Раздел I.
Имя существительное
I. Падеж
Ссылки: R. 441-456; R-S. 86-90; M. 60-70.
79. В индоевропейском праязыке существовало, по крайней мере, восемь падежей (включая ассоциативный падеж как вспомогательный к инструментальному). В поддержку этого утверждения мы имеем, наряду с другими, очень обоснованное и выразительное свидетельство профессора Джозефа Райта (Wright) из Оксфорда: «Индогерманский язык, каким мы его сейчас знаем, пользовался, по крайней мере, восемью падежами, а возможно, и большим количеством, если звательную форму считать падежом» (W. 144).
80. Существует две причины сделать вывод, что в греческом языке присутствует восемь падежей. Первые сведения об этом были получены при исследовании санскрита, где наличествует восемь падежных форм. Когда греческие падежи были изучены в сопоставлении с восемью падежами санскрита, то было обнаружено значительное сходство в падежной системе двух языков. Так вполне обоснованный метод сравнительной лингвистики привел греческих языковедов двадцатого столетия к осознанию того, что в греческом языке существует восемь падежей, а не пять, как утверждалось ранее.
81. В дополнение к данным сравнительно-исторического исследования, факт существования восьми падежей опирается на соответствующее понимание сущности падежа, исходящее из того, что данная именная категория существительного определяется скорее функцией, чем формой. Падеж в греческом языке следует устанавливать на основании отношения слова к остальным членам предложения. «В структуре предложения каждая падежная форма как таковая находится в соответствующей ее характеру обязательной взаимосвязи с другими элементами высказывания» (W. 181). Выше мы рассмотрели, что основные части предложения – это существительное и глагол. В простейшем типичном предложении существительное выступает в качестве подлежащего и потому стоит в именительном падеже. Нелепо было бы думать иначе и утверждать, что существительное стоит в именительном падеже и поэтому является подлежащим. Итак, совершенно очевидно, что падеж определяет скорее функция, нежели форма, и этот принцип является фундаментальным в деле изучения падежа.
82. Пытаясь проанализировать падежи греческого существительного, мы должны стремиться, прежде всего, к определению его функций в структуре предложения. В греческом языке существительное обычно употребляется следующим образом: (1) Основной и типичный случай употребления имеет цель охарактеризовать объект сознания, по отношению к которому высказывается суждение, содержащееся в сказуемом; то есть, существительное употребляется в роли подлежащего. Данную функцию мы называем именительным падежом. (2) Существительное иногда употребляется вне особых грамматических связей, в качестве объекта обращения, и оно имеет форму звательного падежа. (3) Существительное может использоваться для определения характера или отношений другого существительного – данная функция называется родительным падежом. (4) Существительное может употребляться для обозначения отправной точки, когда сообщается о перемещении или происхождении, для чего используется отложительный падеж. (5) Существительное может употребляться для указания объекта интереса или ссылки, такая функция называется дательным падежом. (6) Существительное употребляется для указания места расположения объекта или совершения действия, для чего используется местный падеж. (7) Иногда существительное обозначает средство, описываемое мыслью. Подобное употребление мы обозначаем как инструментальный падеж. (8) Существительное может употребляться с целью, представив объект, на который распространяется действие, каким-либо образом ограничить утверждение, эту функцию мы именуем винительным падежом. Перечисленные восемь функций служат основными значениями восьми падежей. Однако, имея восемь падежей, мы встречаем обычно только четыре падежных окончания, а у некоторых существительных имеется отдельная форма для звательного падежа. Соотношение между падежами и окончаниями представлено в следующей таблице:
Падежная форма
|
Падеж
|
Основное значение
|
Первая
|
Именительный
Звательный
|
Наименование
Обращение
|
Вторая
|
Родительный
Отложительный
|
Определение
Отделение
|
Третья
|
Дательный
Местный
Инструментальный
|
Интерес
Положение
Средство
|
Четвертая
|
Винительный
|
Ограничение, объект
|
i. Робертсон высказывает уверенность в существовании восьми греческих падежей, демонстрируя сдвиг сегодняшней лингвистической науки в этом направлении. (R. 247-250: 446-449). Шеффилд говорит, что «индоевропейские языки имеют следующие косвенные падежи: родительный, дательный, винительный, отложительный, инструментальный и местный. Им противопоставлены именительный падеж как функция существительного-именования и звательный как вид существительного-императива” (там же, стр. 147). Это утверждение отражает в настоящий момент общее мнение ученых, занимающихся сравнительным языкознанием. Исследователи, не согласные с существованием восьми падежей, различимых и доступных определению, по крайней мере, признают некоторое различие между падежными формами, применяя такие термины, как отложительный родительный падеж, инструментальный дательный падеж, и тому подобное. Робертсон называет сращение нескольких падежей в одну форму «синкретизмом падежей» (R. 448). Это слияние форм редко ведет к двусмысленности, хотя Робертсон отмечает несколько случаев, где трудно определить падеж. Эти исключения, конечно, не следует рассматривать как свидетельство упразднения основных различий между падежами. Каждый падеж обладал первоначальным базовым значением, сохранившимся на всем протяжении исторического развития падежа, которое может быть выявлено путем достаточно непредвзятого анализа (R. 453-456).
ii. Относительно существования восьми падежей в греческом языке Моултон не выказывает большой уверенности. Он называет факты, свидетельствующие об отложительном, инструментальном и местном падежах «постепенно исчезающими рудиментами» (M. 60), подробно рассматривая вопрос упразднения падежей в результате развития системы предлогов, явно ссылаясь скорее на падежную форму, чем на падежную функцию. Однако Моултон все же отрицает «исчезновение древних различий в падежных значениях», и, продолжая обсуждение, признает наличие исторических различий. Он соглашается с Винером по поводу определения родительного падежа как «без сомнения, обозначающего источник действия», замечая в связи с этим, что «отложительный падеж… употребляется для выражения части значений родительного падежа, с которым он слился». Но Моултон не отдает должного свому замечательному образованию и лингвистическому чутью, используя названия «местный дательный» и «инструментальный дательный». Если данная падежная форма является местным или инструментальным падежом, то зачем присоединять еще и дательный? Мы всерьез сомневаемся в целесообразности подобных терминов, вносящих путаницу (см. М. 60-76). Бласс впадает в такую же непоследовательность, отводя значительное место «инструментальному дательному падежу» (Bl. 116 и далее). Винер ссылается на то, что дательный падеж служит инструментальному (W. 208), при этом совершенно упускает из виду падежную функцию, и впадает в замешательство, пребывая под несомненным влиянием латинской падежной системы. Баттман, говоря о падежах, точно следует Винеру, принимая, например, его определение родительного как падежа, «обозначающего источник» (Bt. 157). Несмотря на расхождение в терминах, Винер, Баттман и Бласс приводят исчерпывающие доказательства существования основных падежных отличий. Исследователи девятнадцатого столетия развеяли настолько большое число недоразумений, окутывавших туманом греческий язык Нового Завета, что мы уже не можем ожидать от этих пионеров своего времени исчерпывающего объяснения всех запутанных вопросов, памятуя особенно, что сравнительное языкознание как наука находится еще в младенческом возрасте. Но главным достижением второй половины этого столетия стало устойчивое движение в направлении света. Гесснер Харрисон в работе, опубликованной в 1858 г., признает, что в греческом языке существует более пяти падежей (см. Греческие предлоги и падежи (Gessner Harrison: Greek Prepositions and Cases), стр. 70 и далее). Его знаменитый ученик Джон А. Бродес (Broadus) проложил путь новому методу для короля современных эллинистов, А.Т. Робертсона (см. R. viii). Двадцатое столетие, несомненно, станет свидетелем полной и окончательной победы описанного выше более логичного и исторически обоснованного толкования падежей как в греческом, так и в других индоевропейских языках.
|
