Урок Лирическая песня как жанр народной поэзии урок Лирическая песня. Исторические песни урок Предания урок «Повесть о житии и о храбрости благородного и ве- ликого князя Александра Невского»
|
Скачать 4.76 Mb.
|
|
IV. Подведение итогов урока. 1. Заключительное слово учителя. Когда 19 октября 1836 года Пушкин поставил точку на рукописи «Капитанской дочки», он уже не думал о крестьянском восстании под руководством дворянина. Шванвич был превращен в предателя Швабрина, а центральным персонажем сделался верный долгу и присяге и одновременно гуманный человек «жестокого века», странный приятель вождя крестьянского бунта Гринев. Изучая движение Пугачева по подлинным документам и собирая в заволжских степях и Приуралье народные толки, Пушкин пришел к новым выводам. Прежде всего он убедился, что, самозванец для дворянско-правительственного лагеря, Пугачев был для народа законной властью. Пушкин записал речи пугачевцев солдатам: «... Долго ли вам, дуракам, служить женщине — пора одуматься и служить государю». Д. Пьянова, крестьянина, на свадьбе которого «гулял» Пугачев, Пушкин попросил рассказать о Пугачеве. «Он для тебя Пугачев, — отвечал мне сердито старик, — а для меня он был великий государь Петр Федорович». 2. Рассматривание иллюстрации в учебнике «Е. Пугачев. Портрет, приложенный А. С. Пушкиным к изданию «Истории Пугачевского бунта» (с. 99). Домашнее задание: дочитать роман «Капитанская дочка». Урок 19 РОМАН О «ВЕКЕ МИНУВШЕМ» Цели урока: подвести учащихся к тому, что роман Пушкина «Капитанская дочка» не только исторический роман, а семейно-бытовой, тема и сюжет которого — становление юного характера, злоключения юноши, вырвавшегося из родительского гнезда на волю вольную, его первые испытания и обретения себя, своего «я»; показать, как с пушкинским Гриневым вошло в русскую словесность, да и в сам наш менталитет, упование на совестливость, милосердие и честь; работать над овладением психологической лексикой со значением рефлексии, внутреннего противоборства человеческого «я» и ее использование в оценочном читательском высказывании, уточнить литературоведческую терминологию, в том числе фразеологическую со значением «эпиграф» и его роль в произведении; учить использовать оценочно-полемические высказывания, включая модальные формы речи. Ход урока I. Организационный момент. II. Изучение новой темы. 1. Слово учителя. Утвердилось мнение, что «Капитанская дочка» — исторический роман, роман о «веке минувшем», но ... Обратимся к первым страницам этого уникального произведения «Отец мой, Андрей Петрович Гринев, в молодости своей служил при графе Минихе...» (Чтение первых страниц романа.) Что же такое пушкинская «Капитанская дочка» с первых ее страниц? Да, воспоминания Петруши Гринева. Его непринужденный, бесхитростный рассказ словно обращен к нам. Уже первые два абзаца — подробности, «мелочи» быта, начиная с отставки отца, причем с уточнением: «премьер-майор» и год, когда он оставил службу «при графе Минихе», и кончал рождением Петруши и детством его под опекой Савельича. Зачем эти «мелочи»? Вероятно, Петруше дорога каждая подробность детства. И еще одна очень любопытная особенность нашего разговора о Гриневе: мы то и дело называем его ... Петрушей. Корректно ли это, нет ли здесь какой-то фамильярности, развязности (незнакомого человека называем его домашним именем)? Да в этом «виноват» он сам, точнее, обычаи семьи Гриневых и фразы, сразу же западающие в память, согреты особенной теплотой семейных отношений: «— Авдотья Васильевна, а сколько лет Петруше? — да вот пошел семнадцатый годок, — отвечала матушка. — Петруша родился в той самый год ...» И нам неловко называть Гринева по имени и отчеству: так и хочется по-домашнему, по-свойски: Петруша! Мы запросто заходим в дом Гринева, в его детство, в круг его близких: пушкинский герой словно бы становится нашим приятелем. Все, о чем рассказывает Петруша (и он убежден в этом), интересно и нам, и подробности, которыми так насыщена одна лишь пушкинская страница, создает ощущение разговора с читателем. Пушкин выступает в романе в роли необычного автора: он сумел так перевоплотиться в героя-рассказчика, что мы готовы были принять Гринева за автора или автора отождествить с Гриневым. Как вы считаете, зачем эта сложность Пушкину? Попытайтесь сопоставить «Капитанскую дочку» с другим пушкинским произведением — «Дубровским». В «Дубровском» тоже повествует автор, но герои этого произведения — это «третьи» лица, «они»; даже Андрей Гаврилович и Владимир Дубровские, столь близкие автору, не стали рассказчиками. А вот Гринев удостоился этой чести! Почему? Да потому, что он, безусловно, особенно близок автору, и «я» Гринева, его взгляд на мир и его слог, его манера изъясняться и рождают пушкинские страницы в «Капитанской дочке». И понятно, это делает Гринева куда ближе читателю, чем Дубровского. 