Антология мировой философии в четырех томах том 4
|
Скачать 9.85 Mb.
|
|
Часть антропологии, коей предмет есть изъяснение сил и способностей души человеческой, называется психологией; та часть оной, которая особенно показывает употребление способностей разумных и способ, как ими управлять, называется логикою, а которая преподает правила управления и исправления воли, называется ификою. К сим причисляется естетика, основанная на началах предыдущих наук и которая трактует о чувствовании высокого и изящного, свойственном естеству че-лов-ека. Другая часть антропологии, имеющая предметом своим тело человеческое, называется вообще врачебною наукою; и часть оной: 1) показывающая строение и состав тела человеческого, — анатомиею; 2) которая изъясняет свойство и действия частей тела человеческого, — физиоло-гиею; 3) которая научает как сохранять здоровье, — диететикою; 4) которая научает способам излечения болезней, собственно врачебною наукою называется. Впрочем, вся медицина, так как и физика, по причине обширности материи ныне от философии отделяется и составляет особенную науку. Что касается до практической философии, та часть оной, которая показывает первоначальные основания законов и нравственности, называется первоначальною нравственною философиею; а которая изъясняет законы и права, непосредственно выводимые из естества человеческого, — правоискусством или правосведснием естественным; которая же изъясняет главные правила 86 благоразумия, которые человек в обращении с другими наблюдать должен, — политикою; которая показывает должности и "права людей, живущих в простом обществе и составляющих фамилию, — правоискусством семейственным; которая показывает должности и права людей, живущих в гражданском обществе, — правоискусством гражданским; которая, наконец, изъясняет должности и права людей, которые составляют между собой общество, учрежденное для отправления должностей религии, или благопочитания, называется правоискусством церковным. § 10. Философия от богословии откровенной различествует не содержанием, или матернею, которая в обеих есть почти та же, то есть чтоб показать человеку путь к достижению благополучия (выключая то, что » богословии более говорится о вечном, нежели о временном благополучии), но основанием удостоверения. Ибо откровение утверждается на слове божием, людям проповеданном, а философия — на одном 'только человеческом разуме и опытности и на основывающихся на них умозаключениях. И потому чтоб философия соответствовать могла своему наименованию, то отнюдь не должны в философских рассуждениях помещаемы быть вместо резонов Какие-либо убеждения, взятые со стороны уважения чьего-либо, а наипаче человеческого, но паче все в оных долженствует сколько возможно быть доказываемо доводами, из рассматривания естества вещей заимствуемыми. § 11. Из самого определения философии и содержания наук, заключающихся в оной, довольно уже видно ее употребление и польза, хотя не можно отвергнуть того, что философия часто бывает сама на себя не похожею и людям вредною. Чему причиною бывают те, которые, нося на себе имя философов, часто употребляют во зло свой ум, или надмеру полагаясь на разум человеческий, которого слабости и ограниченности никто не признать не может, или слишком ему не доверяя, или требуя от него излишнего и превышающего силы человеческие; или кои, не имея пристойного философического таланта, вмешивают в свои рассуждения много ненужного и бесполезного; или, наконец, кои, увлечены будучи порочными страстями, стараются сделать философию рабою и орудием нечестия (стр. 28—35). 87 СТАНКЕВИЧ Николай Владимирович Станкевич (1813—1840) — представитель дворянских просветителей 30-х годов, поэт, публицист и философ. В созданном им (первоначально при Московском университет«) кружке (1831—1839 гг.), имевшем философско-этическую и эстетическую направленность, формировались его взгляды, получали гласность его произведения. Краткая, но чрезвычайно яркая жизнь Н. В. Станкевича связана была с такими деятелями русского просвещения, как М. Г. Павлов, Н. И. Надеждин (профессор Московского университета), П. Я. Чаадаев, В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Т. Н. Грановский, М. А. Бакунин и др. Влияние на него каждого из них было значительным, хотя нельзя отрицать также сильное на него воздействие Фихте, раннего Шеллинга