Scientific Council of the Russian Academy of Sciences for the Study and Preservation of Cultural and Natural Heritage
|
Скачать 4.73 Mb.
|
|
Глава 1. Две модели модернизации практика контроля, ограничения и монополизации информации стала повседневной практикой тоталитарных режимов, «институциональная монополизация истинного слова, запрет на стилевое разнообразие... вошли в инструментарий тоталитарного насилия»49). Отметим, что одно из присущих империи противоречий заключается в малосочетаемых с точки зрения формальной логики в одном государственном организме началах изоляционизма и агрессии. С одной стороны, для империи характерно жесткое метафизическое противопоставление своих и чужих и отгораживание от последних всеми возможными способами, поскольку «премудрость бо еллинская мати всем лукавым догматом» 50). Так, еще в XVII веке архангельские купцы, возвращаясь домой после общения с иностранцами, совершали в церкви специальные очистительные обряды, о распространенности данной практики свидетельствует и Сигизмунд Герберштейн: «Кто ел с латинянами, зная об этом, должен быть очищен очистительными молитвами... Купцы и путники, ходящие в латинские страны, не лишаются причастия, но допускаются к нему после примирения с церковью через покаянные молитвы»51). С другой стороны, это же четкое подразделение мира на «эллинов и варваров», чистых и нечистых, праведных и неправедных провоцирует империю на борьбу с Мировым злом, как правило, осуществляемую посредством использования военной силы, экспансионистского расширения, поскольку идеократическая империя предпочитает рассматривать себя как империю всемирную. Именно поэтому империя просто не может, не имеет внутреннего права стоять 49) Кола Д. Политическая социология / Пер. с фр. А. И. Кристаловского, Ю. А. Немешева, А. А. Тарасевича-Скрыльникова; Предисл. А. Б. Гофмана. M.: Весь Мир, ИНФРА-М, 2001. C.260. 50) Аввакум, «Писанейце» боярину Ф.М.Ртищеву // Житие Аввакума и другие его сочинения / Сост., вступ. ст. и коммент. A. H. Робинсона. M.: Сов. Россия, 1991 С. 127. 51) Герберштейн С. Записки о Московии / Пер. с нем. А. И. Малеина, А.В.Назаренко; Под ред. В.Л.Янина. M.: Изд-во МГУ, 1988. C.95. II. Имперская и либеральная модели модернизации 6 1 на месте и обживать пространство внутри естественных границ. О британской колониальной экспансии метафорично и поэтически сказано у Ханны Арендт: «Экспансия – это все... Я аннексировал бы планеты, если бы мог» 52). Этот порыв к мировому господству действует с непреложностью природного инстинкта, и посему печальный исторический опыт мировых империй, поглотивших больше, чем способны переварить (обустроить), не учитывается последователями дела имперского строительства 53). Сами подданные империи, разделяющие имперские представления, полагают, что если бы не неблагоприятные исторические обстоятельства, чьи-то ошибки и недочеты на местах, то практическое осуществление проекта мирового господства, или, по меньшей мере, установление контроля над обширными территориями, обрамляющими границы империи, вполне возможно 54). Мнение, разделяемое многими россиянами, что если бы не беловежские соглашения (национальное предательство и сговор за спиной народов), то СССР мог бы существовать чуть ли не вечно – явление из того же смыслового ряда. 52) Арендт X. Истоки тоталитаризма / Пер. с англ. И. В. Борисовой, Ю. А. Кимелева, А.Д. Ковалева и др. M.: Центр Ком, 1996. С. 186. 53) В конце XIX - начале XX веков царское правительство всерьез рассматривало идею о прокладке железнодорожных путей через Персию в Индию, имевшую своей целью распространение на этот регион российского влияния. Планы эти вызвали серьезное беспокойство у английских колониальных властей: «Мысль о вторжении в Индию русской армии кажется на первый взгляд нелепой, но кто не признал бы до русско-японской войны нелепою мысль об отправке полумиллионной армии в Манчжурию...». См. Павлович М.П. (Мих. Вельтман) Империализм и борьба за великие железнодорожные и морские пути будущего: (К вопросу о причинах мировой войны). Кн. 1. 4.2. 2-е изд., доп. М.–Пг.: Книгоиздательство «Коммунист», 1919.C.55. 54) Вспомним, например, мечту первых лет советской власти о создании Всемирной Республики Советов или практическое установление политического и военного контроля со стороны СССР, осуществившееся после окончания Второй мировой войны над странами Восточной Европы и союзнических отношений с Китайской Народной Республикой, что в совокупности покрывало основную часть империи Чингизхана. 