Сочинения в шести томах
|
Скачать 5.98 Mb.
|
они лишь продукт их природы и свойственного им инстинкта. Кант отграничивает изящное искусство от приятного. В приятных искусствах удовольствие сопутствует нашим представлениям только в виде ощущения. Цель изящного искусства в том, чтобы удовольствие сопровождало наши представления как виды познания. В этом отличении изящного искусства от приятного выступает мысль Канта об общественной функции искусства: хотя произведение искусства самоцельно, оно все же содействует культуре душевных сил для общения между людьми («Критика», § 44). Сама же сообщаемость удовольствия, доставляемого произведениями искусства, основывается, по Канту, на особом, удивительном свойстве произведений искусства: принципиально отличаясь, как такие, от природы, эти произведения в то же время кажутся нам самой природой; природа прекрасна, если она в то же время кажется искусством, а искусство прекрасно, если мы видим в нем искусство и тем не менее оно кажется нам природой. Кант рассматривает также и вопрос о художнике и о его деятельности. В § 46 «Критики» он доказывает, что изящное искусство есть произведение «гения». Термин «гений» выбран Кантом неточно. Этот термин почти неизбежно внушает читателю представление, будто художник есть человек, наделенный наивысшей степенью умственной одаренности, возвышающей его над всеми остальными людьми. В послекантовской 54 философии и эстетике подобный взгляд действительно развивали некоторые писатели и эстетики романтической школы. Они противопоставили художника как гения (в смысле наивысшей умственной одаренности) тупой «толпе», или «черни». Обыденность мыслит-де посредством обычных форм и правил рассудочной логики с центральным и основным для нее законом противоречия. Напротив, «гений», как аристократ духа, возвышается над плоским уровнем обыденной логики. Для него не существует запрета логического противоречия. Он видит единство или совпадение (тождество) противоположностей там, где обыденный рассудок усматривает только их раздельность и несовместимость. Средством такого усмотрения для «гения» оказывается интуиция, непосредственное видение, или созерцание (Anschauung), свойственное художнику и философу. Согласно этому взгляду, «гении» — редкое исключение среди человеческого множества, избранники духа. Художники и философы — провидцы, духовные светочи и вожди человечества. Их интуиция — обнаружение высшей доступной человеку познавательной силы. Воззрение это не имеет ничего общего с пониманием «гения» у Канта. Для Канта «гений» вовсе не высшая степень умственной и познавательной одаренности, а только особый тип творческой одаренности, не возвышающей одних людей над всеми другими, а отличающей один вид духовной организации от другого, ничуть не менее ценного. «Гений» у Канта не исключение, для которого не писаны обычные законы логики и здравого смысла, обычные нормы морали и общежития, а лишь образцовая оригинальность в создании художественных произведений. Необходимость «гения», понятого в этом смысле, Кант выводит из самой природы произведений изящных искусств. «Гений» есть, иными словами, художник, создающий произведения подлинного искусства. В пояснение своей мысли о существе художественного «гения» Кант проводит (§ 47) различие между «гением» в искусстве и талантом в науке. Различение это неудачно и во многом способствовало ошибочному сближению взгляда Канта со взглядами далеких от 55 него романтиков. К идее о специфическом различии между художественным и научным творчеством у Канта примешивается также идея о доступном максимуме творческой оригинальности. Кант пытается доказать, будто в науке даже крупнейший ум отличается от жалкого подражателя и ученика не по существу, а только по степени, тогда как истинный оригинальный художник отличается от простого подражателя специфически. Верно, что различие между искусством и наукой специфическое. Но Кант явно смешал здесь два понятия: понятие о способности усвоения результатов научного творчества с понятием о самом научном творчестве. Кант прав, когда утверждает, что в науке даже величайшие ее результаты принципиально доступны для усвоения всеми, даже посредственными, умами. Но он совершенно не прав, когда именно в этой доступности видит черту специфического отличия науки от искусства. В искусстве, как и в науке, не надо быть Сервантесом или Львом Толстым, чтобы с восхищением читать «Дон Кихота» или «Войну и мир». Предпосылку учения Канта о «гении» составляет мысль о первенстве прекрасного в искусстве над прекрасным в природе. Суждение о красоте природы требует только вкуса. Возможность красоты в искусстве требует «гения». Прекрасное в природе открывается только через прекрасное в искусстве. Так было исторически, — об этом свидетельствует история