Муниципальное бюджетное образовательное учреждение
с. Камышки Александрово-Гайского района
Исследовательская работа на тему:
«Образ Наполеона
в художественном мире Пушкина»
Автор: Попов Евгений Владимирович,
учащийся 11 класса
МБОУ СОШ с. Камышки
Научный руководитель:
Харькова Татьяна Андреевна,
учитель русского языка и литературы
МБОУ СОШ с. Камышки
с. Камышки
2012
Содержание
Введение.
Образ Наполеона в литературной мифологии XIX века. 3
Анализ произведений по теме:
1.Лицейские стихотворения А. С. Пушкина о Наполеоне. 5
2. «Ода на смерть Наполеона» 7
3.Незаконченные стихотворения поэта о Наполеоне. 11
4. Стихотворение «К морю». 12
5. Стихотворение «Герой». 14
III. Заключение. 17
Список используемых источников 18
Введение
В моей работе анализируется роль, которую играет образ Наполеона в художественном мире Пушкина.
Актуальность темы исследовательской работы проявляется в том, что в настоящее время возник широкий интерес к изучению произведений, созданных в русской литературе в первой половине XIX века и отражение в них Отечественной войны 1812 года.
Новизна исследовательской работы обусловливается более пристальным вниманием значения исторической личности на творчество поэта.
Объект исследования: стихотворения А. С. Пушкина, посвящённые Наполеону; стиль писателя, научные и критические труды, посвящённые изучению пушкинского наследия.
Материал исследования: стихотворения А. С. Пушкина «Воспоминания в Царском селе», «Наполеон», «К морю», «Герой».
Цель исследовательской работы: проследить развитие наполеоновской темы в художественном мире Пушкина.
Для достижения указанной цели в ходе исследования решаются следующие задачи: 1.Дать анализ произведениям А. С. Пушкина, посвящённым Наполеону. 2.Познакомиться с научной и критической литературой по поставленной проблеме
3.Определить вклад Пушкина в создание «наполеоновской легенды»
Проблеме, вынесенной в название исследовательской работы, посвящено ряд книг, статей, где авторы излагают свой взгляд на литературное творчество А. С. Пушкина: Грехнёв В. А. Болдинская лирика Пушкина, Листов В. С. Из творческой истории стихотворения «Герой», Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин», О. С. Муравьёва. Пушкин и Наполеон. Реизов Б. Г. «Пушкин и Наполеон», Томашевский Б. В. «Пушкин и Франция».
Образ Наполеона в литературной мифологии XIX века.
История распорядилась так, что образ Наполеона в литературной мифологии XIX века сыграл роль не менее значительную, чем Наполеон – военный и политический деятель – в истории Европы. Известно, что между историческим Наполеоном и всей суммой его литературных воплощений обнаруживаются очевидные различия. Поэтому интерпретация личности и судьбы Наполеона в творчестве нескольких поколений поэтов и прозаиков заведомо отделяется от исторической оценки французского императора и носит название «наполеоновской легенды».
1.Лицейские стихотворения А. С. Пушкина о Наполеоне.
Лицейские стихотворения Пушкина о Наполеоне органично входят в контекст русской поэзии периода Отечественной войны 1812 года. В бесчисленных стихотворениях русских авторов этого времени Наполеон выступает неизменно как воплощение всех сил зла. При этом поэты не скупятся на самые зловещие эпитеты. Тот же характер носят и публицистические статьи в русской периодической печати тех лет. «Кровожадный зверь», «страшилище природы», «убийства жаждущий злодей» и т. п. – аналогичные выражения можно найти едва ли не в любом стихотворении или статье 1812-1815 г.г., посвящённых Наполеону. Гнев и ненависть к врагу, яростно изливаемые в этих произведениях, - чувства естественные и справедливые. Но порой авторы теряли чувство меры, и нагромождение проклятий и бранных слов приобретало комический оттенок. Эта особенность военно-патриотической лирики обсуждалась и лицеистами. Пушкин в своих лицейских стихотворениях в этом отношении сравнительно сдержан: «хищник», «губитель», «ужас мира» - это наиболее резкие слова, которые он допускает, да и прибегает к ним он достаточно редко. Но это свидетельствует только о художественном вкусе юного поэта, а не о каких бы то ни было идейных расхождениях с современными ему поэтами и публицистами. В это время Пушкин, безусловно, разделяет общее отношение к Наполеону, выраженное в русской поэзии и публицистике.