62 Глава 1. Две модели модернизации Насколько эти представления противоречат нараставшим в конце 80-х – начале 90-х годов XX века тенденциям, помнят, очевидно, современники тех событий. В 1990 году M. Гефтер, как и многие в те годы в СССР и за его пределами предчувствовали близкий цивилизационный слом, очередной русский бунт и геополитический передел: «А уже на близком, на подходе, – Россия как вызов, как неизвестность, как вулкан, который едва начинает дымиться, а завтра такую лаву вывалит из своего кратера, которая сожжет гораздо больше судеб человеческих, чем лава азербайджано-армянской междоусобицы»55). К счастью, эти предчувствия не стали отражением будущей реальности, учитывая масштаб геополитического слома, все обошлось относительно мирно. Но предположим на минуту, что не было бы «предательства», а был вдохновенный патриотический порыв в России, на Украине, в Закавказье... Предположим, что советская армия выполнила присягу на верность СССР и силовыми (военными) методами попыталась навести «порядок» в национальных республиках бывшего союзного государства. Готовность участвовать в событиях по такому сценарию в стране была. В мае 1991 года в Москве проходила первая Всероссийская конференция воинов-интернационалистов, принявшая обращение к военнослужащим армии и флота, в котором, в частности, говорилось следующее: «В сложных условиях внутригосударственной обстановки армия остается надежным гарантом нерушимости Союза ССР, залогом гражданского согласия и мира, оплотом безопасности общественного развития»56). Развитие событий по силовому сценарию означало бы, как минимум, десятилетие, проведенное в окопах, миллионы загубленных человеческих жизней, десятки миллионов беженцев и вынужденных переселенцев, прямое или опосредованное участие в конфликте различных государств и во- 55) Гефтер M. Порог (Из монологов 1990 года) // Век XX и мир, 1990. №6.С34. 56) Цит. по: Геллер М.Я. Российские заметки. 1991-1996. M.: МИК, 1998. C.28. II. Имперская и либеральная модели модернизации 63 енных блоков из дальнего зарубежья. Кто в такой ситуации может претендовать на имя патриота, человека, которому небезразлична судьба его сограждан, а кто – на имя потенциального военного преступника (см. развитие ситуации в бывшей СФРЮ)? С нашей точки зрения, патриотами, людьми, спасшими свои народы от братоубийства, чуть ли не впервые в истории империи принявшими меры не постфактум, а упредительно, стали Борис Ельцин, Станислав Шушкевич и Леонид Кравчук. Кроме того, организация разнородных географических и культурных пространств под эгидой империи – это даже не столько вчерашний, сколько позавчерашний этап развития человечества, XX век вообще можно определить как век деконструкции империй. Постараемся теперь обрисовать идеально-типический образ пропитавшегося эманациями Должного подданного империи. Этот образ социального субъекта крайне противоречив, и эта противоречивость стала более акцентированной, явной благодаря процессам модернизации. Имперская власть, осуществляющая имперскую модель модернизации, желает видеть абсолютно послушного себе подданного, обладающего в то же время активной жизненной позицией. Так, французский историк Левек заметил, что «Петр еще больше увеличил рабство русских, требуя, чтобы они стали похожими на свободных людей»57) а наш современник, А. Безансон, обращаясь уже к эпохе царствования Николая I, отмечал, что власть безуспешно пыталась решить еще петровскую дилемму – как «заставить раба, сохранив его таковым, действовать сознательно и свободно» 58). Заметим, что проблема эта не решаема в принципе, когда человек берет на себя всю тяжесть принимаемых решений и несет за них полноту ответственности, он перестает быть 57) Цит. по: Стариков E. H. Общество-казарма: от фараонов до наших дней. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1996. С. 306-307. 58) Безансон А. Россия в XIX веке // Советское настоящее и русское прошлое: Сборник статей / Пер. с фр. А. Бабича (главы IV-XI) и M. Розанова (главы I-III). M.: МИК, 1998. С. 13. 