Скачать 2.57 Mb.
|
IV ГРЕЧЕСКИЙ РОД Греки, подобно пеласгам и другим соплеменным народам, уже в доисторическое время были организованы сообразно тому же органическому ряду, что и американцы: род, фратрия, племя, союз племен. Фратрии могло не быть, как у дорийцев, союз племен мог образоваться не везде, но во всех случаях основной ячейкой был род. К моменту своего появления на исторической арене греки стояли на пороге цивилизации; между ними и американскими племенами, о которых была речь выше, лежат почти целых два больших периода развития, на которые греки героической эпохи опередили ирокезов. Род греков поэтому уже отнюдь не архаический род ирокезов, печать группового брака [В издании 1884 г. вместо слов "группового брака" напечатано "пуналуальной семьи". Ред.] начинает заметно стираться. Материнское право уступило место отцовскому; возникающее частное богатство пробило этим свою первую брешь в родовом строе. Вторая брешь была естественным следствием первой: так как после введения отцовского права имущество богатой наследницы должно было бы при ее замужестве переходить к ее мужу, следовательно, в другой род, то была подорвана основа всего родового права и не только стали допускать, но и сделали для такого случая обязательным, чтобы девушка вы ходила замуж внутри своего рода в интересах сохранения за последним этого имущества. Согласно греческой истории Грота, афинский род, в частности, покоился на следующих основаниях: 1. Общие религиозные празднества и исключительное право жречества совершать священные обряды в честь определенного бога, предполагаемого родоначальника рода и обозначаемого в качестве такового особым прозвищем. 2. Общее место погребения (ср. "Эвбулид" Демосфена). 3. Право взаимного наследования. 4. Взаимная обязанность оказывать друг другу в случае насилия помощь, защиту и поддержку. 5. Взаимное право и обязанность в известных случаях вступать в брак внутри рода, особенно когда дело касалось девушек-сирот или наследниц. 6. Владение, по крайней мере в некоторых случаях, общим имуществом, наличие собственного архонта (старейшины) и казначея. Далее, несколько родов было объединено во фратрию, но менее тесными узами; однако и здесь мы видим подобного же рода взаимные права и обязанности, в особенности совместное отправление определенных религиозных церемоний и право преследования в случае убийства члена фратрии. Все фратрии одного племени имели, в свою очередь, общие, регулярно повторявшиеся священные празднества, которые возглавлялись избранным из среды благородных (эвпатридов) филобасилеем (старейшиной племени) Так говорит Грот. Маркс же добавляет к этому: "Однако и сквозь греческий род явственно проглядывает дикарь (например, ирокез)" [Маркс К., Энгельс Ф., Соч. т. 45, с. 328. Ред.]. Он будет заметен еще явственнее, если мы продолжим исследование несколько дальше. В самом деле, греческому роду свойственны еще следующие черты: 7. Счет происхождения в соответствии с отцовским правом. 8. Запрещение браков внутри рода, за исключением браков с наследницами. Это исключение и его оформление как закона подтверждают, что старое правило было еще в силе. Это вытекает также из общеобязательного правила, что женщина, выходя замуж, тем самым отказывалась от участия в религиозных обрядах своего рода и переходила к обрядам мужа, во фратрию которого она и зачислялась. Согласно этому, а также известному месту у Дикеарха, брак вне своего рода был правилом, а Беккер в "Харикле" прямо считает, что никто не мог вступать в брак внутри своего рода. 9. Право усыновления родом, оно осуществлялось посредством усыновления одной из семей, но с соблюдением публичных формальностей, и только в виде исключения. 10. Право избирать и смещать старейшин. Мы знаем, что каждый род имел своего архонта; о том, что эта должность переходила по наследству в определенных семьях, не говорится нигде. До конца эпохи варварства всегда следует предполагать отсутствие строгого [Слово "строгого" добавлено Энгельсом в издании 1891 года. Ред.] наследования должностей, совершенно несовместимого с порядком, при котором богатые и бедные внутри рода пользовались полным равноправием. Не только Грот, но и Нибур, Моммзен и все другие историки классической древности до сих пор не справились с вопросом о роде. Как ни верно обрисовали они многие его признаки, они всегда видели в нем группу семей и в силу этого не могли понять природу и происхождение рода. При родовом строе семья никогда не была и не могла быть ячейкой общественной системы, потому что муж и жена неизбежно принадлежали к двум различным родам. Род целиком входил во фратрию, фратрия - в племя, семья входила наполовину в род мужа и наполовину в род жены. Государство в своем публичном праве также не признает семьи, и она до сих пор существует только как объект частного права. Между тем вся наша историческая наука исходит до сих пор из нелепого предположения, ставшего, особенно в XVIII веке, незыблемым, что моногамная отдельная семья, которая едва ли древнее эпохи цивилизации, была тем ядром, вокруг которого постепенно кристаллизовалось общество и государство. "Г-ну Гроту следует далее указать,- прибавляет Маркс,- что хотя греки и выводили свои роды из мифологии, эти роды древнее, чем созданная ими самими мифология с ее богами и полубогами" [См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 45, с. 330. Ред.] Морган предпочитает ссылаться на Грота, так как он все же признанный и вполне заслуживающий доверия свидетель Грот рассказывает далее, что каждый афинский род носил имя, перешедшее к нему от его предполагаемого родоначальника, что до Солона во всех случаях, а после Солона при отсутствии завещания члены рода (gennetes) умершего наследовали его имущество и что в случае убийства преследование преступника перед судом было правом и обязанностью в первую очередь родственников, затем членов рода и, наконец, членов фратрии убитого "Все, что известно нам о древнейших афинских законах основано на родовых и фратриальных делениях" Происхождение родов от общих предков доставило "ученым филистерам" (Маркс) [Там же, с. 331. Ред.] головоломную работу. Так как они, разумеется, изображают этих предков чисто мифологическими существами, у них не остается никакой возможности объяснить себе возникновение рода из живущих рядом друг с другом отдельных, первоначально даже не родственных между собой, семей, и все-таки они должны это делать для того, чтобы хоть как-нибудь объяснить существование рода. Так они оказываются в заколдованном кругу из бессодержательных фраз, не идя дальше утверждения" родословная, конечно,- миф, но род существует в действительности, и в конце концов у Грота мы находим следующее (слова в скобках принадлежат Марксу): "Об этой родословной мы слышим лишь изредка, потому что о ней публично упоминают только в известных, особо торжественных случаях. Но и менее значительные роды имели свои общие религиозные обряды" (как это странно, м-р Грот), "а также и общего родоначальника - сверхчеловека и общую родословную совершенно так же, как и более знаменитые роды" (как это странно, г-н Грот, для менее значительных родов) "схема и идеальная основа" (милостивый государь, не ideal a carnal, или на нашем языке - плотская!) "были одинаковы у всех родов" [Там же, с. 332. Ред.] Ответ Моргана на этот вопрос Маркс резюмирует в следующих словах. "Система кровного родства, соответствующая роду в его первоначальной форме,- а у греков, как и у других смертных, была когда то такая форма,обеспечивала знание родственных отношений всех членов родов друг к другу Они с детских лет на практике усваивали эти чрезвычайно важные для них сведения. С возникновением моногамной семьи это забылось. Родовое имя создавало родословную, рядом с которой родословная отдельной семьи представлялась лишенной значения. Это родовое имя должно было теперь свидетельствовать о факте общего происхождения его носителей, но родословная рода уходила так далеко в глубь времен, что его члены не могли уже доказать действительно существовавшего между ними родства, кроме немногочисленных случаев, когда имелись более поздние общие предки. Самое имя было доказательством общего происхождения и доказательством бесспорным, не считая случаев усыновления. Напротив, фактическое отрицание всякого родства между членами рода, как это делают Грот [В рукописи Маркса вместо Грота назван древнегреческий ученый II в. н.э. Поллукс, на которого часто ссылается Грот. Ред.] и Нибур, превращающие род в продукт чистого вымысла и поэтического творчества, достойно только "идеальных", то есть чисто кабинетных книжных ученых. Так как связь поколений, особенно с возникновением моногамии, отодвигается в глубь времен и минувшая действительность предстает в отражении фантастических образов мифологии, то благонамеренные филистеры приходили и продолжают приходить к выводу, что фантастическая родословная создала реальные роды" [См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т. 45, с. 332. Ред.]. Фратрия, как и у американцев, была расчленившимся на несколько дочерних родов и объединяющим их первоначальным родом, часто указывавшим еще на происхождение их всех от общего родоначальника. Так, по Гроту, "все сверстники члены фратрии Гекатея, признавали одного и того же бога своим родоначальником в шестнадцатом колене" Все роды этой фратрии были поэтому в буквальном смысле братскими родами Фратрия встречается еще у Гомера в качестве военной единицы в известном месте, где Нестор советует Агамемнону построй людей по племенам и фратриям так, чтобы фратрия помогала фратрии, племя - племени [Гомер. Илиада, песнь вторая. Ред.] - Фратрия, кроме того, имела право и была обязана преследовать за убийство члена фратрии, следовательно, в более раннюю эпоху на ней лежала также обязанность кровной мести. У нее, далее, были общие святыни и празднества, да и саморазвитие всей греческой мифологии из традиционного древнеарийского культа природы по существу обусловлено было родами и фратриями и происходило внутри них. Далее, фратрия имела старейшину (phratriarchos) и, согласно де Куланжу, созывала общие собрания, принимала обязательные решения, обладала судебной и административной властью. Даже позднейшее государство, игнорировавшее род, оставило за фратрией некоторые общественные функции административного характера. Несколько родственных фратрий составляют племя. В Аттике было четыре племени, в каждом из них - по три фратрии и в каждой фратрии - по тридцати родов. Такое точное определение состава групп предполагает сознательное и планомерное вмешательство в стихийно сложившийся порядок вещей. Как, когда и почему это произошло,- об этом умалчивает греческая история, воспоминания о которой у самих греков сохранились лишь начиная с героической эпохи. Образование различных диалектов у греков, скученных на сравнительно небольшой территории, получило меньшее развитие, чем в обширных американских лесах, однако