Скачать 0.55 Mb.
|
Лекция 8. Русская философия
Как уже говорилось философия — это прежде всего история философии, где мы находим основные философские (вечные) вопросы, проблемы и сюжеты, узкие тропинки и широкие дороги ищущей человеческой мысли, которые в своей совокупности и являются не чем иным, как специфической формой духовной культуры человечества — философией. Поэтому основное внимание в пособии уделяется освещению истории мировой философии, начиная с религиозно-философских учений Древнего Востока и заканчивая современными философскими идеями. Философия, по общепризнанному утверждению, эволюционируя от мифологии и религиозно-философских учений Востока, в своем полном и завершенном виде появилась в Древней Греции — колыбели западноевропейской цивилизации. Превратившись в мировое явление, она распространилась на все народы и континенты, не минуя и наше Отечество. Только русская философия значительно отличается от западной. О ее особенностях, течениях и наиболее выдающихся представителях пойдет речь в этой последней главе. По мнению исследователя русской философии С. А. Левицкого, «Древняя Русь не знала ни богословия, ни философии...». До XVIII в. философские идеи на Руси присутствовали либо в чисто религиозной оболочке, либо проявлялись в искусстве (не случайно древнерусскую иконопись часто называют «умозрением в красках»). Преподавание философии в Русском государстве началось лишь в конце XVII в. в первом высшем учебном заведении России — Славяно-греко-латинской академии. XVIII в., начавшийся с реформ Петра I, часто именуют «веком ученичества» русской философии, веком, когда в России начинает формироваться самостоятельное философское мышление, появляются основные философские понятия, начинается обособление философии от религии. В это время зрелые, опирающиеся на вековые традиции философские учения Запада — сначала идеи французских просветителей, а затем и представителей немецкой классической философии, с которыми мы уже знакомы, с жаром воспринимались и усваивались на российской почве. Однако это отнюдь не означает, что русская философия не имеет самостоятельной ценности, своеобразия и значения. При всей важности западных влияний и при всем многообразии различных русских философов и течений мысли можно указать на некоторые общие черты, в целом характерные именно для русской философии. Для русской философии особенно характерна публицистичность, острая полемичность сочинений русских мыслителей, их нелюбовь к чистой теории и отвлеченным (оторванным от жизни) проблемам. Не случайно знаменитый русский философ В. С. Соловьев написал работу с характерным названием «Критика отвлеченных начал», а известный философ А. Ф. Лосев говорил: «Русская философия остро недолюбливает... логические построения как таковые, причем эта нелюбовь очень часто превращается в прямую и острейшую ненависть ко всякому отвлеченному построению и к самой тенденции отвлеченно мыслить...» Поэтому неудивительно, что функции философии в России часто брала на себя художественная литература. Как известно, «поэт в России — больше, чем поэт» (Е. Евтушенко). И в XIX в. — веке высочайшего расцвета русской литературы — философские идеи зачастую высказывались не профессорами в привычной форме трактатов и лекций, но писателями и поэтами в форме романов, поэм и стихотворений. С этой первой особенностью русской философии тесно связана и вторая — ее повышенное внимание к моральным, историческим, социальным вопросам, связанным с живым и конкретным человеком и смыслом его жизни в мироздании и обществе. Поэтому неудивительно, что публицистика и художественная литература часто решали философские проблемы, а от самой философии ждали непосредственного руководства практической жизнью. Можно сказать, что русская философия не была философией в классическом, западноевропейском смысле этого слова. Вспомним, в начале пособия речь шла о том, что философия является специфической формой духовной культуры наряду с другими ее формами — искусством, религией и наукой, но не сводится ни к одной из них, отличаясь особенными, только ей присущими чертами. Так вот, русская философия не была независимым, отдельным, специфическим видом духовной деятельности; будучи тесно связанной с другими ее видами — искусством, религией, наукой, она как бы растворялась в них, в то время как последние были весьма философичны. В силу этих особенностей и существует мнение о том, что в России философии вообще не было. Однако ее самобытный характер никак не дает оснований для такого утверждения. Ведь если нечто проявляется в какой-то особенной, специфической форме, то это не означает, что его вообще нет. Более того, публицистичность, художественность, религиозность, социальность, приближенность русской философии к человеку и к жизни делают ее более интересной и привлекательной для широкого круга людей. И наконец, в каком случае нам более захочется задуматься и найти истину: когда мы читаем какой-нибудь сложный философский трактат, где через слово надо заглядывать в толковый словарь, или когда философские проблемы и вопросы разворачиваются перед нами через образы героев художественного произведения? По общему признанию, развитие самобытной и созревшей русской философской мысли началось в XIX в., когда усвоившие достижения западной философии, думающие и европейски образованные русские люди — представители дворянства, оторванного в результате Петровских реформ от основной массы населения и народной культуры, с особенной остротой поставили вопрос о месте России в истории мировой цивилизации, о ее культурном своеобразии и историческом предназначении.
