далёком прошлом, поди проверь. Главное, что христианство принесло нравственные и духовные заповеди. Родновер: А что, до христианства не было нравственных заповедей? Эти заповеди были у всех народов, создававших свои цивилизации задолго до христианства. Да и о какой ветхозаветной нравственности можно говорить? Христианин: Православие давно очистилось и опирается на Новый Завет. Родновер: Новый Завет вышел из Ветхого Завета. Вы же Библию верующим предлагаете в комплекте под названием: «Библия: книги Священного писания Ветхого Завета и Нового Завета». Читатель начинает постигать сначала Ветхий Завет. Если он его примет, то ему можно давать любой другой. Вы хоть сами читали Билию? Вот послушай, воцерковлённый ты наш: «… не отдавайте дочерей ваших в замужество за сыновей их, и их дочерей не берите за сыновей ваших, и не ищите мира с ними во все времена» (2 Ездры 8:81-82); «А в городах сих народов, которых Господь Бог твой даёт тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души, но предай их заклятию: Хеттеев и Аморреев, и Хананеев, и Ферезеев, и Евеев, и Иевусеев, и Гергесеев, как повелел тебе Господь Бог твой « (Второзаконие 20:16-17). «Итак убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте; а всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых для себя» (Числа 31:17-18); «Если услышишь о каком-либо из городов твоих, которые Господь, Бог твой, даёт тебе для жительства, что появились в нём нечестивые люди ... говоря: «пойдём и будем служить богам иным, которых вы не знали», … то порази жителей того города остриём меча, предай заклятию его и всё, что в нём, и скот его порази остриём меча; всю же добычу его собери на средину площади его и сожги огнём город и всю добычу его во всесожжение Господу, Богу твоему» (Второзаконие 13:12-16); «Если твои родные призывают тебя поклоняться иным богам … то убей их … побей их камнями до смерти» (Второзаконие 13:6-10); «Если найдётся среди тебя … мужчина или женщина, кто … пойдёт и станет служить иным богам, и поклонится им, или солнцу, или луне, или всему воинству небесному… то побей их камнями до смерти» (Второзаконие 17:2-5); «Вот постановления и законы, которые вы должны исполнять в земле, которую Господь Бог отцов твоих, дает тебе во владение, во все дни, которые вы будете жить на той земле. Истребите все места, где народы, которыми вы овладеете, служили богам своим, на высоких горах и на холмах, и под всяким ветвистым деревом; и разрушьте жертвенники их, и сокрушите столбы их, и сожгите огнём рощи их, и разбейте истуканов богов их, и истребите имя их от места того» (Второзаконие 12:2-3); «…предай их заклятию, не вступай с ними в союз и не щади их; …жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, и рощи их вырубите, и истуканов богов их сожгите огнём» (Второзаконие 7:2-5); «Кумиры богов их сожгите огнём» (Второзаконие 7:25); «… прогоните от себя всех жителей земли и истребите все изображения их, и всех литых идолов их истребите и все высоты их разорите; и возьмите во владение землю и поселитесь на ней, ибо Я вам даю землю сию во владение» (Числа 33:52-53). Вот откуда, наверное, Гитлер черпал вдохновение! Христианин: Ну хватит! Это всё выдернуто из контекста. Родновер: Да ты вообще не знаешь историю вопроса. Чей он, Новый Завет, в котором сказано: «Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет»? Где тут мы, русские? К какому дому вы нас причислили? К дому Израиля или дому Иуды? Христианин: Ты пойми, что через Новый Завет человек, искупленный от первородного греха и его последствий добровольной крестной смертью Иисуса Христа как Спасителя мира вступил в совершенно иную, по сравнению с ветхозаветной, стадию развития и, перейдя из рабского, подзаконного состояния в свободное состояние сыновства и благодати, получил новые силы к достижению поставленного ему идеала нравственного совершенства как необходимого условия для спасения. Родновер: Христиане по Новому Завету живут уже две тысячи лет. За это время они пролили море крови! Чего стоят только Крестовые походы! У вас вообще кругом шизофрения. С одной стороны: «Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку. Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад» (Лук.6:27-30). С другой: «Кто не со Мной, тот против Меня. Кто не собирает со Мной, тот расточает» (Мф.36:30). Христианин: Тут опять всё вырвано из контекста. Надо всё принять, как случилось. Наши предки, и язычники, и христиане, примирились в православии, а вы опять вбиваете клин. Родновер: Мы ничего не вбиваем. Хотите верить в жидовского бога, ваше дело, но не мешайте нам восстанавливать нашу родную веру. А там посмотрим, чей путь вернее. — Вот такой спор получился у меня. — Спасибо, Белояр. Конечно, тут трудно остаться объективным, поэтому домашнее задание заключается в подборе дополнительных аргументов в отстаивании убеждений как родновера, так и христианина. Учитесь мыслить широко, нам не нужны тупые сектанты. С христианством не всё так просто. Религиями не разбрасываются. Но об этом на следующей лекции... С мыслями о «домашнем задании» Пикин вернулся к себе в номер. Душ, обед, беглый просмотр книг, и уже время встречи с хозяином терем-городка. Андрей вошёл в просторное помещение, похожее на избу древнего волхва. Над креслом хозяина висел череп медведя, из стен выступали горельефы богов дохристианского пантеона. — Я у вас тут невольно, но с любопытством прослушал две лекции. — На хорошие мозги мы денег не жалеем. Всё начинается в голове. А точнее, с информированности человека. Плюс в методике подачи знаний. У нас даже закоренелые коммунисты через неделю занятий пересматривают свои взгляды. — Коммунисты... у вас? — Чему вы удивляетесь? И коммунисты, и православные, даже католики есть. В новых условиях у нас принят приоритет национального над политическим и религиозным. — Я всегда был за такой подход... Виктор Васильевич был человеком лет сорока семи, со светлыми короткими волосами на продолговатой голове, худощав, жилист, энергичен, быстрого ума. Он посмотрел в глаза Андрею, сказав: — Вы, Андрей, рассказывайте всё подробно. Можете быть откровеннее. Я знаю, что вы из Системы. Такой оборот дела удивил Пикина. «Откуда он может знать, что я из Системы? Неужели Система это уже секрет Полишинеля?», — Пикин глубоко вздохнул, посмотрев выше глаз Виктора Васильевича. — Вы удивлены? Я понимаю: приехать в тайгу и встретиться с человеком, который знает вашу тайну... Однажды я столкнулся с вашей организацией в Питере. Мы как бы сотрудничали, и я вас видел с Николаем Евгеньевичем. Кажется, так его звали? — Вы сотрудничали с кем? — с ещё большим удивлением спросил Пикин. — Я представлял интересы группы русских предпринимателей Урала. Мы не могли своими силами решить возникшие проблемы, вот меня и вывели на Систему. У меня хорошая память на лица, а ваше лицо трудно перепутать. Я готов вас услышать. — У меня к вам просьба в помощи на случай возможных проблем. Точнее, можем ли я и моя невеста расчитывать на приют на вашей земле. — Девушка тоже из Системы? — Да. — У вас могло сложиться ложное представление о нашей организации. Проходным двором мы были в начале становления. Сейчас у нас строгий отбор. Мы не тратим время на бесперспективных и не нужных нам людей. Я знаю о хорошем уровне подготовки ваших сотрудников, и от них вряд ли отказался бы любой человек дела. Но какие «возможные проблемы» вы можете принести с собой? — Виктор Васильевич испытующе посмотрел на Пикина. — Не исключено, что мы ввяжемся в большую разборку. Я пока не могу о ней говорить. Там политика высокого уровня. — Ситуация понятна. Как писал Бальзак в «Утраченных иллюзиях», «...существует две истории: лживая официальная история и тайная история, где видны подлинные причины событий». Вы должны прикоснуться к «подлинным причинам»? — Именно так. — Да уж. Но если вы, подготовленные люди, неспособны сами себе обеспечить безопасность «на дне», то я понимаю уровень возможной проблемы. И мне не хотелось бы переносить вашу проблему на мою структуру родноверов без их ведома. А выносить ваши дела на публичное обсуждение мы тоже не можем. Тут как бы тупик, но из него есть выход. Если честно, мне не помешали бы люди из вашей организации: у нас тут тоже не всё спокойно. Вы наверное заметили охрану на вышках? Давайте поступим хоть и цинично, но мудро. Если вы после отработки своего задания сможете сами добраться до Екатеринбурга и прожить в нём или где-то рядом один месяц, тогда мы вас заберём. Телефон связного я вам дам. Вас устраивает такой вариант? — Мне выбирать не приходится. Я ваши опасения понимаю и не обижаюсь. — Вот и замечательно. Люблю умных и смелых людей. А теперь прошу пройти к столу. Сегодня дикий кабанчик для гостя. За столом Пикин поведал Виктору Васильевичу предание своей бабушки о трёх святилищах, которое его сильно заинтересовало... На следующий день Пикин покинул Святилище родноверов Урала с уверенностью о гарантированном укрытии. Выехав из Екатеринбурга, Пикин вышел на первой же станции — в Первоуральске. Этот старинный городок с большим сектором старых деревянных домов Пикин присмотрел заранее. Он понимал, что купить дом по поддельному паспорту будет сложно, а вот снять на месяц — вполне реально. Доска объявлений на вокзале предлагала несколько вариантов. Пикин выбрал самый удалённый и дешёвый дом на улице, уходящей в тайгу. ...