§ 2. Норма и узус
Норма – такое использование ресурсов языка, которое признается образцовым. Норма определяется лингвистами, которые одни факты речевой практики признают правильными, а другие нет. Руководствуются они, с одной стороны, существующими словарями, грамматиками и справочниками. С другой – речевыми предпочтениями своих современников. Норма находится в постоянном взаимодействии с узусом (лат. usus ‘обычай’).
Узус – обычное, принятое большинством, но не обязательно нормативное употребление. Сейчас, например, получила распространение тенденция все личные формы глаголы звонить, кроме формы 1-го л. ед. ч., произносить с ударением на первом слоге – звóнишь, звóнит, звóним, звóните, звóнят. Согласно существующим нормам, это неправильно, однако узуальное употребление со словарем в данном случае не считается. Видимо, побеждающая тенденция вскоре должна найти какое-то отражение и в словарях. До недавнего времени узуальным, но ненормативным был йóгурт, который по Орфографическому словарю 1979 г. дается как йогýрт1. С выходом нового словаря иностранных слов, закрепившего общепринятое употребление йóгурт2, норма и узус приведены в соответствие.
Язык, как и любая живая система, всегда находится в состоянии неустойчивого равновесия. Узус постоянно порождает новации, одни из которых закрепляются в речи, другие отвергаются. Принятые в речевой обиход новшества со временем могут стать фактом языка, т.е. получить кодификацию. Всеобщая распространенность речевого явления и даже употребление его отдельными представителями культурной или политической элиты еще не означает его нормативности. На речи самого крупного советского лингвиста академика В.В. Виноградова (1895-1969) всю жизнь сказывалось диалектное фонетическое влияние3. В непринужденной обстановке он мог, например, сказать палкими вместо палками.4 Академик Д.С. Лихачев признавался, что никак не может отказаться от неправильного произношения буквенных сочетаний чт и чн. Он говорил в соответствии с петербургской произносительной нормой что [что]. Во второй половине ХХ в. выговор старопетербургской интеллигенции [ч] на фоне [ш] московской нормы, которая утвердилась в качестве общелитературной, стал восприниматься как отклонение от нормы.
Норма – стабильно-динамическое явление. Историческая изменчивость норм обусловлена постоянным развитием языка и общества, а именно его представлениями о должном и желательном, допустимом и неприемлемом, прекрасном и безобразном. Лингвист собственно не устанавливает нормы, а лишь узаконивает результат своеобразного общественного референдума. Развитие языка во многом связано с признанием законности отступлений от закона и логической ошибкой аrgumentum ad populum (лат. аргумент к народу). Так в логике и риторике называют ошибку, основанную на мнении, что большинство всегда право.
В определенном отношении языковые нормы уподобляются церковным канонам. В дискуссиях прав не тот, кто разделяет мнение авторитета или большинства, а тот, чье мнение совпадает с истиной – с академическим словарем или Православным Преданием (Св. Писание, Апостольские правила, каноны Вселенского и некоторых Поместных соборов, творения свв. Отцов, богослужебная практика). Языковые нормы и церковные каноны никто не имеет права менять – ни глава государства, ни выдающиеся деятели политики, науки и культуры, ни патриарх, ни богословы. Человек, которому все единогласно отдают пальму первенства в роли творца литературных канонов, писал о своем друге Антоне Дельвиге: «Память у него была тупа; понятия ленивы»1. Встретив такую фразу, современный читатель может недоумевать: чего в ней больше – безыскусственной неграмотности или желания блеснуть оригинальность слога. В данном случае канон Пушкина на сочетаемость слов память и понятия не прижился.
Санкцию на нововведение дает конкретный руководящий орган – Институт русского языка Академии наук или Церковный Собор. Языковые нормы и церковные нововведения закрепляется соответственно лишь с одобрения говорящего коллектива и всего церковного народа. Изменчивость нормы уподобляется исторически ограниченным церковным канонам. Ветхозаветные диетические предписания в новозаветной Церкви не действуют, но Синайское законодательство остается в силе. Так и в языке есть область, которая не зависит от вкусовых предпочтений той или иной эпохи. Сквернословие, слова, связанные с обозначением телесного низа и физиологических отправлений организма, всегда являются табуированными2.
