Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует




Скачать 1.73 Mb.
Название Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует
страница 1/11
Дата публикации 21.05.2014
Размер 1.73 Mb.
Тип Документы
literature-edu.ru > Лекции > Документы
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11
ПЕРВАЯ ЛЕКЦИЯ

Дорнах, 5 сентября 1924 г.

Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует хотя бы вкратце, в порядке вступления, указать на значение Рожде­ственского собрания*(*Ср.: Рудольф Штейнер. Рождественский съезд по случаю основания Всеобщего Антропософского общества 1923/1924 гг. (ПСС, том 260).). Через это Рождественское собрание Антропософское общество должно было получить некий новый импульс, необходимый ему для того, чтобы через него действительно достойным образом текла, струилась та жизнь, которую антропософия должна внести в жизнь цивилизо­ванного человечества. Надо сказать совершенно определен­но, что со дня Рождественского собрания в Антропософское общество вступил эзотерический импульс. До этого времени Антропософское общество было для антропософии лишь координационным центром. Антропософия была с самого начала тем проводником, через который притекает к людям спиритуальная жизнь, ставшая теперь, начиная с последней трети XIX столетия, доступной людям. Но антропософское движение следует понимать так, что то, что исходит из него здесь, на Земле, есть, собственно, лишь внешнее выражение некоего процесса, совершающегося в духовном мире во имя развития человечества. И кто хочет достойным образом при­соединиться к антропософскому движению, тот должен при­нять во внимание, что теперь спиритуальные импульсы рас­пространяются и на область самого Антропософского обще­ства.

Какой, собственно, толк в том, мои дорогие друзья, если человек так абстрактно, теоретически верит в существование Духовного мира? Верить теоретически в духовный мир оз­начает воспринимать этот духовный мир только головой. Но хотя мысли современных людей по своей исконной при­роде и представляют собой для них их самое духовное, — эти мысли, в течение последних четырех или пяти столетий формирующие внутренний духовный мир человека, пригод­ны лишь для восприятия материалистических истин. И вот, современное человечество имеет спиритуальную жизнь в мыслях, но оно наполняет эту спиритуальную жизнь только материалистическим содержанием. Материалистическим ос­тается и чисто теоретическое знание антропософии, — оста­ется до тех пор, пока к этому не присоединится внутренняя сознательная убежденность в том, что духовное есть конк­ретная действительность, что за всем тем, что для чувствен­ного восприятия есть лишь материя, присутствует дух и что он не только пронизывает материю, но в конце концов все материальное исчезает перед истинным взором человека, когда он достигает возможности пробиться через материальное к духовному, к спи ритуальному.

Но тогда такое воззрение следует распространить и на все то, что касается нас самих. А нас самих касается и наша принадлежность к Антропософскому обществу. Это факт внешнего мира, но надо признать, что ему соответствует спиритуальное движение, развившееся в духовном мире в но­вейшее время, которое будет существовать в земной жизни, если люди останутся верными ему. В противном случае оно будет существовать отдельно от земной жизни. Оно будет существовать в связи с земной жизнью, если люди найдут в своих сердцах силу, чтобы оставаться верными ему.

Не следует оставаться при одном теоретическом убежде­нии, что за всеми минералами, растениями, животными и за человеком реет нечто духовное: и за Антропософским обще­ством, которое во внешнем мире принадлежит к области майи, иллюзии, реет спиритуальный прообраз антропософского движения, который должен вступить как сила глубокой убеж­денности в сердце каждого приверженца антропософии. И это должно реализоваться в делах и работе Антропософско­го общества. До Рождественского собрания я часто говорил, мои дорогие друзья, что надо проводить различие между антропософским движением (о котором надо и теперь гово­рить то же самое, что и прежде) и Антропософским обще­ством, которое было тогда только внешним, экзотерическим органом реализации антропософского эзотерического импуль­са. Начиная же с Рождественского собрания все меняется. Перед Рождеством мне пришлось принять трудное решение самому стать председателем Антропософского общества. За все предыдущие годы существования Антропософского об­щества я смотрел на себя лишь как на учителя антропосо­фии, отнюдь не связанного с делами управления Обществом, и строго проводил это в жизнь. Антропософское общество управлялось другими людьми. Моей обязанностью было лишь — поскольку этого хотели отдельные лица или груп­пы внутри Антропософского общества — осуществлять дело антропософии.

Наши друзья в течение этих лекций поймут, что значит деятельно выявлять на Земле то, что в наши дни в духовном мире стремится к откровению. К тому же необходимо пони­мать трудности, связанные с тем, что к этой связи с духов­ным миром должна присоединиться еще задача внешнего управления. И в эти рождественские дни встала проблема: или для тех духовных сил, которые ниспосылают нам антро­пософию, станет препятствием то, что внешнее управление будет сближено с эзотерикой, — или же произойдет нечто иное. Поэтому то решение, которое приходилось тогда при­нимать, было необычайно трудным. Ибо вполне могло слу­читься так, что те потоки духовной жизни, которые притека­ли к нам, подверглись бы опасности вследствие такого реше­ния.

Все же надо было принять это решение, ибо положение было таково, что если бы антропософское движение остава­лось и впредь связанным с Антропософским обществом, дол­жно было наступить нечто противоположное тому, что я толь­ко что охарактеризовал. Само Антропософское общество должно было стать в будущем тем средоточием, через кото­рое непосредственно притекает эзотерическая жизнь, — ко­торое само являет и сознает эту свою эзотерическую дея­тельность.

Для этого должен был быть создан эзотерический прези­диум при Гётеануме. И следовало признать, что у такого президиума должно быть эзотерическое задание, и что в будущем Антропософское общество не только должно зани­маться антропософскими материями, но что в будущем ант­ропософия должна преподаваться, должна осуществлять себя, —то есть антропософия должна участвовать во всех вне­шних мероприятиях.

При этом важно, как именно будут связаны между собой отдельные члены Общества: важны не программные или формальные уставные отношения, важны реальные силы, свя­зывающие людей. Лишь только то может в эзотерическом смысле служить основанием Антропософского общества и поддерживать его, что основывается на реальных человечес­ких отношениях. Так в будущем все должно основываться на реальных человеческих отношениях в широком смысле, — на конкретной, а не абстрактной духовной жизни. Нужно суметь воспринять эту конкретную духовную жизнь как таковую, нужно увидеть ее во всех мельчайших частностях жизни. Я хочу привести маленький пример. После того как был воспринят новый импульс, мы решили выдать каждому из наших членов новое удостоверение. Так как к этому времени число членов Общества достигло двенадцати тысяч, надо было изготовить эти двенадцать тысяч карточек, и я должен был, несмотря на многочисленные возражения, принять решение — это, конечно, небольшая деталь — все членские удостоверения подписать собственноручно. Это, конечно, работа на несколько недель. Но в чем ее смысл? Это было сделано не по какой-либо причуде и не ради сле­дования какому-то внешнему правилу управления: это оз­начает, что мои глаза покоились некоторое время на имени того, кто получал эту карточку. Это пример человеческих взаимоотношений, правда, поначалу не слишком содержатель­ных, но и в этом сказываются человеческие взаимоотноше­ния.

Так отличаются человеческие взаимоотношения, которые должны существовать фактически, от чисто формальных уп­равленческих правил, установленных в соответствующих параграфах и программах. Ничего из того, что реально вли­вается через антропософию, не должно быть заключено в уставах и параграфах, но все это должно быть действительной жизнью. Лишь настоящая жизнь может воспринять в себя эзотерическое.

Итак, со времени Рождественского собрания дело антро­пософии и Антропософское общество больше не отделены друг от друга, — они стали едины. И нужно, чтобы это проч­но вошло в сознание каждого члена Общества.