Появление самостоятельной и оригинальной философской мысли в России приходится на 30-е гг. XIX в.— мрачную эпоху реакционного правления Николая I. Это царствование было ознаменовано расправой над декабристами, господством в обществе жандармов и чиновников, гонениями на вольную мысль (так, в это время было запрещено преподавание философии в русских университетах, поскольку, по словам царского министра просвещения, «польза от философии не доказана, а вред от нее возможен»). Эта эпоха — время страшной коррупции и крепостнического произвола, эпоха расцвета казенного патриотизма, когда повсеместно пропагандировалась известная теория «официальной народности», теория национальной исключительности и имперского превосходства России. Наиболее концентрированно этот, как его называли, «квасной» патриотизм выразил не кто иной, как шеф жандармов А. X. Бенкендорф в следующих словах: «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно лучше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение». Однако 30-е гг. XIX в. — это, по выражению А. И. Герцена, «время наружного рабства и внутреннего освобождения», время, когда в маленьких дружеских кружках, в студенческих аудиториях и московских салонах кипела интенсивная духовная жизнь, ставились вопросы о смысле русской истории и о реальном вкладе России в мировую культуру. На широкое публичное обсуждение эти вопросы решился вынести Петр Яковлевич Чаадаев, своеобразный и глубокий мыслитель, друг декабристов и А. С. Пушкина. Именно П. Я. Чаадаеву поэт посвятил ряд стихотворений, в одном из которых так восторженно охарактеризовал его: Он вышней волею небес Рожден в оковах службы царской. Он в Риме был бы Брут, в Афинах — Периклес, А здесь он — офицер гусарский. Впрочем, в 30-е гг. XIX в. П. Я. Чаадаев уже давно оставил «оковы службы царской». Еще раньше, в начале 20-х гг., именно он, вероятно, послужил прототипом образа Чацкого в комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума». В 1836 г. П. Чаадаев опубликовал в журнале «Телескоп» первую статью под названием «Философическое письмо» (всех этих «писем» было восемь, однако семь последующих так и не увидели тогда своего читателя), в которой остро и резко поставил вопросы о том, что такое Россия и что такое подлинная любовь к родине. Выход в свет чаадаевской статьи А. И. Герцен назвал «выстрелом пушки в ночи», а ее написание — «подвигом честного человека». Публикация первого «Философического письма» имела вполне предсказуемые в николаевскую эпоху последствия: журнал «Телескоп» был закрыт, его издатель отправлен в ссылку, а П. Я. Чаадаева по приказу царя... объявили сумасшедшим. (Так судьбу Чацкого неожиданно повторил тот, кто, возможно, был его прототипом — театральная драма повторилась в реальной жизни.) На Петра Яковлевича сразу же обрушился шквал клеветы, угроз и обвинений. Что же произвело столь сильное впечатление? Какие мысли П. Я. Чаадаева вызвали такое раздражение у царских властей и повергли в шок всю читающую публику? Вот что писал П. Я. Чаадаев о России: «...прошлое России — пусто, настоящее — невыносимо, а будущего у нее — нет». «Мы — пробел в нравственном миропорядке», «враждебный всякому истинному прогрессу» и раз уж Бог создал Россию, то как пример того, чего не должно быть, «чтобы преподать миру какой-нибудь важный урок». «Присмотритесь хорошенько, и вы увидите, что каждый важный факт нашей истории был нам навязан, каждая новая идея почти всегда была заимствована». Если для католического Запада, по мнению П. Я. Чаадаева, характерны динамизм и единство исторического процесса, то для России, усвоившей православный вариант христианства из Византии, а потому оставшейся на задворках христианского мира и надолго оказавшейся под монгольским игом,— изолированность, невежество, пассивность, рабство. П. Я. Чаадаев выступил за сближение России с Европой на почве универсальной идеи христианства. Как уже было сказано, «Философическое письмо» П. Я. Чаадаева вызвало озлобление читающей публики. По словам современника, все говорили о «чаадаевской статье» и «чаадаевской истории»; чиновники, барыни, священники — «все соединились в одном общем вопле проклятия и презрения человеку, дерзнувшему оскорбить Россию». По поводу этих негодующих отзывов весьма точно выразился выдающийся литературный критик В. Г. Белинский: «Что за обидчивость такая! Палками бьют — не обижаемся, в Сибирь посылают — не обижаемся, а тут Чаадаев, видите, задел народную честь — не смей: говорить речь — дерзость, лакей никогда не должен говорить!» Петр Яковлевич, которому запретили выходить из дому, что-либо публиковать и которого, публично объявив помешанным, начали насильственно лечить (как известно, в XX в. в СССР инакомыслящих также неоднократно объявляли безумными и принудительно сажали не в тюрьму, а в психиатрические больницы), с мужественным достоинством выносил свое одиночество. Вскоре он, объясняя