Между языковой нормой и церковным каноном существует и серьезная разница. Старая норма со временем становится неправильной и замещается новой. Лингвист, ориентируясь на реальную практику речи, фиксирует наметившуюся тенденцию и в конце концов под давлением узуса и авторитетных носителей языка вносит изменения в кодификацию. Собор руководствуется не новой церковной практикой, а старыми церковными канонами. В противном случае возникают «предания старцев» (Мк. 7:3). Старая языковая норма безусловно отменяется новой, хотя какое-то время они могут сосуществовать как одинаково допустимые. Утвержденный когда-то канон не становится неправильным. Действие канона приостанавливается по причине неспособности христиан его исполнять. Акривия сменяется икономией1.
Если узуальное новшество будет поддержано авторитет кодифицирующим (нормативным) словарем2, вчерашняя аномалия становится нормой. Так, относительно недавно из криминального жаргона в язык перешло слово беспредел «угрожающее, превосходящее все допустимые пределы несоблюдение узаконенных экономических, политических, юридических и нравственных норм общественной жизни»3. Оно уже появилось не только в словаре новых слов, но и в нормативном словаре Ожегова-Шведовой4 – «крайняя степень беззакония, беспорядка».
Слово продвинутый, кажется, балансирует на границе разговорной речи и литературного языка. Профессор Л.П. Катлинская дает его без пометы в терминологическом значении (последний этап изучения русского языка как иностранного) и с пометой ! Не рек. в значении – «о ком-либо или о чем-либо, превышающем общий уровень» (Поляки стояли в ряду эстрадных певцов на особом месте. Они, как теперь говорят, были самыми продвинутыми)5. Кодифицирующий лексические нормы словарь Ожегова-Шведовой не считает продвинутый «находящийся впереди, более совершенный по сравнению с другими» фактом языка. Слово сопровождается пометой разг. Продвинутый – калька английского разговорного advanced, первоначально использовавшегося в значении ‘успешный в овладении техникой – компьютером, играми, автовождением и т.п.’. Английский язык более лоялен к разговорным фактам, которые в словарях английского языка приводятся без пометы разг. Консерватизм русского языка пока мешает окончательному признанию слова продвинутый.
Очень распространено и просто-таки рвется в язык не рекомендуемое Л.П. Катлинской слово гламурный6 «обаятельный, очаровательный; небанальный, эффектный с точки зрения «золотой молодежи»»7. Несмотря на активность употребления слова, лингвисты не соглашаются на его языковую прописку. В словаре Ожегова-Шведовой гламурный пока отсутствует. Разделяемое многими стойкое предубеждение против него объясняется, видимо, несоответствием эстетическим канонам. Для тех, кто их придерживается, они самоочевидны и аксиоматичны, но в силу этого лишены объективности для других. Вкусы не измеряемы и не доказуемы, именно поэтому о них не спорят. Лично для нас запредельная мера слащавости в слове гламурный делает его неприемлемым. Впервые оно встретилось нам на обложке журнала «Фома» во фразе гламурного Христа не бывает. Смысл был непонятен, но словосочетание покоробило. После знакомства со значением слова первое впечатление не только осталось в силе, но и укрепилось.
В изменениях нормы нельзя видеть что-то аномальное. Норма меняется вовсе не потому, что люди стали безграмотны. В отступлении от нормы лежит глубинная причина. Людей провоцирует сама система языка. Она предоставляет избыточные возможности для выражения мысли. Среди этих вариантов приходится выбирать, и нет гарантии, что следующее поколение данный выбор разделит. Кроме того, изменение языка основано на фундаментальном свойстве человеческого мышления – пребывать в постоянной коммуникативной и когнитивной (познавательной) активности. В ходе умножения своего опыта, находя все новые и новые связи между предметами, признаками и процессами окружающего мира, человек фиксирует их в языке. Все это появляется в узусе. Избранное становится нормой.
У каждого поколения свои языковые предпочтения, которые невозможно изменить спущенными сверху директивами. В свое время один из первых кодификаторов русского языка М.В. Ломоносов пытался сохранить в литературном языке церковнославянскую синтаксическую конструкцию – оборот дательный самостоятельный1. Но ни авторитет ученого, ни любовь народа к евангельскому слову, наконец, ни сама объективная ценность оборота, дающего значительную экономию речевых средств, не возымели действия. Не сохранился дательный самостоятельный и в качестве торжественного архаичного элемента в синодальном переводе Библии (1876 г.), где его передают придаточным предложением: «и, когда сел, приступили к Нему ученики Его» (Мф. 5:1). В одиночку пытаться реформировать язык – безусловно, бесперспективное дело. Жизнеспособностью обладает лишь то, что связано с реальной речевой практикой.