Вам может показаться, мои дорогие друзья, что все это разумеется само собою. Поразмыслите над этим, и вы найде­те, что осуществление этого с полной сердечностью не есть нечто само собою разумеющееся: поистине трудно осуще­ствлять это в каждое мгновение своей жизни.

Сейчас меня по-настоящему тревожит следующее: будет ли при этих условиях спиритуальная жизнь продолжать изливаться через Антропософское общество так же, как она изливалась через антропософское движение?

После того как мы находимся уже несколько месяцев под воздействием Рождественского собрания, стараясь оставать­ся верными тому, что было задумано при спиритуальной зак­ладке краеугольного камня Антропософского общества, мы можем сказать: то, что изливалось уже в продолжение ряда лет, изливается теперь еще обильнее. И мы можем также сказать, что еще больше открываются сердца там, где проте­кает эзотерический поток, который со дня Рождественского собрания проникает во всю антропософскую работу.

Воспримите в свои сердца, мои дорогие друзья, все глубо­кое значение этих слов, которые я теперь могу произнести, исходя из опыта последних месяцев! Такое восприятие в будущем поможет созданию нужной почвы для того спиритуального краеугольного камня, который мы заложили для Антропософского общества во время Рождественского со­брания.

В сегодняшней вводной лекции я лишь укажу на то, о чем я буду говорить в ближайшие дни: дело в том, что антропо­софское движение в этот серьезный момент как бы возвра­щается к своему истоку. Когда в начале этого столетия в Берлине из недр Теософского общества родилось Антропо­софское общество, произошло нечто очень примечательное. Во время основания Антропософского общества, то есть немецкой секции Теософского общества, я прочитал в Берлине ряд лекций об «Антропософии». При этом в мою деятель­ность уже тогда вошел тот импульс, который позднее выя­вил себя в антропософском движении.

Но при этом я хотел бы сегодня напомнить еще об одном. Первое, с чем я выступил перед совсем небольшим кругом лиц, было предложение прочесть несколько лекций на тему: «Практические упражнения по карме». И я ощутил тогда живейшее противодействие этому начинанию. Может быть, об этом вспомнит наш старейший член Антропософского общества, господин Гюнтер Вагнер*(*Гюнтер Вагнер (1842 — 1930) — основатель фабрики «Пеликан» в Ганновере.), который, к нашей боль­шой радости, сегодня опять присутствует здесь и которого мне хочется самым сердечным образом приветствовать как старейшину Антропософского общества; может быть, он вспомнит, как сильно было тогда с самого начала противо­действие всему тому, что предполагалось мною включить в антропософское движение. Эти лекции не состоялись. Тог­да еще не довелось приступить к взращиванию эзотерики в противовес тем течениям, которые исходили из теософского движения, — эзотерики, которая открыто и непредвзято воз­вещает истину о том, что, собственно, всегда было лишь тео­ретическим знанием.

Теперь, со времени Рождественского собрания, в этом зале**(**Имеется в виду временный лекционный зал столярной мастерской Гётеанума.) и в разных других местах, где мне будет дана воз­можность выступать, будет открыто говориться о конкрет­ном действии человеческой кармы в исторических событиях и в жизни отдельных людей. Сегодня некоторые из наших антропософов уже знают, как протекали разные земные жизни ряда значительных личностей и как образовывалась карма самого Антропософского общества и отдельных личностей, связанных с ним. Со времени Рождественского собрания об этих вещах сообщается совершенно эзотерически. И с того времени наши циклы лекций стали открытыми, доступными каждому, у кого есть к тому интерес. Так что мы стали более эзотерическим и в то же время совершенно открытым Обще­ством.

