2.2. Романтический период: компьютер начинает понимать
Период от середины 60-х до середины 70-х я называю "романтическим" в истории исследований искусственного интеллекта. В это время внимание исследователей сосредоточилось в основном на проблеме машинного "понимания", т.е. способности воспринимать естественный язык человека, в частности вести осмысленный диалог. Эти попытки были встречены философами с определенным скепсисом. Они сомневались в том, что по отношению к компьютерной программе вообще можно употреблять слово "понимание".
2.2.1. Система SHRDLU
Кульминационным моментом этой эпохи явилась разработка Виноградом [Winograd, 1972] системы SHRDLU, которая понимала довольно представительное подмножество слов английского языка и делала определенные выводы в ограниченной области (в мире, построенном из деталей детского конструктора). Программа демонстрировала свои возможности восприятия речевых команд, реконструируя созданный ею "мир деталей" и отвечая на вопросы, касающиеся как конфигурации деталей, так и своих действий с ними. Она могла отвечать на вопросы вроде следующих:
"Какого цвета блок, на котором стоит красная пирамида?" и строить план выполнения команды, например: "Поставь синюю пирамиду на зеленый кубик".
Можно было считать, что система SHRDLU понимает фразы на человеческом языке, поскольку она адекватно на них реагировала. "Разумность" такого рода восприятия была названа "процедуральной семантикой". Вывод о разумности программы основывался на идее, что если программа способна в ответ на вопрос выполнить соответствующие действия, то можно считать, что она "поняла" заданный вопрос. Такая точка зрения на проблему машинного "понимания" основывается на воспроизведении в первую очередь поведенческой реакции, а не способностей человеческого мышления.
Другое направление исследований было связано с попытками воспроизвести механизм понимания в менее искусственном и более близком к реальному контексте, например в ситуаиии визита к врачу или посещения ресторана. Шанк и Колби [Schank and Colby, 1973] воспользовались структурой, названной ими сценарием, для объединения разнообразных элементов, представляющих в совокупности реальную ситуацию. Сценарий можно рассматривать как объединение разнообразных целей, решений и обычаев, связанных с определенными событиями. Так, "сценарий посещения ресторана" приводится в действие при возникновении цели "чего бы съесть", удовлетворяется событием "прием пищи" и объединяет промежуточные знания о том, как заказать столик, выбрать блюда в меню, расплатиться, дать на чай и т.п. Такое объединение целей и средств, характерных для определенной ситуации, объясняет, почему определенные действия считаются нормой в одной ситуации и рассматриваются как неадекватные в другой. Например, раздевание в присутствии постороннего является нормой при визите к врачу и рассматривается как неадекватное при посещении ресторана. Такой же подход позволяет включить и некоторые знания, которые мы считаем само собой разумеющимися, — любой под визитом к врачу понимает посещение клиники, а не квартиры врача. В сценарии "визит к врачу" это учитывается включением в качестве места посещения по умолчанию именно клиники.
2.3. Сценарий посещения ресторана
Для описания сценария можно использовать разные системы обозначений, но все они должны содержать определенные базовые компоненты: цель, которой должны удовлетворять все действия в этом сценарии, предварительные условия, которые должны быть удовлетворены перед тем, как сценарий можно будет применить, и заключительные условия, характеризующие ситуацию после завершения применения сценария. В системе обозначений также должны быть предусмотрены разделители между отдельными фазами сценария, которые служат для организации некоторых действий. Ниже приведен простой сценарий визита в ресторан.
Цель: поесть без самостоятельного приготовления пищи. Предварительные условия: голоден, есть деньги, ресторан работает. Состояние после завершения: сыт, денег стало меньше.
Действие первое: войти в ресторан. Найти место самостоятельно, если нет никаких других признаков, что на вас обратили внимание, или отсутствует метрдотель. В противном случае позволить метрдотелю найти место.
Действие второе: просмотреть меню, сделать заказ,и поесть. Не забыть, что в ресторане могут быть фирменные блюда.
Действие третье: получить чек. Заплатить официанту/официантке или кассиру. Покинуть заведение.
Обратите внимание на то, что в разных ресторанах существуют отличительные способы выполнения похожих действий, — по-разному отыскивается место за столиком, предлагаются свои фирменные блюда, выполняется расчет за услуги. Такие нюансы также можно зафиксировать в сценарии, что позволит сформировать поведение, адекватное конкретной ситуации. В идеале, в сценарии могут быть зафиксированы разные варианты поведения, в зависимости от выполнения тех или иных условий, специфицированных в компоненте "Предварительные условия".
Применение механизма сценариев можно рассматривать в свете проблемы представления знаний на более высоком уровне, чем в случае процедуральной семантики. Описание понятия на уровне отдельной фразы нельзя "поднять" на более высокий уровень, когда нужно принимать во внимание эпизод в целом вместе с множеством мотиваций, подразумеваемых, но никогда (или редко) не формулируемых человеком вслух. Некоторые исследователи пришли к выводу, что зависимость от контекста является главным препятствием в решении проблемы компьютерного понимания естественного языка. В результате были начаты исследования в направлении, где предпочтение отдается не формальным моделям языка и сопряженных с его восприятием мыслительных процессов, независимых от конкретной предметной области, а относительно неформальным, контекстным способам рассуждений.
Другие исследователи (например, [Newell and Simon, 1972] и [Anderson, 1976]) попробовали на несложных задачах (простенькие головоломки, игры в слова и тесты, оценивающие способность к запоминанию) смоделировать присущий человеку подход к решению проблем. Они стремились сделать так, чтобы знания и стратегия поведения программы как можно больше походили на знания и стратегию поведения человека в аналогичной ситуации. Оценка успешности моделирования производилась путем сравнения поведения человека и программы при решении одной и той же задачи.
Но такое компаративное изучение сталкивается с фундаментальной проблемой — не существует прямого метода показать, что человек и программа искусственного интеллекта делают одни и те же вещи одинаковым способом. В результате используется косвенная аргументация. Например, демонстрируется, что человек и программа делают аналогичные ошибки, если встречаются с проблемой повышенной сложности и ошибочными данными, или что распределение времени на выполнение одинаковых этапов решения задачи у человека и программы имеет одинаковый характер при решении аналогичных задач различных классов. Общепринятой стала точка зрения, что простое совпадение ответов на одинаковые вопросы — недостаточное доказательство совпадения способов рассуждений, поскольку существует множество отличающихся стратегий и способов использования имеющихся знаний, которые можно применить для решения одной и той же проблемы
2.2.2. Схемы представления знаний
Независимо от того, насколько это вторжение в науку о познании было продуктивным для психологии, оно способствовало весьма существенному прогрессу в информатике. Ньюэлл (Newell) и Саймон (Simon) предложили схему, известную как набор порождающих правил (production rules). (Подобно мы поговорим о ней в главе 5.) Со временем порождающие правила стали основным инструментом при проектировании экспертных системы. Ньюэллу и Саймону также принадлежит приоритет в разработке методики, получившей наименование анализ протокола (protocol analysis). Эта методика заключается в том, что человеку предлагается "думать вслух" в процессе решения проблемы, а затем зафиксированный протокол анализируют и пытаются отыскать в нем концепции и процедуры, которые были использованы человеком. Этот подход можно считать предшественником используемой сегодня методики извлечения знаний. Уже первые исследования на стыке психологии и информатики показали, насколько сложной является проблема представления знаний, но они также и продемонстрировали, что ее решения следует искать скорее на пути эмпирических исследований, чем философских дебатов.
В романтический период было предпринято множество исследований, целью которых было выяснить, каким образом и многообразие сведений об отдельных фактах, и общие принципы построения окружающего нас мира можно использовать в компьютерной программе, которая ориентирована на построение логического рассуждения, направленного на достижение определенной цели. Эти исследования включали использование конструкций следующих видов (чаще в чистом виде, но иногда и в комбинации):
правил в форме, "если имеет место это условие, то примени этот оператор";
разного рода сетей, в которых узлы соответствуют концепциям, а дуги — отношениям между ними;
логических формул, представляющих отдельные факты и принципы, включая управляющую информацию о том, когда применить то или иное соответствие.
Следует отметить, что большинство созданных в этот период программ носили только исследовательский характер. Лишь немногие работы получили продолжение и воплотились в нечто, приложимое к реальным задачам.
Весьма репрезентативная подборка статей, написанных в первой половине этого периода, опубликована Минским [Minsky, I968J. Любая из них представляет интерес, но далеко не все убедительны с точки зрения достижений сегодняшнего дня. Тем не менее множество схем представления знаний, которым мы отдаем предпочтение в современных разработках, основаны именно на результатах, полученных в тот романтический период. Например, в работе Квилиана (Quillian) предложены ассоциативные и семантические сети в качестве графического формализма для описания фактов и определений (подробнее об этом— в главе 6). Без результатов, полученных в это время, вряд ли разработчики современных экспертных систем располагали бы таким разнообразием функций и структур.
Наиболее интересные работы, опубликованные во второй половине этого периода, собраны Уинстоном [Winston, 1976,b]. Среди них я настоятельно рекомендую ознакомиться с фундаментальной работой Минского о формализме представления знаний, получившем наименование фреймов. Работы, выполненные в этом направлении в 70-е годы в Массачусетсском технологическом институте, собраны в двухтомнике Уинстона и Брауна [Winston and Brown, 1979]. Здесь вы найдете множество статей и о тех областях искусственного интеллекта, которые выходят за рамки этой книги, в частности о машинном восприятии естественного человеческого языка, искусственном зрении, робототехнике.
2.4. Летучие мыши и проблема с пингвинами
Семантические цепи представляют собой средство представления знаний, базирующееся на формализме теории графов. В таксономическом графе на рис. 2.4 представлены наши познания о птицах, перепончатокрылых млекопитающих и даже специфических видах рыб— летающих. Однако птицы являются куда более типичными представителями летающих животных, чем, скажем, летучие мыши (перепончатокрылые млекопитающие), которые, в свою очередь, более распространены, чем летающие рыбы. Этот факт никак не отражается на простом графе.
Аналогично, простой граф "умалчивает" и о другом факте. Несмотря на то что подавляющее большинство птиц способно летать, этого нельзя сказать о пингвинах. Как же отразить на графе исключение из общего правила. Некоторые из возможных ответов вы найдете в главе 6.
Рис. 2.4. Простой таксономический граф, не учитывающий исключений
Конечно, вряд ли исследования в области машинного "понимания" будут завершены. Сейчас мы даже не знаем, при каких условиях можно сделать заключение, что машина все понимает. Но если мы не можем со всей уверенностью четко сформулировать, что представляет собой фундамент машинного понимания, можно, по крайней мере, перечислить его необходимые составляющие.
Первая — это способность представлять знания об окружающем мире и формулировать суждения, основываясь на таких представлениях. В экспертных системах эта способность демонстрируется на практике с учетом того, что в таких системах представляются знания о конкретной предметной области, соответственно и порождаемые ими суждения относятся только к этой области. Как и программа Винограда, экспертная система выглядит весьма ограниченной в смысле объема знаний, а вероятность получить достоверное с нашей точки зрения суждение обратна объему знаний, вовлеченных в вывод суждения.
Другим признаком "понимающей" машины является способность находить эквивалентность или аналогию между разными представлениями в одинаковых ситуациях. Здесь, конечно, счет далеко не в пользу экспертных систем, поскольку в таких системах ввод информации выполняется в совершенно определенной, жесткой форме, полностью соответствующей запасенным в системе знаниям. Любое отклонение от ожидаемой схемы может привести к практически непредсказуемым последствиям.
И последнее— понимание предполагает способность обучаться каким-либо нетривиальным способом. В частности, новая информация должна интегрироваться в уже имеющееся знание и, возможно, модифицировать его. Такие способности редко демонстрируются в современных экспертных системах, хотя в последние годы и наметился определенный прогресс в области машинного обучения (подробнее об этом читайте в главе 20).
Нужно отметить, что современные экспертные системы еще слабо соответствуют многим из этих критериев, но вывод о том, что они не обладают "пониманием" хотя бы в отдельной предметной области, также спорен. В своей области каждая из современных экспертных систем "понимает", т.е. способна решать проблемы, ненамного хуже, чем человек [Davis, 1989]. Ряд хорошо описанных систем решает свои задачи на таком же уровне, что и человек-эксперт, хотя и не демонстрирует "понимания" того вида, которым так были озабочены исследователи в описываемый романтический период. Дэвис настаивает на том, что не существует связи на уровне необходимости между частным процессом решения проблемы и самим решением. Другими словами, все, что нам требуется от экспертной системы, — это получить ответ, более или менее близкий к тому, который дает эксперт-человек, или помочь человеку дать правильный ответ. Нам отнюдь не требуется, чтобы система в процессе получения ответа повторяла ту же последовательность рассуждений, что и человек, или точно таким же способом организовала свои знания о предметной области.
Однако в главе 11 и далее мы увидим, что попытки использовать экспертную систему для преподавания наталкивают на мысль о необходимости пересмотреть эту точку зрения. Результаты последних исследований в области совершенствования экспертных систем подталкивают нас все ближе к расплывчатым целям машинного "понимания". Эти же результаты породили и новый взгляд на процесс решения проблем человеком и предоставили в наше распоряжение значительно более широкий набор концепций, пригодных для анализа активности как человека, так и машины при решении проблем
|