и Гегеля. Он никогда не был «ортодоксальным гегельянцем», как это стремилась доказать русская буржуазно-дворянская историография, был во многом глубоко оригинальным мыслителем, живо откликавшимся на идейные запросы своего времени. Объективно - идеалистические взгляды Станкевича содержали выразительные элементы дуализма—следы влияния деизма М. Г. Павлова, а преобладание эстетико-эти-ческого интереса в них красноречиво свидетельствовало о прямой связи и с идейными позициями Н. И. Надеждина. Отсюда подчеркнутая идея его воззрений: философия является знанием общего, средством раскрытия общих законов. Духовная сущность этих законов составляет Красоту и Разум, Целесообразность и Совершенство всего сущего, выраженного в Жизни и Человеке (см. «Моя метафизика», 1838 г.). Задачей философии, считал Станкевич, является выработка цельного миросозерцания, системы убеждений, необходимых «для жизни и души». И именно здесь им делался вывод: философия обязана находить путь в область общественную, практическую, освещать своим светом все проявления жизни: деятельность Человека, его духовные ценности, науку, искусство. Противоречивость своих взглядов Станкевич сам понимал все глубже и глубже, к концу 30-х годов доходя до «новой степени»: «... дух жизни и деятельности» не дают ему «этого мертвого общего признать основою всего» *. * Н. В. Станкевич. Стихотворения — Трагедия — Проза. М., 1890, стр. 180. 88 В трактате «Об отношении философии к искусству» (1839 г.) раскрывается процесс духовной эволюции Станкевича от объективного идеализма к дуализму, процесс, оставшийся незавершенным (в силу неумения решать проблему соотношения общего и частного), а затем и эволюция в направлении к антропологическому материализму. Наследство Станкевича убеждает в том, что его мировоззрение 30-х годов развивалось в том же направлении, в каком оно развивалось у Белинского, Герцена и Огарёва. Фрагменты из произведений Н. В. Станкевича подобраны автором данного вступительного текста П. С. Шкуриновым по изданиям: 1) Н. В. Станкевич. Переписка его и биография... М., 1857; 2) Н. В. Станкевич. Стихотворения — Трагедия — Проза. М., 1890. [ИЗ ПЕРЕПИСКИ С Я. M. H — Ъ.] [...] Бедный, больной, несчастный век! Но в его ранах столько прекрасного, столько человеческого, что невольно верится в скорое исцеление мира. Везде порывы святого чувства, везде борьба с подлою жизнью; самоубийство, разврат, мистицизм — все это кипит в старой Европе и просит обновления, а дух жизни уже веет в уголках ее; верное, стройное' мышление объясняет людям их назначение, восстановляет убеждения и обещает возрождение (1, стр. 201). МОЯ МЕТАФИЗИКА Природа существует (знание, основанное на вере в чувства). Ее существование обнаруживается постоянным поддерживанием самой себя — рождением. Жизнь природы есть непрерывное творчество, и, хотя все в ней рождающееся умираот, ничто не гибнет в ней, не уничтожается, ибо смерть есть рождение. Не знаю, почему говорят многие: в природе есть сила творящая; не знаю, как можно представить природу трупом, в который входит нечто чуждое и одушевляет его; не знаю, почему не сказать — природа есть Сила, Жизнь, Творчество. Целое природы составлено из неделимых; каждое неделимое живет на основании общих законов, есть часть общей жизни природы. Одна и та же жизнь развивается в различных видах, но одинаково, по своим законам. В каждом неделимом жизнь эта действует независимо от него, всегда почти без его сознания и всегда без его воли, повинуясь себе самой, своим законам, которые вечны и непреложны, следовательно, составляют сущность ее. Многие неделимые не сознают себя, но жизнь, во всех их распространенная, сознает себя, ибо действует целесообразно (zweckmässig), следовательно, жизнь есть разумение. Итак, жизнь в целом есть разумение. В целом природа есть разумение. С сим сознанием заря утешения восходит для человека; он не потерян в бесконечности творения, он выполняет наравне с прочими тварями жизнь природы. Но это не одно его назначение: он может возвышаться над видимым; он может восходить к разумению, отождествляться 89 (s'identifier) с ним; может проникнуть его законы, провидеть его цели, чувствовать красоту создания; он может верить, надеяться, любить. [...] В человеке повторилась природа; в человеке жизнь, разумеющая себя в целом, уразумела себя отдельно. Следовательно, все