2. Беседа «Автор и герой в романе Пушкина». И все-таки еще раз об авторе. Удивил ли он вас после «Дубровского» и «Повестей Белкина»? Вернемся еще раз к первой странице: разве не изумляет ее емкость? Ведь перед нами в считанных фразах — быт и нравы ХVIII века: чего стоит уже запомнившаяся подробность зачисления в гвардию, причем сержантом, еще до рождения, но ... «по милости майора гвардии князя Б.». Стадо быть, не всем так по везло, как Петруше. И еще, со стариком Гриневым мы, пожалуй, больше не встретимся. Но останется ли он в памяти (ведь ему посвящены всего несколько фраз на первых же страницах!)? Вот оно, искусство пушкинского лаконизма так отобрать подробности быта и характера, чтобы в нескольких фразах, сполна, исчерпывающе и незабываемо запечатлелся даже третьестепенный герой (чего стоит, например, Придворный календарь, вероятно, единственное чтение старика Гринева, и его незабываемая «солдатская» фраза: «..пусть послужит в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат, а не шаматон». И это несмотря на влиятельность майора князя Б., под началом которого вполне мог бы служить Петруша.). Но почему эта фраза старика Гринева столь впечатляюща? Вот вам попутно и пушкинское мастерство прямой речи: усадебный житель, Андрей Петрович и изъясняется отнюдь не светски: народная фразеология (потянет лямку, понюхает пороху) с повторяющимся энергичным союзом «да» — не так ли выразился бы старый солдат, герой лермонтовского «Бородино» — вот приметы простонародной речи старика Гринева! А язык романа Пушкина? Вновь хочется сопоставлений с «Дубровским». Помните: «Таковы благородные увеселения русского барина!» В «Капитанской дочке» ни малейшей жесткости, обличительности вплоть до сарказма. Почему столь различны у Пушкина и деревня, и само повествование о ней, его стилистика? Да потому, что в «Дубровском» — голос автора, его вызов «барству дикому» и сострадание «рабству тощему», а в «Капитанской дочке» — воспоминание Гринева, которому в детстве, в родных пенатах все мило. И тем не менее позади жизнь. Можно было бы и строже взглянуть на мир и дать волю досаде, иронии, а может быть, и негодованию. Но этого не произошло! Объясните эту «странность» нового пушкинского произведения, его непохожесть на прежние. Еще раз вслушайтесь в наивно-простодушные фразы: «Нас было девять человек детей. Все мои братья и сестры умерли во младенчестве...» Об этом-то, казалось бы, можно было и не упоминать, В чем же дело? Да, события печальные, смерть близких, которых Петруша, вероятно, не успел узнать, оставили глубокий след в его сердце А дальше, меняется ли интонация его воспоминаний? Давайте проследим по тексту: «Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии солдатом, потом приехал в Россию, чтобы стать учителем, не очень понимая значение этого слова. Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности...» А вспомните «урок географию», во время коего «Бопре спал на кровати сном невинности», а ученик его «прилаживал мочальный хвост к мысу Доброй Надежды», и другие фрагменты, показавшиеся насмешкой над незадачливыми учителями Петруши, среди которых, между прочим, и Савельич, «за трезвое поведение пожалованный ему в дядьки». Вслушайтесь, какая ровная и вместе с тем исполненная потаенного чувства фраза о Бопре, и еще более великодушная о Савельиче: «Под его надзором на 12-м году выучился я русской грамоте...» Но куда существеннее, даже в рассказе о Бопре, что «мы жили душа в душу. Другого ментора я и не желал». Так Гринев по воле автора примиряется со своим непутевым учителем и примиряет с ним нас. — А как вы понимаете фразу: «Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками. Между тем минуло мне шестнадцать лет»? Гринев — мальчишка такой же, как все. Хоть он и барин, но играет «в чехарду с дворовыми мальчишками». А почему бы и нет? Детство не знает ни взрослой серьезности, ни сословных различий. Что же касается слова «недоросль», которое могло смутить вас, поясняю: во времена не только Гринева, но и Пушкина, оно означало всего-навсего дитя, не достигшее совершеннолетия. Так что Петруша на пушкинских страницах таков, каким он создан природой, — обыкновенный мальчишка, не лучше и не хуже других, которому «минуло ... шестнадцать лет». И вот магическая фраза, вспомните ее: «Тут судьба моя