искусства. Но Кант возводит это историческое наблюдение в ранг эстетической теории. При этом отношение искусства к природе, которое античная эстетика рассматривала как отношение подражания или воспроизведения, у Канта перевернуто. Искусство, по Канту, не подражание природе, а идея образца. Природа кажется прекрасной только при условии, если обнаруживает целесообразность, аналогичную той, которой руководствуется художник («гений»). Искусство, объявленное автономным по отношению к морали, провозглашается автономным также и по отношению к природе. Сама природа становится для искусства уже не образцом, а только орудием — единственным чувственным средством 56 которым оно располагает. Этим, по Канту, обусловлено преимущество искусства перед природой. Искусство способно прекрасно изображать вещи, которые в природе сами по себе безобразны. В вопросе об отношении искусства к природе Кант признал первенство искусства. Но в учении о «гении» он как будто отстаивает первенство природы: «гений» выступает у него как проводник безотчетных и несознаваемых им самим правил, которые даются самой природой. Противоречие это окажется мнимым, как только мы учтем, что термин «природа» в обоих положениях имеет у Канта различный смысл. В первом случае — там, где утверждается первенство искусства, Кант имеет в виду природу как мир явлений. Во втором — там, где утверждается первенство природы, под природой понимается лежащее в ее основе сверхчувственное. Чтобы быть прекрасной, вещь, принадлежащая к миру явлений, должна казаться произведением искусства или быть им. Но, как порождение «гения», произведение искусства само есть выражение мира сверхчувственного, обнаружение умопостигаемой основы наших способностей. В гениальной деятельности художника находит выражение природа, как она существует в себе, т. е. в качестве умопостигаемого, хотя и не постижимого. В своей эстетике Кант такой же идеалист, какой он в этике, и сам идеализм его не эмпирический, как, например, у Юма, а предполагает противоположность мира явлений и мира сверхчувственного (умопостигаемого). Особенность эстетики Канта в том, что в его теории «гения» сильнее, чем в других частях его системы, подчеркивается роль индивидуального. Здесь Кант приближается к своему противнику в эстетике и постоянному критику — Гердеру. VI Понятие о «гении» в разъясненном выше смысле ведет Канта к понятию об «эстетических идеях». По Канту, формальная слаженность художественного произведения еще не делает его настоящим произведением 57 искусства. «Стихотворение, — говорит Кант, — может быть вполне милым и изящным, но лишенным духа» («Критика», § 49). Что же такое этот «дух»? Под ним Кант понимает то, что оживляет материал художественного произведения, иначе, то, что приводит душевные силы в целесообразное движение, порождает игру, которая поддерживается сама собой и даже увеличивает наши силы. Кант разъясняет, что «дух» не что иное, как способность изображения «эстетических идей». «Эстетическая идея», по Канту, это — представление воображения, которое дает повод много думать, хотя никакая определенная мысль, т. е. никакое понятие, не может быть вполне адекватной ему и, следовательно, никакой язык не в состоянии сделать его понятным. «Эстетическая идея» противостоит «идее разума» и есть представление воображения, присоединенное к данному понятию. Оно связано с многообразием частичных представлений, но для этого многообразия нельзя найти ни одного термина, который обозначал бы определенное понятие. Понятие об «эстетической идее» дает Канту возможность завершить уже известную нам характеристику «гения», т. е. субъекта художественного творчества. Кант выделяет как характерные для деятельности творящего художника четыре черты. Художественный талант — это, во-первых, талант не к науке, а к искусству. Во-вторых, художественный талант предполагает не только рассудок, не только определенное понятие о произведении как о цели; он непременно предполагает также представление — пусть неопределенное — о материале, о созерцании, необходимом для изображения понятия. Это значит, что художественный талант предполагает отношение воображения к рассудку. В-третьих, художественный талант проявляется не столько в выполнении преднамеренной цели, сколько в изложении и в выражении эстетических идей. Он создает возможность представить само воображение свободным от всякого подчинения правилам и тем не менее целесообразным для изображения понятия. Наконец, в-четвертых, художественный талант предполагает ненамеренную субъективную целесообразность, проявляющуюся 58 в свободном соответствии воображения с закономерностью рассудка. Способность к ней может дать только природа субъекта. Вкус есть для «гения» дисциплина. Он сильно подрезает крылья «гения», делает