и здесь мы видим, что лишь племена с одинаковым основным наречием объединяются в более крупное целое, и даже в маленькой Аттике мы встречаем особый диалект, который впоследствии стал господствующим в качестве общего языка для всей греческой прозы. В поэмах Гомера мы находим греческие племена в большинстве случаев уже объединенными в небольшие народности, внутри которых роды, фратрии и племена все же еще вполне сохраняли свою самостоятельность. Они жили уже в городах, укрепленных стенами, численность населения увеличивалась вместе с ростом стад, распространением земледелия и зачатков ремесла, вместе с тем росли имущественные различия, а с ними и аристократический элемент внутри древней, первобытной демократии. Отдельные мелкие народности вели непрерывные войны за обладание лучшими землями, а также, разумеется, и ради военной добычи, рабство военнопленных было уже признанным институтом. Организация управления у этих племен и мелких народностей была следующей: 1. Постоянным органом власти был совет, bule, первоначально, по-видимому, состоявший из старейшин родов, позднее яче, когда число последних слишком возросло,- из избранной части этих старейшин, что давало возможность для развития и усиления аристократического элемента, так именно и изображает нам Дионисий совет героической эпохи, состоящим из знатных (kratistoi). В важных вопросах совет принимал окончательные решения; так, например, у Эсхила совет города Фивы принимает решающее при создавшемся положении по становление устроить Этеоклу почетные похороны, а труп Полиника выбросить на съедение собакам [Эсхил. Семеро против Фив. Ред.]. Впоследствии, когда было создано государство, этот совет превратился в сенат. 2. Народное собрание (agora). У ирокезов мы видели, что народ мужчины и женщины - окружает собрание совета и, в установленном порядке участвуя в обсуждении, влияет, таким образом, на его решения. У гомеровских греков это "окружение" [Umstand], употребляя старонемецкое судебное выражение, развилось уже в настоящее народное собрание, как это имело место также у древних германцев. Оно созывалось советом для решения важных вопросов; каждый мужчина мог брать слово. Решение принималось поднятием рук (у Эсхила в "Просительницах") или восклицаниями. Собранию принадлежала верховная власть в последней инстанции, ибо, как говорит Шеман ("Греческие древности"), "когда идет речь о деле для выполнения которого требуется содействие народа Гомер не указывает нам никакого способа которым можно было бы принудить к этому народ против его воли" Ведь в то время, когда каждый взрослый мужчина в племени был воином, не существовало еще отделенной от народа публичной власти, которая могла бы быть ему противопоставлена. Первобытная демократия находилась еще в полном расцвете, и из этого мы должны исходить при суждении о власти и положении как совета, так и басилея. 3. Военачальник (basileus). Маркс замечает по этому поводу "Европейские ученые, в большинстве своем прирожденные придворные лакеи, превращают басилея в монарха в современном смысле слова. Против этого протестует республиканец-янки Морган. Он говорит весьма иронически, но вполне справедливо о елейном Гладстоне и его книге "Юность мира" "Г-н Гладстон представляет нам греческих вождей героической эпохи в виде царей и князей, изображая их вдобавок джентльменами, но он сам должен признать что в общем обычай или закон первородства мы находим у них, по видимому, достаточно, но не слишком реэко выраженным" [См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 45, с. 336. Ред.] Надо полагать, что право первородства с такими оговорками и самому г-ну Гладстону представится достаточно, пусть это даже и не слишком резко выражено, лишенным всякого значения. |
А. Н. Леонтьев Избранные психологические произведения Л- 47 Избранные психологические произведения: в 2-х т. Т. П.—М.: Педагогика, 1983.—320 с., ил.— (Труды д чл и чл кор. Апн ссср) |
А. Н. Леонтьев Избранные психологические произведения Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения: в 2-х т. Т. I —М.: Педагогика, 1983.— 392 с., ил.— (Труды д чл и чл кор. Апн... |
||
Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3 Философия: учебник / под ред проф. В. Н. Лавриненко. 2-е изд., испр и доп. М.: Юристъ, 1998. 163 с |
Манифест Коммунистической партии К. Маркс Ф. Энгельс (1848) Призрак бродит по Европе призрак коммунизма. Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака: папа и царь,... |
||
Принц и нищий «Избранные произведения, том»: Государственное издательство художественной литературы; Москва; 1953 |
Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма./ Вебер М. Избранные произведения. М., 1990 |
||
Бенедикт спиноза избранные произведения том первый москва Спинозы (1632 1677) представляет собой значительное явление в развитии материалистического мировоззрения. После смерти философа,... |
Д. Б. Эльконин Избранные психологические труды Некоторые вопросы развития воспитательной системы для раннего и дошкольного возраста |
||
Дружбы в стихотворении «И. И. Пущину» (наизусть) Произведения устного народного творчества. Загадки, пословицы и поговорки как произведения малого жанра фольклора |
Какую музыку называют джазом? Разница в исполнении «классического произведения» и произведения, «сочиненного джазовым музыкантом» изменение лада, гармонии, тональности,... |
Поиск на сайте Главная страница Литература Доклады Рефераты Курсовая работа Лекции |