переменилась». В чем тайна этой фразы, в которой, казалось бы, нет ничего особенного? Да, именно в том, что нет в ней «ничего особенного», кроме... простоты, обыденности и вместе с тем — динамичности в самой ее краткости и в разговорном, мимоходом брошенном «тут» (сравните с синонимичным «вдруг»), и наконец, в предельно емком, энергичном глаголе, характерно пушкинским: , а ведь можно было бы сказать... — Предложите возможный вариант. (Учащиеся предлагают.) — Да, вполне: . Но у Пушкина глагол с экспрессивной приставкой — завязка судьбы Гринева и всего сюжета «Капитанской дочки». Именно поэтому прервать чтение не получится: хочется читать дальше! — И последний на сегодня вопрос: как же быть с жанром «Капитанской дочки»? Кто-то настаивает, что это повесть. Но достаточно ли повести, чтобы вместить «судьбу» героя с младенчества и до зрелых лет (а иначе — с чего бы Гринев затеял воспоминания, начиная их со своей родословной)? Нет, «Капитанская дочка» все-таки не повесть, а куда более объемное произведение — роман! III. Подведение итогов урока. Заключительное слово учителя. Надеюсь, вы обратили внимание на особенность нашего урока: как «объемно» мы разбирали всего-то одну пушкинскую страницу! Как коротко у Пушкина, и как много — у нас! Искусство Пушкина, его мастерство и заключается в том, чтобы в нескольких абзацах, а подчас в одной фразе, даже в единичном слове запечатлеть столь много, что нам, проникая в художественный образ, в мысль автора, приходится долго и подробно говорить о том, что он высказал предельно лаконично. Эта лаконичность и есть художественность. «У Пушкина в каждом слове — бездна пространства», — проницательно заметил Н. В. Гоголь. Читать и означает погружаться в это «пространство» художественного образа, в его «бесконечность», складывающуюся подчас из обычных, непримечательных слов, преображенных контекстом художественного творения, заметить и почувствовать каждую малость словесного ряда. Домашнее задание: высказать свое мнение о романе «Капитанская дочка»; воссоздать одну из его страниц, используя оценочную лексику со значением стилистического своеобразия пушкинского романа: (запись на доске: Я сразу же был захвачен … доверился простодушию и живости повествования, его мягкой, незлобивой иронии... Поверил ... Мне полюбились … домашний будничный диалог ... Милая наивность Петруши подкупила меня ... Неожиданный перелом в повествовании ... Тревожные предчувствия ... Простота и ясность пушкинского языка ... Динамичность фразы ... емкость и выразительность глагола...). Урок 20 ГЕРОИ И СТИЛИСТИКА А. С. ПУШКИНА В РОМАНЕ «КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА». ГРИНЕВ И САВЕЛЬИЧ Ход урока I. Организационный момент. II. Проверка домашнего задания. — Какие страницы, эпизоды, картины показались неожиданными и особенно волнующими? — Привнес ли «вожатый» перемены в пушкинский роман, в его стилистику? — Часто ли создает автор пейзажные картины? (Пожалуй, единственный раз, когда Гринева застает буран.) — Так ли необходим буран автору? — Какой эпизод по роли своей в романе близок картине бурана? (Сон Гринева.) — Как встретили эту необычную страницу? Какова ее роль в романе? — Соотнесите неожиданные эпизоды первых страниц и их язык с последующими страницами. — В чем тайны композиции «Капитанской дочки»? Почему столь необычно построил Пушкин роман — на опережениях и перекличках (буран — «вожатый» — сон Гринева — заячий тулупчик — пугачевщина и судьба Гринева)? III. Работа по новой теме. Центральное лицо романа. — Назовите героев пушкинского романа. Кто из них, на ваш взгляд, главный? — А какого героя мы вправе назвать главным героем произведения? (Наш современник Фазиль Искандер поделился воспоминаниями о том, как он впервые услышал страницы пушкинской прозы: «Одно из самых очаровательных воспоминаний детства — это наслаждение, которое я испытал, когда наша учительница первых классов (заметьте: первых!) читала нам вслух на уроке «Капитанскую дочку». Это были счастливые минуты, их не так много, и потому мы бережно проносим их сквозь всю жизнь... Уже зрелым человеком, — продолжает Искандер, — я прочел записки Марины Цветаевой о Пушкине; из них следует, что будущая мятежная поэтесса, читая «Капитанскую дочку», с таинственным наслаждением все время ждала появления Пугачева. У меня было совсем другое. Я с величайшим наслаждением все время ждал появления Савельича...») — Конечно, захватывающи Пугачев и Савельич! А как читали «Капитанскую дочку» вы? Какого героя ожидали каждый раз с нетерпением? Может, Гринев — центральный герой романа? Достоин ли он быть центральным образом? — А вот для М. Цветаевой нет героя значительнее Пугачева: благодаря ему судьба Гринева сложилась счастливо, а не будь их встречи в буран, не подари Гринев «вожатому» заячий тулупчик, он был бы для «злодея» Пугачева всего лишь офицером Белогорской крепости и погиб бы вместе со своими товарищами... — А зачем Пушкину Савельич? Автор то и дело испытывает своего героя: • встречей с Зуриным — Гринев этот поединок проигрывает, и неудивительно (зачитать или пересказать эпизод в трактире); • отношением к крепостному Савельичу — и здесь, казалось бы, мы также, даже с еще большей досадой, готовы укорить Петрушу за его «Молчи, хрыч!..» Согласны? Но внимательны ли мы к пушкинскому слову? Продолжим чтение. «Молчи, хрыч! — отвечал я ему, запинаясь...». Услышали, почувствовали ли Петрушу? Вновь мельком брошенное: «запинаясь»! Что с Петрушей? Да, какой-то перелом в Гриневе, пока незаметный, подспудный. Давайте проследим состояние Петруши в пушкинском слове. Не удивляет, что Гринев — по воле автора! — вслед за «мутным припоминанием вчерашних происшествий» обмолвился о каких-то своих «размышлениях»? Но где они? Не просмотр ли это, не небрежность ли автора? Нет, скорее гениальный ход: о «размышлениях», вызванных «вчерашними происшествиями», не сказать ничего определенного: они ведь были неотчетливы пока, «смутны», словно Гринев не понял еще, что с ним происходит, но — происходит... А затем... весь абзац отдан Савельичу! Вас это не удивило? А сам Савельич? Не многое ли он себе позволяет, отчитывая барина, вплоть до «И в кого ты пошел?»! Как разрешил Пушкин этот неожиданный мотив повествования — столкновение Петруши и Савельича? Вы, вероятно, заметили, что пушкинской прозе свойственен подтекст. За этой сдержанностью, незавершенностью повествования, его прерывистостью — состояние Гринева, его борьба с самим собой... Но в этом «внутреннем» поединке он сразу же пасует перед Савельичем, чувствует вину перед ним и поначалу не смеет ему перечить, давая Савельичу возможность выговориться до конца, ни разу не перебивая его на протяжении пространной и едкой его «проповеди». «Мне стало стыдно», только и осталось признаться Петруше. И все-таки он еще пробует играть понравившуюся ему роль господина, напоминая Савельичу, что он слуга и обязан «делать то, что ему приказывают». Но едва он отчитал Савельича, как тут же передает впечатление, произведенное на Савельича угрозами барина: «Савельич был так поражен моими словами, что сплеснул руками и остолбенел». А чуть дальше: «Савельич заплакал», И, наконец, «Савельич поглядел на меня с глубокой горестью и пошел за моим долгом...» Итак, мы понимаем, что Гринев вглядывается в Савельича, чувствует его состояние, ему не по себе от обиды, причиненной Савельичу. (Чтение текста.) — Что же вынудило Гринева обидеть Савельича? («...Хотел вырваться на волю и доказать, что уж не ребенок»). |
Похожие:
 |
Список книг для чтения в 8 классе Из древнерусской литературы: «Повесть о житии и о храбрости благородного и великого князя Александра Невского», «Повесть о Шемякином... |
|
Тематическое планирование. № Тема раздела, урока, консультации «Повесть о житии и о храбрости благородного и великого князя Александра Невского», «Шемякин суд» |
|
Урок «Царевна-лягушка» Урок 17. Жанр басни. Рассказ и мораль в басне. Урок развития речи |
|
Урок литературы в 11-м классе на тему "Добро и зло в романе Булгакова "Мастер и Маргарита" Форма проведения: Урок-размышление + урок-экскурсия (на определенном этапе урока) + урок-творческий поиск |
|
Литература 11 класс Поурочные разработки От авторов Н. А. Заболоцкий.... В 11 классе учителя литературы сталкиваются с рядом общих для всех объективных трудностей |
|
План конспект урока по информатике и литературе в 5,6 классе с применением... Учит. Ивт сегодня у нас необычный урок. Бинарный урок – нестандартная форма обучения по реализации межпредметных связей, урок ведут... |
|
Урок литературного чтения и музыки в 3 «А» классе по теме: «А. С.... Сегодня мы проводим интегрированный урок. Это урок, который соединяет в себе два предмета литературное чтение |
 |
1. Древнегреческий фольклор и мифология Свадебные песни – гименеи. Из свадеб песни трудами Сапфо – особая форма лирического стихот-ия – эпиталамии. Похоронная – френос (тренос).... |
|
Урок в 3 классе: литературное чтение и музыка Н. А. Римский – Корсаков фрагмент из симфонической картины «Сказка о царе Салтане» «Три чуда», М. Яковлев романс «Зимний вечер»,... |
|
Урок русского языка в 4-м классе на тему "Наречие: урок-турнир, обобщение знаний" |