Поурочные разработки по литературе, 7 класс




Скачать 6.7 Mb.
Название Поурочные разработки по литературе, 7 класс
страница 9/50
Дата публикации 27.09.2014
Размер 6.7 Mb.
Тип Программа
literature-edu.ru > Литература > Программа
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   50

Пушкин о поэме «Полтава». Опровержение на критики. 1831 г.

Habent sua fata libelli [Книги имеют свою судьбу — лат.]. «Полтава» не имела успеха. Вероятно, она и не стоила его; но я был избалован приемом, оказанным моим прежним, гораздо слабейшим произведениям; к тому ж это сочинение совсем оригинальное, а мы из того и бьемся.

Наши критики взялись объяснить мне причину моей неудачи — и вот каким образом. Они, во-первых, объявили мне, что отроду никто не видывал, чтоб женщина влюбилась в старика, и что следственно любовь Мария к старому гетману (NB: исторически доказанная) не могла существовать.

Я не мог довольствоваться этим объяснением: любовь есть самая своенравная страсть. Не говорю уже о безобразии и глупости, ежедневно предпочитаемых молодости, уму и красоте <...> А Отелло, старый негр, пленивший Дездемону рассказами о своих странствиях и битвах? <...>

Мария (или Матрена) увлечена была, говорили мне, тщеславием, а не любовию: велика честь для дочери генерального судии быть наложницею гетмана! Далее говорили мне, что мой Мазепа злой и глупый старичишка. Что изобразил я Мазепу злым, в том я каюсь: добрым я его не нахожу, особливо в ту минуту, когда он хлопочет о казни отца девушки, им обольщенной. Глупость же человека оказывается или из его действий, или из его слов: Мазепа действует в моей поэме точь-в-точь как и в истории, а речи его объясняют его исторический характер. Заметили мне, что Мазепа слишком у меня злопамятен, что малороссийский гетман не студент и за пощечину или за дерганье усов мстить не захочет. Опять история, опроверженная литературной критикой, — опять хоть знаю, да не верю] Мазепа, воспитанный в Европе в то время, как понятия о дворянской чести были на высшей степени силы, — Мазепа мог помнить долго обиду московского царя и отомстить ему при случае. В этой черте весь его характер, скрытый, жестокий, постоянный. Дернуть ляха или казака за усы все равно было, что схватить россиянина за бороду <...>

Старый гетман, предвидя неудачу, наедине с наперсником бранит в моей поэме молодого Карла и называет его, помнится, мальчишкой и сумасбродом: критики важно укоряли меня в неосновательном мнении о шведском короле. У меня сказано где-то, что Мазепа ни к кому не был привязан: критики ссылались на собственные слова гетмана, уверяющего Марию, что он любит ее больше славы, больше власти. Как отвечать на таковые критики?

Слова усы, визжать, вставай, Мазепа, ого, пора — показались критикам низкими, бурлацкими выражениями. Как быть!

В «Вестнике Европы» заметили, что заглавие поэмы ошибочно и что, вероятно, не назвал я ее Мазепой, чтоб не напомнить о Байроне. Справедливо, но была тут и другая причина: эпиграф. Так и «Бахчисарайский фонтан» в рукописи был Харемом, но меланхолический эпиграф (который, конечно, лучше всей поэмы) соблазнил меня...


Урок 12. «Медный всадник».

(Вступление «На берегу пустынных волн...»)

Цель: выявить историко-литературное и жанровое своеобразие «Медного всадника».

Теория литературы: поэма (расширение понятия). Определение жанра повести.

Оборудование: открытки с изображением Петербурга, памятника Петру, репродукции с картин, с гравюр, иллюстрации Ф. Константинова, А. Бенуа к поэме.
Ход урока

I. Слово учителя (доклад подготовленных учеников).

История создания города на Неве, история создания «Медного всадника».
II. Слово учителя.

