Гендерный аспект
|
Скачать 3.12 Mb.
|
Глава 1. ТРАНСФОРМИРУЮЩЕЕСЯ ПОСТСОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО КАК ОСНОВА СМЕНЫ ЦЕННОСТЕЙ
Исходные гипотезы По мнению ученых, анализирующих современное состояние постсоветского общества, оно все еще переживает стадию трансформации, под которой понимается прежде всего «радикальное… изменение социальной природы общества» [51, 4], которое затрагивает сложившиеся ранее социальные институты и социальные группы, структуру общества в целом. Постсоветская трансформация общественного устройства отличается тем, что она направлена на изменение социетального типа общества, имеет мирный характер протекания, предполагает длительные сроки ее завершения, которые во многом зависят от поведения не только правящей элиты, но и массовых общественных групп, а также от стихийных факторов [33, 497]. Процесс трансформации всегда слабо предсказуем: он означает некое неустойчивое состояние перехода от одного типа общества к другому, хотя его конечным результатом может быть не только складывание нового типа общества, но и консервативный откат на прежние позиции, рецидив к старому [51, 8] Существует многообразие возможных подходов к изучению трансформации в обществе: исторический, политологический, социально-философский, экономический, культурологический и др. [108, 3]. Вряд ли кто-либо осмелится утверждать, что какой-то из этих подходов универсален, скорее, каждый подход по-своему интересен и имеет право на существование. Если следовать структурно-функциональному подходу, то процесс трансформации включает в себя прежде всего структурную дифференциацию, возникновение новых институтов и общностей, которые, с одной стороны, будут способствовать росту интеграции в новом обществе, нарастанию в нем гармонических отношений, и развитию дезинтеграционных процессов, с другой. Именно поэтому часть возможных индикаторов трансформации может служить доказательству позитивных изменений, тогда как другая часть будет свидетельствовать об обратном. Только убедившись в том, что точка бифуркации окончательно пройдена, можно будет с уверенностью сказать, каким будет новое общество. С социокультурной точки зрения, формирование системы ценностей, обеспечивающих легитимность развития нового строя, является необходимым условием успешности процесса трансформации. Первоначальная гипотеза нашего исследования состояла в том, что после распада СССР, обретения Беларусью государственной независимости, значительных изменений в экономике и политике, произошедших за постсоветское десятилетие (разрыв традиционных экономических связей с бывшими советскими республиками, падение уровня жизни населения, возникновение новых групп в социальной структуре, политическая изоляция республики), основные ценностные ориентации белорусов (как и граждан других постсоветских республик) претерпели качественную трансформацию. Исходя из разработанных на Западе неолиберальных моделей, по которым первоначально мыслился ход трансформации, ожидалось, что по мере развертывания радикальных экономических реформ в постсоветском обществе сформируются рыночные институты, а среди населения будут доминировать ценности рынка и демократии (конкуренция, частная собственность, разделение властей, защита прав человека, гарантия гражданских свобод, всесилие закона, персональная ответственность гражданина за свои поступки и т.д.), получит развитие гражданское общество, тогда как социалистические ценности (общественная собственность на средства производства, определяющая роль государства в экономике и общественной жизни, коллективизм, высокая общественная значимость труда) будут существенно потеснены. Эта модель активно насаждалась в Польше, России, Прибалтике, так что «энтузиазм, ранее обращенный к идеалам социализма, перенесли на рынок, обещавший стать не просто механизмом эффективного распределения, но и моделью «конституции свободы» (Хайек), где экономические свободы – условие всех других свобод» [63, 70]. Однако довольно скоро постсоветская реальность доказала необходимость иных моделей, учитывающих исходные исторические условия трансформации каждой страны, менталитет ее народа, признающих необходимость сохранения важных функций государства в процессе трансформации и создании неэкономических предпосылок рынка. Неудачи неолиберальных реформ подтвердили, что «чисто рыночные экономики несовместимы с формированием стабильных демократий»[63, 81]. В связи с существенными переменами, внесенными на практике в понимание и реализацию трансформации, а также признанием длительности процесса формирования нового социального строя на постсоветском пространстве, включая Беларусь, наша скорректированная гипотеза допускает, что на нынешнем этапе развития общества будет иметь место сложная и противоречивая система ценностей, в которой ни ценности социализма, ни либерально-демократические ценности не будут доминировать. Вторая гипотеза исходила из предположения, что гендерная структура ценностного сознания будет изменяться в условиях трансформации по-разному, отражая различия в социальном положении мужчин и женщин, их ролях в семье, а также влияние господствующих гендерных стереотипов. В частности, ввиду роста женской безработицы в первые постсоветские годы, можно было предвидеть падение ценности труда и рост ценности семьи у женщин, тогда как более высокая вовлеченность мужчин в политическую жизнь давала основание предположить более широкую поддержку ими современных политических ценностей по сравнению с женщинами. Третья гипотеза была взята из