Так, формула «бич вселенной», к которой прибегает Пушкин в «Воспоминаниях в Царском Селе», является общеупотребительной. Речь идёт не просто о словесном штампе, но о целой концепции, рассматривающей Наполеона как источник некоего абсолютного зла, а не только как временного врага России. В этой концепции присутствовал мистический оттенок: и в официальной церковной пропаганде, и в сознании определённой части общества Наполеон являл собой Антихриста. И слово «зверь», столь часто применяемое к Наполеону в русской патриотической лирике 1812 года, имело не просто ругательный, а мистический смысл, апокалипсический зверь, т.е. Антихрист! Присутствовала здесь и ненависть к Наполеону как к главе беззаконного, с точки зрения феодальной Европы, государства, самим своим существованием угрожающего старому общественному порядку. Даже наиболее вольнодумные представители русского общества, приветствовавшие демократические завоевания французской революции, сходились с консерваторами в резко отрицательной оценке якобинского террора. В связи с этим Наполеон, ведущий откровенно захватнические войны, воспринимался как преемник французской революции, использующий её «беззаконные» методы во внешней политике. Таким образом, во время войны с Наполеоном русское общество в массе своей придерживалось традиционной точки зрения легитимистов, согласно которой Наполеон был, в сущности, ни кто иной, как «Робеспьер на коне». Это убеждение лежало в основе разнообразных обличительных речей в адрес Наполеона как тирана, захватившего власть незаконным путём и способного удержать её только путём насилия и агрессии. В «Сыне отечества» (1813 г. №33) писалось: «Наполеон – естественный враг каждому как в войне, так и в мире».
Юный Пушкин, ещё недостаточно хорошо ориентирующийся в противоречиях социальной жизни и мыслящий отвлечёнными политическими формулами, присоединяется к общему хору, решительно противопоставляя «законным царям» «мятежную власть» «коварством, дерзостью венчанного царя» и обвиняя Наполеона в намерении «мечом низвергнуть тропы». С этих же позиций Пушкин оценивает период «Ста дней» как «буйную измену» и приветствует падение «шаткого трона» Наполеона.
Формула «сын счастья», повторяющаяся в пушкинских стихотворениях о Наполеоне также была общеупотребительной. В ней не было в то время романтического оттенка, который может прозвучать в современном восприятии. Выражение «сын счастья» и аналогичные ему («счастливый губитель человечества», «недостойный любимец» «славы и счастья» и т.п. ) имели, безусловно, негативную окраску. Одной из тем в развенчании Наполеона была настойчиво внушаемая мысль, что его невиданный взлёт и могущество объясняются вовсе не гениальностью, а исключительно удачливостью, счастливым стечением обстоятельств. На этом понимании возвышения Наполеона как жребия незаслуженного и его самого как недостойного баловня судьбы основывались ставшие общим местом противопоставления его истинному полководцу – Кутузову и истинному монарху – Александру I. К таким противопоставлениям прибегает и Пушкин в стихотворениях «Воспоминания в Царском Селе» и «Александру».
Лицейские стихотворения Пушкина о Наполеоне не отличаются оригинальностью и несут на себе явный отпечаток официозности. Они выражают действительные мысли и настроения Пушкина, разделявшего оценки своих современников.
В оде «Вольность»(1817г.) строфа «Самовластный злодей…» знаменует некоторый сдвиг, произошедший в художественном сознании Пушкина по отношению к образу Наполеона. Яростные обличения «злодея» становятся абстрактными. Слова «тиран», «злодей» и т.п., применяемые к Наполеону, постепенно стали обозначать любого тирана, «тирана вообще».
2.«Ода на смерть Наполеона»
Затем на протяжении четырёх лет Пушкин ни разу не упоминает о Наполеоне – до тех пор, пока 18 июля 1821 года не отметит записью известие о смерти Наполеона и не набросает сразу же план и черновик посвящённого ему стихотворения. Вскоре работа над стихотворением «Наполеон» завершается, в нём сделана попытка осмыслить весь жизненный путь Наполеона, дать оценку его исторической роли.