Тем самым мы возвращаемся в известном смысле к ис­ходному пункту. Теперь должно сделаться реальностью то, что тогда предполагалось. Так как многие из наших друзей находятся здесь впервые после Рождественского собрания, то я в ближайшие дни буду говорить перед вами именно о вопросах кармы. А сегодня я позволю себе сделать только своего рода введение, коснувшись того, на что указано, хотя лишь в общих чертах, в номере «Сообщений» за эту неде­лю*(*«Что происходит в Антропософском обществе. Известия для его чле­нов». Первый год издания, № 34 от 31 августа 1924 года. (Напечатано в «Тезисах антропософии». ПСС, том 26, стр. 65.)).

Для достижения тех познаний, которые дают возможность восприятия в духовном мире фактов и существ этого духов­ного мира, — для исследования этих фактов необходимо, как мы знаем это из нашей антропософской литературы, оп­ределенное развитие человеческого сознания. Мы уже слы­шали о том, как здоровый непредвзятый человеческий рассу­док может постигать этот духовный мир, открытый и иссле­дованный с помощью прошедшего определенное развитие человеческого сознания. Нужно всегда иметь в виду следу­ющее: для исследования духовного мира необходимо раз­вить иные состояния сознания; для понимания же результа­тов, полученных духовным исследователем, достаточно иметь здоровую человеческую способность мышления, здравый рас­судок, не обремененный предубеждениями.

Но когда говоришь так, то сразу же встречаешься с рез­ким противодействием со стороны современного мышления. Когда я сказал однажды в Берлине именно эти слова, кото­рые я сейчас произнес, то в газете появилась статья, написан­ная в благожелательном тоне о моей публичной лекции, про­читанной перед многолюдной аудиторией**(**Статья до сих пор не разыскана., и в ней говори­лось: господин Штейнер сказал, что здоровый человеческий рассудок может понять то, что исследовано в спиритуальном мире. Но все развитие новейшего времени научило нас тому, что тот рассудок, который здоров, ничего не понимает в сверх­чувственном, а тот рассудок, который что-нибудь понимает в сверхчувственном, — тот определенно нездоров. — Можно сказать, что в известном отношении таково общее мнение современных образованных людей. В переводе на трезвый немецкий язык это будет звучать так: если человек еще не спятил, то он ничего не понимает в сверхчувственных мирах, если же он что-нибудь понимает в сверхчувственных мирах, то он, конечно, сумасшедший. Этим сказано то же самое, только несколько яснее.

Поэтому придется теперь заняться тем, чтобы выяснить, как здоровый человеческий рассудок может понять резуль­таты духовных исследований, полученных с помощью разви­тия иных состояний сознания. Мы уже несколько столетий оснащаем наши внешние органы восприятия различными лабораторными инструментами, телескопами и микроскопа­ми. Духовный исследователь тоже вооружает свои внутрен­ние органы восприятия тем, что он развивает сам в своей душе. Естествознание избрало путь вовне, и оно пользуется внешними инструментами; духовное же исследование избрало путь внутрь и пользуется внутренними органами восприя­тия, которые душа образует себе при неукоснительно здоро­вой душевной жизни.

Сегодня я хотел бы дать вам предварительное представ­ление об иных состояниях сознания, исходя из сопоставле­ния обычных состояний сознания современного человечества с теми состояниями сознания, которые существовали неког­да при прежних, еще доисторических, примитивных состоя­ниях развития человечества.

Ныне человек живет в трех состояниях сознания, из кото­рых только одно признается им за достоверный источник познания: человек живет в состоянии обычного бодрствова­ния, он живет в состоянии сновидческом и в состоянии сна без сновидений.