Июньское солнце поравнялось с низким окном домика и ласково грело щёку Андрея. — Заснул, сорванец, надо будить. Сейчас покойника понесут, — сказала себе бабушка Андрея, потряхивая сухой рукой пятилетнего внука. — Бабуля, я спать хочу! — Я тебе дам спать! Сейчас покойника понесут мимо нас. Нельзя спать, душу утянет с собой в могилу. — Я умру? — Если будешь спать, умрёшь! Андрею так сильно хотелось спать, что страх перед смертью не возникал в его сознании, и он мгновенно и сладостно провалился в сон. — Вставай, Андрей! — Ну, бабуля! — Какая ещё бабуля? Давай вставай! Скоро Базунов приедет, — тряся за плечо Пикина, возмущалась Таня. — Душу утянет, — сквозь сон шепнул Андрей. — Он может утянуть и душу, если не проявить нужной бдительности. — Ты злая. Мне просто приснился сон, что я сплю у бабушки, и она меня будит перед провозом покойника мимо дома, чтобы он не утянул мою душу. — Я слышала, что в это время к детям в кроватку клали расческу. — А почему расчёску? — Не знаю. В следующий раз спросишь у своих язычников. — Не у язычников, а у родноверов. — Ну, извини, одно — «нехристи». — Вот ты пойми, мы тысячу лет молимся чужому еврейскому богу, намаливаем их эгрегор, отдаём им свою энергию. Вот евреи и прут по всем позициям. — Ну, начитался! Давай-ка лучше поезжай на станцию встречать Базунова. Чую сердцем, привёзёт он нам работёнку. Базунов был сосредоточен и сер лицом. — Что-то тяжело я уже переношу дорогу. Извините, цветы не привёз: у вас тут своих цветов, как в раю, — сказал он, отдавая Тане коробку конфет. Андрей помог снять пальто, заметив, что Базунов сильно похудел. — Швейцарские! Мой любимый шоколад, — радостно сказала Таня и чмокнула Базунова в щёку. — Друг привёз, — сказал взбодрившийся Базунов. — Николай Евгеньевич, давайте к столу: деревенские яйца всмятку, кабачки в сметане — всё, как вы любите. — Спасибо, солнышко, угодила старику. — Присаживайтесь. Пока я накрываю на стол, вы расскажите, кто такие родноверы? Андрей зло посмотрел на Таню, покрутив у виска пальцем, давая понять ей, что сейчас не стоит даже намекать на его связь с родноверами. — Разве Андрей не может вам рассказать? Он же занимался этим течением плотно. — Андрей субъективен в этом вопросе, — капризно сказала Таня. — Ну ладно, я постараюсь быть объективным, — с иронией сказал Базунов. — Мне тоже интересна ваша точка зрения, Николай Евгеньевич, — сказал Пикин, холодно глядя на Таню. — Я это движение помню ещё с шестидесятых годов, когда группа русских поэтов, писателей и художников увлеклась дохристианскими древностями. Поэт Кобзев, писатель Чивилихин, художник Васильев и другие стали создавать клубы по изучению «Слова о полку Игореве», затем появились «Русские клубы». Новый всплеск интереса пришёлся на появление «Влесовой книги». С уходом из жизни этих людей движение затухло, но внезапно вспыхнуло в девяностые годы. А сейчас в него вовлечены тысячи. И уже слышен шум древних богов из людского «бессознательного». И в этом статусе оно уже не осталось вне внимания политиков и спецслужб. — А политикам и спецслужбам что там интересного? Ну, прыгают люди через костёр, ставят идолов? — удивлённо спросила Таня, раскладывая столовые приборы. — Тут дело в том, что в истории человечества был уже опыт, показывающий страшную силу забытых богов. Ведь будущие германские национал-социалисты тоже начинали с костров и культов Вотана, с «религии сердца», а потом весь мир трепетал от их свастики — тоже далеко не христианским символом. Боги прошлого могут оказаться сильнее новых богов! Ведь они так глубоко сидят в человеческом подсознании, что однажды, выпрыгнув из него, овладевают человеком полностью. Ведь за ними десятки, а может и сотни тысяч лет. Древние боги в крови и генах. Я думаю, что у родноверов есть будущее, но у них его может и не быть. — Любите вы, Николай Евгеньевич, софизмы, — сказал Андрей, заваривая чай в большом фарфоровом чайнике. — Почему же, софизмы? Ведь у любого явления с претензией на будущее всегда много врагов из настоящего. — И друзей у такого явления тоже может быть много. — Может. Но я высказал свою точку зрения. Мне эти ребята нравятся. В них есть энергия жизни, хотя и дерьма среди них не меньше, чем у попов. — Кстати, верховный бог германо-скандинавской мифологии Вотан назывался ещё и Один. У русских счёт начинается с «один», то есть первый. — Я, Андрей, знаю о концепции единого белого этноса, который потом раскололся на кусочки. Поэтому вполне вероятно, что германский Один и наше «один» имеют родство. — Всё готово. Прошу