За прошедшие четыре года многое изменилось в политической и общественной жизни Европы, и эти изменения самым непосредственным образом повлияли на отношение к Наполеону и в европейском и в русском обществе. Создавался ореол исключительности вокруг Наполеона – человека, личное участие или неучастие которого в мировой политике имело столь громадные последствия. Кроме того, существовали причины и чисто психологического характера. С годами в памяти народа бледнели воспоминания об ужасах войны, о тяжести деспотического режима и на первый план выступали представления о военной славе, о процветании и могуществе государства. И точно также, по мере того как забывались негативные черты личности Наполеона, всё ярче делался образ непобедимого полководца, твёрдого и умного правителя. Обаяние исключительной личности постепенно затмевало воспоминание о жёстком и деспотичном самодержце, «герой» заслонял «тирана». Способствовал этому и тот мученический ореол, который приобрёл Наполеон за годы изгнания и заточения. И наконец, его смерть, положившая конец земным распрям и претензиям, решительно переключила внимание на трагические и героические аспекты его личности и судьбы. Создавался культ Наполеона, который поддерживали Байрон, Гюго, Беранже, Гейне. «Наполеоновская легенда», таким образом, быстро набирала силу. Исключительные качества личности Наполеона не раз отмечали даже в русской публицистике периода войны 1812г., но тогда они служили лишь контрастом к картинам зла, им содеянного, подчёркивалось, что он не сумел направить свой талант на благо людей, а использовал его во зло им. С развитием же «наполеоновской легенды» прежние характеристики не отменяются вовсе, этические критерии никогда не утрачивают до конца своего значения, но акцент на исключительности до известной степени менял сами эти критерии. Великому человеку прощалось то, что не прощалось простому смертному, его образ постепенно идеализировался и приобретал всё большее влияние на умы.
Такова была общекультурная ситуация, в которой следует рассматривать произведения Пушкина о Наполеоне начиная с 1821 года.
Исторические воззрения самого Пушкина с лицейских времён претерпели значительные изменения. Прежде всего, изменилось его отношение к революции, которая теперь представляется благодетельной и желанной. Переоценка Французской революции неизбежно влекла за собой и переоценку исторической роли Наполеона. Теперь для Пушкина Наполеон не абстрактный «тиран», а деспот, подчинивший революционные завоевания народа своим эгоистическим целям, направивший энергию «обновлённого народа» по ложному пути, принесший страну в жертву своим честолюбивым замыслам. Противопоставляется уже не узурпатор законному монарху, а самодержец – революционной стихии.
Как известно, Наполеон захватил власть не в разгар революционных событий, а в период спада социальной активности; вырвал её не у народных вождей, а у вялого правительства Директории, которое привело страну в полный упадок. Аналогичное «выпрямление» наблюдалось и в оде «Вольность», только там оно было следствием идеи о нравственных уроках истории, о неотвратимости наказания за содеянные преступления. В стихотворении же «Наполеон» это происходит в угоду создания романтического образа титана, управляющего историей по своему произволу. Следовательно, строки:
Тогда в волненьи бурь народных
Предвидя чудный свой удел,
В его надеждах благородных
Ты человечество презрел-
не отражают реального хода конкретных исторических событий, а задают определённую интерпретацию этих событий.
Стихотворение «Наполеон» удивительно тем, что в сущности однозначно отрицательная оценка исторической роли и деяний Наполеона сочетается с романтически-восторженной его характеристикой. В первых же строчках декларируется: «Чудесный жребий совершился, Угас великий человек», и, таким образом, все дальнейшие рассуждения идут под этим знаком, с презумпцией величия. Б. Д. Томашевский склонен был относить этот аспект темы за счёт романтических увлечений Пушкина, которые были для поэта преходящими и не слишком глубокими. На этом основании исследователь просто не придавал значения подобным поэтическим декларациям, полагая, что не романтические черты героя занимают Пушкина: «Тема Наполеона для него – повод для исторических размышлений о причинах современного положения вещей».