64 Глава 1. Две модели модернизации рабом и становится свободным, вне зависимости от преходящих исторических обстоятельств. О таком освобождении советского человека перед лицом чрезвычайных обстоятельств, на войне в ее крайних проявлениях писал Василий Гроссман в романе «Жизнь и судьба», ощущение внутреннего освобождения было и у героев Виктора Некрасова в «Окопах Сталинграда», когда под огнем, отрезанные от начальства, командиров и комиссаров, люди становились свободными, переставали бояться говорить вслух о И. В. Сталине, политических репрессиях, концентрационных советских лагерях. Но имперская власть полагает иначе; кроме кратких в контексте исторического времени перерывов не прекращая эту искусственную, основанную на системе воспитания, пропаганды и репрессий селекцию-выведение имперского субъекта, совсем еще недавно воплощенного в идеально-типическом образе советского человека. В нем должны сочетаться беззаветная любовь к государству и в то же время отсутствие каких-либо частных интересов; он должен был быть оптимистичен, спортивен 59) и альтруистичен, а главное, в любой момент без колебаний готов пожертвовать собственной жизнью ради осуществления очередного идеократического проекта. Имперская «держава, основанная на аккумулированной и монополизированной мощи всех своих индивидуальных членов, неизбежно лишает каждого из них его силы, отнимает у него его природные и человеческие возможности. Он становится винтиком накапливающей власть машины, и ему остается только утешать себя тонкими размышлениями о конечном ее предназначении, сама же машина устроена так, что, просто повинуясь своему внутреннему закону, она может сожрать земной шар»60). 59) Вспомним, в частности, парады советских физкультурников на Красной площади в СССР 30-х годов, посмотрим для наглядности кинохронику того времени или пройдем по залам, посвященным советскому искусству 20-х – 40-х годов XX века в Третьяковской галерее на Крымском валу. 60) Арендт X. Истоки тоталитаризма / Пер. с англ. И. В. Борисовой, Ю.А.Кимелева, А.Д.Ковалева и др. M.: Центр Ком, 1996. C.214. II. Имперская и либеральная модели модернизации 65 Кроме того, он не имеет собственности в западном, юридическом смысле. Все, чем он владеет, принадлежит ему лишь временно и условно, с позволения Власти, которая в любой момент вправе все отобрать, поскольку такие понятия, как право на частную собственность и свобода личности в этой системе ценностей практически отсутствуют. На вербальном уровне и даже на уровне письменных деклараций и «законодательных» актов они могут присутствовать, но слова, не имеющие ни институционального, ни ментального подкрепления, остаются не более чем благими декларациями. Счастье идеально-типического подданного империи не в правах и свободах, не в собственности, а в бескорыстном служении Должному, являющемуся ему в образе имперской Власти: «Служба для государства на высоком посту – это и есть подлинная самореализация в России»61). Мифологема идеального подданного империи является одной из главных химер имперского сознания, демонстрируя значительную историческую устойчивость и воспроизводясь на новых отрезках исторической и социокультурной динамики, получая соответствующие времени идеологические и лексические опосредования. Более того, проецируясь в различные сферы общественного сознания, эта мифологема носит всепроникающий характер. А. Ф. Лосев, размышляя о современной ему России XX века, говорил о том, что «Россия, конечно, немножко приобщилась к Западу, но безличного, бездушного, безыдейного, каменного здесь очень много. Рабства много»62). В эпоху модерности институциональная и ценностно-нормативная экспансия западной цивилизации модерности «породила длящуюся и поныне конфронтацию между культурными и институциональными основами западного модернизма, с одной стороны, и основами других цивилизаций, 61) Скворцов Л. В. Осевая связь России и Западной Европы: глобальное значение евразийского равновесия // Гипотетический эзотеризм и гуманитарное самосознание: Избр. тр. M.: РАН ИНИОН, 2000. C.235. 62) Бибихин В. В. Из рассказов А. Ф. Лосева // Начала: Религиозно-философский журнал. 1992.№2(8). С. 129-130. 66 Глава 1. Две модели модернизации как целых регионов, так и отдельных стран – с другой» 63). С этой экспансией связан еще один феномен, о котором нельзя не сказать в контексте нашего дискурса. Речь идет о так называемом «эффекте навязанного развития», хотя сам этот термин не имеет четкого определения и довольно широко употребляется культурологами, социологами и политологами64). Эффект навязанного развития не является самостоятельной моделью модернизации, это во многом иллюзия модернизации, сопутствующая различным ее моделям. Нередко приходится встречать изложение позиции, согласно которой имитативные формы либерального общества, в ходе модернизации искусственно привносимые в общества традиционные, со временем усваиваются, превращаются из имитационных в подлинные. Еще В. Г. Белинский, сравнивая современные ему Москву и Петербург, замечал, что в северной столице западное влияние привело к тому, что в быт простонародья вошли «кофе и сигары, которыми даже лакомятся подгородные мужики, а прекрасный пол... без кофею решительно не может жить; подгородные крестьянки Петербурга забыли уже национальную русскую пляску для французской кадрили, которую танцуют под звуки гармоники, ими самими извлекаемые... » 65), Имитационные формы повседневной жизни прививаются достаточно легко, но сколь велика дистанция от усвоения формы к усвоению содержания. Процесс наполнения имитативной формы соответствующим содержанием не более чем вероятностен, хотя российская модернизация долгое время осуществлялась в форме подражания внешним 63) Эйзенштадт Ш.