С момента основания Петербурга реальная история города интерпретировалась в разнообразных мифах, легендах и пророчествах. «Град Петра» представал в них не как обычный город, а как воплощение таинственных, роковых сил. В зависимости от оценки личности царя и его реформ эти силы понимались как божественные, благие, одарившие русский народ городом-раем, или, напротив, как злые, бесовские, а следовательно, антинародные.

В ХVIII — начале ХIХ в. параллельно складывались две группы мифов, зеркально отражавших друг друга. В одних мифах Петр представал «отцом Отечества», божеством, основавшим некий разумный космос, «преславный град», «любезную страну», оплот государственной и военной мощи. Эти мифы возникали в поэзии (в том числе в одах и эпических поэмах А. П. Сумарокова, Г. Р. Державина) и официально поощрялись. В других мифах, складывавшихся в народных сказаниях и пророчествах раскольников, Петр был порождением сатаны, живым антихристом, а Петербург, основанный им,— городом «нерусским», сатанинским хаосом, обреченным на неминуемое исчезновение. Если первые, полуофициальные, поэтические мифы были мифами о чудесном основании города, с которого в России начался «золотой век», то вторые, народные, — мифами о его разрушении или запустении. «Петербургу быть пусту, «город сгорит и потопнет» — так отвечали противники Петра тем, кто видел в Петербурге рукотворный «северный Рим».

Пушкин создал синтетические образы Петра и Петербурга. В них обе взаимоисключающие мифологические концепции дополнили друг друга. Поэтический миф об основании города развернут во вступлении, ориентированном на литературную традицию, а миф о его разрушении, затоплении — в первой и во второй частях поэмы.

Своеобразие пушкинской поэмы состоит в сложном взаимодействии исторического и легендарно-мифологического смысловых планов. Во вступлении основание города показано в двух планах. Первый — легендарно-мифологический: Петр предстает здесь не как исторический персонаж, а как безымянный герой легенды. Он — основатель и будущий строитель города, исполняющий волю самой природы. Однако его «думы великие» исторически конкретны: город создается русским царем «назло надменному соседу», для того, чтобы Россия смогла «в Европу прорубить окно». Исторический смысловой план подчеркнут словами «прошло сто лет». Возникновение «юного града» «из тьмы лесов, из топи блат» подобно чуду: город не построен, а «вознесся пышно, горделиво».
II. Анализ текста «Вступления».

— Найти в первой строфе фольклорные традиции в изображении величия и мощи исторической личности.

(А. С. Пушкин использует былинные способы изображения исторической личности: широкий взгляд на мир «укрупняет» и личность героя — «…он, дум великих полн... дан на фоне огромного пространства, которое предстоит преобразовать, покорить.)

— С какой целью автор употребляет местоимение «мы», раскрывая замысел Петра построить новый город?

— Найдите лексические и другие средства художественной выразительности, показывающие отношение автора к действительности Петра как исторически необходимой и направленной на благо государства.

Учащиеся должны убедиться, что вступление написано в традициях ломоносовской оды высоким слогом. В тексте есть славянизмы (отсель, град, полнощных (северных), ветхий, порфироносная), приемы ораторского искусства (звуковая организация речи, повелительные интонации, торжественность и т. п.). В жанре оды традиционно писали о событиях и делах государственного значения, направленных на укрепление его мощи и процветания. Таким образом, не только поэтическая речь, но и выбранный автором жанр вступления к повести «Медный всадник» должны были подчеркнуть в образе Петра его государственную мудрость и патриотизм.
IV. Конкурс выразительного чтения отрывка.

— Какие стороны преобразовательной деятельности Петра через «сто лет» отмечает Пушкин в строках:
«... и юный град...

Вознесся пышно, горделиво;

Где прежде финский рыболов...

Бросал в неведомые воды

Свой ветхий невод...»?
Замысел реализован ценой насилия над природой и людьми. Вступление к повести призвано подвести читателя к пониманию его основного конфликта — истории и личности.
V. Работа со словарем.

Найти определение конфликта.

Конфликт в литературном произведении — столкновение, борьба, на которых построено развитие сюжета1.
VI. Определение жанра.

