Хуан Ариас Пауло Коэльо: Исповедь Паломника Juan Arias, 1999 Перев с исп. Н. Морозова. 2003
|
Скачать 1.8 Mb.
|
|
www.koob.ru Хуан АриасПауло Коэльо: Исповедь ПаломникаJuan Arias, 1999 Перев. с исп. Н. Морозова. —2003 ОГЛАВЛЕНИЕ Долгий разговор в Копакабане. Кто такой Пауло Коэльо Глава I. Знаки Глава II. Психиатрическая клиника, тюрьма и пытки Глава III. Частная жизнь Глава IV. Политика и этика Глава V. Женское начало Глава VI. Магия Глава VII. Наркотики Глава VIII. Обращение Глава IX. Писатель Глава X. Читатели Глава XI. Паула, Ана и Мария Долгий разговор в Копакабане.Все мы паломники, бредущие в поисках неизвестного Эти беседы-исповеди с Пауло Коэльо состоялись в Рио-де-Жанейро, в доме писателя с видом на дивной красоты пляжи Копакабаны. Было это в первых числах июля 1998 года, в самый разгар чемпионата мира по футболу во Франции. И беседы наши прерывались лишь для того, чтобы писатель мог посмотреть матчи, — он писал статьи о них для французской прессы. Это были очень откровенные беседы. Коэльо впервые поведал о самых трагических событиях своей жизни: о блужданиях по наркотической пустыне, о черной магии, о психиатрической лечебнице, о тюрьме и пытках. Когда мы закончили, он сказал, что теперь не менее двадцати лет больше никому не будет рассказывать о своей жизни. В наших разговорах участвовала моя добрая знакомая — бразильская писательница и поэтесса Розеана Мюррей. В первое время мы беседовали во второй половине дня, когда Коэльо возвращался со своей традиционной прогулки по пляжу, совершаемой им сразу после пробуждения. Дело в том, что писатель работает по ночам, ложится спать на рассвете, спит утром, а вторую половину дня посвящает разным встречам и просмотру бесчисленных писем, факсов и электронной почты, отвечает на телефонные звонки со всех концов света. Наши беседы, проходившие в кабинете писателя, окна которого выходят на Копакабану, то и дело прерывались из-за постоянно поступавших сообщений. Нередко приходили и звуковые сообщения. Коэльо прислушивался и, в зависимости от того, о чем шла речь, или поднимался, чтобы ответить, или не реагировал. Один раз он сказал: — Простите, я сейчас. Мне только что сообщили, что сейчас придет факс от Бориса Ельцина с приглашением посетить Москву. Однажды он решил вскрыть при нас свою ежедневную корреспонденцию и обсудить ее с нами. Как правило, это письма от обычных людей, порой очень длинные, в которых они рассказывают, что чувствуют, читая его книги, просят о самых невообразимых вещах и открывают ему самое сокровенное, как доброму волшебнику. В тот день среди десятков других писем было и письмо от министра обороны Бразилии. Он писал, что прочел «Воина света». — Так бывает редко, — заметил Коэльо. — Обычно известные люди не утруждают себя письмами, хотя при встрече признаются, что читают мои книги. Так сделал, например, Шимон Перес на форуме в Давосе, в Швейцарии, на встрече лучших умов мировой экономики — меня туда в этом году пригласили выступить. Рассказывая о форуме в Давосе, на который из Бразилии были приглашены только Коэльо и президент республики Фернандо Энрике Кардозо, писатель потом скажет в этих беседах, что в наше время «настоящей магией» занимаются как раз экономисты и финансисты, а не скромные маги-профессионалы. Пока спускались сумерки, залив Копакабана, на который мы любовались из окон, являл по очереди все оттенки синего. И Коэльо, отвечая на вопросы, нередко прибегал к образу моря. Он говорил по-испански, поскольку любит и хорошо знает этот язык. Автор «Алхимика» не терпит полутонов, он человек крайностей, человек очень страстный, привыкший к тому, что сам называет «хорошей битвой». Он всегда готов спорить, но из-за своей удивительной скромности никогда ни в чем не бывает уверен до конца, а потому умеет слушать других и не боится признавать свои ошибки. Однажды нам пришлось на час прервать нашу беседу, так как приехала представительница бразильского издательства с профессиональным фотографом. Тот должен был сделать серию новых фотографий для рекламной кампании последнего романа Коэльо «Вероника решает