отведать, что то ли Христос, то ли Даждьбог, то ли Один послал, — сказала Таня, любуясь своей сервировкой стола. — Скорее Даждьбог, ведь он был до Христа, — бросил Андрей. — Вот знать бы, кто был ещё до Даждьбога? — со вздохом сказал Базунов. — Николай Евгеньевич, вы думаете, что там что-то было? — спросила Таня. — Я вообще, Танюша, сторонник теории, утверждающей, что человечество движется в сторону деградации. — Мы превратимся в обезьян, — смеясь, сказала Таня. — Хорошо, если в травоядных, но, думаю, травоядных быстро съедят. — Всё! Больше ни слова о политике и религии, желудок не любит конкурировать с мозгом, — по-хозяйски сказала Таня. Базунов не торопился начинать разговор. Хотя все были в ожидании. И чем дольше Базунов хранил молчание, уходя на отвлечённые темы, тем сильнее нарастала тревога в сердце Тани. Андрей заметил эту тревогу. — Николай Евгеньевич, давайте не отодвигать причину вашего визита, на ночь глядя. — Да, вы правы. Уже пора о деле поговорить… Базунов составил план операции, расписанный до мелочей. На подготовку оставались сутки. На первый взгляд, всё казалось несложным. Таня в качестве снайпера занимает нужную позицию на крыше дома. Андрей создаёт панику звонком о заложенной бомбе. Объект, подлежащий ликвидации, согласно инструкции, по которой действует его охрана, будет выведен через чёрных ход и попадёт под пулю. Андрей ждёт в машине Таню на соседней улице и обеспечивает отход. Серьёзность операции Базунов определил так: «В случае, если за вами будет организована погоня, рекомендую живыми не сдаваться. Этот зарубежный «гость» для многих здесь абсолютный хозяин». — Что ж, точность вежливость снайперов, — сказала Таня, бросила взгляд, наполненный тревогой и любовью, в глаза Андрея, надела очки и вышла из машины. Она была одета, как типичная рокерша с гитарным кожаным чехлом за плечами. Её длинные стройные ноги обтягивали кожаные брюки, на ногах были модные ботинки с мощной подошвой. На футболке «кричала» надпись «Ария». Большие тёмные очки закрывали треть лица. Через час «гитара» должна была превратиться в снайперскую винтовку, а «рокерша» — в стрелка. Андрей с трудом справлялся с волнением. Он боялся за Таню. Его задача была самая простая. Купить карточку, позвонить с таксофона и с кавказским акцентом сказать о заложенной бомбе. Потом ждать Таню в машине. У неё шансов уйти незамеченной было не так много. Дом, с которого можно стрелять, только один, и охрана быстро это поймёт. Таня размеренно собрала винтовку, подготовила место, тщательно убирая каждую соринку. До начала операции оставалось десять минут. Она стала примеряться, выставлять оптику. Таня присмотрелась и не поверила своим глазам: на крыльце запасного выхода стоял тяжело дышащий Базунов и поглядывал на часы. «Что за чёрт! Николай Евгеньевич! Операция отменяется?» — беспокоилась Таня. Скоро в здании началась паника, народ стал выбегать на улицу через центральный вход. Базунов скрестил руки, подняв их над головой, давая Тане понять, что всё отменяется. — Я так ничего и не поняла, точнее, поняла, что всё отменяется, — нервно рассказывала Таня Андрею. — Ты не представляешь, как я рад, что всё позади! Я не хочу! Слышишь, я больше не хочу рисковать твоей жизнью! Я это окончательно понял, пока сидел и ждал тебя здесь! — внезапно перейдя на шёпот, выпалил из души Андрей. — Всё, всё, успокойся, милый. У меня у самой сердце в пятках. Нужно спокойно выбираться из города к назначенному месту в Сестрорецке. Потом обо всём поговорим. Ехали молча. Согласно инструкции, после выполнения задания машину нужно было оставить на лесной дороге и в условленном месте выйти на берег Финского залива. Там должен был ждать катер. Как только они подошли к берегу, катер двинулся в их сторону. К их удивлению в каюте сидел Базунов. — Как вы успели? — удивился Андрей. — Старая школа, Андрюша. Вот познакомьтесь с нашим капитаном Моисеем Ивановичем, надёжный человек. Моисей Иванович кивнул головой. — Я, друзья, пойду, самоварчик соображу, а вам, я вижу, поговорить не терпится. — Это вы, Моисей Иванович, в десятку, — с иронией сказала Таня. — Присаживайтесь. Всё объясню. Вы представляете, — у Базунова блестели глаза, — они не договорились! Они не смогли поделить Мир. Эти сумасшедшие споткнулись на своём безумии. План по имитации захвата планеты инопланетянами отменяется в силу того, что он может быть осуществлён только при сговоре всех заинтересованных сторон, при их полном молчании. Болезнь остановила их так же легко, как и подвигла к этому безумству. Алчность, маниакальное желание господствовать в мире единолично разрушили их союз. — Я не вижу здесь