«Медный всадник» имеет подзаголовок: «Петербургская повесть». Однако мы в трудах многих литературоведов встречаем обозначение этого произведения как поэмы. Прочтите определения повести и поэмы в словаре. К какому жанру ближе произведение «Медный всадник» и почему?

Однако Пушкин пишет предисловие, которым стремится подчеркнуть достоверность событий: «Происшествие, описанное в сей повести, основано на истине. Подробности наводнения заимствованы из тогдашних журналов. Любопытные могут справиться с известием, составленным В. Н. Берхом1».

Для автора было важно подчеркнуть масштаб этого конфликта, и он своим подзаголовком подчеркивает, что это не просто романтическая поэма наподобие «Цыган», а нечто более глубокое и масштабное. Таким образом мы видим, что очень часто авторы усложняют жанры своих произведений, и мы будем сталкиваться с этим часто. Определение жанра по словарю — это только некоторая основа, а истинные шедевры, сложные по замыслу, нередко не умещаются в привычные представления читателей о жанрах, и автор часто таким образом дает им подсказки.
Домашнее задание.

1. Выучить отрывок из «Медного всадника» наизусть (возможно, и не только отрывок, данный в учебнике).

2. Написать мини-сочинение по одной из иллюстраций к поэме. (Вариант: подготовить устный рассказ по иллюстрации к поэме «Эпизод из музейной экскурсии»).
Информация для учителя

В начале ХVII века шведские интервенты захватили русские земли на побережье Финского залива (в районе будущего Санкт-Петербурга), лишив таким образом Русское государство выхода к Балтийскому морю. Именно возвращение этой небольшой полоски земли было первоначально главной целью русского царя Петра Алексеевича, начавшего в 1700 г. войну против Швеции, К 1703 г. были одержаны первые значительные успехи — отвоеваны старинные русские земли в устье реки Невы, где сразу же был заложен город, который Петр назвал в честь своего небесного покровителя, святого апостола Петра — Санкт-Петербург. Город строился в невероятно тяжелых условиях — посреди болот, при постоянной угрозе наводнения, руками бесчисленных мужиков, согнанных на строительство и сотнями мерших от болезней и непосильного труда. Новую столицу не любили, сам переезд царя из Москвы в новый город воспринимался народом как неуважение к традиции и подрыв вековых устоев. Петербург и позднее воспринимался многими как город, чуждый России, официальный, холодный, зачастую враждебный... Многие из иностранных наблюдателей (в том числе и современников Пушкина) рассматривали историю строительства Петербурга как доказательство рабской покорности русского народа своим правителям, затеявшим бессмысленное строительство призрачного города на совершенно непригодной для жилья земле.

В этом контексте поэтическое признание москвича Пушкина в своей любви к северной столице приобретает совершенно особый смысл. Прекрасно зная, во что обошлось русскому народу строительство этого города и политика Петра в целом, Пушкин видит и другое — те благотворные результаты, которые имели для России, ее культурного и политического развития петровские преобразования, символом которых Петербург является до сих пор. Поэт не закрывает глаза на мучительную сложность жизни в послепетровской России (эта линия развивается в основной части поэмы) — и все же он чувствует себя представителем именно той России, в которой живет, не видя никакого смысла к возвращению назад, ко временам допетровской московской старины.
О поэме «Медный всадник»

Последняя поэма Пушкина, написанная в Болдине в октябре 1833 г., — художественный итог его размышлений о личности Петра I, о «петербургском» периоде русской истории. В поэме «встретились» две темы: тема Петра, «строителя чудотворного», и тема «простого» («маленького») человека, «ничтожного героя», волновавшая поэта с конца 1820-х гг. Повествование о трагической судьбе заурядного жителя Петербурга, пострадавшего во время наводнения, стало сюжетной основой для историко-философских обобщений, связанных с ролью Петра в новейшей истории России, с судьбой его детища — Петербурга.

