М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова




Скачать 2.92 Mb.
Название М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова
страница 1/31
Дата публикации 07.10.2014
Размер 2.92 Mb.
Тип Документы
literature-edu.ru > Литература > Документы
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   31
Марк Фрейдкин. Опыты.
М.: Carte Blanche, 1994.

Оформление В.Коршунова.

ISBN 5-900504-07-7

С.5-9. /

Предисловие А.Жолковского

Эта книга состоит из пяти текстов, жанр которых определить трудно. К трем изданным им ранее "Главам из книги жизни" (Carte Blanche, 1990) Марк Фрейдкин добавил еще два текста - написанный в 80-е годы "Эскиз генеалогического древа" и новую "Книгу ни о чем".

        Все жанры хороши, кроме скучного, к которому сочинения Фрейдкина, одаренного завидным чувством юмора и повествовательного изящества, заведомо не относятся. Если все-таки попытаться нащупать единый пульс его вещей, то, наверно, он состоит в совершенно особом, но настойчивом сочетании "правды" и "словесности".

        По уверениям рассказчика "Глав из книги жизни" и устным - самого автора, да и по ощущению, складывающемуся у читателя, все описываемое - правда. Тем эффектнее звучит фраза в скобках, рефреном проходящая через "Записки брачного афериста": "назовем его [ее] на всякий случай вымышленным именем Вася К. [Вера М., Люся С.,...]". После нескольких повторов не остается ни малейшего сомнения, что все эти персонажи взяты, как говорил Зощенко, с источника жизни, что приведены их настоящие имена и вообще, что все именно так и было. Но благодаря игре в вымысел и глуповато навязчивым повторениям, комическим и музыкальным одновременно, возникает неуловимо верная интонация, в которой, казалось бы, без усилий идеально уравновешены интерес сообщаемых фактов и plaisir de texte - удовольствие от рассказывания.

        Кульминации тема "вымышленных имен" достигает в эпизоде регистрации в ЗАГСЕ ребенка, родившегося на фоне многообразно фиктивных брачных и жилищных взаимоотношений между персонажами, напоминающем театр абсурда, но сочиненном не столько автором, сколько всем укладом советской жизни.

        "... я, к сожалению, с самого начала пошел [в выборе имени для своего фиктивного сына]... по принципиально ложному пути отвлеченных эстетических оценок и категорий. Я подумал: "Словосочетание Степан Маркович Фрейдкин выглядит вопиющим диссонансом..., тогда как Семен Маркович Фрейдкин звучит, может быть, и не слишком изысканно, но, во всяком случае, стилистически чисто, и уж никто не упрекнет носителя такого имени в том, что его родители страдали отсутствием вкуса..."

        Увы, в своих рассуждениях я полностью упустил из виду, что Вера М. и Вася К., будучи, в отличие от меня,... чистокровными русскими, исходили в выборе имени для своего сына из совершенно иных предпосылок, то есть предполагали в конечном результате иные отчество и фамилию, а это, естественно, подразумевало и иную гармоническую концепцию..."

        В этом пассаже налицо едва ли не все ингредиенты авторского стиля. Тут и проглядывание подлинного имени Марк Фрейдкин сквозь сложное плетение фальшивых словес, и под сурдинку введенная тема так называемого пятого пункта, и, главное, открытый упор на роль "стилистических" факторов. В этом, как и в других своих текстах, Фрейдкин охотно пускается в металитературные рассуждения - под видом безответственного трепа, но в действительности с серьезным знанием дела. Последнее обстоятельство, в сущности, лишает критика (в частности, пишущего эти строки) какого-либо профессионального превосходства над автором - ситуация, характерная для постмодерной эпохи.

        Тематика (и техника) смешения литературы с жизнью, полива с документом пронизывает все пять вещей, вошедшие в книгу. Если "Главы из книги жизни" - это разного рода автобиографические казусы, взбитые авторским нарративом до состояния некой ирои-комической пены, то "Книга ни о чем" в полном соответствии с заглавием держится исключительно внутренним натяжением этой пены, черпая свою "фактическую" опору уже не столько из житейской подоплеки, сколько из словесных же - переводческих, версификаторских, лексикографических и т. п. - экзерсисов автора, антологизирующего таким образом свое литературное прошлое.

        Напротив, в "Эскизе генеалогического древа" повествовательная пена опадает, обнажая реальность - историю шести поколений предков, какой автору удалось восстановить ее по воспоминаниям своих старших родственников. Чувство дистанции и здесь не оставляет автора, но ввиду серьезности, а нередко и трагичности описываемого, вкрапления юмора рассеяны по тексту более скупо. По жанру это наполовину хроника, наполовину биографический словарь почти на пятьдесят человек - потомков реб Пейсаха Фрейдкина, родившегося где-то около 1800 года. (Кстати, словарь как литературный жанр - одна из характерных инноваций последнего времени; вспомним хотя бы "Dictionary of Khazars. A Lexicon Novel by Milorad Pavic".) Большую густоту труднопроизносимых еврейских имен на единицу русского текста можно встретить, пожалуй, только в Библии.