ничего хорошего в будущем. Если они разругались, не поделив мир, значит, они продолжат борьбу за него, — заключила Татьяна. — Танечка, это так, но для появления новых планов им нужно время. Сейчас для меня главное, что вы избежали смертельного риска. Ведь как только ко мне пришла эта информация, я понял, что если я не успею вас предупредить, то застрелюсь в случае беды с вами. А сейчас забудьте обо всём. Стройте семью, рожайте детей. Вы заслужили длительный отпуск. — А как Система? — многозначительно спросил Андрей. — Система, Андрюша, никуда не денется. Пришли новые люди. Я ухожу и увожу из неё вас. Вы теперь сами себе Система. Сейчас мы доберёмся до одного места. Там отсидимся один день. Вы сдадите оружие, я выплачу вам увольнительные, оставлю контакты для возможного возвращения в Систему. Жизнь по-разному может сложиться. Через пару часов путешествия на катере они вышли на берег возле небольшого двухэтажного каменного особнячка, похожего на игрушечный замок. Их встретил лай собаки и охранник с равнодушным взглядом. — Прислуги тут нет, но для жизни всё есть. Чистое бельё, еда, кухня, баня, душ. У вас будет отдельная комната. Ужин готовлю я, завтрак — Таня, обед все вместе. — Не надо, Николай Евгеньевич, я всё буду готовить сама. — Нет, Танечка, я хочу, приготовить своё фирменное блюдо из свежей рыбы, которой меня снабдил наш капитан. Поверьте, мне будет приятно это сделать для вас. А вы пока в душ, обживайте комнату. — И как ваше фирменное блюдо будет называться? — Филе окуня с сырно-картофельным пюре. — Это же сложно. — Да, если возиться с окунем, но Моисей Иванович, мне уже вырезал филе. Остальное — мелочи. — А почему у вас на таком объекте охрана без оружия, — спросил Андрей, — глядя в спину удаляющемуся охраннику. — Это не совсем так. Огнестрельное оружие есть, но Сергей предпочитает нож. Тут как-то года два назад медведь-шатун забрёл в дом. Сергей его зарезал. Правда, вся его спина в шрамах от когтей мишки. Я у него спросил, зачем он так рисковал? Можно было и до винтовки добежать. А он мне сказал, что соскучился по рукопашному бою с настоящим противником. — Да, это многое объясняет. Просто «Крокодил Денди», — с улыбкой сказал Андрей. — Можете спать спокойно. Да и собака у нас умница. Таня и Андрей после душа лежали в постели. — Ты что-нибудь хочешь? — спросил Андрей. — Ты имеешь ввиду «это». — Да. — Нет, это только в плохом кино люди после стресса сразу занимаются сексом. У меня ещё на душе не спокойно, — она глубоко вдохнула носом. — Какой запах! Базунов действительно умеет готовить. Пошли, поможем ему, хотя бы морально. — Пошли. Я видел в шкафу халаты. За ужином говорили мало. Таня восхищалась блюдом, Андрей вином. — Я где-то читал, что Григорий Распутин любил закусывать мадеру селёдкой, — сказал Андрей, разглядывая бутылку. — Григорий был мужик. Он мог её и рукавом занюхивать. А эту мадеру нам поставляют из Крыма. Эта бутылка хорошего урожая. Я вам такую презентую в дорогу. Не забудьте, на столе, в пакете, лежит ваше «выходное пособие» в долларах. Оружие сдадите утром. Таня быстро убрала со стола. Базунов попросил Андрея проводить его до комнаты. — Вы, если хотите, можете здесь оставаться сколько нужно. Эта дача за мной закреплена. Вы меня не стесните. Я через неделю ложусь на операцию. Врачи настаивают на шунтировании сердца, — Базунов говорил пропадающим голосом, с одышкой. — Спасибо, но у меня планы держаться подальше от нашей конторы. — В этом тоже есть резон. Конечно, в том случае, если ты уже подготовил более надёжное место, о котором знаешь только ты. — Я подготовил. — Ну и молодец. Береги Таню. Вам надо детей нарожать, тогда будете за жизнь сильней цепляться. Спокойной ночи. Андрей проснулся от истошного лая собаки. Затем собака внезапно затихла. Он посмотрел на часы: «Странно, кто здесь может быть в пять утра?» — мелькнуло в голове Пикина. Он встал, взял пистолет. С улицы донёсся глухой стон. Андрей взвёл курок «ТТ». Таня проснулась. — Ты почему с пистолетом? — Там что-то произошло. Бери свой ствол и жди меня здесь. — Нет уж! Кто из нас умеет стрелять? Я пойду с тобой. Андрей понял, что спорить бесполезно. — Тогда, пойдешь за мной. — Ладно. Они спустились на первый этаж. Дверь в холл была приоткрыта. Андрей выглянул на улицу. Охранник и собака лежали безжизненно почти рядом. Метрах в десяти от них лежало тело человека в чёрном спортивном костюме с ножом в шее. — Охранник и собака мертвы. Убит ещё кто-то, похоже, ножом охранника, — шёпотом сказал Андрей. — Как минимум, здесь ещё один. Они пришли убивать. Стреляй, не колеблясь. Идём к Базунову, — шептала Таня, бегло осматривая