свою позицию, написал работу под названием «Апология сумасшедшего», в которой официальному патриотизму — слепому и самодовольному восхищению государством противопоставил новое понимание любви к Родине — честное, горькое, самокритичное. В своей «Апологии...» П. Я. Чаадаев писал: «Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны Родине истиной». «Прекрасная вещь — любовь к отечеству, но есть еще нечто более прекрасное — это любовь к истине... Я не научился любить свою Родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами». «Философическое письмо» П. Я. Чаадаева стало прологом великого спора о прошлом, настоящем и будущем России, о ее месте в семье европейских народов, о русском народе и его роли в мировой истории, об истинной и ложной любви к Родине. П. Я. Чаадаев прочно зафиксировал в национальном самосознании факт экономической, социальной, политической и культурной отсталости России — и от этого факта нельзя было просто так отмахнуться. Парадоксальным образом произведение, прозвучавшее как надгробное слово России и русской культуре, явилось началом пробуждения русского самосознания. Поставленные П. Я. Чаадаевым вопросы требовали ответа. Выступление мыслителя, вызвавшего на себя «огонь» правительственных репрессий и общественного негодования, стимулировало философскую дискуссию, в которой оформились две крайние позиции; их сторонники вошли в историю как славянофилы и западники. Об этих течениях вы говорили на уроках истории и обще-ствознания, но в этом пособии вас ожидает не просто повторение хорошо известной информации: речь пойдет о философских взглядах славянофилов и западников. Читая этот параграф, попытайтесь мысленно отметить, с какими из их идей вы знакомы, а с какими — сталкиваетесь впервые. (А может быть, хорошо известные идеи предстанут перед вами с какой-нибудь новой, неожиданной стороны?) Так же следует читать и некоторые последующие параграфы этой главы, где вы вновь встретитесь с А. И. Герценом и народниками, Ф. М. Достоевским и Л. Н. Толстым. Русская философия немыслима без этих имен: именно эти мыслители являются наиболее яркими и выдающимися ее представителями. Речь пойдет об их социальных, исторических, религиозных и моральных воззрениях. (Вспомним, в начале этой главы мы говорили о том, что повышенный интерес к подобным темам представляет собой одну из главных особенностей русской философии.) Славянофилами стали называть группу мыслителей, литераторов и публицистов, наиболее яркими фигурами среди которых были А. С. Хомяков, братья П. В. и И. В. Киреевские и братья И. С. и К. С. Аксаковы. Вопреки П. Я. Чаадаеву, славянофилы утверждали, что нет какого-то единого, универсального, общечеловеческого пути развития, а каждый народ живет своей особой жизнью, имеет свой особый «народный дух». Выступая против казенного патриотизма, против крепостного права, самодержавной бюрократии, в защиту достоинства личности, славянофилы тем не менее говорили о чувстве национальной гордости за Россию. Они остро осознавали разрыв интеллигенции с народом и стремились вернуться к «почве», отказаться от слепого подражания Западу. И все это не было только декларациями — славянофилы внесли огромный вклад в изучение самобытной народной русской культуры: братья Аксаковы занимались основательным изучением статистики, А. С. Хомяков стал первым русским светским богословом, А. Н. Афанасьев собрал и издал русские народные сказки и исследовал древнерусское язычество, П. В. Киреевский собрал и опубликовал русские народные песни, а близкий к славянофилам В. И. Даль стал автором известного и доселе непревзойденного толкового словаря живого великорусского языка. В чем же усматривали славянофилы своеобразие и преимущество России? За что критиковали западную цивилизацию? Подобно П. Я. Чаадаеву, славянофилы считали, что религия формирует народную культуру и определяет историю. Однако если, по П. Я. Чаадаеву, католическая церковь создала условия для вызревания «социальной идеи» христианства, а русское православие замкнуто, консервативно, реакционно, пассивно и не влияет на общество, то, по убеждению славянофилов, католическая церковь извратила христианство, превратив его из источника любви и свободы в мертвый институт власти и принуждения, тогда как православная церковь сохранила истину христианства в первоначальном, неискаженном виде. На современном им Западе, по мнению славянофилов, господствует как расколотость сознания отдельного человека, так и разобщенность между людьми, правят бал одиночество и конкуренция. По выражению Константина Аксакова, «на Западе душа убывает». Иван Киреевский обвинял западную культуру в отрыве просвещения умственного от просвещения нравственного, приводящего к тому, что достижения человеческого ума обращаются против самого человека. Всему этому славянофилы противопоставили идею целостного знания (истина познается не только рассудком, но и «духом в его живой цельности») и важнейший спасительный принцип соборности, лежащий, по их мнению, в основе православной веры и всей русской жизни. Соборность они определяли как «единство во множестве», как «хоровое начало», сочетающее ценность личного и общего, добровольный союз людей для совместного действия. Неразрывное единство веры и разума, мысли и чувства, единичного и всеобщего, христианства и светской культуры — таков высший идеал славянофилов. Говоря о православии как соборной религии, они имели в виду не казенную церковь, ставшую после реформ Петра I всего лишь частью государственной машины, но живое единство нерующих. «Церковь знает братство,— писал А. С. Хомяков,— но не знает подданства... В делах веры принужденное единство есть ложь, а принужденное послушание есть смерть». По мнению славянофилов, в католицизме единство доминирует над свободой личности, в протестантизме свобода — над единством и лишь православие представляет собой синтез единства и свободы, т. е. основано на соборности. Таким образом, церковь не есть внешний авторитет, но есть выражение внутренней истины, принимаемой человеком свободно и осознанно. Свое социально-экономическое воплощение соборность, по мнению славянофилов, нашла в русской общине, в которой люди коллективно («всем миром») решают вопросы совместной жизни и труда. В то время как на Западе община давно погибла и восторжествовал дух конкуренции и эгоизма, в России общин-ность является, по мнению славянофилов, залогом ее великого будущего. Идеализируя Древнюю Русь, славянофилы вместе с тем ясно видели пороки современной им Российской империи. А. С. Хомякову принадлежат знаменитые поэтические строки о России, исполненные, пожалуй, не меньшей горечи и боли, чем «Философическое письмо» П. Я. Чаадаева: В судах полна неправдой черной И игом рабства клеймена. Безбожной лести, лжи тлетворной И лени мертвой и позорной, И всякой мерзости полна! Спасение России славянофилы видели в ликвидации крепостного права, в освобождении церкви из-под ига государства, в уничтожении «немецкой» бюрократии, в развитии самоуправления и возвращении к общинным началам русской жизни. Отрицая капитализм, парламентаризм, конституционализм как «западные» выдумки, славянофилы стремились вернуться к эпохе XVII в. (во многом выдуманной ими же) — времени допетровской Руси. В московских салонах и на страницах изданий славянофилам противостояла другая группа мыслителей (в основном состоявшая из ученых и профессоров — историков, юристов и др.), получившая название «западники». Наиболее ярким представителем этой группы был Т. Н. Грановский. Западники были убеждены в общности исторического развития всех народов и считали, что Россия должна двигаться общим с Европой путем, преодолевая свою отсталость. По их мнению, подлинная история России началась лишь с эпохи Петра I, направившего страну на путь европейского просвещения. Запад ассоциировался для этих мыслителей с понятиями «прогресс», «гуманность», «свобода» — со всем тем, чего так не хватало в России. В отличие от славянофилов и П. Я. Чаадаева западники мыслили секуляризированно, в рамках светской культуры, исходили из идеалов |
Эллинский философ и его основная проблема Философия Плотина последнее значительное слово античной философии, окончательный и, следовательно, решающий ответ на ее вопросы.... |
Второе место в своей возрастной группе! Смеющийся философ В истории Древней Греции было два знаменитых философа: один из них постоянно смеялся, другой – ходил с зажженным факелом. На вопрос... |
||
Ф. И. Тютчев поэт-философ и певец родной природы Цели урока: определить место Тютчева в истории русской поэзии, показать своеобразие его лирики |
Николай Константинович Рерих По старине Имя Николая Константиновича Pepиха относится к плеяде выдающихся деятелей русской и мировой культуры. Талант Рериха был универсальным:... |
||
Николай Константинович Рерих Матери городов Имя Николая Константиновича Pepиха относится к плеяде выдающихся деятелей русской и мировой культуры. Талант Рериха был универсальным:... |
Николай Константинович Рерих Сердце Азии Имя Николая Константиновича Pepиха относится к плеяде выдающихся деятелей русской и мировой культуры. Талант Рериха был универсальным:... |
||
Особенности русской философии содержание введение 3 Главная задача философии заключается в том, чтобы разработать теорию о мире как едином целом, которая бы опиралась на все многообразие... |
Особенности русской философии и Западноевропейская философия XX века (ее основные направления) |
||
Книга «О природе человеческого общения» Соковнин Владимир Михайлович фасцинолог, философ, cоциальный психолог, писатель |
Германии Журнал "Лехаим" Александра III не допустить смертной казни народовольцев-первомартовцев, ибо это нарушило бы законы христианской нравственности.... |
Поиск на сайте Главная страница Литература Доклады Рефераты Курсовая работа Лекции |