его благовоспитанным и отшлифованным, указывает, в каком направлении и как далеко может идти «гений», оставаясь целесообразным. Благодаря вкусу, «гений» становится способным к постоянству в идеях. По Канту, роль вкуса в искусстве настолько велика, что, в случае если между «гением» и вкусом возникает конфликт, в жертву должен быть принесен «гений». Ибо способность суждения позволит нанести ущерб скорее свободе и богатству воображения, чем рассудку. Аналитика эстетической способности суждения завершается классификацией искусства. Классификация эта непосредственно примыкает к развиваемой в «Критике» теории вкуса и «гения». Принцип деления искусств определяется у Канта его взглядом на прекрасное. Так как красота для Канта — выражение эстетических идей, то подразделение искусств Кант основывает на аналогии искусства с тем видом выражения, которое представляет человеческий язык. Выражение это привлекает внимание Канта еще и потому, что с его помощью люди делятся не только понятиями, но и ощущениями. Поверхностное знакомство с Кантом часто приводило к представлению, будто Кант противопоставляет в своей эстетике искусство, культивирующее одну лишь форму, искусству, доставляющему удовлетворение идейным содержанием. Кант сам дал повод истолковать свою эстетику как учение, будто бы пренебрегающее содержанием искусства и признающее главным в искусстве форму. Повод к такому истолкованию двоякий: во-первых, резкое отделение Кантом деятельности искусства от деятельности познания, эстетических идей от понятий; во-вторых, данная Кантом сравнительная оценка отдельных видов искусства. Однако истолкование теории искусства Канта в духе чистого формализма ошибочно и основывается на59 недоразумении. Приписывание Канту проповеди безыдейного искусства, доставляющего удовольствие одной только формой, возникает у тех, кто принимает кантовскую характеристику суждений вкуса за кантовское учение об искусстве. Но это вовсе не одно и то же. В характеристике суждений вкуса Кант исследует вопрос не о том, что делает произведение произведением изящного искусства, а лишь о том, что делает наше суждение о предмете суждением о прекрасном предмете. В этом учении Кант действительно утверждает, что оценка предмета как прекрасного обусловлена его формой. Однако «форма», о которой здесь говорит Кант, вовсе не форма произведения искусства, а то, что называется «фигурой» или очертанием предмета, признаваемого прекрасным в эстетическом суждении вкуса. Теория искусства рассматривается у Канта в «Дедукции чистых эстетических суждений» (§ 43—54). Обстоятельство это существенно. По Канту, искусство есть способность выражения эстетических идей и высшее значение искусству придает только связь искусства с моральными идеями. Искусства можно и должно ценить не по удовольствию, которое они доставляют нам игрой чувс1венного воображения и формой, возникающей при синтезе многообразного в воображении. Искусства должно ценить по обнаружению в них не 1олько вкуса, но и духа. Мысль эту Кант развил не только в «Критике способности суждения», но и в своей «Антропологии» (§ 71, В). Здесь разъясняется, что вкус только регулятивная способность для суждения о форме при соединении многообразного в воображении, а дух — продуктивная способность разума, способность давать образец для этой априорной формы воображения. Вкус привходит в искусство, чтобы ограничивать идеи ради формы, соответствующей законам продуктивного воображения. Но дух привходит в искусство, чтобы «создавать идеи». Поэтично то произведение, которое обнаруживает и дух, и вкус. Это и есть произведение изящного искусства. Оно требует не только одного вкуса, который может возникнуть и на почве подражания, но также и оригинальности мысли. Поэтому «живописец природы» (der Naturmaler) — с кистью или пером в руках, 60 а если с пером, то как в прозе, так и в стихах — это еще не истинный художник, а лишь подражатель. Истинный мастер искусства — это «живописец идей» (der Ideenmaler). В соответствии с этим в кругу изящных искусств Кант на первое место ставит искусство поэзии. Своим происхождением поэзия почти целиком обязана «гению», соединяющему «вкус» с «духом». Она расширяет душу. Она дает свободу воображению. В пределах данного понятия — среди безграничного многообразия возможных форм — она дает форму, соединяющую изображение с полнотой мысли, которой не может быть вполне адекватным ни одно выражение в языке. Такая интерпретация искусства поэзии, конечно, не формалистическая. Однако она остается целиком в границах кантовского идеализма, а также не преодолевает характерного для эстетики Канта отделения искусства от функции познания. Бесспорно, формалистичны кантовское учение о четырех моментах суждения вкуса и его теория прекрасного. Но учение Канта об искусстве