Глава 1.Топонимика Петербурга в экспозиции романа И.А.Гончарова «Обломов» как отражение петербургского стиля жизни середины XIX века
Прочтение текста Петербурга – это во многом и раскрытие семантики его топонимов. Ведь автор обычно не даёт никаких комментариев, не описывает тот или иной район или улицу, но для его современников одного упоминания о них было достаточно, чтобы включилась цепь ассоциаций, которые у современного читателя уже отсутствуют.
Мне, решая задачи данного исследования, пришлось побывать в местах нашего города, связанных с топонимикой романа И.А.Гончарова «Обломов», чтобы воссоздать этот ассоциативный ряд: география романа «Обломов» - Петербург XXI века.
«В Гороховой улице, в одном из больших домов, население которого стало бы на целый уездный город, лежал утром в постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов», - так начинается самый знаменитый роман И.А.Гончарова «Обломов».
Гороховая улица - не только одна из центральных в городе, но и пограничная улица Петербурга. В своём начале улица в середине XIX века застроена была особняками знати, но по мере удаления от Адмиралтейства особняки сменялись на доходные дома с жителями среднего класса.
Квартира на Гороховой, а точнее одна её комната, служившая Обломову «спальней, кабинетом и приёмной», и есть пространство героя в первой части романа. Мы знакомимся с Обломовым с помощью описания мельчайших подробностей обстановки: по паутине, фестонами лепящейся около картин, по пыльным зеркалам, по пятнам на коврах, по полотенцу, забытому на диване, по не убранной от вчерашнего ужина тарелке на столе, с солонкой и обглоданной косточкой, по номеру прошлогодней газеты, по чернильнице, из которой, “если обмакнуть в неё перо, вырвалась бы разве только с жужжанием испуганная муха”, по пожелтевшим страницам давно развёрнутой и давно не читаной книги. (Последняя деталь напоминает книгу гоголевского Манилова, второй год раскрытую на четырнадцатой странице.) Такое яркое изображение комнаты героя бросает отблеск на него самого. Первая мысль, приходящая читателям на ум: автор хочет ввести нас в заблуждение, подчеркнув название улицы, доходный дом, где живёт Обломов. Но это не так.
Подчеркнув несоответствие аристократической улицы запущенности обстановки комнаты, автор показывает, что Обломов всё же мог бы быть чем-то иным, чем он есть на первых страницах романа, что в нём есть задатки человека, который смог бы проложить себе дорогу в жизнь.
По времени жизнь его длится здесь всего один день, однако день стереотипный, сконцентрировавший в себе последние годы Ильи Ильича, когда его уже «почти ничто не влекло из дома». Отличительной особенностью обломовского хронотопа в данной части стали полная изоляция героя от окружающего петербургского и всего огромного мира и суточный жизненный цикл, определенный бесплодностью «внутренней борьбы» Обломова со своей апатией и инертностью.
Олицетворением идеала светского , чиновного, «массового» Петербурга становится Екатерингоф, куда Обломова пытаются пригласить на первомайское катание фигуры «петербургской жизни», объединённые обобщающим мотивом лжеактивности и суеты бездуховного существования.
Екатерингоф - место традиционных гуляний петербуржцев во второй половине XIX века. Екатерингофский парк находился в районе Нарвских ворот и простирался до самой Невы.
Екатеринго́ф (нем. Ekaterinhof, то есть «двор Екатерины») — исторический пейзажный парк на юго-западе Санкт-Петербурга, ведущий свою историю с петровского времени, когда в устье речки Екатерингофки был выстроен Подзорный дворец. Расположен на острове Екатерингофском, ограниченном рекой Екатерингофкой, Бумажным каналом и рекой Таракановкой в Адмиралтейском районе на границе с Кировским районом в историческом районе Нарвской заставы у современной площади Стачек со станцией метро «Нарвская»
Обломов отвергает Петербург как стиль жизни. Петербургские знакомые Обломова каждый на свой лад являют духовному взору героя образцы псевдодеятельности, будь то бездумное «порханье» Волкова по столичным гостиным, либо пустопорожние рассуждения Судьбинского о целесообразности постройки собачьих конур в губернских присутствующих местах. «Под этой всеобъемностью кроется пустота, отсутствие симпатии ко всему», - проницательно замечает Обломов.
Петербургское общество представлено в романе глазами главного героя. Он называет их мертвецами, спящими людьми. Вечная суета, сплетни, пересуды, по словам Обломова, - скука. А вот как говорит он о лучшей молодежи: «А наша лучшая молодежь, что она делает? Разве не спит, ходя, разъезжая по Невскому, танцуя? Ежедневная пустая перетасовка дней! ... А сойдутся между собой, перепьются и подерутся, точно дикие! Да не одна молодежь: посмотри на взрослых. Собираются, кормят друг друга, ни радушия, ни доброты, ни взаимного влечения! Собираются на обед, на вечер, как в должность, без веселья, холодно, чтоб похвастать поваром, салоном, и потом под рукой осмеять, подставить ногу один другому.» Не увидел наш герой в этом обществе искренности и симпатии.
И суета петербургской жизни подлежит его суду, в ней нет центра, смысла, ничего глубокого, люди презирают друг друга, завидуют, сплетничают, везде царят скука и сон души и ума: «Где же тут человек? Где его целость? Куда он скрылся, как разменялся на всякую мелочь? Нет, это не жизнь, а искажение нормы, идеала жизни, который указала природа целью человеку». Добролюбов обвинял Обломова в отсутствии жизненного дела, а тот ему уже ответил: в петербургской и, шире, русской жизни такого дела просто нет: «Ты посмотри, где центр, около которого вращается все это: нет его, нет ничего глубокого, задевающего за живое... Что ж это за жизнь? Я не хочу ее». (В своем романе, который можно назвать центральным в творчестве писателя, Гончаров сумел реалистически отразить все те сложные процессы, которые проходили в русском обществе во второй половине XIX столетия). В лице Обломова, с одной стороны, воспроизведен образ русского барина, а с другой, - пороки современной автору действительности - "обломовщины".
По существу, эта, в свой черед, совершенно бездуховная жизнь - та же «обломовщина», но лишь на столично-цивилизованный лад. «Где же тут человек? - восклицает при полном одобрении автора Илья Ильич. -…Все это мертвецы, спящие люди…» .
Таким образом, в экспозиции романа мы видим Петербург — город полу-русский, полу-европейский, холодный, чиновный, полный суеты.
|