«Медный всадник» — одно из самых совершенных поэтических произведений Пушкина. Поэма написана, как и «Евгений Онегин», четырехстопным ямбом. Поэт создает яркие зрительные и слуховые образы, используя богатейшие ритмические, интонационные и звуковые возможности русского стиха (повторы, цезуры, аллитерации, ассонансы). «По звуковой изобразительности стих «Медного всадника» знает мало соперников», — заметил поэт В. Я. Брюсов, тонкий исследователь пушкинской поэзии.

В короткой поэме (менее 500 стихов) соединились история и современность, частная жизнь героя с жизнью исторической, реальность с мифом. Совершенство поэтических форм и новаторские принципы художественного воплощения исторического и современного материала сделали «Медный всадник» уникальным произведением, своего рода «памятником нерукотворным» Петру, Петербургу, «петербургскому» периоду русской истории.

Пушкин преодолел жанровые каноны исторической поэмы. Петр I не появляется в поэме как исторический персонаж (он «кумир» — изваяние, обожествленная статуя), о времени его царствования также ничего не сказано. Петровская эпоха для Пушкина — это длительный период в истории Россия, не закончившийся со смертью царя-реформатора. Поэт обращается не к истокам этой эпохи, а к ее итогам, то есть к современности. Высокой исторической точкой, с которой Пушкин взглянул на Петра, стало событие недавнего прошлого петербургское наводнение 7 ноября 1824 г., “ужасная пора”, о которой, как подчеркнул поэт, “свежо воспоминанье”. Это как бы живая, еще не “остывшая” история.

Наводнение, одно из многих, обрушившихся на город со времени его основания, — центральное событие произведения. Рассказ о наводнения формирует первый смысловой план поэмы — исторический. Документальность рассказа отмечена в авторском «Предисловии» и в «Примечаниях». В одном из эпизодов появляется «покойный царь», неназванный Александр I. Наводнение для Пушкина не просто яркий исторический факт. Он взглянул на него как на своеобразный итоговый «документ» эпохи. Это как бы «последнее сказанье» в ее петербургской «летописи», начатой решением Петра основать город на Неве.

Наводнение — историческая основа сюжета и источник одного из конфликтов поэмы — конфликта между городом и стихией.

Исторический и условно-литературный планы господствуют в реалистическом сюжетном повествовании (первая и вторая части). Важную роль играет третий смысловой план — легендарно-мифологический. Он задан заголовком поэмы — «Медный всадник». Этот смысловой план взаимодействует с историческим во вступлении, оттеняет сюжетное повествование о наводнении и судьбе Евгения, время от времени «напоминая» о себе (прежде всего фигурой «кумира на бронзовом коне»), а в кульминации поэмы (погоня Медного всадника за Евгением) доминирует. Появляется мифологический герой, ожившая статуя — Всадник Медный. В этом эпизоде Петербург как будто теряет реальные очертания, превращаясь в условное, мифологическое пространство.

Медный всадник — это необычный литературный образ. Он представляет собой образную интерпретацию скульптурной композиции, воплощающей идею её создателя, скульптора Э. Фальконе, но в то же время это образ гротескный, фантастический, преодолевающий границу между реальным («правдоподобным») и мифологическим («чудесным»). Медный всадник, разбуженный словами Евгения, срываясь со своего пьедестала, перестает быть только «кумиром на бронзовом коне», то есть памятником Петру. Он становится мифологическим воплощением «грозного царя».

С момента основания Петербурга реальная история города интерпретировалась в разнообразных мифах, легендах и пророчествах; «Град Петра» представал в них не как обычный город, а как воплощение таинственных, роковых сил. В зависимости от оценки личности царя и его реформ эти силы понимались как божественные, благие, одарявшие русский народ городом раем, или, напротив, как злые, бесовские, а следовательно, антинародные.

В ХVIII — начале ХIХ в. параллельно складывались две группы мифов, зеркально отражавших друг друга. В одних мифах Петр представал «отцом Отечества», божеством, основавшим некий разумный космос, «преславный трал», «любезную страну», оплот государственной и военной мощи. Эти мифы возникали в поэзии (в том числе в одах А. П. Сумарокова, В. К Тредиаковского, Г. Р. Державина) и официально поощрялись. В других мифах, складывавшихся в народных сказаниях и пророчествах раскольников, Петр был порождением сатаны, живым антихристом, а Петербург, основанный им, — городом нерусским, сатанинским хаосом, обреченным на неминуемое исчезновение. Если первые, полуофициальные, поэтические мифы были мифами о чудесном основании города, с которого в России начался «золотой век», то вторые, народные, — мифами о его разрушении или запустении.