основано на мысли о способности искусства выражать «эстетические» идеи и о связи искусства с «нравственными» идеями. Идеи эти свидетельствуют о том, будто высший источник деятельности «гения» и «духа», оживляющих произведение искусства, — это «сверхчувственный» мир. В эстетике Кант — предшественник не только Шиллера, но также Шеллинга и Гегеля. Кант — субъективный идеалист, движущийся к объективному идеализму, но до него не дошедший. Граница, через которую Кант не переступил, — субъективизм и агностицизм критической теории познания. В разделе «Диалектика эстетической способности суждения» (§ 55—59) Кант рассматривает «диалектическое» противоречие, или антиномию, коренящееся во всех суждениях вкуса. Антиномия эта выражена в двух положениях, из которых одно образует тезис, а другое — антитезис. Согласно тезису, суждения вкуса основываются не на понятиях: иначе о них можно было бы диспутировать, т. е. решать вопрос посредством доказательств. 61 Согласно антитезису, суждения вкуса основываются на понятиях: иначе о них (несмотря на явные различия между ними) нельзя было бы спорить, т. е. притязать на необходимое согласие других с нашим собственным суждением. Кант подчеркивает, что это противоречие принципов лежит в основе каждого суждения вкуса и что не существует никакой возможности его устранить. Это подлинная, как думает Кант, диалектика. Но так же как это было в «Критике чистого разума» при рассмотрении диалектики чистого теоретического разума, Кант здесь, в «Критике способности суждения», доказывает, что тезис и антитезис в суждении вкуса только по видимости противоречат друг другу. Они не исключают друг друга, а могут существовать вместе, хотя объяснение возможности их понятия превышает нашу познавательную способность. Иначе говоря, диалектика эстетической способности суждения провозглашается у Канта одновременно и подлинной, и мнимой, Она подлинна, так как антиномия эта возникает с непреложной необходимостью. И она мнимая диалектика, так как есть лишь видимость противоречия. Возникшее противоречие немедленно исчезает, как только будут высказаны следующие положения: суждение вкуса опирается на особое понятие — на понятие об основании субъективной целесообразности, приписываемой природе для способности суждения. Понятие это таково, что из него ничего нельзя познать и доказать относительно предмета суждения, так как понятие это само по себе неопределимо. Это понятие должно рассматриваться в двояком смысле. С одной стороны, суждение вкуса не познавательное, а только частное суждение, или наглядное частное представление, связанное с чувством удовольствия. Значимость такого суждения ограничивается только субъектом, высказывающим это суждение. С другой стороны, в суждении вкуса мыслится и более широкое отношение, на котором основывается расширение этого вида суждений: мы высказываем и мыслим их как суждения, необходимые для каждого. В их основе поэтому непременно должно лежать какое-нибудь понятие, которое созерцанием не |
Похожие:
 |
Собрание сочинений в шести томах Члены редакционной коллегии: Т. А. Власова г. Л. Выгодская в. В. Давыдов а. Н. Леонтьев а. Р. Лурия а, В. Петровский |
|
Лев Николаевич Толстой Том Детство, Отрочество, Юность Серия: Собрание... «Собрание сочинений в двадцати двух томах»: Москва, Художественная литература, 1978-1985 |
|
Данное пособие поможет написать сочинения для школьников. В нем собраны... История государства Российского в баснях И. А. Крылова (тема 9 Отечественной войны 1812 г.) |
 |
Книги и статьи о педагогике, психологии. Труды известных педагогов.... Макаренко, А. С. Педагогические сочинения : в 8 т.: Т. 1 / А. С. Макаренко. М. Педагогика, 1983. 366 с ил |
|
Все сочинения по литературе за 7 класс В этой книге представлены варианты сочинений по литературе за 7 класс. Используя ее при подготовке к написанию сочинения, школьники... |
|
Критерии оценивания сочинения Сочинение оценивается по пяти критериям. Первый критерий (содержательный) является главным. Если при проверке сочинения по первому... |
|
О проведении городской контрольной работы по предмету «Литература» в форме сочинения «Литература», определения степени готовности учащихся 10-х классов общеобразовательных учреждений города Тулы к прохождению государственной... |
|
И учение св. Григория Богослова", "Мир Исаака Сирина", The Spiritual... Христос — Победитель ада", а также многочисленных статей в периодической печати. Составитель и редактор антологий "Отцы и учители... |
|
Хрестоматия по Шести йогам Наропы Перевод, составление и введение... М 90 Хрестоматия по Шести йогам Наропы. Перевод, составление и введение Гленна Муллина; пер с англ. В. Д. Ковалева. — М: Открытый... |
|
Положение о проведении сочинения по литературе для обучающихся 10-х... ... |