умереть». Писатель попросил нас остаться, и мы присутствовали на этой съемке, которая увековечила его во множестве поз — даже босиком, сидящим со скрещенными ногами за компьютером. Судя по тому, с каким профессионализмом работал фотограф, было ясно, что эти снимки будут гораздо лучше всех предыдущих. Поэтому девушка из издательства спросила: — А что нам делать с прежними фотографиями? Коэльо ответил: — Можете отправить их в провинциальные газеты. И тогда моя спутница, Розеана Мюррей, мягко упрекнула его: —Пауло, ты хочешь поступить так же, как богатые страны поступают с нами, посылая нам залежалый товар. Коэльо, ни секунды не сомневаясь, сказал: — Ты права, Розеана, —и попросил, чтобы в провинциальные газеты тоже отправили новые фотографии, а старые не использовали бы вовсе. День спустя я рассказал об этом случае теологу Леонардо Боффу, когда был у него в гостях в стоящем посреди леса Итайпава новом доме. Бофф всегда защищал Коэльо от нападок критики, полагая, что в нашем беспечном и бесчувственном мире писатель своими книгами пробуждает в людях духовность и любовь к тайне. Узнав о случае с фотографиями, Бофф сказал: — Я всегда уважал людей, способных признавать свои ошибки. Это признак настоящего величия души. В последние дни наши беседы проходили поздно вечером. Коэльо, привыкший работать, когда все засыпают, чувствовал себя бодрым и свежим, говорил легко и увлеченно. Мы заканчивали только тогда, когда все, кроме него, начинали падать от усталости. Что до Коэльо, то он мог бы продолжать до рассвета. Писатель прерывал разговор лишь один раз за весь вечер, ровно в полночь. Для него этот момент имеет особое значение, так же как и шесть часов вечера, когда заходит солнце. В это время он всегда просит несколько секунд тишины для краткой молитвы. В тех полуночных беседах, задушевных и нередко похожих на исповедь, иногда участвовали и другие люди. Жена писателя Кристина со всей свойственной ей деликатностью и тактом всегда спрашивала, можно ли ей остаться послушать. Как-то Коэльо сказал ей: — А сейчас слушай внимательно, ты услышишь нечто такое, чего никогда еще не слышала. Я решил рассказать абсолютно все, обнажить свою душу. Пусть все знают, каким я был раньше и каков я сейчас, чтобы никто ничего не домысливал. По вечерам мы беседовали в столовой, в противоположном конце дома. На столе всегда стояли блюда с закусками на испанский манер — с ветчиной и сыром, которые мы запивали прекрасным итальянским вином. Все располагало к доверию. Особенно — то, что никто из внешнего мира не прерывал нас, ведь в такие часы замолкают все телефоны, факсы и модемы. Дом наслаждался тишиной, которой лишен днем, — целый мир ни на минуту не оставляет в покое самого модного писателя нашего времени. В одной из вечерних встреч участвовали три испанские студентки: сестры Паула и Ана и их подруга, Мария. Их родители работают в Рио-де-Жанейро в одной транснациональной корпорации. Девушки учатся в Мадриде, а на каникулы приезжают к родителям. Когда они узнали, что я собираюсь писать книгу о Пауло Коэльо, у них заблестели глаза. И каждая показала по книге писателя, которую читала в тот момент. Это были «Брида», «Пятая гора» и «На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала». Я прочел в глазах девушек, как сильно они мечтают познакомиться с Коэльо. Писатель, очень внимательно относящийся к разного рода знакам, истолковал мою встречу с тремя студентками, читающими его книги в самолете, как предзнаменование успеха для нашего общего дела. Разговор Коэльо со студентками был очень теплым, живым, раскованным, искренним. В нем участвовал и еще один совершенно особенный гость — Мауро Сальес, известный специалист по рекламе, интеллектуал и поэт. Этого очень уважаемого в Бразилии человека Пауло считает своим духовным отцом. У них есть традиция — вместе с женами встречать Новый год в тишине Лурдского грота. Сальес присутствовал на встрече Коэльо со студентками, сидел рядом с ними, записывал их слова и участвовал в беседе. Писатель и маг Пауло Коэльо свято соблюдает многие ритуалы и не скрывает этого. Например, в ту