пространство. Они двинулись по узкому коридору. Остановились возле двери комнаты Базунова. Была тишина. Как только Андрей потянулся к ручке двери, в комнате начали разговаривать. — Я последний раз повторяю. Как вы вышли на Блядика? — спрашивал слегка дрожащий мужской голос. — А мне интересно, как вы вышли на меня? — отвечал Базунов. — Вы не оставляете мне выбора! Андрей толкнул дверь; Таня выстрелила. — Успели, — с кривой усмешкой сказал Базунов, глядя на труп врага. — Как вы? — спросил Андрей Базунова, не отводя пистолета с лежащего на полу тела. — Неважно, я только успел включить настольную лампу, как он открыл дверь, — хрипло ответил Базунов и откинул одеяло. Его нога чуть выше колена была прострелена, из раны сочилась густая кровь. — Что на улице? — Охранник и собака убиты. Убит один из нападавших, — ответил Андрей. — Слушайте меня. Я перевяжу себя сам. Вы ищите, на чём они приехали. В таких случаях в машине всегда ждёт водитель. Будьте крайне осторожны. В машине соберите все бумажки, электронные носители. Если будет третий, живьём брать не старайтесь, тут риск не имеет особого смысла. Торопитесь. Джип стоял недалеко от дома в полумраке утра. В машине за рулём сидел человек. Андрей и Таня спрятались за кустарником шиповника. — Будем брать живым? — спросила Таня. — Посмотрим. Что-то мне захотелось спеть «Утро туманное». — Стреляем по колёсам. Если он не дурак, то поймёт, что на спущенных колёсах ему отсюда не выехать. Ну а если начнёт отстреливаться, тогда завалим. — Согласен. Таня прицелилась из пистолета, медленно нажала на спусковой крючок. Колесо выдохнуло; и машина наклонилась на один бок. Сидевший в машине водитель внезапно выпрыгнул и упал на землю, замерев. — Странное поведение для профессионала, — сказал Андрей. — С чего ты решил, что за рулём профи? Подай голос, а я его обойду с тыла. — Слушай, там, на земле! Если ты сделаешь хоть одно движение, снайпер вышибет тебе мозги! — Не стреляйте, я не из их команды. Я всего лишь водитель, — глухо донеслось из лежащего тела. — Сколько их было? — Двое. — Вытяни руки вперёд и не двигайся. Андрей встал и двинулся к телу, не спуская его с мушки пистолета. Таня бесшумно подошла к лежащему с другой стороны и приставила глушитель к его голове. Андрей нашёл в машине скотч, которым и связали руки поверженного. Его лицо Андрею показалось знакомым. — Пикин?! — с удивлением спросил водитель. — Бог мой! Следователь Нематерный! Что вы тут делаете? — Ты его знаешь? — округлив глаза, спросила Таня. — Да, это следователь. Он вёл дело по убийству Семёна на выборах. Я тебе рассказывал. — Это он сдал тебе Блядика? — Он. Правда, не бесплатно. — Во чудеса! Они пытают Базунова, чтобы узнать, кто сдал их кореша, а этот «кто» приехал с ними. — Я не знал, на что они едут. Меня в свои дела они не посвящали, — дрожа всем телом, бормотал Нематерный. — Так ты, офицер милиции, подрабатываешь извозом? — с иронией спросил Андрей. — Они как-то забыли обо мне. А тут вдруг пару месяцев назад стали подкидывать работу. Им удобно: я с ксивой. — Понятно что удобно. Но кто они? — Эти люди работали с Блядиком. Бейтар, «Моссад», уголовники... поди разбери. — У нас проблема с тобой, — с сожалением сказал Андрей. — У меня везде проблема. Меня ведь тоже не поймут, если я вернусь один живым. У меня везде клин. — А зачем ты выпрыгнул из машины? — спросила Таня. — Мне показалось, что следующая пуля будет в меня. К тому же, ключи от машины они забрали с собой. — Оружие есть? — спросил Андрей? — Нет, они запретили брать даже табельное. — Не доверяли они тебе. Что же делать нам? — У меня уже был подобный случай. Тогда заклялся работать с идиотами. Эти казались вменяемые. Я предлагаю сделку. Вам всё равно возиться с трупами хлопотно. Запаска есть. Я забираю тела и заметаю следы. — Нам надо обсудить. Но сначала тщательный обыск. Ментам, да ещё ссучиным, сам понимаешь, верить нельзя, — сказал Андрей, подмигивая Тане. Базунов был плох. — Я долго не протяну. Моё сердце еле бьётся. Потерял много крови. Следак говорит дело. От его смерти нам сейчас никакого толка. Всё, что надо, мы поняли. Это люди из Бейтара, — у них месть в традиции. Как только загрузите тела в машину, сразу уходите. Всё будет похоже на обычную уголовщину. Нам лишнее внимание сейчас ни к чему. Я уже позвонил, кому надо. Меня заберут, — последние слова Базунов сказал еле слышно. — Что сделать для вас сейчас, дорогой Николай Евгеньевич? — плача, спросила Таня. — Во-первых, никаких слёз. Я мужик сентиментальный, сам могу расплакаться. Я где-то читал, что первые христиане принимали крещение в старости, так как считали, что крещение