В обычном бодрственном состоянии сознания мы обра­щаемся к внешнему миру так, что все, что мы воспринимаем внешними органами чувств, мы расцениваем как действитель­ность и даем этому на себя воздействовать; мы постигаем эти чувственные внешние восприятия своим рассудком, связан­ным с мозгом, или, по меньшей мере, рассудком, привязанным к человеку, и образуем представления, понятия, а также ощу­щения и т. д. относительно того, что воспринято внешними органами чувств. В этом бодрственном сознании мы воспри­нимаем в известных границах нашу собственную внутрен­нюю жизнь. И мы приходим, с помощью различных сообра­жений и мыслей, к признанию сверхчувственного, стоящего за чувственным. Мне незачем описывать далее это состоя­ние сознания; оно достаточно известно каждому, поскольку применяется постоянно в процессе познания и в волевой жизни.

Сновидческое же состояние сознания современного чело­века — неясное, сумеречное. Человек видит в сновидениях символически преображенным то, что воспринимает во внеш­нем мире, но он не всегда это сознает. Мы лежим утром в постели, еще не совсем проснувшись, еще не открывая полно­стью глаз, и наш затуманенный взор видит солнечный свет, светящий в окно. Человек еще как бы отделен легким покро­вом от всего того, что он обычно воспринимает в резко очер­ченных формах, в четких внешних чувственных восприяти­ях; при этом в душе возникают образы, похожие на отблески какого-то сильного пожара. И эти отблески являются сим­волическими образами того солнечного света, который вос­принимается еще не полностью проснувшимся человеком.

Или же человек видит во сне, что он идет по аллее, обрам­ленной белыми камнями; он приближается к одному из кам­ней и видит, что тот сверху поврежден чем-то, — не то ка­ким-то природным процессом, не то человеком. И вот чело­век просыпается: у него заболел зуб; эта зубная боль донес­ла до его сознания весть о поврежденном зубе. Два ряда здоровых зубов обретают символическое выражение в том, что человек увидел во сне, а поврежденный зуб — в повреж­денном камне.

Или нам снится, что мы находимся в жаркой, душной ком­нате и нам тяжело. Мы просыпаемся: у нас сильное сердце­биение, пульс частый. Частота сердцебиения и пульса вос­принимаются нами во сне в символах жаркой и душной комнаты. Во сне обретают символическое выражение как внут­ренние, так и внешние состояния; человека наполняют реми­нисценции дневной жизни, преображенные самым различ­ным образом, сплетающиеся иногда в целые драмы. Он не всегда знает, как происходит это преобразование в удиви­тельном диапазоне его душевной жизни. И часто человек, находясь под впечатлением этой жизни сновидений, которая может влиять и на бодрственную жизнь, если сознание поче­му-либо затуманено, может оказаться в состоянии легкого дурмана.

Ученый-естествоиспытатель идет по улице мимо книжно­го магазина. Он видит книгу о низших животных, книгу, которая его как естественника всегда очень интересовала. Теперь же, несмотря на то, что из заглавия видно, что в книге есть нечто необычайно важное для этого ученого, он этим совершенно не интересуется: внезапно в тот момент, когда он взглянул на книгу, которая его необычайно заинтересова­ла бы раньше, он услыхал вдали звуки шарманки, которая играла позабытую им мелодию. Он весь внимание. Поду­майте только: естествоиспытатель видит название книги по естествознанию и не обращает на нее внимания, а поглощен доносящимися до него издалека звуками шарманки, кото­рых он в другой раз, может быть, и не заметил бы. В чем же здесь дело? — Сорок лет тому назад, когда он был еще со­всем молод, он танцевал впервые в жизни со своей первой партнершей под звуки как раз этой мелодии, которую сейчас играет шарманка. Мелодия, которую играет сейчас шарман­ка и которой он не слыхал сорок лет, напомнила ему сейчас об этом. Ученый оказался человеком трезвого ума, и вспом­нил все довольно точно.