ночь, когда он решился поведать нам о мрачных страницах своего прошлого — об опыте соприкосновения с черной магией и сатанинскими ритуалами, он погасил электрический свет и зажег восковые свечи. — Так мне будет проще об этом говорить, — объяснил он. И рассказал все, так что мне почти не пришлось задавать вопросов. Казалось, он говорит сам с собой, бередя старые душевные раны. Одним из самых волнующих был момент, когда, рассказывая о духовном опыте, который он пережил, побывав в немецком концлагере Дахау, Коэльо заплакал. Помолчав несколько минут, он сказал, чтобы избежать патетики: — Наверное, я слишком много выпил. А самым радостным был момент, когда его жена Кристина достала из-под стола белое птичье перо и отдала мужу: «Смотри, Пауло, что я нашла!» — и положила перо на стол. Тот, сияя, взял жену за руку и взволнованно сказал: «Спасибо, Кристина!» Дело в том, что для Коэльо случайное появление белого птичьего пера предвещает рождение новой книги. А в тот момент мы как раз заканчивали эту книгу. Он захотел, чтобы наши беседы закончились там же, где и начались: в его кабинете окнами на Копакабану, освещенном мягким зимним солнцем Рио. Я спросил, не считает ли он себя не только писателем, но и магом. Он ответил: — Да, я маг, но не больше, чем любой другой человек, способный понимать скрытый язык вещей и угадывать с его помощью свою судьбу. В этой книге я попытался сохранить непринужденный тон наших дружеских бесед с писателем. Порой в беседах звучала полемическая нотка, а когда возникала атмосфера какой-то особой задушевности, они становились похожи на исповедь. В знак доверия ко мне Коэльо не захотел проверять текст книги, возложив всю ответственность на меня. Поэтому любая ошибка, которая может в ней найтись, — это только моя вина. От всего сердца благодарю Мауро Сальеса, человека, который ближе всех знает Пауло Коэльо, за моральную и информационную поддержку и за то великодушие, с которым он помогал мне лучше понять сложный и богатый внутренний мир бразильского писателя. А нынешних и будущих читателей Коэльо я хотел бы уверить в том, что писатель все время помнит о вас. Всякий раз, высказывая какую-то мысль или открывая еще одну неизвестную сторону своей беспокойной, богатой событиями жизни, он обращался к вам. Именно вы — главные герои этой книги, и именно для вас она написана. |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 |
Пауло Коэльо заир ... |
|
Пауло Коэльо Вероника решает умереть Одиннадцатого ноября 1997 года Вероника окончательно решила свести счеты с жизнью. Она тщательно убрала свою комнату, которую снимала... |
|
1999. 432с. Abraham Harold Maslow the farther reaches of human nature Перев с англ. А. М. Татлы- баевой. Научи, ред., вступ статья и коммент. Н. Н. Акулиной. Спб.: Евразия |
|
I. общие положения Федерации, 1999, №26, ст. 3172; 2001, №1 (ч. 1), ст. 2; №53 (ч. 1), ст. 5030; 2002, №52 (ч. 1), ст. 5132; 2003, №52 (ч. 1), ст. 5038;... |
|
Государственный общеобязательный стандарт образования республики казахстан Зрк) и Постановления Правительства Республики Казахстан «О порядке разработки, утверждения и сроков действия государственных общеобязательных... |
|
Книга I / Перев с англ. М.: Ооо издательство «София», 2010. 416 с Перевод с английского А. Дорутиной Рамта. Происхождение и эволюция человеческой цивилизации: Размышления Учителя об истории человечества,... |
|
Башкирский государственный университет Уфа, ноябрь, 1999 г., посвященной развитию образования на основе приоритетных направлений науки и техники, утвержденных Правительственной... |
|
Galicza György Звук и тишина в поэзии Юргиса Балтрушайтиса. // Jurgis... Теории обновления театра в России начала XX века. // Русская литература между Востоком и Западом. Ruszisztikai könyvek szerk. Szilárd... |
|
Диагностическая работа по русскому языку Зам директора по увр цветова А. В., учитель русского языка и литературы Морозова Е. Л |
|
Уроку. Вступительное слово учителя «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» (1836) – «исповедь, самооценка, манифест и завещание великого поэта» (В. Виноградов) |