Казачий спас
|
Скачать 1.55 Mb.
|
Равнина Света Далеко простирается синь морская перед кораблем, отправляющимся в плавание. День проходит, и ночь проходит; снова день ушел, и ночь принеслась на крыльях безумного ветра, буря пала на океан. Воет ветер, гром громыхает, молнии мечутся, волны встают выше мачты и кидают на палубу рыб, и камни со дна, и грозятся проглотить жертву морю — корабль. Но плывет судно сквозь вой и грохот и плеск — вперед, ибо нет иного способа достичь нужной гавани, как преодоление. В мире звуков ты — тот же корабль. Увертюра пространства захлестывает тебя, и не слышишь ты ничего, кроме грозных раскатов Оркестра Вселенной. Так живем мы, и глохнем мы сердцем и сохнем душой, не в силах снести этот грохот; тонет корабль наш в пучине или ищет тихую пристань в надежде переждать жизнь — космический шторм. Но отдайся симфонии бури, прыгни в нее, как с вершины кидается сокол, чтоб, нырнув в глубину, воспарить над горами. Проживи каждой клеткой — каждый из звуков, и откроешь тогда красоту этой дивной гармонии голосов Мира. И когда скрипки, громы, колеса, шаги, песни и ребяческий смех разделятся в сознании твоем, а потом вновь сольются в гармонии сфер; и в этой гармонии ты услышишь негромкий стук в сердце твоем — то стучится Господь в дверь души. Ты откроешь ему, и увидишь равнину из света, белую, девственную, словно чистый пергамент. Присмотрись: на пергаменте скоро знаки начнут проступать. Это — зеркало Духа, то, что чувствуешь ты внутри себя, на мир внешний взирая. Ступай на равнину, ступай осторожно — что хочешь ты начертать на светлом пергаменте жизни? Песню страсти или тихое слово любви? Или оставишь его чистым, чтобы дать его ближнему в час, когда он будет нуждаться в слухе твоем и сострадании твоем? Так, наверное, будет мудрее всего — сохранять чистоту и спокойствие на этой Равнине Света. И тогда, может быть, Сам Господь снизойдет на нее — в чистом сердце твоем отдохнуть от молений людских, и плача, и просьб, и требований: ведь единственный Он каждого слышит и откликается на всякое обращение человечье. [конец проповеди] [1]Глава 7 [1]Солнцеворот Июнь шагнул в свою третью декаду. Празднично-весенние краски степи мало-помалу уступали охряным пыльным оттенкам сжигаемых солнцем трав. Ночи стали теплыми и ясными; в их свежем росистом воздухе очищались от пыли, оживали и наполнялись сочной силой растения и плоды. В открытое окно лился душистый ветер: ночью степь отдавала ему свои сладко-пряные ароматы, днем застывавшие в зное, словно песчинки в куске янтаря. Запах ветра не давал мне уснуть, и, поворочавшись пару часов в постели, я решила больше не мучаться, нащупала в темноте карманный фонарик, накинула халат и вышла на веранду. Ночь прожгла глаза абсолютной чернотой (на хуторе нет уличного освещения). Чернее были только силуэты деревьев и очертания резного навеса веранды, выделявшиеся на фоне ярких полночных звезд. (Те были рассыпаны так густо и мелко, что, казалось, это и не звезды совсем, а осевшая на небе дорожная пыль, взбитая за день многочисленными земными путниками.) Я осторожно спустилась с веранды, села на ступеньку и стала смотреть на небо. Далекие созвездия совершали неспешный круг почета мимо Полярной звезды. Обе Медведицы, Кассиопея и Цефей, Возничий, Гончие Псы. Из видимых в это время года знаков Зодиака — Лев, Близнецы и Телец... а, вот и Рак отыскался в россыпи светящихся зерен. С тех пор как открыли (после казавшегося вечным ремонта) Планетарий, поход в это удивительное место стал для меня вторым хобби, любимым отдыхом души и ума. Так что теперь отыскать в ночном небе любое созвездие для меня не представляет никакого труда. Далеко на юге, почти у берега Земли, проплывает Кит. Левее охотник Орион гонится за Зайцем, пытающимся скрыться за горизонт. Вот Андромеда нежно смотрит на Персея, но их разделяет широкая Млечная река, видимая здесь, в степях Среднего Дона, лучше, чем в планетарии... — Не спится, доня? Я вздрогнула, зажгла фонарик и обернулась. Передо мной, укутанная в огромную темную шаль, стояла Домна Федоровна. Как она попала сюда? Дом, в котором я живу, служит своеобразной больницей: «палата» (в ней сейчас сплю я), рабочий кабинет ворожеи, лаборатория, в которой она готовит свои снадобья. Сама же с семьей живет в другом доме, никак не соединенном с этим, разве что дома сообщаются при помощи тайного подземного хода? — Не гадай, — вновь прочитала мои мысли знахарка. — Жарко нынче, вот я и сплю у тебя на веранде. А ты что полуночничаешь? Вроде в хате у тебя прохладно... — Запах степи. Не заснуть никак. Вот сижу, звездами любуюсь. У нас в городе такого количества звезд нет. С десяток наберется в хорошую погоду... А уж Млечный путь вообще не виден никогда. — Батыев шлях-то? Да. В давнюю пору для казаков наипервейший указатель был. — Батыев шлях. Какое интересное и красивое название. А отчего так назвали, вы не знаете? — Почему же не знаю. Назвали так, потому что орды Батыевы с Востока к Черному морю шли в аккурат по направлению Млечного Пути. Казаки, предки наши, тоже с ними ходили. — Значит, казаки пришли на Дон с войсками Батыя? — Нет. Предки наши на Дону сами появились. — Как это сами? Вдруг, ниоткуда? Так не бывает, всякий народ имеет свое происхождение, все оставляют следы. Я-то знаю, я же археолог! — Ну и что же ты знаешь про Дон, археолог? — Да что касается древней истории, все почти знаю. Земля донская хранит многое. От стоянок древнего человека до ранней бронзы, от греческих колоний до скифов и боспорцев, называвших Дон Танаисом; а с Рождества Христова были тут сарматы, аланы, готы, затем случилось переселение евразийских народов, великая Булгария, каганаты, халифаты, бесчисленные кочевые племена, агрессивные и воинственные... потом пришли татаро-монголы… — Вот тогда и поселились в Диком поле казаки. — Так откуда они там появились, Домна Федоровна? Если это не были остатки батыевой орды, то кто они — беженцы со всей России, как это принято считать, или особый народ? — По-ученому тебе не скажу, доня. У нас говорят: казаки от казаков ведутся. Во всяком случае, единственная наша родина — Дон-батюшка. Тут же и Казачий Спас родился. — А как это произошло? — Раньше-то здесь не было донской степи. Все, что Дон окружало, звалось Диким полем. А Дикое поле — оно Дикое и есть: чуть в сторонку от шляха — и вот тебя уже тащит в рабство турок, или кабардинец берет на аркан. Жаловаться некому, законы тут неписаны, а власти, кроме атаманской, не сыщешь за сотни верст. Вокруг только степь да кишащие зверьем негустые лески. Ну, первые казачьи ватаги, как и всякий прочий степной народ, разбойничали на большой дороге, по которой тянулись караваны восточные к Черноморью. Но разбоем жизнь не проживешь, тем более что народу, приходящего на Дон, становилось все больше и больше. Отстроились городки, кочевые станы превратились в казачьи станицы, окруженные хуторами и сторожевыми укреплениями. Дон, по берегам которого селились казаки, стал крайней границей страны: по эту сторону Русь-матушка, а по — другую ханства и улусы. Строились так, чтобы в один день добраться было можно от станицы до станицы. Днем по шляху патрули и кордоны, а ночью за станичный плетень шагу не ступи! Заречные соседи спуску не давали: то стадо отобьют у нерадивого пастуха, то умыкнут припозднившуюся на огороде казачку. Дикое поле! Ослабишь внимание, и беда тут как тут. А выживать как-то надо. Среди тревог и опасностей требовались казаку качества особые. Должен был он слышать каждый шорох, видеть мельчайшие детали, чувствовать неприметные изменения окружающего мира. Вот такая круглосуточная «тренировка» всех органов чувств и развивала способности из поколения в поколение. Закономерности подмечались, вырабатывались упражнения, техники, что составили основу Казачьего Спаса. Многие из них ты знаешь уже. До чего-то казаки сами своим умом да опытом доходили, кое-что у соседей переняли. — А что за соседи были у казаков? — Народы степные. И турки, и татары, и черкесы... их за Доном много бродило-высматривало, где бы чем поживиться. От тех соседей обороняться надо было и днем и ночью. — Как же казаки у них приемы перенимали, если все время обороняться приходилось? — Приходилось. Но худой мир лучше доброй ссоры. Вот и торговали, и женились на ихних дочках, объединялись в союзы, общих врагов вместе изгоняли. Так знаний и понабрались. — Женились, говорите? А что кровь смешается, и род казачий выродится, не боялись? — Нет, доня. Это на Руси чужаков боялись. А казаки знали: кровь загустить только на пользу. Другой генотип — другая информация. Как в степи выжить, как с болезнью сладить... да и не только. Вот у вас в городе женщины — еще тридцать не стукнет, а уже начинается: кремики-масочки, салоны красоты, гимнастика всякая, чтобы живот не обвис да попа не поширела. — Ну, и что же в этом плохого? Каждая женщина хочет быть и молодой, и привлекательной. — Да плохого-то, конечно, ничего. А вот у нас на Дону в прежнее время женщина до самой старости и молодой была, и желанной. С донскими казачками в стати да красоте никто равняться не мог. Последних детей знаешь во сколько заводили? Бабы за пятьдесят, а казаки и в семьдесят пять дитя зачать могли. Что такое крем да косметика, бабки-прабабки наши вообще не знали. А были ли у них проблемы какие с кожей? Я тебе говорю — не было. Не веришь, дам полистать альбомы семейные. Прабабка Оксинья — чьи тетрадки читала ты, бабки Васена, Фекла, Александра — на снимках им за восемьдесят, а личики, что скорлупка яичная, чистые, свежие, ни морщинки. А хоть бы одна когда губы красила или ресницы! — Это, наверное, ваша родовая наследственность. Не все же такими были. Раньше женщины как раз таки рано старели, в сорок лет женщина уже старухой считалась. — Ты сейчас не про Дон говоришь. Россия, там да: веками жили — лямку тянули. А здесь своя была земля, Казачий Присуд, присуженная Богом, значит, от налогов да податей свободная (какие ж налоги с Дикого поля? Что захватить-защитить смог, то и твое). Вот и занимались люди, помимо земли своей, еще и собой, чтобы род дальнейший был и многочисленным, и здоровым, и красивым. Для того и кровь мешали. Ну, а от недугов, от напастей, от старения Казачий Спас оберегал. Спас, он ведь не только на войне пригоден. — И как же Казачий Спас помогает сохранить молодость и красоту? — Спас здоровье сохранить помогает. Красота и молодость это уже следствие. Коли организм здоров и вынослив, то и стареть ему незачем. А выносливость казакам требовалась особая. Попробуй-ка по зиме в камышах, в ледяной воде в засаде посидеть! А Дон переплыть туда-обратно в бурю ноябрьскую! Тут закалка такая нужна, чтобы силы свои по мере надобности высвобождать, более нужного не тратить, и про запас оставить. А чтоб ресурсы внутренние так распределить, знания нужны были серьезные — и о мире окружающем, и об организме человеческом. — Медицинские знания? — Не только. Ты вот сидишь, звездами любуешься. Знаешь, сколько там их? Только в нашей галактике четыреста миллиардов звезд, дак это лишь те, что ученые к теперешнему моменту открыть успели. А сколько процессов во Вселенной происходит! Только дурак думать может, что в космосе жизни нет. Как же нет ее, если каждый миг звезды взрываются, миры новые рождаются и умирают. — Я что-то не пойму, Домна Федоровна, вы сейчас то про Казачий Спас, то про эволюцию вселенной... Связи не вижу. — А связь, доня, самая прямая. Что вверху, то и внизу, я тебе уже объясняла. Сколько во вселенной процессов, столько и внутри человека. Сколько энергии в космосе, столько же ее и в организме нашем. Это тратим мы за всю жизнь свою едва ли сотую часть того, что внутри нас кроется. Ежесекундно умирают миллионы клеток, вместо них рождаются новые, и внутри каждой клеточки происходят сотни реакций! Клеточный метаболизм интенсивен настолько, что клетку можно сравнивать — в своих масштабах, конечно, — со звездой, в которой происходит генерация множества веществ и огромного количества энергии. В подробности я вдаваться не буду, слишком это сложно все. Наука официальная только в середине прошлого века открыла потенциал клеточный, а предки наши давно о нем знали, и более того, пользовались этим бесконечным кладезем энергии, сил и здоровья. Оттого и были крепкими да выносливыми до самой смерти. — Домна Федоровна. А ведь я так старости боюсь… Подхожу утром к зеркалу, и сразу замечаю — морщинки, складочки… Как бы мне этот потенциал внутренний открыть? — Ну что ж, момент для того удачный. Сегодня двадцать первое, завтра двадцать второе, летний солнцеворот. Самое энергетически насыщенное время! Сутки эти — от полуночи до полуночи двадцать второго числа — лучше вообще спать не ложиться. Если в это время в организм энергии накачать, на год хватит. Так что завтра днем отдохни, поспи, как следует — практик у нас с тобой много будет. Как завтра солнце сядет, и начнем. [1] Глава 8 [1] Молодильный Спас Я как раз переодевалась в спортивный костюм, когда в комнату вошла Домна Федоровна. В руках у нее был небольшой глиняный горшочек с дутыми боками. — Погоди одеваться. На-ка вот, намажься с ног до головы. А то мошкара заест. В горшочке оказалась жидкая мазь, сильно пахнущая мятой и еще какой-то невероятно душистой смесью. После ее высыхания на коже осталась гладкая, словно восковая, пленка. Мы прошли через степь в направлении леса, мимо знакомого уже родничка (там набрали воды в захваченную с собой канистру). Перед тем как войти в лесок, знахарка сорвала с ближайшего кустика листик и положила в карман. То же самое, по ее указанию, сделала и я — «чтобы леший не путал». Пройдя с километр по петляющей из стороны в сторону тропинке, мы оказались на большой круглой поляне, в центре которой стоял внушительных размеров шалаш, крытый камышом. Изнутри он был устлан густым слоем соломы; по стенам алюминиевая посуда — котелки, кружки, поварешки. Видимо, шалаш служил пристанищем для охотников. В углу под полиэтиленовой пленкой лежали дрова; часть их мы вынесли из шалаша и занялись устройством костра: начинало темнеть. У огня, за беседой, мы и провели оставшиеся до полуночи часы. — … на Дон, доча, приходили не только беглецы да разбойники со всех сторон. Селились тут, в скитах лесных, монастырские старцы, уходившие из богатых российских монастырей. Подвиг особый искали. А где ж еще подвиг найти, как не в Диком поле? Принесли они с собой много знаний тайных — и духовных, и естественно-природных. Те знания быстро к казакам перешли: отцы святые науку свою от мира не прятали. Про мироустройство всеобщее, про душу человеческую, про слово вещее... От них и название пошло, Казачий Спас — оттого, что казаки не просто так свои умения тренировали, а призывая Спасителя нашего, Иисуса Христа. И про энергию жизненную старцы много знали, откуда приходит она, куда девается, как и когда накапливается в веществах и организмах. Раз в год, под Иванов день, все живое в силу входит. Особенно травы лесные да полевые. Трава, в это время сорванная, не только от хворей помогает, но и от сглаза, от порчи бережет — столько силы в ней. А есть такие травки, которые к лечению непригодны, да и вообще в остальное время пользы от них нет. Но в солнцеворот летний начинаются в них процессы особые: выделяются вещества-алкалоиды, которые, в организм человеческий попадая, срабатывают вроде ключика — энергию, в клетке замкнутую, наружу выпускают. Потому много про эти растения ходит сказок и легенд. Вот как полночь ляжет, мы с тобой пойдем такую траву копать. Если свежий отвар из нее выпить, а потом упражнениями энергетическими заняться, то сил в тебе в десятки раз больше откроется. Ровно в полночь в небо над самой поляной выкатилась огромная, в рыжем сиянии, луна. Мы взяли фонарики и направились в лес. Комары жужжали где-то рядом, но на кожу не садились: душистая мазь и впрямь отпугивала назойливых насекомых. Наконец мы остановились в густых зарослях высоких кустарников, состоящих из хрупких стеблей, покрытых пятнистыми резными листьями. Папоротник. Знахарка выбрала из всех кустов самый большой, шепнула мне: — Посвети вниз, сюда, у корня. Я направила луч туда, куда указала мне ворожея. Она опустилась на колени, извлекла из кармана небольшой сверток, достала из него четыре блестящих кусочка, положила их на землю с четырех сторон от куста. Странным, нездешним голосом сказала: — Небо отец, земля мать, ты, трава, позволь тебя рвать! С этими словами она бережно стала разрывать землю вокруг папоротника. Аккуратно поддела корень, отряхнула его от земли и завернула в кусочек белой материи. — Теперь ты себе куст копай. — Какой, Домна Федоровна? — Какой больше понравится. Я огляделась вокруг и выбрала первый попавшийся кустик. Знахарка сунула мне в руку куски металла, указала точки, на которые следовало их положить. Произнеся те же самые слова, я начала выкапывать корень, и тут же по рукам пробежали десятки обжигающих точек. Меня бросило в пот. — Не пугайся, это муравьи. Повезло тебе: они обычно селятся под самым сильным растением. Вернувшись к шалашу, мы сразу принялись за дело. Пока я вновь разжигала потухший костер, ворожея отделила стебли от корней, последние хорошенько промыла и мелко нарезала — свои отдельно от моих. Измельченные корешки издавали дурманящий запах… Домна Федоровна поломала стебли, уложила их на дно двух котелков, залила водой и повесила над костром. Когда вода закипела, знахарка бросила туда корешки. В полном молчании я наблюдала за ее священнодействиями. Наконец отвар был готов. Она сняла его с огня, перекрестила оба котелка и, когда кипяток чуть поостыл, протянула один из котелков мне: — Пей по глоточку с каждым вздохом. Вкус у заваренного папоротника оказался вяжущим и горьковатым. Допив до середины, я вдруг услышала отдаленный звон, исходящий как бы изнутри меня. — Домна Федоровна, у меня кажется, начались слуховые галлюцинации! Я не узнала собственный голос. Слова, сказанные совсем негромко, разнеслись по лесу многократным эхом. — Пей, не бойся, все нормально, — таким же эхом отозвалась целительница. Я допила отвар до конца. Звон накатывал отовсюду радужными волнами; в цвета радуги окрасилось светлеющее небо. Удивляло то, что я находилась в совершенно ясном сознании, не было чувства опьянения или дурмана. Только окружающее пространство создавало какой-то всеобъемлющий резонанс, словно кто-то пел в пустом соборе. — Теперь ты должна полностью раздеться, — приказала мне целительница. — Как, совсем догола? — Совсем. — Домна Федоровна… Честно говоря, я стесняюсь… — А что такое? Я ведь не мужчина. — Да не в том дело. Просто… мне ведь тридцать уже. Фигура не та. — Женщина, доня, своего тела стесняться не должна ни в каком возрасте. Все в природе совершенно, в том числе и тело человеческое. А если есть хвори какие, изъяны — это только внутренние твои проблемы, психические. Когда душа очистится, и тело исцелится. Легким, естественным движением знахарка скинула с себя одежду. Ее смуглое тело в обрамлении черных распущенных волос было зрелым, подтянутым и прекрасным. Она легла прямо на траву, вытянула руки и быстро покатилась к краю поляны; затем обратно. Так она перекатывалась довольно долго, пока солнце не показалось из-за вершин деревьев. Знахарка поднялась. В спутанных волосах пестрели стебельки и травинки. — Давай теперь ты. Быстрее, пока роса не высохла! Я разделась, боязливо опустилась на мокрую траву, осторожно покатилась в сторону. Тело придавило к земле свинцовой тяжестью, я моментально промокла. Трава колола, царапалась и резала кожу, мне было очень больно и жалко себя. Внутренне я негодовала, но продолжала кататься по траве с одного конца поляны до другого. Внезапно боль утихла, на смену ей пришел зудящий жар; тело как будто приобрело невесомость и катилось само. — Ну стой, хватит уже, — пронеслось надо мной Я остановилась и встала. Сзади, в области крестца, пульсировал мощный огненный шар. Меня словно отрывало от земли. — Оботрись, — Домна Федоровна подала мне кусок холстины. Я коснулась грубой тканью плеча; распухшая кожа тут же отозвалась немыслимой болью. — Жалеешь себя. Не так надо! Знахарка вырвала холст из рук и стала сильно растирать меня с ног до головы. Боль обожгла и тут же пропала; тело заполнилось приятным теплом. Пару часов мы отдыхали в шалаше после ночных приключений и утренних процедур. Меня беспокоило непонятное действие папоротника, и знахарка терпеливо разъясняла, что причин для тревоги нет никаких: — Папоротник, Дарья, не относится ни к каким наркотическим веществам. Если бы это было так, разве ты почувствовала бы боль? Наркотик ощущения телесные притупляет, а тебе было больно, и когда ты по траве каталась, и когда я тебе кожу растирала. Так что растение это безобидное и даже не считается лекарственным. Есть, правда, в нем кое-какие асептические свойства, за счет аскорбиновой кислоты, содержащейся в листьях и стеблях. Для того папоротник иногда в закрутку кладут, да ягоду перекладывают, если далеко везут. Сила в нем появляется только раз в год, и только в корнях. У нас на этом корешке вино настаивают и пить дают тому, кто после болезни ослаб. — А зачем с четырех сторон серебром обкладывать? И что это за приговор такой «Небо отец, земля мать, ты, трава, позволь тебя рвать"? — Серебром затем, что папоротник — растение мужское. Серебро же — металл женский, мужскую силу растения уравновешивает, и класть его возле куста надо не просто так, а по сторонам света. Коли без серебра папоротник выкопать, могут всякие реакции начаться ненужные, гормоны мужские вырабатываться, а оно нам, женщинам, ни к чему. Вместо серебра можно меди взять, тоже женский металл. Ну, а приговор — как же без него. Ты ведь живое существо жизни лишаешь, надо позволения спросить у земли-матушки. Эти слова вообще всегда говори, когда траву, цветок или гриб, фрукту-ягоду какую рвешь. Тогда оно тебе всю пользу свою отдаст, а цветы, кстати, дольше стоять будут. — А теперь про экзекуцию эту объясните, у меня после катания по лугу вся кожа горит… — Эх ты! «Экзекуция"! То, чем ты утром занималась, включает в себя три мощнейшие практики. Первая — роса купальская. Она энергией земли заряжена, а ты помнишь — сейчас у земли энергии больше всего. Вторая — соки травные, с росой смешанные. Третья практика — само катание. С его помощью ты всю поверхность кожи как следует массируешь, включаешь точки энергетические, активизируешь процессы биохимические. Ты себе не представляешь, Дарья, какую пользу такое катание приносит. Кожа человеческая ведь не только оболочка защитная. Это дворец здоровья, причем многоэтажный дворец. В коже есть клетки различные, и пигменты всякие, ткань соединительная, мышцы гладкие, сальные и потовые железы, сосуды кровеносные, узлы лимфатические. Кожа дышит, кожа очищает, кожа тепло регулирует, в обмене веществ участвует, лишнюю воду и шлаки из организма выводит, а также ферменты и гормоны различные вырабатывает. Она в организме как резервная подстанция, внутренним органам работу облегчающая: легким дышать помогает, сердцу — кровь качать, селезенке и печени — кровь творить… Так что, когда вот так на всю поверхность кожи воздействуешь, ты все свои органы внутренние стимулируешь. И сама кожа вместе с мышцами подкожными подтягивается, гладкой да упругой становится. Такое катание, с некоторыми другими процедурами, я молодым мамочкам назначаю, у кого грудь после кормления обвисла. Кататься ведь можно не только по траве, в домашних условиях это тоже делается довольно просто. Главное — чистый пол и пространство свободное, чтобы вытянуться во весь рост можно было и покататься туда-сюда. А если циновочку постелить погрубее, то эффект еще сильнее получится. После этого упражнения любые процедуры косметические или физиотерапевтические в десятки раз больше пользы приносят. А еще кожа одну роль выполняет важную — новым клеткам рождаться помогает и информацию в них закладывает. Ты вот сказала, стареть боишься. Но страх этот перед старостью да немощью у каждого человека есть, женщина, мужчина — неважно. Вот что такое старость, на физиологическом уровне, как ты думаешь? — Это износ организма, тело от времени, от работы, от жизни самой устает… — Многие так думают, а такое мнение в корне неправильно! Пораскинь умишком-то — каждая клеточка в организме живет только три месяца! Через три месяца ее заменяет новая, а умершая клетка из организма выбрасывается. Спустя год в человеке состав клеточный полностью обновляется, стало быть, каждый год у нас новое тело. Ну, а может ли тело за год износиться? Нет, конечно! — Тогда почему же люди стареют? — Потому что от умирающей клетки информация к вновь рождающейся передается. Что до этого человек делал, какой образ жизни вел, чем болел и так далее. Вот и получается, что новые клеточки уже старыми рождаются. А чтобы этого не происходило, надо организм свой постоянно развивать и тренировать, потенциал клеточный высвобождать. Тогда клетки новорожденные будут содержать в себе еще больше силы, чем предыдущие. А кожа здесь — первый показатель. Недаром старение с нее начинается. Так что кожа твоя — это святая святых. Надо ее беречь, о ней заботиться и в тонусе держать. Целая система есть в Казачьем Спасе, как на кожу воздействовать при помощи очень простых способов, и мы с тобой к этому еще вернемся. Сейчас же о другом признаке старения поговорим. Какие, кроме морщинок, первые «звоночки» о приближении старости? Боли в костях, хрупкость суставная. Наукой считается, что это процесс неизбежный — мол, кальций с годами из костей вымывается, суставная жидкость разрушается. С чем-то я соглашусь: да, по мере взросления состав химический внутри человека меняется, более агрессивным становится, на кости действует не лучшим образом. Но в этом виновны два фактора. Первый (мы только что говорили о нем) — информация в обновленных клетках. Если клетка несет в себе информацию о болезни, то, конечно, она разрушать будет не только костную ткань, но и все органы внутренние. Второй фактор — подвижность, активность физическая, которая с годами становится меньше. Речь не идет о больших нагрузках: мы знаем, что артриты-артрозы, ревматизмы-радикулиты всяческие физически активных людей — спортсменов или просто тех, кто по роду деятельности движением занят, — поражают в первую очередь. Чтоб суставы были здоровыми, особая для них активность нужна, щадящая, мягкая. В Спасе Казачьем есть практика одна, специально для костей и суставов предназначенная. Кроме упражнений физических, в нее входят дыхательные и энергетические техники. Времени она занимает мало: полный цикл этих упражнений от силы в пятнадцать минут укладывается. А польза от них громадная: во-первых, суставы разрабатываются и мягко растягиваются, во-вторых, дыхалка развивается, в третьих, энергетика стабилизируется и по инь-ян каналам как следует течь начинает. Вот сейчас отдохнула ты, пойдем, я тебе эту практику суставно-дыхательную покажу. Мы вышли из шалаша (мягкую соломенную лежанку я покидала с большой неохотой). Минут двадцать пришлось энергично притаптывать босыми ногами траву; получилось ровное место размером примерно три на три метра. Мы встали напротив друг друга; обе оделись во что-то вроде короткой туники, ловко сооруженной умелыми руками ворожеи из кусков тонкого полотна. Домна Федоровна медленно показывала мне упражнения, по ходу объясняя, как надо правильно вдыхать и выдыхать вместе с наклонами, поворотами, движениями рук, ног и головы. Всего упражнений было семь, каждое из них я повторила раз по пятьдесят — чтобы тело запомнило порядок движений. К концу занятия у меня кружилась голова, височные жилки разбухли и трепетали как бабочки на стекле. — Ничего, ничего, не бойся. Сейчас в норму придешь, — успокаивала меня Домна Федоровна. — Это с непривычки такая реакция. Кровь кислородом насытилась и энергии перебор. Ну дак это ж ты в запас берешь, резервы пополняешь. В обычное время каждое упражнение надо делать по десятку раз, больше не требуется. Тут не количеством эффект достигается, а постоянством. Хотя и за один раз много чего происходит. Вот от мигрени, например, ни одно лекарство толком не помогает. А такая гимнастика — запросто. Теперь обедать пошли. Мужички мои специально для тебя особенный обед приготовили. «Особенный» обед составляло блюдо из свиных ножек, разваренных до такого состояния, что мясо с легкостью отделялось от костей. К нему прилагался крутой бульон и очень острый соус, приготовленный из чеснока, уксуса и жгучего перца. Все это было невероятно вкусно и очень сытно (чтобы наесться до отвала, мне хватило трети одной ножки с небольшим количеством бульона). — Настоящий кавказский хаш! — похвалился Алексей Петрович. — Один из секретов горского долголетия, между прочим. — Да? И в чем же заключается этот секрет? — скорее из вежливости, чем из интереса спросила я. (Наелась так, что ни о чем думать вообще не хотелось.) — Секрет таится в уникальном составе свиных ножек. Это хрящевая ткань, а по научному — хондроитин с глюкозамином, те самые вещества, что входят в состав дорогостоящих средств от артрозов и артритов. Еще они есть в куриных косточках — там, где кости соединяются хрящевыми «набалдашниками». Эти продукты необходимы и обязательны каждому человеку. Если кушать хаш хотя бы раз в неделю, никогда никаких проблем с суставами не будет. После обеда у Домны Федоровны, как всегда, были пациенты, а я уселась за дневник. Столько информации в один день (а ведь он еще не закончился — вечером предстоят новые практики)! Так что пока, не теряя времени, надо записать все чему научилась, а особенно — комплекс дыхательно-энергетических упражнений для суставов. |
Похожие:
 |
Казачий спас Она привела меня на Путь Спаса, и шаг за шагом, посредством духовных практик, молитв и медитаций, посвящала меня в тайную традицию,... |