Язык живет в коллективном сознании, постоянно обновляясь. Изменения норм были, есть и будут. Рассмотрим одно из наиболее шокирующих нашу интеллигенцию лексических приобретений современного узуса – слово шок. В нем определенным образом наметилось изменение в семантике, противоречащее нормативному значению. В словаре Ожегова-Шведовой шок определяется как «тяжелое расстройство функций организма вследствие физического повреждения или психического потрясения». Сегодня слово шок в узусе (в речи, а не в языке!) обозначает уже не только ‘неприятное потрясение’, но и просто ‘потрясение, сильное удивление’ и даже ‘приятное удивление’: «Хорошо известно, какой шок вызвала речь Достоевского. Люди в зале ликовали, плакали, клялись в верности и братстве, кричали оратору: «Вы пророк, вы разгадали!», падали в обморок» (автор пишет об эффекте, который вызвала речь Ф.М. Достоевского на открытии памятника Пушкину)1; «Регистрируйся, пока не поздно! Вы будете шокированы, когда увидите, с какой скоростью идут регистрации и растёт ваш потенциальный доход!» (реклама интернетовской группы «Работа на дому»).
От каждой вызывающе яркой новой вещи консервативная старушка норма «в шоке», а модный щеголь узус – в восторге. Но это и есть их нормальная реакция. Обычная в общем ситуация. Здесь нет места эмоциям представителей книжной культуры и тем более профессионалов. Каков бы ни был шквал гнева и сарказма, изливаемых носителями нормы на узуальную новинку и ее пользователей, она закрепится, если узус будет продолжать ее поддерживать. Самое главное – ничего принципиально нового не произойдет: «Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было» (Еккл. 3:15). Так, А.С. Пушкин писал: «В другой газете объявили, что я собою весьма неблагообразен и что портреты мои слишком льстивы. На эту личность я не отвечал, хотя она глубоко меня тронула» («Опровержение на критики»). Глубоко тронула, т.е. ‘задела, оскорбила, уязвила’. Было время, когда глагол трогать совмещал противоположные значения. Ныне только – «вызывать сочувствие, приводить в умиление» (Ожегов-Шведова).
Появление необычного значения для первого поколения – ошибка, для второго – привычка, для третьего – норма. Сегодня реклама одной нижегородской поликлиники «Зайдите! Вы будете шокированы качеством наших услуг!» воспринимается как фраза гоголевского доктора Христиана Гибнера, у которого больные как мухи выздоравливали («Ревизор»). Завтра она, возможно, перестанет веселить посетителей своей противоречивостью. Ведь не удивляет же нас нормативная энантиосемия2. А, быть может, послезавтра шок как ‘подавленное, депрессивное состояние’ станет архаизмом, подобным, например, слову наверное в значении ‘наверняка’: «Сторож курил и спокойно глядел дальше – в Бога он от частых богослужений не верил, но знал наверное, что ничего у Захара Павловича не выйдет…» (А. Платонов, «Чевенгур»).
Понятие нормативности охватывает все уровни языка, соответственно которым выделяются фонетические (орфоэпические), словообразовательные, лексические и грамматические (морфологические и синтаксические) нормы. Стилевая дифференциация языка контролируется стилистическими нормами, его письменная фиксация – орфографическими, адекватность речи внеязыковой действительности – логическими.
Владение нормами иногда имеет прямое отношение к делу спасения. В частности, активизация деятельности сект и лже-мессий требует знакомства с их текстами и проверки на элементарную нормативность. Многие слышали о минусинском «Христе» Виссарионе (в миру – С.А. Тороп). В его секте много людей с высшим образованием, которые бросили работу, продали свои квартиры и, уехав в Красноярский край, добровольно передали деньги объявившему себя Христом шарлатану. Знакомство с текстами Торопа может быть весьма полезно пастырю для развития стилистической и лексико-грамматической чуткости, а также для миссионерской работы.