отправления, все факты жизни должны быть фактами человека. Факт жизни один — жизнь, или: сама жизнь есть единственный существующий факт. Если мы в жизни различаем несколько фактов, то мы придаем -ей свойства собственно человеческие и смотрим на нее взглядом слишком специальным. Один факт нашей жизни мы называем разумом, другой — волей, третий — чувством. Но мы всегда разумеем, всегда решаемся, всегда чувствуем. Эти три факта составляют один факт жизни, с разных точек рассматриваемый. Но правда, что вся жизнь наша берет то -или другое направление по преимуществу. На основании этою жизнь абсолютная, отрешенная рассматривается как разум, воля, чувство и жизнь природы, действительная — как истина, благо, красота. Тут ничего еще худого нет, но это пахнет схоластикой. Зачем все так дробить? Кто станет отрицать у жизни всеобщей и разумение, и свободу действия, и чувство? Но это не три способности одного существа: напротив, оно условливает собою единство всех сих способностей. Рассмотрим всеобщую жизнь в отношении к этим способностям. Вне жизни ничего не лежит, ибо она есть все; следовательно, постепенное познавание ей чуждо; сознавая себя, она все знает. Ее разум, разумение есть сознание себя самой (сознание в бытии совершающееся), следовательно, бытие, следовательно, она сама. Ее воля не определена ничем, следовательно, свободна, но не отступает от вечных законов разумения, следовательно, воля жизни есть вместе и свобода и необходимость. Если воля непреложна, а препятствий нет и все средства заключаются в том же существе, в каком воля, то воля есть действие; действие природы — жизнь; следовательно, воля жизни есть сама жизнь. Итак, жизнь есть разум и воля, если мы хотим судить ее по-человечески; но это разумение зависит единственно от нашего взгляда на жизнь; в сущности она ни то, ни другое, но жизнь (2, стр. 151—152). [...] Жизнь есть любовь, любовью поддерживается жизнь в неделимых (она у них средство размножения); в таком случае любовь есть средобежная сила природы; ею примыкает последнее звено творения к началу, в нем повторившемуся, следовательно, любовь есть самовозвратная сила природы — безначальный и бесконечный радиус в круге мироздания. Человек выше всего, ибо он есть вся жизнь. Он не может возвышаться (не разрушив сущности бытия своего); он только не должен падать, он должен равняться самому себе. Но он пал (об этом после); следовательно, опять должен возвышаться. В каждом неделимом человеке есть частицы человека нормального; в каждом есть низшие свойства. Взаимные отношения людей должны очистить, образовать совершенного человека (но этого недостаточно; сейчас предложу еще способ совершенствования). Отсюда несомненная, хотя и не новая истина: жизнь рода человеческого есть его воспитание. Как же один, отдельный человек должен воспитывать существо свое? Что он должен принять за образец, прототип свой? Но где он? (2, стр. 154). 90 ОБ ОТНОШЕНИИ ФИЛОСОФИИ К ИСКУССТВУ Было время, когда вопрос об искусстве казался чуждым философии (Винкельман, Лессинг). Со времени Канта пришли они в ближайшую связь, и с тех пор мы встречаем более просторный, более ясный взгляд на творения гениев. Шиллер, воспитанный в его школе, и Гёте, уже знакомый с его системой, но еще более посвященный в нее Шиллером, бросили новый, яркий свет на мир искусства. Их поэтические создания, в которых в первый раз засиял дух новой жизни, подняли и расширили наблюдения не меньше их теоретических сочинений. Ни одна отрасль духовной жизни не развивается независимо; каждый член духа живет и растет с целым его организмом. Тихо, но верно совершилась духовная реформа в Германии, и дух наконец без шума сбросил с себя старую кору, которая стала теперь не нужна ему. Философия наконец достигла того широкого начала, к которому вели ее и прежние системы, исполненные с железною последовательностью, и этот дух простора и полной жизни, который проникал творения двух немецких гениев. Уже не праздные мечты — серьезные, вечные интересы духа облекались в поэтические формы, и философ строгим путем ума, его неумолимой дисциплиной достиг того, что мог смело назвать вечными и разумными те убеждения, которые внушал ему первоначально поэт и которые одушевляли его в кровавом труде и освещали темный путь. [...] Искусство есть прошедшее для нас. Это можно было бы сказать так: искусство не есть более высшее для нас. Но и тут вышли бы недоразумения. Предложение немного значит, когда оно не" высказывается совсем, не говорит все, что его оправдывает. Итак, я скажу наперед в утешение нетерпеливым, что есть непогибающий элемент в искусстве, который останется высшим и последним, элемент цельной, индивидуальной жизни, прямого созерцания, нераздробленного знания — элемент энергии и личности; этот элемент вечен, как вечна потребность человека в каждое мгновение сознавать всю нераздробленную полноту своей жизни. Но в искусстве есть еще другой элемент, который осуществляется в описанном. Это элемент общего, вечного — божественного. Здесь нет места распространяться об этой основной идее искусства. Много форм принимало искусство — они были сообразны возрасту духа. К глубоким, плодовитым открытиям новейшей философии принадлежит то, что история искусства, рассматриваемая разумно, есть вместе и его теория и что роды его вполне соответствуют его эпохам, которые в свою очередь совпадают с эпохами общего.1 духовного развития. Эта мысль делает совершенный переворот в эстетике: искусство, вместо того чтобы терять, получает мировое значение; оно выходит из бессмысленного оцепенения, в котором оставалось разбитым неизвестно почему и для чего на разные роды; оно является целым, которое живет с духом и из духа и переживает с ним все судьбы его (2, стр.. 1776-^179). [...] Человек доживает новой степени: общее начинает представляться в более живой форме; богатая, разнообразная природа, его окружающая, дух жизни и деятельности не дают ему этого мертвого общего признать основою всего. Чувство жизни влечет за собой чувство гармонии, а венец непосредственной жизни, ее цвет и последнее выражение есть человеческий образ. Обожание 91 натуры как жизни, как гармонии приводит к антропотеизму, к обоготворению человека. Но непосредственная единичность не в состоянии вместить всего — и божество раздробляется на богов. Высокие человеческие образы, которые заведуют отдельными частями природы и жизни, все населяют и воодушевляют. — Вот история перехода к новому виду идеи; мы оставляем спекулятивный ее вывод. Это идея в непосредственности, идея как жизнь, единичность, изобразимая идея — идеал. Греческий мир представляет ее развитие; это мир искусства по преимуществу. Он здесь вполне осуществляет свое понятие. Оттуда полнота, оконченность во всех творениях греков. Скульптура, как самое ощутительное выражение идеала, есть классическое искусство по преимуществу, и она есть искусство этой эпохи. Видимый бог вносится в храм, который теряет свою первую символическую форму и дышит стройностью и оконченностью греческого духа (2. стр. 181). |
Похожие:
 |
Мировой философии в четырех томах По техническим причинам первый том выпускается в двух частях. Примечания, указатели и содержание даны в конце второй части |
|
Том первый Н73 Теория доказательственного права. Монография в 2-х томах. Том – М. Ставрополь: зао «пресса» 2004. 304с |
|
Лев Николаевич Толстой Том Детство, Отрочество, Юность Серия: Собрание... «Собрание сочинений в двадцати двух томах»: Москва, Художественная литература, 1978-1985 |
|
Собой чистым Счастьем Первое русское издание (в 2 томах) Том I |
|
Философ в России не только философ (особенности русской философии) Поэтому основное внимание в пособии уделяется освещению истории мировой философии, начиная с религиозно-философских учений Древнего... |
|
Особенности русской философии содержание введение 3 Главная задача философии заключается в том, чтобы разработать теорию о мире как едином целом, которая бы опиралась на все многообразие... |
|
Сергей Вячеславович Перевезенцев Антология философии Средних веков и эпохи Возрождения Данная книга содержит изучаемые в высших учебных заведениях произведения философов средневековья и эпохи Возрождения от Тертуллиана... |
 |
Александр Сергеевич Пушкин Стихотворения 18231836 «Собрание сочинений в десяти томах. Том второй»: Государственное издательство Художественной Литературы.; Москва; 1959 |
|
Александр Сергеевич Пушкин Стихотворения 1823-1836 «Собрание сочинений в десяти томах. Том второй»: Государственное издательство Художественной Литературы.; Москва; 1959 |
|
Сочинения в шести томах Основная работа настоящего, пятого тома Сочинений Канта, основная как по ее значению для понимания философии самого Канта, так и... |