Между тем романтизацию образа Наполеона нельзя просто сбросить со счетов. Пушкин не просто принимает как данность величие Наполеона и исключительность его судьбы; он стремился определить своеобразие и историческую уникальность этого величия и исключительности. Только в двух строках: «Тебя пленяло самовластье Разочарованной красой» - дана столь точная и проницательная характеристика индивидуальных и вместе с тем точно обусловленных исторической ситуацией мотивов, вдохновляющих Наполеона. Внутри этого стихотворения разительны резкие противоречия. Безусловно отрицательная оценка всех деяний Наполеона и безусловное же удовлетворение в связи с его поражением плохо сочетаются с представлением о «чудесном жребии» «великого человека». К тому же в стихотворении бросается в глаза смешение разных стилей: романтической поэтики с её тяготением к ярким парадоксальным образам и элементов одической системы с её моралистическим пафосом. Само отношение Пушкина к Наполеону не укладывается в рамки однозначной оценки. Противоречивость образа Наполеона воплощена здесь как раз в романтических образах, допускающих сочетание «героического» и «преступного». Отсюда и формулы: «блистательный позор», «в величии постыдном», «зло воинственных чудес». Но соседство в одном стихотворении таких характеристик, как «великий человек» и «враг», «тиран»; таких высказываний, как «Надменный! Кто тебя подвигнул? Кто обуял твой дивный ум?» и «…до последней все обиды Отплачены тебе, тиран!», свидетельствует не о разных гранях одного образа, а о разных, противоречащих друг другу образах.
В письме к А. И. Тургеневу от первого декабря 1823 года Пушкин писал: «…вы желаете видеть оду на смерть Наполеона? Она не хороша. Вот вам самые сносные «строфы». Далее он приводит строки от «Когда надеждой озарённый…» до «Их цепи лаврами обвил» и последнюю строфу, по поводу которой замечает: «эта строфа ныне не имеет смысла, но она написана в начале 1821 года – впрочем, это мой последний либеральный бред».
Итак, сам Пушкин был этим стихотворением не удовлетворён. Почему? С последней строфой всё достаточно ясно; видимо, в ней имелся в виду национально-освободительный подъём, достигший высшей точки в период борьбы с Наполеоном и направленный затем против других тиранов. Так Наполеон, порабощая народы, провоцировал их на борьбу и, как это ни парадоксально, «завещал миру вечную свободу». В 1824 году Пушкин, разочарованный в современном ему революционном движении, отказывает Наполеону в подобной исторической роли.
В качестве других «самых сносных» строф Пушкин предлагает целостный и почти самостоятельный отрывок, где образ Наполеона выдержан в романтических тонах. Можно предположить, что Пушкина не удовлетворяла именно разностильность стихотворения, идущая от отсутствия у поэта единой концепции образа Наполеона и его исторической роли. Как человек, увлечённый революционными идеями, Пушкин не может рукоплескать диктатору и самодержавцу. Как патриот и свидетель Отечественной войны, он не может рассуждать бесстрастно о полководце-завоевателе. К тому же именно в 1821 году Пушкин проникается пацифическими настроениями. В его записи о вечном мире звучат явные намёки если не конкретно на Наполеона, то на подобных ему исторических деятелей: «Что же великих страстей и великих военных талантов, то на это всегда будет гильотина, так как обществу мало заботы до восхищения великими комбинациями победоносного генерала – имеются иные дела – и не для того поставили себя под защиту законов»(Полное собрание сочинений том 12 Изд. А.Н. СССР 1959г). Ирония и негодование по адресу «великих военных талантов» никак не могли способствовать восхищению Наполеоном.
И всё-таки Пушкин восхищается Наполеоном в этом стихотворении. Восхищается, как поэт, - яркостью и необычностью судьбы, блеском дарований, дерзостью и отвагой самоутверждения. Примирить между собой эти противоречивые чувства, определить позицию, с которой можно найти разгадку этой личности, Пушкин здесь не сумел. В стихотворении отразилось смешение противоречивых чувств, не нашедших гармонического разрешения. Здесь восторжествовала сложная диалектика пушкинской мысли, согласно которой Наполеон – это герой и тиран одновременно. Итак, в стихотворении «Наполеон» романтические образы и «поэтический восторг» приходят в противоречия с позицией Пушкина как политика и гражданина. Личность и деятельность Наполеона были слишком связаны с кардинальными проблемами политической и общественной жизни, чтобы Пушкин мог удовлетвориться отвлечённо-романтической его характеристикой. Пушкин вообще уже терял интерес к зловещему образу «преступника и героя», который плохо укладывался в его систему ценностей.