отпускает человеку грехи. А отпускать грехи в начале жизни неправильно. Так что первые христиане были честнее. Да и к чему я всё это? — Базунов на секунду задумался. — Если хотите исполнить моё желание, то выполните древний обряд славян. Минуту назад вдруг внезапно вспомнилось. То ли наш разговор о родноверии навеял, то ли душа подсказывает. Нужно поставить чашу воды возле головы для души, чтобы она могла прийти в себя после выхода из тела. И зажгите свечу. Нужен огонь, чтобы душенька, отпившись водой, могла согреться у огня. Сделайте это, Таня, прямо сейчас. Тоже самое поставьте возле тела Серёжи и его собаки. Всё нужное найдёте на кухне. А дальше, как договорились, — немедленно исчезаете отсюда. Это последний приказ, — прежним голосом сильного человека сказал Базунов. Когда машина Нематерного отъехала. Андрей и Таня вошли в комнату к Базунову. Он был мёртв. У его изголовья огонь свечи трепетал, отражаясь в серебряной чаше с водой. По лицам молодых людей катились слёзы. — Интересно, к какому богу ушла его душа? — глотая комки горя, обронила в пространство Таня. — К Русскому Богу. Он его сам выбрал, — сказал Андрей, прижимая Танино лицо к груди. Поймав частника, они доехали до автовокзала, потом сменили ещё три автобуса, используя короткие маршруты. — Не прошло и суток, а мы уже дома, — устало сказал Андрей, снимая кроссовки. — Хочу в баню. Я как во сне. Нужно всё смыть, всё, — скидывая одежду, говорила Таня. — В баню, да. А потом в тайгу, на Урал! Я от всего смертельно устал. — Андрюша, ну куда мы сейчас поедем? — расстроенно сказала Таня. — Вот так и поедем. Нам разве трудно собрать сумки? — Но у меня здесь сад, соления, варенье… — Ты что, старуха, обалдела? Какой с-а-д, какое варенье?! Нас, может, уже к утру здесь же в этом саду и прикопают. Уходим! И это не подлежит обсуждению. Я тебя силой утащу. Всё! На сборы и баню три, ладно, четыре часа. Там у нас будет новый дом и сад и, главное, у нас будут дети. — Дети. Хочу много детей. Поедем, милый, ради детей хоть в тайгу. — Вот, слышу голос настоящей бобрихи! — весело сказал Андрей и крепко обнял Таню. — Но что с этим домом? — Я позвоню ребятам из КВЭУ, пусть осваивают наши дома под свою базу. Так что твои варенья и соленья не пропадут. — Это меня утешает... Андрей помнил уговор с Виктором Васильевичем о «карантине» до визита к родноверам. Они прожили в Первоуральске месяц в заранее снятом доме, изображая туристов. После звонка их встретил Юра. — Быстро вы к нам вернулись, Андрей. — Сейчас время вещь весьма относительная. — Да, жизнь штука непредсказуемая, и я бы сказал малообъяснимая. Вот у меня жена брюнетка с карими глазами, я блондин. По законам генетики дети не могут быть блондинами с голубыми глазами. А они у меня голубоглазые блондины.— Поясните мне, вы же разбираетесь в этом. — Тут надо смотреть на родителей вашей жены. Если среди них есть голубоглазый, то всё в пределах законов генетики. А если нет, то аномалия. — Аномалия? А, может, законы поменялись? — Такое тоже может быть. Но для этого должен измениться космос, от которого мы так зависим. — Может, космос изменился, а мы этого и не заметили. — Может. Я, Юра, после пережитого готов принять любую реальность. Машина медленно просачивалась по узкой дороге. Таня, с любопытством разглядывая лес, обронила: — Где-то здесь, на Урале, в поисках могилы Заратустры погиб мой отец. — У меня мама родилась под Екатеринбургом, — сказал Андрей, прижимая Танину ладонь к своей щеке. — У моего отца тоже здесь корни, — сказала Таня, грустно улыбаясь. — Да вы, получается, почти уральцы. Так сказать, зов предков, — весело сказал Юра и прибавил скорость. Виктор Васильевич их ждал. Он двинулся навстречу, по гранитной дорожке. — Милости прошу в нашу «Руну Жизни», — он обнял Андрея и поцеловал руку Тане. — Я рад, что у вас всё сложилось не трагично. Первое время поживёте в гостинице. Если есть деньги, можно решить вопрос с домом. Имеются готовые срубы на любой вкус, земля тоже есть. — Да, мы хотели бы дом, размером и перспективой на большую семью, — бодро сказал Андрей. — Вот и хорошо. Нарисуете, что вы хотите, и в наш хозяйственный отдел. Без работы тоже не останетесь, нам сейчас нужны хорошие охотники, — Виктор Васильевич посмотрел на Таню. — И на кого охота? — спросила Таня. — На разного зверя, в зависимости от сезона. Но вам охотиться не надо. Вы будете учить стрелять. Каждый должен заниматься тем, что он умеет делать лучше других. — А что вы предложите мне? — с подчёркнутым любопытством спросил Андрей. — Вы сами говорили, что у вас опыт в журналистском и издательском деле. Вот и будете этим заниматься. Нас