Н. Множественность модернизмов в век глобализации // Глобализация: Контуры XXI века: Реф. сб. / РАН. ИНИОН. Центр научно-информ. исслед. глобальных и региональных пробл. Отд. Восточной Европы; Отв. ред. Малиновский П. В. M., 2002. Ч. 1. С. 139. (Сер.: Глобальные проблемы современности). 64) См., напр.: Black С. E. The Dynamics of Modernization: a Study in Comparative History. N.Y., 1966. 65) Белинский В. Г. Петербург и Москва // Современные записки. M.: Сов. Россия, 1983. С. 247. II. Имперская и либеральная модели модернизации 67 проявлениям европейской культуры. Элемент подражания внешним формам чужой культуры можно увидеть, в частности, как в преобразованиях Петра I, так и в модернизационных трансформациях послепетровского периода. В то же время в случае прекращения внешнего воздействия достаточно часто наблюдается процесс отторжения либеральных реформ, навязанные формы либерального жизненного уклада в ряде случаев могут исчезать почти полностью, не оставляя ощутимого следа. Более того, антимодернизационная волна часто отбрасывает общество до уровня исторически более низкого, чем предмодернизационный. Классическим примером в этом отношении может служить взрыв традиционализма, произошедший в форме исламской революции в Иране, это пример поучительный, но далеко не единственный. Наша собственная история дает этому немало примеров, и здесь уместно вспомнить, что «Россия в основе своей цивилизации – Азия, но эту Азию Петр повернул в Европу и европеизировал верхний слой, народ оставив азиатским. В результате, когда империя рухнула, верхний европейский слой был почти полностью сметен и в несколько приемов уничтожен»66). Мотив навязанного развития присутствует в российской исторической практике двояко. О нем приходится говорить в связи с тем, что империя вынуждена заимствовать у Запада не только технологии, но и определенные социокультурные институции в целях эффективного противостояния тому же Западу в условиях мирового стратегического соперничества. Такое вынужденное заимствование нельзя назвать прямым эффектом навязанного развития, но и недооценивать инокультурное влияние было бы серьезной ошибкой. Нетрудно представить, как бы строились отношения между имперской российской властью и ее подданными, если бы не косвенное, а иногда и прямое присутствие (давление) Запада, вспомним хотя бы требование западных стран, предъявляемые 66) Померанц Г. Великие нации живут мировыми задачами // Западники и националисты: возможен ли диалог?: Материалы дискуссии. M.: ОГИ, 2003. С. 127. 68 |
Похожие:
 |
Периодическое издание «Австрийский журнал технических и естественных наук». Выпуск №3-4/2014 Ассоциация перспективных исследований и высшего образования «Восток-Запад», г. Вена, Австрия («East West» Association for Advanced... |
|
Академия наук Армянской сср, Биологический журнал Армении Academy... Геккеля, а также связи между филогенезом, мутированием, доминированием и гетерозисом как частные проявления более общей закономерности,... |
|
Formerly seat of the city council, one of the most valuable Renaissance... |
 |
F0UX0a russian Identities: Past and Present Vraagstukken Russische geschiedenis |
|
Occultism, witch craft and cultural fashions Оккультизм, колдовство и моды в культуре / Пер с анг. К.: «София»; М.: Ид «Гелиос», 2002. — 224 с |
|
The scientific methods used to estimat the influence of climate changes... Методы используемые при оценке влияния изменений климатических факторов на хозяйственную деятельность человека |
|
Московской церкви Из книги D. Ostrowski. Muscovy and the Mongols. Cross-Cultural Influences on the Steppe Frontier, 1304-1589. Cambridge University... |
|
Бьюзен Т. 10 способов как стать гением / Т. Бьюзен; Пер с англ. А. Прокопчук «Head First. 10 ways to tap into natural genius», выпущенного издательством «harper collins» |
|
The Bachelor paper "Semantic analysis of the of the English idioms... Бакалаврская работа «Семантический анализ английских идиом и их русских эквивалентов» … |
|
New books in the collection “ Leading Russian Scholarly Publishers” Антипов И. В. Новгородская архитектура времени архиепископов Ефимия II и Ионы Отенского. — М. Индрик, 2009. — 368 с ил |