3.Незаконченные стихотворения Пушкина о Наполеоне
К 1822 году относится статья Пушкина «По смерти Петра I…», где он неожиданно вспоминает Наполеона, рассуждая о Петре I: «Пётр I не страшился народной Свободы, неминуемого следствия просвещения, ибо доверял своему могуществу и презирал человечество может более, чем Наполеон»(XI, 14). Пушкин переносит на Петра формулу, обращённую к Наполеону: «Ты человечество презрел». Пушкин нашёл какие-то точки сближения между этими историческими фигурами. Не случайно он снова поставит их рядом в заметках 1831 года («О дворянстве»): «Средства, которыми совершают переворот, не те, которыми его укрепляют. Пётр I одновременно Робеспьер и Наполеон. Интересно, что Наполеон, восхищаясь Петром I, видел в нём пример «моральной автократии» и с этой точки зрения находил много общего между ним и собой. И именно Петр I из всех деятелей российской истории сближается с Наполеоном в восприятии Пушкина и в восприятии самого Наполеона.
В 1824 году Пушкин начинает два стихотворения, посвящённые Наполеону, - «Недвижный страж дремал…» и «Зачем ты послан был…» Оба остались незавершёнными. Судя по дошедшим до нас отрывкам, Пушкин в это время разделял имевшую широкое хождение идею о фатально предопределённой миссии Наполеона. В стихотворениях 1824 года Наполеон со всей безусловностью заявлен как фатальный герой истории: «посланник провидения», «свершитель роковой безвестного веленья», «муж судеб». Но, признавая Наполеона выражением воли провидения, Пушкин не становится на сторону его обожателей. Вопрос: «Чего, добра иль зла ты верный был свершитель?» - для Пушкина остаётся открытым. Оба стихотворения о Наполеоне остаются в черновиках. После поэтического афоризма : «Мятежный вольности наследник и убийца» - следует строка : «Сей хладный кровопийца», словно возвращаясь к стихотворной беллетристике 1812 года. Внутренние противоречия по-прежнему препятствуют созданию законченного и целостного образа.
4.Стихотворение «К морю»
В стихотворении «К морю» (1824) образ Наполеона выступает в том же качестве, что и образ Байрона. Пушкин сравнивает между собой не полководца и поэта – он сравнивает масштабы личности и роли в общественном сознании эпохи. Пушкин ставит между ними знак равенства: оба они – «гении» и «властители дум». Наполеон в самом деле походил на байронического героя с его культом индивидуализма и исключительности, пылким и мрачным характером, презрением к обществу. По мысли Пушкина, Байрон в очередной раз изобразил своего излюбленного героя. Героя, который во многом походил на него самого, но одновременно, и на Наполеона. Теперь Пушкин воспринимает Наполеона не только как героя истории, но и как героя культуры, вполне определённого идеала, которым увлекалось поколение «романтических» эгоистов. Во второй главе «Евгения Онегина», законченной 8 декабря 1823 года до стихотворения «К морю», Пушкин очерчивает тот образ, воплощением которого представлялся новому поколению Наполеон:
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех нулями,
А единицами – себя.
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно,
Нам чувство дико и смешно.