Разберем фразу из книги лже-Христа Виссариона «Последняя надежда»: «Вы вплотную подошли к исполинским трудностям, но это не трудности, кем-то по своему усмотрению поставленные, а плод ваших долгих усилий порождения лжи, зависти и ненависти».
– исполинские трудности. Из возможных вариантов – большой, огромный, громадный, гигантский, колоссальный, титанический, исполинский – только первые пять приведенных синонимов сочетаются с существительным трудности.
– поставленные трудности. Ставят вопросы, а трудности возникают.
– подошли к трудностям. Сомнительная сочетаемость. Обычно к трудностям не подходят, а сталкиваются с ними.
– усилий порождения – неправильная сочетаемость. Слово усилия управляет не родительным, а дательным падежом: усилия по порождению.
Вывод лингвистической экспертизы: если Христос пишет, как желающий блеснуть изысканностью слога недоучка, значит, это не Христос1.
Вопросы для самоконтроля:
1. Какое содержание вкладывается в понятие современный язык?
2. Какую этническую и языковую общность обозначают термины древнерусский, русский и великорусский?
3. Какие признаки характеризуют литературный язык?
4. Что такое норма и узус?
5. Кто и на каком основании устанавливает нормы?
Задания по теме лекции2:
1. Отредактируйте следующие предложения:
Прежде чем принять решение, требуется внимательно подумать.
Почему женщины получают комплименты только 8 марта, а в остальные дни равнодушие или оскорбления?
Оратор поставил вопрос на ребро, подчеркнув, что никакого алиби у прогульщиков быть не может.
2. Какая норма нарушена в данном тексте и чем это вызвано? Оправдано ли такое отступление: «Не стоит говорить: “Нельзя убивать, ибо это запретил Бог”. Набежит туча богословов и епископов, которые будут доказывать, что Бог тащится от смертных казней и балдеет от военных преступлений. Нужно говорить о том, что нельзя убивать по сотне других причин…» (Яков Кротов1: http://krotov.info/yakov/3_vera/1_vera/4b_politka.htm).
3. Вставьте пропущенное слово и попытайтесь дать определение его значения в этом контексте: «Скрыто-интимная сторона …заключена в позиции последовательного отстранения от всех местных интересов, норм, традиций. Причем если в эпоху формирования великих европейских наций феодальному местничеству противостояло единое суперэтническое пространство государства-нации, то теперь само это государство третируется как носитель местничества» (А.С. Панарин).
4. Прочитайте монолог Бориса Годунова (А.С. Пушкин, «Борис Годунов»):
Ты, отче патриарх, вы все, бояре,
Обнажена моя душа пред вами:
Вы видели, что я приемлю власть
Великую со страхом и смиреньем.
Сколь тяжела обязанность моя!
Наследую могущим Иоаннам –
Наследую и ангелу-царю!..
О праведник! о мой отец державный!
Воззри с небес на слезы верных слуг
И ниспошли тому, кого любил ты,
Кого ты здесь столь дивно возвеличил,
Священное на власть благословенье:
Да правлю я во славе свой народ,
Да буду благ и праведен, как ты.
Отметьте архаизмы (устаревшие слова) и укажите грамматический архаизм, придающий словам Бориса неожиданный для современного читателя смысл.
5. Определите род следующих существительных и аббревиатур: шимпанзе, Тбилиси, Онтарио, Чили, неряха, умница, очки, США, НАТО, БАМ, ВДНХ. Род каких слов определить не удалось и почему?
6. Исправьте «ошибки» Л.Н. Толстого и объясните их с позиций современной нормы: «Сначала он удивлялся и хотел понять, что это значило; потом, убедившись, что понять этого он не может, ему стало скучно. Потом, вспомнив всё то волнение и озлобление, которые он видел на всех лицах, ему стало грустно…» («Анна Каренина», ч. 6, ХХХ).
7. Сделайте редакторскую правку текста Виссариона, где он объясняет, почему не сразу открылся как Христос: «И если среди многих встреч за семь предыдущих лет вы часто вопрошали меня о Сути моей, то я прежде торопился обойти прямой ответ <�…> А там, где сердце спит и в мире грёз сновидений своих пребывает, бессмысленно мне было открывать имя своё, ибо лишь рык невежества, порожденный гордыней немереной, обязательно зазвучит в пространстве».
|