опыта других стран и связана с глобальным переходом цивилизации от индустриальной ступени развития к постиндустриализму. Как показали социологические исследования ценностей населения, проводившиеся в ряде странах мира, наиболее развитые в промышленном отношении страны, отвечая на «вызовы» информатизации и компьютеризации общества, уже перешли на новый, постиндустриальный уровень развития, что привело к существенным изменениям в ценностных ориентациях населения. Так, уже в 80-е гг. там были зафиксированы видимые сдвиги во всех основных сферах общественной жизни [153], в результате которых зрелая модернизация или постмодернизация как «новый виток модернизации», по выражению В. Федотовой [108, 24], и индивидуализация были признаны доминирующими чертами нарождающейся постиндустриальной цивилизации, а в сознании населения снизилась важность материальных ценностей и работы одновременно с ростом значимости ценностей досуга и межличностного неформального общения. Вполне логично было предположить, что определенные изменения в этом направлении произошли в последние годы и на Беларуси, а именно: традиционные ценности, ориентированные на воспроизводство уже сложившихся ранее целей, смыслов и норм жизни, на поддержание прежних социальных институтов, будут потеснены современными ценностями и институтами эпохи модерна и постмодерна, ориентированными на инновации и прогресс в достижении рациональных целей общества. В то же время необходимо еще раз подчеркнуть историческую и культурную специфику постсоветской трансформации, для понимания которой не подходят механически перенесенные на нашу почву западные схемы модернизационного развития. Напомним, что с середины 1980-х гг. советское общество вошло в этап кризисного развития социализма, из которого так и не смогло выйти. Н. Лапин назвал этот кризис «общим кризисом раннего социализма» [51, 3], подчеркивая незрелый характер сложившегося типа соотношения человека и общества и типа социальности, которые не позволили этому обществу развиться до этапа зрелости. Постепенно кризис охватил все сферы жизни, так как у тоталитарной советской системы не нашлось радикальных механизмов для его своевременного разрешения посредством развития активности личности, демократизации социальных отношений, внедрения новых социальных институтов. На рубеже 1990-х гг. общее недовольство населения сложившейся ситуацией стагнации приняло четко выраженный характер: большинство людей испытывало неудовлетворенность своей жизнью, работой, хроническим дефицитом товаров первой необходимости, консервативными отношениями в обществе, что, наряду с критическими настроениями среди элитных групп и группировок, не могло не привести к выводу о необходимости крупномасштабных изменений [72]. В недрах самой распадающейся системы сформировались типы экономического поведения, ориентированные на рынок, и новые либерально-демократические ценности, противоречившие традиционализму советского типа [51, 16]. Однако распад СССР не столько повернул бывшие советские республики лицом к рынку и демократии, как о том мечтали реформаторы-либералы, сколько создал новые проблемы. Многие из этих проблем – резкое обострение социального неравенства, рост преступности, обнищание значительной части населения, падение жизненного уровня и общественной морали – далеки от своего решения и сегодня [25]. На Беларуси социальные проблемы не столь остры, как в России, поскольку сам ход трансформации отличался от других постсоветских республик, особенно с середины 1990-х гг. Тем не менее и здесь социальные проблемы существуют. По опросным данным, в 2002 г. почти половина населения жила за чертой бедности, треть имела доходы ниже уровня простого воспроизводства, только 12 % опрошенных имели доход на одного члена семьи до 100 долларов, а около 6 % – свыше ста [67]. В таких условиях естественно, что отношение населения к реформам неоднозначно. Одни группы населения приняли реформы и хотят их продолжения, несмотря ни на что, поскольку реформы принесли им новые перспективы и возможности, тогда как другие группы, ориентированные на прошлый опыт и ценности социализма, полностью разочаровались в социально-экономических инновациях. Между этими полюсами находится значительная часть населения, не сформировавшая однозначного отношения к реформам. В конечном счете, эта «середина» и решает судьбу трансформации и будущее страны в долгосрочной перспективе, ибо на чью чашу весов склонится мнение этого большинства, та сторона и получит преимущества. Поэтому «вымывание» середины, более четкое оформление ценностных ориентаций «массового человека» – важный процесс, показывающий преимущественное направление будущего постсоветского развития. Эта ситуация в той или иной мере (в зависимости от глубины реформ и социального расслоения населения) характерна для всех постсоветских стран, включая Беларусь. Этапы современного развития белорусского общества Поскольку в цели нашего исследования входит выявление иерархии базовых ценностей населения республики, характеризующих различные стадии ее развития, постольку необходимо четко обозначить эти стадии. Если брать за исходную точку распад СССР, то логично было бы выделение стадий, раскрывающих ценностную специфику предшествующего распаду этапа, а также динамику ценностных ориентаций населения в постсоветскую эпоху. Можно выделить следующие этапы:
Если принять эту периодизацию, то первое эмпирическое исследование (1990) можно отнести к этапу дестабилизации общественного порядка, который непосредственно предшествовал распаду СССР. Второе исследование, проведенное через 10 лет, относится к совершенно иному этапу, который можно назвать разрешающей стадией кризиса, на которой сформировался политический режим неосоветского типа [9, 7]. Однако это не реставрация социализма, ибо существует смешанная экономика и медленно, но развивается гражданское общество. Кроме того, усиление роли государства происходит и в других трансформирующихся странах, что свидетельствует о закономерной природе этого процесса [33]. Пока нельзя определенно сказать, является ли нынешнее разрешение конфликта на Беларуси временным и краткосрочным, за которым неминуемо последует другой конфликт, или нет. Тем не менее эмпирические данные свидетельствуют об определенной стабилизации в настроениях и ориентациях населения, его достаточно высокой адаптации к новой сложившейся ситуации, которая и позволяет предположить, что стадия острого конфликта осталась позади. Однако нынешний этап разрешения конфликта на Беларуси не означает, что процесс социокультурного кризиса, центрированный во времени вокруг момента распада СССР и перехода к другой социально-экономической системе, также остался позади. Скорее всего, общество еще достаточно долго может находиться в процессе этого всеохватывающего трансформационного кризиса, поскольку его преодоление означало бы обретение социальной устойчивости и определенности в направлении дальнейшего развития. Пока же в Беларуси, как и в России и ряде других бывших советских республиках, происходит чередование реформаторских шагов по пути демократии и рынка, с одной стороны, и реставрационных шагов в обратном направлении, означающих «откат» от демократии, восстановление элементов советской системы – авторитаризма, монополии на средства массовой информации, вседозволенности исполнительной власти, мотивированной соображениями укрепления государственности, поддержания механизмов социальной защиты населения, национальными интересами и т.д., с другой. Нынешняя стадия развития Беларуси свидетельствует о некоем «возврате к старому» на новом витке развития общества – ограничениям развития рынка, укреплению президентской вертикали власти, трудностям в развитии демократии. Ситуация в России и Украине также имеет некоторые сходные моменты с Беларусью, что подтверждает типичность происходящих процессов «брожения» на постсоветском пространстве и подчеркивает силу инерционных процессов. Возможно, фаза бифуркации, на которой все еще «равновероятны самые разные пути развития» [64, 36], не пройдена ни в одной из названных постсоветских республик, что означает отсутствие исторической бесповоротности принятого страной пути развития, сохранение возможности «отката назад» на прежние или сходные позиции, важности роли стихийных факторов, так что даже незначительные с точки зрения истории события и действия отдельных личностей могут существенно повлиять на ход дальнейшего развития всего общества. Сложность нынешней стадии развития состоит в отсутствии признанных стандартных инструментов измерений и индикаторов каждого из вышеназванных этапов развития, в связи с чем данные проводимых мониторингов не фиксируют многие явные и латентные социальные изменения, важные для определения временных параметров каждой стадии. Тем не менее анализ стадий современного развития в категориях трансформации базовых ценностей общества крайне необходим, ибо он помогает «просчитать» возможные варианты будущего развития, опирающиеся не на абстрактные «желаемые» модели, заимствованные из иностранного опыта, а на наличную базу данных, фиксирующих реальную ситуацию в нашей стране, сложившуюся под сложным многоплановым воздействием исторических традиций прошлого и радикальных изменений настоящего. Ниже мы попытаемся выявить изменения в иерархии основных, базовых ценностей населения республики и определить наиболее вероятные варианты последующей динамики ценностей. |
Похожие:
 |
Ведущий политического ток-шоу в современном российском телеэфире. Гендерный аспект В своей работе мы бы хотели рассказать о результатах гендерного анализа политических ток-шоу «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым»... |
 |
Поло-возрастной аспект брачных отношений в Коми крае в XIX веке Аннотация статьи «Поло-возрастной аспект брачных отношений в Коми крае в XIX в.» Вишняковой Д. В. Ключевые слова: демография, брачный... |
|
Управление развитием рынка оптических услуг: социальный аспект удк... Келарев В. В. Управление развитием рынка оптических услуг: социальный аспект. Монография. Ростов на Дону, 2006 |
|
Мобу «Лицей №5» г. Оренбурга Гендерный подход в социальной адаптации... Еремеева, С. Н. Жданова, Иванова О. И., В. Е. Каган, И. С. Кон, В. А. Крутецкий, Т. А. Репина, Т. П. Хризман, Л. В. Штылева, Л. В.... |
|
Современный технологический аспект профессиональной подготовки студентов-филологов |
|
Элективный курс «Культурный аспект российской истории» Становление общекультурной идентичности старшеклассников средствами продуктивного обучения |
|
Учебное пособие для вузов аспект пресс москва 1999 Социально-психологические и ситуативные факторы. Толерантность в межэтнических отношениях 45 |
|
В. М. Широнин Проблемы институционального развития: когнитивный аспект Б. Мартенс. Когнитивные механизмы экономического развития и институциональных изменений |
|
Антинаркотическая политика в современной России: образовательный аспект ... |
|
Т. Д. Марцинковская Стефаненко Татьяна Гавриловна Этнопсихология: Учебник для вузов / Т. Г. Стефаненко. — 4-е изд., испр и доп. — М.: Аспект Пресс, 2009.— 368 с |