Обвинения Наполеона в аморальности, готовности принести всё и вся в жертву своему честолюбию были обычными и даже избитыми в русской периодической печати в период войны С Наполеоном. Такие определения, как «честолюбец кровожадный», сей надменный», «низверженная гордыня», «честолюбия рог кичливый»; такие высказывания, как «ты сам себе казался бог», «доколь богине своенравной ты будешь жертвовать людей», были общим местом в поэзии и публицистике тех лет. Этот образ прочно укрепился за Наполеоном в общественном сознании эпохи. Но вот что интересно: именно те черты Наполеона, которые прежде вызывали наибольшее отвращение, десятилетие спустя стали вызывать восхищение и стремление к подражанию. В России во время Отечественной войны 1812 г. усиливалось ощущение национального единства, причастности общему справедливому делу. Когда же в обществе стали нарастать тотальное недовольство современной жизнью, разочарование и в патриархальных устоях, и в возвышенных идеалах, неверие в возможность быстрых благих перемен, возникло скептическое отношение к нравственным ценностям и к идее изначальной доброте человека. Героем времени становился не добродетельный энтузиаст, а скучающий и разочарованный индивидуалист. Общее убеждение: «Кто жил и мыслил, тот не может В душе не презирать людей» - стало хорошей почвой для уважения к тому, кто возвысился «презрев человечество». И Наполеон, естественно, стал символом подобного мироощущения, «властителем дум».
Этот горький период пережил вместе со своим поколением и Пушкин. О тяжёлом душевном кризисе свидетельствует и «Демон», и «Свободы сеятель пустынный», и XLVI строфа первой главы «Евгения Онегина». Однако Пушкин быстро преодолевает односторонность этого взгляда на мир и выходит за пределы очерченного им самим мироощущения. Неприкрытая ирония строфы «Мы все глядим в Наполеоны» демонстрирует уже отстранённое отношение поэта к этим проблемам. Байрон и Наполеон становятся любимыми героя Евгения Онегина, и это во многом определяет тип личности пушкинского персонажа, но автор романа не отождествляет себя со своим героем. Какое-либо личное отношение к Наполеону у Пушкина здесь не проявляется.
5.Стихотворение «Герой»
Следующее крупное законченное произведение Пушкина о Наполеоне – стихотворение «Герой» - появится только в 1830 году. «Герой» написан в Болдине. Эпиграфом являются слова: «Что есть истина?» Главный философский смысл «правда» или «обман». Стихотворение можно рассматривать как спор между идеалистом и реалистом, а разрешение спора в заключительном монологе: «Да будет проклят правды свет». В стихотворении решаются проблемы героизма и проблема истины. В развитии наполеоновской темы возникает противопоставление «света правды» и «тьмы низких истин».
Пушкинский «Герой» с его призывом: «Оставь герою сердце, что же Он будет без него? Тиран…» - естественно включается в контекст современных ему дебатов вокруг личности Наполеона.
Рассуждая об изменчивости и прихотливости славы и о том, как падок на неё народ, Друг интересуется, кто из избранников славы «властвует душой» Поэта. Поэт иносказательно называет Наполеона, рисуя романтический, роковой образ. Друг, продолжая размышлять о славе, перечисляет наиболее знаменитые и эффектные эпизоды из жизни Наполеона, не интересуясь ни историческим, ни этическим их смыслом. Поэта же воодушевляют не поразительная удачливость Наполеона, не его военный талант, не трагедия его позора и заточения. Восхищённое отношение к Наполеону определено для него историей с чумными больными в Яффе. Принимая версию друзей Наполеона, Поэт считает поведение Наполеона в отношении больных столь безусловным доказательством возвышенности и исключительности его личности, что перед ним теряют значение любые противоречащие доводы: «…кто жизнию своей Играл пред сумрачным недугом, Чтоб ободрить угасший взор, Клянусь, тот будет небу другом, Каков бы ни был приговор Земли слепой…» Друг иронически опровергает эту версию как заведомо идеалистическую: «Мечты поэта – Историк строгий гонит вас!» В ответ поэт раздражается страстным романтическим монологом: «Да будет проклят правды свет…» Завершается спор репликой Друга: «Утешься…», которую трудно понять иначе, нежели как снисходительность трезвомыслящего человека к прекраснодушному идеалисту.
Друг всё время говорит о славе, а Поэт как раз к славе-то и равнодушен, он презирает приговор «Земли слепой». Ему важен приговор «неба», т.е. некое безусловное одобрение или порицание, существующее над всеми частными дебатами и не нуждающееся в подтверждении извне.
Тот подход к пониманию Наполеона, который предложен Пушкиным в этом стихотворении, не сводится к благородному, но и безоглядному энтузиазму Поэта. Заставляя персонажей стихотворения строить отношение к Наполеону на основании противоречивых версий о происшествии в Яффе, Пушкин демонстрирует как бы сам процесс формирования образа на основе непроверенных свидетельств, недоказанных фактов, противоречивых предложений. Во многом именно на такой основе формируется образ любого исторического персонажа.
Все перечисленные в стихотворении деяния Наполеона мог свершить и герой, и тиран; но если он – герой, тогда и исторический смысл деяний, и содержание судьбы освещаются особым светом. Ответ на этот вопрос ищется в человеческих потенциях личности, и если они велики – это, безусловно, герой. В зависимости от ответа одни и те же действия и поступки предстают или слепою злодеяний тирана, или трагической историей личности, на себе испытавшей всю опасную диалектику добра и зла.
Личность Наполеона становится точкой скрепления противоборствующих мировоззренческих позиций. На основе споров о Наполеоне Пушкин выходит к важнейшим художественным идеям. В стихотворении «Герой» Пушкин впервые определил в наполеоновской теме свой индивидуальный угол зрения, предложил оригинальный подход к постоянно дебатируемым проблемам. И то, что он впервые ощутил Наполеона в чём-то своим героем, сразу выдвинуло стихотворение на уровень того художественного совершенства, которого не достигали ещё «наполеоновские» стихотворения Пушкина. С лицейских стихотворений о Наполеоне поэт прошёл длинный путь, пробиваясь через вереницу канонизированных в общественном сознании образов, чтобы прийти к собственному, личному, оригинальному взгляду на Наполеона.
«Герой» не мог, конечно, исчерпать весь круг вопросов, связанных с Наполеоном, которые занимали Пушкина. В произведениях Пушкина 1830-х годов Наполеон по-прежнему выступает в разных ипостасях, не сводимых к концепции «Героя». Судьба Наполеона предстаёт опасным искушением, непреодолимым соблазном, который, будоража воображение, толкает на опасные и гибельные поступки.
Заключение
Итак, Наполеон как исключительный тип был Пушкину чужд. В отличие от Байрона Пушкин никогда не ощущал Наполеона «своим» героем. Конечно, Наполеон вызывал у Пушкина неизменный и напряжённый интерес. Таким образом, вырисовывается своеобразный комплекс переживаний: эмоциональность – внутренняя отчуждённость – настойчивый интерес.
Развитие образа Наполеона у Пушкина могло определяться в принципе двумя различными причинами. Поэт мог всё лучше и глубже узнавать Наполеона, знакомясь с появляющимися мемуарами, публицистическими и историческими материалами, или же восприятие Наполеона менялось соответственно изменению взглядов и интересов самого поэта. При этом мы наблюдаем интересное явление: Пушкин постепенно как бы приближает к себе Наполеона, выделяя в нём черты интересные и дорогие для себя. Наполеон, который «хладно руку жмёт чуме» и рискует жизнью для того, чтобы «ободрить угасший взор». Наполеон, который с «простодушием гения» беседует со своим врагом. Наполеон, который «не командовал ни одною егерскою ротой», - это пушкинские образы, состоящие из сложного сплава черт реального Наполеона и представлений Пушкина о гениях и героях.
Все эти образы – «счастья сын», «самовластный злодей», «ратник, вольностью венчанный», «царь, исчезнувший, как тень зари», «муж судеб», - живут в художественном мире Пушкина, включаются в общую систему поэтических образов, рождённых в постепенном развёртывании наполеоновской темы, и являют собой пушкинский вариант «наполеоновской легенды».
Литература
Грехнёв В. А. Болдинская лирика Пушкина. Горький,1987.
Листов В. С. Из творческой истории стихотворения «Герой». Временник Пушкинской комиссии Л.,1985.
Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарии. Л.,1980.
Пушкин А. С. Исследования и материалы. Том XIV Л. «Наука»,1991.
Пушкин А. С. Сочинение в трёх томах. М. «Художественная литература», 1985.
Реизов Б. Г. Пушкин и Наполеон. Л.,1970.
Томашевский Б. В. Пушкин и Франция. Л., 1960.
|