уже много, нужен свой печатный орган. — Я с радостью. У меня такое дело однажды сорвалось. — Вот и замечательно, ориентиры выставлены. Отдохните. А завтра пройдёте проверку. — Какую проверку? — спросил Андрей. — Вы уж не обижайтесь, но поймите и нас. Безопасность прежде всего. Обычная проверка для новых людей на детекторе лжи. Её даже я прошёл, — улыбаясь, сказал глава уральских родноверов. — И напомните мне, Андрей, вернуться к разговору о предании вашей бабушки. Тут мы кое-что обнаружили интересное. Поговорим. Кстати, туристы из вас получились вполне убедительные. — Вы следили, — с удивлением спросил Андрей. — Присматривали, чтобы местные не создали вам проблем. — Спасибо, — одновременно сказали Андрей и Таня. Все рассмеялись... Молодожёны, так их называли местные, решили строиться на территории «Руны Жизни» и с увлечением занялись хозяйственными делами. — Мне, кажется, что всё это происходит не со мной. Я в тайге с язычниками строю дом, — сказала Таня, прижимаясь к Андрею. — Ну, во-первых, напоминаю, не язычники, а родноверы. А во-вторых, строят дом мастера. — Извини, я привыкну. Я даже Перуше сегодня цветы принесла. А за дом мы же платим, значит, строим. — Ты права, мы его строим. Мы строили его всё это время. Просто мы пока не знали, где будет наш дом. Если Николай Евгеньевич смотрит сейчас на нас сверху, то он за нас рад. Он всегда говорил, что в иудео-христианской цивилизации русский человек чахнет. Надо учиться жить в другом измерении. — Махатма Ганди говорил: «У Бога нет религии». — Ещё говорят, что у Бога много имён. Мы с тобой, солнышко, здесь не ради веры в того или иного бога. Мы здесь должны обрести мировоззрение. Без него человек, как дом без фундамента: быстро разрушается или уносится первым же ураганом. А у мировоззрения есть символы. Вот один из них. Они стояли возле искусно вырезанного «идола» Перуна, в центре Святилища. Тяжёлое от звёзд ночное небо низко висело над тайгой. — Почему Базунов, перед смертью вспомнил этот древний обряд? — сквозь слёзы спросила Таня. — Русские боги пробуждаются. Что-то в космосе и в наших душах происходит… «В этот четверг возле стен Кремля из Москвы-реки внезапно всплыл огромный идол языческого бога Перуна. Идол поражал своими размерами — около десяти метров. В воде он стоял вертикально. Как технически это было сделано, пока предстоит выяснить. ФСБ предполагает, что за этой акцией стоят «неоязычники». Движение, набирающее силу в последние годы, продемонстрировало свои возможности. Туристы проявили большой интерес к плывущему Перуну. Некоторые жители и гости Москвы прикладывали руку к сердцу, затем выбрасывали её в небо с криком «Слава России!», «Слава Роду!»» (Лента новостей www…). Написать автору, заказать каталог книг серии «Потерянные ключи» можно по адресу: Перину Р.Л. а/я 170. С.–Петербург, 190103 E-mail: perin@pochta.tvoe.tv; zrdspb@gmail.com ; Книги на сайте www.zrd.spb.ru |
Похожие:
![Перин Р. Л. П26 Руна Жизни: [роман]/ Роман Перин icon](/i/doc32.png) |
Роман Перин Психология национализма Оглавление Прервался только с наступлением ночи, но уснуть не мог Все, о чем думал я, кратко и лаконично удалось сформулировать Вам. Огромное... |
|
Роман Перин. Гипноз и мировоззрение Не редки случаи, когда ученые, политики и военные очень быстро находят общий язык тем более, когда это связанно с воздействием на... |
|
Пушкин Роман «Евгений Онегин» ... |
|
Пушкин Роман «Капитанская дочка» Роман написан от первого лица, в форме мемуаров главного героя Петра Андреевича Гринева |
|
Литература в поисках личности Роман «Кысь» Роман «Кысь» Татьяны Толстой и проблема литературного героя как субъекта русской культуры |
|
Евгения Онегина" Роман " Роман содержит в себе несколько частей, которые при желании можно рассматривать как самостоятельные произведения в контексте цикла.... |
|
Фредерик Бегбедер Французский роман «Французский роман»: Иностранка;... Оказавшись в грязной тесной камере, он приходит в отчаяние. И внезапно, выплыв из глубин памяти, перед ним возникают воспоминания... |
|
Тема: "Твой образ лёгкий и блитающий" (роман В. Набокова «Машенька») (3 урока) Воспитательная цель: выявить выводы Набокова о цели и смысле жизни, о славе и смерти; сформулировать отношение автора к России; воспитание... |
|
Викторина Известно ли вам Кто назвал роман в стихах "Евгений Онегин" энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным произведением? |
|
Иван Александрович Гончаров (1812-1891) Роман «Обломов» (1858) История создания В. Г. Белинский отметил неубедительность его финала: «Автор имел бы право скорее заставить своего героя заглохнуть в деревенской... |