Пушкин создал синтетические образы Петра и Петербурга. В них обе взаимоисключающие мифологические концепции дополнили друг друга. Поэтический миф об основании города развернут во вступлении, ориентированном на литературную традицию, а миф о его разрушении, затоплении — в первой и во второй частях поэмы.

Своеобразие пушкинской поэмы состоит в сложном взаимодействии исторического, условно-литературного и легендарно-мифологического смысловых планов. Во вступлении основание города показано в двух планах. Первый — легендарно-мифологический. Петр предстает здесь не как исторический персонаж, а как безымянный герой легенды. Он — основатель и будущий строитель города, исполняющий волю самой природы. Однако его «думы великие» исторически конкретны: город создается русским царем «назло надменному соседу», для того, чтобы Россия смогла «в Европу прорубить окно». Исторический смысловой план подчеркнут словами «прошло сто лет». Но эти же слова окутывают историческое событие мифологической дымкой: на месте рассказа о том, как был «город заложен», как он строился, — графическая пауза, «прочерк». Возникновение «юного града» «из тьмы лесе» «из топи блат» подобно чуду: город не построен, а «вознесся пышно, горделиво». Третий — условно-литературный — смысловой план появляется в поэме сразу же после исторически достоверной картины «омраченного Петрограда» накануне наводнения. Автор заявляет об условности имени героя, намекает на его «литературность».

В поэме множество композиционных и смысловых параллелей. Их основа — соотношения, устанавливающиеся между вымышленным героем поэмы, водной стихией, городом и скульптурной композицией — «кумиром на бронзовом коне». Например, параллель к «думам великим» основателя города (вступление) — «волненья разных размышлений» Евгения (часть первая).

В образной системе поэмы сосуществуют два, казалось бы, противоположных принципа — принцип подобия и принцип контраста. Параллели и сравнения не только указывают на сходство, возникающее между различными явлениями или ситуациями, но и обнаруживают неразрешенные (и неразрешимые) противоречия между ними. Например, Евгений, спасающийся от стихии на мраморном льве, — трагикомический «двойник» хранителя города, «кумира на бронзовом коне», стоящего «в неколебимой вышине». Параллель между ними подчеркивает резкий контраст между величием вознесенного над городом «кумира» и жалким положением Евгения. Во второй сцене сам «кумир» становится другим: не теряя величия («Ужасен он в окрестной мгле!»), он выглядит пленником, сидящим в окружении «львов сторожевых», «над огражденною скалою», «Неколебимая вышина» становится «темной», а «кумир», перед которым стоит Евгений, превращается в «горделивого истукана».

Величественный и «ужасный» вид памятника в двух сценах выявляет противоречия, объективно существовавшие в Петре: величие государственного деятеля, заботившегося о благе России, и жестокость, бесчеловечность самодержца, многие указы которого, как заметил Пушкин, «писаны кнутом». Эти противоречия слиты в скульптурной композиции — материальном «двойнике» Петра.

Петербургский мир предстает в поэме как некое замкнутое пространство. Город живет по своим законам, начертанным его основателем. Это как бы новая цивилизация, противопоставленная и дикой природе, и прежней России. «Московский» период ее истории, символом которой является «старая Москва» («порфироносная вдова»), ушел в прошлое.

Петербург полон резких конфликтов, неразрешимых противоречий. Величественный, но внутренне противоречивый образ города создан во вступлении. Пушкин подчеркивает двойственность Петербурга: он «вознесся пышно, горделиво», но «из тьмы лесов, из топи блат». Это город колосс, под которым болотная топь. Задуманный Петром как просторное место для грядущего «пира», он тесен: по берегам Невы «громады стройные теснятся». Петербург — «военная столица», но таким его делают парады и гром пушечных салютов. Это «твердыня», которую никто не штурмует.