        Впрочем, литературные истоки фрейдкинского стиля следует искать не столько в Библии (кстати, одной из самых популярных книг на русском языке), сколько у нескольких его любимых авторов, имена которых иной раз появляются на страницах книги. Это Зощенко, Гашек, Стерн (и, как выясняется, Монтень). Зощенковская интонация узнается сразу, и сразу же ощущается ее искусная транспозиция в более приподнятый, лирический, что ли, регистр, с выходом на некий спокойный простор (у автора, в отличие от создателя "Перед восходом солнца", не "закрытое сердце"), но как бы по-стерниански - без утраты иронии.

        Развития зощенковской традиции в тех или иных "серьезных" направлениях ожидать, пожалуй, естественно. Недаром Евгения Попова один критик назвал "помесью Зощенко с Достоевским". Фрейдкин реализует зощенковский потенциал совсем по-другому и тоже оригинально.

Москва, июль 1994 г.

Марк ФРЕЙДКИН

ОПЫТЫ
ЗАПИСКИ БРАЧНОГО АФЕРИСТА

        Считаю своим долгом предуведомить читателя, что в силу особенностей своего литературного дарования я совершенно не владею искусством художественного переосмысления действительности. Таким образом, все описанное ниже – это абсолютно подлинные факты моей, к сожалению, небезупречной биографии, которые я не умел приукрасить ни целомудренным преувеличением, ни циническим умолчанием.

        Итак, несколько лет назад я вступил в фиктивный брак с одной симпатичной молодой женщиной (назовем ее на всякий случай вымышленным именем Вера М.). Она, допустим, была художницей по тканям, и ей понадобилась московская прописка, чтобы стать членом московской секции Союза художников СССР, между тем как сама она имела прописку, кажется, в городе Пушкино. А я по счастливому стечению обстоятельств испытывал в то время острую нужду в деньгах. То ли я тогда нигде не работал, то ли работал, но зарабатывал слишком мало и не мог удовлетворить всех своих скромных потребностей. А может, на мне висел какой-нибудь срочный долг – не помню. Могу сказать только, что гонорар мой за это отчасти противозаконное деяние выражался совсем не такой астрономической суммой, какую может представить читатель, искушенный в подобного рода махинациях.

        Словом, сходили мы с Верой М. в мой районный ЗАГС и зарегистрировали наши отношения. Причем поскольку Вера М. была к тому времени уже совершенно недвусмысленно беременна от одного своего друга (назовем его на всякий случай вымышленным именем Вася К.), то все предприятие прошло у нас исключительно гладко и без обычной в этих случаях волокиты, так как сотрудники ЗАГСА почему-то отнесли беременность Веры М. на мой счет, а мы, со своей стороны, не сочли в тот момент уместным опровергать столь лестное для нас обоих предположение.

        Выпили мы, помнится, после этого торжественного события пару бутылок "Салюта", прописал я Веру М. в своей коммуналке, и зажили мы как будто ничего и не случилось, то есть я сам по себе, а Вера М. – со своим Васей К. Кажется, они где-то снимали квартиру или жили у друзей, поскольку, как читатель может догадаться, Вася К., подобно своей подруге, тоже не был москвичом и только надеялся, благодаря ее аферам, со временем им стать.

        А надо сказать, что незадолго до того, как вступить в фиктивный брак с Верой М., я однажды уже имел счастье состоять в фиктивном браке с некой молодой особой (назовем ее на всякий случай вымышленным именем Люся С.). Она, предположим, окончила факультет журналистики МГУ им. Ломоносова и, естественно, не хотела уезжать из Москвы по месту прежней прописки – в Каширу или, может быть, в Коломну – не помню. А я в то время не то не нуждался в деньгах, не то нуждался в них не так остро, как обычно, но почему-то пошел на это дело совершенно бескорыстно. Словом, прописал я тогда Люсю С. в своей комнате, и зажили мы как ни в чем не бывало, то есть я сам по себе, а Люся С. – с одним своим другом (назовем его на всякий случай вымышленным именем Лева Б.).

        Причем это изменение социального статуса совершенно не отразилось на моем образе жизни и до такой степени не отягощало подкорку моего головного мозга, что когда на работе (а я, кажется, работал в ту незабвенную пору заведующим культмассовым отделом Дома культуры Московской окружной железной дороги) узнали о моей женитьбе и поинтересовались, как зовут мою жену, то я абсолютно искренне ответил: "Не помню. Надо посмотреть в паспорте, там записано", чем весьма усугубил свою и без того сомнительную репутацию.

        С течением времени Люся С. в полном соответствии с нашей договоренностью развелась со мной, вышла замуж за своего Леву Б., у которого, естественно, тоже не было московской прописки, и родила от него ребенка. На эти радостные хлопоты как раз и ушли те пять лет, по истечении каковых иногородние тогда получали право становиться ответственными квартиросъемщиками. И Люся С. незамедлительно своим правом воспользовалась – купила кооперативную квартиру, прописала туда Леву Б. и выписалась, к нашему обоюдному удовольствию, из моей комнаты. Таким образом, благодаря мне многомиллионное население нашей столицы увеличилось еще на трех человек, и должен сказать, что все это мероприятие прошло исключительно гладко и без каких-либо осложнений, если не считать досадного недоразумения на вечеринке, посвященной регистрации нашего брака, когда какая-то пьяная молодая журналистка, с которой я имел неосторожность ненадолго остаться наедине в полутемной комнате, стала чересчур энергично покушаться на мое целомудрие.

        Поэтому, пребывая в легкой эйфории по поводу того, как славно и без жертв завершился мой первый фиктивный брак, а также по поводу того, что небольшая попойка в честь регистрации моего второго фиктивного брака обошлась без неприятных эксцессов, я, оформив прописку Веры М., совершенно в ус себе не дул и временами, забывая о своем семейном положении, начинал даже строить далеко идущие планы относительно совместной жизни с моей нынешней (не фиктивной) женой (назовем ее на всякий случай вымышленным именем Марина З.).

        Но вот спустя какое-то время мне звонит Вера М. и сообщает, что благополучно разрешилась от бремени мальчиком. "Что ж, – сказал я себе, – все идет как по-писаному: теперь она разведется со мной, выйдет за своего Васю К., купит кооператив и выпишется с божьей помощью из моей комнаты". Но тут Вера М., перебив мои приятные размышления, сказала, что просит меня, чтобы я зарегистрировал этого новорожденного ребенка на свое имя, поскольку ее Вася К., не помню уже сейчас из-за каких причин, не может записать его на себя.

        Только пусть читатель не подумает, будто бы в дальнейшем речь пойдет о неправедном взыскании с меня алиментов и о прочей банальной чепухе, недостойной упоминания в художественной литературе. Все будет гораздо интересней и неожиданней.

        Здесь, впрочем, следует сказать, что скорее всего у Васи К. не имелось никаких особенных причин, по которым он не мог бы признать своего отцовства. Просто Вера М., будучи человеком социально мнительным и весьма смутно (как и все мы) представляя себе функции и прерогативы многочисленных учреждений, регулирующих вопросы брака, прописки и деторождения, опасалась, как бы где-нибудь в инстанциях не показалось странным, что она, едва выйдя замуж за одного мужчину, рожает ребенка от другого. Что же касается меня, то я, конечно, был несколько удивлен таким развитием событий, тем более, что все это никоим образом не оговаривалось в нашем контракте, и даже слегка растерялся. Но тем не менее, чувствуя себя связанным некоторыми обязательствами и абсолютно (и, как показало будущее, небезосновательно) доверяя Вере М. в пресловутом вопросе об алиментах, а также желая поддержать свою репутацию человека, чуждого всем предрассудкам и условностям нашей жизни, я согласился выполнить ее просьбу, причем не последнюю роль в моем решении сыграла мысль о том, что мне не нужно будет теперь платить налог за бездетность, всегда вызывавший во мне возмущение своей несправедливостью и непомерной величиной. Хотя я, как честный человек, предупредил Веру М. о полной беспочвенности ее страхов и о непредсказуемости последствий этого шага, который лично я считал и до сих пор считаю опрометчивым. Впрочем, тогда я еще и сам не знал, до какой степени я окажусь прав.

        Но как бы то ни было, мое предупреждение не возымело желанного действия, и мы договорились, что я встречусь с Васей К., как сейчас помню, в переходе на станции метро "Белорусская", он передаст мне необходимые документы, а я схожу и зарегистрирую этого младенца как своего сына.

        В условленный и, надо сказать, довольно ранний час наша встреча состоялась, и, передав мне нужные справки и документы, каковые я со свойственным мне легкомыслием не читая сунул в карман, счастливый Вася К. поведал мне волнующую историю о том, что у него есть друг, с которым они ходили чуть ли не в один детский сад; так вот у этого друга и у Васи К. сыновья родились в один и тот же день, да еще к тому же и первого апреля. И здесь Вася К. вскользь упомянул, что сыновей своих они назвали Степаном и Семеном (имена, конечно, вымышленные). А я в тот ранний час то ли был с похмелья, то ли просто еще толком не проснулся – не помню, но всю эту трогательную историю выслушал без должного внимания и, наспех пробормотав какие-то невразумительные поздравления, поехал досыпать на работу (я, кажется, работал тогда завхозом на Московском вертолетном заводе забыл имени кого).

        Должен признаться, что я в то время, несмотря на уже вполне зрелый возраст, не только не имел собственных детей, но и с чужими сталкивался довольно редко. Правда, году, кажется, в 1973 случилась со мной одна странная история, и я, пожалуй, сейчас ее расскажу, хотя она и не имеет прямого отношения к моему повествованию. Это будет у меня как бы вставная новелла.

        Так вот, летом упомянутого года я работал в одной геофизической партии помощником взрывника. Наша партия занималась изыскательскими работами в бассейне речки Зарамаг (это в горах Северной Осетии), и мы квартировали на одноименной турбазе. И вынужден с прискорбием, но нисколько не погрешив против печальной истины, засвидетельствовать, что разнузданность нравов на этой турбазе не поддавалась никакому описанию. Контингент туристов, съезжавшихся сюда со всех концов страны, был весьма пестрым по национальному составу, но почему-то преимущественно женским, каковое обстоятельство по вечерам привлекало сюда практически все мужское население соседних аулов в возрасте от 13 до 70 лет, и корпуса турбазы, а также близлежащие живописные окрестности еженощно становились ареной буйного и беспорядочного совокупления.

        Что же касается меня, то я был в те годы крайне романтически настроенным юношей, и этот дикий праздник плоти не мог вызвать у меня ничего, кроме глубокого и совершенно искреннего омерзения. Тем более что я состоял тогда в возвышенной любовной переписке одновременно с несколькими прелестными и высоконравственными студентками филологического факультета МГУ им.Ломоносова – так что весь этот разврат мне был бесконечно чужд и неинтересен.

        К счастью, сначала я жил отдельно от своих коллег-геофизиков, которые в те редкие минуты, когда не предавались, по изящному выражению А.С.Пушкина, "чувственному наслаждению пиянства", в половой невоздержанности ничем не уступали темпераментным горцам, и поэтому по вечерам имел возможность уединиться в своей хибарке, служившей по совместительству складом нашего инвентаря, и предаваться там поэтическим и эпистолярным восторгам. Но через некоторое время ко мне подселили одного вновь прибывшего геофизика (назовем его на всякий случай вымышленным именем Андрей Д.). Этот Андрей Д. с первого же дня невероятно активно включился в светскую жизнь турбазы и буквально каждую ночь, совершенно не стесняясь моим присутствием, стал приводить к нам крайне легкомысленно настроенных особ прекрасного пола самого разного возраста и этнической принадлежности. Так что мне поневоле приходилось быть очевидцем всевозможных душераздирающих эротических сцен, глубоко потрясших мое юношеское воображение.
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   31

Добавить документ в свой блог или на сайт

Похожие:

М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова icon Оформление курсовых и дипломных работ
Оформление курсовых и дипломных работ. Метод указания / Сост. Р. А. Желдакова, О. В. Блажевич, В. В. Лысак Мн.: Бгу, 2011. 24 с
М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова icon Контрольная работа Дисциплина «Таможенное право» Тема №10: Таможенное оформление
Таможенное оформление является одной из функций таможенных органов рф, так как все перемещаемые через таможенную границу РФ товары...
М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова icon Рабочая программа по «истории Дагестана» 8-9 и 10-11 классов составитель...
...
М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова icon Список использованной литературы Адмони В. Г. С истема форм речевого...
Адмони В. Г. Система форм речевого высказывания [Текст] / В. Г. Адмони. – Спб.: Наука, 1994. – 151 с
М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова icon 2013-2014 учебный год для лицея знаменательный, потому что он юбилейный....
Ровно 20 лет тому назад был создан Байгильдинский сельский лицей, а в 1994 году состоялся первый выпуск лицеистов
М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова icon Приложение к требованиям к экзаменационному письменному реферату...

М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова icon Филологический
Художественно-документальная проза Ю. Нагибина на примере произведений «Вечные спутники» (1981) и «Дневник»(1994)
М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова icon Игра-конкурс «Знатоки Сказок»
Оформление: а) портреты писателей-сказочников(А. С. Пушкин, Г. Н. Андерсен, П. П. Ершов, А. Н. Толстой и др
М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова icon Протокол заседания педагогического совета №3
Результаты тематического контроля и конкурса на лучшее оформление природного уголка
М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова icon Внеклассное мероприятие
Оформление: выставка лингвистических словарей, портреты учёных лингвистов, высказывания о русском языке
Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции