1. Вступление фольклоризм Ахматовой: обоснование темы
|
Скачать 278.46 Kb.
|
1. Вступление. фольклоризм Ахматовой: обоснование темыВ начале XX века интерес к русскому народному творчеству, приобрел особую значимость и актуальность. Сюжеты и образы славянской мифологии и фольклора, народный лубок и театр, песенное творчество народа по-новому осмысляются художниками (В. Васнецов и М. Врубель), композиторами (Н. А. Римский-Корсаков и И. Стравинский), писателями (М. Горький и А. Ремизов), поэтами самых разных социальных и творческих направлений (ср.: Андрей Белый и Н. Клюев, А. Блок и С. Есенин, М. Цветаева и А. Ахматова). Очевидно, что поэзия Ахматовой представляет собой необычайно сложный и оригинальный сплав традиций русской и мировой литературы. Исследователи видели в Ахматовой продолжателя русской классической поэзии (Пушкина, Баратынского, Тютчева, Некрасова) и восприемника опыта старших современников (Блока, Анненского), ставили ее лирику в непосредственную связь с достижениями психологической прозы XIX века (Толстого, Достоевского, Лескова). Но был еще один, не менее важный для Ахматовой, источник ее поэтического вдохновения - русское народное творчество. О фольклоризме Ахматовой исследователи заговорили не сразу. Довольно долго в поэзии Анны Ахматовой видели лишь «лирику любовного чувства», хотя уже О. Мандельштам, «в литературной русской даме двадцатого века» угадывал «бабу и крестьянку». Критики (Чуковский, Перцов, Жирмунский) отмечали близость некоторых сторон ахматовской поэтики народной песне и частушке. Народно-поэтическая культура очень специфично преломилась в поэзии Ахматовой, воспринимаясь не только в «чистом виде», но и через литературную традицию (прежде всего через Пушкина и Некрасова). Интерес, проявившийся у Ахматовой к народной поэтике, был прочным и устойчивым, принципы отбора фольклорного материала менялись, отражая общую эволюцию ахматовской лирики. Это дает основание говорить о фольклорных традициях в поэзии Ахматовой, следование которым было процессом осознанным и целенаправленным. 2. Категории ахматовского фольклоризмаВ. М. Жирмунский, указывая на необходимость «более углубленного специального изучения» роли народно-поэтических традиций в развитии Ахматовой как национального поэта, предостерегал против зачисления ее «в разряд поэтов специфически русского "народного стиля"». «И все же не случайно, - замечает исследователь, - "песенки" как особая жанровая категория, подчеркнутая заглавием, проходят через все ее творчество, начиная с книги «Вечер»: Я на солнечном восходе Про любовь пою. На коленях в огороде Лебеду полю. Народная песенная стихия оказалась близка поэтическому мироощущению ранней Ахматовой. Лейтмотив первых сборников Ахматовой - женская доля-судьба, горести женской души, рассказанные самой героиней. Лирическое «я» как бы раздваивается: у героини, связанной с изысканной атмосферой литературных салонов, появляется «фольклорное отражение». Как отмечает Л. Гинзбург, «городской мир, Ахматовой имеет <...> двойника, возникающего из песни, из русского фольклора <...> Эти песенные параллели важны в общей структуре лирического образа ранней Ахматовой. Психологические процессы, протекающие в специфике городского уклада, протекают одновременно и в формах народного сознания, как бы исконных, общечеловеческих. Это главное в трактовке лирического персонажа ранней Ахматовой, который живет в двух мирах: столичном дворянском и деревенском. Такой прием в построении лирического образа у Ахматовой нельзя назвать «фольклористической маской». И уже потому, что ее «фольклорная» героиня лишена декларативной условности. Напротив, она пытается подчеркнуть внутреннее родство и душевную общность своих героинь»1. Это двуединство дает ключ к пониманию особенностей ахматовского фольклоризма. Богатейшая образность и символика народной песни, народно-поэтическая языковая стихия, фольклорные аллюзии и реминисценции («Колыбельная», «Сослужу тебе верную службу...») преломляются сквозь призму индивидуального поэтического, мышления, сочетаясь со свойственным молодой Ахматовой душевным надрывом, изломом, порой утонченным эстетизмом. Четырехстопный песенный хорей, прочно ассоциирующийся в литературной традиции с народной тематикой, у Ахматовой связан с ней косвенно, опять на первый план выдвигается параллель с душевным миром и эмоциональным состоянием фольклорной героини. Смысловые акценты, появляющиеся у Ахматовой в трактовке любовной темы, оказываются во многом близки традиционной лирической песне, в центре которой - неудавшаяся женская судьба. Нередко в народной лирике страстная любовь представляется как болезнь, наведенная ворожбой, несущая человеку гибель. По свидетельству В. И. Даля, «то, что мы называем любовью, простолюдин называет порчей, сухотой, которая <�…> напущена». Характерный для народной песни мотив любви-беды, любви-наваждения, напасти у Ахматовой приобретает тот душевный надлом и страстность,, каких не знает сдержанная в выражении своих чувств фольклорная героиня. От любви твоей загадочной, Как от боли, в крик кричу, Стала желтой и припадочной, Еле ноги волочу. В народной лирике любовная страсть часто ассоциируется с хмелем. Вот как поет о своей судьбе молодая женщина, ушедшая из постылой мужниной семьи к «милому другу»: Не сон мою головушку клонит, Хмелинушка в головушке бродит! Бродит, бродит да вон не выходит. Пойду млада да вдоль долиною – Искать свою счастливую долю… В поэтике Ахматовой сохраняется этот устойчивый в народной традиции образ: страсть – «проклятый хмель», «темный, душный хмель». Но особенность ахматовского фольклоризма заключается не в прямом следовании источнику и обработке его, а в индивидуально-творческом восприятии некоторых существенных сторон поэтики определенного фольклорного жанра (лирической песни, заговора, частушки, причитания). Трудно было бы провести отчетливую параллель между традиционной песней и одним из ранних стихотворений Ахматовой – «Муж хлестал меня узорчатым...», но общая лирическая ситуация стихотворения типологически соотнесена с народной песней: и горькая доля-судьба женщины, отданной за нелюбимого, и фольклорный образ жены - «узницы», ждущей у окна своего суженого: Муж хлестал меня узорчатым, Вдвое сложенным ремнем. Для тебя в окошке створчатом Я всю ночь сижу с огнем. Рассветает и над кузницей Подымается дымок. Ах, со мной, печальной узницей, Ты опять побыть не мог. Для тебя я долю хмурую, Долю-муку приняла. Или любишь белокурую, Или рыжая мила? Как мне скрыть вас, стоны звонкие! В сердце темный, душный хмель, А лучи ложатся тонкие На несмятую постель. 1911 Ранняя Ахматова берет из фольклора только любовную тему - то, что близко ее поэтическим интересам, полностью исключая из своей художественной сферы важнейший для фольклора социальный аспект. Фольклоризм ранней Ахматовой не был непосредственно связан с поисками жизненного идеала, близкого народному: Ведь где-то есть простая жизнь и свет, Прозрачный, теплый и веселый... Там с девушкой через забор сосед Под вечер говорит, и слышат только пчелы Нежнейшую из всех бесед. А мы живем торжественно и трудно И чтим обряды наших горьких встреч... <�…> Но ни на что не променяем пышный Гранитный город славы и беды, Широких рек сияющие льды, Бессолнечные, мрачные сады И голос Музы еле слышный. Отчужденность от народа глубоко переживается Ахматовой в этот период («Лучше б мне частушки задорно выкликать...», «Ты знаешь, я томлюсь в неволе...»). И народная культура осознается как возможность приобщения к «простой жизни». По словам Л. Гинзбург, «в лучших своих стихотворениях («Приду туда, и отлетит томленье...», «Ты знаешь, я томлюсь в неволе...») Ахматова сумела достичь глубокого лиризма в передаче душевного состояния своей лирической героини: ее тяги к народному началу и ощущения трагической вины перед простыми людьми из народа»2: Ты знаешь, я томлюсь в неволе, О смерти Господа моля. Но все мне памятна до боли Тверская скудная земля. Журавль у ветхого колодца, Над ним, как кипень, облака, В полях скрипучие воротца, И запах хлеба, и тоска. И те неяркие просторы, Где даже голос ветра слаб, И осуждающие взоры Спокойных, загорелых баб. Даже Муза, персонифицированный образ которой сопровождал творчество Ахматовой на всех этапах ее эволюции, предстает в облике женщины из народа: И Муза в дырявом платке Протяжно поет и уныло. В жестокой и юной тоске Ее чудотворная сила. Фольклорная традиция - особенно песенная - в значительной степени повлияла на поэтический язык и образность ахматовской лирики. Народно-поэтическая лексика и разговорный синтаксис, просторечие и народные присловья выступают здесь органическим элементом языкового строя. Горе душит - не задушит, Вольный ветер слезы сушит, А веселье, чуть погладит, Сразу с бедным сердцем сладит. В самом деле, уже в «Четках» природа не только выразительна сама по себе, но и являет нам тонко подмеченные черты народной жизни: «В доме, у дороги непроезжей, / Надо рано ставни запирать»; «конокрады / Зажигают под холмом костер»; «У грядок груды овощей / Лежат, пестры, на черноземе»; «Еще струится холодок, / Но с парников снята рогожа»; «Господь немилостив к жнецам и садоводам, / Звеня, косые падают дожди»; «На взбухших ветках лопаются сливы, / И травы легшие гниют»; «Иду по тропинке в поле / Вдоль серых сложенных бревен»; «яркий загорается огонь / На башенке озерной лесопильни»; «прорезывает тишь / Крик аиста, слетевшего на крышу»; «Все сильнее запах спелой ржи». В системе этих примеров важно подчеркнуть, что у Ахматовой предметы, в традиционно-романтической поэзии «неэстетичные», занимают равноправное место. Природа ее лишена жеманства, хотя Ахматова и любит красивые города, храмы, памятники, сады, парки, цветы. Но она легко соединит «бензина запах и сирени». Оценит «едкий, душный запах дегтя», что «приятен, как загар», «груды овощей», «листву растрепанной ольхи», «крепкий запах морского каната», гари («Пахнет гарью. Четыре недели / Торф сухой по болотам горит»), «резкий крик ворон», «дорожки, где улитки и полынь». К народно-поэтическому источнику восходит и богатая песенная символика Ахматовой. Особое место в художественном восприятии действительности занимает многозначный символ птицы, прочно связанный с народной традицией. В образе птицы предстает возлюбленная в поэме «У самого моря»; в стихотворении на смерть А. Блока («Принесли мы Смоленской заступнице <�…> Александра, лебедя чистого!»), написанном в жанре, близком народным плачам, образ лебедя заимствован из причитаний, где «белая лебедушка» нередко выступает как печальная вестница (ср. в стихотворении 1936 года: «Не прислал ли лебедя за мною, / Или лодку, или черный плот?»); от народной поэтики и символ смерти - черная птица («Черной смерти мелькало крыло»). Из фольклора пришел и символ любви - перстень («И он перстень таинственный мне подарил, / Чтоб меня уберечь от любви»), он же стоит в центре "Сказки о черном кольце". Символика народной песни тесно вплетена в ткань ахматовского стиха и обнаруживается даже в тех произведениях, где нет «фольклоризма как осознанной художественной установки автора»: «Не будем пить из одного стакана / Ни воду мы, ни красное вино...» - реминисценция народного символа «пить вино – любить». Из фольклора, из народных верований и образ улетающих журавлей, уносящих души умерших («Сад», «А! Это снова ты...», «Так раненого журавля...»). Он часто возникает у Ахматовой, несет важную семантическую нагрузку и связан либо с темой уходящей любви, либо с предчувствием собственной смерти: Так раненого журавля Зовут другие: курлы, курлы! И я, больная, слышу зов, Шум крыльев золотых... «Пора лететь, пора лететь Над полем и рекой. Ведь ты уже не можешь петь И слезы со щеки стереть Ослабнувшей рукой». С поэтическим строем народной песий связан характер метафоризации в лирике Ахматовой. Сравнения вводятся не только союзами «как», «будто», «как бы», «словно», но выражаются творительным падежом, оказываясь в таких случаях близкими метафоре: То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует, То целые дни голубком На белом окошке воркует. Своеобразно преломилась поэтическая образность русского фольклора в стихотворении «Углем наметил на левом боку...»: Углем наметил на левом боку Место, куда стрелять, Чтоб выпустить птицу - мою тоску В пустынную ночь опять. Милый! Не дрогнет твоя рука, И мне не долго терпеть. Вылетит птица - моя тоска, Сядет на ветку и станет петь. Чтоб тот, кто спокоен в своем дому, Раскрывши окно, сказал: «Голос знакомый, а слов не пойму», — И опустил глаза. Переосмысливая фольклорную образность («птица - моя тоска»), Ахматова сохраняет сам принцип метафорического перевоплощения, характерный для народного поэтического мышления, и лирическую ситуацию, родственную народной песне. В стихотворении «Милому» сохраняются поэтические формулы и их грамматическое оформление (глагол в форме будущего времени, существительное в творительном падеже со свойственной ему предикативной функцией), характерные для фольклора: Серой белкой прыгну на ольху. Ласочкой пугливой пробегу, Лебедью тебя я стану звать, Чтоб не страшно было жениху В голубом кружащемся снегу Мертвую невесту поджидать. Но в общем балладно-романтическом контексте стихотворения, героиня которого «вошла вчера в зеленый рай, / Где покой для тела и души», народно-поэтическая образность теряет связь с нравственно-эстетическими категориями фольклорной поэтики. В поздней лирике Ахматовой элемент эстетизации уступит место более глубокому осмыслению и усвоению народного творчества. Некоторые черты ахматовской поэтики роднят ее с принципами художественного отражения действительности в народной частушке. Б. М. Эйхенбаум увидел эту близость в интонационном строе: «В противовес городской, романсной лирике символистов (Блок) с ее стиховой мелодией Ахматова обращается к фольклору, и именно к тем его формам, которые отличаются особой интонацией выкликания»3. Композиционная структура этого фольклорного жанра оказала определенное влияние на характер построения ахматовской строфы, которая четко делится на две части, а параллельные ряды сопряжены друг с другом относительно произвольными ассоциациями: Я окошка не завесила, Прямо в горницу гляди. Оттого мне нынче весело, Что не можешь ты уйти. Отмечая особенности частушечного параллелизма, 3.И. Власова пишет: «С принципом частушечной поэтики сопоставим и характерный для Ахматовой интерес к конкретно-бытовой образности, к предметной детали, которая несет сложную психологическую нагрузку и нередко дает толчок развитию действия»4. Элементы частушечной поэтики входят составной частью и в создаваемые Ахматовой «синтетические» жанры, вобравшие в себя черты народных заплачек, причитаний, заклятий («Не бывать тебе в живых...»): Горькую обновушку Другу шила я. Любит, любит кровушку Русская земля. Ахматова нередко обращается к афористичным жанрам фольклора - пословицам, поговоркам, присловьям. Она либо включает их в структуру самого стиха («А у нас - тишь да гладь, / Божья благодать»; «А вокруг старый город Питер, / Что народу бока повытер (Как народ тогда говорил)»), либо средствами своего стиха старается передать синтаксическую и ритмическую организацию народной речи (двучленность построения, внутренняя рифма, созвучие окончаний), особый, пословичный тип сопоставлений и сравнений, и в таком случае она только отталкивается от фольклорного образца: А у нас - тишь да гладь, Божья благодать. А у нас - светлых глаз Нет приказу подымать. От других мне хвала - что зола. От тебя и хула - похвала. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 |
Районная научно-исследовательская конференция школьников «Первые шаги в науку» Введение. Обоснование актуальности и содержания темы исследования, постановка цели, задач |
|
II. половая социализация и подготовка к браку 28 В книге изложены темы, касающиеся различных областей семейной психологии, — выбор партнера и вступление в брак, динамика семейных... |
|
Пример программы для учреждений дополнительного образования детей... Пояснительная записка обоснование актуальности, нормативное обеспечение программы, концептуальное обоснование, цели, задачи, принципы,... |
|
Библиографам Севастопольской Морской библиотек и им адмирала М. П.... Прелюдия – это вступление к какому-то музыкальному произведению. Вот я и решила использовать музыкальный термин как вступление к... |
 |
Обоснование выбора средств и методов разработки На данный момент существует огромное множество языков программирования с помощью которых можно написать данную дипломную работу.... |
|
Обоснование системы мероприятий по первичной профилактике мкб у населения... ... |
|
Научное обоснование и развитие технико-технологических решений по... Анализ исследований межфазовых переходов газогидратов и конденсатов в криолитозоне и обоснование природы внезапных выбросов газа... |
|
"Ахматова и Толстой" неудобна и аллергенна с обеих сторон. Это неудобство... Отношения Толстого и Ахматовой в сороковые годы, как они описаны в последних сочинениях компилятивного и бульварного жанра1, отнюдь... |
|
Обязательное чтение. Текстуальное изучение Лирика А. Блока, В. Маяковского, С. Есенина, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Б. Пастернака, О. Мандельштама и других поэтов Серебряного... |
|
12. Экспертные системы Степень разработанности темы довольна весомая. Работ по теме и изданий много, я бы хотела выделить последние на мой взгляд хорошие... |