Мистик часто встречается с тем, что подобные происше­ствия выступают настолько внутренне преображенными, что в переживании принимают совсем другой вид. Именно тот, кто приступает с сознанием внутренней ответственности и добросовестности к исследованию духовной жизни, должен обратить пристальное внимание на недопустимость всего того, что может вызвать в душевной жизни человека заблужде­ния и иллюзии. Может очень легко показаться, когда углубляешься в душевную жизнь, что нашел внутренний путь к чему-то духовному, а на деле имеешь лишь преображенное воспоминание о мелодии шарманки. Сновидческое сознание — это нечто удивительное, нечто грандиозное, но правильно понять его человек может лишь тогда, когда он обладает истинными духовными знаниями в этой области человечес­кой жизни.

А если мы теперь обратимся к рассмотрению глубокого сна без сновидений, то человек при современном состоянии сознания имеет только воспоминание о том, что от его засы­пания до пробуждения протекло некоторое время. Все ос­тальное он вынужден переживать опять-таки с помощью своего бодрствующего сознания. От сна без сновидений у человека остается лишь некоторое смутное чувство, что сам он существовал между засыпанием и пробуждением.

Итак, мы имеем теперь три состояния сознания: бодрству­ющее сознание, сновидческое сознание и сознание сна без сновидений. Но если мы обратимся назад к прадревним вре­менам человеческого развития, — как уже сказано, не к исто­рическим временам, а к доисторическим, познаваемым толь­ко с помощью тех средств, о которых мы будем говорить в ближайшие дни, — то мы находим там у человека также три состояния сознания, но совсем другого рода. То, что мы пере­живаем теперь в бодрственном состоянии сознания, тогда не переживалось вовсе: в прадревние времена человеческого развития вместо резко очерченных, четко разграниченных материальных предметов и существ переживались расплыв­чатые контуры.

Если бы человек той эпохи смог увидеть всех вас, как вы здесь сидите, то он увидел бы вас не в четких контурах, кото­рые обрисовывают ваше человеческое существо разграничи­тельными линиями, как мы видим это сегодня, но ваши фигу­ры были бы для его обычного бодрственного сознания рас­плывчатыми; все, что мы сегодня видим и что тогда было неясно видимо, было для него везде пронизано некой ауричностью, духовным сиянием и блистанием, и мерцанием, и пе­реливами, которые далеко распространялись за пределы того, что мы теперь видим. Все вы, сидящие здесь, обнаружили бы для такого наблюдателя свои ауры, и он видел бы эти мерца­ющие, сияющие, блистающие, переливающиеся ауры душев­ного мира тех, кто находится перед ним. Тогда было еще возможно проникать взором в душевное, ибо человек жил еще в атмосфере душевно-духовного.

Позвольте мне привести следующее сравнение: если мы идем теперь после жаркого сухого дня вечером по улице, то мы видим после такого дня уличные фонари так, что их све­тильники выступают в отчетливых контурах. Если же мы пойдем по улице в туманный день, то эти же самые уличные фонари будут окружены различными цветными ореолами, которые, кстати сказать, современные физики истолковыва­ют совершенно неправильно, считая это явлением субъек­тивного порядка: на самом деле они суть то, что переживает­ся от существа этих огней в связи с тем, что человек находит­ся в водном элементе тумана. Древние люди находились в элементе духовно-душевном; они видели ауры, которые не были чем-то субъективным, но объективно принадлежали существу людей. Таково было одно из тех состояний созна­ния.

Затем они имели еще другое состояние сознания, примы­кавшее к первому подобно тому, как у нас к бодрственному состоянию сознания примыкает состояние сна со сновидени­ями. Но это не было похоже на наше теперешнее сновидческое состояние сознания: при нем исчезало все внешнее, все воспринимавшееся внешними органами чувств. У нас теперь впечатления от внешнего мира становятся во сне символи­ческими образами: солнечный свет превращается в зарево пожара, ряд наших зубов — в ряд придорожных белых кам­ней и т. д.; бывают или сновидения-воспоминания, относя­щиеся к земному, или же одухотворенные драмы, сновидческие драмы. Мир внешних чувств существует для нас посто­янно; мир воспоминаний также пребывает тут. Для тех же, кто в прадревние времена обладал другими состояниями сознания, дело обстояло иначе (мы увидим в дальнейшем, что все мы имели тогда такое сознание, ибо все сидящие здесь имели его в предыдущих воплощениях). В тогдашние вре­мена, когда дневной солнечный свет слабел, человек видел не символы физических вещей, но эти физические вещи вообще исчезали для него. Дерево, стоящее перед ним, исчезало; оно превращалось в нечто душевное; сказания о духах деревьев — это не выдумки народной фантазии (лишь нынешняя интерпретация их — это выдумки ученых, блуждающих во тьме заблуждения). На место дерева выступал дух этого дерева. И эти духи — духи деревьев, духи гор, духи скал — направляли душевный взор людей в тот мир, в котором че­ловек находится между смертью и новым рождением, где он находится среди духовных фактов так же, как здесь, на Зем­ле, находится среди земных фактов; где он находится среди духовных существ так же, как здесь, на Земле, среди физи­ческих существ. Мы увидим в дальнейшем, как наше обыч­ное сновидческое сознание может для современного челове­ка, стремящегося к духовным познаниям, также преобразиться в подобное состояние сознания.

Было тогда и третье состояние сознания. Люди тогда, конечно, тоже погружались в глубокий сон, но когда они пробуждались, то у них было не только смутное воспомина­ние о том, что они прожили некоторое время во сне или смутное ощущение своей жизни во сне: когда они пробужда­лись, у них было отчетливое воспоминание о том, что именно они переживали во сне. И как раз из этого состояния глубо­кого сна приходили впечатления о предыдущих земных жизнях и судьбах, связывающих их с другими людьми, что давало познание и прозрение кармы.

Сегодняшний человек имеет бодрственное сознание, сно­видческое сознание и сознание сна без сновидений. А прадревнее человечество имело следующие три состояния созна­ния: сознание, воспринимающее пронизанную духом действи­тельность, сознание, дающее возможность прозрения в ду­ховный мир, и сознание, прозревающее карму. В основном у прачеловека было своего рода сумеречное, вечернее состоя­ние сознания.

Это сумеречное, вечернее сознание исчезло, угасло в ходе развития человечества. Теперь должно взойти утреннее, рас­светное сознание. Современная духовная наука уже вступа­ет в него. И человек должен достичь того, чтобы при взгляде на дерево, на скалу, на источник, на гору или на небесные светила он, укрепив свои душевные силы, смог бы прозревать за каждым физическим предметом стоящий за ним духов­ный факт или духовное существо.

Это может стать точной наукой, точным познанием (ко­нечно, сегодня это считается безумием, над этим смеются, счи­тая это сумасшествием): если по-настоящему познающий взирает на дерево, то это дерево, хотя оно и материально, исчезает для его взора, образуя как бы выемку в простран­стве, а человеку навстречу выступает духовное существо де­рева. Подобно тому как солнечный свет, отражаясь от всех внешних физических предметов, светит навстречу нашим физическим глазам, так человечество придет к тому (и ант­ропософия предваряет это), что осознает следующий факт: духовное существо Солнца, проникающее своими силами и жизнью весь мир, живет во всех физических существах. Как физический свет отражается в нашем физическом глазу, так и в наше душевное око может светить от каждого земного существа божественно-духовное солнечное Существо, прони­зывающее все. Человек говорит сейчас: роза — красная; в основе этого суждения лежит то, что роза возвращает ему тот дар, который сам он получил от физически-эфирного существа Солнца. А в дальнейшем он скажет: роза возвра­щает ему то, что она получила от духовно-душевного суще­ства Солнца, пронизывающего весь мир своими волнами и жизнью.

Человек снова вживется в духовную атмосферу, он будет знать, что собственным существом он укоренен в этой духов­ной атмосфере. И затем он придет к пониманию того, что в сновидческом состоянии сознания, которое вначале представ­ляло собой лишь хаотическую символизацию внешних чув­ственных восприятий, заключены откровения того духовного мира, через который мы проходим между смертью и новым рождением; он начнет понимать, что в глубоком сне без сно­видений в нас действует и живет, в качестве реального спле­тения сил, то, что после пробуждения от сна направляет нас к нашей карме. То, что мы осуществляем, несмотря на нашу свободу, в течение дня как нашу судьбу, — это ткется во сне, когда мы своим духовно-душевным существом, освобожден­ным от физически-эфирного, ведем совместную жизнь с бо­жественными духами, переносящими результаты наших пре­дыдущих жизней в эту земную жизнь. И тот, кому удастся через развитие соответствующих душевных сил получить прозрение в жизнь во время сна без сновидений, — тот от­кроет там кармические связи. Только благодаря этому исто­рический ход жизни человечества впервые получит смысл. Он образуется, ткется из того, что приносится людьми из прежних эпох — через жизнь между смертью и новым рож­дением — в новые эпохи. Если мы взглянем на какую-ни­будь личность, современную или из прошлых времен, то мы поймем ее лишь тогда, когда постигнем ее предыдущие зем­ные жизни.

В ближайшие дни мы будем говорить прежде всего о тех изысканиях, которые ведут от жизни исторических личнос­тей, а также от повседневной жизни людей в современную или в какую-нибудь другую эпоху, к предшествовавшей зем­ной жизни.
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11

Добавить документ в свой блог или на сайт

Похожие:

Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует icon Среди полей, степей и пашен Стоит обычное село…
Здесь знаю каждую тропинку Здесь мне родиться повезло. Не утолить вовек мне жажды Его водою ключевой. Мне жить его теплом сердечным...
Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует icon Опыт онкологической больной
Поэтому, мои сведения могут быть устаревшими, а предположе­ния ложными. Но все же основных мыслей здесь две: 1 больной и сам должен...
Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует icon Урок-поиск «пусть гибну я, любви одно мгновенье дороже мне годов любви и слез…»
Ведущий: Добрый день, дорогие друзья. С вами передача «Русская литература» и я, ее ведущая, Мария Фомина. Наши камеры настроены на...
Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует icon Исторические корни волшебной сказки
Все комментарии к первой и второй работе находятся в конце второй работы(т е здесь)
Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует icon Любви и удачи. Средства Фэн-Шуй для привлечения счастья и успеха
Здравствуйте, дорогие мои друзья! Я хочу поблагодарить вас за ваши теплые письма, интересные сообщения, благожелательные отзывы,...
Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует icon Внеклассное мероприятие по русскому языку 6-7классы
Дорогие друзья! Сегодня мы проводим конкурс знатоков и любителей русского языка. Это конкурсы, игры, викторины. Это победы и успехи...
Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует icon Титов Кирилл "Терапия истинной кармы"
Перед вами новая книга, посвященная системе навыков дэир — Дальнейшего ЭнергоИнформационного Развития. Приветствуем всех наших читателей...
Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует icon Примечание
...
Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует icon Предисловие ко второму изданию
Здесь мы рассмотрим все те соображения, которые были высказаны по поводу нашего труда в короткий промежуток времени; подробнее мы...
Мои дорогие друзья! Сегодня здесь присутствуют мно­гие из наших друзей, которые после Рождественского собра­ния находятся здесь впервые, поэтому мне следует icon 22 августа 1939 года я впервые покидал отчий дом. Уезжал учиться...
Уезжал учиться в Омское военно-пехотное училище. Ни мои близкие, ни я тогда не предполагали, что расстаемся на долгие годы и многих...
Литература


При копировании материала укажите ссылку © 2015
контакты
literature-edu.ru
Поиск на сайте

Главная страница  Литература  Доклады  Рефераты  Курсовая работа  Лекции