Вступление — панегирик Петербургу государственному, парадному. Но чем больше поэт говорит о пышной красоте города, тем больше создается впечатление, что он какой-то неподвижный, призрачный. «Корабли толпой» «к богатым пристаням стремятся», но людей на улицах нет. Поэт видит «спящие громады / Пустынных улиц». Сам воздух города зимой — «недвижный». «Бег санок вдоль Невы широкой», «и блеск и шум и говор балов» — все красиво, звучно, но лиц жителей города не видно.

В гордом облике «младшей» столицы скрывается что-то тревожное. Пять раз во вступлении повторяется слово «люблю». Это признание в любви к Петербургу, но произносится оно как заклинание, понуждение любить. Кажется, что поэт всеми силами старается полюбить прекрасный го род, вызывающий в нем противоречивые, тревожные чувства.

Тревога звучит в пожелании «граду Петра»: «Красуйся, град Петров, и стой / Неколебимо как Россия, / Да умирится же с тобой / И побежденная стихия…» Красота города-твердыни не вечна: он стоит прочно, но может быть разрушен стихией. В самом сравнении города с Россией — двойственный смысл: здесь и признание неколебимости России, и ощущение зыбкости города. Впервые появляется образ не укрощенной до конца водной стихии: она предстает могучим живым существом. Стихия побеждена, но не «умирилась». «Волны финские», оказывается, не забыли «вражду и плен старинный свой». Город, основанный; «назло надменному соседу», сам может быть потревожен «тщетной злобою» стихии.

Во вступлении намечен главный принцип изображения города, реализованный в двух частях «петербургской повести», — контраст. В первой части облик Петербурга меняется, с него словно спадает мифологическая позолота. Исчезают «золотые небеса», их сменяют «мгла ненастной ночи» и «бледный день». Это уже не пышный «юный град», «полнощных стран краса и диво», а «омраченный Петроград». Он во власти «осеннего хлада», воющего ветра, «сердитого» дождя. Город превращается в крепость, осажденную Невой.

Во второй части показан Петербург после наводнения. Но городские противоречия не только не сняты, а еще более усилены. Умиротворение и покой таят в себе угрозу, возможность нового конфликта со стихией. Петербургская окраина, куда устремился Евгений, напоминает «поле боевое», «вид ужасный», зато на следующее утро «в порядок прежний все вошло». Город вновь стал холодным и равнодушным к человеку. Это город чиновников, расчетливых торговцев, «злых детей», бросающих камни в безумного Евгения, кучеров, стегающих его плетьми. Но это по-прежнему «державный» город — над ним парит «кумир на бронзовом коне».

Петербург — огромный «рукотворный» памятник Петру I. Противоречия города отражают противоречия его основателя. Поэт считал Петра человеком исключительным: подлинным героем истории, строителем, вечным «работником» на троне. Петр, подчеркивал Пушкин, — цельная фигура, в которой соединились два противоположных начала — стихийно-революционное и деспотическое: «Петр I одновременно Робеспьер и Наполеон, Воплощенная Революция».

Петр предстает в поэме в своих мифологических «отражениях» и материальных воплощениях. Он — в легенде об основании Петербурга, в памятнике, в городской среде — «громадах стройных» дворцов и башен, в граните невских берегов, в мостах, в «воинственной живости» «потешных Марсовых полей», в Адмиралтейской игле, словно пронзившей небо. Петербург — как бы овеществленные воля и дело Петра, превратившиеся в камень и чугун, отлитые в бронзе.

Двумя материальными «ликами» Петра являются его статуя, «кумир на бронзовом коне», и ожившая статуя, Медный всадник. Для понимания этих пушкинских образов необходимо учитывать идею скульптора, воплощённую в самом памятнике Петру. Памятник — сложная скульптурная композиция. Ее основной смысл задан единством коня и всадника, каждый из которых имеет самостоятельное значение. Скульптор хотел показать «личность созидателя, законодателя, благодетеля своей страны». «Мой царь не держит никакого жезла, — заметил Э. Фальконе в письме к Д. Дидро, — он простирает свою благодетельную руку над объезжаемой страной. Он поднимается на верх скалы, служащей ему пьедесталом, — это эмблема побежденных им трудностей».

Такое понимание роли Петра отчасти совпадает с пушкинским: поэт видел в Петре «мощного властелина судьбы», который сумел подчинить себе стихийную мощь России. Но его интерпретация Петра и России богаче и значительнее скульптурной аллегории. То, что в скульптуре дано в форме утверждения, у Пушкина звучит как риторический вопрос, не имеющий однозначного ответа: «Не так ли ты над самой бездной, / На высоте, уздой железной / Россию поднял на дыбы?» Бронзовый Петр в пушкинской поэме — символ государственной воли, энергии власти, освобожденной от человеческого начала. «Кумир на бронзовом коне» — «чистое воплощение самодержавной мощи» (В.Я. Брюсов) — лишен сердца. Он «строитель чудотворный», по мановению его руки «вознесся» Петербург. Но детище Петра — чудо, сотворенное не для человека. Окно в Европу прорубил самодержец. Будущий Петербург мыслился им как город-государство, символ самодержавной власти, отчужденной от народа. Петр создал «холодный» город, неуютный для русского человека, вознесенный над ним.

Столкнув в поэме бронзового Петра и бедного петербургского чиновника Евгения, Пушкин подчеркнул, что государственная власть и человек разделены бездной. Уравнивая все сословия одной «дубиной», усмиряя человеческую стихию России «железной уздой», Петр хотел превратить ее в покорный и податливый материал. Евгений должен был стать воплощением мечты самодержца о человеке-марионетке, лишенном исторической памяти, забывшем и «родные преданья», и своих предков. Отчасти цель была достигнута: пушкинский герой — продукт и жертва петербургской «цивилизации», один из бесчисленного множества чиновников без «прозванья», которые «где-то служат», не задумываясь о смысле своей службы, мечтают о «мещанском счастье»: хорошем местечке, доме, благополучии.

Но Евгений — пленник города и «петербургского» периода русской истории не только укор Петру и созданному им городу, символу России, оцепеневшей от гневного взгляда «грозного царя». Евгений — антипод «кумира на бронзовом коне», У него есть то, чего лишен бронзовый Петр: сердце и душа. Он способен мечтать, печалиться, «страшиться» за судьбу возлюбленной, изнемогать от мучений. Глубокий смысл поэмы в том, что Евгений сопоставлен не с Петром-человеком, а именно с «кумиром» Петра, со статуей. Пушкин нашел свою «единицу измерения» необузданной, но скованной металлом власти — человечность. Измеренные этой мерой, «кумир» и герой сближаются.

Герой «петербургской повести», став безумцем, потерял социальную определенность. Сошедший с ума Евгений бродит по Петербургу, не замечая унижений и людской злобы, оглушенный «шумом внутренней тревоги». Память о пережитом наводнении приводит его на Сенатскую площадь, где он во второй раз встречается с «кумиром на бронзовом коне». Этот кульминационный эпизод поэмы, завершившийся погоней Медного всадника за «безумцем бедным», особенно важен для понимания смысла всего произведения. Начиная с Белинского, он по-разному интерпретировался исследователями. Нередко в словах Евгения, обращенных к бронзовому Петру, видят бунт, восстание против «державца полумира» (иногда проводились и аналогии между этим эпизодом и восстанием декабристов).

Подобно сказочному, мифологическому герою, безумный Евгений «оживает»: «Глаза подернулись туманом, / По сердцу пламень пробежал, / Вскипела кровь». Он превращается в Человека в его родовой сущности (герой в этом фрагменте ни разу не назван Евгением). Он, «грозный царь», олицетворение власти, и Человек, имеющий сердце и наделенный памятью, вдохновленный демонической силой стихии («Как обуянный силой черной»), сошлись в трагическом противостоянии. В шепоте прозревшего Человека слышатся угроза и обещание возмездия, за которые ожившая статуя, «мгновенно гневом возгоря», наказывает «безумца бедного».

«Реалистическое» объяснение этого эпизода обедняет его смысл: все происшедшее оказывается плодом больного воображения безумного Евгения.

В сцене погони происходит второе перевоплощение «кумира на бронзовом коне» — Он превращается во Всадника Медного. За Человеком скачет механическое существо, ставшее чистым воплощением власти, карающей даже за робкую угрозу и напоминание о возмездии.

Конфликт перенесен в мифологическое пространство, чем подчеркнуто его философское значение. Это конфликт принципиально неразрешимый, в нем не может быть победителя и побежденного. Бессмысленная и безрезультатная погоня, напоминающая «бег на месте», имеет глубокий философский смысл. Противоречия между человеком и властью не могут разрешиться или исчезнуть: человек и власть всегда трагически связаны между собой.

Такой вывод можно сделать из пушкинского поэтического «исследования» одного из эпизодов «петербургского» периода русской истории. Первый камень в его фундамент заложил Петр I — «мощный властелин судьбы», построивший Петербург и новую Россию, но не сумевший «железною уздою» стянуть человека. Власть бессильна против «человеческого, слишком человеческого» — сердца, памяти и стихии человеческой души. Любой «кумир» — только мертвая статуя, которую Человек может сокрушить или, по крайней мере, заставить сорваться с места в неправедном и бессильном гневе.
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   50

Похожие:

Поурочные разработки по литературе, 7 класс icon Поурочные разработки по литературе, 7 класс
Поурочные разработки по литературе, 7 класс. Программы 68 и 102 часа. 2-е издание исправленное и дополненное. М.: «Вако», 2005, 368...
Поурочные разработки по литературе, 7 класс icon Поурочные разработки по литературе. 9 класс
Золотарева И. В., Егорова Н. В. Универсальные поурочные разработки по литературе. 9 класс. 4-е изд., перераб и доп. — М.: Вако, 2007....
Поурочные разработки по литературе, 7 класс icon Поурочные разработки по русской литературе ХХ века: 11 класс
Егорова Н. В. Поурочные разработки по русской литературе ХХ века: 11 класс, I полугодие. — 4-е изд., перераб и доп. — М.: Вако, 2005....
Поурочные разработки по литературе, 7 класс icon Поурочные разработки по литературе XIX в. 10 класс
Золотарева И. В., Михайлова Т. И. Поурочные разработки по литературе XIX в. 10 класс 1-е полугодие. 2-е полугодие. Изд. 3-е, испр...
Поурочные разработки по литературе, 7 класс icon Поурочные разработки по русскому языку. 8 класс
Егорова Н. В. Поурочные разработки по русскому языку. 8 класс. — М.: Вако, 2005. — 176 с. — (В помощь школьному учителю)
Поурочные разработки по литературе, 7 класс icon «Сложное предложение»
Русский язык. Поурочные разработки. 9 класс: пособие для учителей общеобразоват учреждений / Л. А. Тростенцова, А. И. Запорожец....
Поурочные разработки по литературе, 7 класс icon Пояснительная записка 2 содержание программы 4
«Музыка» Т. И. Баклановой: Программа. Методические рекомендации. Поурочные разработки. М., Астрель, 2005, Бакланова Т. И. Обучение...
Поурочные разработки по литературе, 7 класс icon Реализуемые программы 2013-2014 учебный год Русский язык Программа...
...
Поурочные разработки по литературе, 7 класс icon Литература 11 класс Поурочные разработки От авторов Н. А. Заболоцкий....
В 11 классе учителя литературы сталкиваются с рядом общих для всех объективных трудностей
Поурочные разработки по литературе, 7 класс icon Литература. 11 класс: поурочные планы по учебнику «Русская литература ХХ века»
Литература. 11 класс: поурочные планы по учебнику «Русская литература ХХ века» под ред. В. П. Журавлева. I полугодие. II полугодие...
Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции